В прошлой главе мы видели, что существенное различие между процессами физическими и процессами психическими заключается в том, что те и другие подчиняются различным законам. Для мира физического действительны законы механики. К миру психическому законы механики не приложимы: явления психические не совершаются в пространстве, к ним не приложимы законы траты энергии. Вследствие такой разнородности между одними и другими явлениями происходит то, что они не могут оказывать никакого воздействия друг на друга: физическое так же не может быть причиной психического, -как и психическое не может быть причиной физического. Одни процессы нельзя выводить из других. Психическое может объясняться только психическим, физическое только физическим. Из всего этого следует, что процессы мира психического совершенно не зависят от процессов мира физического. В одном мире процессы происходят так, как если бы другого мира совершенно не существовало. По-видимому, в каждом из миров процессы могли бы совершаться даже и в том случае, если бы другого мира и не существовало. Но, не взирая на это, между этими двумя рядами явлений существует определенное соответствие. Спрашивается, каким же образом между этими двумя рядами явлений устанавливается или вообще существует соответствие, если между ними нет никакого причинного отношения?

Если допустить, что между этими двумя рядами явлений нет никакой причинной связи, то является непонятным даже фактическое взаимодействие между физическим и психическим; напр., в процессах волевых и в процессах

171

ощущения. Процессы волевые, но общепринятому описанию, осуществляются, благодаря тому, что сознание (нечто психическое) оказывает воздействие на тело; ощущение является результатом воздействия физических изменений на сознание. Напр., звуковое возбуждение, действующее на окончание слухового аппарата, производит чисто физические изменения, которые в свою очередь порождают психические состояния. В этом случае мы обыкновенно выражаемся таким образом, что физическое является причиной психического, при чем под причиной понимается то, что является необходимым условием какого-либо явления. Таким в данном случае и оказывается звуковое возбуждение. Не будь его, не было бы ощущения. Но как ни очевидно допущение, что звуковое ощущение порождается звуковым возбуждением, с точки зрения психофизического параллелизма, его нужно считать совершенно неправильным. Причиной звукового ощущения не может быть звуковое возбуждение, потому что психическое может порождаться только психическим, так как вследствие совершенной разнородности между психическим и физическим одно не может порождаться другим. С точки зрения психофизического параллелизма, звуковое ощущение является действием психических причин, именно, известных предшествовавших психических состояний.

Эти выводы, находящиеся в резком противоречии с общепринятыми взглядами на взаимоотвошениѳ между физическими и психическими явлениями, делают учение о параллелизме весьма спорным. Недостатки этого учения вызвали многочисленные возражения, которые мы можем разделить на следующие три группы.

Первая группа указывает на то, что попытка объяснить соответствие между физическими и психическими явлениями признанием их тождества нельзя считать удачным. Это тождество не может быть объяснено.

Вторая группа указывает на то, что между физическими и психическими явлениями не существует такого соответствия, на которое указывают защитники психофизического параллелизма.

Третья группа возражений имеет в виду показать, что положение психофизического монизма, по которому между физическими и психическими процессами не может быть взаимодействия на том основании, что признание этого последнего

172

являлось бы нарушением закона сохранения энергия, при ближайшем рассмотрении оказывается несостоятельным.

Рассмотрим по порядку все эти возражения.

Прежде всего мы рассмотрим тот аргумент, по которому физическое является тождественным с психическим. Мы видели, что признанием тождества между физическим и психическим хотели сделать понятным то соответствие, которое существует между физическими и психическими явлениями. Но различие между физическими процессами и психическими настолько велико, что соединить их в одно единство не представляется возможным. Поэтому большинство сторонников психофизического монизма для обозначения тождества между психическим и физическим употребляют такия выражения, которые даже не могут быть понятны, как, напр., выражение, что физическое и психическое суть две стороны одного и того же явления. Это утверждение они думают сделать приемлемым при помощи различных образных сравнений, но в действительности эти сравнения не могут сделать понятным нечто совершенно непонятное. Для других сторонников этого учения существует нечто третье, по отношению к которому психическое и физическое суть только обнаружения. Но и в этом случае остается непонятным, почему между двумя атрибутами одной и той же субстанции должно существовать определенное соответствие. Таким образом признание тождества является только гипотезой, которая должна объяснить взаимодействие, фактически существующее между физическими и психическими явлениями. Вследствие трудностей, связанных с признанием тождества явлений физических и психических, некоторые сторонники психофизического параллелизма допускают только параллелизм явлений психических и физических.

