Мишуков Ф. Я. Утварь Троицкой Лавры (Из сборника «Троице-Сергиева лавра»)

Ф. Я. Мишуков
Утварь Троицкой Лавры

В обители преподобного Сергия наряду с художественно-историческими ценностями всех видов русского искусства и, нередко, великолепными образцами искусства Византии и Запада собраны веками лучшие изделия золото-серебряного мастерства, представленного очень полно. Здесь всевозможные виды обработки металла — чеканка, скань, басма, литье из золота, серебра, меди и олова, резное и черневое дело, финифть — все это зачастую в соединении с резьбою из благородного камня, кости и дерева. Начиная с глубокой древности, с XI—XII века, проходят перед нами работы золото-серебряников, ювелиров и резчиков всех последующих эпох, до XIX века включительно. Художники разных стран, веков и воззрений представлены своими работами в лавре — Византия и Запад, Москва, Новгород и Север и свои, лаврские, мастера.

Многое из лаврских сокровищ не дошло до нашего времени. Нашествие татар, Смутное время, указ Петра Первого от 23 марта 1707 года о доставлении в синодальную домовую казну из монастырей серебряных слитков и вещей на нужды войны со Швецией и переделки вещей новых и старых, практиковавшиеся от очень отдаленного времени до наших дней — унесли много ценных памятников ювелирного искусства.

Но рассмотрим и это очень большое наследство, сбереженное нам любовию предков к своей старине и к обители, куда они несли свои вклады с лишком пять веков, о чем рассказывает рукописная лаврская «Книга вкладов», начатая в 1673 году. Начнем с храмов.

Их внутренний вид много потерял в своей красоте от позднейших переделок XVIII и XIX веков. Наибольшую цельность сохранил внутренний вид Троицкого собора. Большое впечатление оставляет иконостас, хотя и сильно

374

пострадавший от переделок 1779 и 1850 годов, но все же великолепный своими пропорциями XV—XVI веков. Отличны его царские врата, дар царя Михаила Федоровича в 1643 г., исполненные русскими чеканщиками, подобные дверям Кирилло-Белоезерского и Саввино-Звенигородского монастырей. Из окладов особенно великолепен оклад рублевской Троицы из червонного золота (за исключением грубо закрывшей образ серебряной середины работы XVIII века) с чеканной каймой, с черневыми по ней образами и таким же светом, работы конца XVI века, с исключительными по пышности венцами и цатами изысканного рисунка тончайшей скани с финифтью, с редчайшими по величине и цвету сапфирами и изумрудами, на одном из которых — резное изображение Троицы. Перед этим образом стоял подсвечник о трех шандалах, вклад царя Бориса Феодоровича 1601 года, серебряный, местами золоченый, стильного рисунка и хорошей чеканки. Он теперь хранится в лаврской Ризнице. К южным дверям иконостаса примыкает серебряная сень над ракою преподобного Сергия, устроенная императрицей Анной Иоанновной в 1737 году. Древняя рака закрыта этим сооружением XVIII века, несколько нарушившим серьезность древнего храма, но все же великолепным. По композиции эта сень принадлежит несомненно одному из выдающихся архитекторов того времени, а по мастерству исполнения — лучшим монтировщикам и чеканщикам Петербурга. Самая рака — серебряная, начатая работой по повелению царя Иоанна Васильевича во второй половине XV века, окончена в 1585 году; за это были награждены царем Феодором Иоанновичем четырнадцать русских мастеров, делавших раку (во главе их в это время были два иностранца — Клеус Севастьянов и Борис Томосов), мастера Лисицыны — Иван и Булгак, Петровы — Тимофей и Дмитрий и др. Сплошь золоченая рака — прямоугольной формы, с продольной стороны расчленена на три части с большим, заполненным хорошей чеканной вязью, кругом в каждой части, с такой же надписью по верху раки. В описи лавры, произведенной по повелению царя Михаила Феодоровича в 1641 года, упоминается верхняя доска раки — «на верхней доске образ Чудотворца Сергия чеканной», — которой теперь на раке нет. Но в Ризнице хранится образ

