Глава 19-я. Задачи этики

Отдел V.

Этика

ГЛАВА XIX.

Задача этики.

После того, как мы рассмотрели, как философия может понимать сущность мирового процесса, мы можем перейти к той части философии, которая называется моральной философией; или этикой. Такой порядок объясняется тем, что человеческая деятельность, предмет этики, может рассматриваться после того, как уже рассмотрен мировой процесс, частью которого она является.

Содержание этики представляется приблизительно в следующем виде. Этика делится на две части: на практическую и теоретическую. Практическая этика рассматривает вопросы, касающиеся непосредственно практической жизни; она занимается рассмотрением того, как известные нравственные принципы применяются в практической жизни, например, вопрос о правах женщины, об отношении личности к государству, о всеобщем мире. Практическая этика берет на себя решение таких вопросов, как вопрос о том, может ли быть оправдана дуэль, «оправдывает ли цель средство», и т. п. В задачи практической этики входит также и установление идеалов воспитания, т. е. указание того, какие свойства души должны быть развиваемы предпочтительно пред другими.

311

Сущность теоретической этики можно объяснить следующим образом.

Человек совершает различные действия. Одни из этих действий мы называем хорошими, а другие дурными. Требуется объяснить, почему мы одни из действий признаем дурными, а другие хорошими. В нахождении этого объяснения и заключается задача этики. Ее можно выразить еще и иначе. Существуют общеобязательные нравственные принципы, т. е. такие принципы, которым мы обязаны следовать. Спрашивается, на чем основано утверждение, что мы все обязаны руководиться ими в своем поведении? Откуда получается идея долга?

В попытках решить эту задачу моральная философия ставит вопрос, в чем состоит цель человеческой жизни, что должен человек выполнить своею жизнью. То, к выполнению чего человек должен стремиться, называется высшим благом. Если моралист определит, в чем состоит высшее благо, то он найдет в нем критерий для оценки человеческих действий. Именно, все те действия, которые способствуют достижению высшего блага, он назовет хорошими, а те действия, которые мешают достижению высшего блага, он назовет дурными.

Таким образом, высшее благо служит критерием для оценки человеческой деятельности. Чтобы это сделать понятным, рассмотрим, какие вообще могут существовать критерии нравственности. Если бы мы спросили ветхозаветного еврея, в чем заключается критерий нравственности, то он ответил бы, что высшее благо заключается в воле Бога. Моральные законы, которые получили свое выражение в заповедях Моисея, показывают, какие существуют средства для осуществления этой воли. Хороши те действия, которые способствуют этому; дурны те действия, которые препятствуют достижению этого. Моралист т. н. интуитивной школы скажет, что у человека есть нравственный инстинкт, благодаря которому он может без посредства каких бы то ни было рассуждений определить, что хорошо и что дурно¹). Наконец, моралист утилитарной школы скажет, что конечная цель человеческой жизни

1) О моралистах интуитивной школы см. Смирнов, Английские моралисты ΧΥΙΙΙ века. 1880. Предисловие.

312

состоит в достижении «наибольшего счастья наибольшего числа индивидуумов». Это и есть высшее благо. Все, что содействует достижению его, хорошо; все, что противодействует достижению его, дурно. Достижение высшей суммы счастья есть высшее благо и вместе с тем критерий нравственности.

Таким образом задачи этики выясняются. В практической жизни являются общепризнанными этические принципы, например: «люби ближнего своего» и. т. и. Задача этики заключается в том, чтобы найти научное обоснование их: она имеет целью показать, почему эти принципы должны быть признаны обязательными. Здесь мы можем видеть различие между понятиями: содержание этических принципов и обоснование этических принципов.

Это разделение соответствует тому, которое было установлено Шопенгауэром. «Принцип или высшее основоположение этики, говорит Шопенгауэр, есть кратчайшее и точнейшее выражение для образа действий, которые она предписывает или... sa которым признает собственно нравственную ценность. Таким образом оно есть вообще, выраженное одним положением, наставление к добродетели. Фундамент этики есть, напротив, основа этой обязательности или желательности, или похвальности, где бы ее ни искали: в природе человека или во внешних обстоятельствах»¹).