Вторая группа возражений отрицает самый факт существования параллелизма между психическими и физическими явлениями. Под параллелизмом следует понимать то обстоятельство, что, когда в нашем сознании совершаются какие-либо определенные психические процессы, то в то же время в нашей нервной системе совершаются определенные физиологические процессы, и наоборот. Это соответствие между одними процессами и другими можно назвать параллелизмом. Следует, впрочем, отличать два вида па-

173

раллелизма, и это нужно иметь в виду вследствие двусмысленности, которая необходимо содержится в термине параллелизм. Мы можем во-1-х, утверждать, что ни один психический процесс не может совершаться без того, чтобы его не сопровождал какой-либо физический. Это утверждение имеет эмпирический характер и всегда должно быть ограничиваемо утверждением «по сколь ко простираются наши наблюдения». Это один вид параллелизма. Другой вид параллелизма является выводом из того положения, что между психическими процессами и физическими не может быть взаимодействия. Если же между ними нет взаимодействия, то, следовательно, они совершаются одновременно, не вмешиваясь друг в друга. Это — параллелизм в известном смысле абсолютный, который в то же время должен быть абсолютным соответствием, т. е. психические процессы всегда сопровождаются точно определенными физиологическими процессами: всякому данному психическому процессу должны соответствовать именно те, а не другие какие-либо физические процессы. Но действительно ли параллелизм имеет такой абсолютный характер? Всегда ли существует точное соответствие между физическими и психическими процессами? Можно указать случаи, когда предполагаемое соответствие не имеет точного характера. Сделаем, напр., попытку представить себе, какие физиологические процессы соответствуют тем или другим психическим процессам. Вообще это мы делаем таким образом, что стараемся отыскать какой-либо физиологический аналог, т. е. что-нибудь в общих чертах похожее на то или другое психическое построение. Для простейших процессов, напр., для ассоциации представлений, легко подыскать аналог в ассоциации или соединении нервных клеток, т.-ѳ. мы можем сказать, что подобно тому, как представления связываются друг с другом, так связываются и соответствующие им нервные клетки. Но попробуем отыскать аналог для такого психического процесса, как «единство сознания»; нам это не удастся. Никакие соединения нервных клеток или что-нибудь в этом роде не сделают для нас сколько-нибудь понятным единство сознания. Понятия: «необходимости», «единства», «ценности» и т. п., не могут найти соответствующего коррелята, а это является доказательством того, что абсолютного соответствия между психическими процессами и физиологическими

174

не существует; между тем, если бы была справедлива теория тождества психического и физического, то это соответствие должно было бы носить абсолютный характер.

Защитники параллелизма указывают на то, что между деятельностью сознания и функциями нервной системы существует множество параллельных черт. Возьмем для примера две параллели, приводимые Гёфдингом.

«Нервная система» имеет то значение, что служит для различных частей организмов «соединяющим органом», чтобы сделать возможной их деятельность во внутренней «гармонии», а равным образом, чтобы сделать возможным «сомкнутое» выступление против внешнего мира. Сознание «соединяет» то, что разбросано в пространстве и во времени; в нем колебание жизненных условий обнаруживается, как «ритм» удовольствия и страдания; в воспоминании и в мыслительной деятельности обнаруживается самая тесная «концентрация», какая только может быть в нашем опыте».

