Успенский Н.Д. Коллизия двух богословий в исправлении русских богослужебных книг в XVII веке

Файл в формате pdf взят на сайте  http://www.btrudy.ru/archive/archive.html

Правообладателем разрешена публикация только на нашем сайте. 

Разбивка страниц статьи соответствует оригиналу. 

КОЛЛИЗИЯ ДВУХ БОГОСЛОВИЙ В ИСПРАВЛЕНИИ РУССКИХ БОГОСЛУЖЕБНЫХ КНИГ В XVII ВЕКЕ

Кто знаком с греческим православным богослужением, тот не может не заметить расхождения его чинопоследований, связанных с таинства­ми Покаяния и Причащения, с теми же чинопоследованиями Русской Церкви. Так, в русском Требнике чин исповедания завершается разре­шительной формулой: «Господь и Бог наш Иисус Христос благодатию и щедротами Своего человеколюбия, да простит ти, чадо (имярек), вся согрешения твоя: и аз, недостойный иерей, властию Его, мне данною, прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь». В греческом чине этой формулы нет. В русском архиерейском Чиновнике на литургии Иоанна Златоуста положено лику при произношении слов: «Приимите, ядите...» и «Пийте от нея вси...» делать поклоны, а на литургии Василия Великого при этих же словах архиерею осенять хлеб и чашу крестным знамением. Кроме того, в обеих литургиях эти слова указано произносить всем сослужащим с архиереем «купногласно, тихим гласом, во едино слово с архиереем: и нижé единем словом предварити кому, или остатися архиереа: но яко из единех уст всем купно реши». Также «купногласно» положено произношение слов «И сотвори убо хлеб сей...» и «А еже в чаши сей... Преложив Духом Твоим Святым» (соответственно в литургии Василия Великого – «Хлеб убо сей...», «Чашу же сию...» и проч.). В греческом Архиератиконе все перечисленные указания отсутствуют. В русском Служебнике имеется статья «Изъявление о некиих исправлениих в служении преждеосвященныя литургии», в которой запрещается священнику или диакону, долженствующему потреблять Преждеосвященные Дары, испивать от чаши после причащения святым Телом, по той причине, что «аще и священно есть вложением частицы вино, но не пресущественно в Кровь Божественную, понеже над ним словеса священия не чтошася зде, яко бывает в литургиах Василия Великаго и Иоанна Златоустаго». В греческом Иератиконе этой статьи нет, и священнослужители, в том числе и долженствующий потреблять Преждеосвященные Дары, прича­щаются по чину литургии Златоустовой.

Все эти расхождения появились только во второй половине XVII ве­ка. И как это ни кажется парадоксальным, они возникли в процессе исправления богослужебных книг, предпринятом в целях унификации русского богослужения с греческим. Когда какое-либо грандиозное по замыслу мероприятие приводит к результатам, противоположным наме­ченным целям, такое положение можно назвать трагическим. В данном случае трагедия усложнялась еще тем, что задуманное патриархом Ни­коном мероприятие оказалось втянутым в фарватер несвойственных русскому православному сознанию богословских представлений и так сильно, что приостановить это течение были не в силах последующие за Никоном патриархи до патриарха Иоакима включительно.

Причин к этой трагедии было несколько. Сам инициатор исправле­ния богослужебных книг – патриарх Никон, волевой человек, имевший
        148

большое влияние на царя Алексея Михайловича, не обладал теми глу­бокими богословскими знаниями и ученостью, которыми отличались митрополит Киприан, редактировавший Псалтирь следованную, архи­епископ Новгородский Геннадий, попечением которого был сделан пер­вый полный свод библейских книг в славянском переводе (так назы­ваемая «Геннадиевская библия»), и составитель Четий-Миней – митро­полит Макарий. Показательно, что никаких следов директивных указа­ний патриарха Никона Московскому печатному двору относительно ис­точников исправления и метода работы справщиков не сохранилось. По-видимому, их и не было. «Слабая сторона подобного способа ис­правления книг при Никоне и вскоре после него, – писал по этому по­воду проф. Н. Ф. Каптерев, – заключалась в том, что не выработано было никаких руководящих определенных начал, никакого определен­ного плана и метода для ведения книжных исправлений, которыми мог­ли бы руководствоваться в своих работах книжные справщики. Все де­ло справы велось как-то случайно, на основании случайного, находяще­гося в данную минуту под руками справщиков материала, отчего необ­ходимо являлась неустойчивость и рознь в книжных исправлениях за разное время. Справщики проверяли переводы венецианских изданий ныне по одним древним спискам, завтра – по другим, ныне находили нужным внести в исправляемую книгу из древних списков одно, а завт­ра – другое. Правда, они из старых книг избирали, по их мнению и убеж­дению, только лучшее, и это находимое лучшее вносили в наши ново- исправленные книги. Но что такое было действительно лучшее в разных старых греческих и славянских списках, из которых каждый служил только отображением данного времени и места? Так как ничего руково­дящего, определенного в этом отношении установлено и дано не было, то одному справщику казалось в старом лучшим одно, а другому – дру­гое, почему одни справщики, как лучшее, вносили в новоисправленные книги одно, а другие потом заменяли это другим, по их убеждению еще более лучшим. Личному усмотрению и разумению книжных справщи­ков, хотя и по неизбежной необходимости, так как в справе не было настоящего авторитетного главы и руководителя, давалось слишком много места, а это неизбежно вело к соблазнительной неустойчивости самой книжной справы. При таких порядках, очевидно, чем более про­ходило времени, тем большее количество появлялось изданий одной и той же книги, несогласных между собой, и самое количество этих не­согласий с течением времени все более увеличивалось. Это замечали все, все этим обстоятельством очень смущались и соблазнялись, тем бо­лее, что на него постоянно и неустанно указывали противники книжных никоновских исправлений как на очевидное для всех доказательство, что русские церковные книги в действительности не исправляются, а только портятся. В интересах Церкви и самого дела, так или иначе, нужно было прекратить соблазн. Не нашли для этого иного выхода, как решительное запрещение всяких дальнейших попыток исправлять кни­гу Служебник, которая раз навсегда должна была печататься впредь только в одной определенной редакции, уже не допускающей в себе ни­каких дальнейших перемен и изменений. Именно собор 1667 года поста­новил: «Книга служебник, якоже прежде исправися и печатася, и ныне при нас прилежно свидетельствовася от всего освященнаго собора и печатася в лето 7166-е, тако же и впредь да печатают, и никто же да не дерзнет отныне во священнодействие прибавити что или отъяти или изменит Аще и ангел (по нас) будет глаголати что ино, да не имете ему веры» 1.

Далеко не благополучно обстояло дело с самими источниками спра-

––––––––––

1 Н. Ф. Каптерев. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т. I. Сер­гиев Посад, 1912, с. 244—245

149

вы. Известно, что патриарх Никон посылал за этими источниками на Афон келаря Троице-Сергиевой лавры Арсения Суханова, который еще в 1649 году ездил на Восток по поручению патриарха Иосифа для свер­ки тамошней церковной обрядности с обрядностью Русской Церкви.

Арсений отправился на Афон из Москвы в октябре 1653 года и вер­нулся 22 февраля 1655 года. Приготовленный же к печатанию список Служебника был представлен для рассмотрения его и одобрения Собо­ром в конце марта того же 1655 года, т. е. через месяц после возвра­щения Арсения Суханова 2. В предисловии к Служебнику говорилось, что он исправлен согласно «с древними греческими и словенскими». Как могли справщики в течение месяца изучить привезенные Арсением «древние греческие» Евхологионы, сверить их с древними же славян­скими, составить новоисправленный текст и переписать его набело? На невероятность сообщения предисловия к Служебнику обратил внимание еще митрополит Макарий, который писал, что автор предисловия «мало заботился о хронологической точности и не везде соблюдал порядок со­бытий» 3. Однако свидетельство предисловия об исправлении Служеб­ника согласно «с древними греческими и словенскими» до конца прош­лого столетия в науке считалось исторически достоверным.

В 80-х годах прошлого столетия известный своими архивными от­крытиями магистр богословия С. А. Белокуров нашел и опубликовал рукопись под названием «Известие истинное православным и показание светлое о новом правлении в Московском царствии книг древних» 4. Ав­тор этого документа, архимандрит Сильвестр Медведев, работавший на Московском печатном дворе с 1678 по 1688 год сначала в должности справщика, а затем – книжного хранителя, по поводу исправления Слу­жебника 1655 года писал: «Коварнии человецы прежде лестными свои­ми словесы прельстиша святейшаго Никона патриарха, начаша самую ему правду о исправлении книг предлагати, а делом самым ино про- мышляти… И егда оных человек та хитрость их не познася, оставивше они греческие и словенские древние самые книги, начаша правити с новопечатных у немец греческих книг. А в сем предисловии книги слу­жебника пишут они еже ону с греческими древними и словенскими ру­кописными достоверно исправиша и во всем согласиша, и народ право­славный увещают, во еже бы оный той книге, яко достоверной, верили и ни в чесом не усумневалися, зане справлено с древнегреческих руко­писных и словенских книг. А та книга служебник правлен не с древних греческих рукописменных и словенских, но снова у немец печатной гре­ческой безсвидетельствованной книги, у нея же и начала несть, и где печатана неведомо. И егда по немалых летех, по указу великаго госу­даря ради достовернаго кннжнаго свидетельства и справки, был на пе­чатном дворе справщик из Афонские Святые горы архимандрит Диони­сий, иже обита в сем царствующем граде Москве, в Николаевском гре­ческом монастыре, и той ону, у немец печатную книгу служебник, рас­смотря, на страницах подписал своею рукою на обличение тыя непра­выя книги словеса бранная, зде писати неприличная. А та книга и ныне обретается в книгохранительнице на печатном дворе. И которой слу­жебник печатан и после сего в лето 7166, а в нем напечатано о святой литургии, яко напечатано по уставу Константинопольские великие церк­ви и Святые горы и он на той книге подписал своею же рукою «не хо­щу лгать на великую церковь и на святую гору Афонскую». И от сего писания явно есть, яко тамо не тако. И та книга и ныне в той же хра­нителнице на печатном дворе... И иныя древния харатейныя книги сло-

––––––––––

2 С. А. Белокуров. Арсений Суханов. М., 1891, с. 334–336.

