Иоанн Златоуст, свт. Изъяснение, что образ, состоявший в подобии Божием, первый человек утратил преслушанием, и что впоследствии этот образ восстановлен чрез нового Адама

        1. Что человек сотворен по образу и подобию Божию, это и Священным Писанием предано, и для любознательных до известной степени подтверждается научными выводами. Вы — по крайней мере, более усердные из слушателей — помните, конечно, что мы начали говорить о том, что выражение "по образу" указывает преимущественно на господство человека и на его власть над всеми, а рядом с этим "подобие" означает совершенствование в добродетелях. Но необходимо показать, братие, необходимо уяснить себе, как человек, удостоенный большей чести пред всеми созданиями Божиими, мог ниспасть от высшей и первообразной красоты божественного происхождения до состояния безсловесных, до уподобления им. Будучи по своему началу образом человеколюбивого Бога, человек омрачил себя пороками, ослабил преступлениями и воистину сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им (Пс.48:21). А каким путем дошел человек до уподобления скотам несмысленным, необходимо проследить на деле, не с тем, чтобы негодовать по поводу совершившегося, но чтобы найти выход из настоящего положения. Ведь и то, что мы знаем об Адаме, и вся история праотцов, все это сообщено нам не для того, чтобы мы хвалили их или порицали, но для того, чтобы мы подражали их добродетели и избегали их злых дел: а описано, говорит божественный Павел, в наставление нам, достигшим последних веков (1Кор.10:11). Итак, первый человек своим преслушанием утратил образ и вместе с тем подобие Божие, предал их на попрание бесам и омрачил уподоблением безсловесным; и теперь одних из людей жестокость и тиранство делают похожими скорее на льва, чем на человека, а других и (обнаруживаемое ими) хищничество

845

 уподобляет волку. Так и говорит об этом Писание: князья его посреди него — рыкающие львы, судьи его — вечерние волки (Соф.3:3), называя львами людей жестоких и безчеловечных, а волками хищных и жадных к корысти. Видишь, как человек, созданный по образу Божию, ниспал в ряды безсловесных? Итак, когда человек употребляет насилие, он называется львом; когда грабит, заслуживает названия волка; когда предается нечистым страстям, и своими поступками уподобляется скотам, тогда он делается конем: это откормленные кони: каждый из них ржет на жену другого (Иер.5:8). Других опять пороки делают из людей псами. И как именно? Они как псы лают, шумно и безпорядочно выражая свои удовольствия; об этом пророчески говорит блаж. Давид от лица Спасителя: окружило меня множество псов. Каких же псов? Скопище злых обступило меня (Пс.21:17). Еще иных Писание называет свиньями; так, о тех, которые погрязли в нечистых делах, Господь чрез евангелиста говорит: не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями (Мф.7:6). Видишь, какое различие оказывается между людьми, и как тот образ, состоявший в подобии Божием, заменился подобием скотским, и это произошло не по насилию чьему-либо, но по вине самого человека. Писание именно и приписывает падение человека не принуждению какому-либо, но свободной воле того, кто был удостоен чести, по презрел ее: человек, будучи в чести, не уразумел (Пс.48:13). Припомним еще далее, если угодно, что некоторых людей Писание за их хитрость, коварство и крайнее лицемерие называет лисицами. В этом конечно смысле Спаситель назвал лисицей Ирода, вероломного и двуличного, под личиной благочестия преданного нечестию. Именно, когда Спасителю возвестил кто-то из пришедших к Нему, что "Ирод хочет видеть Тебя", на это святой и великий голос ответствовал: пойдите, скажите этой лисице: се, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня и завтра, и в третий день кончу (Лк.13:32). Скажите этой лисице — вместо того, чтобы сказать: человеку, исполненному коварства, душе, насыщенной ложью, злобой и предательством. Вот видишь, брат, как коварных людей Писание называет лисицами? Поэтому теперь, когда ты будешь говорить вместе с псалмопевцем: сойдут в преисподнюю земли, преданы будут мечу, будут добычею лисицам (Пс.62:10,11), ты поймешь этот намек и не будешь искать для него иного объяснения. А в другом месте сказано: части бу-