Против этой параллели между нервной деятельностью и сознанием Ремке замечает: там «связь», «гармония», «сомкнутость», здесь «соединение», «ритм», «концентрация». Сходство кажется очень большим, но при ближайшем рассмотрении сходство заключается в выбранных словах, а не в действительности; сходство вносится только словами, потому что нервная система и сознание настолько различны, что их неоднородность ясна для каждого. Если центральный, орган «соединяет» различные части организма, то это суть не его части, это суть части, не принадлежащие ему; если же сознание соединяет разбросанное в пространстве и в времени, то эти последние принадлежат ему. Если деятельности различных частей организма обнаруживают внутреннюю гармонию, то это может только обозначать, что они действуют целесообразно совместно друг с другом, но эта внутренняя гармония не имеет никакой «параллели в ритме удовольствия и неудовольствия».

Вторая параллель Гёфдинга состоит в следующем.

«То обстоятельство, что мы что-нибудь сознаем, предполагает известное изменение, переход, противоположность. Содержание сознания и энергия сознания должны быть выведены из состояния равновесия, внимание должно быть пробуждено. Пробуждение, возбуждение есть так же условие

175

и для функции нервной системы; возбуждение действует посредством разложения связанной силы, посредством уничтожения равновесия в нервных волокнах и нервных центрах».

И здесь, по мнению Ремке, параллельность между деятельностью сознания и нервной деятельностью отсутствует. В выражении «равновесие нервных центров и нервных волокон» еще молено кое о чем думать, но что может обозначать выражение «равновесие содержания сознания и энергия сознания»? И что собственно сходного в этих двух равновесиях? Только то, что в обоих случаях изменение наступает тогда, когда присоединяется что-либо другое обусловливающее; но ведь это есть условие всякого изменения: такие параллели могут быть проведены для всего того, что подвержено изменению.

Указать на существование сходства в этом отношении между нервной деятельностью и сознанием, еще не значит доказать существование между ними параллелизма. Так же несостоятельны и другие параллели, которые приводит Гёфдинг¹).

Третья группа возражений против параллелизма основывается на рассмотрении достоверности закона сохранения энергии. Если бы мы допустили, что закон сохранения энергии доказан с полной достоверностью для всех явлений природы, то мы должны были бы отвергнуть взаимодействие, потому что это последнее предполагало бы или увеличение наличного количества энергии или уменьшение его. Само собой разумеется, что для тех, кто не признает абсолютной достоверности закона сохранения энергии, взаимодействие между физическими и психическими процессами вполне допустимо.

Но этот вопрос требует расчленения. В самом деле, мы видели, что, согласно закону сохранения энергии, общая сумма мировой энергии неизменна, и потому всякое превращение психического в физическое уже предполагает увеличение наличного количества энергии; наоборот, превращение физического в психическое предполагает уменьшение ее.

1) См. Гефдинг. Очерки психологии. II. 6. Rehmke. Lehrbuch der allgemeinen Psychologie. 1894, стр. 96—100.

176

Этот вопрос может быть расчленен следующим образом.

Прежде всего можно предположить, что закон сохранения энергии вообще есть положение недоказанное. Тогда, разумеется, мы могли бы допустить самое взаимодействие.

Многие неясно представляют себе, что именно в законе сохранения энергии должно считать безусловно доказанным и что имеет гипотетический характер. В этом законе нужно различать два отличных друг от друга положения, именно, положение эквивалентности и положение постоянства энергии. Вкратце различие между этими двумя положениями сводится к следующему. Согласно положению эквивалентности, при всех превращениях энергии количество энергии не изменяется, т. е. если, напр., какое-либо количество тепловой энергии превращается в механическую энергию, то при определенных условиях это количество механической энергии можно было бы превратить обратно в то же количество тепловой. Положение же постоянства энергии, вытекающее из предыдущего положения, имеет в виду выразить ту мысль, что количество энергии в мире постоянно, что оно не увеличивается и не уменьшается. Но если можно согласиться с тем, что экспериментально доказано, что количество превращаемой энергии остается неизменным при всех превращениях, то никоим образом нельзя доказать того положения, что количество энергии в мире остается неизменным, потому что эмпирически мы всегда имеем дело только лишь с какой-нибудь незначительной частью мира и ни в коем случае с миром в целом; а только в этом последнем случае его и можно было бы доказать. С законом постоянства, как мы видели, связан теснейшим образом принцип замкнутой естественной причинности, по которому в сферу физических явлений не могут вмешиваться психическиt причины. Если же признать, что закон постоянства энергии не доказан, то мы должны будем считать недоказанным также и принцип замкнутой естественной причинности.