375

прп. Сергия, записанный в XIX веке, в древнем чеканном окладе, конца XVI века, мерою 46x16 вершков, несомненно тот, который окаймлял упоминаемое чеканное изображение прп. Сергия на раке. Вверху этой иконы — золотой чеканный образ Троицы, на полях 20 золотых черневых дробниц с изображениями святых и два резаных из яшмы образка. В описи 1641 года читается: «А над главою Чюдотворца Сергия образ Живоначальныя Троицы золот, чеканной, в венце у Троицы яхонт лазорев да два лалика, да четыре жемчюги на спнех, а около низано жемчюгом, а по сторонам у Живоначальныя Троицы над головою же Чюдотворца Сергия резаны две иконы на яшме, а по полям на доске 20 святых золоты», что и подтверждает вышесказанное. Подобная крышка сохранилась на раке Дмитрия царевича в московском Архангельском соборе, с чеканным его изображением в рост.

Вся лучшая утварь собора и других церквей лавры хранится в Ризнице — ряд прекрасных потиров, Евангелий, крестов, панагий, водосвятных чаш, кувшинов, блюд, кубков, чар, ковшей и других предметов. Остановимся лишь на исключительных из собранных тут вещей. Редчайший оклад Евангелия на пергаменте (по Главной Монастырской описи № 2): на верхней доске, по басменному фону, местами грубо исправленному более поздней басмой, по серебряным пластинкам, исполнены резцом изображения Распятого Христа с Предстоящими и четырех евангелистов, а фоны изображений залиты чернью, с надписью той же работы, гласящей: «В лето 6852 месяца декабря в 18 день на память святого мученика Севастьяна создано бысть Евангелие се благоверным князем великим Семеном Ивановичем». Совпадение годов — сооружения оклада и поставления во игумены преподобного Сергия, 1343—1344 годов, дает основание предполагать, что Евангелие было сделано Великим князем для вновь образовавшейся обители с молодым, но уже известным и чтимым основателем. Редчайший экземпляр черневой работы XIV века! Исключительны переплеты и на других Евангелиях. Так, золотой переплет Евангелия (№ 19) с отлично чеканными, несколько сухими, в кругах иконами Воскресения и евангелистов, с финифтью на горах и палатах, с фоном, забранным тончайшей сканью, залитой финифтью, напоминающей работу цат на

376

Троице, богато осыпан крупными самоцветами, с резным изображением на крохотном яхонте Распятия. Надпись чернью датирует переплет, сделанный повелением Великого Государя Михаила Феодоровича в Обитель Живоначальной Троицы, 1632 годом. По указанию И. Е. Забелина работа Евдокимова Гаврилы. Очень редкий серебряный переплет Евангелия № 6, устроенный в 1392 году повелением боярина Федора Андреевича (Кошки?), сканной работы, с изображениями Вседержителя и святых на залитых финифтью фонах, с закроями с трех сторон из золоченого серебра, на которых изображены резью святые. Евангелие № 7 — вклад Федора Андреевича Голтяева, на пергаменте, верхняя доска серебряная, с чеканным изображением Распятия и евангелистов, с покрытым сканью фоном — работа начала XV века, напоминает о работах Грузии. Хорош переплет Евангелия № 8 1527 года; на переплете надпись: «зделанное тщанием Михаила Иванова, сына Алексеева в дом Живоначальныя Троицы Сергиева Монастыря, а мастер Иван Попов Новгородец». Евангелие № 9 — письмо и вклад инока Исаака Бирева, с чеканной травами доской, с 11 круглыми образками, исполненными чернью, с застежками такой же работы, может быть, рука мастера-итальянца; листы закрыты с трех сторон накладками, низанными жемчугом в решетку, с мелкими серебряными дробничками. Вклад 1531 года, Евангелие № 3 с басменным Распятием и двумя уцелевшими евангелистами — работа XIV в. Хороши переплеты Евангелий № 14 1602 года, с чеканной доской, и № 31, с резными, из лала, овальной формы изображениями Спаса и евангелистов — конца XVII века. Мы уже упоминали об изображении Троицы, резанном на большом изумруде средней цаты образа рублевской Троицы, и о двух иконах, резанных на яшме, в большом окладе образа — крышки от раки преподобного Сергия. На одной из них — поясное изображение Спасителя, русская работа XVI века, а на другом — два святых греко-итальянской работы. Кроме этих редких образцов резьбы на твердых драгоценных и полудрагоценных породах, в ризнице — целый ряд подобных резных изделий по камню, кости и дереву, начиная с XII—ХШ века и кончая современными образцами. На них остановимся главным образом в отделе панагий. Чтобы закончить обзор окладов Евангелий, отметим переплет

