Каледа Кирилл, прот. Историческая справка 1917—2017: Уроки столетия

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

1917—2017:
УРОКИ СТОЛЕТИЯ

В начале XX столетия 100 миллионов жителей России считали себя православными. Русская Церковь состояла из 68 епархий. Действовало 54 174 храма и 1 025 монастырей (550 мужских и 475 женских). Численность белого духовенства (включая псаломщиков) достигала почти 120 тысяч, а число монашествующих — 30 тысяч человек. Кроме того, в монастырях несли послушание более 65 тысяч послушников и послушниц. Было открыто 4 духовных академии, 57 духовных семинарий, 185 духовных училищ, 72 епархиальных женских училища, 37 528 церковных начальных школ. Епископат Русской Православной Церкви состоял из 179 архиереев.

В результате революционных событий 1917 года Русская Православная Церковь подверглась жесточайшим гонениям, которые, меняя свою форму, непрерывно продолжались 70 лет.

По последним оценкам, за это время пострадало от 100 до 500 тысяч членов Русской Православной Церкви.

Гонения начались сразу после захвата власти большевиками. На второй день после Октябрьского переворота, 26 октября по ст. ст. / 8 ноября по и. ст. II Всероссийским съездом Советов был принят Декрет о земле, который провозгласил, что «все земли удельные, монастырские, церковные, со всем их живым и мертвым инвентарем, всеми усадебными постройками и всеми принадлежностями переходят в распоряжение волостных земельных Комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов». Таким образом, Церковь de jure сразу была лишена всего своего имущества. Вслед за этим последовала серия декретов, также направленных против Церкви: декрет о браке, декрет о духовных школах, декрет о военном духовенстве и т. д.

101

20 января / 2 февраля 1918 года Советом народных комиссаров был принят Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. Декрет лишил Церковь права юридического лица, и фактически Российской Православной Церкви как единой организации с этого момента не должно было существовать. Проходивший в то время Поместный

Собор в своем Соборном постановлении расценил, что «Декрет об отделении Церкви от государства представляет собою под видом закона о свободе совести злостное покушение на весь строй жизни Православной Церкви и акт открытого против нее гонения».

Происходящие события подтверждали слова Соборного постановления.

102

13 ноября 1917 года, меньше чем через неделю после Октябрьского переворота, в Царском Селе на глазах сына был жестоко убит священник Екатерининского собора священномученик протоиерей Иоанн Кочуров за то, что совершил молебен о прекращении братоубийственной брани.

7 февраля 1918 года в Киеве был убит старейший иерарх Русской Православной Церкви священномученик митрополит Киевский Владимир (Богоявленский). Вслед за этим волна убийств священнослужителей прокатилась по всей стране. 20 июня под Пермью был заживо закопан в могилу священномученик архиепископ Андроник (Никольский). 29 июня рядом с Тобольском в реку Тобол был сброшен священномученик епископ Гермоген (Долганёв). 18 июля в Екатеринбурге была расстреляна Царская семья.

В мае 1918 года при Наркомюсте был создан специальный 8-й отдел, название которого само за себя говорило о целях его деятельности — «ликвидационный». Он должен был ликвидировать Церковь. О важности этого ведомства говорит тот факт, что местом его расположения стал Кремль. Начальник этого отдела, П. А. Красиков, говорил: «Мы, коммунисты, своей программой и всей своей политикой, выражающейся в советском законодательстве, намечаем единственный в конечном счете путь, как религии, так и всем ее агентам — это путь в архив истории».

Принятие антицерковного законодательства сопровождалось развертыванием оскорбительной для верующих атеистической пропаганды. Осенью 1918 года началась кампания по вскрытию святых мощей. Первыми были вскрыты мощи преподобного Александра Свирского. 16 февраля 1919 года коллегия Наркомата юстиции приняла постановление об организации вскрытия мощей святых на территории России, был определен «порядок их инспекции и конфискации государственными органами». За два года было осуществлено более 60 вскрытий мощей. В соответствии с инструкциями Нар- комюста после вскрытия мощи необходимо было выставлять в разоблаченном виде либо на прежнем месте, либо

103

доставлять в музей или другие общественные здания для публичного постоянного осмотра.

