Состояние Болгарии под византийским господством

I.

СОСТОЯНИЕ БОЛГАРИИ ПОД ВИЗАНТИЙСКИМ ГОСПОДСТВОМ.

Период чужеземного господства (1018—1185) остается весьма мало известным временем в истории Болгарии. Самые тщательные, по-видимому, поиски исследователей не могли восполнить этот пробел. Византийские летописцы частью сохранили имена вождей, поднимавших восстание против поработителей, передали несколько случаев усмирения болгар императорскими войсками, назвали пять —шесть лиц, которым поручалось духовное или светское управление разными частями подчиненной страны: подбором подобных мест и имен, также попытками установить хронологию для некоторых фактов, по необходимости, должна исчерпываться задача историка, который касается Болгарии под византийским господством.

При таком состоянии вопроса, мы могли бы, без особенного ущерба для основной задачи, пройти молчанием этот период и начать прямо с событий 1185 г., которыми начинается освобождение Болгарии от византийского господства. Знакомство с письмами Феофилакта, архиепископа Болгарского, внушило нам, однако, смелость предпослать главу — о Болгарии под господством Византии.

Известиям Феофилакта не дано еще подобающего места между источниками болгарской истории, что отчасти объясняется,

1

2

хотя и не оправдывается, и высшей степени жалким состоянием изданного текста переписки его. За единственным, можно сказать, исключением, представляемым русскою ученой литературой, не было даже попытки ввести мелкие сочинения Феофилакта в круг исторического изучения ¹). Это обстоятельство, в соединении с важностью материала, налагает на нас обязанность не только извлечь из переписки содержание, относящееся к разрешению вопроса о состоянии Болгарии под византийским господством, но познакомить и с теми сторонами ее, которые не относятся к истории Болгарии в тесном смысле, как с новым материалом, ускользнувшим от внимания славистов и византинистов. Правда, что время управления архиепископа Феофилакта болгарской церковью отделяется от эпохи восстания болгар в 1185 г. все же значительным периодом (Феофилакт оставил Болгарию позже 1108 г.); но мы легко примиряемся с этим неудобством в той мысли, что рассмотрение фактов начала XII в. бросит некоторый новый свет на события конца того же века. Имев случай сличить большую половину писем с рукописью и убедившись в крайней степени неисправности изданного текста, мы нашли возможным предложить во многих местах поправки, которые дают тексту совершенно иной смысл.

Письма Феофилакта издаваемы были несколько раз, или лучше и несколько приемов. Семьдесят пять писем издано И. Меурсием, тридцать шесть И. Лами, двадцать В. Финетти. Издавали то, что находили в кодексах: Финетти не справлялся с изданием Лами, последний не осведомлялся о содержании писем, напечатанных Меурсием. Вследствие чего многим письмам Феофилакта посчастливилось быть опублико-

1) Несколько прекрасных страниц посвящено Феофилакту В. Г. Васильевским, Византия и Печенеги, в Журнале Мин. Нар. Просвещения, декабрь 1872, стр. 306—316. Но автор указал здесь значение лишь трех сочинений Феофилакта (1, о царском воспитании; 2, речь к императору Алексею Комнину и 3, о заблуждениях латинян), на переписку же ссылается только мимоходом.

3

ванными два раза, конечно по недоразумению. В венецианском издании всех сочинений Феофилакта ¹) письма изданы под отдельными рубриками, по именам названных выше первоначальных издателей. Той же системе следовал и Минь, новейший издатель писем Феофилакта, в 126 т. Патрологии ²), в 1864 году. Нечего и говорить, что в перепечатках повторяются ошибки и недосмотры первых издателей, непрочитанные ими или неверно прочитанные места воспроизводятся в новых изданиях, излишне и без нужды некоторые письма печатаются два раза. Значение писем не показано, сделаны небольшие извлечения из них лишь с целью определить некоторые биографические черты писателя.

Троекратно изданные письма Феофилакта предполагают существование по крайней мере трех кодексов, из которых они взяты. Трудно сказать, как составились подобные кодексы; всего вероятнее, они произошли независимо один от другого, чем объясняется и повторение некоторых писем во всех трех списках. То обстоятельство, что до сих пор не отыскалось ни одного списка, заключающего и себе все письма Феофилакта, значительно усложняет для нас задачу изучения их. Сборник писем в одном кодексе мог бы дать несколько твердых оснований для определения если не даты, по крайней мере той последовательности, в которой письма писались. Имея же дело с тремя разновременно и разными лицами составленными сборниками, встречая притом повторение одних и тех же писем в разных сборниках, исследователь должен видеть в распорядке изданных писем или случайность, или условную систему выбора, принадлежащую составителю сборника.

Бесспорно, что хронологически предшествуют те письма, в которых сильнее высказывается чувство брезгливости, ка-

¹) Θεοφύλακτου ἀρχιεπίσκοπου Βουλγαρια ἀπαντα. Venetiis 1758 ed. Kinetti.

²) Migne, Patrologiae Cursus Completus, series graeca.