3 Митрополит Макарий. История Русской Церкви. Т. XII, СПб., 1883, с. 176.

4 Опубликовано в «Чтениях в Обществе истории и древностей Российских» (да­лее – ЧОИДР), 1885. кн. IV, М., 1886.

150

венския, которыя на соборе от святейших патриархов и от всех архие­реев и от всего собора свидетельствованы, яко во всем согласны с древ­ними греческими книгами, с которых поставлено было править москов­ские печатныя книги, и те древния словенския харатейныя книги черне­ны противу новопечатных у немец греческих книг» 5.

Заметим, что Медведев не принадлежал к тем, кто считали себя «ревнителями древлего благочестия». Это был человек недюжинных способностей и широкого кругозора, положительно относившийся к ис­правлению богослужебных книг. Чувство благоговения перед Никоном, быть может, уже умершим тогда, когда Сильвестр писал свое «Извес­тие...», сказывается на многих страницах этого исторического доку­мента.

Что же узнаём из этого документа? Из слов Сильвестра выходит, что патриарх Никон, приступая к исправлению Служебника, имел в ви­ду редактировать его на основе древнегреческих и славянских рукопис­ных, что соответствовало решению собора 1654 года: «Чтобы впред быти исправлению в печатном тиснении Божественным книгам против древних харатейных и греческих книг, уставов, потребников, служебни­ков и часословов». В действительности же исправление Служебника проводилось «с новопечатных у немец греческих книг», причем эти кни­ги не проверялись по древнегреческим и славянским рукописным, а на­оборот, последние «были чернены противу новопечатных у немец грече­ских книг». Надо понимать, что справщики в отдельных случаях просто зачеркивали в рукописных книгах те места, которые им казались проти­воречащими новопечатным книгам.

С. А. Белокурову удалось найти в библиотеке Московской синодаль­ной типографии и ту «у немец печатную греческую безсвидетельство- ванную книгу», о которой писал Сильвестр Медведев. Это оказался гре­ческий Евхологион венецианского издания 1602 г. 6 Говоря языком Мед­ведева, она действительно была бессвидетельствованной. У нее не было титульного листа. Подтвердилось и сообщение Медведева о том, что Дионисий написал на этой книге «бранные словеса». На обороте 4-го листа, там, где в связи со словами «диакон: премудрость, прости, ус­лышим святаго Евангелия, иерей: мир всем» указывалось иерею «нано­сить» (ἐπιφέρω), очевидно, делать движение подобное тому, которое делает католический священник, вознося руки при словах Dominus vo- biscum, – на поле оказалась надпись: «Собакин, б....н сын, худо неис- правлено печатал зде». Итак, сообщение Медведева о том, что при из­дании Служебника 1655 года справщики руководствовались «у немец печатной греческой безсвидетельствованной книгой, у нея же и начала несть и где печатана неведомо», подтвердилось.

Насколько же были использованы греческие рукописные книги, за которыми Арсений Суханов ездил на Афон? Изучив все книжные фонды, которые поступили в Москву с Афона, С. А. Белокуров установил, что из 498 рукописей, привезенных Арсением Сухановым, только 3 Евхологиона, 3 Типикона и 1 Часослов могли бы быть используемы при исправлении богослужебных книг вообще. Все прочие рукописи не име­ли отношения к исправлению богослужебных книг. Это были, главным образом, книги для домашнего чтения, как, например, слова и беседы Иоанна Златоуста, беседы Макария Египетского, слова подвижнические Василия Великого, творения Григория Назианзина, Иоанна Лествични- ка, патерики, лавсаики, торжественники. Более того, наряду с свято­отеческими творениями оказалось около 50 рукописей нецерковной

––––––––––

⁵ ЧОИДР, 1885, кн. IV, с. 13—14.

6 По старой нумерации библиотеки она значилась под № 2619, а по новой – №81. Место хранения в настоящее время – Государственный Исторический музей, Синодальное собрание.

151

письменности, например, книга эллинского философа Троя, философа Афилистрата, философа Фоклея Еллина, Аристотелева Преестественная, Максима, епископа Кифирского, о животных морских, Стравона фило­софа о землетрясении и т. п. 7 Короче говоря, работая над редактирова­нием Служебника, справщики могли использовать только 3 Евхологио­на, но следов этого использования в самом Служебнике 1655 года мы не видим. Ни в афонских Евхологионах, ни в русских печатных Слу­жебниках до Служебника 1655 года нет указания на пение гимна «До­стойно и праведно есть покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице единосущней и нераздельней» (указывалось только «Достойно и праведно»), отсутствовала в литургии Василия Великого фраза «Пре­ложив Духом Твоим Святым» и не было указания на пение «Видехом свет истинный». Очевидно, справщики внесли эти дополнения в Слу­жебник 1655 года из какого-то или из каких-то других источников.

Изучение источников Никоновской справы продолжил проф. А. А. Дмитриевский. Он установил, что в основу Служебника 1655 года был положен Стрятинский Служебник Львовского епископа Гедеона Балабана, изданный в 1604 году, но с весьма значительными исправ­лениями по венецианскому греческому Евхологиону 1602 года (см. вы­ше у Медведева: «у немец печатная греческая безсвидетельствованная книга»). В издании, датируемом 1656 г., были использованы также: ответная грамота Константинопольского патриарха Паисия на вопросы «О церковных потребах», о которых писал ему в 1654 году патриарх Никон, Киевский Служебник, изданный в 1620 году архимандритом Елисеем Плетенецким, и Служебник митрополита Петра Могилы, изданный в 1629 году 8. Таковы были главные источники справы Служебника.

Само по себе исправление богослужебных книг по печатным изда­ниям еще не опорочивало бы эти книги, если бы печатные издания бы­ли пригодными «да во всем великая Россия православная со вселенски­ми патриархи согласна будет», но этой-то доброкачественности в выше­указанных западных печатных изданиях не было.

В 1596 году в юго-западной Руси, подпавшей под политическую власть Польши, была установлена уния православного населения этого края с Римо-Католической Церковью. Уния носила экспансионистский характер, и униаты встречали сопротивление со стороны православных епископов. Такими были вышеуказанные епископ Львовский Гедеон Ба­лабан (†1607 г.), являвшийся для православных западно-руссов экзар­хом Константинопольского патриарха Мелетия, митрополит Киевский Петр Могила (†1647) и другие.

Одним из средств противодействия унии среди православного насе­ления служила издательская деятельность и организация училищ. Но эти училища были молодыми сравнительно с католическими универси­тетами и уступали последним в смысле квалифицированности учитель­ских кадров. К тому же обучение в них зачастую проводилось по като­лическим учебникам. Все это налагало известный отпечаток на бого­словские воззрения ревнителей Православия. Как на пример укажем на изложение в Служебниках Гедеона Балабана, Елисея Плетенецкого и Петра Могилы священнодействий освящения евхаристических Даров. По православному учению, основывающемуся на святоотеческом бого­словии, освящение совершается наитием Святого Духа и в этом отноше­нии епиклесисявляется кульминацией евхаристической молитвы. Поэто­му с епиклесисом соединено осенение освящаемых Даров крестным зна-

––––––––––

7 Подробное описание привезенных Арсением Сухановым с Афона рукописей дано С. А. Белокуровым в его магистерской диссертации «Арсений Суханов» (М., 1891, с. 352—416).

8 А. А. Дмитриевский. Отзыв о сочинении М. И. Орлова «Литургия святого Василия Великаго». СПб., 1911, с. 256—257.

        152

мением. По учению Римо-Католической Церкви, освящающими евха­ристические Дары являются установительные слова Господа, поэтому с произношением их католический священник благословляет хлеб и чашу и после каждого из благословений делает поклон.

В Служебнике Гедеона Балабана в соответствующем месте читаем 9: «Также преклон главу с умилением и вздвиг десницу свою и показует над святый хлеб и благословляет его глаголя с возглашением: Прии­мете, ядите... Лик: Аминь. Диакон же показует святаго дискоса орарем трома персты десныя руки, иерей же в тай: Такожде и чашу по вечери глаголя... Таж паки вздвиг десницу свою над святую чашу и благослов­ляет глаголя с возглашением: Пийте от нея вси...» (л. 150–151). Это в чине литургии Златоуста.

«Иерей преклоняет главу и вздвиг десницу свою, с страхом благо­словляя святый хлеб, возглашает глаголя: Дасть святым Своим учени­ком... Лик поет: Аминь. Иерей же и диакон таяжде и зде творят подоб­ие Златоустаго литургии. Иерей в тай: Такожде и чашу от плода лоз­няго взем, налив, благодарив, освятив.

Взглашает иерей, руку имеяй свыше с страхом и благословляя гла­голет: Дасть святым Своим учеником...» (л. 299). Так говорится в чине литургии Василия Великого в том же Служебнике.

У Елисея Плетенецкого в чине литургии Златоуста: «Таже преклонь главу с умилением и вздвиг десницу и показует над святый хлеб и бла­гословляет его глаголя с возглашением: Приимете, ядите...

Таж паки вздвиг десницу свою над святую чашу и благословляет глаголя с возглашением: Пийте от нея вси...» (с. 100).

В литургии Василия Великого: «Иерей преклоняет главу, вздвиг дес­ницу свою с страхом благословляет святый хлеб, возглашает глаголя: Дасть святым...

Взглашает иерей, руку имеяй свыше с страхом и благословляя гла­голет: Дасть святым...» (с. 151).

В Служебнике Петра Могилы, изданном в 1629 году, в литургии Иоанна Златоуста читаем: «Таже всклонь главу с умилением и вздвиг цесницу свою, и сложив персты, аки благословити, показует на святый хлеб, глаголя с возглашением: Приимете, ядите... Лик: Аминь» (с. 58).

«Паки вздвиг десницу свою над чашу, сложив персты, глаголет с возглашением: Пийте от нея вси...» (с. 59).