30 июля 1920 года Совнарком принял постановление «О ликвидации мощей во всероссийском масштабе», имевшее целью «полностью ликвидировать варварский пережиток старины, каким является культ мертвых тел». Это в корне противоречило декларированному самими большевиками принципу отделения Церкви от государства и вызвало многочисленные протесты как со стороны священноначалия Русской Церкви, и в первую очередь Патриарха Тихона, так и со стороны рядовых верующих. Но эти протесты остались без ответа.

Вслед за этим началось закрытие монастырей. Еще 13 января 1918 года Александра Коллонтай приказала реквизировать все помещения Александ- ро-Невской Лавры. Лаврское имущество тогда удалось отстоять, но в том же году все жилые помещения перешли в ведение Петросовета. Осенью 1919 года была закрыта Свято-Троицкая Сергиева Лавра. В Москве в Богоявленском, Николо-Греческом, Сретенском, Заиконоспасском монастырях были устроены рабочие общежития. В Скорбященском разместился артдивизион, а в самых древних монастырях Первопрестольной — Спасо-Андрониковом, Иоанно-Предтеченском и Новоспас-

104

ском — победившая власть организовала концлагеря. К 1921 году общее число закрытых монастырей составило 700.

Антирелигиозная кампания сопровождалась масштабными конфискациями церковного имущества. Так, в январе 1918 года были изъяты находившиеся в распоряжении Синода ценные бумаги и активы на сумму 46 миллионов рублей. Массовыми были реквизиции во время Гражданской войны, особенно во время кампании по вскрытию мощей. В октябре 1918 года только в Александро-Свирском монастыре органами ВЧК было изъято около 40 пудов серебра в «церковных изделиях». В 1919 году в Новгородской епархии было изъято из монастырей и церквей ценностей на сумму свыше 1 миллиона рублей. Общее количество разграбленного и пропавшего в годы революции и Гражданской войны церковного имущества оценивается исследователями приблизительно в 7 миллиардов рублей. Разграбление церковного имущества нередко сопровождалось расправами над духовенством и мирянами, препятствовавшими этому.

Точных данных о числе пострадавших за веру в годы Гражданской войны нет. По некоторым оценкам, оно может достигать 10 тысяч человек. Чтобы оценить масштабы гонений, скажем: из общего числа убиенных в 1918 году членов Православной Церкви 253 прославлены в лике святых.

Следующая волна гонений на Церковь была связана с так называемым процессом изъятия церковных ценностей, проведенным советской властью якобы для организации помощи голодающим

105

Поволжья в 1922-1923 годах. Когда в 1921 году возник голод, в значительной степени инициированный самой большевистской властью, Церковь во главе с Патриархом Тихоном пыталась организовать помощь пострадавшим самостоятельно. По благословению святителя Тихона был создан Всероссийский Церковный Комитет помощи голодающим, и во всех храмах и среди отдельных групп верующих начались сборы денег, предназначавшихся на оказание помощи голодающим. К февралю 1922 года Православная Церковь собрала более 8 миллионов 926 тысяч рублей, не считая ювелирных изделий, золотых монет и натуральной помощи голодающим.

Однако руководство страны приняло решение использовать эту ситуацию с целью изъятия у Церкви имеющихся у нее ценностей. В связи с этим в письме от 19 марта 1922 года Ленин писал членам Политбюро: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и потому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления... Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно

108

теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

Кампания по изъятию церковных ценностей только за первое полугодие 1922 года вызвала более 1 400 случаев кровавых столкновений. По этим событиям состоялся 231 судебный процесс; 732 человека, в основном священнослужители и монахи, оказались на скамье подсудимых. В Москве по процессу об изъятии церковных ценностей к суду был привлечен Патриарх Тихон. В Петрограде был расстрелян священномученик митрополит Петроградский Вениамин и с ним еще три человека: преподобномученик архимандрит Сергий (Шеин) и мученики Юрий Новицкий и Иоанн Ковшаров.

В результате проведенной кампании всего из храмов и монастырей было конфисковано более 33 пудов золота, 23 997 пудов серебра, бриллиантов — 35 670 штук. Суммарная стоимость изъятого составила 4 650 810 рублей. Изъятых церковных ценностей оказалось гораздо меньше добровольно собранных верующими средств для помощи голодающим и несопоставимо мало в сравнении с планами властей получить в результате изъятия несколько сот миллионов или даже миллиардов рублей. Большая часть изъятого у Церкви была потрачена на проведение самой кампании, на антирелигиозную агитацию, а также на содержание партийного и советского аппарата. Значительные суммы были перечислены в военное ведомство для создания мобилизационных запасов. Много изъятого было разворовано представителями властей, о чем свидетельствовали последующие судебные процессы над сотрудниками Гохрана. Впоследствии в связи с продолжающимся наступлением на Церковь и массовым закрытием храмов изъятие церковного имущества в СССР продолжалось и принимало иногда формы организованных антирелигиозных кампаний (например, по изъятию церковных колоколов в 1928-1930 годах).

