Тареев М. М. Мамона неправды

Разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу.

Тареев М. М.

II.

МАМОНА НЕПРАВДЫ.

Выявив, таким образом, свое критическое остроумие, проф. Богдашевский в той же статье дает образчик своего экзегетического творчества.

Он объясняет притчу о неправедном домоуправителе. «И похвали господь домоустроителя неправедного: похвалил не за его неправду, а за его мудрость, т. е. житейскую опытность, находчивость, предусмотрительность; факт неправедности домоуправителя ясно поставляется на вид в словах: неправедного домоустроителя; домовладыка хвалит только мудрую заботливость домостроителя о будущем, но не одобряет избранных им для этого средств». Итак, по мнению Богдашевского, если «господин похвалил управителя неверного (неправедного)», то значит «неправедность поставляется на вид» как не заслуживающая похвалы. Это ясный образчик схоластической увертливости, подправленной дешевым благочестием. Евангельский текст нужно понимать обратно этому толкованию. Если господин похвалил управителя неверного (неправедного), то значит похвалил именно управителя неверного, и, следовательно, притча научает нас именно неверности (неправедности), хотя бы эта мысль претила дешевому благочестию и азбучной этике. В самом деле, читайте притчу: управителю отказывают от места; он спешит войти в сделку с должниками; и вот «похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил» (ст. 8). Здесь уж поистине «всякому непосредственно очевидно», что господин похвалил управителя за его догадливость, за «избранное им средство» обеспечить свою будущность. Увертываться от этого прямого смысла притчи может только искусившийся в схоластике.—Рекомендуя нам неверность управителя, притча оговаривается: «ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде». Нам рекомендуется 

150

подражать неверности управителя для своих целей, в своем роде,—нам рекомендуется поступать аналогично неверности управителя.

Далее Богдашевский пишет: приобретайте себе друзей богатством неправедным—«от мамоны неправды (ἐκ του μαμωνατηςἀδικιας), т. е. не от богатства, стяжанного неправдою, или богатства, к которому прикрепляются всякие грехи неправды, а от богатства обманчивого, преходящего, ненадежного (ср. ст. 11: в неправеднем имении). Ἀδικος означает здесь: недействительный, в противоположность истинно сущему, реальному... Смысл слов (ст. 10 и И) вполне ясен, если под «малым», «неправедным имением», «чужим»—разуметь маммону,—земное богатство, материальные блага, а под «многим», «истинным имением», «вашим»—понимать истинные духовные блага, или блага царства Божия». В заключение из данного объяснения профессор делает нравственный вывод: «если земные блага—«чужое» для чад света и обладание ими вверено только для того, чтобы, при правильном употреблении их, снискать милость Божию; то сыны света не должны быть к ним привязаны всем своим сердцем, полагая в них безусловное благо».

Относительно этого нравственного вывода должно заметить, что это мораль, о которой сказано в писании: «ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Апок. III, 15. 16). Это—мораль ходячая, мораль «кулаков», жертвующих на колокола и подающих милостыню. Г. Богдашевский научает от имени евангелия «не привязываться к земным благам всем своим сердцем, не полагать в них безусловного блага». Но ведь эта теплохладность не язык евангелия!...

Относительно предложенного проф. Богдашевским объяснения «мамоны неправды» нужно заметить, что оно старо и уже «пресытило» нас. Прекрасное изложение этого мнения мы находим в ж. Душ. Чт. 1890 в ст. «Домоправитель неправды», где мы читаем (I, стр. 378): «Под мамоною неправды разумеется отнюдь не преступное или бесчестно нажитое имущество, но богатство законное или во- 

151

обще материальное благосостояние. Выражение означает: богатство или обладание тем, что не есть правда по отношению к высшей и небесной истине человека. Посему оно называется также: малым в сравнении с великим, неистинным в сравнении с истинным, чужим в сравнении с нашим, служением кумиру, а не Богу». Эта же мысль развивается в том же журнале за 1903 г. (дек.) в статье другого автора «Притча о неправедном домоправителе», где мы читаем (стр. 720): «под неправедным богатством следует разуметь вообще всякое земное имущество, без отношения к средствам приобретения его, а под богатством истинным, своим и многим—разуметь блага царства небесного». Я должен заметить, что эта статья, не давая ничего нового сравнительно с предшествующею, ниже ее по изложению, по неопределенности и неустойчивости основной идеи, в противоречие которой автор объясняет далее наименование земного богатства неправедным в том смысле, что «оно ведет к нарушению нравственного закона», и делает заключение, что «Господь повелел относиться к земным имениям совершенно противоположно тому, как относились к нему лица притчи—сыны века сего», что очевидно противоречит евангельскому тексту.