377

XVIII в., высотою в аршин, сплошь серебряный, чеканный, с многочисленными образами на финифти; он очень пышен, но несерьезен.

Коснемся ряда великолепных потиров. № 1 — потир 1449 года, один из ранних вкладов в лавру, дар великого князя Василия Васильевича Темного, с мраморной чашей, в золотой оправе с чеканкой и сканью, на золотом же поддоне, с надписью, содержащею дату 1449 год и имя мастера Ивана Фомина. Интересны три потира, тоже с выточенными из камня чашами, «№ 2 с яшмовой чашей и № 4 и № 5 с чашами из горного хрусталя, оправленые в серебро, с серебряными поддонами, вклад Дмитрия Ивановича Годунова 1595 года. Потир № 3 золотой, с черневыми изображениями Деисуса и символов евангелистов, с черневыми травами и надписями на чаше и на восьмигранном ложчатом поддоне — вклад Бориса Федоровича Годунова в 1592 году; этот потир, благородной формы, одна из многочисленных великолепных черневых работ, вкладов Годунова в Троицкую лавру, показывает любовь к этого рода работам и то высокое совершенство, какого достигла в России в XVI веке резьба по металлу и ее заполнение совершеннейшей по своей чистоте и оттенку чернью. Эта работа представлена в Ризнице вышеупомянутым окладом Евангелия 1531 года, по описи — № 9, затем замечательным образцом — большим золотым блюдом, вкладом царя Иоанна Васильевича 1561 года, с черневым двуглавым (еще с двумя коронами) орлом и чудеснейшей в клеймах черневой надписью между травами, характера итальянского Ренессанса. Затем развитие техники черневых работ, достигшей столь высокого развития к концу XVI века, продолжается и в XVII веке, чему образцы: потир № 10, с отличным черневым изображением Вседержителя и Таинства Евхаристии, и крест, с изображениями чернью на лицевой стороне большого числа святых, оба предмета — вклад думного дьяка Ивана Тарасьевича Грамотина 1639 года. Далее эта техника проходит весь XVII век, принимая другой характер рисунка при Хитрово, и, почти непрерывно, меняя лишь рисунок, доходит до нашего времени. Самый ранний образец черневой работы в Ризнице — замечательная серебряная панагия № 97, конца XII — начала XIII века, крестовидной формы, с резными изображениями

