Кирилл (Гундяев), патр. Из выступления перед преподавателями и учащимися Баламандского университета (Ливан), 16 ноября 2011 г.

ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ ПЕРЕД ПРЕПОДАВАТЕЛЯМИ И УЧАЩИМИСЯ
БАЛАМАНДСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
(ЛИВАН)

16 ноября 2011 г.

Сейчас очень многие страны идут по пути жесткой секуляризации своей жизни и считают, что только секулярный подход к организации общества способен снять проблему межрелигиозных и межнациональных конфликтов. Этот подход развивает принципы светской, нерелигиозной этики, которая сталкивается

266

с огромными вызовами, с огромными проблемами. Я в двух словах скажу о том, как я вижу кризис современной светской морали и в чем я вижу этот кризис. При этом я хотел бы сказать, что Баламандский университет, где продолжает сохраняться живая связь между богословской школой и светскими факультетами, являет собой хороший пример того, как можно при правильных условиях объединить духовное религиозное и светское начала.

Теперь несколько слов об этике. Позвольте начать с истории, которая для меня очень близка. Вы хорошо знаете, что в Советском Союзе была поставлена цель построить безрелигиозный мир, безрелигиозное общество. Для того чтобы осуществить этот «грандиозный проект», требовалась философия, и она была создана — философия марксизма-ленинизма. Над ее созданием работали целые научные институты. Была построена очень стройная философская система, которая объясняла вроде бы все — от начала творения и до эсхатологии. Все стороны жизни были объяснены убедительно, логично, кроме одного пункта — этики. Марксизм, будучи нерелигиозной философией, считал, что такие понятия, как совесть, нравственные ценности являются относительными: мол, никакого Бога нет, никакого Абсолютного начала для этики не существует, а этические концепции возникают под влиянием окружающей среды. Центральная идея этой философии заключалась в следующем: бытие, жизнь определяет сознание. Из этого делался вывод, что нет абсолютной морали, а есть морали частные, и самой правильной моралью является мораль рабочего класса. Был сформулирован лозунг: хорошо то, что хорошо для рабочего класса.

267

Но на самом деле мораль либо одна, либо ее не существует вовсе — ведь и в Германии в XX веке тоже говорили, что хорошо то, что хорошо для великой Германии. Если этика относительна, то ее не существует. И вся марксистская философия рухнула только потому, что не могла убедительно объяснить, что такое человеческая совесть, почему эта совесть одинаково «работает» в любой точке земного шара, почему есть общее понимание добра и зла в масштабах всей человеческой цивилизации. Это невозможно было объяснить с точки зрения эволюции, с точки зрения естественного происхождения морали.

Почему я позволил себе этот экскурс в прошлое моей страны? Потому что общество, которое создавалось на основе относительной морали, оказалось нежизнеспособным. Но что происходит в мире сегодня? Повторяется то, что было в Советском Союзе, только без всякого марксизма-ленинизма. Современное секулярное общество провозглашает относительность морали, ссылаясь на свободу и права человека: мол, нет абсолютного критерия различения добра и зла, каждый человек носит этот критерий в себе, и то, что он считает добром, может совсем не быть добром для другого. Отсюда и относительность морали. И это считается достижением эпохи, в которую мы живем! Той самой эпохи, которая у философов получила наименование «постмодерн»: выбирай любую модель поведения, есть только одно условие — твоя свобода не должна ограничивать свободы другого человека. Совершенно безразлично, во что ты веришь, каковы твои идеалы, совершаешь ты грех в жизни или борешься с ним, присутствует в твоей жизни нравственное развитие или деградация. Это не интересует никого.

268

Твоя свобода не должна ограничивать свободы другого. И еще присутствует система общественного договора, который выражается в законодательстве: не делай того, что запрещено законом. А как же добро и зло? А как же грех? Нет греха — есть плюрализм взглядов, есть «свобода» личности. И понятие греха уходит из современного секулярного общества. Что же тогда означает нравственное совершенство личности? Не ясно. К чему приводит такое понимание свободы, оторванное от объективного критерия различения добра и зла? Оно приводит к глубокому кризису человеческой личности.

Сегодня очень много говорят об экономическом кризисе, о кризисе еврозоны, об экологическом кризисе, о культурном кризисе. И я спрашиваю: что это за эпоха кризисов? Может быть, речь идет только об одном кризисе — кризисе человеческой личности? Кстати, слово «кризис» переводится с греческого как «суд». Может быть, современный кризис — это Божий суд над человеком, который потерял понятие греха, способность отличать добро от зла?

Традиционные религии — и христианство, и ислам — сохраняют основанный на Божественном Откровении критерий различения добра и зла. И в этом смысле и у христианства, у христианских Церквей, и у исламского сообщества есть сегодня некая общая задача: убедить современного человека, что без способности отличать добро от зла человеческая личность деградирует, а вместе с ней - и общество, и мы не выйдем из перманентного кризиса. В основе избавления от кризисов лежит обновление нравственной ответственности человеческой личности.

Вот почему, говоря о правах и свободах, я предлагаю говорить и о нравственной ответственности человека.

269

Современные люди любят использовать слово «достоинство». А существует ли достоинство, оторванное от образа жизни человека? Достоинство — это цена, цена человека. Нельзя сказать, что у всех людей одинаковое достоинство. Люди, созданные Богом, имеют одинаковую природу, в которую и заложено достоинство. Божий образ определяет достоинство человеческой природы, но этот образ можно либо поддерживать и развивать, либо разрушать, — вместе с ним тогда разрушается и человеческое достоинство. Поэтому сохранение достоинства, свободы, сохранение и защита прав человека должны непременно связываться с таким понятием, как нравственная ответственность личности. Кстати, во Всеобщей декларации прав человека присутствовал этот важный элемент, и мораль была названа одним из факторов, который может ограничивать человеческую свободу. На этом основывался некий пафос принятия Всеобщей декларации прав человека. Но то была другая эпоха — эпоха модерна. А постмодерн игнорирует моральное измерение, в том числе и прав человека. Я глубоко убежден в том, что христианские Церкви и ислам должны настаивать на внутренней органической связи между свободой и ответственностью.

Я говорю сегодня на тему свободы и ответственности, потому что было принято решение перевести некоторые мои тексты на арабский язык. Я посвятил очень много времени той теме, о которой сейчас говорю, ей посвящена и моя книга на арабском языке. Я хотел бы передать несколько экземпляров этой книги университету. Приглашаю вас к размышлению на эту тему. От того, как человечество и каждый из нас решит проблему соотношения свободы и ответственности, будет зависеть будущее человеческой цивилизации.

270

Я хотел бы пожелать успехов университету — этой замечательной школе, где соединяется светское и религиозное, школе, которая может быть примером для очень многих. Я хотел бы от всего сердца поддержать вас в том замечательном деле, которое вы все вместе осуществляете, и пожелать вам успехов.