Спрашивается, зачем же еще раз повторяет это объяснение г. Богдашевский?..

Я не удовлетворяюсь этим, принятым у нас, объяснением и предлагаю свое. Впрочем называя нижеследующее объяснение притчи своим, я должен оговориться: я не встречал у комментаторов этого объяснения, но не ручаюсь—может быть оно принято у кого-нибудь из многочисленных комментаторов. Вчера я прочитал статью Богдашевского, ныне ему отвечаю, и не имею ни времени, ни желания нарочно справляться с комментариями. Оригинально или неоригинально мое мнение, я этому «нарочитого» значения не придаю.

Я не буду повторять о тех затруднениях, которые представляет притча для комментаторов: они уже не раз указывались. Я отмечу лишь те затруднения и недоумения, которые вызываются принятым переводом и обычным объяснением. Вот главнейшее из них. В выражении 

152

ст. 9 мамона неправды—богатство неправедное (μαμωναςτηςαδικιας=αδικοςμαμωνας ст. 11) русскому прилагательному «неправедный» соответствует в греч. род. сущ. της αδικιας. Равным образом в ст. 8 домустроитель неправедный— управитель неверный по гр. передается то же словом τηςαδικιας. Итак одно и то же греческое слово в одной и той же притче по-русски раз переведено неверный| управитель, а другой раз неправедное богатство. Между тем сила притчи очевидно в повторении одного слова—раз в применении к управителю, одному из сынов века сего, и другой раз в применении к богатству, т. е. разумея отношение сынов царствия к богатству. Равным образом и объяснение слова неправедное (богатство) должно быть приложимо (конечно mutatis mutandis) и к слову неверный (управитель). Более разумные и последовательные комментаторы это соотношение понимают и (обычное) объяснение «неправедного богатства» прилагают и к «домоправителю неправды». «В таком же смысле должно понимать и выражение: домоправитель неправды. Не то сие означает, что домоправитель был человек совершенно бесчестный и действовал без всякой совести, но то, что он, во-первых, неправедно или нерадиво управлял чужим имением и во-вторых, правил тем, что по сравнению с верховною правдою не есть подлинная правда, т. е. земным богатством». Здесь в последних словах ударяется на том, что неправда—в богатстве, которое было вверено управителю, а не в управителе, чему способствует род. пад. «неправды», как будто неправда==мамона неправды, как будто управитель неправды ==управ ля л неправдою. Но нужно устранить этот обман род. падежа, помня, что здесь род. падеж имеет значение прилагательного, почему μαμωναςτηςαδικιας ст. 9= ὁ ἀδικοςμαμωνας ст. 11, так что мамона неправды=неправедное богатство и (тем более) домустроитель неправды=домустроитель неправедный. Примечательно, что в синодальном слав. переводе при мамоне ст. 9 оставлен родит. неправды, а при дому строителе ст. 8 род. переведен прилагательным. Итак неправедность—в управителе, и применение к управителю обычного объяснения «неправедного богатства» даст понятие «недействительного, неистинного управителя», но такое понятие само себя погребает, потому 

153

что в притче разумеется действительный управитель, а не «тленный и скоропреходящий» (обычные эпитеты земных благ).

Αδικιας нужно объяснять одинаково в применении к богатству и в применении к управителю, но переходить нужно не от богатства к управителю, от неизвестного к известному, а обратно, так как в притче управитель—образ, а мамона неправды — обозначаемое, символизируемое образом. Что такое домоправитель неправды, это легко понять,—это, как переведено в русском, управитель неверный, т. е. не оправдавший доверия господина, неверный интересам имения, которое ему было вверено. В образе приточного управителя выставлены его неверность и его догадливость, больше ничего. Все догадки и рассуждения комментаторов о свойствах управителя и частных особенностях его неверности только запутывают дело, затемняют схематический образ 1). Сам по себе образ очень ясный—это управитель неверный и догадливый. В Других притчах даны образы верного раба (πιστοςδουλος), т. е. раба, оправдавшего доверие господина, верного интересам вверенного имущества, приумножившего вверенное (Мф. XXIV, 45; XXV, 21; Лк. XIX, 17 ср. XII, 42). Если управитель τηςαδικιας есть собственно и буквально управитель неверный (в указанном смысле), то и богатство της αδικιας есть тоже богатство неверное, но конечно mutatis mutandis, так как там лицо, а здесь вещь,—богатство неверное, т. е. интересам которого оказывают неверность, которое расточают. Хотя слово неверный употребляется и активно, и пассивно, и в отношении к лицу, и в отношении к вещи, хотя и род. гр. της αδικιας может быть и obj. и subject., однако по-русски в указанном смысле неверный не употребляется в применении к вещи (неверное дело означало бы то, в котором человек проигрывает, которое не оправдывает надежды). Поэтому по-русски второе τηςαδικιας неудобно перевести прилагательным, но нужно (как в слав. синод. домоустроитель неправедный и мамона неправды) перевести: управитель неверный и богатство неверности, мамона