109

Изъятие церковных ценностей нанесло серьезный удар по Церкви. Были ограблены и осквернены тысячи храмов, многие верующие были репрессированы, в заключении оказалось большинство представителей высшей церковной власти. Тем не менее антицерковная кампания не смогла реализовать главной цели. Вопреки усилиям гонителей Русская Церковь не была уничтожена; стойкая и мужественная позиция Патриарха, большинства клира и мирян помогла Церкви выстоять, сохранив высокий духовный авторитет в народе.

Не достигнув своей цели, большевики продолжили свою деятельность по разрушению Церкви. В определенном смысле положение христиан в Советской России оказалось гораздо хуже положения христиан в Древнем Риме, так как язычники не стремились вторгаться во внутреннюю жизнь самой Церкви. В России же гонителями были вчерашние христиане, и они предприняли не просто шаги к физическому уничтожению Церкви, но и организовали массу церковных расколов, чтобы развалить здание Церкви изнутри. Наиболее сложным и трудным в его преодолении оказался обновленческий раскол, который, как свидетельствуют рассекреченные в наше время документы, был в значительной степени инспирирован советской властью. Активное участие в разработке идеи создания

110

этого раскола принял Л. Д. Троцкий. На какое-то время при поддержке властей обновленцам удалось захватить не только канцелярию Патриарха и создать свое Высшее Церковное Управление, но и захватить епархиальные управления большей части епархий. Многие иерархи и священнослужители, остававшиеся верными Православной Церкви, подверглись арестам, тюрьмам, лагерям и ссылкам. В результате захвата обновленцами большого числа православных храмов они впоследствии были закрыты. Такая судьба оказалась, в частности, у Храма Христа Спасителя в Москве. Однако, несмотря на усилия властей, простой народ в целом не поддержал обновленцев.

Открытое гонение на Церковь сопровождалось широко развернутой атеистической и антицерковной пропагандой. Огромными тиражами издавалась атеистическая печатная продукция — книги, брошюры, журналы, газеты, плакаты. Одних наименований всероссийских, всесоюзных атеистических журналов были десятки.

Широко известна была газета «Безбожник», которая выходила с 1922 года; также издавались журналы «Безбожник у станка», «Сельский безбожник», «Антирелигиозник». Даже выходил журнал «Безбожный крокодил». В 1925 году существовавшее «Общество друзей газеты „Безбожник"» было преобразовано в «Союз безбожников», а в 1929 году эта

111

организация была переименована в «Союз воинствующих безбожников». Переименование говорило само за себя.

В основу коммунистической идеологии как аксиома был заложен воинствующий атеизм, исключающий веру в бытие Бога и бессмертие души, что делало невозможным какой-либо идеологический компромисс между христианским и коммунистическим мировоззрением. Невозможность такого компромисса была осознана Церковью, что и было изложено в знаменитом послании Соловецких епископов весной 1926 года:

«Подписавшие настоящее заявление отдают себе полный отчет в том, насколько затруднительно установление взаимных благожелательных отношений между Церковью и государством в условиях текущей действительности, и не считают возможным об этом умолчать. Было бы неправдой, не отвечающей достоинству Церкви и притом бесцельной и ни для кого не убедительной, если бы они стали утверждать, что между Православной Церковью и государственной властью советских республик нет никаких расхождений. Но это расхождение состоит не в том, в чем желает его видеть политическая подозрительность и в чем его указывает клевета врагов Церкви. Церковь не касается перераспределения богатств или их обобществления, так как всегда признавала это правом государства, за действия которого не ответственна. Церковь не касается и политической организации власти, ибо лояльна в отношении правительств всех стран, в границах которых имеет своих членов. Она уживается со всеми формами государственного устройства — от восточной деспотии старой Турции до республики Северо-

112

Американских Штатов. Это расхождение лежит в непримиримости религиозного учения Церкви с материализмом, официальной философией коммунистической партии и руководимого ею правительства советских республик.

