1. Недавно великое и славное Богоявление Спасителя доставило нам богатую трапезу и полную чашу божественного назидания, от которой в состоянии был опьянеть весь народ или даже – можно сказать – вся вселенная. "Насыщаются от тука дома Твоего", говорит пророк, "и из потока сладостей Твоих Ты напояешь их" (Пс. 35:9). Конечно, когда божественное Писание говорит об опьянении, оно разумеет не опьянение, производимое вином, но умудряющее действие слова. Естественным следствием явления Спасителя было, как это и понятно, покаяние с его плодами. Вот почему наше вчерашнее слово и было посвящено покаянию; при этом в соответствии не столько достоинству предмета, сколько нашим собственным силами мы старались показать, что покаяние есть верное средство для спасения; указывался и Врач душ и тел, Который не прибегает к помощи лекарств, но врачует духом человеколюбия. А так как, по свойственной нам рассеянности, впечатление от евангельского чтения уже изгладилось у вас, то необходимо сегодня вкратце напомнить вам прошлое и затем докончить слово. Спаситель, и словом уча благочестию, и притчами, загадками и другими способами наставления внушая полезное верным, сказал однажды притчу, прекрасно изображающую образ покаяния. "У некоторого человека", сказал Он, "было два сына" (Лк. 15;11). Младший из них приступил к отцу с просьбою разделить между ними имение. Отец исполнил его просьбу, а он, получив следовавшую ему часть отцовского имения, растратил и прожил ее. Вот содержание притчи, известное вам, конечно. Остается сделать из него некоторые выводы. Хотя в этом отношении встречается разногласие во мнениях, но для благомыслящих истина уясняется без труда. Посмотрим же, что предлагает здесь этот источник мудрости? Есть два рода людей: во-первых, люди праведные, и во-вторых, люди, достигающие оправдания при помощи покаяния;

792

первые изначала сохраняют праведность, а вторые приобретают ее путем покаяния. "У человека было два сына". Хотя наклонности и образ жизни разделили их, и нечестивого удалили от благочестивого, но истина признает всех единым созданием Творца; все – сыны Божии, хотя по своей злой воле и очень далеки теперь от этого своего достоинства. И сам Бог, когда мы предаемся дурным страстям и отступаем от благочестия, не отрекается от родства с нами, но даже к восстающим против Него обращается с отеческим увещанием: "обратитесь ко Мне", отступившие от Меня дети, "и Я обращусь к вам" (Зах. 1:3). Видишь, что как бы ни отпадал грешник, Бог и отступивших от Него не отказывается называть Своими сынами? Конечно, Он всегда помнит Свое создание и не отказывает ему в Своем благодеянии. Теперь, почему именно младший сын дурно распорядился доставшейся ему частью имения? Тут скрывается особый смысл и вот в чем он заключается. Праведность и существовала и проявлялась и сияла изначала; а грех вошел в мир позднее, он моложе ее. Поэтому первый сын и занимает первое место в отличие от того, который растратил свое имение. Творению изначала была свойственна совершенная красота: мир – тотчас по создании – сиял новою благодатью, новым благолепием. И Моисей свидетельствует о красоте создания: "все хорошо весьма" (Быт. 1:31); не просто "хорошо", но "хорошо весьма". Значит, правда была первою и добро изначальным. А грех был моложе: он явился как отступление от правды и нарушение благолепия. Итак, отец разделил свое имение поровну – между сыновьями. Почему же поровну? Потому что праведники в настоящей жизни не имеют никаких преимуществ: "Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных" (Мф. 5:45). Однако, тот сын, который является олицетворением праведных, не пожелал воспользоваться разделом отцовского имения, но остался под властью отца. Праведный ведь всегда повинуется Богу и ничего себе не присваивает. Желаешь убедиться в этом, - именно, что праведник ничего не требует себе от Бога, но всецело предает себя воле и промышлению своего Отца? Вот Давид от лица праведных восклицает: "кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле" (П.с. 72:25)? Видишь, что лик праведных не стремится присвоить себе власть над созданием, но желает, чтобы все пребывало в попечении и промышлении Отца? Младший, получив отцовское наследство, отправился в дальнюю страну, отдаленную не в пространственном отношении, но в нравственном. В самом деле, братья, грешник удален от Бога не местом, но своим нравом, согласно со словами, что "удаляющие себя от Тебя гибнут" (Пс.72:27). Получив наследство, он растратил его, живя распутно: те дары создания, которые даны были ему, он осквернил грехом. Солнце было создано