1) Ср. выше замечание о схематических образах пастуха, наемника, волка. 

154

неверности (=неверность богатству). Сравниваются управитель и богатство, посредствующий член сравнения—неверность, то активная, то пассивная: управитель—неверный, так как не соблюдает интересов имения, не приумножает его, расточает, и богатство есть мамона неверности, так как не соблюдают его интересов, расточают его. Неверность управителя неизбежно вызывает неверность имения: управитель—неверный (субъект неверности), след. имение есть мамона неверности (объект неверности). Нам заповедуется в притче: как управитель был неверным имению, так и мы должны быть неверны богатству. Но и та и другая неверность в своем роде: догадливый управитель был неверным имению в земных— эгоистических расчетах (неверность субъективная), а сыны света должны быть неверными богатству ради царствия Божия, почему в отношении к ним стушевывается субъективная неверность и выступает неверность объективная, т. е. ударение на объекте неверности,— μαμωνας της αδικιας= αδικοςμαμωνας. Итак, притча научает: как неверный управитель был догадлив в своем роде, так мы должны приобретать себе вечные обители мамоной неверности, т. е. неверностью интересам богатства. Для управителя характеристично личное пользование своею неверностью; для сынов света характеристична (в их отношении к богатству)—объективная судьба богатства; для первого—что он сделал для себя из богатства, для вторых—что станет в их руках с богатством.

Что понимание неверного богатства в смысле неверности богатству истинно, это видно из того, что ниже, в ст. 13, Бог и мамона представляются двумя господами, которым нельзя служить одновременно: сыны света, служа Богу, должны ненавидеть мамону, не радеть о богатстве. Мамона της αδικιας ст. 9 это то же, что ненависть к мамоне, нерадение о богатстве ст. 13—это одинаково неверность интересам богатства, расточение его.

Нам теперь нужно выяснить, почему от сынов света требуется неверность богатству, почему богатство для них объект неверности.

Евангельская этика определяется с двух сторон: со стороны содержания и с формальной стороны. По содержа- 

155

нию евангельская этика утверждается на принципе любви. В формальном отношении она характеризуется абсолютностью. В евангелии к единице, обозначающей этическую величину, прибавлено бесконечное число нулей, ко всякому этическому правилу прибавлена частица «все», с каждого этического движения сняты узы. «Люби», «прощай», «благотвори» все это было и до христианства; люби всех, люби до смерти, прощай без конца, раздай все имение— такова евангельская этика. И любовь, как принцип, для христианской этики потому характеристична, что только любовь «все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» 1). Такова же евангельская этика, в частности, и по отношению к вопросу о богатстве. Не будем излагать полного евангельского учения о богатстве. Поставим только один вопрос: возможно ли, по евангелию, богачу спастись? (Спастись, т. е. получить полноту евангельских благ,—спастись реально, а не юридически в смысле загробного воздаяния). Возможно, но только под одним условием и одним путем—путем раздачи всего имения. Христианская благотворительность имеет характер абсолютный. «Продавайте имения ваши, и давайте милостыню» (Лк. XII, 33): вот евангельская заповедь. Такую евангельскую заповедь трудно выполнить. Чем менее имеет человек, тем легче ему жить по евангелию. Бедная вдова положила на храм только две лепты и она уже «положила все пропитание свое, какое имела» (Лк. XXI, 4). Нищих евангелие ублажает. Для богача сделать то же трудно даже при благоприятных условиях. Юноша соблюл заповеди «от юности своей», так что Господь полюбил его, —и однако такой хороший юноша, услышав повеление: «все, что имеешь, продай, и раздай нищим»—смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение (Лк. XVIII 18—23 пар.). Как трудно имеющим богатство войти в царство Божие! Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царствие Божие (24. 25).