Церковь признает бытие духовного начала, коммунизм его отрицает. Церковь верит в Живого Бога, Творца мира, Руководителя его жизни и судеб, коммунизм не допускает Его существования, признает самопроизвольность бытия мира и отсутствие разумных конечных причин в его истории. Церковь полагает цель человеческой жизни в небесном призвании духа и не перестает напоминать верующим об их Небесном Отечестве, хотя бы жила в условиях наивысшего развития материальной культуры и всеобщего благосостояния, коммунизм не желает знать для человека никаких других целей, кроме земного благоденствия. С высот философского миросозерцания идеологическое расхождение между Церковью и государством нисходит

113

в область непосредственного практического значения, в сферу нравственности, справедливости и права, коммунизм считает их условным результатом классовой борьбы и оценивает явления нравственного порядка исключительно с точки зрения целесообразности. Церковь проповедует любовь и милосердие, коммунизм — товарищество и беспощадность борьбы. Церковь внушает верующим возвышающее человека смирение, коммунизм унижает его гордостью. Церковь охраняет плотскую чистоту и святость плодоношения, коммунизм не видит в брачных отношениях ничего, кроме удовлетворения инстинктов. Церковь видит в религии животворящую силу, не только обеспечивающую человеку постижение его вечного предназначения, но и служащую источником всего великого в человеческом творчестве, основу земного благополучия, счастья и здоровья народов. Коммунизм смотрит на религию как на опиум, опьяняющий народы и расслабляющий их энергию, как на источник их бедствий и нищеты. Церковь хочет процветания религии, коммунизм — ее уничтожения. При таком глубоком расхождении в самых основах миросозерцания между Церковью и государством не может быть никакого сближения или примирения, как невозможно примирение между положением и отрицанием, между «да» и «нет», потому что душою Церкви, условием ее бытия и смыслом ее существования является то самое, что категорически отрицает коммунизм.

Никакими компромиссами и уступками, никакими частичными изменениями в своем вероучении или перетолковываниями его в духе коммунизма Церковь не могла бы достигнуть такого сближения. Жалкие попытки в этом роде были сделаны обновленцами: одни из них ставили своей задачей внедрить в сознание верующих мысль, будто христианство по существу своему не отличается от коммунизма и что коммунистическое государство стремится к достижению тех же целей, что и Евангелие, но свойственным ему способом, то есть не силой религиозных убеждений, а путем принуждения. Другие рекомендовали пересмотреть христианскую догматику в том смысле, чтобы ее учение об отношении Бога к миру не напоминало отношение монарха к подданным и более соответствовало республиканским понятиям, третьи требовали исключения из календаря святых «буржуазного происхождения» и лишения их церковного почитания. Эти опыты, явно неискренние, вызывали глубокое негодование людей верующих.

Православная Церковь никогда не станет на этот недостойный путь и никогда не откажется ни в целом, ни в частях от своего, обвеянного святы-

114

ней прошлых веков, вероучения в угоду одному из вечно сменяющихся общественных настроений. При таком непримиримом идеологическом расхождении между Церковью и государством, неизбежно отражающемся на жизнедеятельности этих организаций, столкновение их в работе дня может быть предотвращено только последовательно проведенным законом об отделении Церкви от государства, согласно которому ни Церковь не должна мешать гражданскому правительству в успехах материального благополучия народа, ни государство стеснять Церковь в ее религиозно-нравственной деятельности».

Послание было составлено и подписано весной 1926 года архиереями, находящимися в заключении в Соловецком лагере особого назначения. Этот лагерь был создан на территории Соловецкого Спасо-Преображенского монастыря в 1923 году и просуществовал до 1937 года.

До сих пор неизвестно, сколько человек прошло через соловецкое заключение и сколько людей осталось лежать в каменистой и болотистой земле этого северного архипелага. В отдельные годы общая численность заключенных Соловецкого лагеря особого назначения вместе с теми, кто находился в отделениях,

115

расположенных на материке, достигала более 70 тысяч человек. По имеющимся данным, с 1923 по 1933 год в лагере умерло около 7,5 тысячи человек, из них 3,5 тысячи — в голодном 1933 году. Узниками этого лагеря было большое число священнослужителей, в том числе архиереев. Среди них были такие известные иерархи, как священномученики Евгений (Зернов), митрополит Горьковский, Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский, Петр (Зверев), архиепископ Воронежский, и другие. Весной 1926 года на Соловках находилось 29 архиереев. В настоящее время в Собор новомучеников и исповедников Соловецких входят имена 70 святых, прошедших через горнило этого лагеря.