792

для его пользы, а он этому дару поклонялся как Богу; источники были даны ему для питания, а он этот дар обоготворил. Даровавший был пренебрежен, а вся честь воздана дарам, как с негодованием восклицает Павел: "и служили твари вместо Творца" (Римл. 1:25). Одно и тоже творение, одно и тоже отеческое имение; но один хорошо им воспользовался, а другой дурно. Двух родов бывают и люди: одни относятся к дарам Владыки правильно, а другие впадают в заблуждения. Благочестивый видит красоту неба и от красоты его возвышается мыслью к ее Виновнику: "взираю я на небеса", говорит он, "дело Твоих перстов" (Пс. 8:4). Увидел красоту и воздал хвалу Тому, кто создал такую красоту; увидел мир, и благословил Творца мира. Благочестивый хвалит и создание, но поклоняется Создателю. Не бесчестят благочестивые творение тем, что избегают поклонения твари, но возвышают честь Творца. Не по ненависти к солнцу верный не воздает ему поклонения вместе с нечестивыми, но потому, что в почтении к нему соблюдает меру, почитает и любит видимую природу как дар Божий. Хочешь убедиться, что благочестивый созерцает творение и удивляется красоте его, хотя поклонение воздает исключительно Творцу? Один из мудрых – я разумею мудрых по благочестию – говорит так: "Солнце, когда оно является, возвещает о них при восходе: чудное создание, дело Всевышнего! Солнце палит горы: дыша пламенем огня и блистая лучами, оно ослепляет глаза" (Сирах 43:2,4). – и тотчас же прибавляет: "велик Господь, Который сотворил его" (Сирах 43:5). Так, и о красоте творения возвестил Премудрый, и о Виновнике ее не забыл. Нечестивый же и небеса, возвещающие славу Божию – не словами, конечно, но красотой создания (Пс.18:2), созерцал себе на пагубу. Небо, конечно, никогда не издавало звуков, но всяких слов громче свидетельствует оно своим великолепием. И безмолвное небо возвещает славу Божию? Конечно! Твои писания говорят без слов, а творение Божие не может возвещать без слов? Отведал ты благочестия? Тогда по отведанному суди и об истине во всем ее объеме. Представь же теперь себе, насколько нечестивый преуспевает в том самом, что служит к оправданию благочестивого. Видит он луну и поклоняется ей; видит звезды и почитает их; видит море и боготворит его. Отроки, вверженные в вавилонскую пещь, находясь в ней, прославляли Бога спасительным и прекрасным славословием, призываяю всю тварь: "Благословите, все дела Господни" (Дан. 3:57). Не достаточно ли было, однако, произнеся эти слова, прекратить затем песнь? Ведь Бог услаждается не продолжительностью пения, но расположением поющих. А раз сказано: "все дела", значит обнято все и в дальнейших прибавлениях не было нужды. Правда; но так как они не самим себе проповедывали, но восхваляли Бога и своим славословием вразумляли окружавших халдеев, то необхо-

793

димо было, чтобы все творения заняли свое место в их славословии, чтобы заблуждавшиеся халдеи поняли, кто воспевает и что воспевается.