Далее на с. 61 говорится: «Подобает ведати, аще бы тепл сущ свя­тый агнец на заколении обращен был взнак, зде подобает превратити его крестом горé. И тако творити призывание Святаго Духа над святы­ми Дары» (следует произношение слов «И сотвори убо хлеб сей...» и проч. с указанием на благословение освящаемых Даров).

Почти дословно все то же указано в литургии Василия Великого (с. 178–179 и 182–183).

В издании же 1639 года наблюдается определенный крен в сторону западного схоластического учения о Евхаристии. Хотя благословение Даров во время епиклесиса здесь указано, однако слова «И тако тво­рити призывание Святаго Духа над Святыми Дары» опущены (с. 320–321 в литургии Иоанна Златоуста и с. 519–521 в литургии Василия Ве­ликого). О благословении же при произношении слов: «Приимите, яди­те...» и «Пийте от нея вси...» сказано: «Абие иерей преклонив главу со умилением и всяким вниманием, помышляя еже претворитися святому хлебу в Тело распятаго Христа Бога нашего, прилагая к сему и свое произволение и воздвиг десницу свою, сложив персты, аки благослови­ти, и зря на святый хлеб показует над ним и благословляя его возгла­шает, глаголя (с. 314): Приимете, ядите... Сему же глаголему, диакон преклонив и сам главу свою, держа орарь тремя персты десныя руки,

––––––––––

9 Текст привожу с делением на абзацы, как он изложен в служебниках — Н. У.

        153

показует святый дискос. Иерей же низко поклонся Божественному Хри­стову Телу однащи, тайно глаголет: Такожде и чашу по вечери глаголя.

Паки иерей преклонь главу со умилением и всяким вниманием, помышляя еже претворитися святому вину в Кровь Христа Бога нашего, от святых ран Его излиянную, прилагая к сему свое произволение, вздвиг десницу (с. 315) свою над святою чашею, сложив персты и зря в святую чашу на святое вино, показуя и благословляя, возглашая, гла­голет: Пийте от нея вси... Диакон же такожде преклонь свою главу, держа орарь треми персты десныя руки, показует иерею святый потир. Иерей же низко поклонся однащи Божественным Тайнам, главу пре­клонь, глаголет молитву сию: Поминающе убо…» (с. 316) 10.

Приведенное место отражает не только учение о времени пресуще­ствления Святых Даров, но и неведомое еще в эпоху Флорентийской унии и провозглашенное на Тридентском Соборе учение об Intentio («Помышляя еже претворитися… прилагая к сему и свое произволе­ние»).

Заметим, что влияние на митрополита Петра Могилу схоластическо­го богословия в конце его жизни усиливалось. В 1646 году митрополит издает Евхологион (Требник), в котором в духе схоластического бого­словия излагает учение о материи и совершительной формуле таинств, указывает на наличие у священника Intentio как условия, необходимого для действенности совершаемого им таинства. И здесь мы сталкиваемся с новым парадоксом. Составляя Евхологион в духе схоластического бо­гословия, Петр Могила полагал, что он восполняет в православном бого­служении то, что до него там было опущено по неведению. В предисло­вии к Евхологиону он сокрушается, что униаты «разными досадами и обидами безстыдне называючи духовных наших неуками… волаючи иж Русь православная з’еретичила личбы формы, материи, интенции и скутков Таин Божиих не знает» (л. IV). Учить в духе схоластического богословия и в то же время защищать Православие – это было свойст­венно не одному митрополиту Петру, но и многим украинским поборни­кам Православия в то время.

Воссоединение Украины с Московским государством вызвало ожив­ленные связи между Москвой и Киевом в разных областях культуры, в том числе и церковные. Киевские богословы, монахи и другие церковные деятели нашли в Москве приют и возможности для своей просвети­тельной деятельности. Иеромонах Епифаний Славинецкий, затем его ученик по Киевской академии Евфимий и Иван Озеров получили должность справщиков (редакторов) на Печатном дворе, а Евфимий вскоре занял место ведущего справщика.

Патриарх Никон в деле исправления богослужебных книг положил­ся на богословскую компетентность и православность воззрений киев­ских ученых, поскольку украинские богословы были известны как рев­ностные защитники Православия в борьбе с унией. Но он не учел того обстоятельства, что и сам митрополит Петр Могила и кандидаты на учтельские должности в учрежденной им академии по требованию того же митрополита получали высшее богословское образование в латино­польских школах. Воспитанные в схоластическом богословии украинцы в Москве должны были неизбежно столкнуться с русскими православ­ными воззрениями, сложившимися веками на святоотеческом богосло­вии. Была неизбежна коллизия двух богословий, и пунктом столкнове­ния их было учение о таинстве Евхаристии, вокруг которого формирова­лось само схоластическое богословие. Дошедшие до нашего времени трактаты и другие документы, относящиеся к происходившей в Москве во второй половине XVII века богословской полемике по вопросу о вре­мени пресуществления Святых Даров, служат убедительным свидетель-

––––––––––

10 То же в чине литургии Василия Великого, с. 510—513.

        154

ством происходившей коллизии двух богословий. Печатный двор ока­зался местом, где эта полемика адаптировалась в литургических фор­мах, причем адаптация отличалась непоследовательностью действий участников книжного исправления и.

Коллизия намечалась еще при предшественнике патриарха Нико­на– патриархе Иосифе, когда в Служебнике, изданном в 1651 году, в литургию Иоанна Златоуста было внесено указание на совершение по­клонов при произношении слов Господа: «Приимите, ядите...» и «Пийте от нея вси...» Это указание было сохранено и в Служебнике 1652 года, вышедшем из печати при патриархе Никоне. Как видно из предисловия к этому Служебнику, Служебник 1651 года перед его выходом обсуж­дался советом архиереев, в числе которых был и Никон, тогда митропо­лит Новгородский и Великолуцкий. Поэтому Никон и переиздал этот Служебник в первый год своего патриаршества. Но спустя четыре года патриарх нашел издание ошибочным и приступил к переизданию в ис­правленном виде. В новом издании (1655 г.) указание на совершение поклонов в чине литургии Иоанна Златоуста было изъято, но была вне­сена новая погрешность, худшая, чем та, которую устранили. В чине литургии Василия Великого было сделано указание: «Священник пре­клоняет главу, воздвиг десницу свою со благоговением, благословляет святый хлеб, возглашает, глаголя: Даде святым Своим учеником и апо­столом рек: Приимите, ядите... (с. 468) Возглашает священник, руку имеяй свыше со благоговением, и благословляя, глаголет: Даде святым Своим учеником и апостолом рек: Пийте от нея вси...» (с. 469), т. е. так, как это указано в Служебниках Гедеона Балабана и Елисея Плетенецкого. Не успел выйти из Печатного двора Служебник 1655 года, как потребовалось перепечатать «80 четверток». Это было 24 сентября, а 26 октября последовал новый указ патриарха – «в те книги служебни­ки переделывать 95 четверток». Итак, три издания, датированные одним и тем же 1655 годом!

Профессор А. А. Дмитриевский, сличив эти издания, обнаружил еще четвертое, тоже датированное 1655 годом. По этому поводу он писал: «Все эти издания, сохраняющие одну и ту же дату предисловия 31 ав­густа и одинаковую пагинацию, в текстуальном отношении весьма силь­но разнятся друг от друга, причем разности между изданиями мы на­блюдаем не только в несколько строк, но иногда в страницу, в две и больше (сличи стр. 282, 283, 329, 496 и др.). В этом последнем случае, чтобы сохранить пагинацию первого издания, одна и та же страница повторяется дважды, иногда счет идет не по страницам, а по листам, а иногда листы даже остаются совершенно без пометы страниц» 12. В ян­варе 1656 года четырежды исправленный Служебник Евфимий отнес к патриарху для новой «справы», и «тот служебник на соборе чернен», т. е. был подвергнут исправлениям. В результате 31 июля 1656 года вышло вновь исправленное издание.

Итого 6 изданий, считая первым издание 1652 года. Заметим, что указанное количество изданий совпадает с челобитными Алексею Ми­хайловичу противников книжного исправления – попа Никиты Добры­нина (он же Никита Пустосвят) и диакона Феодора, из которых пер­вый писал: «Шесть бо выходов его Никоновых служебников в русин­ское государство насилством разослано: а все тс служебники меж со­бою разгласуются и не един с другим не согласуются» 13. «Напечатали

––––––––––

11 См. Г. Миркович. О времени пресуществления Св. Даров. Спор, бывший в Москве во второй половине XVII века Вильна, 1886; Прот. Г. Флоровский. Пути русского богословия. Париж, 1937.

12 А. А. Дмитриевский. Отзыв о сочинении М. И. Орлова «Литургия святого Василия Великаго». СПб., 1911, с. 234—255.

13 Н. И. Субботин. Материалы но истории раскола за первое время его существования, т. IV. М.. 1878, с. 109.

155

служебники шесть выходов, – писал Феодор, – а все меж собою не со­гласуют во многих местех, сначала и в концах» 14. Затем следовал еще ряд изданий: 5 мая 1657 года, 10 декабря 1658 года, 15 мая 1658 года и 1 июля того же, 1658 года. В этих изданиях делались частично дополнения и изменения, касающиеся отдельных обрядов чинопоследо­вания литургии, например, в Служебнике 1655 года было указано вы­нимать из третьей просфоры девять частей (с. 189–195), а не одну, как это полагалось в предыдущих изданиях. Было указано относительно заздравной и заупокойной просфор: «накоеждо имя взимает частицу, приглаголя: помяни Господи» (с. 198). Была внесена в литургию Иоан­на Златоуста заупокойная ектения с оговоркой, что она произносится «аще ли будет о усопших приношение» и что эта ектения «в греческом, от него же книга сия исправися, не обретеся, такожде и молитва за усопших» (с. 253–256). Было указано колебание воздуха во время сим­вола веры (с. 300) и несколько изменен «Указ о раздроблении Агнца» (с. 346–350), впервые помещенный в Служебнике издания 1647 года (с. 161–163). В Служебниках 1656 года «Указ о раздроблении Агнца» был изложен более пространно (с. 469–475) и было указано опускать диакону частицы в чашу по причащении мирян, с чтением: «Воскресе­ние Христово видевше...», «Светися, светися...», «О Пасха велия...» и «Отмый, Господи...» (с. 487–488). Но осенение хлеба и чаши крестным знамением при произношении установительных слов Господа на литур­гии Василия Великого сохранялось неизменно, в то время как в литур­гию Иоанна Златоуста оно не было внесено. Эта непоследовательность продолжала оставаться в послениконовских изданиях 1667, 1668, 1670, 1676, 1684 и 1693 годов.

