Якимов И. С. Ветхозаветные священные книги и вавилонско-ассирийские памятники клинообразного письма

Разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу.

Христианское чтение. 1884. № 3-4. СПБ.

И. С. Якимов

Ветхозаветные священные книги и вавилонско-ассирийские памятники
клинообразного письма.

(Речь, произнесенная на годичном акте академии 17 февраля текущего года).

Раскопки, с 40-х годов настоящего века произведенные на месте древних Ниневии и Вавилона и в других некоторых местах по берегам Тигра и Ефрата. открыли новый мир, познакомили с историей особой культуры и особой государственной жизни, развивавшихся в течение не одного тысячелетия. Научившись читать то своеобразное письмо, которым исписаны различные произведения скульптуры, обелиски, стены дворцов, множество глиняных плиток, наполняющих собою целые комнаты, ученые узнали о древних Вавилонии и Ассирии нечто совсем иное и гораздо большее, чем что и сколько сообщено было о них древними греческими писателями отчасти на основании личного их знакомства с этими странами в период их упадка, отчасти на основании сочинения халдейского жреца Бероза, знакомого с историей своего отечества по туземным памятникам, но жившего уже в III в. до Р. Хр. Для понимания свящ. книг ветхого завета литературные памятники древних вавилонян и ассириян представляют особенно важные пособия. Одним из первых и важнейших открытий, сделанных путем изучения этих памятников, было удостоверение, что вавилоняне и ассирияне говорили языком семитским, близким к еврейскому, что они, следовательно, родственны с евреями по происхождению. Ура халдейского, из которого по Библии вышел Авраам, родоначальник евреев, стали всего естественнее искать в южной Me-

532

— 533 —

сопотамии, которая на туземном языке и называлась в самом деле мат-Калди=землей халдеев. Там нашли развалены города (на запад от Евфрата и на восточном берегу одного рукава этой же реки, у греков называвшегося Паллакопас), в которых многие кирпичи имели на себе надпись; Уpu.Языческие верования, которыми нередко увлекались евреи, оказались поразительно сходными с верованиями вавилонян и ассириян. Ваал язычествовавших евреев был тоже, что вавилонский Бел; Астарта—тоже, что вавилонско-ассирийская Иштар; Молох напоминал прозвание Малик, которое у вавилонян даваемо было то божеству Ану, то Адару. Некоторые постановления даже закона Моисеева находят себе параллели в религиозных обычаях древних вавилонян и ассириян, напр. закон о субботе. Наконец, история вавилонских и особенно ассирийских царей, и особенно тех из них, которые входили в соприкосновение с библейскими лицами или принимали участие в библейских событиях, часто проливает новый свет на неясные прежде стороны содержания ветхозаветных свящ. книг.

Нашею задачею не может быть рассмотрение в подробностях всех пунктов, в которых вавилонско-ассирийские памятники клинообразного письма соприкасаются с содержанием священных книг ветхого завета. В пределах ограниченного времени можно лишь на выдающихся примерах показать, как относятся друг к другу памятника клинообразного письма и свящ. ветхозаветные книги, как они иногда согласны между собою, иногда по тем или иным причинам разногласят между собою, иногда дополняют и объясняют друг друга.

Некоторая черты содержания памятников клинообразного письма древних вавилонян и ассириян напрашиваются на сравнение уже с первыми страницами свящ. Библии, и притом не только потому, что сравниваемые памятники касаются одного и того же предмета, но и особенно потому, что в некоторых отношениях, иногда даже по букве своей, они согласны между со-

534 —

бою. Вавилонско-ассирийское сказание о начале мира, правда, не может быть названо сказанием о творении мира в строгом смысле этого слова. По вавилонско-ассирийскому сказанию, первоначально рядом с бездною и морем возникли (без влияния творческого действия извне) и «великие боги», которые «прекрасно образовали» видимый мир. О развитии разнообразных форм бытия и жизни в этом мире путем процессов, совершавшихся в соединении бездны с морем, вавилонско-ассирийский памятник не говорит ничего. «Великие боги» указали места звездам, установили последовательность двенадцати месяцев, луне и солнцу дали известное назначение (Schrader, DieKeilinschriftenunddasAlteTestament, 2Anfl., стр. 15); они же сотворили человека и назначили ему жительство на земле (Smith-Delitzsch, Chald. Genesis, Leipzig, 1876, стр. 95). При этом, в сказании об образовании небесных светил есть выражения буквально сходные с библейскими, относящимися к тому же предмету. О луне, напр., сказано, что ей повелено светить, «чтобы она управляла ночью»: и это выражение так сходно с библейскими словами: «поставил Бог солнце и луну на тверди небесной, чтобы... управлять днем и ночью» (Быт. I, 17. 18). Слова об образовании «воинства небесного и воинства земного» напоминают слова Быт. II. 1: «так совершены небо и земля и все воинство их (ср. Пс. CXLV, 6, где говорится о сотворении «неба, земли... и всего, что в них»). Эти черты сходства священной ветхозаветной книги с памятником клинообразного письма могут указывать на связь, хотя и отдаленную, этого памятника с тем источником, из которого произошла та свящ. книга. Тем не менее в многобожии, которым проникнуто халдейско-ассирийское сказание, нельзя не признать глубоко-существенной черты, отличающей это сказание от библейского повествования. Тут нельзя, впрочем, забывать, что экземпляр записи, по которому мы знакомимся с халдейско-ассирийским сказанием о начале мира, изготовлен—по сохранившемуся на нем замечанию—для Асурба-