Впрочем, это рассуждение отвлекло нас далеко в сторону; оставим же наконец его и возвратимся к порядку слова. В далекую страну отправился младший сын, истратил там богатство свое и начал терпеть лишения. Не даром сказано: "скимны бедствуют и терпят голод, а ищущие Господа не терпят нужды ни в каком благе" (Пс. 33:11). И понятно: Господь "ходящих в непорочности не лишает благ" (Пс. 83:12). Итак, он начал терпеть лишения. "И пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней" (Лк. 15:15). Видите, какова высота древнего благородства, и каково унижение, последовавшее за отпадением от благочестия? Ему поручено пасти свиней, т.е. предоставлено погрязать в наслаждениях и грехах. Что для свиней грязь, то грех для погрязающих в нем. Поэтому Спаситель, намекая на живущих в нечистоте и погрязающих в грехах подобно грязи, говорил: "не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями" (Мф. 7:6). Пас он свиней "и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему" (Лук. 15:16). Запомни это твердо: тот, кто отвергся благочестия, не получает наслаждения от удовольствий, но обрекается на бедность и испытывает недостатки, не находит себе удовлетворения даже и в тех пороках, каким предается. "Глупые", говорит Премудрый, "умирают от недостатка разума" (Прит. 10:21). В притче удовольствия мира уподобляются рожкам: рожок отличается большой жестокостью, но малой приятностью; так точно то, что в мире блестяще и заманчиво, сопряжено со многими трудами, а наслаждение доставляет малое. И вообще в нашей жизни больше трудов, чем удовольствий. Ведь и "дней лет наших - семьдесят лет, и самая лучшая пора их - труд и болезнь" (Пс. 89:10). Наконец, бедствия вразумили его, и лишения обратили. "Накажет тебя нечестие твое, и отступничество твое обличит тебя" (Иер.2:19). "Придя же в себя" (Лк. 15:17). Хорошо сказано: "в себя". Когда мы грешим, мы вне себя, безумствуем, сбиваемся со своих мыслей; когда же начинаем вести себя по правде, возвращаемся в себя. "Придя же в себя, сказал". Здесь заметь тщательно, как оправдывается давно сказанное слово, что врачи употребляют лекарства чуждые и странные, а между тем мы в самих себе носим запас целебных средств. "Придя же в себя". Не постороннее какое-либо лекарство подействовало на него, но его собственная природа заявила свои требования и толкнула его на путь спасения. "Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода" (ст.17). Сыновьями называет божественное Писание тех, кто совершенно предан праведности и благочестию, наемниками же тех, кто не имеет всецелой

794

преданности добродетели и не руководствуется в устроении своей жизни волей Божией, - кто хотя и разумеет благо, любит учение, но не отдается ему всецело сердцем. Таким-то людям, не имеющим всецелой любви, но вообще расположенным к благочестию, Бог дает плату, сообразно с их расположением. Поэтому вполне справедливо сказал он: "сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода"? Возвращусь к Отцу моему, возвращусь к Тому, Кто сказал: "возвратись, душа моя, в покой твой" (Пс.114:7). "И скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих" (ст. 18,19). Но как различны слова кающегося и дары приемлющего покаяние! Пришедший от грехов в покаяние не мечтает о царстве небесном; не считает себя достойным жизни вечной, но одну только имеет мольбу – об избавлении от геенны. Он ожидает немногого, а Бог дарует ему неиссякаемое богатство благодеяния. Но вот чудо! Тот еще только думал о покаянии, а отец уже поспешил к нему со своим человеколюбием: не стал дожидаться слов исповедания, но предупредил его просьбу, согласно со сказанным: прежде чем ты призовешь Меня, я скажу: "вот Я!" (Ис. 58:9). Издалека увидел он идущего сына и устремился навстречу ему. Видишь, насколько человеколюбие Его предупреждает покаяние? Потому-то и Давид, уврачевав недуг греха покаянием и зная, как Господь, по человеколюбию Своему, спешит встретить приближающихся к Нему, умоляет Бога, говоря: "подвигнись на помощь мне и воззри" (Пс. 58:5), что я искренно приближаюсь к Тебе, что мое покаяние нелицемерно. Встретил отец сына, и тот говорит ему: "я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим, прими меня в число наемников твоих" (Лк. 15:21,19). А отец ничего не говорит ему, не отвечает на его слова, но приказывает своим рабам: "принесите лучшую одежду и оденьте его" (ст. 22). Не указывает ли это на то, что кающийся, усиленно умоляя Бога, не получает от него ответа на словах, а видит Его человеколюбие на деле? Ведь это так и бывает. Покаяние наше на словах, а человеколюбие Божие обнаруживается самым делом. "Принесите лучшую одежду", которую утратил он преслушанием. "И дайте обувь на ноги" (ст.22). Почему же сапоги? Потому, очевидно, что согрешающие подвергаются нападениям змея, как сказано: "оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту" (Быт. 3:15). И вот, чтобы обнаженная нога не подверглась гибельному уязвлению змия, чтобы освобожденного от греха не заразил он опять ядом греха, и покаявшийся грешник для безопасности обувается в сапоги. Ведь если бы не получил он сапог, не мог бы наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражию (Лк. 10:19). Таким-то образом огражденный от укушения змея, Павел возве-

