I. Двоякое отрицание жизненного смысла. — Пессимизм теоретический. — Внутренняя несостоятельность людей, рассуждающих о преимуществах небытия, но на деле предпочитающих бытие. — Их привязанность к жизни свидетельствует о ее действительном, хотя и не постигнутом ими смысле. — Пессимизм практический, окончательно выражающийся в самоубийстве. — Самоубийцы тоже невольно свидетельствуют о смысле жизни; так как их отчаяние в ней происходит от того, что она не исполняет их произвольных и противоречивых требований, исполнение которых, однако, было бы возможно только при бессмысленности жизни, и, следовательно, неисполнение говорит за присутствие в жизни смысла, которого эти люди не хотят знать по собственному неразумию (примеры: Ромео, Клеопатра) 8

II. Взгляд, признающий в жизни смысл, но исключительно эстетический, выражающий в том, что сильно, величаво, красиво — безотносительно к нравственному добру. — Бесспорное опровержение этого взгляда фактом смерти, превращающей всякую натуральную силу и величие в ничтожество и всякую натуральную красоту в крайнее безобразие (пояснение: библейские слова об Александре Македонском). — Жалкие нападения Ницше на христианство. — Действительная сила, величие и красота нераздельны с абсолютным добром 12

III. Взгляд, признающий, что смысл жизни в ее добре, но при том утверждающий, что это добро, как данное свыше и осуществленное в непреложных жизненных формах (семьи, отечества, церкви), требует от человека лишь покорного принятия без всяких рассуждений. — Недостаточность такого взгляда, забывающего, что исторические образы жизненного добра не имеют внешнего единства и законченности и потому требуют от человека не формальной покорности, а опознания их по существу и внутреннего содействия в их продолжающемся росте 14

IV. Противоположное заблуждение (моральный аморфизм), утверждающее, что добро существует лишь в субъективных душевных состояниях каждого отдельного человека и в естественно проистекающих отсюда добрых отношениях между людьми, а что всякие собирательно-организованные формы общества своим искусственным и насильственным действием производят только зло. — Но общественная организация, создаваемая историческою жизнью человечества, есть необходимое продолжение физической организации, созданной мировою жизнью, все действительное сложно, ничто не существует вне той или другой формы собирательной организации, и начало морального аморфизма, последовательно проведенное, логически требует отрицания всякой действительности в пользу пустоты или небытия 17

V. Оба крайние нравственные заблуждения: доктрина безусловной покорности перед историческими формами общественной жизни и доктрина безусловного их отрицания (моральный аморфизм) совпадают в том, что берут добро не по существу и придают значение безусловно-должного или безусловно недолжного тому, что по природе своей условно (поясняющие примеры). — Человек в своем разуме и совести, как безусловная внутренняя форма для добра, как безусловного содержания. — Общие внутренние признаки добра как такого: его чистота или самозаконность (автономия), поскольку оно ничем (внешним) не обусловлено; его полнота или всеединство, поскольку оно все собою обусловливает, его сила или действенность, поскольку оно через все осуществляется. — Задача нравственной философии и преимущественная задача предлагаемой системы

Введение. (Нравственная философия как наука.)

I. Формальная всеобщность идеи добра на низших ступенях нравственного сознания независимо от материального содержания этой идеи (примеры и пояснения). — Рост нравственного сознания, постепенно вводя в формальную идею добра более соответственное ей и более внутренне с нею связанное содержание, естественно переходит в науку о нравственности или нравственную философию 24

II. Нравственная философия не зависит всецело от положительной религии. — Свидетельство ап. Павла о нравственном законе, «написанном в сердцах» язычников. — При существовании многих религий и вероисповеданий споры между ними предполагают общую нравственную почву (пояснения и примеры), и, следовательно, нравственные нормы, на которые ссылаются спорящие стороны, не могут зависеть от их религиозных и вероисповедных различий 26

III. Независимость нравственной философии от теоретической (от гносеологии и метафизики). — В нравственной философии мы изучаем наше внутреннее отношение к нашим же собственным действиям (и то, что логически с этим связано), т. е. нечто бесспорно доступное нашему познанию, так как мы сами же это производим, при чем остается в стороне спорный вопрос о теоретической достоверности другого, нравственно с нами не связанного бытия. — Философская критика познания не может идти далее сомнения в объективном бытии познаваемого, а такое теоретическое сомнение недостаточно, чтобы подорвать нравственно-практическую уверенность в обязательности тех или других состояний и действий самого субъекта, как внутренне-достойных. — При том скептицизм теоретической философии в ней же самой и разрешается тем или другим положительным образом. — Наконец, если бы даже возможно была твердая уверенность в небытии внешнего мира, то этим не упразднялось бы внутреннее различие добра и зла, так как если непозволительно злобствовать на живого человека, то на пустой призрак — и подавно; если постыдно рабски подчиняться влечениям действительной чувственности, то воображаемой еще более 32

IV. Нравственная философия не зависит от положительного решения метафизического вопроса о «свободе воли», так как нравственность возможна и при детерминизме, утверждающем необходимость человеческих поступков. — В философии следует различать необходимость чисто-механическую, которая сама по себе несовместима ни с каким нравственным актом, от необходимости психологической и от необходимости этической, или разумно идейной. — Бесспорное различие между механическим движением и душевною реакциею, необходимо вызываемою мотивами, т. е. представлениями, соединенными с чувствованиями и хотениями. — По качеству преодолевающей жизненной мотивации молено различать добрую душевную натуру от злой, и поскольку добрая натура, как известно из опыта, подлежит мотивированному укреплению и развитию, а злая мотивированному исправлению и преобразованию, тем самым даны уже на почве психологической необходимости известные условия для этических задач и учений 38

V. У человека силу преодолевающей мотивации может получить сверх тех или других психологических побуждений и сама всеобщая разумная идея добра, действующая чрез сознание безусловного долга быть ей сообразным: человек может делать добро помимо всяких отношений к приятному и неприятному, ради самого существа добра, как такого или как безусловно превосходного. — Понятие нравственной необходимости, или — что то же — разумной свободы. — Как необходимость психологическая (чрез душевные возбуждения) есть возвышение над механическою необходимостью и освобождение от нее, так нравственная необходимость (через пересиливающую идею добра), оставаясь вполне необходимостью, есть возвышение над психологическою необходимостью душевных аффектов и свобода от этой низшей мотивации. — Для того, чтобы безусловная идея добра могла быть достаточным основанием человеческих действий, необходимо со стороны субъекта соединение достаточной нравственной восприимчивости к ней с достаточным знанием о ней (пояснения и библейские примеры). — Указание на метафизическую возможность произвольного предпочтения безусловного зла безусловному добру. — Нравственная философия, как полное знание о добре, предполагается при основательной постановке и решении метафизического вопроса (о свободе выбора между добром и злом), а не зависит в своем содержании от решения этого вопроса 42

Часть первая.

Добро в человеческой природе.

Глава первая. — Первичные данные нравственности.

