1. И в другом месте тот же пророк говорит: "Бог стал в сонме богов"; и еще: "Я сказал: вы – боги" (Пс. 81:1, 6). Также Павел: "есть много богов и господ много" (1 Кор. 8:5), и Моисей: "судей не злословь и начальника" (Исх. 22:28), и в другом месте: "тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих" (Быт. 6:2), и еще он же: "кто будет злословить Бога своего, тот понесет грех свой; хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество" (Лев.24:15, 16). Также: "боги, которые не сотворили неба и земли, исчезнут с земли и из-под небес" (Иер. 10:11). На кого же таким именем указывает Писание в этих свидетельствах и о каких здесь говорит богах? О властителях. Поэтому оно и присовокупляет: "судей не злословь и начальника в народе твоем не поноси" (Исх. 22:28). Так же называет оно и тех, которые произошли от какого-нибудь благочестивого предка. Так Енос, отличавшийся великой добродетелью, был назван именем Божиим; и когда потомки его и потомки брата его стали смешиваться между собою, то Писание назвало сынами Божиими происшедших от этого добродетельного мужа. "Тогда начали", говорится, "призывать имя Господа Бога" (Быт. 4:26). Также народ иудейский почтен этим названием в словах: "Я сказал: вы – боги и все – сыны Вышнего" (Пс. 81:6). Бог назвал так этот народ по своему человеколюбию. Таким образом объясняется и следующее изречение: "кто будет злословить Бога своего, тот понесет грех свой", т.е. кто злословит властителя, "хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество", т.е. кто присвояет имя истинного Бога неистинным богам. Такой грех не простителен, почему и наказание за него тягчайшее. Называются этим именем и языческие боги, но не по достоинству и не по праву на такое название, а по обольщению заблудившихся и назвавших их таким именем. Потому и Павел говорит: "хотя и есть так называемые боги" (1 Кор. 8:5), выражая, что они не суть истинные боги и называются так не по достоинству. О каких же богах пророк говорит здесь: Бог богов? Мне кажется – о языческих, не как об истинных, но как почитаемых такими от людей заблудившихся. Так как иудеи были еще грубы и не вполне чужды идолослужения, но были склонны к идолам и имели много остатков беззакония, то он очи-

254

щает мысли их и от этого, показывая, что Бог есть Господь и тех богов. Действительно Он есть Господь и бесов, т.е. самого существа их; а злые мысли и всякое зло от них происходит. Мне кажется, что этот псалом имеет связь с предыдущим. И здесь написано обличение и осуждение грешников; только там пророк призывал к слушанию всю вселенную, а здесь – сами стихии, распростертые по всей вселенной. Здесь другое зрелище, другое собрание: там – народы, земнородные, богатый, бедный; здесь – небо и земля, и сам Бог представляется судящимся и оправдывающимся пред народом иудейским. Поэтому нам нужно иметь и больше внимания. Тоже делает и другой пророк, – представляет Бога судящимся и призывает в судии дебри и основания земли: "слушайте", говорит, "горы, суд Господень, и вы, твердые основы земли: ибо у Господа суд с народом Своим, и с Израилем Он состязуется" (Мих. 6:2); и еще: "Я еще буду судиться с вами, говорит Господь, и с сыновьями сыновей ваших буду судиться" (Иер. 2:9). И во многих местах Писаний можно видеть такое изображение; оно особенно поразительно, достойно человеколюбия Божия, и показывает неизреченную благость Бога, снисходящего до того, чтобы судиться с людьми. "От Сиона благолепие красоты Его" (ст. 2). Это изречение заключает в себе нечто и пророческое и историческое, потому что и в ветхом завете отсюда же было благолепие Его. Храм, святое святых, все богослужение и учреждение ветхозаветного законодательства, множество священников, жертвы; и всесожжения, священные песнопения и псалмы, и все прочее отсюда; и образ будущих благ там же был предначертан. Когда наступило время придти истине, то опять она там же открылась в начале. Оттуда воссиял крест; оттуда бесчисленные благодеяния. Вот почему Исаия, описывая закон нового завета, говорит: "от Сиона выйдет закон, и слово Господне – из Иерусалима" (Ис. 2:3). Сионом он называет здесь целую страну и город, лежащий в ней, столицу иудеев. Оттуда апостолы, как быстроногие кони из какой-нибудь ограды, были посланы во всю вселенную; оттуда они начали совершать знамения; там было воскресение и вознесение (Христово); там – преддверие и начало нашего спасения; там первоначально стали возвещаться неизреченные догматы; там прежде открылся Отец, познан Единородный Сын, дана такая благодать Духа; там апостолы начали проповедь о бестелесных предметах, о дарованиях, силах и обетовании будущих благ. Все это представляя, пророк называет "красотою Его", потому что благолепие и красота Божия есть Его благость, человеколюбие и благотворение всем. "Бог явно