4

кое внушала охридская славянская паства прекрасно воспитанному и привыкшему к удобствам жизни константинопольскому греку. С течением времени это чувство или остывает постепенно, или сменяется другими жалобами; и несмотря на продолжительность пребывания в Болгарии, Феофилакту не удалось, по-видимому, установить правильные отношения со своей паствой. В переписке с благодетелями и друзьями, разными влиятельными и служебными лицами, неизменно встречаешь один и тот же мотив: благодарность за оказанную поддержку и просьбу о новых милостях по вопросам о церковных землях и имениях, о церковных крестьянах и клириках. Администрация приглашаема была в этом случае разрешать тяжбы архиепископа с его паствой. Феофилакт находил сопротивление не только среди мирян, самое духовенство не всегда следовало его приказаниям. Само собой разумеется, этот ряд писем, рисующий отношения пришлого архиепископа к пастве, имеет для историка весьма важное значение, ибо и этих отношениях выражается национальный протест против притязаний чуждой власти. Кроме домашних врагов интересам архиепископа Феофилакта угрожает и византийская администрация: каждый раз, как правительство предпринимало перепись крестьян и клириков, поселившихся на церковных землях, Феофилакт находился вынужденным прибегать к защите высокопоставленных лиц. Легко видеть, что церковь владела гораздо большим количеством земель, чем это установлено было законом и не желала платить государству за все наличное число своих крестьян (колоны — парики). Ряд писем этого рода также весьма любопытен. Он показывает, какой переворот в экономических условиях страны производили такие события, как нашествие норманнов, или как прохождение крестоносцев через Болгарию. Есть несколько писем общеисторического характера, которым надлежащее место было бы между источниками Первого крестового похода. К самим последним по времени нужно отнести те письма, которые написаны из Солуни. Западная

5

Болгария, в особенности охридская епархия, была объята тогда пламенем восстания. Это было одно из сильнейших народных движений, начало которого кроется и отношениях Феофилакта к собственным парикам. Предводителем повстанцев едва ли не был некто Лазарь, крестьянин болгарского архиепископа.

Уже указанные черты переписки Феофилакта могут оправдать наше решение—познакомить с содержанием этих писем в главе о состоянии Болгарии под господством Византии. Ссылки Феофилакта на действующее законодательство и намеки на внутренние отношения находят себе освещение в законодательстве императора Алексея Комнина I, в общем строе империи и в фактах болгарской истории конца XII в. Таким образом, наша задача была бы удовлетворительно выполнена, если бы нам удалось осветить факты, почерпнутые из писем Феофилакта, другими известиями того же времени.

Есть два письма, которые стоят, по-видимому, отдельно во всей сохранившейся переписке Феофилакта: к философу Иоанну и к императрице Марии ¹). С изучением этих писем находится в связи разрешение вопроса о времени получения Феофилактом архиепископской кафедры в Болгарии. За недостатком точных указаний, по необходимости приходится довольствоваться в этом вопросе более или менее вероятными предположениями. По более обычному и распространенному мнению, Феофилакт находился во главе болгарской церкви еще до вступления на престол императора Алексея Комнина (1081) ²). Но как трудно долее поддерживать такое мнение, это можно видеть из тех новых указаний и замечаний, которые представил В. Г. Васильевский ³). И эти

¹) Meursio 45, Lamio 1. Мы будем указывать письма по именам первых издателей. Там, где изданный текст представляет неправильное чтение, исправляем его согласно с Codex Graecus Vaticanus 509, pars II и cod. Vaticanus 432.

²) Bern. Marino de Rubeis, ap. Migne 123, p. 14 и след.

³) Византия и Печенеги, приложение III, стр. 309.

6

последние, относящия принятие Феофилактом охридской кафедры к 1090 или 1091 гг. (во всяком случае после 1088 или 1089) не исчерпывают, однако, вопроса и не могут считаться вполне решительными. Укажем на одно обстоятельство, которое во всяком случае должно быть принято во внимании в занимающем нас вопросе. В конце XI и в начале XII в. (1084—1111) занимал патриаршескую кафедру Никола II Грамматик, монах из монастыря Продрома в Константинополе. Если Феофилакт в 1088 г. не носил еще высшего духовного сана, то он был посвящен в этот сан несомненно патриархом Николаем. В переписке Феофилакта имеются три письма к патриарху, в одном из них прямо обозначено и имя Николая ¹). Обычные приемы в переписке высшего с низшим, равно как особенные обстоятельства, в которых находился архиепископ болгарский и которые побуждали его искать у патриарха защиты и поддержки, должны бы были придать этой переписке особенные черты, которых мы не находим в ней. Если бы Феофилакт получил сан епископский от патриарха Николая, то в своих письмах к нему не преминул бы сделать на это ясные указания, ибо того требовал обычай и установившаяся форма. Между тем в письмах его можно находить указание на учительский дар, которым патриарх стяжал и образовал его душу, на кротко о и любвеобильное снисхождение к его немощам ²), но нет ни одного намека на то, что через него получил Феофилакт епископскую благодать. Это обстоятельство, конечно, не так важно само по себе, чтобы из него было возможно делать какие-нибудь заключения. Оно приобретает значение лишь в связи с другими фактами, на которые теперь мы и обращаем внимание. Уже давно было замечено, что сношения

¹) Meursio 3, Finetti 4, 12.