I. Чувство стыда (первоначально — половой стыдливости), как естественный корень человеческой нравственности. — Действительное бесстыдство всех животных и мнимое бесстыдство некоторых диких народов: последнее касается различия внешних отношений, а не самого чувства. — Ошибочное указание Дарвина на фаллизм 49

II. Глубочайший смысл стыда: то, что стыдится, в самом психическом акте стыда отделяет себя от того, чего стыдится, — человек, стыдящийся животной природы в ее коренном процессе, тем самым доказывает, что он не есть только явление или процесс этой природы, а имеет самостоятельное, сверхживотное значение (подтверждение и пояснение из Библии). — Чувство стыда не объяснимо с точки зрения внешне-утилитарной 53

III. Второе нравственное данное человеческой природы — жалость или симпатическое чувство, в котором выражается этическое отношение человека не к низшей природе (как в стыде), а к подобным ему живым существам. — Жалость не может быть результатом человеческого прогресса, так как существует и у животных. — Жалость есть индивидуально-душевный корень должных социальных отношений 57

IV. Третье нравственное данное человеческой природы — чувство благоговения или благочестия, выражающее должное отношение человека к высшему началу и составляющее индивидуально-душевный корень религии. — Указание Дарвина на зачатки религиозного чувства у прирученных животных 59

V. Чувства стыда, жалости и благоговения исчерпывают в основе всю область возможных нравственных отношений человека: к тому, что ниже его, что равно ему и что выше его. — Эти нормальные отношения определяются здесь как господство над материальною чувственностью, как солидарность с живыми существами и как внутреннее подчинение сверхчеловеческому началу. — Прочие определения нравственной жизни все добродетели могут быть показаны как видоизменения этих трех основ или как результат взаимодействия между ними и умственною стороною человека (пример) 61

VI. Совесть, как видоизменение стыда в отчетливой и обобщенной форме. — Мнимая совесть животных 63

VII. Из фактических нравственных основ разум человеческий выводит всеобщие и необходимые принципы и правила нравственной жизни 65

Глава вторая. — Аскетическое начало в нравственности.

I. Нравственное самоутверждение человека, как существа сверхматериального — полусознательное и неустойчивое в простом чувстве стыда, — действием разума возводится в принцип аскетизма. — Предмет отрицательного отношения в аскетизме не есть материальная природа вообще: она не может быть сама по себе признана злом ни с какой точки зрения (доказательство из сущности главных пессимистических учений: Веданты, Санкьи, буддизма, египетской гностики, манихейства) 66

II. Противодействие духовного начала материальной природе, выражающееся непосредственно в стыде и развивающееся в аскетизме, вызывается не этою природой самою по себе, а захватом со стороны ее низшей жизни, стремящейся сделать разумное существо человека страдательным орудием или же бесполезным придатком слепого физического процесса. — Осмысливая факт стыда, разум логически выводит из него необходимую, всеобщую и нравственно-обязательную норму: стихийная жизнь в человеке должна быть подчинена духовной 69

III. Нравственное понятие о духе и плоти. — Плоть, как животность или неразумность, возбужденная и выходящая из своего существенного определения — служит материею или скрытою (потенциальною) основой духовной жизни. — Реальное значение борьбы между духом и плотью 71

IV. Три главные момента в борьбе духа с плотью: 1) внутреннее саморазличение духа от плоти; 2) действительное отстаивание духом своей независимости; 3) явное преобладание духа над плотью или упразднение дурного плотского начала. — Практическое значение второго момента, которым обусловлены определенные и обязательные нравственные требования и прежде всего требование самообладания 73

V. Предварительные аскетические задачи: приобретение разумною волей способности управлять дыханием и сном. 74

VI. Аскетические требования относительно функций питания и размножения. — Недоразумения в вопросе о полевых отношениях. — Христианский взгляд на дело 76

VII. Различные области борьбы духа с плотью. — Психологический захват дурного начала в трех моментах: помысла, воображения, пленения. — Соответствующие аскетические правила, чтобы дурное, душевное состояние не перешло в страсть и порок: «разбивание вавилонских младенцев о камень»; отвлекающее размышление; восстановляющий нравственный поступок 80

VIII. Аскетизм, или возведенное в принцип воздержание, есть несомненный элемент добра. — Когда этот добрый элемент принимается сам по себе за целое и безусловное добро, является злой аскетизм по первообразу диавола, который совсем не ест, не пьет, не спит и пребывает в безбрачии. — Если злой или безжалостный аскет, как подражатель диавола, не может быть нравственно одобрен, то значит самый принцип аскетизма имеет нравственное значение или выражает добро, только условно, именно под условием своего соединения с принципом альтруизма, коренящимся в жалости 83

Глава третья. — Жалость и альтруизм.

I. Положительное значение жалости. — Как стыд выделяет человека из прочей природы и противопоставляет другим животным, так жалость внутренне связывает его со всем миром живущих 85

II. Внутренним основанием нравственного отношения к другим существам (независимо ни от каких метафизических теорий) может быть только жалость или сострадание, а не сорадование, или сонаслаждение. — Положительное сочувствие чужому удовольствию заключает в себе одобрение этого удовольствия, которое однако может быть и дурным: следовательно, и участие в нем бывает хорошо или дурно, смотря по предмету, само же по себе ни в каком случае не есть основание нравственных отношений (как могущее быть и безнравственным). — Устранение некоторых возражений 86

III. Жалость как побуждение к альтруистическим действиям и как возможное основание альтруистических правил 89

IV. Взгляд Шопенгауэра на иррациональный или таинственный характер сострадания, в котором будто бы происходит непосредственное совершенное отождествление отдельной особи с другою, ей чуждою. — Опровержение этого взгляда. — В основном проявлении сострадания — материнском инстинкт животных — ясна теснейшая реальная связь между существом жалеющим и тем, кого оно жалеет. — Вообще, данная в опыте и разуме естественная связь всех существ, как частей одного целого, достаточно объясняет свое психологическое выражение в жалости, которая таким образом вполне соответствует явному смыслу вселенной, согласна с разумом, или рациональна. — Фальшивое представление жалости как непосредственного и полного отождествления двух существ. — Пояснения 91

V. Безграничная вселенная жалость, описанная св. Исааком Сирийским 95

VI. Жалость сама по себе еще не единственная основа всей нравственности, как ошибочно утверждает Шопенгауэр. — Сердечная доброта к живым существам совместима с безнравственностью в других отношениях. — Как бывают злые аскеты, так бывают невоздержные и беспутные добряки, которые, не делая прямого и намеренного зла, вредят своим постыдным поведением не только себе, но и ближним 96

VII. Истинная сущность жалости не есть простое отождествление себя и другого, а признание за другим собственного (ему принадлежащего) значения — права на существование и наибольшее благополучие. — Эта идея жалости, взятая в своей всеобщности и независимо от субъективных душевных состояний, с нею связанных (т. е. взятая логически, а не психологически), есть правда и справедливость: правда, что и другие существа однородны и подобны мне, и справедливо, чтобы я относился к ним, как к себе. — Альтруизм, как соответствие правде, или тому, что есть, — и эгоизм, как предполагающий неправду, или то, чего нет, — так как единичное я вовсе не имеет в самом деле того исключительного и центрального значения, которое оно себе усвояет в эгоизме. — Расширение личного эгоизма в семейный, национальный, государственный, вероисповедный, хотя и выражает исторические успехи нравственности, не упраздняет однако принципиальную ложь эгоизма, которая отвергается безусловного правдой альтруистического начала 98

VIII. Два правила — справедливости (никого не обижать) и милосердия (всем помогать), вытекающие из принципа альтруизма. — Ошибочное разобщение и противопоставление справедливости и милосердия, которые на деле суть лишь различные стороны или способы проявления одного и того же этического побуждения. — Нравственное начало в форме справедливости требует не материального или качественного равенства всех субъектов единичных и собирательных, а лишь того, чтобы при всех необходимых и желательных различиях сохранялось нечто безусловное и единое для всех — значение каждого как самоцели, т. е. как того, что не может быть сделано лишь средством для чужих целей 101

Глава четвертая. — Религиозное начало в нравственности.