254

придет, Бог наш, и не будет безмолвен: огонь пред Ним возгорится и вокруг Его сильная буря" (ст. 3). Видишь, как он постепенно прояснеет речь, раскрывает сокровище, бросает светлейший луч: "Бог явно", говорит, "придет". Когда Он приходил не явно? Когда? В первое Свое пришествие. Тогда Он пришел без шума, для многих оставаясь неизвестным и долго не открываясь. Что я говорю – для многих, когда и сама Дева, носившая Его во чреве, не знала (всей) неизреченной тайны, и братья Его не веровали в Него, и мнимый отец не думал видеть в Нем ничего великого?

2. Но что я говорю о людях? И сам диавол не знал Его, потому что если бы он знал, то не спрашивал бы Его спустя столько времени на горе: "если Ты Сын Божий", – сказав это один, два и три раза (Мф. 4:3, 6). Потому и Иоанну, который начинал открывать Его, Он сказал: "оставь теперь", т.е. умолчи теперь, потому что еще не пришло время открыться тайне домостроительства; Я хочу еще скрываться от диавола; умолчи же, "ибо так надлежит нам" (Мф. 3:15). Также сходя с горы, Он повелел не сказывать никому, что Он – Христос (Мф. 17:9). Тогда Он приходил, как пастырь, найти заблудшую овцу и уловить одичавшую добычу, почему и прикрывал Себя. Как врач не вдруг показывает себя страшным больному, так и Он хотел открыться не в самом начале, но мало-помалу и постепенно. Вот почему тот же пророк, изображая тихое пришествие Его, сказал впоследствии: "сойдет, как дождь на руно и как капля, падающая на землю" (Пс. 71:6). Он пришел не с шумом, не производя смятения, не колебля земли, не метая молний, не потрясая неба, не посылая множества ангелов, не расторгая тверди и не сходя на облаках, но мирно носимый во чреве Девы в течение девятимесячного времени, рождается как сын плотника, полагается в яслях и бедных пеленах, терпит гонение и бежит с матерью в Египет. Потом, по смерти беззаконника, возвращается, ходит то туда, то сюда, по виду как один из обыкновенных людей, имея бедную одежду и скудную пищу и постоянно путешествуя, так постоянно, что даже утомляется на пути. А после Он придет не так, но столь явно, что пришествие Его даже не будет иметь нужды в провозвестнике. Поэтому Он Сам, показывая очевидность своего будущего пришествия, говорил: если услышите: "вот, Он в пустыне", – не выходите; "вот, Он в потаенных комнатах", – не верьте; ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого" (Мф. 24:26); оно само покажет себя и возвестит о себе. И с молнией бывает то же: мы не имеем нужды, чтобы кто-нибудь