Для полной характеристики задач этики мы должны также рассмотреть сущность того понятия, которое так часто употребляется в моральной философии, именно, понятие санкции моральных принципов. Если мы спрашиваем, в чем заключается санкция того или другого морального принципа, то это значит, что мы стараемся определить, благодаря чему человек стремится к осуществлению тех или иных нравственных принципов. Санкция может быть религиозная, если человек стремится к выполнению нравственных принципов вследствие того, что надеется получить награду в загробной жизни, или избежать муки ада. Санкция может быть социальная, если известное поведение имеет своим мотивом одобрение или порицание со стороны общества. Наконец, можно не· признавать никаких санкций, т. е. можно

1) SchopenhauerʼsSämmtliehe Werke. III. Band. (Изд. Griesebach’a, стр. 516—517. Русск. пер. «Свобода води и основы морали. Спб., 1887 г., стр. 156—7).

313

думать, что не существует ничего такого, в силу чего моральные принципы могли бы сделаться принудительными или обязательными. Если же человек и стремится к выполнению тех или иных принципов, то только потому, что у него есть инстинкты, побуждающие его к этому¹).

Весьма часто говорят, что этики, как науки, которая представляла бы собой свод общеобязательных нравственных принципов, нет, потому что нравственные принципы беспрестанно меняются. Одни народы считают хорошим одно, а другие другое. В одно время хорошим считается одно, а в другое время другое. Это мнение было высказываемо еще в древности софистами. Подобно тому, как в познании они приходили к признанию релятивизма, т. е. к признанию, что познание человека имеет исключительно субъективный характер, так и в этике, по их мнению, понятие хорошего является индивидуальным, произвольным²). В новейшей философии относительность нравственных принципов доказывалась Локком, а в самое недавнее время — Марксом и Энгельсом, основателями т. и. исторического материализма. Энгельс, например, находил, что существует только классовая мораль, что моральные принципы того или другого индивидуума меняются в зависимости от принадлежности к тому или другому классу, что не существует какой-либо морали более или менее общей всем массам, так как моральные принципы являются отражением тех или иных экономических представлений. Всеобщих, абсолютных этических правил не может быть потому, что относительность господствует не только в сфере познания, но и в сфере практического действия. Представление о добре и зле изменяется соответственно времени н народу· одновременно предлагаются различные нравственные учения. В настоящее время проповедуется не одна мораль, а целых три: христианско-феодальная, буржуазная и, наконец, пролетария мораль будущего³). Это приводит нас к тому,

1) См., напр., Laas.Idealismus und Positivismus. Zweiter Theil стр. 208 и д.

2) Kreibig.Geschichte und Kritik des ethischen Skepticismus. 1896.

3) См. его: Herrn Eugen Dühring’s Umwälzung der Wissenschaft. 1894. Стр. 87—90.

315

что обыкновенно называется аморализмом или просто этическим скептицизмом, который защищает то положение, что, если нет общепризнанных моральных принципов, то, следовательно, нет и этики, как науки. Аморалистом в современной философии является Ницше. Он в такой мере признает недоказанной обязательность современных этических принципов, что свое отношение к ним формулирует при помощи положения: «Ничто не истинно, все дозволено».

Этический скептицизм не прав потому, что смешивает две вещи, именно, содержание моральных принципов и признание наличности высшего блага. Содержание моральных принципов может меняться, фактически действительно постоянно меняется, но при всех изменениях их остается неизменным признание, что есть что-то ценное, есть высшее благо, нечто такое, что должно быть признано хорошим или общеобязательным. Сущность этики, как науки, именно и заключается в признании, что есть нечто ценное. Определение этого ценного и обоснование его есть задача этики.

Но спрашивается, может ли существовать такая наука? Для того, чтобы разрешить этот вопрос, нам необходимо характеризовать этику, как науку, и определить ее отношение к другим наукам. В понятии этического обоснования содержится идея долженствования в противоположность идее бытия, т. е. этика ищет не того, что есть, а того, что должно быть. Это различие основывается на различии наук, из которых одни рассматривают бытие, а друтие долженствование.