795

щал сегодня: "боюсь, чтобы, как змий хитростью своею прельстил Еву, так и ваши умы не повредились, [уклонившись] от простоты во Христе" (2 Кор. 11:3). Но здесь как будто возникает новое недоумение, восстает перед нами то пресловутое исследование, по поводу которого божественное Провидение подвергается многим нападкам. Зачем это, говорят, змей в раю? Зачем дерево послужило причиною столь великого зла? Зачем Творец произрастил такое дерево? Разве, говорят не нелепо это: человек – садовник старается очистить свои семена от сорных трав и посторонних примесей и сохранить свою землю чистою от всего ненужного, а Бог, устроивши столь великий и прекрасный сад, сам посадил в нем дерево, которое должно было послужить источником столь великих бедствий? На такие вопросы наталкивает нас божественный Павел своими словами: "боюсь, чтобы, как змий хитростью своею прельстил Еву, так и ваши умы не повредились, [уклонившись] от простоты во Христе". Что сказать на это, братья? Не вдаваясь в излишнее и многословное изыскание, скажем вкратце. Бог сотворил все прекрасным, и не просто прекрасным, но и весьма прекрасным: "все хорошо весьма" (Быт. 1:31). Эта прибавка - "весьма" – указывает на высшую степень красоты всего сотворенного. Затем дает Бог Адаму изобилие во всем, наслаждение, власть, обладание раем и господство над всем видимым."Сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею" (Быт. 1:26). В этих словах дана была власть над раем, дано было право пользоваться им и наслаждаться в нем. Одним словом, он был поставлен царем, имея, с одной стороны, власть над видимою тварью, а с другой – рай в своем обладании. Нужно было, однако, дать Адаму заповедь для упражнения его души в послушании. Против этого многие возражают: разве Бог не знал, что Адам нарушил заповедь? Зачем же давал ее человеку, который должен был ее нарушить? Я прошу вашу любовь содействовать мне в предстоящей мне трудной задаче: я ведь защищаю божественное творчество и промышление. Сотворил Бог человека, дал ему изобилие во всем, предоставил ему употреблять в пищу все, что он пожелает. Другое дело, если бы заповедь была стеснительна, позволяла касаться немногого, а требовала воздерживаться от многого, - тогда преслушание еще могло бы находить себе благовидное объяснение в том, что воля не выдержала столь тягостного испытания. Но когда во всем было полное изобилие, а запрещение ограничивалось немногим, то почему Адам не оказал послушания Благодетелю? Можно, конечно, сказать, что, при изобилии во всем, человек не находил в других деревьях такой красоты: это дерево было "хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз" (Быт. 3:6). Но и это благовидное оправдание устраняется тем, что

796

Бог, какую красоту дал этому дереву, такою же наделил и все другие деревья райские. В самом деле, Моисей говорит: "и произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи" (Быт. 2:9). Итак, зачем же была дана заповедь? Чтобы человек знал, что он подчинен закону и Владыке. И почему такую именно заповедь дал Бог, а не какую-либо иную? Потому, что другого средства для испытания послушания не было. В самом деле, что Бог мог сказать Адаму? Не воруй? У кого? Какой закон мог Он дать? Не убивай? Кого? Не прелюбодействуй? С кем? Не завидуй? Кому и в чем? Не было почвы для заповеди, не было мира, не было того склада жизни, какой в настоящее время существует в мире. Может быть следовало бы сказать: не ябедничай? Но где был суд? Где обвинители? Где обвиняемые? И вот Бог дает человеку заповедь в области доступного ему употребления плодов: всеми пользоваться в изобилии, а от одного воздерживаться, чтобы, пользуясь всем, он в тоже время чувствовал над собою власть, воспрещающую вкушение от дерева, не потому, чтобы само дерево было зло, но потому, что нарушение заповеди было греховно. Так закон природы требует, чтобы девица вступала в законный брак, но если какая-либо девица, помимо воли отца или не дожидаясь времени брака, допустит обольстить себя, она по закону подвергается строгому наказанию, не потому, конечно, что она сделала нечто сравнительно с другими девицами неестественное, но потому, что вопреки закону и воле отца сама себя предала греху, - наказывается не за существо дела, но за характер преступления. Точно также Адам подпадает наказанию не за совершение чего-нибудь противного самой природе, но за покушение на то, что было запрещено заповедью.

