Кирилл (Гундяев), патр. Из слова на встрече с членами Глобальной группы по лидерству при Всемирном экономическом форуме в Давосе, Москва, 12 марта 2011 г.

ИЗ СЛОВА НА ВСТРЕЧЕ С ЧЛЕНАМИ
ГЛОБАЛЬНОЙ ГРУППЫ ПО ЛИДЕРСТВУ ПРИ ВСЕМИРНОМ ЭКОНОМИЧЕСКОМ ФОРУМЕ В ДАВОСЕ

Москва, 12 марта 2011 г.

Рад видеть молодых представителей этого форума ¹ и хотел бы поговорить с вами от сердца к сердцу,

¹ Во встрече также принимали участие студенты Московской школы управления «Сколково».

245

очень просто, о проблемах, которые, как мне кажется, сегодня существуют в мире и которые касаются людей и молодых, и старых, вне зависимости от их национальности или убеждений.

Некоторые из этих проблем возникают независимо от нас. Так, ни от кого не зависело землетрясение в Японии, и, конечно, наше сознание поражает глубина человеческого горя. Когда видишь такого рода картины, возникает вопрос: что же все это означает на фоне, казалось бы, безоблачного счастья, особенно в богатых странах? Веселая молодежь, большой достаток, комфорт — все это было и в Японии, которая тоже относится к числу богатых стран. И вдруг люди сталкиваются лицом к лицу со страданием. Что же такое страдание? В данном случае оно не зависело от воли людей, но они реально столкнулись с огромным вызовом. Каким должен быть человек, чтобы с ним справиться? Что должно быть в его душе, в его сознании? Работает ли на формирование такой жизнеспособной личности современная цивилизация? Вот вопросы, которые стоят передо мной и, думаю, перед многими другими людьми. Я пытаюсь ответить себе на вопрос: делают ли человека счастливым все выше поднимаемая планка потребления, все большие возможности, все больший комфорт, все большее бытовое благополучие?

Думаю, все мы сегодня стоим перед вызовами принципиально новыми по сравнению с теми, что были еще недавно. Я принадлежу к поколению людей, которые хорошо помнят 1973 год. Уж не знаю, что пишут об этом времени в учебниках истории или экономики, но я хорошо помню, что произошло в тот год. Я тогда жил и работал в Женеве, где представлял нашу

246

Церковь при международных организациях. Это был год первого энергетического кризиса, когда у бензоколонок вдруг выстроились длинные очереди. Порой у людей, стоявших в этих очередях, не хватало терпения, и начинались физические конфликты. Люди дрались, чтобы первыми взять «пистолет» и заправить свою машину. Именно в ту пору впервые заговорили об ограничениях экономического роста — я прочитал тогда книгу известного экономиста Ростоу¹, писавшего об этих ограничениях.

Сознание людей, живших в 1960-е годы, не задумывалось ни о каких ограничениях — особенно у нас, в Советском Союзе. У нас были свои идеалы, свои цели. Нам говорили, что советские люди должны летать выше всех, дальше всех, строить самые высокие дома, самые мощные заводы; и ведь никто не говорил, что существуют проблема ограниченных ресурсов, проблема загрязнения окружающей среды, что невозможно постоянно повышать планку потребления, не учитывая при этом ограниченность ресурсов планеты Земля и не учитывая загрязнения среды. И вот 1973 год тогда впервые шокировал общество, и люди стали думать о том, что постоянно повышающийся уровень потребления — это ложная парадигма развития.

С тех пор прошло почти 40 лет. Но если мы с вами выйдем на улицу в Москве, Нью-Йорке или любом другом городе и спросим среднего человека, чего он хочет, он скорее всего ответит нам в духе философии неограниченного потребления. Наверное, он скажет: «Мне нужно это, это, это и это». А человек, уже

¹ Фостоу У. У. (1916-2003), американский экономист и политический мыслитель.

247

имеющий все то, о чем мечтал ваш первый собеседник, назовет вам другой перечень ценностей, которыми он хотел бы обладать. Кто-то хочет квартиру или загородный дом, а кто-то хочет сменить личный самолет...

Существует ли какой-то разумный критерий оценки того, что нужно человеку для полноты жизни? Никакая экономическая теория нам таких критериев не предоставит. Больше того, если экономисты будут говорить о необходимости ограничить рост потребления, они спровоцируют экономический коллапс: чем меньше потребление, тем слабее экономическая экспансия, тем медленнее развитие. Но способна ли наша планета существовать в условиях постоянной экономической экспансии, при постоянном росте населения, при постоянно увеличивающейся нагрузке на окружающую среду? Я глубоко убежден в том, что нет; и я знаю, что многие люди разделяют этот подход.