— 535

нипала, ассирийского царя VII в. до Р. Хр. Оставалось ли сказание неизменным с самого начала его существования, в этом по справедливости можно сомневаться. В одной, правда далеко не в полном виде найденной и потому не представляющей ручательства за безошибочность понимания ее смысла, частя сказания о творении в обязанность человеку (новосозданному?) вменяется: «всякий день ты должен приближаться к твоему богу, жертвы, молитвы устные... должен ты благоговейно приносить твоему богу». Это божество, называемое одним именем Илу=евр. Эл= Бог, есть по-видимому Бог, по преимуществу так называемый, высший между богами. И в самом деле, Эл, Илу, у вавилонян стоял вне числа 12 богов, соответствовавших 12 месяцам года. Не видно при этом, какие особенные свойства и действия были усвояемы этому высшему богу. Доселе даже не дознано, был-ли ему посвящен какой-либо из вавилонских и вообще халдейских храмов. Различные города древней Вавилонии посвящены были каждый какому-либо отдельному божеству, в пантеоне занимавшему низшее место сравнительно с богом Илу. Напр., в одном из древнейших городов Халдеи, Уре, родине Авраама, почитаем был бог Син (бог луны): в городе Сепарваиме почитали Авумалика=Аваммелека (4 Ц. ХVII, 31) и Адармалика--Адраммелека (там же); вавилоняне почитали Меродаха; жители города Нипура (—нынешнего Ниффера) покланялись Белу и его женскому видоизменению Мелите и Адару и т. д. Градация богов, установление между ними известной системы, вероятно, есть позднейшее дело жрецов, которые поставили одно божество не только первым между всеми богами, но и вне числа всех прочих богов. Установление этой системы богов, этого пантеона совершилось, вероятно, после того, как со времени Гаммураби (1976 г. до Р. Хр.) южно-месопотамские государства соединены были под гегемонией одного вавилонского жаря. Так, вавилонско-ассирийский пантеон несомненно позднейшего происхождения, хотя следы единобожия, когда-то существо-

— 536

вавшего у вавилонян и выразившегося даже при многобожии в учении о боге Илу, высшем всех других богов,—следы этого единобожия не могут быть названы достаточно ясными и определенными.

Возвращаясь в вавилонско-ассирийскому сказанию о начале мира, нужно заметить, что о продолжительности образования мира в этом сказании, насколько оно сохранилось и могло быть прочитано, нет ни слова. Но некоторый намек на это можно видеть в том обстоятельстве, что и вавилоняне, подобно евреям, между днями месяца отличали четыре—7-й, 14-й. 21-й и 28-й дни и называли их саббату, считая в эти дни непозволительным не только делать какое-либо дело, но и приносить какую-либо жертву богам. И тут можно видеть след того же предания о седьмом дне мира, которое у евреев послужило основанием для почтения этого дня, как святого дня, в который Бог почил от дел творения мира. Это предание у вавилонян представляется, правда, искаженным в том отношении, что причиною воздержания не от работы только, но и от жертвоприношений считается убеждение, что суббота есть «злой день». Но отличие у вавилонян 7-го дня от других, как последнего дня в неделе, представляется тем более замечательным, что другие древние народы считали в неделе то десять дней, как египтяне и греки, то восемь, как римляне до христианского времени. Связь вавилонского установления субботы с тем же источником, из которого ведет свое начало и суббота еврейская, весьма вероятна.

Сказание о потопе, у ассириян и вавилонян составляющее эпизод в так называемых легендах об Ицдубаре, которого вообще склонны ставить в параллель с библейским Нимродом, это сказание по преимуществу в средней своей части, описывающей самый потоп и плавание халдейского Ноя по воде, может быть сопоставлено с библейским повествованием о потопе. Ицдуар, пораженный болезнью за оскорбление богини Ишгар, хо-