Далее, можно предположить, что, хотя закон сохранения энергии и может считаться доказанным по отношению к процессам неорганического мира, однако совсем не может считаться доказанным по отношению в миру органическому. Здесь, может быть, совсем нет той замкнутой причинности, на которую указывают сторонники параллелизма

177

а, следовательно, это делает возможным допущение воздействия духовного на материальное и наоборот. Ведь, если, в самом деле, органическое отличается от неорганического тем, что в нем содержится жизнь, или психическое, то имеем ли мы право думать, что органическое всецело походит на неорганическое; может быть, в этой области обычная физическая причинность совершенно неприменима, так как здесь входит новый фактор. Можем ли мы, в самом деле, сказать, что объяснение явлений органического мира совершенно исчерпывается чисто физическими причинами? Конечно, нет. В таком случае, может быть, в органическом мире совсем нет той замкнутой причинности, на которую указывают сторонники параллелизма, а это делает возможным допущение воздействия духовного на материальное, и наоборот¹).

Таким образом, из вышеуказанного следует, что взаимодействие между физическим и психическим может быть допущено, при чем законы механики совершенно не будут нарушены. Надо заметить, что в большинстве случаев защитники взаимодействия пытались найти аргументы, которые можно было бы принять без нарушения законов механики.

По мнению некоторых, можно признать, что законы механики остаются ненарушенными при допущении взаимодействия, лишь бы только признать, что душа, вмешиваясь в деятельность тела, изменяет не количество движения, а только направление движения²). Из механики известно, что, «если сила действует под прямым углом к направлению движения тела, то она не производит работы над телом и изменяет только направление, а не величину скорости. Поэтому кинетическая энергия, которая зависит от квадрата скорости, остается неизменной»³). Против положения, что душа изменяет не количество движения, а только ее направление, справедливо возражает Эббингаус: «изменение направления движущихся частей, выражаясь языком механики, всегда есть введение боковой силы определенного

1) См. Sigwart Logik. В. II. § 97 в. Busse. Geist und Körper, стр. 300.

2) Впервые этот взгляд был высказан Декартом. См. его Réponses aux quatrièmes objections. Oeuvres de Descartes, par Jules Simon, стр. 242.

3) См. Максуэль. Материя и движение. Спб. 1899. § 78. Другие теории этого рода см. у Busse. Geist und Körper, 438—448.

178

направления я с определенным значением работы (Arbeitswerth)»¹).

Родственный только что приведенному взгляд о воздействии души на тело защищался французскими математиками: Сэн-Венаном и Буссинэском.

Сэн-Венан доказывал, что есть аналогия между действием воли и механическим действием, которое он называет разряжающей работой (travail de crochant): он сравнивает действие воли с работой человека, тянущего крючок, который освобождает тяжесть, поднятую на известную высоту и предназначенную вбивать сваи, или с работой человека, который тянет курок заряженного ружья. В этих случаях мы затрачиваем очень мало энергии, но при этом создаем большое количество работы. Сэн-Венан показывает, что все большее и большее совершенствование механизмов может нас привести к тому, что эта разряжающая энергия может быть уменьшаема до бесконечности. Если это справедливо относительно человеческого искусства, то существуют все основания допустить, что природа более совершенная, чем искусство, может дойти до того, что будет в состоянии совершенно уничтожить ее в одушевленных организмах, т. е. что воля может освобождать движение, не затрачивая никакой энергии. Представим себе, что, напр., шар произвольной тяжести находится в состоянии равновесия на вершине какого-либо конуса произвольной величины очевидно, что чем совершеннее будет шар в смысле своей формы, чем однороднее будет масса шара и чем острее вершина конуса, тем меньше нужно будет работы, чтобы заставить упасть шар. Эта работа должна уменьшаться по мере того, как увеличивается совершенство шара и конуса, так что, если мы предположим, что мы пришли к пределу совершенства, то сила разряжающая, т. е. приводящая в движение, тоже придет к своему крайнему пределу: она будет меньше, чем всякая данная величина, т.-е. она практически будет равна нулю. Сила, равная нулю, может, однако, производить в мире очень большие последствия. Точно таким же образом и воля, по мнению Сэн-Венана, не тратя никакой силы, может производить известные физические явления.

