Тихон (Белавин), свт., патр. Послание (первое по освобождении из заключения)

ПОСЛАНИЕ

(ПЕРВОЕ ПО ОСВОБОЖДЕНИИ ИЗ ЗАКЛЮЧЕНИЯ)

15 (28) июня 1923 г. Москва, Донской, монастырь

Более года прошло, как вы, отцы, братья, не слышали слова моего... Тяжелое время переживали Мы, и особенно тяжесть эта сильно сказывалась на мне в последние месяцы. Вы знаете, что бывший у нас Собор месяц тому назад постановил лишить меня не только сана патриарха, но даже монашества, «как отступника от подлинных заветов Христа и предателя Церкви». Когда депутация Собора 8 мая [н. ст.] объявила мне такое решение, я выразил протест, так как признал приговор неправильным и по форме, и по существу. По

139

Апостольскому правилу 74-му епископ зовется на суд епископами, если он не послушает, зовется вторично через посылаемых к нему двух епископов, если опять не послушает, зовется в третий раз через двух, и, когда не явится, Собор произносит о нем решение, и он да не мнится выходу имети, бегая от суда. А меня не только не звали на суд, а даже не извещали о предстоящем суде, без чего формально и приговор не имеет силы и значения. Что касается существа дела, то мне ставят в вину, будто я «всю силу своего морального и церковного авторитета направлял на ниспровержение существующего гражданского и общественного строя» нашей жизни. Я, конечно, не выдавал себя за такого поклонника советской власти, каким объявляют себя церковные обновленцы, возглавляемые нынешним Высшим Церковным Советом, но зато я и далеко не такой враг ее, каким они меня выставляют. Если я в первые годы существования советской власти допускал иногда резкие выпады против нее, то делал это вследствие своего воспитания и господствовавшей на бывшем тогда Соборе ориентации. Но со временем многое у нас стало изменяться и выясняться, и теперь, например, приходится просить советскую власть выступить на защиту обижаемых русских православных в Холмщине и Гродненщине, где поляки закрывают православные церкви. Я, впрочем, еще в начале

140

1919 года старался отмежевать Церковь от царизма и интервенций, а в сентябре того же 1919 года выпустил к архипастырям и пастырям воззвание о невмешательстве Церкви в политику и о повиновении распоряжениям советской власти, буде они не противны вере и благочестию. Посему, когда Нами узналось, что на Карловацком соборе в январе 1921 года большинство вынесло решение о восстановлении династии Романовых, Мы склонились к меньшинству о неуместности такого решения. А когда в марте 1922 года стало Нам известно обращение президиума Высшего Церковного Управления за границей о недопущении русских делегатов на Генуэзскую конференцию, Мы упразднили само это Управление, учрежденное с благословения Константинопольского патриарха. Отсюда видно, что я не такой враг советской власти и не такой контрреволюционер, как меня представляет Собор.

Все это, конечно, мною было бы раскрыто на Соборе, если бы меня туда позвали и спросили, как и следовало, чего, однако, не сделали. Вообще о Соборе не могу сказать похвального и утешительного. Во-первых, состав епископов его кажется мне странным. Из 60 прибывших архиереев мне ведомы человек 10-15. А где же прежние?. .

В 16-м правиле Двукратного Константинопольского Собора говорится: «По причине случающихся

141

в Церкви Божией распрей и смятений необходимо и сие определить: отнюдь да не поставляется епископ в той Церкви, которой предстоятель жив еще и пребывает в своем достоинстве, разве сам добровольно отречется от епископства. То надлежит прежде привести к концу законное исследование вины, за которую он имеет удален быти, и тогда уже, по его низложении, возвести на епископство другого вместо него». А у нас просто устраняли и назначали других, часто вместо выборных.

Во-вторых, как на бывшем Соборе, так и в пленум Высшего Церковного Совета входят только «обновленцы», да и в Епархиальном управлении не может быть член, не принадлежащий ни к одной из обновленческих групп (и. 7). Это уже «насилие» церковное...

Кто и что такое церковные «обновленцы»? Вот что говорил о них еще в 1906 году мыслитель-писатель, ставший впоследствии священником, Валентин Свенцицкий: «Современное церковное движение можно назвать либеральным христианством, а либеральное христианство только полуистина. Душа, разгороженная на две камеры — религиозную и житейскую, не может целиком отдаться ни на служение Богу, ни на служение миру. В результате получается жалкая полуистина, теплопрохладное, либеральное христианство, в котором нет ни правды Божией, ни правды человеческой.

142

Представители этого христианства лишены религиозного энтузиазма, среди них нет мучеников, обличителей, пророков. И союз церковно-обновленных — это не первый луч грядущей апокалипсической жены, облеченной в солнце, а один из многих профессиональных союзов, и я убежден, — говорит Свенцицкий, — что настоящее религиозное движение будет не это и скажется оно совсем не так...» (Вопросы религии. 1906. Вып. 1. С. 5-8.)

И с этим нельзя не согласиться, если обратить внимание на то, что занимает наших обновленцев, что интересует их, к чему они стремятся. Прежде всего выгоды, чины, награды. Несогласных с ними стараются устранить, создают себе должности и титулы, называют себя небывалыми митрополитами всея России, архипресвитерами всея России, из викарных поспешают в архиепископы... И пусть бы дело ограничивалось названиями. Нет, оно идет дальше и серьезнее. Вводится женатый епископат, второбрачие духовенства, вопреки постановлениям Трулльского Собора, на что наш Поместный Собор не имеет права без сношения с восточными патриархами, причем возражающие против лишаются слова. Будем уповать, что у нас, как говорится в Послании восточных патриархов, «хранитель благочестия есть тело церковное, т. е. народ», который не признает таких постановлений бывшего Собора.

143

Из постановлений его можно одобрить и благословить введение нового стиля календарного и в практику церковную. Об этом Мы еще вопрошали Константинопольского патриарха в 1919 году, а Нас просят управления автономных Церквей в Финляндии, Эстляндии.

Что касается моего отношения к советской власти в настоящее время, то я уже определил его в своем заявлении на имя Верховного Суда, которым я прошу изменить меру пресечения, т. е. освободить меня из-под стражи. В этом преступлении, в котором я признаю себя виновным, по существу виновно то общество, которое меня как главу Православной Церкви постоянно подбивало на активные выступления тем или иным путем против советской власти. Отныне я определенно заявляю всем тем, что их усердие будет совершенно напрасным и бесплодным, ибо я решительно осуждаю всякое посягательство на советскую власть, откуда бы оно ни исходило. Пусть все заграничные и внутренние монархисты и белогвардейцы поймут, что я советской власти не враг. Я понял всю неправду и клевету, которой подвергается советская власть со стороны ее соотечественных и иностранных врагов и которую они устно и письменно распространяют по всему свету. Не минули в этом обойти и меня. В газете «Новое время» от 5 мая за № 607 появилось сообщение, что будто бы ко мне

144

при допросах чекистами была применена пытка электричеством. Я заявляю, что это сплошная ложь и очередная клевета на советскую власть.

Бог мира и любви да будет с вами.

Патриарх Тихон

Акты. С. 283-285