— 537 —

чет спросить о способе излечиться от нее у своего деда, по имени Шамаш-напиштим (=солнце жизни), а по прозванию Адра-Хазис (богобоязненный и мудрый) произносимому также и Хазис-адра (=Ξίσουθρο;—по произношению Бероза). Хазисадра рассказывает, между прочим, и о потопе, во время которого он сохранился в корабле: «Шесть дней и семь ночей господствует ветер, наводнение и буря; при наступлении седьмого дня буря стихла; наводнение, свирепствовавшее (букв. ведшее войну) как боевое войско, спало; море сбыло и буря и наводнение прекратились. Я плыл по морю с сожалением, что жилища людей превратились в грязь; как бревна, плавали трупы. Люк открыл я и. когда дневной свет упал на мое лицо, я откинулся и присел в слезах, по моему лицу потекли слезы... Гора страны Низир задержала мой корабль... При наступлении 7-го дня (после остановки) я взял голубя и выпустил его полететь. Голубь летал туда и сюда, но, так как не было места для пристанища, возвратился назад». Тоже последовало и с ласточкой, выпущенной потом из корабля. «Тогда я взял ворона и пустил его лететь. Ворон улетел и, когда увидел, что вода спала, подходил снова (к кораблю) осторожно в брод, но в корабль не возвратился. Тогда я выпустил (все) на четыре стороны и принес жертву»...

В этой части вавилонско-ассирийского сказания о потопе его родства с библейским повествованием о потопе невозможно отрицать. Родство это заметно и в том отношении, что и по библейскому и по вавилонско-ассирийскому сказанию потоп постиг человечество за грехи его. Если родоначальник евреев вышел из древней Вавилонии, то нужно думать, что вавилонско-ассирийское, столь сходное с библейским, сказание о потопе вышло из того же первоначального источника, из которого в более чистом виде, под охраною Божественного влияния, перешло и в Библию. Говоря это, нельзя обойти молчанием другого мнения об отношении библейского повествования о потопе к вавилонско-асси-

— 538

рийскому, о сравнительной древности того и другого. То обстоятельство, что по вавилонско-ассирийскому сказанию выпущены были сначала голубь, потом ласточка и наконец ворон, признается более естественным и потому первоначальным элементом повествования в сравнении с тем библейским обстоятельством, что сначала выпущен был из ковчега ворон (более крепкая птица), а потом—один за другим—два голубя (птица более нежная). Далее и то обстоятельство, что потоп по вавилонско-ассирийскому сказанию усиливался только в течение 7 дней, считается почему-то более близким к первоначальному содержанию истории, чем продолжительность (150 дней), показанная в Библии. Подобные суждения о естественности и неестественности, о возможности или невозможности большей, или меньшей продолжительности событий исключительных, единственных в своем роде, совершившихся при условиях, нам мало или совсем неизвестных, свидетельствуют больше о смелости судей, чем сколько об их глубоком внимании к сущности дела. Стоит в самом деле посмотреть, каково это мнимо-первоначальное вавилонско-ассирийское сказание о потопе в других своих частях. Какой взгляд на богов высказывается, напр., в нем? Не только гром, буря, дождь и т. д. находятся в распоряжении особых богов, но «боги боятся на небе потопа и ищут убежища, восходят до неба бога Ану»: они, «как собака на своей подстилке, сидят на корточках у решетки небесной»; они «плачут, сидят с причитаниями на одном сухом месте»...; они «вдыхают запах, вдыхают благовонный запах, как мухи собрались боги над приносящим жертву» ...

Начало культуры в южной Месопотамии полагается приблизительно за 3000 лет до Р. Хр. Возникла она здесь среди населения, которое принадлежало к тюркско-татарскому или урало-алтайскому племени. Один из важнейших элементов культуры, письмо (клинообразное), было изобретено именно этим древнейшим пародом, язык которого сохранялся в позднейшей Су-

— 239 —

зиане, когда эта последняя входила в состав персидской монархии. Эта Сузиана названа так по имени города Сузы (древнейшего Шушана), который уже в глубокой древности был столицею эламского царства, о царе которого Кедор-Лаомере уже в книге Бытия, в истории Авраама, говорится, как о главе целого союза царей месопотамских, покоривших себе царства иорданской долины. По библейской хронологии, поход Кедор-Лаомера надо полагать около 2100 г. до Р. Хр. Но, по памятникам клинообразного письма, другой эламский царь, Кудур-Нанхунди, взял один из столичных городов Месопотамии, Аккад, а из другого города Арака (=библейского Эреха) унес изображение богини Нана за 1635 лет до победы, одержанной ассирийским царем Асурбанипалом над Эламом, следов. до Р. Хр. за 2283 или 2280 лет (Элам был побежден Асурбавипалом за 645 иди 648 лет до Р. Хр.). Если Элам так рано делал победоносные вторжения в месопотамские царства, то начало эламского царства можно отнести приблизительно к половине III тысячелетия до Р. Хр. К тому-же приблизительно времени относят и переселение в Месопотамию тех семитов, которые овладели здесь основанными раньше (тюркско-татарским племенем) царствами и которые от покоренных ими несемитов заимствовали—между другими элементами культуры—и клинообразное письмо. Начатки же культуры в Месопотамии надо полагать возникшими еще раньше, их возникновение относится именно приблизительно к 3000 году. Преобладанию семитов в Месопотамии начало было положено царем Гаммураби, который не только поразил и отразил эламитян в их отечество, но и победил царя царства Ларсам (Сенкере) и, сделавшись царем Сумера я Аккада, утвердил свою резиденцию в Вавилоне. Воцарение Гаммураби в Вавилоне полагается приблизительно в 1976 г. до Р. Хр. О другом семитском царе Саррукине — Саргоне I, имевшем свою столицу в городе Агане (Аккаде?), известно, что он составил библиотеку, для которой переводились на се-