255

возвещал о ней; но как скоро она является, то и делается видимою для всех, и в одно время для всех. Так и Павел говорит: "Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба" (1 Фес. 4:16). Так и пророк видел Его несомым на облаках, реку, текущую пред Ним, страшное седалище и неумолимый суд (Дан. 7:9). Тогда будет время суда и осуждения; поэтому тогда Он явится уже не как врач, но как судия. Таким образом Даниил видел и престол Его, и реку, протекающую пред Его седалищем, и все это являлось ему огненным, и колесница и колеса. А вначале, при первом Своем пришествии, Он не являл ничего такого, ни огня, ни реки, ни чего-нибудь другого подобного, но тогда были ясли, гостиница, хижина и бедная мать. С другой стороны пророк выражает здесь Его непреложность и неизменяемость. Так как он сказал, что Седящий на престоле имеет волосы чистые, как волна, и одежду белую, как снег, то, чтобы ты разумел не волосы и одежду, а чистоту и светлость, он представляет все в огне. "Огонь пред Ним возгорится и вокруг Его сильная буря". Такими подобиями и этот пророк выражает непреложность, неизменяемость, светлость и неприступность Божию. Он не ограничивается только огнем, но, желая показать силу Его наказания, присовокупляет: "сильная буря". Словом: "буря" (καταιγἰς) называется или тяжелая глыба снега, которая увлекает и ниспровергает все ей встречающееся, или сильное стремление ветра, которое производит то же самое и бывает невыносимо для идущих ему навстречу. Желая выразить тяжесть этого наказания, он и употребляет такие сравнения. "Он призовет небо свыше и землю рассудить народ Свой" (ст. 4). Опять упоминает о стихиях, от которых произошло бесчисленное множество благ для рода человеческого, не только в отношении к жизни и составу тела, но и в отношении к богопознанию. В самом деле, красота, величие, расположение и сущность этих стихий и всего, что происходит из них, что бывает вообще во всякое время, и что часто в отдельных явлениях, все это питает и устрояет тела наши и руководит к познанию Создателя. Потому и Павел говорит: "невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы" (Рим. 1:20); и еще: "когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией" (1 Кор. 1:21), т.е. премудростью, которая является в тварях и составляет не малое, но весьма великое и весьма ясное вразумление. И то, что происходит чрез них хотя ежедневно, кажется совершающимся по естественному по-

256

рядку вещей, но также возвещает Создателя. Подлинно, Господь есть создатель природы.

3. Не удивляйся, что пророк, говоря о всеобщем суде, обращает речь к иудеям. Так и Павел говорит: "ярость и гнев, скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое, во-первых, Иудея, потом и Еллина!"; и еще: "те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся" (Рим. 2:8, 9, 12). "Соберите Ему преподобных Его, принявших завет Его о жертвах" (ст. 5). Для чего он называет здесь преподобными тех, которых намеревается обвинять и судить? Для того, чтобы усилить обвинение и указанием на их достоинство выразить большее наказание. Так и мы, когда видим кого-нибудь согрешившим и хотим сильнее укорить его, называем его по его званию, чтобы тем сделать для него осуждение более тяжким, и говорим: призови диакона, или священника. Иудеи назывались царским священием и народом избранным и много превозносились этим: отсюда он и раскрывает важность их преступлений. "Принявших завет Его о жертвах". Так как они, совершая бесчисленное множество грехов, допуская столько видов зла, похищая чужое, предаваясь корыстолюбию, убивая, прелюбодействуя, смешивая кровь с кровью, думали, что они совершают много доброго и исполняют закон и завет, когда приносят в жертву овец и тельцов, то он с этой стороны укоряет их и, смеясь над ними, говорит: "принявших завет Его о жертвах", т.е. думающих, что для их спасения достаточно приносить в жертву тела бессловесных животных. "И возвестят небеса правду Его, ибо Бог есть Судия" (ст. 6). Здесь он опять, желая показать светлость, ясность, очевидность, непререкаемость, известность правды Божией, представляет неодушевленные стихии возвещающими ее таким же образом, как сказано было прежде. "Ибо Бог есть Судия", т.е. определяющий должное каждому. Не напрасно он употребил здесь слово: "Судия", но дабы показать, что Бог и Сам праведен и другим воздает тем же. О Боге слово: судия употребляется вместо: праведный, как и Павел выражается в словах: "Ибо иначе как Богу судить мир?" (Рим. 3:6) В том ведь преимущественно и состоит суд, то преимущественно и значит быть судиею, чтобы не только произносить приговор, но произносить его справедливо. Судимы же будут как иудеи, жившие тогда, так и грешившие после в новом завете: первые будут иметь своими обвинителями природу и закон, а последние кроме того все сделанное для них Христом. В самом деле, что они могут сказать, или какую представить причину, почему