Как известно, существует два рода наук: науки объяснительные и науки так называемые нормативные. Науки объяснительные рассматривают явления с точки зрения их причинной связи, науки нормативные ставят определенную конечную цель или норму и оценивают явления с точки зрения достижения этой цели. К наукам нормативным относятся: логика, грамматика, эстетика и этика. Наука объяснительная, как напр., психология, занимается только изучением существующего; она описывает, классифицирует явления, формулирует законы. Все факты, как таковые, заслуживают с ее точки зрения одинакового внимания: она относится к пороку так же, как и к добродетели; этика же оценивает достоинство поступ-

315

ков по отношению к какому-нибудь определенному критерию; этика рассматривает факты не так, как они суть сами по себе, а с точки зрения соответствия известной норме. Например, факт спасения утопающего психолог будет объяснять с точки зрения причинности; он скажет, что спасавший руководился чувством жалости к утопающему; моралист же станет рассматривать это действие для того, чтобы определить его свойство. Он назовет его хорошим, как подходящее под известную норму или правило. Другими словами, психолог отвечает па вопрос почему, а моралист отвечает па вопрос, хорошо ли данное действие. В этом отношении этика находится в близком родстве с логикой и грамматикой. Грамматика имеет известные нормы речи и оценивает ту или другую конкретную речь с точки зрения соответствия тем или другим нормам. Так и этика обладает известными нормами и на каждое действие смотрит с точки зрения соответствия этим нормам¹).

Если сказать, что задача этики заключается в определении того, что должно быть, то спрашивается, каким же образом созидаются этические идеалы? Здесь возможен один ответ: из того, что есть, делается вывод к тому, что должно быть; законы долженствования получаются из законов бытия при помощи идеализирования этих последних.

Чтобы это сделалось для нас ясным, мы рассмотрим, каким методом должна пользоваться этика, как наука. Существует два метода наук: рационалистический, или дедуктивный, и эмпирический, или индуктивный. К числу дедуктивных наук следует отнести математику, которая из определений и аксиом выводит все свое содержание. Эмпирические науки строятся на основании наблюдений и опытов, посредством которых выражается известная закономерность в отношениях вещей.

К каким наукам относится этика? Одни утверждают, что она пользуется рационалистическим методом; они находят, что человек, вследствие врожденного ему морального чувства, всякий раз без опыта знает, что справедливо и что несправедливо; знает без опыта,

1) Об этом см. Вундт. Этика. Введение. Paulsen.System der Ethik. B. I. Einleitung. (Русск. пер. Система Этики. М. 1906 г.) Mackenzie Amanual of Ethics. 1897.

316

что хорошо и что дурно. Другие, например, Паульсен¹),находят, что этика по своему методу стоит ближе к естествознанию, чем к математике:, она не дедуцирует и не доказывает своих положений из каких-либо основных понятий, но указывает существующие связи между вещами и доказывает эту связь посредством опыта. Отсюда ясно, из какого материала строится этика. Она строится не из каких-нибудь априорных предположений, а из эмпирически данных фактов. Если бы правы были сторонники рационалистического метода, то этические нормы должны были бы существовать в нашей душе раньше, чем их приложение. На самом же деле это несправедливо, потому что этические принципы существуют только в моральной философии, но ведь людям нет надобности ждать возникновения моральной философии, чтобы отличать добро от зла; мораль древнее, чем моральная философия, и об этой последней не могло бы быть и речи, если бы раньте не существовала моральная жизнь; моральная философия возникает из размышления над фактами моральной жизни.

