Кирилл (Гундяев), патр. Из слова на Юбилейном акте, посвященном 200-летию СПбДА, Санкт-Петербург, 9 октября 2009 г.

ИЗ СЛОВА НА ЮБИЛЕЙНОМ
АКТЕ, ПОСВЯЩЕННОМ 200-ЛЕТИЮ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОЙ
ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ

Санкт-Петербург, 9 октября 2009 г.

Где-то в конце 1990-х годов я очень серьезно стал размышлять на тему человеческой свободы. Эти размышления поглощали все мое время. Благодарю Бога, что, несмотря на большую занятость, у меня была возможность многое прочитать и многое переосмыслить. В конце концов, мне совершенно четко и определенно стало ясно, что одним из величайших заблуждений, в которые впадало человечество в своем цивилизационном развитии, было разрушение связи между свободой и нравственным чувством.

Это разрушение происходило не единомоментно. Только очень одаренным богословски и философски людям удалось на заре возникновения либеральной западной идеи увидеть ее греховность и опасность. Это были особо сильные люди, прозревавшие уже в то время опасность бесконтрольного и без всякой связи с нравственным чувством человека развития идеи свободы. Мне было уже проще, потому что я имел

224

возможность участвовать в различных богословских и политических дискуссиях, которые касались таких тем, как права человека, его свобода. И мне в этом диалоге с инославными открылось, что борьба за свободу вне борьбы за целостность человеческой личности оборачивается катастрофой и личности, и общества, потому что свобода без нравственной ответственности есть не что иное, как раскрепощение инстинктов.

Раскрепостить человеческий инстинкт очень просто. Мы сегодня, включая телевизор, можем с легкостью убедиться в этом. Нет ничего проще, чем раскрыть эти темные дионисийские начала в человеческой жизни. Но когда свобода становится кумиром, когда свобода отрывается от чувства ответственности, тогда это становится смертельно опасным.

Я опубликовал две своих статьи в 1998 и 1999 годах в «Независимой газете» ¹, где попытался по-новому посмотреть на тему свободы и прав человека. Должен сказать, что непростым потом было для меня время, потому что некоторые люди стали воспринимать такие понятия, как права и свободы, точно так же, как марксисты воспринимали основные тезисы своего учения. Как тем казалось, что они есть непререкаемая истина, так и нынешние защитники прав и свобод в отрыве от нравственной ответственности воспринимают свои взгляды в качестве непреложной истины.

Люди, плохо разбирающиеся в том, что такое свобода, на вопрос: «Хотите ли вы быть свободными?», конечно, немедленно отвечают: «Хотим!», — потому что сама свобода вложена Богом в человеческую природу, — и другого ответа нет. Именно на этот вопрос

¹ См. предыдущее примечание.

225

ответил и наш народ кровью революции. И только пройдя через все последующие страдания, лучшие умы осознали, что это непростой вопрос, и ответ на него может открыть либо врата рая, либо двери ада.

Когда мы сегодня видим колоссальную трагедию современной человеческой цивилизации, эрозию человеческой цивилизации, ослабление той самой цивилизации, которая была основана на идее свободы без нравственности, то начинаем понимать, что недосказанность тех, кто проповедовал идею свободы, дорого обошлась тем, кто эту недосказанность воспринял некритически и отдал все свои силы служению свободе, не размышляя о том, что свобода без нравственной ответственности — это путь в ад. Только сейчас, может быть, современный (в том числе и западный) мир начинает понимать, насколько важно сопрягать свободу с нравственностью.

Я думаю, что голос Русской Церкви разбудил очень многих, в том числе и политических деятелей на Западе, которые, особенно в условиях нынешнего кризиса, резко сменили свою риторику. Сегодня те, кто еще, может быть, пять-шесть лет тому назад даже представить себе не могли, что они будут защищать те самые тезисы, которые громко провозгласила на весь мир Русская Церковь, делают это. Я думаю, что наша Церковь внесла свой очень важный вклад в развитие не просто современной философской мысли или современной политфилософии, но и современной этики.

Я не хочу сказать, что процесс закончен и все всё приняли, все со всем согласились. Печально то, что среди некоторых христианских общин, протестантских общин, есть очень сильная оппозиция тому, что провозглашает сегодня Русская Церковь. Когда я читаю

226

их тексты, меня не покидает мысль о том, что некоторые наши протестантские братья отрабатывают какой-то заказ, причем с огромным опозданием — на целую эпоху. Их уже сегодня и не просят защищать то, что они стараются защитить.

Совершенно очевидно, что в христианском мировоззрении, в христианской этической системе невозможно оторвать свободу от ответственности. Слава Богу, все больше и больше людей это понимают.

Почти десять лет ушло у меня на размышления на эту тему. Я никогда не стремился писать никаких докторских работ, но я опубликовал сотни статей, дал огромное количество интервью, выступал с докладами, пытался убеждать, а потом радовался, когда в нашей Церкви создались предпосылки к тому, чтобы эта работа стала осуществляться уже на церковной основе. Была создана группа богословов, которые под моим председательством детально богословски разработали тему соотношения свободы и нравственности и предложили последнему Архиерейскому Собору¹ принять результативный документ, который впервые за всю историю православного богословия совершенно определенно, с вероучительных позиций сказал о том, чем является и чем не является человеческая свобода, в каком смысле христианин должен бороться за свободу и за права человека, с тем чтобы эта борьба не принесла больших скорбей ни личности, ни человеческому роду.

¹ См. примеч. 182.

227