I. Особенность нравственных определений религиозного характера. — Их зерно — в нормальном отношении детей к родителям, основанном на неравенстве, не сводимом к справедливости и не выводимом из жалости: ребенок непосредственно признает превосходство родителей над собою, свою зависимость от них, чувствует к ним благоговение и необходимость послушания. — Пояснения 105

II. Первичный зародыш религии есть не фетишизм (доказательство) и не натуралистическая мифология (доказательство), pfetas egra parentes — сначала относительно матери, потом отца 107

III. Религиозное отношение детей к родителям как к своему непосредственному провидению естественно осложняется и одухотворяется, переходя в почитание родителей отшедших, возвышенных над всем окружающим и обладающих таинственным могуществом; отец при жизни является только кандидатом в боги, а пока лишь посредником и жрецом настоящего бога — умершего деда или предка. — Характер и значение религии предков (пояснения из верований древних народов) 109

IV. При всех различиях религиозных представлений и способов богопочитания — от первобытного культа родовых предков и до христианского поклонения в духе и истине единому всемирному Отцу Небесному — нравственная сущность религии остается одна и та же: дикий каннибал и совершенный праведник, поскольку они оба религиозны, сходятся в сыновнем отношении к высшему и в решении творить не свою волю, а волю Отца. — Такая естественная религия есть неотъемлемая часть закона, написанная в сердцах наших, и без нее невозможно осмысленное исполнение других нравственных требований 112

V. Мнимое безбожие или нечестие (пример). — Случаи действительного нечестия, т. е. непризнания над собою ничего высшего, так же мало говорят против нравственного принципа благочестия и его обязательности, как фактическое существование бесстыдных и безжалостных людей не подрывает обязанностей воздержания и человеколюбия. — Независимо от наличности или отсутствия у нас каких бы то ни было положительных верований мы должны, как разумные существа, признавать, что есть смысл в жизни мира и в нашей собственной, в силу чего все зависит от высшего разумного начала, к которому мы и должны ставить себя в сыновнее отношение, подчиняя все свои действия «воле Отца», говорящей нам через разум и совесть 115

VI. В области благочестия, как и в нравственности вообще, высшие требования не отменяют низшие, а предполагают их и включают в себя (примеры). — Наша реальная зависимость от единого Отца вселенной не есть непосредственная, поскольку наше существование ближайшим образом определяется наследственностью, т. е. предками и окружающею средою, созданною ими же. — Так как высшая воля определила наше существование через предков, то, преклоняясь перед ее действием, мы не можем быть равнодушны к его орудиям (пояснения). — Нравственно-обязательное почитание провиденциальных людей 116

Глава пятая. — О добродетелях.

I. Три общие момента нравственности: добродетель (в тесном смысле — как хорошее естественное качество), норма, или правило добрых поступков, и нравственное благо, как их следствие. — Неразрывная логическая связь трех моментов, позволяющая рассматривать все содержание нравственности под первым термином — как добродетель (в широком смысле) 119

II. Добродетель, как должное отношение человека ко всему. — Должное отношение не есть отношение одинаковое (пояснение). — Так как каждый человек не находит себя по отношению ко всему другому ни безусловно высшим существом, ни безусловно низшим, ни, наконец, единственным в своем роде, а сознает себя существом средним и при том одним из многих средних, то отсюда с логическою необходимостью выводится тройственность нравственных норм, или три основные и в собственном смысле добродетели, которые всегда и во всех таковы, выражая качество по существу и должным образом определенное и определяющее. — Все прочие так называемые добродетели суть лишь качества воли и образы действия, не имеющие в себе самих своего нравственного определения или постоянного соответствия с известною сферой должного и потому могущие быть то добродетелями, то состояниями безразличными, а то и пороками (пояснения и примеры) 120

III. Нравственная оценка определяется одною из трех норм отношения к предмету, а не психологическим качеством волевых и чувствительных состояний. — Разбор с этой точки зрения так называемых „кардинальных» (краеугольных) или „философских добродетелей» и в особенности справедливости. — Она понимается как rectitudo, как aequitas, как justitia, как legalitas. — В первом смысле — правильное вообще — она выходит из пределов этики, во втором — нелицеприятие или безпристрастие — и в третьем — „никого не обижать» — справедливость совпадает с общим принципом альтруизма (при нераздельности правил „никого не обижать» и „всем помогать»); в четвертом смысле — безусловного подчинения существующим законам — справедливость не есть сама по себе добродетель, а может становиться или не становиться таковою, смотря по положению (классические примеры: Сократ, Антигона) 122

IV. Так называемые „богословские добродетели» обладают нравственным достоинством не сами по себе, безусловно, а лишь в зависимости от других данных. — Вера есть добродетель лишь под тремя условиями: 1) действительности ее предмета, 2) его достоинства и 3) достойного отношения веры к действительному и достойному предмету (пояснения). — Такая вера совпадает с истинным благочестием. — То лее о надежде. — Положительная заповедь любви обусловлена отрицательною: не любите мира, ни всего, что в мире (требование воздержания, или принцип аскетизма). — Любовь к Богу совпадает с истинным благочестием, а любовь к ближнему с жалостью. — Таким образом, любовь не есть добродетель, а завершительное выражение всех основных требований нравственности в трех необходимых сферах отношений: к высшему, низшему и одному бытию 127

V. Великодушие и безкорыстие как видоизменения добродетели аскетической. —Щедрость как особое проявление альтруизма. —Различное нравственное значение терпеливости и „терпимости», смотря по предметам и положениям.

VI. Правдивость. — Так как слово есть орудие разума для выражении правды, то злоупотребление (во лжи и обмане) этим формальным и общечеловеческим орудием для материальных и эгоистических целей, будучи постыдно для лгущего, обидно и вредно для обманываемых, нарушает два основные нравственные требования — уважению к человеческому достоинству в себе и справедливости к другим. — Согласно понятию правды реальность единичного внешнего факта не должно произвольно отделять от нравственного смысла целого данного положения. — Различие между материальною ложностью и нравственною лживостью. — Подробный разбор вопроса о позволительности спасать жизнь человека чрез словесный обман убийцы 132

VII. Понятие правды, или должного, объединяющее в высшем обобщении три основные требования нравственности, поскольку одна и та же правда по существу своему требует различного отношения: аскетического к низшей природе, альтруистического — к нашим ближним и религиозного — к высшему началу. — Противоречие между безусловною внутреннею необходимостью или обязательностью правды и ее случайностью и условностью, как достаточного мотива человеческих действий. — Отсюда стремление к замене понятия нравственного добра, или безусловного должного, понятием блага, или безусловно-желательного 140

Глава шестая. — Мнимые начала практической философии. (Критика отвлеченного эвдемонизма в различных его видоизменениях.)

I. Поскольку (нравственное) добро вовсе не желается кем-нибудь и не понимается как желательное, оно не есть благо для него; поскольку оно хотя и понимается как желательное, но не действует на волю определяющим образом, оно не есть для нее благо действительное; поскольку оно хотя и действует на волю данного лица, но не сообщает ему силы осуществить должное в целом мире, оно не есть благо достаточное. — Вследствие такого эмпирического несовпадения благо отделяется от добра и в этой отдельности понимается как благополучие (эвдемония). — Эвдемонический принцип имеет то видимое преимущество перед чисто-нравственным, что благополучие по самому понятию своему есть желательное для всех. — Ближайшим образом благополучие определяется как удовольствие и эвдемонизм — как идонизм 143

II. Несостоятельность идонизма: в попятии удовольствия его всеобщность есть только формально-логическая, или отвлеченная, не выражающая никакого определенного и действительного единства и потому не дающая никакого общего принципа или правила действия. — Человек может находить настоящее удовольствие в том, что заведомо ведет его к гибели, т. е. к самому нежелательному, — Переход чистого идонизма в крайний пессимизм (Игезий Киренский — «внушитель смерти») 145

III. Анализ удовольствия. — Собственно желаются (как цель) известные представляемые реальности, а не приятные ощущения, ими вызываемые (доказательства). — Желательность известных предметов или их значение как благ определяется не последующими субъективными состояниями удовольствия, а известными или неизвестными объективными взаимоотношениями этих предметов с нашею тесною или душевною природой. — Удовольствие как признак блага. — С этой точки зрения высшее благополучие состоит в обладании такими благами, которые в совокупности, или в окончательном результате доставляют maximum удовольствия и minimum страдания — здесь главное практическое значение принадлежит не удовольствию как такому, а расчетливому соображению последствий того, или другого поведения; эвдемонизм благоразумия. 147