— 540 —

митский язык памятника древнейшей месопотамской несемитской письменности. Подобные библиотеки в то время устраивались и в других больших городах южной Месопотамии (Сэйз ассиро-вавилонская литература, русск. перевод, Спб. 1879 г. стр. 7), Время царствования Саргона I относится ко времени не позже XVII в. до Р. Хр. Лет за 1500 до Р. Хр. достигает значительной силы ассирийская монархия, основанная на среднем течении Тигра семитами, переселившимися сюда из южной Месопотамии и оттуда же принесшими с собою начатки культуры, в том числе и письмо клинообразное. Ассирийская монархия скоро потом вступает в борьбу с монархией вавилонскою. Из царей ассирийских, упоминаемых в Библии. эта борьба велась Феглаффелласаром II, который принял титул царя Сумера и Аккада, т. е. нижней и верхней Вавилонии. Она продолжаема была Саргоном, который в начале своего царствования подавил восстание, организованное в Вавилонии Меродахом-Валаданом, соединившимся с царем эламским. Незадолго до своей смерти, овладев Вавилоном, Саргон объявил себя, подобно своему предшественнику. царем Сумера и Аккада. И царствование Сепнахерима началось также войною Ассирии с Вавилонией, в которой Меродах-Валадан с энергией и искусством поддерживал борьбу, продолженную затем Сузубом. Только в 691 г. удалось Сеннахериму разграбить я разрушить Вавилон. Асаргаддон смотрел на этот город, как на подвластный ему, и в начале же своего царствования возобновил его. После смерти Асаргаддона царем Вавилона сделался его сын Саулмугина, ставший к своему брату. Асурбанипалу, занявшему ниневийский престол, в вассальные отношения. Но память о силе и значении Вавилона и его древнейших парей была весьма жива в этом городе, и Саулмугина восстал против своего брата за независимость Вавилона. Правда, в 648 г. Вавилон, как и другие значительные города южной Месопотамии, был взят Асурбанипалом, и Саулмугина сжег себя в своем дворце. Но вскоре потом наме-

541

стник ассирийского царя, назначенный в Вавилон еще Асурбанипалом, при слабых преемниках последнего объявил себя независимым и, после того как из передней Азии прогнаны были скифы, в союзе с мидийским царем взял и разрушил Вавилон (607 — 8 г. до Р. Хр.).

Из этих, дознанных теперь, исторических фактов мы позволяем себе сделать только один вывод, важный для правильного понимания некоторых частей ветхого завета. В пророческих книгах ветхого завета есть отделы, по преданию еврейскому написанные до плена вавилонского и содержащие в себе предсказания о падении и полном запустении царства вавилонского и особенно его столицы. Критики обыкновенно не верят, чтобы уже в то время, когда в передней Азии преобладающим государством была Ассирия, евреи могли понимать не только пророчества о падении Вавилона, но и описания его величия, предшествовавшего этому падению. Теперь, когда дознано, что вавилонская монархия значительно древнее ассирийской, что последняя была первоначально только вавилонскою колонией, что с этою колонией, когда она возвысилась до преобладания над метрополией, вавилонское царство не переставало весьма энергично бороться и что наиболее выдающиеся моменты этой борьбы за независимость относятся именно к тому времени, в которое жили пророки, пророчествовавшие о падении Вавилона (Исаия, Михей). — теперь никого не должно удивлять ни то, что евреи во время преобладания Ассирии могли понимать речи о могуществе Вавилона, ни даже то, что уже тогда нужно было говорить о совершенном запустении этого города. Даже речи о запустении города Вавилона в то время не представляются непонятными в виду той опасности, которая грозила Иудее со стороны Вавилона, как преемника Ассирии по преобладанию в передней Азии. После того как Ассирия была уже обречена на погибель, евреи могли естественно спрашивать: что будет с Вавилоном, который в борьбе с Ассирией показал так много силы и живучести Ответом на этот воп-

— 542 —

рос и служили пророчества подобные содержащимся в Ис. ХIII— XIV и XLи сл. главах. В пророчествах этих замечательно особенно то, что с предсказанием падения Вавилона них соединяется уверение, что милость Божия к избранному народу не пресечется, что иудейское царство, поскольку признанным законом в нем был закон Божий,—что это царство Божие переживет все великие языческие державы, как бы ни были могущественны когда-либо эти последние. Пророки ветхозаветные, которые справедливо называли себя стражами царства Божия среди Израиля, не могли допустить, чтобы эта мысль о вечности и непоколебимости царства Божия на земле затемнялась или слабела под впечатлениями обширных завоеваний великих переднеазиатских держав.