1) Grundzüge der Psychologie, стр. 32.

179

Буссинэск приблизительно таким же образом доказывает действие души на тело. Он думает, что в нашем организме существуют пункты, в которых нематериальный принцип может созидать механические действия, т. е., по его мнению, сознание или воля может производить движения нашего организма непосредственно, не тратя ни малейшего количества энергии. Чтобы пояснить это, возьмем только что приведенный пример Сэн-Венана. Вот конус; на вершине его находится шар в состоянии полного покоя. Если шар выйдет из состояния равновесия, то он совершит только одно движение, но может совершить бесконечное множество их: он может скатиться направо, налево, вперед, назад и т. д., т. е. он может совершить миллион самых разнообразных движений. «Во всех этих случаях сила, необходимая для того, чтобы заставить шар падать, остается одной и той же. Но следствия будут очень различные. Направляющий принцип (principe directeur), который изберет ту или другую образующую линию (по которой упадет шар) и который будет направлять движение шара, не создаст новой энергии, однако произведет реальные последствия». Другими словами, если мы предположим, что необходимо затратить известное количество энергии для того, чтобы шар вышел из состояния равновесия, то легко понять, что выбор одного из многочисленных движений, которые может совершить шар, можно сделать без всякой траты энергии. Точно таким же образом можно предположить, что в нашем организме бывают такия состояния механической неопределенности, когда оказывается возможным произвести множество различных движений. Тогда вмешивается душа, которой принадлежит направляющая способность, и она, не тратя энергии, выбирает то или другое действие. Итак, по мнению Буссинэска, когда известные движения нашего организма находятся в состоянии полной неопределенности, то воля, не затрачивая никакой энергии, может выбрать то или другое движение.

Мы видели, что, по утверждению французских математиков, движение или изменение направления движения может быть создано без затраты силы; они думают, что сила, необходимая для совершения произвольного движения, может быть не только относительно очень мала, но может обратиться в нуль. Но их рассуждение совер-

180

шенно неправильно: из того, что разрешающая сила может быть безконечно малой, совсем нельзя делать того вывода, что она может быть равной нулю. «Разрешающая сила в сравнении с разрешенной может быть чрезвычайно мала. Сила размаха крыла вороны, которая приводит в движение лавину, кажется нам совсем ничтожной по отношению к силе снеговой массы, падающей на долину, т. е. мы можем пренебречь силой, равной первой при применении последней, потому что она не производит никакого заметного влияния. Однако, как ни незначителен, рассматриваемый с долины, размах крыла в сравнении с колоссальной силой лавины, но если мы станем рассматривать его вблизи, то он все-таки остается ударом крыла, которому соответствует определенная тяжесть, поднятая на известную высоту. Разрешающая сила сама по себе никогда не может быть равной нулю». Что касается вышеприведенных соображений Буссинэска, то мы можем прямо утверждать, что «никакой рукодящий принцип» нематериальной природы не может передвинуть центр тяжести на вершине конуса ни на малейшую величину; при всех обстоятельствах для этого необходима механическая сила, хотя и очень малая». «Направляющая сила не может быть рассматриваема равной нулю: нужно большее или меньшее количество силы для того, чтобы заставить шар падать направо или налево, смотря по положению источника энергии»²)..