IV. Если окончательная цель определяется как фактическое благополучие, то все дело в его фактическом достижении и прочном обладании; но ни то ни другое не может быть обеспечено никакими расчетами благоразумия (доказательства). — Несостоятельность идеальных (умственных и эстетических) удовольствий с точки зрения эвдемонистической. — Так как удовольствия не суть пребывающие величины, которые могут суммироваться, а лишь преходящие субъективные состояния, которые, становясь прошедшими, перестают быть удовольствиями, то преимущество благоразумного эвдемонизма перед безумным прожиганием жизни есть только кажущееся 149

V. Эвдемонизм самодостаточный, утверждающий своим принципом внутреннюю свободу от тех стремлений и привязанностей, которые делают человека несчастным. — По своему чисто отрицательному характеру такая свобода может быть только условием для получения высшего блага, а не самим этим благом. 152

VI. Утилитаризм, утверждающий высшим практическим принципом служение общему благу или пользе человечества, как совпадающей с хорошо-понятою пользой. — Утилитаризм ошибается не в своих практических требованиях, поскольку они совпадают с требованиями альтруистической нравственности, а в своем стремлении основать эти требования на эгоизме, имеющем будто бы первоначальное значение, что противоречит данным опыта (самопожертвование особи роду у животных и диких народов; «борьба за жизнь других») 154

VII. Логическая ошибочность той связи, которую утилитаризм хочет установить между пользою в смысле личной выгоды и пользою в смысле всеобщего благополучия. — Общая несостоятельность утилитаризма и всякого эвдемонизма. — Благополучие остается только неопределенным и неосуществленным требованием, перед которым нравственное требование добра, как должного, имеет все преимущества. — Переход ко второй части. 157

_________

Часть вторая.

Добро от Бога.

Глава седьмая. — Единство нравственных основ.

I. Совесть и стыд 163

ΙΙ. Чувство стыда при своей первичной и коренной связи с фактом половой сферы перехватывает однако за пределы материальной жизни и, как выражение формального неодобрения, сопровождает всякое нарушение нравственной нормы во всякой области отношений 164

III. Для животной особи бесконечность жизни дана только in genitalibus, и здесь эта особь чувствует и поступает как ограниченное явление, как страдательное средство или орудие родового процесса в его дурной бесконечности; и здесь лее, в средоточии натуральной жизни, человек сознает недостаточность этой родовой бесконечности, в которой животное находит свое высшее. — Тот факт, что человек прежде всего и по преимуществу стыдится самой сущности природной жизни или коренного проявления природного бытия прямо показывает его как существо сверхживотное и сверхприродное: в половом стыде человек становится человеком в полном смысле 165

IV. Вечная жизнь рода через вечную смерть особей постыдна и неудовлетворительна для человека, чувствующего и потребность и обязанность быть не орудием, а обладателем вечной жизни. — Истинный гений. 167

V. Путь животного рождения пли увековечения смерти, ощущаемый в начале как постыдный, потом оказывается и безжалостным и нечестивым: он безжалостен, как путь вытеснения или вымещения одних поколений другими, и нечестив, поскольку вытесняемые суть ближайшим образом ваши отцы 168

VI. Деторождение как добро и как зло. — Разрешение антиномии: поскольку зло деторождения может быть упразднено самим деторождением, оно становится добром (объяснение) 169

VII. Положительное значение человеческого любовного пафоса как указания на тайную целость индивидуального человека и на задачу явного его исцеления. — Бесполезность любовного пафоса для животного родотворения 170

VIII. Коренная внутренняя связь стыда и жалости как реакций скрытой целости человеческого существа против 1) его индивидуального разделения по полам и 2) происходящего от того первого деления дальнейшего раздробления человечества на множество противоборствующих друг другу эгоистических особей (стыд как индивидуальное н жалость как социальное целомудрие). 172

IX. Та же связь относительно 3) благочестия как религиозного целомудрия, противодействующего отделению человека от абсолютного средоточия жизни 173

X. Единое существо нравственности — целость человека, заложенная в его природе как пребывающая норма и осуществляемая в жизни '(личной и исторической) как должное делание чрез борьбу с центробежными и дробящими силами бытия. — Нормо-хранительное начало в стыде. — Видоизменение первичного (генитального) стыда: совесть, как стыд по преимуществу между- человеческий, и страх Божий, как стыд религиозный. 175

XI. В достигаемой (по трем направлениям) целости человеческого существа добро совпадает с благом. — Так как подлинное благо определяется нравственным добром, то этика чистого долга не может противоречить эвдемонизму вообще, который в нее необходимо входить. — Человеческое добро не дает полного удовлетворения и благополучия только потому, что оно само никогда не бывает полным или никогда не исполняется до конца. — Пояснения 178

XII. Для своей действительной самозаконности (автономии) добро должно быть совершенным, а такое необходимо есть и благо. — При ложном понимании добра и блага эмпирические случаи несовпадения, а ровно совпадения добродетели с благополучием не имеют никакого нравственного интереса. — Примеры 180

XIII. Критические замечания о недостаточности кантовой этики. 182

XIV. Неосновательность религиозных постулатов Канта. — Действительность сверхчеловеческого добра, доказываемая нравственным ростом человечества 185

Глава восьмая. — Безусловное начало нравственности.

I. Нравственность и действительность. — В стыде человек действительно выделяется из материальной природы, в жалости действительно проявляет свою существенную связь и однородность с другими живыми существами 189

II. В религиозном чувстве Божество ощущается как действительность совершенного добра (= благо), безусловно и всецело осуществленного в себе самом. — Общая основа религии — живое ощущение действительного присутствии Божества, единого обнимающего в себе все. — Пояснения 190

III. Действительность Божества есть не вывод из религиозного ощущения, а его непосредственное содержание — то, что ощущается. — Анализ этого содержания, как данного отношения человека к Божеству со стороны 1) их различия („прах земли» в нас), 2) их идеальной связи („образ Божий» в нас) и 3) реальной связи („подобие Божие» в пас). — Полное религиозное отношение, как логически слагаемое из трех нравственных категорий: 1) несовершенства в нас, 2) совершенства в Бог и 3) совершенствования как нашей жизненной задачи 193

IV. Психологическое подтверждение: «радость о Духе святом», как высшее выражение религии. — Формально-нравственная сторона религиозного отношения. — Обязанность «будь совершен», ее идеальный объем и практическое значение: «становитесь совершенными» 196

V. Три вида совершенства: 1) безусловно сущее (actus purus) — в Боге, 2) потенциальное — в душе, 3) действительно-становящееся — во всемирно-историческом процессе. — Доказательства разумной необходимости процесса: как моллюск или губка не могут проявлять человеческой мысли и воли и нужен был биологический процесс для создания совершеннейшего организма, так и осуществление высшей мысли и воли (Царство Божие) не может открыться среди полузверей и требуется процесс исторического совершенствования жизненных форм 198

VI. Необходимость всемирного процесса, зытекающая из безусловного начала добра. — Мир как система предварительных материальных условий для осуществления царства целей. — Нравственная свобода человека как окончательное условие для этого осуществления 200

VII.Требования религиозной нравственности: «имей в себе Бога» и «относись ко всему по-Божьи». — Отношение Бога ко злу. — Полная формула категорического императива, как выражения безусловного начала нравственности. 202

VIII. Высшие ступени нравственности не отрицают и не упраздняют низшие, а предполагают их и опираются на них в своем историческом осуществлении. — Педагогическая сторона дела 204

IX. Углубление, возвышение и расширение естественного альтруизма в силу безусловного нравственного начала. — Определяющая сила того начала по отношению к собирательным историческим организациям, назначенным для служения добру: наша высшая обязанность — не служить беззаветно этим организациям (которые ведь могут и уклоняться от своего назначения), а содействовать им в их служении добру, когда они ему верны, и указывать им на их истинные обязанности в случаях уклонения 206

X. Когда связь человека с Божеством возвышается до абсолютного сознания, то и охранительное чувство целомудрия (стыд, совесть, страх Божий) обнаруживает свой окончательный смысл как охраняющее не относительное, а безусловное достоинство человека, — его идеальное совершенство, как долженствующее быть осуществленным. — Здесь и нравственность аскетическая получает свой положительный эсхатологический мотив — воссоздание нашей телесности, как предназначенного жилища Духа Святого 208

Глава девятая. — Действительность нравственного порядка.