Хронология священно-исторических событий ветхого завета, встречающая не мало затруднений при тех данных, которые содержатся в Библии, находит для себя весьма желательное и важное пособие в так называемом каноне анонимов, т. е. списке высокопоставленных лиц ассирийского государства, по которым отмечались у ассириян годы, как у римлян они отмечались по именам консулов или у афинян по именам архонтов. Список этот найден в нескольких экземплярах неодинаково полных, по взаимно дополняющих друг друга и дающих возможность восстановления последовательности и продолжительности царствований ассирийских царей с 893 по 666 г. до Р. Хр. Так как в одном пункте список совпадает с хронологическою системою ветхозаветных свящ. книг, именно относительно времени взятия Самарии ассириянами и падения израильского царства (722 г. до Р. Хр.): то понятна возможность сопоставления хронологических указаний свящ. книг ветхого завета с этим списком и в других пунктах, тем более что отчасти в некоторых экземплярах этого списка, отчасти в других исторических памятниках клинообразного письма, встречаются указания на события, засвидетельствованные и в

— 543 —

Библии. Сопоставление, о котором речь, не сразу приводит к удовлетворительным результатам, и результаты эти не у всех ученых одинаковы. Одни, не видя основания не доверять ассирийским памятникам, сохранившимся в их подлиннике, для соглашения их с свидетельствами свящ. книг в. з. прибегают к предположению неоднократных соцарствований одних царей с другими как в израильском, так и в иудейском царстве,—предположению, которое имеет известные основания и в библейском тексте и которое представляется—хотя и не единственным—средством примирить и самые библейские хронологические данные одни с другими. Другие ученые, опираясь по преимуществу на хронологических указаниях Библии, хотя имея при этом в виду только библейскую хронологию царей иудейских и обходя вниманием хронологию царей израильских, предполагают в ассирийском списке эпонимов перерыв в 47 лет. Мы не считаем возможным излагать здесь в подробностях доводы той и другой стороны. Обратимся лучше к тем библейским историческим свидетельствам, с которыми отчасти в том или ином отношении согласны памятники клинообразного письма, отчасти объясняют, отчасти дополняют их.

По 3 Ц. XX, 32 и сл., царь израильский Ахав, победив сириян при Афеке, непосредственно затем заключил союз с Бенгададом царем сирийским, и по 3 Ц. XXII, 1 «три года не было войны между Сирией и Израилем», а после того опять тот же израильский царь в союзе с Иосафатом иудейским начинает войну с Сирией и погибает в сражении. Побуждения, руководившие Ахавом как при заключении союза с побежденным сирийским царем, так и при новом походе против того же царя, неясны из Библии. Сведения, добытые путем изучения памятников клинообразного письма, помогают объяснить то и другое события. Ахав упоминается в одной из надписей Салманассара II как противник этого ассирийского царя, воевавший против него в союзе с сирийским царем. Вероятно, в

544 —

виду этой войны с ассириянами Ахав и обошелся с своим побежденным врагом так милостиво и заключил с ним даже союз, который вероятно нужно назвать оборонительным против Ассирии. Союзники, по ассирийским памятникам, были побеждены; и, вероятно, понесенное ими поражение поссорило их между собою, т. е. возвратило их к прежним раздорам: мы видим их вскоре затем снова врагами друг другу (3 Ц. XXII гл.). Эта борьба союзников с Салманассаром IІ относится, по ассир. памятнику, к 6-му году царствования этого ассирийского царя, т. е. к 853 г., а в 18-м году того же ассирийского царствования, т. е. в 841 г., Салманассару II. подругой из его надписей, изъявил покорность уже Ииуй, израильский царь, вероятно, в первом году своего царствования. Вероятно, покорность «великому царю Ассирии» Ииуй нашел нужным изъявить потому, что считал иначе нетвердым свое положение на престоле, достигнутом путем насилия. Далее, мы узнаем следующие факты, важные для уяснения последовательности библейских событий: 1) Азриягу или Ацуриягу иудейский, т. е. Азария, иначе называемый Озия, царь иудейский, в союзе с сирийскими царями, воевал против ассирийского царя Фаглаофелласара II, каковая война по ассирийским памятникам продолжалась 742—740 г. 2) Минихими, т. е. Менаим. израильский уплатил дань тому же ассирийскому царю в 8-м году царствования этого последнего. 3) Этот же ассирийский царь, наконец, говорит о себе в одной из своих надписей, что он убил Пакаха, т. е. Факея, царя Бет-Омри = дома Амврия, т. е. Самарии, в эго событие имело место не раньше 17 года царствования Феглаофелласара П.