В 1676 году при патриархе Иоакиме в Служебник было внесено «Изъявление о некиих исправлениих в служении преждеосвященныя службы». Оно касалось совершения великого входа и причащения свя­щеннослужителей. Его назначением было подчеркнуть, что «аще и свя­щенно есть вложением частицы вино, но не пресущественно в Кровь Божественную, понеже над ним словеса священия не чтошася зде, яко бывает в литургиах Василия Великаго и Иоанна Златоустаго». Это подчеркивалось необычным порядком совершения входа, на котором пола­галось нести дискос и чашу самому иерею, «ничтоже глаголя», в молча­ливом опускании в чашу части IИС и вливании теплоты, в формуле причащения: «Честнóе и святое Тело и Кровь Господа и Бога...» и в за­прещении долженствующему потреблять Святые Дары священнослужи­телю испивать от чаши по мотиву, якобы в ней не святая Кровь, а вино, хотя и освященное.

Что касается необычного порядка совершения великого входа, то он таким же излагается и в греческом Иератиконе 15, и это еще нельзя на­звать показательным для той цели, с какой о нем говорится в «Изъяв­лении».

В древней Церкви не только принесение хлебов к алтарю, но и от­несение в скевофилакию Святых Даров, оставшихся после совершения Евхаристии 16, а равно и разношение их по домам отсутствовавшим на Евхаристии 17, входило в обязанность диакона, откуда возникла тради­ция потребления Святых Даров диаконом. Поминовения же на великом входе до XV века вообще не существовало. Но Греческая Церковь все, что касается причащения на литургии Преждеосвященных Даров, на­чиная от раздробления Агнца, совершает по чину литургии Иоанна Златоуста 18.

––––––––––

14 Там же, т. VI. М., 1881, с. 22—23.

15 Ίερατικὸν… Κωνσταντινοπόλις, 1895, σελ. 138.

16 Постановления Апостольские, VIII, 13.

17 Иустин Мученик. Апология 1-я, гл. 67.

18 Ίερατικὸν… σελ. 141.

156

Греческая практика причащения на литургии Преждеосвященных Даров по чину литургии Иоанна Златоуста, т. е. как от чаши святой Крови, прослеживается в глубь истории богослужения более, чем на ты­сячелетнюю давность. Сохранилось, например, послание неизвестного Константинопольского патриарха XI века к некоему Павлу, избранному во епископа гор. Каллиполя (по предположению – город в Южной Италии), в котором патриарх писал о литургии Преждеосвященных Даров: «В последнее воскресенье сырной седмицы, при совершении полной литургии святые хлебы приготовляются не в обычном, но в большем ко­личестве. По причащении они хранятся до пятка в особом ковчеге, причем святая Кровь не вливается в них, ибо в постные дни ежедневно при совершении преждеосвященной литургии приготовляется и освящается чаша, в которую влагается освященный ранее Хлеб, возвышаемый и преломляемый. И какая нужда примешивать святую Кровь к Божест­венному Хлебу? Ибо преждеосвященная литургия совершается лишь ради освящения чаши». Далее патриарх разъясняет, что Божественный Хлеб напаяется святой Кровью лишь для домашнего причащения от­шельникам, не желающим нарушать свое безмолвие, и затем для на­путствия больных; для последней цели запасные Святые Дары, по сло­вам патриарха, оставляются после каждой полной литургии и хранятся лишь до следующего утра; неиспользованные, они потребляются нато­щак чистым отроком; в Четыредесятницу, ввиду сравнительной редко­сти полной литургии, запас Святых Даров делается на более продолжи­тельный срок 19.

Другое свидетельство принадлежит студийскому монаху Никите Стифату (XI в.). «По нашему преданию, – говорит он, – мы служим полную литургию (в Четыредесятницу) по субботам и воскресным дням в третий час, в который Святой Дух сошел на апостолов; тогда, совершая приношение, освящаем Дары, из которых сохраняем достаточное коли­чество на целую седмицу; в девятый час завершив все богослужение, в заключение вечерни мы, иереи с диаконами, творим вход с одним лишь кадилом, и после чтения пророков, совершив установленные Василием Великим молитвы, перенеся с предложения Дары, помолившись над ни­ми, прибавив к этому еще преданную нам Господом молитву, мы возвы­шаем Хлеб, говоря: Преждеосвященная Святая святым, затем, совершив соединение, причащаемся» 20. Что означают слова Никиты Стифата «совершив соединение», это видно из Устава Великой Константинополь­ской церкви, писанного в первой половине XI века 21.

Здесь в чинопоследовании преждеосвященной литургии говорится, что «в соединение же (т. е. когда наступит время для этого священно­действия) один из священников, войдя в скевофилакию, влагает части в потиры. Вслед за ним и главный иподиакон вливает вино и теплоту, говоря: Благослови, владыко, священник же говорит: Соединение Духа Святаго» 22.

Другое свидетельство, дополняющее предыдущие, принадлежит пат­риарху Константинопольскому Михаилу (1143–1146), который писал в «Извещении царю» о преждеосвященной литургии: «В каждое воскре­сенье из посвящаемых у нас для поста честных дней, по священнопре­данному последованию и учению, освящаются преждеосвященные хле­бы. Из освященных таким образом святых хлебов, совершенных, жи­вотворящих и полных Божественными дарованиями, сохраняется, сколь­ко бывает нужно и сколько требуют обстоятельства. К этим хлебам,

––––––––––

19 J. Соzza Luzi. Pairum Nova Bibliotheca, X, 1905, pars 2, p. 169.

20 Libellus contra Latinos. Migne, P. G., t. 120, col. 1011.

21 Устав был открыт проф. А. А. Дмитриевским в 1896 году в Дрезденской национальной библиотеке, где он значился под № 140.

22 А. А. Дмитриевский. Древнейшие патриаршие типиконы… Киев, 1907, с. 330.

157

которые признаются и действительно суть самое животворящее Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, не приливается ни од­ной капли Божественной Крови, и они так отлагаются без окропления святой Кровью. В каждый из постных дней, когда не совершается пол­ной литургии, они переносятся из места предложения на святую трапезу в алтаре и над ними не произносится ни одной из таинственных и освятительных молитв, но иерей творит лишь единственную молитву с хода­тайством о том, чтобы ему быть достойным причастником предлежащих святынь. Во время святого причащения, немного ранее его совершения, диаконы касаются стоящих (на престоле) святых чаш и приглашают не как на полной литургии: Исполни, владыко, но: Благослови, владыко, и после того как священник ответит: Благословен Бог наш всегда, – влагается преждеосвященный и ранее совершенный святой хлеб в таин­ственную чашу и содержащееся в последней вино прелагается в святую Кровь Господню и признается прелагающимся» 23.

Приведенные свидетельства – константинопольского происхождения, что в данном случае весьма важно, так как Константинополь в ту пору являлся центром церковной жизни православного Востока. Из этих свидетельств видно, что в ту пору существовало два вида Преждеосвященных Даров: одни преждеосвященные хлебы, которые не напоялись святой Кровью, предназначались для преждеосвящснных литургий, другие же, напаяемые святой Кровью, предназначались для домашнего причащения отшельников и для напутствования больных. На преждеосвященной литургии часть ненапаяемого хлеба опускалась в чашу с вином, над которой не совершалось никаких «таинственных и освятительных молитв». Иерей молился только о том, чтобы ему «быть достойным при­частником предлежащих святынь»; когда же часть святого хлеба вла­галась в чашу, священник только говорил: «Соединение Святаго Духа» (у Никиты Стифата) или: «Благословен Бог наш всегда» (у патриарха Михаила). Вино, в которое, таким образом, была опущена часть свято­го Тела, признавалось как прелагающееся в Кровь Господню, равночестную святой Крови в чаше на полной литургии. («И какая нужда при­мешивать святую Кровь к Божественному Хлебу? Ибо преждеосвященная литургия совершается лишь ради освящения чаши»),

К концу XII века становится известной практика опускать в чашу частицу святого Тела, напоенную святой Кровью. Полагают, что такая практика возникла в связи с широким употреблением запасных Святых Даров, которыми причащали не только больных, но и присоединяемых к Православной Церкви из ересей, сочетающихся браком, коронуемых императоров и даже возводимых на высшие государственные посты чи­новников и, наконец, тех людей из народа, которые постились до вече­ра, но по каким-либо житейским обстоятельствам опоздали к преждеосвященной литургии. Над последними читалась особая «молитва над причащающимися поздно», в которой они именовались «запятыми жи­тейскими соузами и закоснившими к причащению святаго Тела» 24. Лев Алляций приводит ответ неизвестного, возможно, Иоанна Китрского (I нач. XIII в.), о сравнительной правильности обеих практик приготов­ления Преждеосвященных Даров (с напоением святой Кровью и без на- поения). «Я во многих местах видал, что одни иереи, собираясь полагать на хранение Преждеосвященные Дары, помазуют их посредством лжицы Кровию Господней и в таком виде берегут их, другие же ничего

––––––––––

23 «Извещение царю» – «Τοῦ ἀγιωτάτου καὶ οἰκουμενικοῦ πατριάρχου κυρίου Μιχαήλ δήωσις πρὸς τὸν βασιλέα… Μ. Γεδεών. Ἀρχεῖον ἐκκλησιαστικὴς ιστορίας, 1, 1911, σελ. 29-35. Я заимствую у И. А. Карабинова — «Св. чаша на литургии Преждеосвященных Даров». Пгр., 1915, с. 6.