I. Так как действительность духовного и материального бытия нераздельны, то и процесс всемирного совершенствования, подлежащий рассмотрению нравственной философии, будучи богочеловеческим, необходимо есть и богоматериальный. — Ряд наиболее твердо определенных и характерных конкретных повышений бытия с точки зрения нравственного смысла, осуществляемого во всемирном процессе — пять „царств»: минеральное или неорганическое, растительное, животное, природночеловеческое и духовночеловеческое, или царство Божие. — Описательное их определение. — Внешнее взаимоотношение — неорганические вещества питают жизнь растений, животные существуют на счет растительного царства, люди — на счет животного, а царство Божие составляется из людей (пояснения). — Общая сущность повышения: как живой организм состоит из химического вещества, перестающего быть только веществом, как природное человечество состоит из животных, перестающих быть только животными, так и Царство Божие составляется из людей, перестающих быть только людьми, входящих в новый высший план существования, где их чисто-человеческие задачи становятся средствами и орудиями другой, окончательной цели 210

II. Камень существует, растение существует и живет, животное сверх того раздельно сознает свою жизнь в ее фактических состояниях и соотношениях, природный человек, существуя, живя и сознавая свою фактическую жизнь, сверх того постепенно уразумевает ее всеобщий смысл по идеям, а сыны Божии призваны осуществлять действительно этот смысл или совершенный нравственный порядок во всем до конца (пояснения.) — Развитие человеческого царства в древнем мире. — Реальный предел — живой человекобог (апофеоз кесарей). — Как в животном царстве предваряющее явление человекообразной обезьяны относится к действительному человеку, так в природном человечестве предваряющее явление обожествленного кесаря относится к истинному богочеловеку 213

III. Богочеловек как первое и главное явление Царства Божия. — Основания для веры в историческое явление Христа (как Богочеловека) с точки зрения разумно понимаемой мировой эволюции 216

IV. Положительное единство всемирного процесса с трех сторон: 1) низшие царства входят в нравственный порядок как необходимые условия его осуществления, 2) каждое низшее обнаруживает тяготение к своему высшему, 3) каждое высшее физически (и психологически) вбирает в себе низшее. — Собирание вселенной. — Задача природного человека и человечества — собирать вселенную в идее; задача Богочеловека и богочеловечества — собирать вселенную в действительности 219

V. Положительная связь между духовным и природным человеком, между благодатью и естественным добром. — Историческое подтверждение основной христианской истины 220

VI. Христос как совершенная индивидуальность. — Почему Он сперва явился среди истории, а не прямо в конце ее. 223

VII. Совершенный нравственный порядок предполагал нравственную свободу каждого лица, а действительная свобода для конечного духа приобретается только опытным путем: отсюда необходимость истории после Христа. — Окончательный смысл этой истории. — Действительная нравственная задача неизбежно переносит нас в область условий, определяющих текущее историческое существование общества, или собирательного человека 224

Часть третья.

Добро чрез историю человечества.

Глава десятая. — Личность и общество.

I, Разрыв между личностью и обществом как такими — лишь болезненный обман сознания. — Пояснение 227

II. Человеческая личность как такая есть данная в разуме и воле возможность для осуществления неограниченной действительности, или особая форма безконечного содерясания. — Химера себедовлеющей личности и химера безличного общества. — Общественность — в самом определении личности как силы разумно-познающей и нравственно-действующей, что возможно лишь в образе бытия общественном. — Доказательства. — Общество есть объективно осуществляемое содержание разумно-нравственной личности, — не внешний ее предел, а существенное восполнение — нераздельная целость общей жизни, отчасти уже осуществленной в прошедшем (общее предание), отчасти осуществляемой в настоящем (общественные служения) и, наконец, предваряющей будущее совершенное осуществление (общий идеал). — Этим пребывающим моментам лично- общественной жизни соответствуют в историческом развитии три главные ступени: родовая (прошедшее), национально-государственная (настоящее), вселенская (будущее). — Ясное различие этих сторон и ступеней жизни действительно и исторически проявляется лишь как последовательное преобразование, а не исключительная наличность той или другой 228

ΙΙΙ. Общество есть дополненная или расширенная личность, а личность — сжатое или сосредоточенное общество. — Нравственно-историческая задача состоит не в создании, а в сознании лично-общественной солидарности, в превращении ее из невольной в вольную, — так чтобы каждый понимал, принимал и исполнял общее дело как свое собственное 231

IV. Действительная нравственность есть должное взаимодействие между единичным лицом и его данною средою (равною, низшею и высшею). — Человек изначала является как существо лично-общественное, и вся история есть лишь постепенное углубление, возвышение и расширение двусторонней, лично-общественной жизни. Из этих двух нераздельных и соотносительных терминов личность есть подвижное, динамическое, а общество косно-охранительное, статическое начало в истории. — Принципиального противоборства между личностью и обществом не может быть, а бывает лишь столкновение по личному почину между новою и прежнею стадиями лично-общественного развития 233

V. Род (в широком смысле) как зачаточное воплощение целой нравственности (религиозной, альтруистической и аскетической) или осуществление личного человеческого достоинства в самом тесном и основном круге общества. — Пояснения и подтверждения 234

VI. Нравственное содержание родовой жизни вековечно, форма родового быта расторгается историческим процессом. — Общий ход этого распадения. — Переход от рода через племя к народу и государству. — Знаменательность слова «отечество» 236

VII. С созданием нового, более широкого чем род общественного целого (отечества) род превращается в семью (пояснения). — Значение личного начала при переходе от родового быта к государственному 239

VIII. Всякая общественная группа имеет на человека лишь относительные и условные права. — Общественная организация, хотя бы относительно-высшая (например, государство), не имеет никаких прав над тем вечным нравственным содержанием, которое заключается и в относительно-низших формах жизни (например, родовой). — Подробное объяснение из Софокловой Антигоны. 242

Глава одиннадцатая. — Историческое развитие лично-общественного сознания в его главных эпохах.

I. Нравственный прогресс (со стороны религиозной и альтруистической), соответствующий прогрессу общественному. — Пояснительные замечания 249

II. Культурные успехи как условие прогресса и для нравственности аскетической, которая также не есть дело единичной личности, отдельно взятой, а может быть проявлена человеком лишь как существом лично-общественным. — Исторические пояснения и подтверждения. — Условия возникновения отрешенного сознания 251

III. Опознание человеческою личностью своей чисто-отрицательной или формальной бесконечности без всякого определенного содержания — религия пробуждения: «Я выше всего этого; все это — пусто». — Буддийское исповедание «трех сокровищ»: «прибегаю к Будде, прибегаю к учению, прибегаю к общине», — т. е. все обман, кроме трех вещей, достойных признания: духовно пробудившегося человека, слова пробуждения и братства пробужденных. — Буддизм как первая сохранившаяся ступень человеческого универсализма, поднимающегося над исключительным национально-политическим строем языческой религии и общественности. — Нравственная сущность буддийского учения: благоговение к родоначальнику пробужденных, заповедь безволия и заповедь всеобщего благоволения 256

IV. Критика буддизма: его внутренние противоречия 260

V. Окончательная оценка буддийского учения как религиозно-нравственного нигилизма (в точном смысле), принципиально-упраздняющего всякий предмет и всякий мотив для благоговения, для жалости и для духовной борьбы 262

