Василий Великий, свт. Письмо 258. К Петру Епископу Александрийскому

258. К ПЕТРУ, ЕПИСКОПУ АЛЕКСАНДРИЙСКОМУ (266).

Извиняется в том, что не уведомил его о поступке исповедников: потому что привык равнодушно видеть неприятности не только от врагов веры, но и от единоверных; извещает, что писал к ним, о чем надлежало; благодарит Петра, что исправив сие дело, доводит до его сведения, что в ожидании его решения не давал еще ответа Галатам, которых надеется ввести в Церковь; изъявляет свое негодование, что Дороффй в обращении с ними не соблюл кротости, и свою скорбь, что Мелетий и Евсевий причисляются к арианам, и доказывает, что примирение с ними будет полезно для всей Церкви. (Писано в 377 году).

Прекрасно и как прилично было духовному брату, научившемуся у Господа истинной любви, напал ты на меня за то, что не обо всем здешнем, и важном и неважном, довожу до твоего сведения. Ибо на тебе лежит обязанность заботиться о наших делах, а на мне—доносить любви твоей о том, что делается у нас. Но знай, досточестнейший и возлюбленнейший для меня брат, что непрерывные

222

скорби и сильная эта буря, которая ныне приводит в потрясение Церкви, делают меня не обращающим уже внимания на происходящее. Как стук обращается в привычку тем, у кого непрестанно бывает поражен им слух в кузнице, так и я непрерывностью странных известий приобучен наконец с несмущенным и неустрашимым сердцем слышать всякую необычайность. Поэтому, что издавна замышляется против Церкви арианами, как ни много таких замыслов, как они ни важны, и сколько ни говорят о них в целой вселенной, все это для меня сносно, потому что делается явными врагами и противниками учения истины, и дивлюсь я арианам, когда не сделают они обычного им, а не когда отважатся против благочестия на что-нибудь важное и безрассудное. Печалит же меня и смущает, что делают единомышленные и единоверные с нами. Впрочем, и это, так как часто бывает и непрестанно поражает мой слух, не кажется мне странным. Почему и сам я не был тронут недавно происшедшими беспорядками, и твоего не потревожил слуха, частью зная, что молва сама собою доведет весть о случившемся, частью же выжидая, чтобы другие стали вестниками неприятного, а сверх того находя и неприличным сердиться на подобные проступки, как будто негодуя на то, что презрели меня.

Впрочем тем, которые сделали это, писал я, как следует, умоляя их, чтобы, поелику тамошние братия впали в некоторое разномыслие, не отступали они от любви, исправления же ожидали от тех, которые могут по церковным правам врачевать проступки. И как ты совершил уже сие, прекрасно и по долгу своему подвигшись на такое дело; то похвалил я тебя и возблагодарил Господа, что у тебя сохраняется останок древнего

223

благочиния, и что Церковь не утратила своей крепости во время моего гонения; потому что вместе со мною не были гонимы и правила.

Поэтому, неоднократно утруждаемый Галатами, не мог еще я отвечать им, ожидая ваших приговоров. И теперь, если даст Господь и захотят терпеливо меня выслушать, надеюсь привести людей сих в Церковь, не подвергаясь укоризне, будто бы сам я отделился к маркеллианам, но их соделав членами тела Церкви Христовой, чтобы это худое нарекание, навлеченное ересью, было уничтожено присоединением их ко мне, и сам я не понес стыда, как приложившийся к ним.

Но огорчил меня брат Дорофей, который, как сам ты писал, не совсем приятно и кротко беседовал с твоею чинностью. И это приписываю затруднительности обстоятельств. Ибо видно, ни в чем не успеваю я по грехам своим, если и ревностнейшие из братий не оказываются кроткими и способными к возлагаемым на них служениям, не исполняя всего согласно с моим желанием.

Возвратясь, пересказывал он мне разговор свой с твоею досточестностию при честнейшем Епископе Дамасе, и опечалил меня, сказав, что боголюбивейшие братия, сослужители мои Мелетий и Евсевий, причислены к последователям Ария. Но если бы и ничто другое не подтверждало их православия, то по крайней мере нападения на них ариан для рассуждающих зравомысленно служат не маловажным доказательством их правоты. А твое благоговение обязывается к единению с ними в любви и общением в страданиях за Христа. Будь уверен в том, воистину досточестнейший, что нет такого речения в православии, которое бы сими мужами не было проповедано со всяким дерзновением при свидетеле Боге и в моем присутствии. А я и на один

224

час не принял бы общения с ними, если бы нашел их храмлющими в вере. Но если угодно, оставим прошедшее, и положим некоторое начало к миру для последующего времени. Ибо все мы имеем нужду друг в друге, подобно членам, связанным между собою взаимным общением, и особенно имеем нужду теперь, когда восточные Церкви смотрят на нас, и в нашем единомыслии найдут для себя опору и утверждение; а если узнают, что вы имеете какое-либо подозрение друг на друга, то ослабеют и опустят руки свои в противоборстве с противниками веры.