Введение

Сергий Радонежский — самый известный и почитаемый русский святой, с именем которого связан новый этап духовной жизни Руси, начавшей возрождаться после столетия монгольского завоевания. О роли и значении Сергия, исключительной важности этой личности не только для своей эпохи, но и вообще для всей русской культуры, для всего русского общества во все времена размышляли многие ученые и церковные деятели.

«Подумать только — кто был Преподобный Сергий для нашей Русской Церкви, для Русского государства, для Русского народа! Святая Церковь прекрасно характеризует его, называя столпом Церкви... До 70 монастырей было основано его учениками и учениками его учеников; его духовное потомство было одною из главных духовных сил, содействовавших духовному претворению разных полуязыческих племен, раскинутых по пространству северной и средней России, в одно целое Великорусское племя, объединенное, одушевленное, скрепленное духом Православия», — написал иеромонах Никон (Рождественский) в предисловии к составленному им «Житию Преподобного Сергия», первое издание которого вышло в 1885 г.

«При имени Преподобного Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной. Это возрождение и это правило — самые драгоценные вклады Преподобного Сергия, не архивные или теоретические, а положенные в живую душу народа, в его нравственное содер-

7

жание», — сказал известный русский историк В. О. Ключевский в своей «Речи в память преподобного Сергия», произнесенной на торжественном собрании Московской Духовной Академии 26 сентября 1892 г.

«Святой Сергий — Строитель Русской Духовной Культуры.

Каждое упоминание этого священного имени повелительно зовет всех нас к непрестанному светлому труду, к самоотверженному созиданию и делает из Святого Сергия, поистине, Преподобного для всех веков и народов. Повторяю, для всех веков и народов, ибо культура духа стоит над всеми границами. И нет такой религии, и нет такого учения, носитель которого не преклонился бы перед образом Преподобного, когда вы расскажете ему о трудах Его», — восклицает известный русский художник и общественный деятель Н. К. Рерих в «Слове на освящение часовни Св. Преподобного Сергия в Радонеге, Чураевка, шт. Коннектикут», 1931 г.

И хотя личности Сергия Радонежского посвящено огромное количество работ, значение ее таково, что к ней вновь и вновь обращаются ученые, открывая все новые ее грани. И здесь возникает проблема источника, которую так точно и емко сформулировал В. Н. Топоров: «Сергий Радонежский — великий святой, и его духовный образ весьма далек от простоты. Во всяком случае можно допускать, что о своем подлинном предназначении он думал несколько иначе, чем оно реконструируется по делам, образующим состав его жизненного подвига. Поэтому восстановление подлинного, с все углубляющейся перспективой, образа Сергия продолжает оставаться задачей исследователя или религиозной рефлексии. В этом контексте проблема источника наших знаний о Сергии Радонежском приобретает особое значение. От характера источника зависят возможности интерпретации его, а от них то необходимое различение при суждении о Сергии между строго “фактическим”, с одной стороны, и тем кругом рефлексий над ним, который, не противо-

8

реча “фактическому”, дает возможность для углубляющегося внутрь рефлективного движения, помогающего за частями, за membra disjecta увидеть целое (за деревьями — лес)» [Топоров 1998, с. 349-350].

Основным источником наших знаний о Сергии Радонежском является его Житие.

Неослабевающий интерес к фигуре Сергия и его центральное место среди русских святых определили востребованность его Жития в Древней Руси — оно переписывалось книжниками очень часто: сохранилось несколько сотен списков, многие из которых остаются до сих пор не выявленными.

Отчасти именно огромным объемом материала объясняется тот факт, что Житие Сергия Радонежского можно по праву признать одним из самых трудных для изучения источников. Но это лишь одна сторона проблемы. Гораздо большая трудность заключается в том, что Житие имеет сложную и в общем-то довольно запутанную историю создания, редактирования и бытования, не проясненную до конца по сей день.

Автором первого жизнеописания Сергия стал Епифаний Премудрый, древнерусский книжник, инок Троицкого монастыря, живший во второй половине XIV — первой четверти XV в., младший современник и биограф двух выдающихся церковных деятелей своего времени — Стефана Пермского и Сергия Радонежского. Житие Сергия было написано в 1418—1419 г.: как пишет сам Епифаний в Предисловии, он приступил к работе над текстом через 26 лет после смерти Сергия, но задумал свой труд гораздо раньше — практически сразу после его кончины и в течение 20 лет делал записи о жизни и чудесах святого. Из-под пера Епифания вышло обширное, подробное жизнеописание преподобного Сергия, заканчивавшееся рассказом о его преставлении, с большим количеством цитат, «плетением словес», а также массой исторических подробностей, реалий и фактов, делающих это произведение совершенно уникальным и

9

богатейшим источником о жизни и трудах Сергия. Однако текст этот не сохранился в полном виде (по крайней мере, сегодня не известно ни одного его списка).

В 40—50-е гг. XV в. приехавший на Русь с Афона сербский книжник Пахомий, получивший прозвища Серб и Логофет, неоднократно обращался к тексту Жития, создав несколько редакций (споры об их взаимоотношении и количестве продолжаются до сих пор). Именно эти, Пахомиевские, редакции Жития Сергия и дошли до нас в списках XV в.

XVI век породил новую редакцию, которую сейчас принято называть Пространной. Первая часть этой редакции представляет собой собственно Епифаниевскую редакцию Жития Сергия (или тот ее вариант, который сохранился к началу XVI в.), вторая же часть — это компиляция глав из разных Пахомиевских редакций. Автор (авторы), время и место создания этой редакции точно не известны. Интересно, что в состав Великих Миней Четиих под 25 сентября включена последняя Пахомиевская редакция Жития Сергия, при этом Пространная редакция также содержится в Великих Минеях Четиих — в качестве дополнения к сентябрьскому тому Царского комплекта.