VI. Логический переход от индийского нигилизма к греческому идеализму. — Греки не менее индусов чувствовали пустоту чувственного бытия: пессимизм в греческой поэзии и философии. — Но от чувственной пустоты грек переходит к умопостигаемой полноте идей. — Характеристика идеализма (исторические пояснения и примеры). 265

VII. Невозможность последовательного противоположения между двумя мирами. — Три относительные и аналогичные между собою неправды (аномалии) являемого мира: психологическая (подчинение разума страстям), социальная (подчинение мудреца толпе) и физическая (подчинение живой органической формы неорганическим силам вещества в смерти). — Идеализм пытается бороться с двумя первыми аномалиями, но слеп и нем перед третьей. — Весь наш мир нераздельно (не только душевный и политический, но и физический) требует спасения, и спасителем может быть не индийский аскет и ни эллинский философ, а еврейский Мессия, — не отрицатель жизни во имя небытия или во имя отрешенных идей, а целитель и воскреситель жизни для вечности 270

VIII. Сравнительная оценка буддизма, платонизма и христианства; универсализм отрицательный, универсализм одностороний или половинный и универсализм положительный, целый или совершенный. — Несостоятельность платонического мировоззрения со стороны нравственной. — Подготовительное значение буддизма и платонизма и их бесплодность как законченных учений. — Характеристика христианства как абсолютного события, как абсолютного обещания и как абсолютной задачи 273

Глава двенадцатая. — Отвлеченный субъективизм в нравственности.

I. Ложный взгляд, принципиально отрицающий нравственность как объективную задачу или дело собирательного человека. — Постановка вопроса 278

II. Недостаточность нравственности как только субъективного чувства. — Историческое подтверждение 280

Ш. Недостаточность нравственности как только личной проповеди. — Исторические подтверждения 285

IV. Требование организованной нравственности. — Принципиальные разъяснения. — Степень подчинения лица обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества нравственному добру, без связи с которым общественная среда никаких прав на человека не имеет 288

Глава тринадцатая. — Нравственная норма общественности.

I. Ложь социального реализма, по которому те или другия общественные учреждения и интересы имеют верховное, решающее значение сами по себе. — Человек не есть только общественное животное. — Понятие общественности как такой по содержанию скуднее понятия человек, а по объему — шире. — Описание муравьиной общественности. 292

II. Безусловное значение лица для общественности человеческой. — Никакой человек ни при каких условиях и ни по какой причине не может рассматриваться как только средство или орудие, — ни для блага другого лица, ни для блага известной группы лиц, ни для так называемого «общего блага». — Пояснения. — Отношение религии, семьи, собственности к бессловной нравственной норме. 296

ΙΙΙ. Человеческая полноправность, ложно понимаемая как привилегия: одного (восточные деспотии), немногих (классические аристократии), многих (демократии). — Три главные аномалии древнего общества: отрицание человеческого достоинства у внешних врагов, у рабов, у преступников. — Успехи нравственно-общественного сознания в древнем мире. — Безусловное утверждение человеческого достоинства в христианстве 300

IV. Настоящая задача: сообразовать все социальные учреждения с безусловною нравственно-общественною нормой, в борьбе со злом собирательным 304

Глава четырнадцатая. — Национальный вопрос с нравственной точки зрения.

Зло собирательное в виде троякого безнравственного отношения: между различными народами, между обществом и преступником, между различными общественными классами 308

I. Национализм и космополитизм. — Нравственная несостоятельность национализма. 309

II. Отсутствие строго-национальных делений в древнем мире. — Восточные деспотии и западные политии не совпадают с нациями (исторические указания) .... 311

III. Евреи никогда не были только нацией. — Христианство — не отрицательный космополитизм, а положительный универсализм сверхнародный и всехнародный; оно также не может требовать безнародности, как и без личности. — Объяснение и исторические указания 314

IV. Универсализм новых европейских наций. —Исторический обзор: Италия, Испания, Англия, Франция, Германия, Польша, Россия, Голландия, Швеция 319

V. Вывод из исторического обзора: смысл и вдохновение народа как бытия частного только в связи и в согласии его со всеобщим. — Нравственная несостоятельность космополитизма. — Положительная обязанность по отношению к национальному вопросу: люби (в этическом смысле) все другие народности, как свою собственную. — Разъяснение 328

Глава пятнадцатая. — Уголовный вопрос с нравственной точки зрения.

Постановка вопроса 332

I. Должное противодействие преступлениям требует нравственной помощи обеим сторонам: обязанность защитить обиженного и образумить обидчика. — Две господствующие ложные доктрины отрицают ту или другую сторону дела 333

II. Идея наказания как отмщения. — ее корни — в обычае кровной мести времен родового быта. — Трансформация этого обычая в уголовную юстицию с переходом обязанности мщения от рода к государству 335

III. Фактическое происхождение уголовной юстиции ошибочно принимается за основание для ее нормы. — Нелепые аргументы в пользу дикого понятия наказания, как отмщения или возмездия 340

IV. Безнравственная тенденция к сохранению жестоких наказаний. — Общепризнанная нелепость возмездия заставляет эту тенденцию опираться на принцип устрашения. — Безнравственность этого принципа по существу. — Роковая непоследовательность его сторонников. 344

V Хаотическое состояние современной юстиции. — Доктрина несопротивления злу в применении к уголовному вопросу. —Подробный разбор и опровержение этой доктрины. 328

VI. Нравственное начало, не допуская ни наказания, как устрашающего возмездия, ни равнодушного отношения к преступлениям или их беспрепятственности, требует реального им противодействия, определяя его как справедливое средство деятельного человеколюбия, законно и принудительно ограничивающее известные внешние проявления злой воли не только ради безопасности общества и его мирных членов, но непременно также и в интересах самого преступника. — Нормальное правосудие в криминальной области должно осуществлять или во всяком случае иметь в виду равномерное осуществление трех прав: права обидимого на защиту, права общества на безопасность и права обидчика на вразумление и исправление. — Временное лишение преступника свободы, как необходимое предварительное условие для исполнения этой задачи. — Последствия преступления для преступника должны находиться в естественной внутренней связи с его действительным состоянием. — Необходимость соответственного преобразования уголовных судов: „условные приговоры, как первый шаг к такому преобразованию 357

VII. Возможность исправления преступников; право и обязанность общества об этом заботиться. — Необходимое преобразование пенитенциарных учреждений 358

Глава шестнадцатая. — Экономический вопрос с нравственной точки зрения.

I. Развитие преступности и национальной вражды в связи с нормальным экономическим положением. — Простая сущность экономического вопроса. — Принципиально неверные его решения со стороны ортодоксальных экономистов и социалистов 361

II. Ложное и безнравственное обособление экономической области отношений, как независимой будто от нравственных условий человеческой деятельности вообще. — Как свободная игра химических процессов может происходить в организме только умершем и разлагающемся, а в живом эти процессы связаны и определены целями биологическими, так точно свободная игра экономических факторов и законов возможна только в обществе мертвом и распадающемся, а в живом и имеющем будущность хозяйственные элементы связаны и определены целями нравственными. — Нет и не было в человечестве такого низменного состояния, когда материальная необходимость добывания жизненных средств не осложнялась бы нравственным вопросом. — Пояснения 363

III. И в хозяйственной своей жизни общество должно быть организованным осуществлением добра. — Особенность и самостоятельность хозяйственной сферы заключается не в том, что она имеет свои роковые законы, а в том, что она представляет по существу своих отношений особое своеобразное поприще для применения единого нравственного закона. — Двусмысленное начало и худой конец социализма. — Принцип сен-симонистов: восстановление прав материи. — Истинный и важный смысл этого принципа: материя имеет право на свое одухотворение человеком. — Этот смысл скоро уступил другому: материя имеет право господства в человеке. — Постепенное вырождение социализма в экономический материализм, сущность которого внутренно тождественна с сущностью плутократии. — Разъяснение 367