378

четырех святых на лицевой стороне, двух сбоку и такими же изображениями святых и херувимов в орнаменте из переплетающихся кругов на исподе; местами по контурам, а на исподе — и по фону, изображения залитые чернью; тоже и на яблоке; на боку надпись, дающая возможность в числе других оснований относить эту панагию к вышеупомянутому времени. Переходом от Евангелия Симеона Гордого 1343 года к XVII веку служит наперсный крест № 45, исполненный с лица и по яблоку чернью, судя по рисунку изображений — несомненно XV века, местами рисунок грубо возобновлен позднейшим резцом. Вернемся к потирам. Чтобы закончить их обозрение, упомянем № 7 — 1618 года, вклад архимандрита Дионисия, № 9, князя Куракина 1626 года, хорошей формы, сплошь гравированный, № 14— вклад митрополита Платона 1789 года, работы московского мастера Карла Миллера и № 15, вклад императрицы Екатерины II с резными из камня изображениями на чаше. Последние два отлично сработаны из золота с алмазными украшениями. Обратимся к крестам. Из крестов напрестольных, крест № 2 — сереброзолоченый романского типа, грубо исполненный, с армянской надписью, читающейся в переводе: «Я протодiакон монах обновил сей крест, и да помянет Господь всех сотрудников, в 1259 году»; крест № 3, сделан повелением архимандрита Дионисия и Авраамия Палицына в 1618 году, их же вклад — крест № 14; деревянный, обложен басмой; крест № 5 с горельефно резанным из горного хрусталя изображением Распятого Христа, западного характера XVI‑XVII веков, с концами, оправленными в золото в России, вклад князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого 1618 года; крест № 10 с чеканными, залитыми финифтью изображениями Распятого и Предстоящих, по боку и на исподе чеканен травами, с залитым белой финифтью фоном, теперь почти выкрошившейся, вклад князя Ивана Борисовича Репнина 1681 г.; крест № 16 — деревянный, семиконечный, с накладным отливным изображением Спасителя на фоне зеленой финифти, с вложенными в углубления резными изображениями праздников, по концам обложен сканным золотом — XV века; крест, присланный царьградским патриархом Филофеем игумену Сергию, вложен в половине XVII века в золотой восьмиконечный

379

крест с чеканкой и чернью, с камнями и обнизкой из жемчуга, «а делал Андрейко Петров сын Малово».

Из дарохранительниц интересна № 5, сребро-злащеная, шестигранной формы, с конусообразным верхом, с чеканным чином по граням, конца XVII века.

В Ризнице несколько примечательных ковчегов для мощей: ковчег № 1 с надписью: «В лето 6981 (т. е. 1473) сия рака сделана при великом князе Иване Васильевиче и при архиепископе Феодосии по повелению игумена Вассиана», с отлично гравированными по контурам изображениями святых на наружной и внутренней сторонах створок, окаймленных снаружи сканью: на яблоке изображение Нерукотворного Образа. В Ризнице есть еще небольшой складень того же игумена Вассиана, украшенный сканью на створках, с резным на дереве изображением в средине выемочного креста и отлично резанными предстоящими Божией Матерью и Иоанном.

В левой створке той же работы шесть праздников, правая — позднейшего набора. По боку складня надпись: «В лето 6964 (т. е. в 1456) сия икона делана в Сергиеве монастыре при благоверном Великом князе Василии Васильевиче повелением игумена Вассиана Сергиева монастыря, а рукою инока Амвросия». Судя по характеру работы, вышеупомянутый ковчег, а равно и напрестольный крест № 16, исполнен тем же мастером, иноком Амвросием. Этим сопоставлением устанавливается существование в лавре в XV веке утонченной школы золото-серебряного и резного дела. Упомянем еще ковчег № 11, одностворчатый, полукруглый, суживающейся кверху формы, гладкий, с черневыми изображениями на створке Распятия, а на исподе св. Феодора Освященного, начала XVI века; № 12 — гладкий ковчежец с накладными литыми изображениями «чина» и двух рядов святых. Эти ковчеги были, очевидно, размещены в соборах.

В Троицком соборе на аналое — доска с врезанными в нее ковчежцами и панагиями: одной серебряной черневой, с изображением Распятия и Предстоящими; затем золотой ковчежец с эмалевым изображением грузинской царицы Кетеваны, держащей в руке часть мощей, и овальной формы золотой ковчежец, украшенный сканью и эмалевой же звездочкой с рубинами и жемчугом. Все три — грузинской работы.