846

дут лицемеров, — потому что неведущие истины получают часть не с верными, а с лицемерами. Потому и Спаситель, увековечивая эту мысль, сказал о ленивом рабе: придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами (Мф.24:50,51). Итак, лицемеров Писание называет лисицами. До таких-то, братие, неприличных образов и подобий унизился образ Божий, и притом в такой степени, что во всей вселенной, прежде чем воссиял для нее разум благочестия, Писание не находит ничего, что заслуживало бы лучшего наименования, чем безсловесные скоты, гады, дикие звери. Отсюда ясно, почему человеколюбец Бог, желая вразумить верховного апостола Петра, что нужно принимать всех приходящих от язычников, показал ему тот удивительный плат, спускавшийся за четыре конца с неба; в нем были всякие четвероногие земные, птицы небесные, звери и гады, а Господь повелел Петру: встань, Петр, заколи и ешь. Апостол отвечал на это: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого (Деян.10:13,14). Не поняв иносказания и думая, что пред его глазами чувственные предметы, отказывается от вкушения; соблюдая верность иудейскому обычаю, он говорит: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. На это Господь сказал ему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым (ст. 15). По-видимому, Спаситель говорил апостолу о четвероногих, зверях и птицах, показанных в видении, но апостол Христов Петр отсюда понял, что бывшее ему видение вразумляет его не о птицах или зверях, но о всех язычниках, и в беседе с Корнилием он говорил уже: вы знаете, что Иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником; но мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым (28).

        Видишь ли ты, брат, какие разнообразные унизительные наименования прилагаются к человеку? И когда опять ты читаешь у пророка Исаии: тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому (Ис.11:6,7; 65:25), вникни в этот образ и уразумей, что не о собрании безсловесных животных он предвозвещает, но об общении людей и о спасении, воссиявшем чрез благодать всем людям. И когда ты видишь в церкви бедняка, стоящего рядом с богачом, частного человека с сановником, подчиненного с правителем, тогда как вне храма он трепещет его могущества, тогда подумай, что значат слова: волк будет жить вместе с ягненком. Конечно, волком ты назовешь богатого, а

847

 агнцем бедного. И почему это? Потому что волк поступает с агнцем так же, как богатый с бедным. И не опускай из виду того, что часто богатый и бедный стоят в церкви рядом, а когда наступает время совершения таинства, богатый изгоняется как непосвященный, а бедный остается внутри под кровом неба; и богатый не негодует, потому что сам сознает себя чуждым божественных таин. Впрочем, о, божественная милость! Не только равночестность существует в церкви по благодати Божией, но часто и в том случае, когда богатый и бедный стоят рядом, по отношению к благочестию бедный стоит впереди богатого, и ни богатство нисколько не возвышает своего обладателя в деле благочестия, ни бедность не вредит верному, допуская его с дерзновением предстоять святому жертвеннику.