2. Требуй объяснения, но не оспаривай того, чего не знаешь. Когда тебе нужно исследовать повествование о событиях древности или судебное дело, не обращаешься ли ты тогда к старинным записям, чтобы из них узнать, что говорили обвиняемые и что защитники и какой приговор постановил судья, и таким образом восстанавливаешь в памяти то, что уже было поглощено забвением? Так и теперь прислушайся к тому, что свидетельствует древняя история. Когда восседал Судия истины, или вернее сказать, когда к подсудимому пришел в образе друга Врач наших недугов греховных, что сказал Он ему? "Где ты" (Быт. 3:9)? И что ответил Ему Адам? "Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг" (Быт. 3:10). Что же тогда Всеведущий? Под видом неведения он говорит: "кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть" (ст. 11)? Этими словами указывает Бог на то, что Адам во всем, так сказать, имел изобилие и что, следовательно, не трудность в удовлетворении

797

своих потребностей привела его ко греху. Что же на это обвиняемый? "Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел" (ст. 12). Адам приписывает свой грех жене; а ты возлагаешь вину на дерево? Обвиняемый был не в состоянии придумать что-либо в свое оправдание, и не нашел другого какого-нибудь убежища кроме истины, не отнес причину к Создателю, но обвинил жену; а ты возлагаешь вину на вещи, которых силы не знаешь? Теперь, что Бог сказал Еве? "Что ты это сделала" (ст. 13)? Она в ответ на этот вопрос указывает причину: "змей обольстил меня" (ст. 13). И она не затронула создания, не оклеветала Создателя, не сказала: зачем Ты сотворил нас, зачем запретил вкушать от этого дерева? В качестве обвиняемой она не прибегает ко лжи, между тем как обыкновенно обвиняемые, чтобы избежать обвинения, охотно пользуются даже тем, чего не было. Итак, она в ответ на обвинения не нашла никакого другого прикрытия себе; а ты возводишь на Бога такое обвинение, какого не высказали и подсудимые? Возвратимся несколько назад. "Адам, где ты"? Так как Бог видел, что уста грешников заграждены и робость не позволяет им говорить, то вопросом Своим облегчаем им способ оправдания. Преступив заповедь, я скрылся. Услышав о Твоем человеколюбии, Владыка, я решаюсь оправдываться. И такова справедливость Судии: он не начинает допроса прямо с виновной, но с обольщенного. И справедливо: ведь суд был бы гораздо суровее, если бы сразу обрушился на виновного. Начинает с того, кто мог найти для себя хотя небольшое оправдание в том, что был введен в заблуждение другим. Затем уже от мужа переходить к жене и говорит ей: "что ты это сделала"? Она же отвечает: "змей обольстил меня". Змей прельстил? Обман был бы возможен, если бы в предупреждение его не была дана заповедь; если бы я не предупредил вас: "в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь" (Быт.2:17), - тогда возможен был бы обман. А теперь почему слова Божии не соблюдены, слова же обманщика приняты? Таким образом, вся вина падает на преступника заповеди: никакой доли ее нельзя приписать Богу. Но не будем уклоняться от порядка слова. Исследование преступления с обольщенного переходит на обольстившую, а решение дела начинается с виновника зла. Прежде всего против него изрекает приговор божественное правосудие: не против мужа, не против жены, но именно против змея. Притом, не призывает Бог змея к допросу, потому что не желает искать причины в другом, не желает слышать дальнейших отговорок. Что же говорит ему? "Проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми" (Быт. 3:14). Змей был видимым орудием, а через него невидимо действовал дьявол. Почему же божественный суд налагает наказание на орудие, а не на действительного виновника зла? Наказанию подвергается и грех, и орудие греха.