IV. Истинное решение экономического вопроса — в нравственном отношении человека к материальной природе (земле), обусловленное нравственным отношением к людям и Богу. — Заповедь труда: с усилием возделывать материальную природу для себя и своих, для всего человечества и для нее самой. — Недостаточность «натуральной гармонии» личных интересов. — Опровержение доктрины Бастиа 373

V. Обязанность общества признавать и обеспечивать за каждым право на достойное человеческое существование. — Безнравственность известных условий работы. — Примеры, подтверждения и пояснения 373

VI. Главные условия, при которых человеческие отношения в области материального труда становятся нравственными: 1) вещественное богатство не должно признаваться самостоятельною целью хозяйственной деятельности человека; 2) производство не должно совершаться на счет человеческого достоинства производителей, и ни один из них не должен становиться только орудием производства; 3) должны быть признаны обязанности человека к земле (материальной природе вообще). — Пояснения. — Ирака земли. — Оценка троякого отношения человека к материальной природе: 1) подчинение ей; 2) борьба с нею и эксплуатация ее; 3) ухаживание за нею для себя и для нее. — Без любви к природе для нее самой нельзя осуществить нравственную организацию материальной жизни. — Связь нравственного отношения к внешней природе с отношением к своему телу 382

VII. Недостаточность изучения производящих и материальных причин труда. — Полное определение труда с нравственной точки зрения: труд есть взаимодействие людей в области вещественной, которое в согласии с нравственными нормами должно обеспечивать всем и каждому необходимые средства к достойному существованию и всестороннему совершенствованию, а в окончательном своем назначении должно преобразовать и одухотворить материальную природу 385

VIII. Анализ понятия собственности. — Относительность ее оснований 385

IX. Право каждого на достаточный заработок и на сбережения. — Нормальное происхождение капитала. — Право и обязанность общества ограничивать злоупотребления частных собственников их имуществами. — Стремление социализма к неосновательному расширению этого общественного права и обязанности. — Нравственный смысл преемственной или наследственной (семейной) собственности. — Особое значение семейной преемственности относительно собственности поземельной: требуется не ограничивать ее, а по возможности предоставить каждой семье — Опровержение возражений 391

X. Обмен и обман. — Торговля как общественное служение, не могущее иметь единственною или хотя бы главною целью частную прибыль. — Право и обязанность общества принудительно ограничивать злоупотребления в этой области. — Переход к морально-юридическому вопросу 396

Глава семнадцатая. — Нравственность и право.

I. В самом существе безусловного нравственного начала, как заповеди или требования совершенства, еще не достигнутого, уже заключается признание относительно элемента в нравственности, — именно необходимых реальных условий достижения. — Сравнительное преобладание этой относительной стороны образует правовую область отношений, а сравнительное преобладание стороны безусловной — собственно нравственную область 399

II. Мнимое противоречие между правом и нравственностью. — Примеры и пояснения 401

III. Различные состояния как нравственного, так и правового сознания. — Неизменные юридические нормы, или право естественное. — Консерватизм в праве — Прогресс в праве, или неуклонное тяготение правовых положений к правовым нормам, сообразным, хотя и не тождественным с нравственными требованиями . 402

IV. Тесная связь между нравственностью и правом, жизненно-важная для обеих сторон. — ее словесное и этимологическое подтверждение 404

V. Различия между нравственностью и правом: 1) неограниченность чисто-нравственного и ограниченность правового требования, — в этом отношении право есть низший предел или определенный минимум нравственности; 2) право требует главным образом объективной реализации этого минимального добра, или действительного устранения известной доли зла; В) в этой реализации право допускает принуждение 406

VI. Общее определение: право есть принудительное требование реализации определенного минимального добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла. — Основание для этого в нравственности: нравственный интерес требует личной свободы, как условия для человеческого достоинства и нравственного совершенствования; но человек не может существовать и, следовательно, иметь возможность свободы и совершенствования иначе, как в обществе; итак, нравственный интерес требует, чтобы внешние проявления личной свободы сообразовались с условиями существования общества, т. е. не с идеальным совершенством некоторых, а с реальною безопасностью всех. — Эта безопасность, не обеспеченная безусловным законом нравственным самим по себе, как не существующим для людей безнравственных, ограждается принудительным законом юридическим, имеющим силу и для них 409

VII. Положительное право как исторически-подвижное определение необходимого принудительного равновесия двух нравственных интересов: личной свободы и общего блага. — Нравственное требование для каждого свободы быть безнравственным; эта свобода обеспечивается положительным правом. — Пояснения. — Непреложный предел принудительного действия всякой собирательной организации 411

VIII Характер юридической оценки злодеяний 415

IX. По самому определению права интерес общего блага может в каждом случае лишь ограничивать интерес личной свободы, но ни в каком случае не упразднять его. — Отсюда — непозволительность смертной казни и пожизненного лишения свободы 416

X. Положительный закон в своих трех существенных признаках (публичность, конкретность, реальная применимость). — Санкция закона. — Общественная власть. — О трех различных властях (законодательной, судебной, исполнительной). — Верховная власть. — Государство как воплощенное право. — Границы правового порядка в человечестве. — Переход к вопросу о войне 418

Глава восемнадцатая. — Смысл войны.

I. В вопросе о войне заключаются три вопроса: общенравственный, исторический и лично-нравственный. — Бесспорное решение первого вопроса в том смысле, что война есть аномалия или зло 423

II. Война как зло относительное. — Пояснения. — Переход к вопросу об историческом смысле войны 425

III. Войны между родами естественно порождали договоры и права как ручательства мира. — Образование государства. — Организация войны в государстве как важный шаг к осуществлению мира. — «Всемирные монархии». — Их сравнительная характеристика. — Rax Romana. — Войны, которыми полна древняя история, расширяли область мира. — Прогресс военного дела в древнем мире был вместе с тем великим прогрессом нравственно-общественным, уменьшая в огромной пропорции число человеческих жертв войны. 427

IV. Христианство в принципе упразднило войну; но пока этот принцип внутренно не усвоен, войны остаются неизбежными и могут быть при известных условиях меньшим злом, т. е. относительным благом. — Средние века. — В истории новых времен важное значение для вопроса о войне трех общих фактов: 1) обособления большинства народностей в самостоятельные политические целые, или «совершенные тела»; 2) развитие международных связей разного рода; 3) реальное распространение культурного европейского единства на весь земной шар. — Пояснения. — Предстоящая всемирная война 432

V. Общий исторический смысл всех войн: борьба Европы с Азией, — сначала местная и символическая (троянская война), под конец — в полном реальном объеме. — Конец внешних войн обнаружит ту великую истину, что мир внешний еще не есть сам по себе настоящее благо, а становится благом только в связи с внутренним (нравственным) перерождением человечества 438

VI. Субъективно-моральное отношение к войне. — Ложное отождествление войны и военной службы с личным убийством. — Война как столкновение собирательных организмов (государств) и их собирательных органов (войск) не есть дело единичных лиц, пассивно в ней участвующих, и с их стороны возможное здесь убийство есть только случайное. — Отказ от военной службы, требуемой государством, есть но необходимости большее нравственное зло и потому непозволителен. — Нравственная обязанность единичного лица участвовать в защите своего отечества. — Основания ее в безусловном нравственном начале. — Пояснительные примеры. — Несомненные опасности милитаризма ничего не говорят против необходимости вооруженных сил. — Библейская иллюстрация 440

VII.Положительная наша обязанность содействовать не только защите или охранению своего отечества, но и его совершенствованию, нераздельному с общим улучшением человечества. — Для приближения к прочному и доброму миру должно действовать против злого корня войны, именно против вражды и ненависти между частями распавшегося человечества. — В истории война была прямым средством для внешнего и косвенным средством для внутреннего объединения человечества; разум запрещает бросать это орудие, пока оно нужно, а совесть обязывает стараться, чтобы оно перестало быть нужным и ь чтобы естественная организация разделенного на враждующие части человечества действительно переходила в единство его нравственной или духовной организации 444

Глава девятнадцатая. — Нравственная организация человечества в ее целом.