Эта, евангельская, точка зрения на богатство, совершенно

1) Не развиваю этих мыслей подробно, так как вскоре надеюсь начать печатание исследования «Вера и жизнь по евангелию». 

156

новая для язычества и для иудейства. Языческий философ называет благотворительность денежную более легкою, чем благотворительность делом, особенно для богатого (faciliοr— locupleti praesertim). Он советует благотворить из процентов, а не из капитала, и осуждает благотворительность из капитала, так как такая щедрость сама себя уничтожает и становится невозможною в будущем (largitio, quae fit ex re familiari, fontem ipsum benignitatis exhaurit. Ita benignitate benignitas tollitun qua quo in plures usus sis, eo minus in multos nti possis. Cicer. De off. II, 15)... Иудеи считали богатство даром Божиим, наградою за праведность. Правда, лучшие из них чувствовали нравственную тяжесть тех средств, которыми богатство приобретается. Но в богатстве они видели ту особенность, что оно само в себе дает возможность искупления всех грехов и, в частности, соединенных с его приобретением, т. е. путем благотворительности. Для них был живым вопрос, какую часть имения нужно тратить на благотворения. Приточный фарисей «давал десятую часть из всего, что приобретал». Это была очень широкая благотворительность. Но это не то, что требуется евангелием.

В отличие от язычества и иудейства, евангелие учит, что богач может войти в царство Божие лишь становясь нищим,—богатство служит евангелию, лишь исчезая, растаивая. Поэтому для сынов света характеристична неверность богатству. «Приобретайте себе друзей неверностью мамоне, чтобы они приняли вас в вечные обители» (ст. 9): друзья, принимающие сынов света, это еще образный язык,—друзья, принимающие их в вечные обители, это то же, что блага царства Божия. «Достигайте благ царства Божия неверностью богатству».

Что в притче разумеется неверность богатству, ведущая к его оскудению, это находит себе следующее текстуальное подтверждение. Стих 9 читается так: приобретайте себе друзей (неверностью богатству), чтобы они, когда обнищаете, слав. оскудеете (ἐκλίπητεtex. rec.), приняли вас в вечные обители». Перевод «обнищаете» неверно передает значение греческого глагола, почему у комментаторов заменяется: когда умрете (прекратитесь, перестанете). Но этого мало,—и чтение здесь неверное. Нужно читать ὁταν ἐκλιπῃ— 

157

егда оскудеет, когда прекратится, т. е. богатство. «Приобретайте себе друзей неверностью богатству, чтобы они, когда оскудеет, приняли вас в вечные обители».

Но такая неверность богатству (в своем роде, евангельская) есть высшая верность Богу, как это разъясняется в стихах 10—12. Обычное объяснение этих стихов вполне удовлетворительно. Нужно только обратить внимание, во-первых, на переход от ст. 9 к 10. Здесь мы встречаем свойственную евангелию смелость мысли, свободу переходов, следующих логике идей, а не логике слов. Напр. Симону фарисею Христос разъясняет, что более «возлюбит» тот, кому более прощается. Отсюда буквально (по логике учебников) нужно было бы сделать такое приложение к жене грешнице: «прощаются грехи ее многие для того, чтобы она возлюбила много»; но Христос делает такой (неожиданный для азбучной логики) вывод: «прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много; а кому мало прощается, тот мало любит» (Лук. VII, 40—47). Подобный переход мы встречаем и в рассматриваемой притче: «приобретайте себе друзей неверностью богатству.... верный в малом и во многом верен» и пр. Идея такая: неверность богатству есть высшая верность Богу. В связи с этим легко объяснить слова: «и похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил». В объяснение этого стараются или обелить управителя, извинить его,  оправдать, или очернить господина, говоря так: «господин, несмотря на вред, причиненный его интересам мошеннической проделкой управляющего, похвалил эту проделку потому, что он был такой же сын века сего,  как и управляющий, потому, что он относился и действовал по отношению к земному имуществу так же, как и управляющий, потому, что он и безнравственные средства считал дозволительными в деле приобретения имущества, лишь бы эти средства достигали цели» (Д. Чт. 1903 дек. стр. 715—716). То и другое тщетно. В образе приточного господина виден лик Отца Небесного. В действительности хозяин не стал бы хвалить такого управителя, все равно как не станет «господин, препоясавшись, служить рабам своим» (Лк. XII, 37 ср. XVII, 7—10); в действительности хозяин удивился бы ловкости управителя, невольно и внутренне 