       2. Это я говорю, возлюбленные, об оглашенных, а не вообще о богатых. Подумай, брат, как часто господин отстраняется от церкви, и при совершении таинств председательствует верный слуга, — удаляется госпожа, и остается служанка: Бог не взирает на лице человека (Гал.2:6). Итак, в церкви нет ни раба, ни свободного, но того Писание признает рабом, кто порабощен греху, — именно говорит оно: всякий, делающий грех, есть раб греха (Ин.8:34), — и того считает свободным, кому дарована свобода божественною благодатию: закон, говорит апостол, духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти (Римл.8:2). Итак, когда тот (присущий человеку) образ (Божий) различными способами, как мы выше сказали, был погублен и разрушен, пришел Спаситель и восстановил Свой образ, и что истребил диавол, то воссоздал Творец, сделавшись человеком, Человеколюбец, не в унижение Себе, но по человеколюбию к нам. Это-то божественное и удивительное снисхождение предвозвещая, блаженный Давид говорил: Господь воцарился, в благолепие облекся (Пс.92:1). Конечно, не безначальному и безтелесному Божеству приписывается облечение (потому что нет ничего благолепнее Бога, чтобы Бог мог облечься в благолепие), но человеческой природе. Мы, люди, прикрываем благолепием одеяний члены нашего тела, а Бог, будучи простым и безтелесным, един имея безсмертие и пребывая во свете неприступном, в каком великолепии нуждается или в какое одеяние облекается? Вполне очевидно, что благолепием пророк назвал воплощение. Называет же он нашу плоть лепотой не по ее природе телесной, но в виду возможного для ее носителя совершенства в добродетелях. Так телу Господа усвояется

848

 великолепие не потому только, что оно — тело, но потому, что Он не сделал греха, и не было лжи в устах Его (Ис.53:9). Господь воцарился, в благолепие облекся. А Исаия говорит, что и всех людей (Господь) облечет и украсит как невесту (Ис.49:18). Облекся Господь силою и препоясался (Пс.92:1), и: препояшься мечем Твоим по бедру Твоему, Сильный (Пс.44:4), и так далее. Здесь Царь Христос представляется как бы вооруженным воином, возлагающим на Себя некоторые доспехи тленного тела, и именно — тленного. Конечно, не одинаково с людьми Он вооружается, а как — слушай. Когда мы, люди, вооружаемся, то делаем это для защиты слабого от сильного; Бог же, будучи Сам могучим, крепким и сильным, воспринимает бренное и слабое тело не в унижение Себе, но чтобы в его слабости обнаружить Свое безграничное могущество. Так именно Он отвечал на просьбу Павла: довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи (2Кор.12:9). И блаженный апостол, прекрасно уразумев сказанное ему, в одном месте послания к Коринфянам в свою очередь говорит: немощное Божие сильнее человеков (1Кор.1:25). Облекся Господь силою, т.е. домостроительство, воссиявшее в воплощении (послужило проявлением его силы). Что сильнее этого честного и святого тела? Что крепче? Посредством тела Он победил безтелесных лукавых духов и крестом низложил противные силы. Вникни дальше: препоясаться — не означает ли подвергнуться ограниченно? А в таком случае, когда святой и безконечной природе угодно было заключиться в теле, — не то, чтобы она подлежала ограничению сама по себе, но возможность ограничения явилась здесь вследствие явления во плоти, — тогда-то справедливо можно было сказать: облекся Господь силою и препоясался. И что следует далее? Ибо утвердил вселенную, которая будет неподвижна (Пс.92:1). Итак, после того как в первое время грех поколебал вселенную, Спаситель прийдя водрузил крест и тем утвердил вселенную. Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее ей (Мф.16:18). И Павел: твердое основание Божие стоит, имея печать сию (2Тим.2:19). Два слова произнес Господь: на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее ей. Не употребил Он длинного периода слов, не сказал: Я создал Церковь, и ни цари, ни правители, ни гонители, ни палачи, ни мудрецы, ни простецы, ни витии не одолеют ее, потому что неодолимо и непобедимо царство Христово, — но одним словом обозначил ее могущество и простым выражением укрепил обещание: на сем камне Я создам Церковь          

849

Мою, и врата ада не одолеют ее. Два слова, — не простые слова, но Божии. Тот, Кто словом утвердил небеса, Кто словом положил основание земле, Он же и Церковь создал и вселенную укрепил и утвердил, так что она не подвижется. Припадем же, возлюбленные, к Нему, утвердившему вселенную, и будем плакать и умолять, чтобы по Его человеколюбию и неизреченной силе оставаясь твердыми и неизменными на непоколебимом и несокрушимом основании, мы Ему же воссылали всегда славу и благодарение со Отцом и Св. Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.