798

Даже неразумного была, если он забодает человека, Бог в законе осуждает на смерть; наказывается, таким образом, дело само по себе. Так, конечно, и здесь: объявление приговора змею должно было показать, что если орудие греха так наказывается, то тем большее наказание угрожает тому, кто через него действовал. В чем заключается угрожающее змею наказание, это хорошо выражено у блаженного Исайи: и будет в последние дни, говорит он, "В тот день поразит Господь мечом Своим тяжелым, и большим и крепким, левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское" (Ис. 27:1). Драконом называет пророк дьявола и змеем лукавым самого начальника демонов. Так и Спаситель сказал: "се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов", а чтобы ты не понял это в буквальном смысле и не отнес к упоминаемым животным, прибавил: "и на всю силу вражью" (Лк. 10:19). Только когда ты слышишь имена змея и дракона, не думай, что в них и заключается корень зла, как говорят манихеи. Змей не был виновником зла, не был злым по природе; здесь идет речь только о злой воле. Видишь, говорят они, Писание назвало его змеем и драконом, как бы выделяя особую какую-то природу, порождающую зло? Но эти слова нечестивых тщетны и пусты, лишены всякого смысла. Ведь, когда Господь говорит людям: "змии, порождения ехиднины" (Мф. 23:33), разве природу обличает Он, а не расположение воли? Конечно, не природу! А это показывает, что и вообще в подобных случаях нужно сообразоваться с мыслью, а не привязываться к словам.

3. Но они опять возражают и предлагают другой вопрос. Почему, говорят, дерево названо древом познания добра и зла? Очевидно, божественное Писание имело ввиду обозначить какую-то особенную природу дерева? О, человек, не извращай так безрассудно истину! Ведь это дерево не природу добра и зла породило, но обнаружило только расположение человека; и называлось оно таким именем не потому, что добро или зло было связано с его природой, но потому, что послужило к обнаружению их. В самом деле, какое познание принесло Адаму вкушение от древа? Он узнал, что послушание Богу – добро, а непослушание – зло. Вот это и есть – познание добра и зла, и больше ничего. Какое познание добра мог он получить тотчас, когда отверзлись очи его? Какое другое увидел добро? Милостыню? Но откуда было там взять нищих? Что он увидел? Что человеколюбие – добро? Но в чем могло обнаружиться его человеколюбие? Что же открылось ему? Что повиноваться – добро, а не повиноваться благодетелю – зло. Откуда это видно? Писание говорит: "о, человек! сказано тебе, что - добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим" "чтобы ты боялся Господа, Бога твоего" (Мих. 6:8 и Второз. 10:12). Видишь, что страх Божий – добро, а преслушание

799

Бога – зло? Ужаснулось небо, говорит пророк, и вострепетала земля, "два зла сделал народ Мой: Меня, источник воды живой, оставили" и дальнейшее (Иер. 2:12,13). Почему же, говорят, сказал: не прикасайся к этому древу; если же вкусишь от него, то через преслушание узнаешь добро и зло? Почему! Я объясню тебе и дат ответ вкратце. Писание всегда охотно дает предметам такие имена, какие соответствуют обстоятельствам. Например: Исаак выкопал колодец; пришли филистимляне и стали враждовать из-за колодца и присвоять его себе, пользуясь чужими трудами. Что же Исаак? Он дал этому колодцу имя: "Ситна" – вражда (Быт.26:21). Не колодец породил вражду, но по поводу его возникла вражда, и поэтому колодец сделался колодцем вражды. Устроил он другой колодец; и тот отняли у него; и назвал он его колодцем обиды (ст.20), - не потому, что он был колодцем обиды, но так как он послужил поводом к обиде. Точно также слуги Иоава и Авенира, как знают сведущие в Писании, сойдясь при источнике, коварно умертвили друг друга, и назвалось имя месту тому: "часть наветников" (2 Цар. 2:13,16). Опять и здесь не место породило коварство, но обнаружение коварства сообщило имя месту. Так было и с Адамом. Так как от вкушения он должен был получить опыт, что повиноваться Богу – добро, а не повиноваться – зло, то от этого случая дерево и получило свое название. Но достаточно об этом. И да упасет нас Господь подальше от этого дерева! Поспешим же к древу жизни, древу креста, процветшему плодами правды, прозябшему девством, источившему святыню и различные плоды, принесшему многочисленные и разнообразные дары людям. Это именно древо и в чувственном своем виде породило великое и чудное спасение, - не то, которое Спаситель таинственно домостроительствовал, но которое благоразумный разбойник явно восхитил. В самом деле, как Адам из-за дерева был изгнан из рая ( "праведен Ты, Господи, и справедливы суды Твои" (Пс. 118:137), как Адам за один грех изгоняется из рая, так за одно верное исповедание вводится в рай разбойник. Вместе с беззаконными Ты восходишь на крест, и спасаешь беззаконных. Говорит Ему разбойник: "помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое" (Лк. 23:42)! Подлинно, разбойник этот не перестал разбойничать до тех пор, пока наконец вместе с другими не овладел и самим царством небесным. Другой же разбойник насмехается над Господом: "если Ты Христос, спаси Себя и нас" (ст. 39). Слова разбойника были близки к словам иудеев; они ведь тоже говорили: "если Ты Сын Божий, сойди с креста" (Мф. 27:40) и "уверуем в Тебя" (ст.42). Видишь, как дети дьявола согласны между собою в учении нечестия? Спаси, говорят, Себя и нас! Что же блаженный разбойник? Он говорит в защиту Господа, осужденный выступает