24 И. Карабинов. Цит. соч., с. 7—8. Здесь же приводятся исторические сви­детельства столь широкой практики причащения запасными Дарами.

158

подобного не делают, что же правильнее? Нам, старающимся сообра­жать духовное с духовным, кажется, что ни те, ни другие не уклоняют­ся от правильности. Ибо одни, чтобы сохранить некий остаток преждеосвященного и невидимо преложившегося в Кровь, делают это чрез по­мазание хлебов, другие же, считая, что преложившегося уже в Тело Христово хлеба достаточно, чтобы претворить вливаемое вместе с ним во время причащения вино в Кровь и сообщать им освящение причащающимся, не делают ничего подобного, но довольствуются хранением одних преждеосвященных хлебов. Так представляется нам дело. Так как в Великой церкви мы видим соблюдающимся второй обычай, то должно и нам следовать ему» 25.

Из приведенного рассуждения видно, что для освящения вина на преждеосвященной литургии в Кровь Господню считалось равносиль­ным употребление Агнца как напоенного святой Кровью, так и ненапоенного. Автор рассуждения предпочитал употребление ненапоенного, как соблюдаемого Константинопольской Церковью.

В XV в. общепризнанной являлась практика причащения Агнцем, напоенным св. Кровью, но чаша по-прежнему считалась освященной в Кровь Христову через соединение вина с опущенной в нее частью Агнца. Об этом блаж. Симеон Солунский писал: «…Преждеосвященные Святейшие Дары не получают ничего от присовокупляемых к ним молитв, потому что это – дары совершенные… в священный потир, без чтения известной молитвы, вливаются вино и вода, чтобы, по растворении в них Божественного Хлеба и Крови, которою он напоен уже по чину литургии, эти вещества в потире своим причастием освятились и чтобы священник, по чину литургии, мог приобщиться и от хлеба, и от чаши и преподать приобщение имеющим в нем нужду: лицам священным в алтаре, по обычаю, а мирянам – лжицею. Поэтому, и желая кого-нибудь приобщить Таин без литургии, мы приобщаем так: берем частицу соблюдаемого на такой случай хлеба и влагаем его в вино с водою, даже часто пользуемся и одним сухим Животворящим хлебом, как соединенным с Кровию. Здесь же, на литургии Преждеосвященных Даров, это делается для исполнения устава приобщения, как сказано, и чтобы больше можно было приобщить лиц, если нужно. Итак, находящееся на преждеосвященной литургии в потире освящается не призыванием и запечатлением Святого Духа, но причастием и соединением с Животво­рящим хлебом, который, поистине, есть Тело Христово в соединении с Кровию» 26.

Вера в претворение вина в Кровь Христову посредством соединения этого вина с Телом Христовым была присуща не только Греческой Церкви. Иаков, епископ Едесский (†708), писал: «Святая чаша бывает хранима или ради больных, находящихся в ожидании смерти, или ради постящихся, которые постятся до глубокого вечера. Кроме этих двух случаев, хранить чашу для будущего времени не следует. Ибо если есть святое Тело, то священнику остается только совершить благословение чаши» 27.

Как это делать, об этом в яковитском Служебнике говорится: «Turn accipit Hostiam, eaque calicem consignat tribus vicibus, inquiens. Ut uniat, et sanctificet, et convertat mistum, quod in hoc calice est in salutarem ipsius Christi Dei nostri sanguinem in remissionem peccatorum» («Тогда берет святое Тело и трижды с благоговением осеняет им чашу.

––––––––––

25L. Allatius. De missa praesanctificatorum. Цитирую по работе проф. И. А. Карабинова «Святая чаша...», с. 8, примеч. 19.

26Responsa ad Gabrielem Pentopolitanum. Migne. P. G., t. 155. col. 909. Русский перевод см.: Писания свв. отцов и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. Т. III, СПб., 1857, с. 186—187

27I. Assemani. Bibliotheca Orienlalis, III, 1, p. 246.

        159

Когда же соединит, освятит и претворит, тогда в этой чаше – спасительная Кровь Самого Христа Бога нашего, в оставление грехов») 28.

Учение о претворении вина в Божественную Кровь через соединение с евхаристическим хлебом было свойственно и Римской Церкви. Словно ирония над схоластическим учением, утверждающим невозможность претворения вина в Святую Кровь без совершения над ним евхаристи­ческих молитв, звучит сказанное в Сакраментарии папы Григория Вели­кого (Двоеслова) о совершении литургии Преждеосвященных Даров в Великую Пятницу: «Presbyteri vero duo priores, mox ut salutaverint, intrant in sacrarium, vel ubi positum fuerit corpus Domini, quod pridic remansit, ponentes illud in patena; et subdiaconus teneat ante ipsos calicem cum vino non consecrato, et alter patenam cum corpore Domini quibus tenentibus, accipit unus presbyter patenam, et alter calicem, et deferunt super altare nudatum. Pontifex vero sedit dum persalutet populus crucem: nam salutante pontifice, vel populo crucem, canitur semper Antiphona «Ecce ilgnum crucis». Dicitur Psalmus CXVIII. Qua salutata et reposita in loco suo, descendit Pontifex ante altare, et dicit…» («Два же первых пресвитера, благоговейно поклонившись, входят в сакрарий или где может быть Тело Господа, которое накануне было оставлено, и полагают его на блюдо; и иподиакон держит перед ними чашу с вином, которое не освящено. Один же из этих пресвитеров, полагавших Тело Господа на блюдо, берет это блюдо, а другой – чашу и относят на раскрытый алтарь. Первосвященник же сидит, пока народ один за другим целуют крест. Потому что когда первосвященник или народ целует крест, все время поются антифоны «Се древо креста» и (говорится) псалом 118. По целовании же и возвращении (всех) на свои места первосвященник сходит к алтарю и говорит...» Следует молитва Господня «Отче наш...» и молитва о помиловании предстательством Приснодевы Богородицы Марии и блаженных апостолов Петра, Павла и Андрея и всех святых) 29.

Далее читаем: «Cum dixerint Amen, sumit de sancta, et ponit in calicem nihil dicens. Et communicant omnes cum silentio, et expleta sunt universa» («Когда скажу Аминь, берет святыню и опускает в чашу, ничего не говоря. И все причащаются с безмолвием, и все заканчивается») 30.

По-видимому, это была общецерковная традиция, обязанная своим происхождением особым условиям жизни Церкви в первые века ее существования. Во время гонения многие христиане часто, если не ежедневно, причащались у себя на дому, для чего приносили святое Тело из воскресного молитвенного собрания. Вряд ли они могли приносить и святую Кровь, так как это было гораздо более сложным делом, чем при­несение евхаристического хлеба. Если слова Иустина Мученика: «...Следует раздаяние каждому и причащение даров, над которыми совершено благодарение, а к неприсутствовавшим они посылаются через диаконов» 31 могут быть понимаемы как указание на причащение на дому не только Телом, но и Кровью, то слова Тертуллиана: «Не заметит ли он, что ты как будто нечто втайне отведываешь после ужина? И когда узнает, что это не иное что, как хлеб, то что он в состоянии подумать на твой счет в своем невежестве?» 32 и Василия Великого: «...Нимало не опасно, если кто во время гонений, за отсутствием священника или слу­жащего, бывает в необходимости принимать причастие собственной своей рукой; это доказывать было бы излишним, потому что долговре­менный обычай удостоверяет в этом самим делом. Ибо все монахи, жи­

––––––––––

28I. Assemani. Bibliotheca Orienlalis, III, 1. p. 246.

29Migne. P. L., t. 78, col. 86 В, C, D.

30 Там же, col. 87 A.

31 Апология 1-я, гл. 67.

32 Письмо к жене, II, 5. Творения в русск. перев. Ч. 1, СПб., 1849, с. 219.

160

вущие в пустыне, где нет иерея, храня причастие дома, сами себя при­чащают. В Александрии и в Египте каждый крещеный мирянин по боль­шей части имеет причастие у себя дома и сам причащается, когда хочет. Ибо, когда иерей однажды совершил и преподал жертву, принявший ее как всецелую, причащаясь ежедневно, справедливо должен веровать, что принимает и причащается от самого преподавшего. Одну имеет силу: принимает ли кто от иерея одну часть, или сразу многие части» 33 – не дают основания считать, что христиане имели у себя на дому св. Кровь и ею сами причащались. История не сохранила никаких свидетельств о существовании в то время практики напоения св. хлеба от евхаристической чаши. Напротив, причащение на Евхаристии двумя видами Святых Даров в отдельности исключает такую практику хотя бы для домашнего самопричащения. Если учесть цитированные слова Тертуллиана и Василия Великого о домашнем самопричащении святым Телом, то станет понятным происхождение практики совершения литургии Преждеосвященных Даров на евхаристическом хлебе, не напоенном святой Кровью. У Тертуллиаиа мы имеем первое свидетельство о связи домашнего самопричащения с постом: «Если ты примешь Тело Господне и еще сохранишь, тогда то и другое будет спасительно и участие в жертве и исполнение обязанности (поста)» 34. Таким образом, причащение Преждеосвященными Дарами, прежде чем стать общественным богослужением, имело значение частного домашнего самопричащения христиан 35.

Не лишним будет заметить, что освящение через соединение освящаемого с освященным совершалось не только на литургии Преждеос­вященных Даров. Таким же образом в Константинополе совершалось освящение мира. В Великий Четверг до литургии священник с диаконом шли в скевофилакию, где стояли сосуды с приготовленным для освящения миром. По возгласе «Благословен Бог наш…» диакон подносил к священнику сосуд с прошлогодним св. миром. Священник особой ложкой разливал из этого сосуда миро в сосуды с приготовленным для освящения миром, минуя первый сосуд. Вливая в каждый сосуд первую ложку освященного мира, священник говорил: «Во имя Отца» (диакон: «Аминь»), вливая вторую ложку: «И Сына» («Аминь») и третью ложку: «И Святаго Духа» («Аминь»). Если после вливания трех ложек в сосуде еще оставалось миро, священник продолжал то же священнодействие, пока не будет розлито все миро. Певцы в это время пели медленно «Вечери Твоея тайныя...» Освятив таким образом новое миро, мыли опо­рожненный сосуд из-под прошлогоднего мира и переливали в него но­вое миро из того первого сосуда, в который не вливалось освященное миро. Этот сосуд с неосвященным миром поставлялся на особый стол, а затем на великом входе его переносили в алтарь и поставляли на престоле слева от дискоса. По освящении Даров протодиакон возглашал «Вонмем»; епископ, стоявший слева от престола, снимал покров с сосу­да, патриарх трижды осенял сосуд крестным знамением и читал молит­вы «Господи милости, Отче щедрот...» и главопреклонную «Тебе Богу и Владыке всяческих...» Епископ снова покрывал сосуд покровом. По окончании литургии сосуд с освященным миром торжественно относили в скевофилакию, где он стоял, покрытый драгоценным покрывалом до будущего Великого Четверга, так что никто не мог касаться его 36.