А теперь самый главный вопрос: как человек может регулировать уровень своего потребления? Здесь я хотел бы сказать вам о том, что сейчас в Русской Церкви время поста — как, по крайней мере формально, и на Западе. Мы в Русской Церкви постимся очень строго. И когда я говорю «мы», я радуюсь тому, что речь идет не только о тех, кто посещает храм постоянно, но и об очень большом проценте жителей современной России. Например, резко падает потребление мяса. Убедиться в этом очень просто — достаточно пойти на рынок или в магазин и спросить, что происходит с покупкой мяса во время поста. У нас строгая дисциплина поста, восходящая к глубокой древности. В ее основе — осознание того, что человек должен воспитывать самого себя, в том числе с точки зрения

248

воздержания и ограничения своих потребностей. Ведь человек, способный ограничивать свои потребности, может решать задачи, которые никогда не решит тот, кто не умеет ограничивать самого себя.

Но ведь самоограничение — это не та ценность, которую предлагает современная цивилизация. Возьмите рекламу, глянцевые журналы — там навязывается совершенно другой образ жизни. Что все это означает, если исходить из стратегического взгляда в будущее? Мы живем правильно или неправильно? Правильно ли устроена наша жизнь? Мой скромный ответ таков: мы живем неправильно и за эту неправильность наказываемся Богом. Все, что происходит сегодня с климатом, все, что происходит сегодня с человеком, свидетельствует о том, что наше развитие действительно идет не вполне правильным путем.

Я отдаю себе отчет в том, что сказанное мною входит в некое противоречие с тем, о чем вы говорите в Давосе. Там вы собираете специалистов из разных стран, в том числе развивающихся, с тем чтобы они послушали умных экономистов из развитых государств, научились менеджменту, банкингу, современным управленческим технологиям, — для того чтобы все или хотя бы большинство людей жили так, как живут в богатых странах. А вот теперь я хотел бы поставить один очень каверзный вопрос: а если девять миллиардов человек будут жить так, как живут люди в развитых странах, смогут ли они существовать на протяжении долгого времени? Хватит ли ресурсов у планеты Земля, чтобы все жили так, как живут в Америке, или так, как об этом мечтают на Давосском форуме, в том числе и наши российские экономисты, у которых глаза загораются при мысли о том, как хорошо

249

можно жить? Может весь род человеческий так жить или не может? Ответ очень простой: не может. Земля для этого не приспособлена. Бог не создал Землю для того, чтобы мы безгранично повышали уровень своего потребления и были счастливы.

Поэтому я думаю, что было бы очень важно включать во все дискуссии об экономическом росте, о преодолении экономического кризиса — правильные, умные дискуссии — то измерение, которое касается человеческой личности, человеческого счастья, полноты бытия, и попытаться осмыслить, насколько это счастье зависит от уровня нашего потребления.

Хотел бы обозначить еще две проблемы, которые, как мне кажется, сегодня очень важны для того, чтобы ответить на вопрос, кто мы и куда идем как род человеческий.

Во-первых, это проблема межрелигиозных, межкультурных и межцивилизационных отношений. Действительно, в глобализирующемся мире все мы живем рядом друг с другом, и существуют несколько моделей того, как устроить многонациональную, многокультурную, многорелигиозную общину. Так, согласно концепции мультикультурализма люди разных культур, живущие вместе, должны быть включены в процесс постоянной конвергенции; должно происходить взаимное проникновение, в результате чего будут сглаживаться возможные конфликты, противоречия и образовываться некий сплав различных культур, который и обеспечит мирное сосуществование. Общества, придерживающиеся описанной модели, руководствуются некой идеей, которая сводится к следующему: люди могут иметь разные религиозные убеждения, принадлежать к разным культурам, но в общественном

250

пространстве они должны жить и действовать вне всяких ссылок на религиозную аргументацию своих поступков. Согласно этой точке зрения религии в общественном пространстве быть не должно: общественное пространство должно быть светским, а религия — это дело личное, максимум семейное, и, выходя за рамки личной жизни, человек не вправе использовать религиозную аргументацию для мотивации своих поступков.

Происходящее сегодня в мире свидетельствует о том, что концепция мультикультурализма себя не оправдывает. Мир не достигается — об этом наглядно свидетельствует ситуация в Западной Европе, и, как вы знаете, уже и государственные деятели говорят, и правильно говорят, о провале мультикультурализма. Модель не работает, сплава не получается. В стакан сливают различные компоненты, чтобы сделать коктейль, но встряхнуть не получается — компоненты есть, а коктейля нет. А может, не надо было сливать? Ведь невозможно из турка или араба сделать англосакса, даже если очень постараться.