²) Fin. 4. Εἴπερ ἐγὼ μὲν ἡ ψυχὴ, ταύτην δέ μοι ὁ πατριάρχης ἐκτήσατό τε καὶ ἔπλασε κτίσιν καὶ πλᾶσιν ἡμερινἡν καὶ σωτήριον, καὶ πρὸς γε ὃτι μετριοπαθεῖν ταῖς ἡμετέραις ἀσθενείαις καὶ φνβιν ἔχει καὶ ἄσκησιν.

7

Феофилакта с философом Иоанном, о которых свидетельствует одно письмо первого к последнему, вводят нас в эпоху, предшествовавшую времени Алексея Комнина, что эти сношения во всяком случае были возможны прежде 1084 г. Высшим значением Иоанн Итал, как называли его в Константинополе, пользовался при императоре Михаиле VII Дуке, который поставил его во главе философской школы, откуда официальный титул Иоанна — ὕπατος τῶν φιλοσόφων. Анна Комнина ¹) сообщает весьма подробные, хотя чисто внешние сведения об этом явно ей несочувственном философе, учение которого было, однако, весьма популярно и волновало умы. Братья царя и именитые византийские дворяне охотно слушали его публичные чтения и были сторонниками проповедуемых им воззрений, несогласных с общепринятыми. Император Алексей Комнин нашел уже Иоанна Итала на верху славы и влияния, которое с этих пор и начинает падать. Именно, знаменитый начальник философской школы был заподозрен в еретическом образе мыслей. Император поручил рассмотреть новое учение брату своему Исааку, который и свою очередь передал дело духовной власти. Тогдашний патриарх Евстратий Гарида (1081 — 1084) не устоял против доводов И. Итала и вместо того чтобы обратить философа, сам сделался приверженцем его образа мыслей. Столичное население волновалось и требовало соборного определения. Император назначил нового патриарха в лице Николая III, первым делом которого было торжественное отлучение от церкви И. философа ²); одиннадцать основных пунктов его учения предано анафеме.

Нельзя скрывать, Анна Комнина не говорит, что церковное отлучение легло всею тяжестью на философа: он будто бы раскаялся и ему сделано облегчение и том смысле, что, хотя его учение продолжали проклинать, но имя его изъято было

¹) Anna V. 8 (р. 256—266 ed. Bonn.).

²) Anna, p. 266. 15.

8

из отлучительной формулы ¹). Принимая, однако, и это ограничение, все же трудно допустить, чтобы Феофилакт мог поддерживать дружеские отношения с лицом, отлученным церковью в 1084 г., в особенности же нельзя предполагать, чтобы И. Итал продолжал пользоваться у Алексея Комнина тем высоким значением, какое приписывает ему письмо Феофилакта ²). Словом, мы думаем, что письмо к «философу Иоанну» написано прежде 1084: г. и что оно послано Феофилактом уже из Болгарии ³). Переносить деятельность Иоанна на эпоху Алексея Комнина не позволяет в особенности то показание цесаревны Анны, по которому заблуждениями философа увлечен был и тогдашний патриарх Евстратий Гарида: время его известно довольно точно, и нет причин предполагать ошибку в имени ⁴).

¹) Так толкует место Анны, 267. 5 Вилькен, Rerum ab Alexio I —gestarum, Heidelbergae 1811, р. 207.

²) Mearsio 45: καὶ τοὺς μὲν ἐχθροὺς ἀποκέντει, ἡμῖν δὲ τὴν τῶν ἐν χρηστότητι ἀπαραμίλλων βασιλέων εὐμένειαν σταθηρότερον ἑκάστοτε παρεχόμενος, ἐκδέχου παρὰ κυρίου τὰς ἀμοιβάς. Под царями разумеется Алексей I Комнин и Константин Дука, которого имя провозглашалось тогда (то есть в первые годы Алексея) рядом с именем Алексея.

³) Ἡμᾶς γέ τοι πολὺς ἐξ οὗ χρόνος μητ’ ἰδὼν, μητ’ ἐν τοῖς ἀναγκαιοτά τοις ἄγων, ἐπειδὴ συμφοραῖς εἰδες χρωμένους καὶ συκοφαντίας ἐπηρείᾳ παλαίοντας..,. Феофилакт жалуется на несчастную судьбу, на притеснения и очевидно высказывает жалобу влиятельному лицу.

⁴) Нам удалось сделать два дополнении к истории И. Итала. В Приложении читатель найдет, во-первых, основные пункты учения его, осужденные собором; во-вторых, πρὸς τὸν βασιλέα κῦρ Ἀνδρόνικον ἐρωτήσεις περὶ διαλεκτικῆς. Андроник—брат императора Михаила VII Дуки.