Заметим, что Юго-западная православная Русь почти до середины XVII века держалась греческого порядка причащения священнослужи-

––––––––––

33 Письмо 89 (93) к Кесарии, жене Патриция, о приобщении. Творения, ч. 6. Сергиев Посад, 1892, с. 201.

34 О молитве, гл. 19. Творения. Киев, 1915, с. 20.

35 Прот. Г. Смирнов-Платонов. О литургии Преждеосвященных Даров. М., 1850, с. 17—19.

36 Подробно этот чин мироосвящения изложен у прот. К. Кекелидзе, «Ли­тургические грузинские памятники…». Тифлис, 1908, с. 171 —174.

161

телей на литургии Преждеосвященных Даров по чину литургии Златоустовой. Сам Петр Могила в Служебнике указывал причащение священ­нослужителей на литургии Преждеосвященных Даров по чину литургии Златоустовой, с той лишь разницей, что испивание от чаши полагалось не троекратное, а однократное. Но у православных греков однократное испивание допускается и на полной литургии. Только в Евхологионе, изданном Петром Могилой в 1646 году, появляется статья «О некиих исправлениих в служении преждеосвященныя службы» (с. 253). Она значительно более кратка сравнительно с аналогичной статьей нашего Служебника. Петр Могила не отменяет обычных реплик при исполнении чаши и вливании теплоты и не запрещает диакону испивать от чаши, но последняя фраза его звучит во всяком случае неподобающе для языка церковного устава: «Егда же от чаши пиеши, или диакону подаваеши, ничтоже глаголи: ибо тамо простое есть вино, а не Владычняя Кровь, точию церимониялнаго ради обиходу употребляема бывает, вместо полоскания уст» (там же).

Статья «Изъявление о некиих исправлениих в служении преждеосвя­щенныя литургии» в Московском Служебнике появилась в 1676 году, т. е. на 30-м году после появления аналогичной статьи в Евхологионе Петра Могилы. Тон московской статьи более спокойный. Вместо слов «простое есть вино, а не Владычняя Кровь» сказано: «Ибо аще и свя­щенно есть вложением частицы вино, но не пресущественно в Кровь Божественную»; вовсе отсутствует фраза «точию церимониялнаго ради обиходу употребляема бывает, вместо полоскания уст». Но принципиально вопрос был решен в духе схоластического богословия: вино «не пресущественно в Кровь Божественную, понеже над ним словеса священия не чтошася зде, яко бывает в литургиах Василия Великаго и Иоанна Златоустаго».

В 1677 году вышел из печати «Чиновник архиерейского служения». Подготовка к изданию этой книги началась несколько раньше, чем к изданию Служебника 1676 года. В основу книги было положено «Изъяс­нение Божественной литургии», составленное по просьбе патриарха Ни­кона приезжавшим в Москву в 1653 году экс-патриархом Константино­польским Афанасием Пателарием 37 и одобренное на Московском Соборе 1667 года патриархами Александрийским Паисием и Антиохийским Макарием 38. Из «Изъяснения» патриарха Афанасия справщики заимствовали сведения относительно встречи патриарха, его облачения, осенений и проч., в части же священнодействий Евхаристии их источниками, как и при редактировании Служебника, были Служебник и Требник митрополита Петра Могилы, что видно из помет на черновике чиновника «списать с киевскаго» или «служебник киевский» 39. Исходным пунктом редактирования священнодействий Евхаристии было сказанное митрополитом Петром Могилой «О форме сиест о образе или свершении Тела и Крове Христовой»: «Образ или свершение Тела Христова суть словеса Господня над хлебом на дискосе на престоле сущом, от иерея глаголемыя, сиест: Приимете, ядите, сиест Тело Мое, еже за вы ломимое в оставление грехов. Сими словесы хлеб пресуществуется, сиест существо хлеба прелагается истинно в Тело Христово, и по изречении сих Господ-

––––––––––

37 Афанасий занимал патриаршую кафедру в 1633 году всего 30—40 дней, вто­рично — в 1634—1635 годах и в третий раз в 1652 году 15 дней, скончался на обрат­ном пути из Москвы 5 апреля 1654 г. близ г. Лубны, канонизован в 1656 году, с совершением памяти его 2 мая, в день памяти св. Афанасия Александрийского.

38 «Чин Божественных литургий иже во святых отец наших Иоанна Златоустаго и Василия Великаго, извещенный писанием от вселенскаго Константинопольскаго бывшаго Патриарха, Кир Афанасия Пателария...» имеется в издании «Деяния мос­ковских соборов 1666 и 1667 годов». Москва, 1905, раздел «Книга соборных деяний 1667 года», лл. 42—62.

39 А. А. Дмитриевский. Отзыв о сочинении М. И. Орлова… с. 185.

162

них словес, уже ктому простым хлебом не есть якоже прежде, по суще­ству своему, но истинным Телом Христовым.

Образ или свершение Крове Христовой суть словеса Христова над вином в чаши на престоле сущом, от иерея глаголемыя, сиест: Пийте от нея вси, сия есть Кров Моя новаго завета за вы и за многи изливаемая в оставление грехов. Сими словесы существо вина в Кров Христову прелагается: и по изречении сих Господних словес, уже ктому по существу своему вино не ест простым вином, но истинною Кровию Христовою» 40.

Под знаком этих слов Петра Могилы они отступили от указаний «Изъяснения» патриарха Афанасия снимать митру и надевать омофор во время пения «Тебе поем» перед призыванием Святого Духа и пере­несли это на момент, предшествующий произношению слов «Приимите, ядите...» В «Предисловии» была сделана оговорка о том, что в Афана- сиевом «Изъяснении» «обретошася некая неудоборазумная… яже не- слична быша со иными отец писаньми» и что эта «неудоборазумная» «приисправишася». В Чиновник было внесено указание на благослове­ние хлеба и чаши и, кроме того, совершение на литургии Златоуста поклонов при произношении установительных слов «Приимите, ядите...» и «Пийте от нея вси...», изъятое из Служебника при патриархе Никоне. Таким образом, редактированный Чиновник дал больший крен в сторону католического учения об Евхаристии сравнительно с никоновскими Служебниками. Коллизия двух богословий особенно обострилась вокруг самого произношения патриархом слов «Приимите, ядите...» и «Пийте от нея вси...» Петр Могила, исходя из представления об этих словах как совершительных в таинстве Евхаристии, считал, что при соборных служениях их должен произносить или один предстоятель, или все священники одновременно. Он опасался, что если один из священников скажет эти слова раньше предстоятеля, то освящение совершится не старшим, а младшим, и те же совершительные слова, сказанные предстоятелем с опозданием, окажутся произнесенными напрасно. В связи с этим он писал: «Вестно буди всем иереом, яко егда сбором литургисаете, ни единому от вас не достоит предварити началствующаго в изречении Господних словес, яже сут: Приимете, ядите, и прочая: Пийте от нея вси, сия ест Кров Моя, и проч.: но или с ним купно единою изрещи, или ничтоже глаголати от сих, ибо началствуяй един довлеет к освящению. Аще же который предварит началствующаго, той освятит. Началствуяй же туне по сем изречет, уже освященным сущим Тайнам. Тем же убо да не толикое безчиние в сице страшной и превеликой Тайне сделовано будет, или не глаголати освящения словеса, или купно (якоже предречеся) с началником сия изрещи всяко подобает» (с. 244). Нашим справщикам нужно было практически решить эту сложную схоластическую задачу, т. е. изложить текст Чиновника так, чтобы он обнимал комплекс действий патриарха: снятие митры, возложение омофора, благословение хлеба и вина и поклоны с одновременным произношением им и сослужащими ему установительных слов. Трудность совместного произношения этих слов усложнялась еще тем, что патриарху, как правило, сослужили несколько архиереев, архимандриты и священники.

Сохранилось три черновика Чиновника, в которых этот вопрос изла­гался по-разному. В одном из них указано патриарху на словах «Приимите...» и «Пийте...» снять митру, возложить на себя омофор и по про­изношении установительных слов делать поклоны. На поле сделано примечание: «Глаголати согласно за едино слово с патриархом всем служáщим и прежде патриарха не упредваряти и после не глаголати».

В другом списке все это перечеркнуто и подшиты три небольших лоскутка бумаги. На одном из них дано примечание к возглашению

––––––––––

40 Евхологион, с. 238—239.

163

«Приимите...»: «Патриарх же глаголет, показуя хлеб, возвышает глаголя: Приимите». Далее следует несколько пространное изложение указания об одновременном произнесении с патриархом слов установления. На втором лоскутке выписано цитированное выше место из Служебника Петра Могилы издания 1639 года с той лишь разницей, что действующим лицом указан патриарх, а не священник: «Абие патриарх преклонив же главу с умилением и всяким вниманием помышляя еже претворитися святому хлебу в Тело Распятаго Христа Бога нашего, прилагая к сему и свое произволение, и воздвиг десницу свою, сложив персты аки благословити и зря на святый хлеб, показует над ним». На третьем лоскутке: «Сему же глаголему патриарх со служáщими низко поклоняется Божественному Христову Телу единощи. Архидиакон же преклоняет и той свою главу, держа и орарий треми персты десныя руки и показует патриарху святый дискос. Патриарх же тайно глаголет: «Подобие и чашу по вечери глаголя», паки преклонив главу с умилением (следует аналогичное вышеприведенному замечание о возгласе «Пийте», а также предписание о поклоне после него: «низко поклонився единощи Божественным Тайнам, главу преклонь глаголет: Поминающе…»).