Путем изучения памятников клинообразного письма дознано, что царем ассирийским, взявшим Самарию, уведшим в плен израильтян и положившим конец израильскому царству, был не тот же царь, который начал осаду Самарии, желая наказать царя Озию за измену. Свящ. исторические книги в. з. называют по имени паря ассирийского (Салманассара), которому отказал

— 545

Осия в дани, полагаясь на египетского фараона. Но, говоря о падении израильского царства и об уведении народа израильского в плен, те же книги говорят неопределенно, что «царь ассирийский» был виновником того и другого события. Саргон, о котором Библия упоминает только в книге пророка Исаии (XX, 1), которого некоторые ошибочно отожествляли с Салманассаром, который по списку эпонимов был преемником этого последнего,—этот Саргон в своих летописях говорит о себе: «В начале моего царствования я осаждал и взял город Самарию: увел 27,280 ее жителей; 50 колесниц я взял в качестве моей царской доли... на место (отведенных) я поселил жителей завоеванных (мною) стран; дань наложил я на них». Замечательно, что Саргон в своей летописи не упоминает о последнем царе израильском. И по точному смыслу свящ. повествования о последних летах царства израильского нужно думать, что еще Салманассар взял Осию в плен и заключил его под стражу и что это событие предшествовало даже осаде Самарии. Если, далее, в свящ. книге сказано (4 Ц. XVII, 24), что царь ассирийский в израильском царстве поселил людей из Вавилона и из Куты и из Аввы и из Эмафа и из Сепарваима: то из летописей Саргона узнаем также, что в первый же год своего царствования этот царь подавил восстание Вавилона. При этот Саргон прямо называет страну Хатти (Сирию и отчасти Палестину) тою страною, в которую пленные вавилоняне были переселены им. Следовательно, он переселил в израильское царство жителей южной Месопотамии по такому же праву победителя, по какому выселил из отечества и израильтян.

Нашествие Сеннахерима на Иудею в царствование Езекии, составляющее с некоторыми сопровождавшими его обстоятельствам внутренней истории иудейского царства предмет двух отделов ветхого завета (Ис. XXXVI — XXXIX гл. и 4 Ц. ХVІII—XX гл.), описывается и в памятниках клинообразного писания

— 546 —

и это описание значительно уясняет нам те отношения, в которых находились тогда различные мелкие государства, лежавшие между Ассирией и Египтом, к той и другой из этих держав, и то место и значение, какое в то время имела между ними Иудея. Сеннахерим направлял свои главные силы не против Иерусалима, а против Египта, который и по Библии служил опорою для Иудеи и без поддержки которого, судя по неоднократным выражениям свящ. историч. книги и пророка Исаии, Езекия не решился бы отказать ассирийскому царю в дани, которая была возложена на Иудею со времени Ахаза. По памятникам клинообразного письма, к союзу Езекии с Египтом и Эфиопией присоединились тогда Сидон финикийский, Аскалон филистимский и—против воли своего князя—жители Экрона, Между тем другие палестинские государства, как-то: Аммон, Эдом, Моав, финикийские города Арвад и Библос и филистимские княжества Азот и Газа стали на сторону ассирийского паря. И по 4 Ц. ХVІII. 14. Ис. XXXVI, 2 царь ассирийский с своими главными силами стоял в иудейском городе Лахисе, на юго-западе от Иерусалима, не близко от него, на полдороге между Иерусалимом и Газой, этим ближайшим к Египту палестинским городом. Здесь, в Ларисе, Сеннахерим и ждал себе на встречу египетскую армию, которая действительно и столкнулась с ним—по ассирийским памятникам—неподалеку отсюда, при городе Алтаку. Из общей массы ассирийского войска выделена была часть, рассыпавшаяся по Иудее и овладевшая, по выражению Библии, всеми укрепленными городами этой страны. Эта часть ассирийских сил, очевидно, имела своею задачей помешать вместе с тем и соединению иудейских войск с египетскими. Яри таких обстоятельствах, равно как и в виду изъявления преданности ассирийскому царю соседними с Иудей государствами, понятно, почему Езекия послал в Лахис дань ассирийскому царю. Сеннахерим в своем памятнике приписывает себе победу над египетскою армией, говорит о захвате в плен