И здесь я подвожу к мысли о том, что может существовать и другая модель межцивилизационных отношений, когда каждый человек живет в соответствии со своими убеждениями. Ему не предлагается модель, чуждая для него в культурном или философском смысле, но от всякого, кто живет в мультикультурном обществе, требуется открытость другому человеку и способность жить и работать вместе с другим, оставаясь самим собой.

Мы в России тоже живем в многонациональном обществе. К счастью, на протяжении тысячи лет у нас никогда не было религиозных войн. Никогда люди

251

из-за религии не вступали в войну. Жили всегда вместе, но каждый свои обычаи исполнял, свои традиции сохранял, и если люди не пытались силой навязать друг другу свои религиозные убеждения, то конфликтов вообще не было. Мы еще живем в инерции этой традиции, которая, к сожалению, подвергается сейчас большой опасности со стороны радикальных фундаменталистских исламских групп, приезжающих в Россию и обучающих своих последователей другому стилю отношений с немусульманами.

Я благодарю Бога за то, что абсолютное большинство мусульман в России сегодня продолжает ту традицию сосуществования, которая сохраняется у нас на протяжении столетий. Мы прилагаем все силы к тому, чтобы сохранить эту традицию. Мы считаем очень важным в современных условиях повысить уровень диалога между религиозными общинами, обсуждать вместе общие проблемы. С этой целью мы создали Межрелигиозный совет России, в рамках которого обсуждаются проблемы, общие для представителей разных религий: это касается и законодательства, и социальных проблем, и многих других тем.

Очень важно не допускать радикализации религиозного мышления, ведь если это происходит, то межрелигиозные отношения взрываются. Поэтому огромная задача стоит и перед религиозными лидерами, и перед светскими властями. Я не хочу сказать, что действующая у нас модель идеальная — это совсем не так, и вы знаете, что в последнее время и на территории России происходят террористические акты. Но тем не менее мы с благодарностью воспринимаем то, во что верили и что исповедовали наши отцы и деды, то, как они строили межрелигиозные отношения,

252

и мы хотели бы продолжать эту традицию, потому что она доказала свою жизнеспособность. В соответствии с этой традицией люди живут так, как они желают жить, сохраняя свои религиозные и культурные ценности, но при этом они уважают друг друга и помогают друг другу.

Хочу еще раз сказать, что тема межрелигиозных отношений сегодня чрезвычайно радикализирована злой волей людей. Я глубоко убежден в том, что речь идет именно о злой воле, об использовании религиозного фактора для достижения политических целей. Конечно, это тема и для религиозных лидеров, и для государственных властей.

И последний вопрос — коснусь его очень кратко, потому что в последнее время Русская Церковь о нем много говорит и есть тексты, в том числе на иностранных языках. Это соотношение свободы и ответственности человека.

Свобода является частью человеческой природы, поэтому всякое ограничение свободы вызывает внутренний протест, чувство дискомфорта, стремление изменить ситуацию к лучшему. Но есть и еще нечто, что принадлежит природе человека, — это нравственное чувство. Как бы ни пытались некоторые философы убедить нас в том, что универсальных нравственных ценностей не существует, это не так, потому что вне зависимости от того, где человек родился, вне зависимости от его культуры или религии он признает набор определенных нравственных ценностей, которые называются добром; и одновременно существует набор мыслей и поступков, которые люди считают злом.

И вот что удивительно. В кинематографе есть такое понятие — happy end. Вы никогда не задумывались

253

о философском значении этого понятия? Что такое happy end? Это значит добро победило, и happy end будет один для всех. Возьмите самый обычный американский боевик. Если в картине побеждает добро, это понятно для всех — и в Папуа-Новой Гвинее, и в России, и в Америке. Есть такое понятие в литературе — положительный герой. Если посмотреть на этого положительного героя, он одинаков и в Индии, и в Китае, и в Африке, и в Европе. Будут определенные нюансы, но нравственная основа одна и та же. Это свидетельствует о том, что нравственные ценности универсальны, а потому мы должны привести в гармоничное соотношение две ценности, которые принадлежат природе человека, — свободу и нравственную природу. Если мы вводим свободу и нравственную ответственность в соприкосновение, мы обеспечиваем ответственное поведение личности перед собой, перед семьей, перед окружающими, перед обществом, перед всем Божиим творением.

Думаю, что нынешний кризис, который проецируется на разные стороны жизни, в том числе на экономику, — это, в конце концов, кризис личности. И у нас с вами будет кризис не только в экономике — кризис будет связан и с научным прогрессом, с новыми открытиями, если не будет преодолен кризис человеческой личности. Глубоко убежден, что преодолеть этот кризис можно только на пути сочетания свободы и нравственной ответственности. Благодарю вас за внимание.

254