158

одобрил бы ее, как мы про себя говорим о враге: «ловко он провел меня». Но как за образом неверного управителя скрывается неверность богатству сынов света, а в неверности их богатству проявляется их верность Богу: так и в невольном удивлении или одобрении хозяина проглядывает милостивая похвала Отца Небесного сынам света, подражающим «в своем роде» неверному, но догадливому управителю,—все равно как в образе «господина, служащего рабам своим» уже видны черты того, кто обозначается образом,—того единого Господа, который «служил» (Лк. XXII, 27).

Во-вторых, нужно обратить внимание на греческие слова, которыми обозначается в притче верность и неверность. В русском не выдерживаются греческие слова, но в славянском «неправедный» и «верный» чередуются соответственно греческим αδικος или αδικιας и πιστος. В притче разумеется двоякая неверность и верность: неверность (неправедность) по отношению к имуществу, или богатству, и верность Богу. Первая неверность (неправедность) хорошо обозначается по-гречески словом αδικιας или αδικος, а вторая верность также хорошо обозначается словом πιστος. Не буду делать выписок из греческих словарей. Достаточно заметить, что словом πιστις в евангелии обозначается собственно религиозная вера, вера в Бога. Δικη—справедливость, воздаяние каждому должного, своего. Одно дело δικη по отношению к власти, другое дело δικη по отношению к друзьям, к контракту и т. д. Может быть δικη по отношению к вещам: в частности, δικη по отношению к земле — обрабатывание ее, по отношению к богатству—сохранение и приумножение его 1). Понятно отсюда, почему неверность управителя, расточавшего имение, и неверность сынов света богатству обозначены словами αδικιας, αδικος, а верность сынов света Богу словом πιστος. Примечательное чередование неверности неправедности (αδικος) и верности (πιστος) встречаем в стихах 10—12: верный (ὁπιστος) в мале, и во мнозе верен (πιστος) есть; и неправедный (р. неверный ἀδικος) в мале и во мнозе неправеден (ἀδικος) есть. Аще убо в неправеднем (ἀδίκῳ) имении верны (Богу—

1) Раскрываю идею слова,—и только. 

159

πιστοι) не бысте, во истиннем кто вам веру имет (πιστεθσει): и аще в чужем верны (Богу πιστοι) не бысте, ваше кто вам даст? (Здесь противопоставляется богатство земное и внешнее благам вечным внутренним).

Мы разъяснили мысль притчи. Теперь последний вопрос о переводе: как выдержать слова и мысль? В этом случае прежде всего нужно признать достоинство славянского перевода (и недостатки русского—разумею син. изд.). Если из двух зол выбирать меньшее, то лучше славянские речения, о которых речь, сохранить в русском переводе: управитель неправедный, мамона неправды, верный в малом, неправедный в малом... С этими речениями уясненная мысль притчи удобно соединяется. Злом же (меньшим) называю то, что славянские речения остались бы без перевода. По-русски яснее сказать: управитель неверный, неверность богатству (мамона неверности), но в таком случае не различаются верный (πιστος) и неверный (αδικος). Можно переводить ἀδικιας (взявши не общую идею δικη), а частное применение ее к имению, богатству) нерадивый, небрежный. «Один человек был богат, и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его.... И похвалил господин управителя нерадивого, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде. И Я говорю вам: приобретайте себе друзей нерадением о богатстве, чтобы они, когда оскудеет, приняли вас в вечные обители. Верный в малом и во многом верен; а негодный в малом и во многом негоден. Итак если в негодном богатстве верны не были, кто поверит вам истинное? И если в чужом верны не были, кто даст вам ваше? Никакой слуга не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а другим пренебрегать. Не можете служить Богу и богатству».

Прим. В этом переводе удалось выдержать единство перевода «управитель τηςαδικιας и «богатство της αδικιας», изменив (как в слав. переводе) gen. subject. и obj. (чему нет соответствия в русских формах) в прилагат. и существит. Но пришлось для αδικος ниже взять другой корень «негодный», хотя все-таки родственный (радеть—у-годить). Для самого слова негодный ср. греч. ἀδικοςοἰκετης. Пола- 

гаю, что различия между αδικιας и αδικος и перехода в мыслях от 9 к 10 ст. достаточно, чтобы так различно перевести эти слова.