Наиболее жестокими стали гонения, которые произошли в 1937- 1938 годах, когда руководство Советского Союза провело так называемую операцию по борьбе с «врагами народа», вошедшую в историю как Большой террор.

Некоторые историки (А. Б. Зубов, игумен Дамаскин (Орловский), Т. В. Чумакова) считают, что репрессии 1937- 1938 годов были в определенном смысле ответом на результаты переписи населения начала 1937 года.

В этом году руководство страны готовилось отметить двадцатилетие большевистской революции. В январе юбилейного года была проведена перепись населения, целью которой было пока-

116

зать прогрессивное развитие социалистического общества. Перепись проводилась в Рождественский сочельник, 6 января. В анкету переписи был включен вопрос об отношении к религии. Ожидалось, что верующими себя признают небольшое число граждан, и это будет свидетельствовать об идеологической победе большевизма, тем более что в 1932 году было объявлено о проведении «безбожной пятилетки», в ходе которой предполагалось полностью вычеркнуть из сознания народа веру в Бога. Но, к удивлению Сталина и его соратников, 44 % населения заявило, что они христиане, 13 % признали себя сторонниками других религий, преимущественно мусульманами. Неверующими себя назвало меньшинство — 43 %. Такое открытое признание веры после многих лет кровавых гонений на религию стало уникальным в мировой истории одновременным массовым исповедничеством десятков миллионов людей разных вер и национальностей, ведь опрос не был анонимным, ответы заносились в личный переписной лист, с именем и адресом каждого. Но 55 миллионов граждан России не испугались свидетельствовать о своей вере.

Результаты переписи были признаны вредительскими, и ее организаторы репрессированы. В феврале на пленуме партии большевиков было принято решение о проведении массовых репрессий. В июле наркомом внутренних дел Н. И. Ежовым был издан оперативный приказ № 00447 о проведении операции по репрессированию бывших кулаков, церковников, дворян и других «антисоветских элементов». Беспрецедентность этого приказа заключалась в том, что в нем была дана разнарядка по регионам, какое количество людей необходимо арестовать и какое число из арестованных должно быть расстреляно. Операция продолжалась с августа 1937 по октябрь 1938 года. В ходе ее было арестовано 1 500 000 человек, из них 700 000 расстреляно. Вынесение смертных приговоров производилось несудебными органами, тройкой или вообще «особым совещанием», состоящим из двух человек. Приговоры выносились заочно, то есть без вызова обвиняемого, а также без участия защиты и обвинения, обжалованию приговоры не подлежали. Специально указывалось, что приговоры к расстрелу должны приводиться в исполнение «с обязательным полным сохранением в тайне времени и места приведения».

В связи с тем что предполагалось уничтожить большое число осужденных, были подготовлены специальные места для приведения в исполнение смертных приговоров и захоронений убиенных. В основном эти места создавались за пределами городов, и практически у каждого областного центра такие

117

места были созданы: Левашовская пустошь под Ленинградом, Куропаты на окраине Минска, Быковня около Киева, Дубровка близ Воронежа, Тесницкий лес рядом с Тулой, Селифонтово у Ярославля и т. д. В Москве основным местом, где в 1937-1938-х годах производились расстрелы, стал Бутовский полигон.

Он расположен к югу от Москвы, около Варшавского шоссе. В настоящее время граница города проходит прямо по границе бывшей спецзоны, но в середине XX века граница Москвы находилась примерно в 10 километрах от этого места. В начале прошлого столетия здесь располагалась большая усадьба

118

с конным заводом. В середине 30-х годов было объявлено, что здесь создается стрелковый полигон для испытания оружия. Территория площадью около двух квадратных километров была огорожена колючей проволокой. По ночам сюда стали приезжать автозаки, были слышны выстрелы и крики.

Бутовский полигон стал крупнейшим в Московском регионе местом массовых расстрелов и захоронений жертв террора середины XX столетия. По официальным данным, расстрелы на полигоне происходили с конца 1935 года, и по свидетельским показаниям вплоть до конца 40-х — начала 50-х годов здесь производились захоронения умерших и расстрелянных в московских тюрьмах. Общее количество захороненных неизвестно, но только в период с 8 августа 1937 года по 19 октября 1938 года по имеющимся документам здесь было расстреляно и захоронено 20 762 человека. В отдельные дни расстреливали по 200, по 300 человек. 28 февраля 1938 года было расстреляно 562 человека.