380

В Ризнице — ряд образцовых эмалевых работ, подобных упомянутому изображению грузинской царицы, напоминающих западную, так называемую перегородчатую, эмаль. Как пример такой работы упомянем золотые образки на митре № 6; эта митра по алому бархату низана сплошь жемчугом в клетку; между клетками она богато украшена дробницами, запонами с камнями; на четырех золотых киотчатых дробницах, рельефною чеканкою, залитые разноцветной финифтью священные изображения. Подобной же работы пять образков на напрестольной одежде № 2, вероятно перенесенных сюда с какой-то упраздненной митры. Сюда же должно отнести и упомянутый выше крест № 10 — образцы очень тонких и очень распространенных в XVII веке, во времена Нарышкиных, работ. Как на родоначальника подобных работ в Ризнице нужно указать на № 100, небольшой золотой образ преподобного Сергия, вклад оружейничего Богдана Хитрово 1666 года, отличающийся от описанных совершенно плоским рельефом. К подобным работам относится наперсный крест № 8.

В Ризнице отлично сохранилось кадило, одно из первых в лавре, среброзлащеное, с надписью: «Замышлением игумена Никона…» 1405 года; оно — чеканное, редкой формы, с чеканным «чином», отлично сработано. Его форма повторяется в золотом кадиле 1616 года, вкладе царя Михаила Федоровича, работы Данила Осипова; оно наведено местами чернью и богато украшено самоцветами. Следует отметить серебряное кадило, ложчатое, местами золоченое, с чеканными травами, вклад княгини Анны Васильевны Трубецкой 1629 года. Формою напоминает кадило ладаница № 20, серебряная, вызолоченая, шестигранная, теремчатая, на круглом поддоне, с резным изображением Деисуса, вклад Василия Федоровича Янова 1641 года.

Обращает на себя внимание паникадильце 1568 года, вклад царя Иоанна Васильевича, в виде гладкого серебряного яблока, схваченного четырьмя золотыми полосками, на которых четыре золотых пера, в виде змеек с шандальцами на высокой части изгиба, с двумя золотыми личинами: верхняя держит подвесное кольцо, нижняя — жемчужную ворварку. В зубах змеек четыре щитовидных подвеска, на которых наведены —

381

с одной стороны изображения двуглавого (без короны) орла и единорога, а с другой надпись: «в лето 7076 (т. е. 1568) апреля 1 повелением благочестивого государя царя и Великого князя Ивана Васильевича» и т. д.

В Ризнице много наперсных крестов и панагий, из которых особо интересны: крест № 45 и затем панагии № 97 и № 42, последняя резана по контурам вглубь, на яшмовой пластинке с лица изображение сидящего на престоле Спасителя, а с обратной стороны тем же способом исполненной головы Медузы, окруженной змеями; это — панагия, так называемый «змеевик», здесь она в гладкой золотой оправе с гнездами для камней, экземпляр византийской работы XI—XII (?) века. В ризнице есть еще, в виде круглой панагии, бронзовый вызолоченный змеевик, с изображением на одной стороне Божией Матери со Спасителем Младенцем и греческой надписью: «Богородице, призри и помогай имеющему Тебя. Аминь»; на обороте — голова Медузы, окруженная змеями, с греческою надписью: «Свят, свят, свят — Иисус Саваоф, исполнь небо». Из слов молитвы видно, что подобные образа-змеевики в греко-русской Церкви были как бы символом, напоминанием о победе над древним змием, отцом грехов — «и исполнилось небо и земля славы Твоея» — были как бы толкованием слов: «тамо гнездящихся сокрушил еси змиев». Укажем еще несколько панагий.

Панагия № 65 с отлично вырезанными по гелиотропу изображениями — с одной стороны святого Игнатия, с другой пророка Даниила — греческая работа XIV века. Панагия золотая обронной работы чернью; в середине — резанное из сапфира изображение Христа — итальянская работа XVI века, сзади — черневые изображения Марии Магдалины и Ксении Римляныни — русская работа конца XVI века или начала XVII века, с золотой тонкой работы цепью; эта панагия висела на образе Троицы — копии XVI века. Панагия № 13 с резным изображением на яшме Божией Матери с Младенцем Христом. Панагия № 25 круглая, складная; на ней снаружи изображение Вознесения Господня, литое, а внутри гравированое изображение Троицы и Знамения Божией Матери. Редкие крестовидной формы панагии № 99 и 100 серебряные с рельефным Распятием и гравированным изображением