В последнее время Ремке¹) и Венчер⁴) по вопросу о возможности воздействия души на тело высказали предположение, родственное со взглядами французских математиков; именно, они предполагают, что при действии души на тело дело идет о том, чтобы потенциальную энергию мозга сделать живой. Превращение потенциальной энергии в живую не есть увеличение энергии мозга. Психические процессы, по их мнению, имеют значение «разрешающих» процессов.

1) Du-Bois Reymond.Die sieben Welträtbsel, стр. 106—8.

2) Saint-VenantConciliation du véritable Déterminisme mechanique avec Existence de la Vie et de la liberté morale. Paris, 1878. Boussinesq. «Accord des lois de la mécanique avec la liberté de Phomme dans son action sur la matière». «Contes Rendus», 5 Mars, 1877. Изложение этого учения см. у Du-Bois Reymond'а.Die sieben Welträtbsel, 1891 и Fonsegrive.Essais sur le libre arbitre. Paris, 1887, стр. 292—297. Последняя цитата принадлежит Фонсегриву.

3) Lehrbuch der allgemeinen Psychologie, стр. 111.

4) Ueber physische und psychische Cansalität, стр. 33, 37 и др.

181

Процесс же «разрешения», по мнению указанных авторов, не сопряжен с тратой энергии.

Но против этого, как и против предыдущего положения, можно заметить, что для того, чтобы превратить потенциальную энергию в живую, необходимо затратить известное количество энергии. Физическая сила, которая приводит к разрешению известное количество потенциальной энергии, по отношению к нему может быть чрезвычайно малой, но никогда не может быть равна нулю.

Взаимодействие можно также защищать в том случае, если признать существование особой психической энергии, родственной с физической. По Штумфу¹), на психическое следует смотреть, как на скопление энергии особого рода, которая могла бы иметь свой точный механический эквивалент. Допущение особой психической энергии оправдывается тем, что под энергией понимается нечто способное производить известное количество работы, при чем совсем не обращается внимания на то, что именно производит работу. Эту работу может производить какое-либо движущееся тело, но ее может производить также нечто, к чему не приложимы обычные механические категории, приложимые к материальному телу (именно нечто психическое). Для такого понимания психической энергии мы имеем тем более оснований, что применение механического толкования и к физической энергии далеко не всегда оказывается возможным. Напр., нельзя утверждать с полной достоверностью, что теплота есть движение материальных частичек. С другой стороны, для указанного толкования понятия энергии мы находим опору в самом законе сохранения энергии. Известно, что закон сохранения энергии содержит только лишь утверждение о превращаемости одного вида энергии в другой, при чем характер этого процесса совершенно не определяется, т.-е. не говорится, что это есть движение каких-либо частичек. Раз из понятия энергии устраняется механическое толкование, то не остается никакого препятствия для того, чтобы признать существование психической энергии, которая, подобно физической энергии, обладает способностью производить работу, превращаться в другие виды энергии и т. п.²).

1) Leib und Seele. 1903, стр. 24.

2) См. Sigwart. Logik. В. Д. § 976. Оствальд. Натурфилософия, лекция 18-я. В русской литературе: Грот. Понятие души и психической

182

Разумеется, при допущении особой психической энергии вопрос о взаимодействии между психическим и физическим очень упрощается, потому что в таком случае мы могли бы признать возможным превращение физической энергии в психическую.

Мне кажется, что признание особой психической энергии, однородной с физической, совершенно недопустимо, потому что между физическими процессами и психическими есть настолько существенное различие, что энергии, им соответствующие, должны быть также совершенно различны. Правда, защитники психической энергии допускают сходство между физической и психической энергией в отношении главным образом их взаимопревращаемости, но фактически это предполагает также и все другие свойства энергии: и способность производить работу, и измеримость пудофутами, т. е. все те свойства, которые допустимы для всех других видов энергии. Так как к психическим процессам не применим предикат протяженности, то, разумеется, это же справедливо и по отношению к психической энергии. Вследствие этого никак нельзя признать, чтобы психическая энергия могла измеряться пудофутами, а если она не может измеряться пудофутами, то, очевидно, что и превращение ее в какую-либо физическую энергию нужно считать невозможным, а потому и такое решение вопроса неудовлетворительнымъ.