В целом к началу XVI в. текст Жития Сергия Радонежского, по-видимому, уже сложился в общих чертах. Однако чудеса у раки святого продолжались, и их продолжали записывать. В рукописях XVII в. встречаются отдельно записанные рассказы о чудесах Сергия начала XVI в. и о чудесах, относящихся к 1558 г.

В XVII в. возникла необходимость расширить Житие, дополнив его новыми чудесами, не упомянутыми в существующих редакциях, со времени создания которых прошло уже около двух веков. Это привело к возникновению новых редакций Жития Сергия. В начале 30-х гг. XVII в. троицкий книгописец Герман Тулупов создает редакцию Жития на основе Пространной редакции, дополнив ее чудесами о зачатии Василия III и о победе над литовцами у Опочки. Чуть позже к редактированию

10

Жития обращается Симон Азарьин, древнерусский книжник, келарь Троице-Сергиева монастыря: в 1646 г. была опубликована (не полностью) созданная им редакция Жития Сергия — опять же на основе Пространной редакции с добавлением чудес из летописей, Сказания Авраамия Палицына и более поздних чудес. Эту редакцию Симон Азарьин дополнял в 50-е гг. XVII в. — в 1653 г. вышло второе, переработанное и дополненное им издание Жития Сергия.

В конце XVII в. появилась еще одна редакция Жития - иеромонах Димитрий Савич, будущий митрополит Ростовский, работая над своими Четьими Минеями, создал новую редакцию Жития Сергия, положив в ее основу на сей раз последнюю Пахомиевскую редакцию Жития по списку Великих Миней Четиих, использовав при этом содержавшуюся там же Проложную редакцию Жития, также созданную Пахомием Логофетом в XV в.

Таковы основные вехи редактирования Жития Сергия как самостоятельного литературного произведения на протяжении ХV-ХVІІ вв.

Однако, надо иметь в виду, что редакции Жития не только копировались книжниками и писцами, но и нередко подвергались редактированию: текст Жития мог стилистически перерабатываться, сокращаться, а наличие многочисленных редакций давало возможность книжникам уже начиная с XV в. компилировать их, что приводило к появлению еще более многочисленных промежуточных вариантов текста.

Наконец, в XVI—XVII вв. Житие Сергия Радонежского включалось и в летописные своды, разумеется, также подвергаясь редактированию: согласно Б. М. Клоссу, можно говорить об особых редакциях Летописного свода 1518 г., Никоновской летописи, Степенной книги, свода 1560 г., «Русского временника», Патриаршего свода 70-х гг. XVII в. [Клосс 1998, с. 256—267].

Все это многообразие вариантов текста Жития стало предметом исследования уже в XIX в. Житию Сергия Радонежского

11

посвящена обширная литература — на протяжении нескольких веков ученые обращаются к этому сочинению, рассматривая его во всех возможных аспектах — стараясь выяснить историю его создания, редактирования и бытования; определить его стилистические особенности, место и значение в литературе Древней Руси и современной русской и мировой литературе; выявить языковую специфику всех сохранившихся его редакций; прояснить его ценность как исторического источника. В помощь исследователям и для популяризации этого памятника постоянно выходят издания и переводы Жития. Тем не менее сказать, что на сегодняшний день Житие Сергия Радонежского хорошо изучено и не нуждается больше в публикациях, будет сильным преувеличением.

Данное издание посвящено Пространной редакции Жития Сергия Радонежского, частично сохранившей первоначальный епифаниевский текст Жития, что делает ее как самой интересной, так, пожалуй, и наиболее сложной для исследования. Эта редакция чаще всего привлекает внимание ученых, однако «белых пятен», с ней связанных, все еще остается немало: крайне слабо разработана текстология этой редакции, не изучены некоторые языковые аспекты, да и в художественном отношении здесь еще будет сделано много открытий.

В настоящем издании публикуется полный текст Жития по одному из старших списков Пространной редакции РГБ. МДА (Фундаментальное собрание библиотеки Московской Духовной академии) № 88, обладающему признаками оригинала (черновика) редакции, с новым переводом и комментариями. Вниманию читателей также предлагается ряд очерков, посвященных современному состоянию изучения Пространной редакции в разных аспектах: текстологическом, лингвистическом, литературоведческом, историческом; отдельно рассмотрены лицевые списки Пространной редакции. В приложениях приводятся биографические сведения о Епифании Премудром и Пахомии

12

Сербе, чьи редакции Жития Сергия Радонежского легли в основу Пространной редакции, с указанием последних данных, а также обзором дискуссионных вопросов, связанных с жизнью и творчеством этих книжников.

Надеемся, что настоящее издание позволит составить целостное представление о Пространной редакции Жития Сергия Радонежского и о том, на каком уровне сегодня находится изучение этого памятника древнерусской литературы.

Автор выражает глубокую признательность коллегам: Т. И. Афанасьевой, В. М. Кириллину, Е. Л. Конявской, Т. В. Пентковской, А. А. Пичхадхе, В. Г. Подковыровой, Е. М. Юхименко, а также сотрудникам рукописных отделов Государственного исторического музея (Москва), Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург), Российской государственной библиотеки (Москва), Санкт-Петербургского Института истории Российской академии наук, Библиотеки Российской академии наук (Санкт-Петербург) за помощь и консультации.

13