257

они не уверовали? Но, прошу вас, внимайте словам моим, чтобы вы могли заграждать уста противникам. Лучше им теперь потерпеть от нас поражение и исправиться, нежели отойти туда, считал себя победителями, и быть осужденными общим Судиею вселенной. Что же могут сказать иудеи, почему они умертвили Христа? Какую вину, малую или великую, они находят в Нем? "За то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом" (Ин. 10:33)? Но не эти были слова их во время крестных Его страданий, а другие; тогда они не говорили: "делаешь Себя Богом", но: "всякий, делающий себя царем, противник кесарю" (Ин. 19:12). Между тем они же часто хотели поставить Его царем, а Он скрывался. Но прежде, скажешь, они обвиняли Его, что Он делал Себя Богом. Что же? Если бы Он называл Себя Богом ложно и несправедливо, на самом деле, не будучи Богом, то обвинение имело бы основание; если же справедливо, то следовало покланяться Ему, а не распинать Его. Посмотрим же, точно ли Он, не будучи Богом, делал Себя Богом, т.е. показывал и называл. Но откуда хочешь ты узнать это? Из тогдашних ли событий, или настоящих, или бывших при Его рождении? Кто родился когда-нибудь от Девы? Кто показал такую звезду? Кто вел волхвов таким путем, не силою и принуждением, но убеждением и откровением? Видишь ли, как вся тварь узнала Владыку? Природа первая уступает, не противится, не противоречит, не говорит: не допускаю такого рождения, я не умею производить дитяти из девственного чрева, я не могу сделать матерью без брака, – но отступает и переходит свои пределы, потому что узнала своего Владыку. Потом, когда Он родился, сошли ангелы, возвещая, что Живущий на небесах явился на земле; земля стала небом, так как здесь был царь, и волхвы поклонились Ему, пришедши издалека; младенец лежал в яслях в Палестине, а пришедшие из варварской страны оказали Ему такую честь и почитание, какие следует оказывать Богу. Впрочем, может быть, они не примут этих знамений, а потребуют других, бывших при настоящем поколении. Но у нас нет недостатка и в таких доказательствах. Такова истина: она изобилует доказательствами. Здесь-то особенно они и не могут представить никакой тени опровержения. Так, хотя ты не был тогда, когда Он рождался от Девы, но должно верить пророку, который говорит: "се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил" (Ис. 7:14). Хотя ты не был тогда, когда Он, облекшись плотью, ходил по земле, и Владыка обращался с рабами, но спроси Иеремию, и он скажет тебе так: "сей есть Бог наш, и никто другой не

259

сравнится с Ним. Он нашел все пути премудрости и даровал ее рабу Своему Иакову и возлюбленному Своему Израилю. После того Он явился на земле и обращался между людьми" (Вар. 3:36-38).