Большую часть расстрелянных составляют жители Москвы и Московской области, но вместе с ними пострадали жители других областей и бывших республик Советского Союза, а также граждане и выходцы иностранных государств.

Среди расстрелянных преобладают простые крестьяне и рабочие. Расстреливали и подростков 13-15 лет, и 80-летних стариков. Подавляющее число пострадавших — беспартийные, имевшие низшее образование или вовсе неграмотные. Но наряду с ними немало ученых, деятелей искусства и культуры, бывших государственных и общественных деятелей, военных.

Около тысячи убиенных были осуждены на смерть за принадлежность к Русской Православной Церкви. Это 7 архиереев, 500 священнослужителей, монахи и монахини, церковные старосты и активные миряне. 332 из них прославлены в лике святых.

Возглавляет сонм Бутовских новомучеников священномученик Серафим (Чичагов), митрополит Петроградский. Следует отметить, что владыка Серафим не только старший по сану

119

среди убиенных в Бутове священнослужителей, но и один из старейших по возрасту из всех расстрелянных на этом месте. В 1937 году ему было около 82 лет. Он уже не мог ходить, и при аресте, чтобы его доставить в тюрьму, была вызвана карета скорой медицинской помощи. Из дома его выносили на носилках.

Большинство пострадавших в Бутове священнослужителей были простыми приходскими священниками, которые честно исполняли свой священнический долг и были верны Христу даже до смерти. Подавляющее число из них пережили гонения, аресты, тюрьмы и лагеря. Благодаря вере в Бога они ясно понимали причины происходящих катастрофических событий. На вопрос следователей об их отношении к советской власти, а именно ответ на этот вопрос был главным, краеугольным во всем следственном процессе, многие из них отвечали, что советская власть послана русскому народу за грехи, в первую очередь за вероотступничество, но, как всякая земная власть, она является временной, и придет время, когда на Руси вновь будут открываться храмы.

Вплоть до середины 90-х годов территория, на которой располагались захоронения убиенных, находилась под строгой охраной органов. В 1993 году после обнаружения в архиве КГБ документов о приведении в исполнение расстрелов в отношении более чем 20 тысяч человек и проведения Мингосбезопасности специального расследования Бутовский полигон был признан местом массовых расстрелов и захоронений жертв политических репрессий. В

120

мае 1994 года на полигоне был установлен и освящен поклонный крест, а в 1995-1996 годах здесь был построен небольшой деревянный храм. В 2004-2007 годах в центре бывшей спецзоны, к югу от территории захоронений, был возведен каменный двухэтажный храм в честь Новомучеников и исповедников Церкви Русской.

Начиная с 2000 года каждый год в пасхальный период на полигоне под открытым небом совершается Патриаршее богослужение, на которое приглашаются духовенство и прихожане московских и подмосковных храмов. В богослужении принимает участие более 300 священнослужителей и около 3-4 тысяч молящихся.

В результате проведенных в конце 30-х годов репрессий перед началом войны на свободе осталось только четыре архиерея: митрополиты Московский Сергий (Страгородский) и Ленинградский Алексий (Симанский), архиепископы Петергофский Николай (Ярушевич) и Дмитровский Сергий (Воскресенский). Священнослужителей насчитывалось 6 376, то есть в 10 раз меньше, чем перед началом революции. К 1941 году действовал 3 021 храм, причем подавляющее большинство из них находилось на территориях, вошедших в состав СССР в 1939- 1940 годах. В 1938 году в СССР не было ни одного действующего монастыря; с присоединением западных территорий их стало 46.

Начало Великой Отечественной войны пришлось на день празднования памяти Всех святых, в земле Российской просиявших. Церковь сразу заняла патриотическую позицию, выраженную

121

22 июня в послании ее главы, Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Сергия. Война вынудила руководство страны изменить свое отношение к Церкви.

В сентябре 1943 года состоялась встреча Сталина с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем). Было получено согласие на проведение Собора с целью избрания Патриарха, обсуждены насущные вопросы по организации церковной жизни.

До этого в течение 18 лет восстановленный в 1917 году Патриарший престол оставался вакантным. После кончины 7 апреля 1925 года Патриарха Тихона власти не позволяли провести Собор для выбора Предстоятеля.