И, наконец, третий черновик, близкий к современному тексту, но в нем нет указания произносить вместе с патриархом слова «И сотвори убо хлеб сей…» и проч. Итак, три черновика, один – более сдержанный в отношении изложения схоластического учения об Евхаристии, второй – предельно ясно выражающий римское учение о времени преложения Святых Даров, и третий можно назвать осторожным в этом отношении. Однако указания в нем на благословение хлеба и вина при произношении слов «Приимите, ядите...» и «Пийте от нея вси...», поклоны после произношения этих слов и отсутствие указания на совместное произношение всеми сослужащими с патриархом слов «И сотвори убо хлеб сей…» и проч. обнаруживают у редактора этого черновика наличие прокатолической тенденции. Кто внес в последнюю редакцию существующее в печатном чиновнике дополнение: «Подобие купногласно же глаголати всем тайно, над дискосом: И сотвори убо хлеб сей; такожде и над чашею: А еже в чаши сей: и прочая», – неизвестно. Полагают, что это сделал Евфимий, позднее в хлебопоклоннических спорах высту­пивший как защитник православного учения 41.

Коллизия двух богословий отразилась и при исправлении Требника в «Последовании о исповедании» и в «Чине, егда случится вскоре вельми больному дати причастие».

Покаяние существовало еще в первые века истории Церкви. Основанием к этому было наставление апостола Иакова: «Исповедайте убо друг другу согрешения и молитеся друг за друга, яко да исцелеете: много бо может молитва праведнаго поспешествуема» (5, 16). Обрядовая сторона исповеди, по-видимому, соответствовала указанию апостола. Согрешивший каялся перед всей церковью, и та молилась Богу о прощении его греха. Так было по крайней мере до середины IV века, что видно из 12-го правила св. Григория Неокесарийского, где хотя кающиеся уже разделены на четыре группы (плачущие, слушающие, припадающие и купностоящие), но в отношении первой ступени покаяния – плача говорится, что плачущий должен стоять вне врат молитвенного храма и просить входящих в него, «дабы они помолилися за него», а в «Постановлениях Апостольских» приводятся ектения и молитва епископа о кающихся, которые произносились на каждой вечерне, на утрени и на Евхаристии 42. Актом завершения покаяния было причащение Святых Таин,

––––––––––

41 И. А. Карабинов. Святая чаша на литургии Преждеосвященных Даров, с. 24. Здесь же, с. 23—24, примеч. 60, указание на место хранения вышеописанных черновиков.

42 Кн. VIII. гл. 8 и 9.

164

о чем в 12-м правиле св. Григория говорится: «Конечное же есть причастие Святых Таин».

В IV веке становится известной исповедь не перед всей церковью, а перед духовником 43. Иоанн Златоуст в 4-й беседе о Лазаре говорит: «Не принуждаю я тебя выступать как бы на театральную сцену, в при­сутствии многих свидетелей, мне одному расскажи свои тайные грехи, чтобы я излечил рану и избавил тебя от болезни» 44. Но какова была литургическая форма этого духовного врачевания, – остается неизве­стным.

Известный в науке самый ранний чин исповеди впервые был издан в Венеции в 1702 году Иоанном Моринусом – «Commentarius historicus de disciplina in administratione sacramenti poenitcntiae» 45. Рукопись относится к X в., чин же приписывается св. Иоанну Постнику, патриарху Константинопольскому. Чин довольно сложный. Возможно, что он в более простой форме был составлен св. Иоанном и позднее постепенно дополнялся молитвами. Его последовательность: возглас, Трисвятое, псалмы 6, 24, 50, славословие, еще псалмы 31, 69, 101 и тропари: «Скверну моей души узрех», «Плавающий в бездне...» «К Богородице прилежно ныне притецем» и молитва «Господи Боже наш, Отче всех и Владыко...» После этого кающийся исповедовал духовнику свои грехи, затем духовник ему говорил: «Владыка и Господь Бог наш Иисус Хрис­тос да простит тебе все, что ты исповедал моему недостоинству пред лицом Его». Далее духовник читал 7 молитв: 1) «Боже, простивый Дави­ду, исповедавшу вся чрез Нафана, и Петру...», 2) «Боже, вочеловечивыйся и носяй грехи всего мира...», 3) «Боже, Спасителю наш, Иже пророком Твоим Нафаном покаявшемуся Давиду...», 4) «Владыко Господи Боже, призываяй праведных во освящение...», 5) «Господи Боже, спасения рабов Твоих, милостиве и щедре и долготерпеливе, каяйся о наших злобах...», 6) «Господи Иисусе Христе, Сыне Бога живаго, Агнче и Пас­тырю...», 7) «Отче Господи мой, не предай раба Твоего в руки диавола...» Затем читалась паремия из книги пророка Иезекииля, гл. 18, ст. 21–28, и Евангелие от Луки, гл. 5, ст. 1–10, потом Трисвятое и опять вышеуказанные тропари, «Господи, помилуй» три раза и отпуст. Далее (сбоку) приписана молитва на разрешение епитимии: «Благоутробне Господи, Блаже и Человеколюбче, Иже Твоих ради щедрот ниспославый Единороднаго Твоего Сына…»

Чин с именем св. Иоанна Постника можно назвать основой, на ко­торой создавались чины исповеди в Греческой, Русской и Южнославян­ских Церквах в течение XI–XVII столетий. Они изменялись или в сто­рону сокращения, или, наоборот, дополнялись. Паремия заменялась чтением Апостола, частично изменялся состав псалмов и молитв и их последовательность, но при всем этом разнообразии, затрудняющем их классификацию, во всех этих чинопоследованиях красной нитью прохо­дит мысль о том, что таинство Покаяния есть духовное врачевание, а средством врачевания является совместная молитва кающегося и духов­ника. В некоторых чинопоследованиях духовник на каждый грех, пове­данный ему, говорил кающемуся: «Бог ти простит, чадо». Иногда же чин завершался обращением духовника к поведавшему грехи. По образу Спасителя, взявшего на себя грехи всего мира, он принимал на себя грехи кающегося, говоря ему: «На моей вые согрешения твоя, чадо, и да не истяжет тебе о сих Христос Бог, егда приидет во славе Своей на суд страшный» 46. В другом Требнике указано завершение исповеди со-

––––––––––

43 Сократ. Церковная история, V, 19; Созомен. Церковная история, VII, 16.

44 Творения, т. I. СПб., 1895, с. 833.

45Venetia, 1702, р. 616—625.

46 Рукопись нач. XVII в. Ленинградской публичной библиотеки, собрание Об­щества любителей древней письменности, № 212, л. 118 об.

165

вершать следующим образом: после того как кающийся поведает ду­ховнику свои грехи, последний кладет его правую руку на Евангелие и крест, а левую себе на шею и говорит: «Чадо, грехи твои Господь на кресте пригвоздил и рукописание раздра и сатану связа. Бог, чадо, про­стит тя во всех тобою реченное (надо читать «реченных») в нынешний век и в будущем, кому (надо читать «ктому») не истежит Бог от тебе твоего согрешения, но от моея выя» 47. В некоторых Требниках указы­валось, чтобы духовник, завершая исповедь, читал молитвы о прощении грехов покаявшегося «Господи Иисусе Христе, Сыне Бога Живаго...» и др. и, кроме того, молитву «за ся», в которой просил Бога простить ему собственные грехи и завершить дело исповеди: «На Твое милование, Господи, предах аз мое сердце и мою мысль, в Твоей любви живот мой утверди, и праведный Свой гнев отложи. Моя же словеса и мое дело скончай, Господи» 48.

Печатание богослужебных книг содействовало унификации чинопоследований исповедания. В Греческой Церкви этот процесс завершился к концу XVII века, и чинопоследование, изложенное в Евхологионе из­дания 1692 года, сохраняется до настоящего времени почти неизменным. Чинопоследование значительно упрощено сравнительно с более ранними рукописными, но в нем сохранена древняя идея таинства Покаяния: сначала идут молитвы перед исповеданием грехов, затем самое исповедание, которое завершается молитвой духовника о прощении грехов каявшегося.

Русский чин исповедания существенно был изменен при издании Требника в 1658 году. Как видно из расположения чинопоследований в этом издании, справщики следовали не старым русским Требникам, а греческому Евхологиону. Вместе с тем использовались и печатные Евхологионы: Киевского, Стрятинского и Острожского изданий. Применительно к греческому чину был опущен ряд псалмов, молитв, Апостол и Евангелие, а перед «вопрошанием» грехов было внесено из Евхологиона Петра Могилы обращение к кающемуся в измененном виде, начи­навшееся словами: «Се, чадо, Христос невидимо стоит...» Затруднение возникло с завершением чинопоследования. Во всех старых русских Требниках, как и в греческих, чинопоследование заканчивалось молит­вой духовника о прощении Богом грехов каявшегося. Здесь справщики, воспитанные в схоластическом богословии, где таинство Покаяния не мыслится без формального разрешения грехов, оказывались в затруд­нительном положении и нашли выход в том, что внесли в заключение чина молитву из Евхологиона Гоара: «Господи Боже спасения рабов Твоих...», с небольшим сокращением. Хотя эта молитва не носит харак­тера разрешительной формулы, напротив, вполне соответствует духу молитв православного чипа исповедания и имеется в чине св. Иоанна Постника (5-я молитва), они внесли ее как разрешительную, поскольку Гоар дал к ней разъяснение, что ее употребляют в качестве разреши­тельной калабрийские, апулийские и сицилийские греки и некоторые в Венеции 49. Когда же в 1671 году вновь переиздавался Требник, то в нем к молитве «Господи Боже спасения рабов Твоих...» была прибавлена формула «совершения тайны святаго покаяния», которую справщики заимствовали из Евхологиона митрополита Петра Могилы (с. 346) и которой завершается покаяние в «Rituale sacramentorum» 50.