Таким образом, все вышеприведенные возражения против параллелизма основаны на том, что закон сохранения энергии или принцип замкнутости физической причинности не доказан с полной научной строгостью; поэтому можно считать возможным увеличение или уменьшение наличного количества мировой энергии.

Но так как принцип замкнутой физической причинности для многих кажется безусловно достоверным, то было бы более целесообразно поискать такое объяснение, при котором достоверность закона сохранения энергии оставалась бы незаподозренной. Может быть, это нам удастся сделать в том случае, если мы подвергнем логическому анализу понятия причинности и воздействия. Это необходимо сделать по той причине, что воздействие фи-

энергия в психологии. (Вопросы философии и психологии, № 27. Краинский Закон сохранения энергии в применении к психической деятельности. Харьк. 1897.

183

зического на психическое и наоборот всеми признается, но только это воздействие сторонниками параллелизма не признается причинным. Причинное воздействие можно понимать двояко. Под ним можно понимать такое воздействие, которое предполагает превращение энергии, т. е. можно предполагать, что всякая причина в акте причинения тратит известное количество энергии или, другими словами, что между причиной и действием существует такое же отношение, какое существует между энергией превращаемой и энергией превращенной¹). Но под причинным отношением можно понимать также просто закономерную связь между причиной и действием. Эту связь можно выразить следующим образом. Если есть причина, то есть и действие; все изменения причины влекут за собою соответствующее изменение и действия. Если под причинностью понимать такое воздействие, которое предполагает трату энергии, тогда при удержании понятия сохранения энергии, как оно принято в современном естествознании, окажется невозможным допустить взаимодействие между явлениями физическими и психическими, потому что для такого воздействия необходимо, чтобы между причиной и действием было отношение полной однородности: причина и действие должны быть однородны друг с другом, ибо для причинного воздействия необходимо, чтобы один вид энергии превращался в другой. Если же под причинным отношением понимать только некоторую закономерную связь между причиной и действием, не входя в объяснение внутренней связи между ними, то причинное взаимодействие между физическими и психическими явлениями может быть допущено.

Понятие причинности, эквивалентное превращению энергии, у современных писателей мы находим у Вундта²).По его мнению, настоящее научное понимание причинных отношений предполагает, что это отношение может быть сведено к превращению энергии, т.-е., что причина (известная энергия) для того, чтобы произвести известное действие, должна превратиться в другой вид энергии. Всякое причинное отношение в собственном смысле слова может быть выражено формулой превращения энергии. Если нам

1) Объяснение этого си. в книге «Мозг и душа», лекция 8-я.

2) Ueber psychische Causalität und das Princip des psychophysischen Parallelismus. Philosophische’ Studien. В. X.

184

дается ряд условий, то в этом ряду только то условие может быть названо причинным, которое может быть выражено при помощи формулы превращения энергии. При таком понимании причинности взаимодействие может быть только между такими явлениями, которые совершенно однородны. Между неоднородными явлениями физическими и психическими в этом смысле не может быть причинного отношения.

Это определение причинности мне кажется слишком узким. Гораздо правильнее, как я только что указал, считать причинным отношением определенную закономерную связь. В естествознании мы на самом деле определяем причинное отношение на основании признаков постоянства связи. События признавались причинными далеко до того, как было найдено, что причинные отношения могут быть экливалентны превращениям энергии. Истолкование причинности в последнем смысле является продуктом научной рефлексии и не является обязательным признаком причинности. Заметив таким образом, что под причинностью следует понимать прежде всего закономерную связь между причиной и действием, отметим также, что то, что мы называем причиной, всегда является только частичной причиной, что каждое действие определяется совокупностью причин, из которых мы только одну признаем причиной в собственном смысле.