Русскую Церковь возглавлял Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Крутицкий и Коломенский Петр (Полянский). Однако в декабре 1925 года он был арестован, и 12 лет до своей мученической смерти 10 октября 1937 года священномученик Петр находился в заключении. Управление Церковью осуществлял Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский), ставший Местоблюстителем в 1936 году, когда поступила ложная информация о кончине священномученика Петра. В связи с этим выборы главы Церкви, Патриарха, на Соборе были одной из основных задач в жизни Русской Церкви.

Собор состоялся 8 сентября, через 4 дня после встречи митрополитов с руководством страны. Его главным решением явилось избрание Патриарха. Им стал исполнявший должность Местоблюстителя Патриаршего престола митрополит Сергий; его интронизация состоялась 12 сентября.

Вместе с тем для контроля над деятельностью Церкви был спешно создан Совет по делам Русской Православной Церкви во главе с полковником госбезопасности Г. Г. Карповым, до этого активно участвовавшим в репрессиях против духовенства.

Изменение отношения власти к Церкви позволило в последние военные и послевоенные годы открывать храмы

122

и монастыри и даже духовные учебные заведения. В 1946 году в стране действовало 10 544 храма, был открыт 101 монастырь, 2 духовные академии, 6 семинарий. Свое служение совершали 62 архиерея, 9 254 священников и диаконов. В 1950 году уже действовало 14 273 храма, но число монастырей сократилось до 75, и действовало 2 духовные академии и 8 духовных семинарий. Служение совершали 71 архиерей и 11 571 священнослужитель.

Однако большее число духовенства, в том числе и архиереев, по-прежнему находилось в тюрьмах и лагерях и было освобождено только в первой половине 50-х годов, после смерти Сталина.

Конец 50-х — начало 60-х годов, вошедшие в историю как «период хрущевской оттепели», принесли Церкви новое гонение. Программа Н. С. Хрущева по построению коммунизма включала в себя полное преодоление «религиозных предрассудков» и обещание «показать по телевизору последнего попа». Вновь после долгого перерыва в средствах массовой информации была развернута кощунственная антирелигиозная кампания, закрывались храмы, монастыри, духовные учебные заведения. Духовенство было отстранено от участия в решении хозяйственных и финансовых вопросов приходов. Уполномоченные Совета по делам Русской

123

Православной Церкви осуществляли жесткий контроль над кадровым составом духовенства и над деятельностью священнослужителей. В результате этих действий к 1965 году была закрыта половина действующих в начале 50-х годов храмов. Богослужения совершались в 7 551 храме. Сохранились 2 духовные академии, 3 духовные семинарии и только 16 монастырей.

Перемены в положении Церкви наметились в 80-х годах и были связаны с подготовкой к празднованию в 1988 году 1000-летия Крещения Руси. В ходе этой подготовки в Москве был открыт Данилов монастырь и начали открываться храмы.

К 1988 году Русская Православная Церковь состояла из 76 епархий, в которых действовало 6 893 прихода. Клир состоял из 74 архиереев и 7 397 клириков (6 674 священника, 723 диакона). В 22 монастырях несли послушание 1190 монашествующих.

Реально же Церковь получила свободу лишь в годы перестройки, когда был упразднен институт уполномоченных и Церковь получила возможность открытой проповеди.

В результате к 2016 году Русская Православная Церковь состояла уже из 293 епархий. Божественная литургия совершалась в 34 764 храмах. Епископат составляли 354 архиерея, духовенство включало 35171 пресвитера и 4 816 диаконов. В нашей Церкви 455 мужских монастыря и 471 женский монастырь. В странах дальнего зарубежья действуют 891 приход и 56 монастырей Московского Патриархата, включая приходы и монастыри Русской Зарубежной Церкви.

Сразу после получения свободы Русская Церковь стала прославлять в лике святых тех, кто в годы гонений мужественно исповедовал веру во Христа и претерпел гонения, принял мученическую кончину. В 1989 году в лике святых был прославлен святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России. В 2000 году Юбилейным Собором Русской Православной Церкви было канонизировано более тысячи новомучеников и исповедников Российских. В настоящее время Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской включает имена более 1 760 святых, в минувшем XX веке засвидетельствовавших свою веру во Христа страданиями, нередко даже до смерти.

Протоиерей Кирилл Каледа, настоятель храма Святых

Новомучеников и Исповедников Российских в Бутове

125