— 547

сыновей египетского фараона и начальника колесниц египетских; то, вероятно, эти, и сами по себе незначительные, трофеи достались ассириянам дорогою ценою, потому что о дальнейшем движении Сеннахерима к границе и внутрь Египта ни слова не говорит царь ассирийский. Противники были, как видно, одинаково ослаблены, и между тем как Тиргака возвратился с своим войском в отечество. Сеннахерим отодвинулся к Экрону, а потом к Иерусалиму. С этими городами он надеялся справиться легко, после того как фараон ослаблен был настолько, что от продолжения борьбы отказался, возвратившись в свое государство. Сеннахерим вместе с тем надеялся более легкими победами вознаградить недостаток успеха против фараона. Оттого, вероятно, он не смягчился даже после уплаты Езекией дани. Замечательны слова ассирийского паря о его успехах в Иудее. «Езекия иудейский мне не покорился: я осадил 46 его городов, укреплений с поселениями около них и взял их. 200.150 человек взрослых и юных, мужского и женского пола, лошадей, лошаков, ослов, верблюдов, волов и овец без счета увел я из них и включил в число военной добычи. Его самого (Езекию) я запер в Иерусалиме—его столице, как птицу в клетке. Я возвел против него укрепления и выходы из города заградил Его города, мною разграбленные, я отделил от его области и дал их Митинти, царю азотскому, Пади, царю экронскому, и Цилбелу, царю газскому; так я уменьшил его землю. К их прежней ежегодной дани я прибавил дань покорности моему владычеству, наложил на них ее. Его, Езекию, одолел страх пред величием моего владычества: арабов и своих верных, взятых им для защиты Иерусалима, его столицы, и получавших от него наемную плату, вместе с 30 талантами золота, 800 талантов серебра... постелями из слоновой кости... большими сокровищами, и сверх того своих дочерей, дворцовых женщин своих... велел он привести мне в Ниневию—мою царскую столицу. Для уплаты дани и изъявления

548 —

покорности он послал своих послов». В этом сообщении ассирийского царя указания относительно дани Езекии ассир. царю и взятия городов иудейских согласны с библейскими свидетельствами: даже количество дани, уплаченной Езекией, Сеннахерим показывает тоже самое, что и в свящ. книгах ¹). Но Сеннахерим об этой уплате дави и о взятии иудейских городов говорит как о событиях, следовавших за осадою столицы иудейской, между тем как Библия представляет события в обратном порядке. Ассирийский царь делает эту перестановку событий по-видимому для того, чтобы прикрыть свою неудачу под Иерусалимом. О взятии этого последнего он ничего не говорит, и это умолчание может служить доказательством, что слова пророка Исаии о спасении Иерусалима (XXXI, 4. 5) исполнились и что Библия говорит истину, свидетельствуя о поражении ассирийской армии внезапною моровою язвою. Это тем более, что ассирийские памятники, содержащие в себе подробную историю походов Сеннахерима, после только что описанного похода его в Палестину не говорят уже ни об одном новом походе его в туже страну.

Нашествие Сеннахерима на Иудею заслуживает внимания еще в том отношении, что по памятникам клинообразного письма оно имело место в другое время, чем какое указано для него Библией. По 4 Ц. XVIII, 13. Ис. XXXVI, 1, нашествие Сеннахерима на Иудею последовало в 14-м году Езекии, с каковым указанием согласно и сделанное далее указание, что «в те дни» заболевший Езекия получил от Бога обетование, что проживет еще 15 лет. Так как Самария взята была ассирийским царем в 722 году, соответствовавшем 6-му году

¹) Различие между ассирийским показанием и библейским свидетельством состоит только в том, что талантов серебра по первому уплачено было 800, по последнему 300. Но это различие объясняется разностью единицы счисления при тождестве ее названия у ассириян и евреев. Талант серебра у евреев равнялся 2 ²/₃ талантам ассирийским. См. Brandis, DasMunz— Mass -undGewichtsweseninVorderasien. Berlin. 1866 и стр. 98.

— 549 —

Езекии, то 14-й год Езекии—714 год до Р. Хр. Между тем по памятникам клинообразного письма нашествие Сеннахерима на Иудею имело место в 701 г., который соответствует 27 году царствования Езекия. Между тем как одни ученые отказываются примирить это разногласие (Шрадэр), а другие прибегают к предположению другого похода Сеннахерима, описанного в памятниках клинообразного письма и предпринятого ассирийским царем позднее первого, описанного в свящ. еврейских книгах, третьи, наконец, думают, что посольство вавилонского царя Меродаха Валадана к Езекии являлось во «дни» царствования Саргона, именно в 713—714 г. до Р. Хр., когда ассирийский царь был занят войною в прикаспийских странах и когда Меродаху-Валадану, за несколько лет пред тем побежденному Саргоном, было удобно посылать в Иудею дружественное посольство, которое притом могло быть направлено не к одному только иудейскому царю, но иметь своею целью союзы и с другими палестинскими князьями. Несколько позднее, по памятникам клинообразного письма, действительно произошло на юге Палестины восстание против Ассирии, во главе которого стоял ближайший к Иудеи царь египетский и в котором принимал участие и Езекия иудейский (Smith, Assyria, стр. 104 и сл.). О связи этого восстания с намерениями Меродаха-Валадана памятники клинообразного письма ничего, правда, не говорят; но замечательным представляется, что по тем же памятникам вслед за победою над восставшими филистимскими городами ассирийский царь, не переходя границы Египта, вернулся в отечество, откуда в следующий же год напал на Меродаха-Валадана. Если с этими событиями имело связь и предшествовало им посольство Меродаха-Валадана ¹), то в свящ. книгах следовало бы предполо-

¹) Предположение, что вавилонское посольство к Езекии предшествовало нашествию Сеннахерима на Иудею, основывается главным образом на том обстоятельстве, что посольству показаны были Езекией царские сокровища, которых не стало после уплаты дани Сеннахериму.