382

святых, высокая работа раннего периода. Панагия № 82 резная из мягкого камня, с изображением Божией Матери с Младенцем Христом, а с обратной стороны святителя Николая; в серебряной сканной оправе крупного рисунка. Панагия № 81 напоминает описанную под № 25, но буквы на ней наведены чернью и изображение Знамения Божией Матери и Троицы окружены также черневым орнаментом. Панагия № 61 глубоко резана из мягкого камня, на лицевой стороне Успение Божией Матери, сзади в пяти кругах Николай Чудотворец и четыре евангелиста, между кругов — поясные изображения трех мучеников и святителя Стефана: XIII—XIV века. Интересны панагия № 35, резная по камню, с изображением Бориса и Глеба на конях, начала XV века; № 84, резанная из дерева, сверху Преображение, сзади поясное изображение святителя Николая, тонкой резьбы XV века, № 24 двухчастные створы прямоугольной формы, с изображением на одной стороне «О Тебе радуется», на другой «Хвалите Господа с небес» хорошей резьбы из кости, конца XVI века; половина панагии № 13 с изображением Знамения Божией Матери, а на обороте, в середине, изображение Благовещения, окруженное двенадцатью пророками в кругах — прекрасная резьба XVI века — и целый ряд других первоклассных панагий.

Также многочисленны и разнообразны по формам наперсные кресты, резные по кости и дереву. Из них выделяется крест № 25 русской работы XV века, резанный из дерева, двустворчатый, наподобие складня. С внутренней стороны его изображено: на левой створке в середине Спас в силах, над ним Троица, и под ним два ряда святых; на другой створке шесть праздников, на обороте левой створки тоже шесть праздников, а на оборотной стороне праздников — Знамение Божией Матери, окруженное херувимами, и святые. Крест № 37 — серебряный, хорошей формы, но грубой резьбы, со вставленным над головою Распятого Христа миниатюрным резным из кости изображением Знамения Божией Матери; внизу надпись «бустрофедон»¹: «пантелимоначюд» и затем

¹ Бустрофедон (βουστροφηδόν), дословно: поворот быка (древнегреч.) — древнейший способ письма, при котором направление строк чередовалось то справа налево, то слева направо, как вел борозду бык на пашне. — Ред.

383

вторая строка «ищомацровт» (т. е. «творца мощи»), — редкое явление для креста XV—XVI века. Интересны своей драгоценностью и тонкостью ювелирной работы панагии и кресты XVIII века, например, круглая бриллиантовая панагия 1744 года в серебряной оправе, с финифтевыми изображениями Нерукотворенного Образа и Владимирской Божией Матери, осыпанными бриллиантами и яхонтами, с круглой бриллиантовой подвеской, на оборотной стороне которой — эмалевый портрет императрицы Елизаветы Петровны.

В Ризнице сохранилось также немалое количество церковной и трапезной серебряной посуды. Отметим несколько характерных предметов: две большие серебряные чаши — № 11, для выноса просфор и водоосвящения, вклад старца лавры Варсонофия Якимова, галичанина, 1581 года, и № 15, вклад келаря Александра Булатникова 1631 года, гладкая — 54 сантиметров диаметром; по верхнему краю ее идет широкая гравированная надпись красивой вязи; под надписью две литые львиные личины, хорошо пройденные чеканом, держат во рту круглые кольца-ручки; на дне чаши, в кругу, чеканное изображение креста на фоне города, округлено гравированным сиянием и шестью камнями в кастах; по низу поддона сквозное литье. Затем ряд больших блюд: описанное выше, золотое № 1, 1561 года; № 3, «1708 года дачи стольника Юрия Иванова сына Кологривова жены ево Марфы»; блюдо в виде четырехлепесткового цветка, с чеканными фигурами плавающих морских чудовищ и зверей; клейма указывают на работу лондонских мастеров. Блюдо № 4 петербургской работы 1768 года, овальной формы, с чеканным по дну изображением извержения китом пророка Ионы и херувимов по борту. Образец московской работы этого же времени 1765 года (сосуд для святой воды) — чаша, суживающаяся кверху, на трех чеканных ножках в виде львов, между которыми широкие ложковидные клейма, чеканные, в стиле «рококо», с крышкою такой же работы и двумя литыми ручками. Очень богат отдел столового серебра; выделяются: № 33 «братына Корнилья Федоровича Опракьсина», серебряная, местами позолочена, горшковидной формы, с «кровлею», чеканена травами по костям, в средине которых изображения кентавра, единорога, всадника и грифов; внутри, на дне, чеканная горельефная фигура полуобнаженной