После такого определения причинности рассмотрим, чем порождается, например, волевое действие. Волевое действие является, с одной стороны, результатом нервного возбуждения корки головного мозга, с другой стороны — результатом действия волевого импульса. Что волевое движение пробуждается возбуждением корки головного мозга, это для многих кажется совершенно несомненным, но что волевой импульс имеет какое-либо причинное значение, это подвержено сомнению. В действительности же сомнение это совершенно неосновательно, если мы примем во внимание, что без волевого импульса не могло бы быть волевого движения. Из этого примера ясно, что волевое движение порождается двумя причинами: физической и психической, из которых каждая является частичной причиной. Конечно, одновременное воздействие двух частичных причин является непонятным, но трудность в понимании этого явления устраняется вышеуказанным положением, в

185

силу которого всякая причина является частичной причиной. Мы не будем долго останавливаться на непонятности их совместного действия. Для нас важным является то, что мы констатировали причинное значение воли в возникновении волевого движения.

В процессе ощущения мы можем видеть причинное значение физического возбуждения. То или другое ощущение не могло бы возникнуть, если бы не существовало того или другого физического возбуждения. Физическое возбуждение в этом смысле является причиной ощущения, хотя, может быть, и не единственной. Может быть в числе причин есть какие-либо предшествовавшие психические состояния, как это признают сторонники психофизического монизма.

Против приведенного мною возможного толкования взаимодействия между психическими и физическими процессами могут быть сделаны следующие два возражения.

При рассмотрении взаимоотношения между физическими и психическими процессами необходимо исходить из того положения, что понятие воздействия необходимо предполагает известную трату энергии, и потому естественно, что, если, напр., в процессе ощущения какая-либо физическая причина порождает какое-либо физическое действие, то не может быть и речи о каком-нибудь психическом результате и, наоборот, в процессе волевого действия не может какая-либо психическая причина порождать психическое действие и в то же время порождать физическое действие (движение мышц и т, п.), потому что для этой цели она должна истратить известное количество энергии. Далее, против приведенного мною толкования можно возразить еще таким образом, что оно ничем не отличается от параллелизма, потому что оно отмечает только закономерность между изменениями физическими и психическими, чего не отрицает и параллелизм.

Мне кажется, что между параллелизмом и приведенным толкованием есть существенное различие. Именно, в параллелизме дело состоит таким образом, что один ряд явлений может совершаться независимо от другого ряда явлений. Напр., по истинному смыслу параллелистической теории, в мире физическом все происходило бы так, как оно происходит теперь, даже и в том случае, если бы ничего психического не существовало. Для после-

186

довательного параллелизма психическое есть только лишь случайный придаток. По предлагаемому здесь толкованию, психическое есть истинная причина, т. е. то, без чего физическое не могло бы осуществиться. Психическое в свою очередь порождается физическим и не могло бы осуществиться без этого последнего.

Само собою разумеется, что одна закономерная связь отнюдь не является полной характеристикой понятия причинности, ибо это понятие предполагает еще и понятие воздействия и силы. Но раз мы определили закономерности, мы можем поставить своей задачей определение внутренней связи между причиной и действием. Может быть, если нам не удастся сделать это эмпирически, то удастся сделать метафизически.

Литература.

Stumpf. Leib und Seele, 1903.

Sigwart. Logik. В. II. 1904.

James. Principies of Psychology. 1890.

Rehmke. Lehrbuch der allgemeinen Psychologie. 1904.

Külpe. Einleitung in die Philosophie.

Wentscher. Ueber physische und psychische Causalität und das Princip des psychophysischen Parallelismus. 1896.

Erhardt. Die Wechselwirkung zwischen Leib und Seele. 1897.

Busse. Geist und Körper. Seele und Leib. 1903.

Höfler. Psychologie. 1897.

Зеньковский. Современное состояние психофизической проблемы. Киев, 1905, а также Труды Киевск. Психологич. Семинарии. Вып. 3-й.

Hartmann. Moderne Psychologie. 1900.