4. И касательно всех прочих событий пророки, которых книги ты доселе напрасно пересматриваешь и перевертываешь с этою целью, ясно возвещают все. Впрочем, опровержения против иудеев мы часто высказывали, и будем высказывать; теперь же обратимся к своему предмету. "И возвестят небеса правду Его, ибо Бог есть Судия". Здесь, кажется мне, он говорит об Его правде, о великом Его попечении, о человеколюбии к самым иудеям, о многоразличном и разнообразном промышлении Его о всех людях, посредством творения, закона, благодати, видимого, невидимого, пророков, ангелов, апостолов, наказаний, благодеяний, угроз, обетований, порядка вещей во времени. "Слушай, народ Мой, и Я буду говорить тебе, Израиль! И Я засвидетельствую тебе: Я Бог, твой Бог" (ст. 7). Посмотри опять, какая благость и кротость в самом начале речи. Как человек стал бы говорить человеку беспокойному и беспорядочному: если ты будешь слушать, то я буду говорить, если будешь внимать, то я скажу, – так и Владыка говорит рабам: если "слушаете" Меня, то "буду говорить". Действительно, они были ленивы и беспечны и даже на краткое время не прилагали спокойно слуха своего к чтению законов. Выражая это, один пророк, живший в Персии, говорил: "ты для них – как забавный певец с приятным голосом" (Иез. 33:32). Они часто говорили пророкам, чтобы те не пророчествовали, и даже прогоняли их и казались недовольными. И царь угрожал одному пророку и приказывал не проповедовать народу (Иер. 32:3). "Я Бог, твой Бог". Не напрасно здесь употреблено повторение, но так как Он говорил к людям бесчувственным, ожесточенным и ослепленным, то и напоминает о Своем владычестве, полагая прекрасное начало дальнейшему наставлению и внушая, что они обязаны Ему свободою, и, по справедливости, должны были бы отдать Ему долг, как рабы Владыке, как творения Творцу, как получившие величайшие благодеяния и удостоившиеся такой чести. "Не за жертвы твои Я буду укорять тебя - всесожжения твои предо Мною всегда" (ст. 8). Так обличают их и другие пророки, потому что они, презрев важнейшую часть добродетели, в жертвоприношениях полагали надежду спасения. В оправдание свое они готовы были говорить: мы приносим жертвы, мы совершаем всесожжения. Но Я, говорит Бог, пришел не за это судить вас, и не за то обвинять, будто вы презрели это. Исаия еще сильнее укоряет их так: "к чему Мне множество жертв ваших?

259

говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу. Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои?" (Ис. 1:11, 12) Хотя (в законе) много сказано о жертвах, но Бог давал законы о них не потому, чтобы особенно желал их, но по снисхождению к немощи иудеев. Также Иеремия говорит: "для чего Мне ладан, который идет из Савы, и благовонный тростник из дальней страны?" (Иер. 6:20) Вообще все пророки говорят, что в этом нет ничего важного. Поэтому и сам Бог, начиная речь, говорит так: "Я Бог, твой Бог", выражая и этим, что тот способ служения не достоин Его.

Подлинно, Бога должно чтить не дымом и смрадом, но доброю жизнью, не телесной, а духовной. Не так поступают бесы языческие; они даже требуют себе жертв. Это выражает и один из греческих стихотворцев, когда говорит: мы получили этот жребий ¹⁾. Но не таков наш Бог. Те, жаждая крови людей, желая мало-помалу приучить их к убийствам, постоянно требовали этого; а Он, желая мало-помалу отклонить их от убиения и бессловесных животных, сделал им только снисхождение, дозволил жертвы, чтобы уничтожить жертвы. "Не приму от дома твоего тельцов и от стад твоих козлов. Ибо Мои – все звери лесные, скот на горах и волы. Я знаю всех птиц небесных и украшение полей всегда предо Мною" (ст. 9-11). Смотри, как Он мало-помалу возводит мысли преклонившихся к земле, очищая ослепленный ум их и внушая, что Он учредил жертвы не потому, чтобы нуждался в них, и установил в законе не потому, чтобы одобрял их. Если бы, говорит, Я хотел принимать такое служение, то, имея в Своей власти всю подсолнечную и будучи Создателем всего, назначил бы Себе для приношения обильнейшие жертвы. Далее, смеясь над ними и стыдя их, чтобы сделать обличение более разительным, Он говорит: "если бы Я взалкал, не сказал бы тебе (о сем): ибо Моя вселенная и что наполняет ее" (ст. 12). Так как Он дозволил жертвоприношения для того, чтобы мало-помалу отклонить от них иудеев, а они привязались к столь маловажной вещи и не получили себе никакой пользы от такого снисхождения, то, беседуя с ними несколько чувственно и человекообразно, Он говорит: "если бы Я взалкал, не сказал бы тебе (о сем)", т.е. Я не алчу, потому что Бог ниже взалчет, ниже утрудится; и если бы Я хотел принимать такое служение, не имел бы недостатка в бесчисленных жертвах и всесожжениях. Все это предо Мною в великом изобилии; но будучи Господом и Владыкою всего, Я хочу

_____________

1) Илиад. 4, 49.