384

женщины с яблоком; крышка увенчана фигуркой воина; внутри поддона надпись «братина стала 20 рублев кроми кровли». Очевидно братина сделана под имевшуюся уже крышку. Ряд серебряных кружек с крышками, работы различных городов Германии и Прибалтики: № 175 — вклад 1599 года, простой, приятной формы, оригинально украшенная крупным чеканным орнаментом; № 183, пышной, несколько расплывчатой формы, с причудливой ручкой, богато украшена чеканным барочным орнаментом и мифологическим сюжетом (плавающих морских чудовищ), — гамбургская работа, прислана по указу царей Иоанна, Петра и [царевны] Софьи, 1688 года; № 189, высокая кружка с чеканным и резным орнаментом и резной надписью, дающей дату — 1605 год, римская работа. Разнообразны кубки аугбургской и нюренбергской работы; ряд ковшей, чарок и братин. Миска № 25: серебряная, местами позолоченая; внутри чеканена чередующимися ложками: две рисунчатых золочены, затем две гладких белых; по дну — такой же орнаментированный круг с животными, в средине его просекное полуяблоко, с четырьмя литыми фигурами птичек и зверьков; поддон в виде гладкого обручка, — персидская работа начала XVII века, вклад донского казака Вонифания Родилова 1622 года. Много ковшей с надписью «Царь Иван Васильевич…» и братинок с надписью: «братина Троецкаго Сергиева монастыря». Ряд столовых ложек; из них отметим: № 12, серебряная, золоченая; на ней внутри по краю надпись «князь Федор Борисов внук Великаго князя Василья Васильевича правнук Великаго князя»; внутри ложки изображен обедающий юноша; конец рукоятки украшен отливным бюстом юноши; вклад 1513 г. Ложка № 13 — вклад 1586 года, с надписью: «лжица кнже Ивановы дочери Михайловича Глинскаго княжны Анны Ивановны»; внутри гравированы рыбы; рукоять сплошь забрана сканью, с пятью камнями в гладких кастах, работа русского мастера, тогда как предыдущая, несомненно, с иностранным влиянием.

Мы рассмотрели лишь наиболее характерные предметы лаврской утвари и видели разнообразнейшие приемы обработки металла и его украшения; закончим наш обзор еще одним характерным памятником — прекрасным оловянным, слюдяным фонарем конца XVII века, висевшим, надо думать,

385

в одной из двух больших папертей лаврских соборов. Железный каркас фонаря обложен рельефным сквозным орнаментом, отлитым из олова (в особо приготовленные для этого медные формы), причем между железом и позолоченным листовым золотом оловянным литьем проложена окрашенная слюда — способ обработки, вышедший из употребления еще в XVIII веке, но в конце XVI и в XVII очень распространенный, давший нам прекраснейшие царские врата Сольвычегодского собора и многих других церквей, иконостасы глав московского Благовещенского собора, большое количество фонарей, ларцов и обрамлений.

Пожелаем, чтобы все эти прекрасные приемы работ, созданные творческой любовью мастеров, возродились вновь; будем изучать их и приложим все усилия для этого возрождения со своей стороны, тем более что уже многое сделано в этом направлении в последние два десятилетия.