Эмпирический характер этики можно всего лучше разъяснить, если сравнить ее с другой наукой, для которой точно так же существуют категории «хороший», «дурной», «полезный», «вредный». Нечто подобное тому, что мы имеем в нравственной жизни, по мнению Паульсена, мы имеем и в жизни физической. Как мало люди ожидали возникновения моральной философии для того, чтобы отличать хорошее от дурного, так мало они ожидали и возникновения научной медицины для того, чтобы отличать то, что полезно для тела, от того, что вредно для него. Задолго до того времени, как появилась медицина, как паука, голодный хватался за хлеб, жаждущий принимался за питье. Вопрос, почему он это делает, почему хлеб хорош для голодного, а вода для жаждущего, показался бы ему таким же странным, как нашим школьным детям вопрос о том, почему красть дурно. Это само собою разумеется: дальнейших оснований для этого не существует. Научные исследования в моральной философии начинаются с того, что то, что было само собою разумеющимся, становится проблемой. После того, как люди целые тысяче-

1) System der Ethik. В. I. 1894, стр. 6 и д.

317

летия жили по указанию инстинкта, они только впоследствии пришли к тому, что мы называем научной медициной. После медленного успеха они узнали строение тела при помощи опыта и эксперимента и только при помощи научной медицины они были в состоянии оценить достоинство инстинктивно применявшихся методов лечения и одни из них признать полезными, а другие вредными. В подобном же положении находится моральная философия. Подобно тому, как телесная жизнь управляется инстинктом и слепыми привычками без физиологии, так первоначально человеческая жизнь управляется своего рода моральными инстинктами. Эти моральные инстинкты народа суть то, что обозначают словом правы(Sitte). Это слово употребляется для обозначения всего того, что в качестве привычки жизни и формы жизни, в качестве обычая и закона однообразно определяет жизнь каждого члена первобытного общества. Эти правила являются в форме абсолютных повелений, не содержащих никакого оправдания своей основательности. Говорится просто: ты не должен убивать ближнего, грабить, обманывать; что это делать дурно — истина, сама собою разумеющаяся, такая же истина, как та, что огонь жжет и хлеб утоляет голод. Но, конечно, не следует думать, что эти истины не обоснованы. На самом деле они обоснованы, и обоснование это живет в народном сознании, что и выражается в его пословицах (напр., «не рой другому ямы, сам в нее попадешь»). Здесь это повеление является уже в форме предложения с указанием основания. В этом обосновании и заключается задача моральной философии: именно, она должна те основания, которые приводятся в народной морали, подробно развить для различных случаев жизни и действий. Моральная философия имеет целью показать, как известные действия, которые совершались инстинктивно, сообразны с природою и с жизненными условиями человека и поэтому благодетельны, другие же, напротив, вредны. Она должна, например, показать, что ложь по своей природе дурна, потому что действует развращающим образом на того, кто лжет, наносит ущерб тому, кто бывает обманываем, уничтожает доверие и таким образом подкапывается под основу общения жизни, без которого человеческая жизнь в истинном смысле слова невозможна. Она должна показать, каким образом воров-

318

ство разрушает не только экономическую жизнь обворованного, но и вора; наконец, всего общества вследствие того, что подкапывается под идею собственности; этим уничтожается основа всякой культуры, а вместе с тем и всякой высшей человеческой жизни. Таким образом, моральная философия возвышает инстинктивную деятельность в разумную цель и необходимость. Кроме того, она может не только обосновать, но и дополнять и улучшать предписания естественной морали. Так, например, она может, указывая цели, ради которых существует известное повеление, в то же время определять границы, в пределах которых оно действительно. Показывая, например, на чем основывается вред лжи, она в то же время дает нам возможность определить, когда может быть допущена умышленная ложь; она разрешает проблему необходимой лжи, которая приводит в замешательство здравый человеческий рассудок, а также многих моралистов, сильно затруднявшихся в решении этого вопроса. Показывая, почему прощать обиды хорошо, моральная философия в то же самое время может определить, при каких условиях прощение обид может быть допускаемо и при каких условиях является необходимым возмездие.