800

в качестве судьи и начинает судить по истине: "или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? И мы [осуждены] справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал" (Лк. 23:40,41). Скажи мне, разбойник, почему ты перед Пилатом не сознался так прямо? Почему после бесчисленных пыток ты не сказал тогда о том, что сделал? Иное дело – суд человеческий, иное дело – суд Божий. Перед тем я старался скрыть свои дела, так как он не проникает в сердца, перед этим же не скрываю, потому что перед ним открыты сердца. Почему не сознался ты сразу у Пилата? Потому что там за сознанием следовало наказание, здесь за сознанием следует спасение. "Станем судиться; говори ты, чтоб оправдаться" (Ис. 43:26). Спаситель между двумя разбойниками являлся как бы весами правды, на которых взвешивались вера и неверие, правда и неправда. Началось взвешивание, и вот один, отягощаемый неверием, повлекся вниз, а другой, облегчаемый верою, поднялся вверх. "И мы [осуждены] справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал"? Перед нами совершается неправда и притом ужасная: праведник распинается вместе с неправедными, святость наказывается вместе с беззаконием. "И мы [осуждены] справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал"? Мы совершали убийства и живых лишали жизни, а Он мертвых воскрешал и силу смерти сокрушил; мы похищали чужое, а Он и свое научает раздавать; мы убивали совершенно безобидных людей, а Он повелел любить даже и врагов. Несправедлив этот суд. Разве Его дела заслуживают наказания, а наши прощения? Судите согласно с истиною! Пусть зло будет наказано, а правда почтена. Все это совершилось по злобе иудеев, но вместе с тем исполнилось пророчество, ясно говорившее о Спасителе: "и к злодеям причтен был" (Ис. 53:12; Мк. 15:28). Так любомудрствовал этот блаженный разбойник, так вразумлял он окружающих, упрекая своего сотоварища. Когда же увидел он, что окружающие глухи к его словам, тогда обращается уже прямо к Сердцеведцу и говорит Господу: "помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое"! Распятого ты исповедуешь Господом? Осужденному приписываешь достоинство царя? Что удивительного, братья, если Павел после событий, полных таинственного значения, после такого обилия чудес, говорит: "если бы познали, то не распяли бы Господа славы" (1 Кор. 2:8)? Это говорит Павел после столь великих дел, после чудес, после знамений, после бесчисленных проявлений силы, после воскресения, после вознесения. А разбойник, при виде крайнего уничижения, при виде крестных мучений, называет Господом распятого и говорит ему: "помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое"! Что сделал ты достоянного памяти? Напротив, чего не сделал ты достойного наказания? Не ты ли убивал? Не ты ли крал? Не ты ли

801

разбойничал? Погрязая в бесчисленных преступлениях, ты хочешь, чтобы источник правды помнил о твоей неправде? "Праведен Ты, Господи, и справедливы суды Твои" (Пс. 118:137)! Воздай мне по правде Твоей. Я увидел Твое видимое уничижение, и крест, и поношение беззаконных, но смотрю не на это видимое уничижение, но на скрывающееся под ним Твое царство. Я оставляю без внимания то, что вижу; и Ты не обращай внимания на мои видимые преступления, но прими веру моего сердца. "Помяни меня, Господи"! О, суд справедливости! Помяни меня во царствии Твоем! Не есть ли дело справедливости, когда дьявол одного из учеников Твоих сделал предателем, - Тебе одного из учеников дьявола сделал евангелистом? Ученика неправды разве не может взять себе истина? Не Ты ли – Владыка, прелагающий тьму в свет и лукавое в правое? Преложи и разбойника в евангелиста, победи порочность благостью, потуши правдой неправду и прославь Свое человеколюбие. Тебе подобает слава и поклонение во веки веков. Аминь.

Страница сгенерирована за 0.07 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com