––––––––––

47 Рукопись XVI в. Ленинградской публичной библиотеки, Софийское собрание, № 1090, л. 516 об.

48 См., например, старообрядческий Потребник, переизданный в старообрядческой типографии, в Уральске, в 1908 г., л. 135 об.

49Εὐχολόγιον Изд. 2-е, с. 540.

50Rituale sacramentorum. Krakoviae, 1892, p. 126.

Дело, конечно, не в том, что эта формула католического происхождения, а гораздо глубже. За литургической стороной чинопоследования исповеди лежит глубокая проблема этико-психологического значения, проблема падения и исправления личности в свете христианского учения о спасении человека. И здесь столкнулись две точки зрения на этот вопрос: мистико-психологическая, присущая святоотеческому богословию, и формально-юридическая, свойственная схоластическому. С этой коллизией двух точек зрения в свое время сталкивалась и Греческая Церковь. Патриарх Каллиник V (1801 –1806 и 1808–1809) считал молитвенную формулу завершения исповеди неудовлетворяющей и резко о ней отзывался. «Молитва обычно принятая, – писал он, – есть заблуждение и не дает разрешения, но пусть (духовник) произносит: «Благодать Святаго Духа мной, недостойным, да имеет тебя разрешенным и прощенным во всем, что исповедал предо мной», или же: «Разрешаю исповеданные тобою согрешения, во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Если же так сделаешь, то будет разрешенным и прощенным, если же будешь разрешать его обычной молитвой, то исповедавшийся христианин не будет разрешен от грехов его и грех его будет на раменах духовника» 51. Мнение патриарха Каллиника вызвало возражение со стороны Никодима Святогорца. Не указывая имени патриарха и называя автора вышеупомянутого труда «одним человеком высокого церковного именования», Никодим писал, что это мнение чуждо учению Православной Церкви. При этом он ссылался на Иоанна Златоуста, который говорил, что пророк Нафан не сказал Давиду: «я прощаю», но: «Господь отпустил согрешение твое» 52. В церковных кругах был принят взгляд Никодима Святогорца, и это нашло отражение в наставлении духовника, которое он говорит, выслушав исповедь: «Чадо мое духовное, исповедующийся моему недостоинству! Я недостойный и грешный не имею власти отпускать грех на земле, только Бог! Но по Богореченному слову, бывшему по воскресении Господа нашего Иисуса Христа к апостолам, возвестившему: «Кому отпустите грехи, тому отпустятся», и мы дерзаем сказать: «Что поведал моему худому смирению и что не успел или по незнанию или по забвению, все то да простит тебе Бог в нынешнем веке и в будущем». Сказав это, греческий духовник читает молитву: «Боже, простивый Давиду через Нафана...» Этим греческий чин заканчивается.

В результате непоследовательности в работе справщиков, на кото-

––––––––––

51 Καλλινικός. Διδασκαλία πρότ τούς πνευματικούς πατέρας. Вена, 1787, пролог, с. 10—11.

52 Έξομολογιτάριον. Изд. 9, Венеции, 1885, с. 77-78.

167

рую указывал проф. Н. Ф. Каптерев, русский чин исповедания оказался несогласным с чином греческим. Более того, до конца не продуманное использование источников для исправления придало чинопоследованию внутреннюю противоречивость. В Евхологионе Петра Могилы, в обращении к кающемуся «Се, чадо, предложил еси покаятися и исповедати Господеви грехи твоя...», иерей говорит: «...К симже твердо веруй, яко Христос Господь мною аще и недостойным иереем и наместником и судией своим, образ его на себе носящим, емуже дал ест власть связати и раздрешати, раздрешит тя от всех грехов твоих...» (с. 351–352). Затем перед разрешительной формулой имеется молитва «Владыко Многомилостиве, Господи Иисусе Христе Боже наш, верховному Твоему апостолу Петру и прочим апостолом Твоим ключи Царствия Небеснаго вручивый...», в которой иерей молится: «Сам Преблагий Царю, мною смиренным и непотребным рабом Твоим прости рабу Твоему имярек, аще что в настоящем житии яко человек согрешил ест, и отпусти ему вся, елика словом или делом или помышлением согреши, раздрешив ему и належащий каковем либо буди образом союз. Твое бо есть еже миловати...» (с. 355–356). Справщики не только сократили обращение духовника, но в известной мере изменили смысл его, исключив произносимое духовником о власти его вязать и решить и внеся фразу: «Се и икона Его перед нами: аз же точию свидетель есмь, да свидетельствую перед Ним вся, елика речеши мне». В результате такого редактирования духовник оказался в двойственном положении перед кающимся. До выслушания исповеди он только свидетель, причем заверение в этом значении он подкрепляет указанием на предстоящую икону Христа, а по выслушании исповеди он же становится обладающим властью прощать и разрешать.

Неудачное исправление чина исповедания, по-видимому, было пред­метом смущений и споров. Так можно полагать, потому что при издании Требника в 1687 году, редактируя «Чин, егда случится вскоре вельми больному дати причастие», справщики отказались от следования Евхологиону митрополита Петра Могилы и взяли за основу чин москов­ского Служебника 1602 года (этот чин прежде помещался в Служебни­ке), а также Стрятинского и Острожского Требников 1606 года, в ко­торых не было разрешительной формулы. В отредактированном чине было сказано: «И по исповедании глаголет иерей молитву сию «Госпо­ди Боже наш, Петрови и блуднице...»», т. е. ту, которая в Острожском Требнике имела значение завершающей таинство Покаяния. Разреши­тельную же формулу в этот чин не внесли. Итак, в Требнике 1687 года оказалось два разных исповедания: один – для здоровых людей, с за­вершением в духе западного обряда, и другой – для больных в духе восточного.

Окидывая ретроспективным взглядом историю исправления бого­служебных книг во второй половине XVII века, следует отметить, что по мере того, как происходило исправление книг, противоречия в по­следнем не уменьшались, а увеличивались. На почве неудачных исправ­лений и противоречивости книг на Печатном дворе возникли споры о времени пресуществления Святых Даров. Сначала это были споры меж­ду ведущими работниками Печатного двора – первым справщиком Евфимием, который в течение многих лет работы на Печатном дворе значительно изменил свои богословские представления в сторону Православия, и книжным хранителем архимандритом Сильвестром Медведевым, который в данном случае держался западного учения. Спорщики защищали свое мнение посредством соответствующих трактатов. Тра­ктаты же выносили спор далеко за пределы Печатного двора, привлекая новых спорщиков. Характерно, что в действиях вовлеченных в спор была такая же непоследовательность, как и в изданиях Печатного двора. Так, например, патриарх Иоаким, утвердивший своей подписью

168

и подписями семи архиереев архиерейский Чиновник издания 1677 года (подписанный список Чиновника хранится в Московском Историческом музее, собрание Синодальной библиотеки, № 125/1350), позднее в разгар полемики о времени пресуществления Святых Даров стал запрещать совершение поклонов и совершающих их называл хлебопоклонниками 53. Димитрий же Ростовский, разделявший взгляд Сильвестра Медведева, по поводу такой непоследовательности патриарха писал: «То убо и дивно есть, яко от единех уст истече сладкое и горкое» 54. Евфимий, внесший в Служебники никоновских изданий указание на благословение даров при произношении установительных слов Господа, в разгар полемики выступает против Сильвестра Медведева, учившего о пресуществлении Святых Даров в этот момент, и называет это учение «злоразглагольством» и «ядом ереси латинской» 55. Разрядка полемической атмосферы и преклонение перед ученостью схоластического богословия наступили в последние годы жизни патриарха Иоакима, благодаря проявленной им в эти годы энергичной деятельности в защиту православного богословия как в самой Москве, так и в украинско-белорусских епархиях, откуда заносилось в Москву схоластическое богословие.

Содействовали тому и внешние обстоятельства, связанные с судьбой справщиков Евфимия и Сильвестра Медведева. В 1689 году патриарх поручил Евфимию редактирование месячных Миней. Евфимий повел это дело неудачно, допустил «странные речения», в результате чего подвергся царской опале. На Печатный двор последовал указ, в котором говорилось: «И великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич и Петр Алексеевич всеа великия и малыя и белыя России самодержцы советовали о том со архиреи и говоря с своими государскими бояры указали… и впредь ему Евфимию у правления книг они великие государи быть не указали для того, что от его Евфимиевых переправленных и приписных нововводных странных речений в церквах Божиих мятежу, а в людех сомнения и никакого разгласия, а их государской денежной казне в книжной переделке убытков не было» 56. С должности ведущего справщика Евфимий был переведен в переводчики.

Судьба Сильвестра Медведева сложилась еще более трагично. В том же, 1689 году он был удален из Печатного двора, а в январе 1690 года состоялся собор, осудивший его за «латинские мысли». Лишенный сана, Сильвестр, теперь «Сенка Медведь... царским судом (был) истязан до пролития крови и дан в вечное хранило» в Троице-Сергиев монастырь, а 11 февраля 1691 года после новой пытки огнем и железом он был обезглавлен «при том же Троицком монастыре, на площади» за связи с заговорщиками, которые намеревались «благоверную царевну и великую княжну Софию Алексеевну короновать царским венцом» 57.

Отстранение Евфимия с поста ведущего справщика и казнь Силь­вестра Медведева подорвали в глазах московского общества репутацию учености киевских богословов. Естественно, возник вопрос об ис­правлении книг, редактированных Евфимием. И хотя Московский Собор 1667 года решительно запретил ревизию новоисправленного Служебника: «Книга служебник якоже прежде исправися и печатася, и ныне при нас прилежно свидетельствовася от всего освященнаго собора и печатася в лето 7175 (1667), такожде и впредь да печатают, и никтоже да дерзнет от ныне во священнодействие прибавити что или отъяти или

––––––––––

53 Г. Миркович. Указ. соч., с. 203 – 228.

54 Там же, с. IX.

55 Там же, с. 81 – 82.

56 И. Мансветов. Как у пас правились церковные книги. М., 1883, с. 57 – 58.

57 С. Соловьев. История России, т. XIV, с. 128.

169