Таким образом мы имеем возможность решить вопрос относительно того, откуда этика черпает свое познание принципов совершенной жизни, т. е., другими словами, каким образом философ-моралист строит свою моральную систему. По мнению Вундта, например, для этого он должен будет рассмотреть развитие нравственного сознания человечества, исторический ход развития понятий справедливости и несправедливости и вообще развитие религиозно-этических воззрений. Сюда относится антропология и история культуры, имеющая своим предметом исследование развития нравственной жизни, а также психология народов, имеющая своим предметом развитие нравственного чувства; но кроме этого чисто индуктивно добытого материала, необходимо еще теоретическое исследование этих фактических данных или то, что Вундт называет «научный анализ нравственных понятий». На основании этих данных можно построить моральные принципы¹). Вот тот путь, который избирает этика, придерживающаяся эмпирического метода.

1) Ethik. 1903, стр. 18.

319

Против попытки эмпирического построения этика обыкновенно приводят следующее соображение: эмпирическим путем, т. е. рассмотрением того, какой когда была нравственная жизнь, нельзя создать этики. Построение, являющееся результатом изучения нравственной жизни, никогда не может предложить нам идеала, который был бы облечен известной обязательностью, который заставлял бы нас стремиться к выполнению его, к реализированию его в жизни. Между тем основное свойство этических идеалов — это их обязательность. Этические идеалы должны именно обладать такою обязательностью. рассмотрение происхождения моральных принципов никогда нс будет содержать в себе ничего такого, что побудило бы нас стремиться к их выполнению. Эмпирическая этика, т. е. этика, построенная на рассмотрении развития нравственной жизни, есть собственно только психология морального чувства или антропология; она выражает лишь бытие, а не долженствование, т. е. она показывает, какова была нравственная жизнь, а вовсе не может показать, какой должна быть нравственная жизнь. Это — основное возражение, которое должна иметь в виду всякая этическая система, построенная эмпирически.

Это возражение можно считать совершенно справедливым. Действительно, этические принципы должны обладать обязательностью. Но нужно точно определить, в чем именно заключается цель этики; может ли она поставлять целью убедить человека следовать известным нравственным принципам, т. е. вселить в его душу такие мотивы, которые заставляли бы его стремиться к реализованию тех или других моральных принципов?

Главная задача этики заключается не в том, чтобы возбудить, вызвать моральные чувства, а в том, чтобы оправдать уже существующие или признанные моральные принципы. Для цели возбуждения существуют такие богатые источники, как воспитание, общественная жизнь, литература, искусство и т. п., философия же имеет целью оправдать уже созданные идеалы. Это оправдание должно показывать, почему мы должны признать те или другие нравственные принципы обязательными. Но само собою разумеется, что постижение обязательности нравственных принципов делает их фактически обязательными.

Вот отчего нужно считать совершенно неправильным

320

взгляд, что будто бы этика не имеет никакого практического значения, потому что в человеке есть нравственный инстинкт, которым он руководствуется в обиходной жизни. Но этот взгляд нужно признать совершенно неправильным, потому что обиходная мораль крайне противоречива. Для того, чтобы раскрыть это противоречие, нужна научная этика. Кроме того, в практической жизни большинство руководится не этическими, а главным образом юридическими нормами, или теми этическими нормами, которые получили свое выражение в законодательстве; но этические принципы не покрываются юридическими и значительно шире этих последних. В самом деле, что было бы, если бы люди решили жить только согласно закону, ложь, недоверие, несправедливость воцарились бы в человеческой жизни. Спасение человечества в морали, а не в праве. Право затрагивает только часть человеческой психики. Вот почему мне кажется, что глубоко неправы те, которые отвергают философское обоснование этических принципов и апеллируют к здоровому инстинкту. Инстинкт может обманывать.

В паше время как-то особенно чувствуется необходимость ориентироваться относительно основных нравственных принципов. Многие современные вопросы, по преимуществу социальные, ясно показывают, что эти основные принципы нравственности еще очень далеки от разрешения. Все образованное общество обнаруживает живейший интерес к вопросам этического характера. Этот интерес объясняется тем, что самые сложные современные вопросы жизни могут быть решены главным образом на этической почве. Например, т. и. «социальный вопрос» есть не только вопрос экономический, но также и вопрос этический. В самом деле, все возможные социальные идеалы в конце концов должны быть обоснованы этически. Сторонники инстинктивной морали должны думать, что оправдание тех или других социальных идеалов состоит только в том, что они возникли тем или иным путем, но на самом деле фактическое существование их не есть оправдание для них. Мы должны спросить, какой смысл в их существовании? Чтобы ответить на вопрос о смысле известных социальных идеалов, мы по необходимости должны поставит вопрос о смысле общественной жизни и тесно связанные с этим