I. Различия между естественною и тою нравственною солидарностью человечества, которая поставлена христианством как историческая задача сознательного и вольного совершенствования всех в едином добре. — Настоящий субъект совершенствования — единичный человек совместно и нераздельно с человеком собирательным. — Три пребывающие воплощения совершенствующегося субъекта, или три естественные группы, действительно восполняющие личную жизнь: семья, отечество, человечество, — чему в порядке историческом соответствуют ступени: родовая, народно-политическая и духовно-вселенская; последняя может реально осуществиться лишь под условием одухотворения двух первых. — Действительные стихии и формы жизни как условные данные для решения абсолютной задачи. — Данная природная связь трех поколений (деды, родители, дети) должна быть превращена в безусловно нравственную чрез одухотворение семейной религии, брака и воспитания 447

II. Почитание дедов. — Его вечный смысл, сохранившийся и в диких культах? — Христианское преобразование древняго культа в его главных чертах 449

III. Брак. — Он также соединяет человека с Богом чрез настоящее, как религия дедов — чрез прошедшее. — В истинном браке естественная половая связь не уничтожается, а пресуществляется. — для нравственной задачи этого пресуществления необходимыми данными служат естественные элементы полового отношения: 1) плотское влечение, 2) влюбленность и 3) деторождение. — Брак остается удовлетворением половой потребности, но сама эта потребность относится уже не к восполнению животного организма, а к исцелению образа Божия в человеке. — Супружество как форма аскетизма, как подвиг и мученичество. — Внешнее деторождение, ненужное и невозможное в совершенном браке, необходимо и желательно в браке совершенствующемся, — как необходимое последствие недостигнутого в настоящем совершенства и как естественный путь для его будущого достижения 453

IV. Цель воспитания в семье духовно-организованной состоит в том, чтобы связать временную жизнь нового поколения с вечным благом, общим для всех поколений и восстановляющим их существенное единство. 457

V. Истинное воспитание должно быть зараз и нераздельно и традиционным и прогрессивным: передавая новому поколению все духовное наследие прошлого, оно вместе о тем должно развивать в нем охоту и способность пользоваться этим наследием как живою движущею силою для нового приближения к высшей цели. — Пагубные последствия разделения этих двух сторон. — Нравственная основа воспитания — внушить потомкам живой интерес к будущности предков. — Пояснения — Нравственный прогресс может состоять только в дальнейшем и лучшем исполнении тех обязанностей, которые вытекают из преданий. — Высший принцип для педагогии: нерасторжимая смертью связь поколений, поддерживающих друг друга в прогрессивном исполнении одного общего дела — приготовления к явному царству Божию и к воскресению всех 459

VI. Нормальная семья есть ближайшее восстановление нравственной целости человека в одном основном отношении — преемственности поколений (порядок временной последовательности); эта целость должна восстановляться и в более широком порядке сосуществования — прежде всего в пределах народа или отечества. — Согласно существу нравственной организации народность не поглощает ни семьи, ни личности, а наполняет их жизненным содержанием в определенной национальной форме, обусловленной языком. — Эта форма должна быть особенною, но не должна быть исключительною: нормальная множественность различных языков не требует их разобщения и отчуждения. — Вавилонское начало распадения человечества чрез единство смешения и сионское начало собирания чрез единодушие в раздельности. — Истинное единоязычие есть общение и понятность многих раздельных, разделяющихся, но не разделяющих языков 462

VII. Единство человечества. — Все основания, на которых утверждается единство народа, имеют еще большую силу в применении к человечеству. — Единство происхождения; единство слова, не упраздняемое множеством языков; единство всемирной истории, вне которой нет и истории национальной. — Доказательства и пояснения. — Неделимость нравственного добра. — Зло исключительного патриотизма. — Человечество как целый субъект нравственной организации. — Переход к вопросу о всеобщих формах нравственного порядка 465

VIII. Вселенская церковь, как организация благочестия. — Пояснения. — Существо церкви — единство и святость Божества, поскольку оно пребывает и положительным образом действует в мире чрез человечество (или что-то же — церковь есть собранное в Боге творение). — Единство и святость церкви в порядке сосуществования как ее кафоличность или всецелость, а в порядке последовательности как апостольское преемство. — Кафоличность упраздняет все отделения и разобщения, сохраняя все различия и особенности 471

IX. Причастие абсолютному содержанию жизни чрез вселенскую церковь, положительным образом освобождая и уравнивая всех, делает из них совершенное братство, предполагающее совершенное отчество 474

X. Религиозный принцип отчества — начало духовной жизни не от себя. — Отсюда посланничество, или апостольство как противоположность самозванству. — Христос, «посланный от Бога» и творящий волю Пославшего, а не Свою, как абсолютный первообраз апостольства. — Его продолжение в церкви: «как послал Меня Отец, так Я посылаю вас». — Так как сыновнее отношение есть первообраз благочестия, то единородный Сын Божий — Сын по преимуществу, — как воплощенное благочестие есть путь, истина и жизнь Своей церкви, как организации благочестия, в мире. — Путь благочестия есть путь иерархический — сверху (смысл рукоположения и святительства). — Церковная истина в основе и существе не есть ни научная, ни философская, ни даже богословская, а содержит догматы благочестия; общий смысл семи вселенских собороз. — Жизнь благочестия; смысл семи таинств 476

XI. Вопрос об отношении церкви к государству, или о христианском государстве. — Важное указание в Новом Завете (история центуриона Корнелия) 479

XII. Нравственная необходимость государства. — Разъяснения по отношению к христианству 482

XIII. Государство как собирательно-организованная жалость. — Владимир Мономах и Данте. — Пояснение. 486

XIV. Разбор общего возражения против определения нормального государства 488

XV. Разбор юридических недоразумений 491

XVI. Сверх общей консервативной задачи всякого государства: охранять основы общежития, без которых человечество не могло бы существовать, — христианское государство имеет еще прогрессивную задачу: улучшать условия этого существования, содействуя свободному развитию всех человеческих сил, которые должны стать носительницами грядущего Царства Божия. Пояснения 496

XVII. Нормальное отношение между церковью и государством. — С христианской (богочеловеческой) точки зрения одинаково необходимы как самостоятельная деятельность человека, так и его всецелая преданность Божеству, совмещение же обоих положений возможно только чрез ясное различение двух областей жизни (религиозной и политической) и двух непосредственных ее мотивов (благочестия и жалости) — соответственно различию ближайших предметов действия при единстве окончательной цели. — Пагубные следствия разобщения и взаимных узурпаций церкви и государства. — Христианское правило общественного прогресса состоит в том, чтобы государство как можно менее стесняло внутренний нравственный мир человека, предоставляя его свободному духовному действию церкви, и вместе с тем как можно вернее и шире обеспечивало внешние условия для достойного существования и совершенствования людей 497

XVIII. Собственная нравственная задача экономической жизни — быть собирательно-организованным воздержанием от дурной плотской безмерности с целью претворения материальной природы — единичной и общей — в свободную форму человеческого духа. — Существующее отчуждение экономической жизни от ее задачи и историческое объяснение этого факта 501

XIX. Нравственный смысл закона сохранения энергии. — Целесообразность собирательно-организованного воздержания обусловлена успехами собирательных организаций жалости благочестия. — Единство трех задач 505

XX. Личные представители нравственной организации человечества.—Три высшие служения — первосвященническое, царское и пророческое. — Их отличительные признаки и взаимная зависимость 508

Заключение. — Нравственный смысл жизни в его окончательном определении и переход к теоретической философии 511

Страница сгенерирована за 0.14 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com