— 550 —

жить случайно допущенную в их тексте перестановку нескольких глав одних на место других, именно допустить, что первоначально главы XXXVIII и XXXIX в книге пророка Исаии предшествовали главам XXXVI и XXXVII и что именно в начале XXXVIII гл. вместо теперешних слов «в те дни» стояли первоначально слова: «в четырнадцатый год Езекии», с течением времени переставленные в начало XXXVI главы, описывающей события значительно позднейшего времени, именно события, по памятникам клинообразного письма относящиеся к 701 году до Р. Хр.=27—28 году царствования Езекии, т. е. ко времени спустя 14 лет после болезни Езекии и посольства к нему из Вавилона.

Свидетельство 2 Пар. XXXIV, 11—13 о нашествии ассирийского войска на Палестину в царствование иуд. царя Манассии, об отведении этого последнего царя закованным в цепи в Вавилон и о возвращении оттуда в отечество,—это свидетельство до недавнего времени возбуждало сомнение у критиков свободного направления потому, что а) о плене Манассии ничего не говорится в книге Царств, б) представлялось непонятным, каким образом ассирийские полководцы, захватив в плен иудейского царя, препровождают его в Вавилон, а не в Ниневию—столицу ассирийских царей. Памятники клинообразного письма разъясняют нам историю того времени на столько, что казавшееся прежде непонятным, но засвидетельствованное свящ. книгою событие находит в этой истории естественное помещение. Прежде всего, Манассия, царь земли иудейской, значится в списке государей, которых Асаргаддон, преемник Сеннахерима, считал своими данниками. И Асурбанипал, преемник Асаргаддона, в начале своего царствования, на пути в Египет принял выражения покорности от царей тех стран, которых владетели считались данниками и Асаргаддона. Между ними упоминается и Манассия иудейский. Надо думать, что вассальные отношения Манассии к ассирийским царям не прекращались до конца царство-

— 551 —

вания Асаргаддона и оставались неизменными я в начале царствования Асурбанипала. И если так, то в царствование Асаргаддона (681—668 г. до Р. Хр.) не было повода к отведению Манассии в плен ассирийскими войсками. В царствование же Асурбанипала, в связи с восстанием против этого последнего его брата, наместника Вавилонии (Саммугес, до другому произношению Саулмугина, по греческому произношению Саосдухин), произошло восстание и Эфиопии (с которою вместе нужно разуметь и Египет) и страны Ахарри (под каковою последнею в памятниках клинообразного письма разумеется постоянно земля ханаанская, т. е. страна по берегу Средиземного моря от границы Египта на юге до северной границы Финикии на севере я от берега морского на западе до реки Иордана на востоке). Отношения, в которых ханаанская земля стояла тогда к Ассирии я Вавилону, были только дальнейшим развитием отношений, которые еще при Езекии начинали устанавливаться по почину вавилонского царя между Иудеей, Вавилонией и Ассирией. Вавилон был побежден и стал ассирийскою провинцией. О судьбе царя иудейского ничего не говорится затем в памятниках клинообразного письма; но то, что говорится о судьбе другого пленника ассирийского царя, именно египетского фараона, представляет поразительное сходство с библейским свидетельством о плене и возвращении на родину Манассии. Нехао был схвачен ассирийским войском и приведен в Ниневию, где, однако был помилован Асурбанипалом и снова получил отечественный престол. Событие, о котором свидетельствует 2 книга Паралипоменон, надо в таком случае относить к 648 или 647 году, т, е. к тому году, в который Вавилон взят был Асурбанипалом, или ко времени вскоре после того, когда ассирийский царь оставался еще в только что покоренном городе. Плен Манассии мог быть также непродолжителен, как и, раньше того, плен египетского фараона. Это было притом в последние годы царствования Манассии, за пять—за шесть лет до его смерти

552 —

Мы обратили внимание просвещенного собрания лишь на малую долю того материала, который вавилонско-ассирийские памятники клинообразного письма представляют для сравнения с содержанием ветхозаветных свящ. книг. Но и все множество других параллелей, подобно указанным, имеют значение как пособия к объяснению только частностей содержания ветхозаветных свящ. книг. Общий и существенный дух и жизнь, веющие в свящ. слове Божием, не нуждаются в этих объяснениях частностей, ни теряли бы чего-либо, если бы их не было. Дух, живучесть и достоинство слова Божия заключаются в его нравственном смысле и значении, в его цели—сохранить и возродить человека нравственно и, одушевив его к исполнению закона Божия, сделав этот закон законом его жизни, укоренить в нем начатки того царствия Божия, которое одно имело и имеет устоять среди всех исторических перемен, какие испытывали и будут испытывать человеческие царства.

И. Якимов.