321

вопросы о смысле мира. Если мы для оправдания действий человека говорим, что человек живет для блага общества, то тотчас возникает вопрос: а общество для чего существует? Но как только мы ставим такой вопрос, то мы тотчас приходим к метафизике и религии, потому что на этот вопрос можно ответить только тогда, когда мы можем сказать, для чего существует мир вообще¹)?

Те из философов, которые признают возможность обоснования этических принципов, понимают его обыкновенно метафизически. Типичным представителем этого направления является Гартман. По его мнению, субъект действующий делает цели мира своими, потому что он чувствует тождество своего «я» с мировым духом. Оп поставляет своей целью способствовать разрешению той цели, которую поставляет себе универсальный субъект. Действующий субъект чувствует, что он должен совершать нравственные действия, потому что он приводит свои действия в связь с целью мировой жизни. Это и есть метафизическое обоснование этики.

Чисто позитивное обоснование мы находим у Гюйо. Оп, но собственным словам, строит мораль без какой-либо «санкции» и без «обязательности». Нашей целью было, — говорит он, — дать очерк морали, не опирающейся ни на какой абсолютный долг и не зависящий от какой бы то ни было абсолютной санкции». Принцип морали он находит в возможно более интенсивной и экстенсивной жизни как физической, так и нравственной. Жизнь, сознавая себя и свою экстенсивность, не стремится к саморазрушению, но стремится к увеличению собственной силы. Расширение жизни у того или другого индивидуума приводит к расширению и его чувств; у него возникают социальные чувства, которые влекут его к ближним. Это влечение является единственной побудительной причиной человеческих действий²).

Таким образом, основной вопрос теоретической этики заключается в том, нужно ли и возможно ли оправдание этических принципов.

1) Необходимость этического обоснования социальных идеалов объясняется у С. Н. Булгакова в его сочинении· «От марксизма к идеализму». Саб. 1904. См. также «Проблемы идеализма. М. 1902.

2) См. его Очерк морали. Спб, 1899. К тому, же направлению принадлежат Baumann.Realwissettchaflliche Begründung der Moral 1899, а также Laas.Idealismus und Positivismus (выше цат. место). Holzapfel, Panideal. См. Луначарский об Авенариусе.

322

Рассмотрению этого вопроса и будет посвящен настоящий отдел.

Литература.

Паульсен. Основы этики. М. 1906.

Paulsen. System der Ethik. В. I—II. 5-е изд. 1900.

Wundt. Ethik. 3-е изд. 1903.

Вундт. Этика. Исследование фактов и законов нравственной жизни. Спб. 1887-88.

Mackenzie. А Manual of Ethics. 1897.

Макензи. Основы этики. Спб. 1888. (Очень плохой перевод.)

Hartmann. Phaenomenologie des sittlichen Bewusstseins. 1886.

Muirhead. The Elements of Ethics. 1893.

Мюрхед. Основные начала морали. Одесса. 1905.

Гефдинг. Этика иди наука о нравственности. Спб. 1898.

Проблемы идеализма. Сборник статей под редакцией проф. П. И. Новюродцева.М. 1902.

Brentano. Vom Ursprung sittilicher Erkenntniss. 1889. (Часть этой книги переведена на русский язык Н. И. Карпеевым в его книге:— «Мысли об основах нравственности». Спб. 1895).

Липпс. Основные вопросы этики. Спб. 1905.

Фуллье. Критика новейших систем морали. Снб. ·900.

Störring. EthischeGrundfragen. 1906.

Max Wundt. Geschichte der griechischen Ethik. 1908—11.

Dürr. Das Gute und das Sittliche. 1911.

Sidgwick. The History of Ethics.

323