260

получать от тебя Свое, чтобы этим путем привлечь тебя к Моей любви и отклонить от привязанности к пустым вещам.

5. Потом, опять возводя их к высшему, Он говорит: "ужели Я ем мясо волов и пью кровь козлов?" (ст. 13) Я, говорит, запретил и людям делать это и назначил величайшее наказание тем, которые едят кровь (Лев. 7:16): как же могу Я нуждаться в крови, когда отклоняю рабов Своих от такой пищи? Отвергнув, таким образом, все это, показав, что это недостойно Его, присоединив к обличению и насмешку, Он не останавливается на этом, но показывает другой способ жертвоприношения, который составляет род превосходнейшего врачевания, отклоняя от вещей бесполезных и прилагая к ранам то, что может исцелить их. Окончив речь о вышесказанном, он говорит: "принеси Богу жертву хвалы и исполни пред Всевышним обеты твои" (ст. 14). Как? Без крови, – потому что такая жертва особенно достойна Бога. Поэтому, сказав: "принеси Богу", он прибавляет: "жертву хвалы", т.е. благодарности, священных песнопений, прославления Его посредством дел. Смысл слов его следующий: живи так, чтобы прославлялся твой Владыка. Этому и Христос учил, сказав: "да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного" (Мф. 5:16). "Хвала" есть не что иное, как похвала, слава, прославление. Живи так, чтобы прославлялся твой Владыка, и ты принесешь совершенную жертву. Такой жертвы требует и Павел, когда говорит: "представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу" (Рим. 12:1); и тот же пророк в другом месте говорит: "восхвалю имя Бога моего песнею, возвеличу Его хвалением. И (это) будет угодно Богу более, нежели юный телец, с подрастающими рогами и копытами" (Пс. 68:31, 32). Такую жертву приносил Иов, когда, после ударов, превышавших природу человеческую, благодарил и говорил такие слова: "Господь дал, Господь и взял; [как угодно было Господу, так и сделалось;] да будет имя Господне благословенно!" (Иов. 1:21). "И исполни пред Всевышним обеты твои". Здесь пророк говорит о молитвах, чтобы мы постоянно пребывали в молитве и с поспешностью воздавали Богу то, что обещали. Хорошо сказал он: "исполни", потому что после обещания дело становится долгом. Так Анна отдала сына, как величайший долг (1 Цар. 1:28). Так и ты, если дашь обет милосердия, целомудренной жизни, или чего-нибудь другого подобного, спеши исполнить его. Если же кто выполнил в точности обещанное, то, хотя бы он и не давал других обетов, и для него обязательны дела добродетели. Внушая это, Христос говорил: "сделали, что должны были сделать", и при этом сказал

261

притчу о рабе, которому назначена была самая малая работа, но по исполнении ее приказано не возлечь, а ходить и служить (Лук. 17:7-10). И другой некто говорит: "когда даешь обет Богу, то не медли исполнить его, потому что Он не благоволит к глупым: что обещал, исполни" (Еккл.5:3). Ты сделал обет? Исполни его, чтобы смерть, пришедши не воспрепятствовала. Но что, скажешь, мне до этого, когда я не властен в своей жизни? Потому-то и не следует медлить, что тебе неизвестна кончина, что ты не властен в своей жизни и смерти. Так, кажущееся оправдание служит обвинением. Не смерть бывает причиною неисполнения обета, но твоя запоздалость и медленность. "И (тогда) призови Меня в день скорби твоей, и избавлю тебя, и ты прославишь Меня" (ст. 15). Видишь ли великий преизбыток воздаяния? Что может сравниться с таким человеколюбием, когда Бог дает награды за саму добродетель, награды гораздо большие трудов, и притом дает в самое нужное время? Для чего сказал Он: "призови Меня"? Для чего Он ожидает, чтобы мы призвали Его? Для того, чтобы произвести в нас большую привязанность, пламеннейшую любовь к Нему чрез то, что Он будет давать, а мы – призывать Его и получать. Подлинно, добродетель производит привязанность к Богу, и воздаяние производит то же самое, и молитва также укрепляет эту привязанность. Потому Он и говорит: дай Мне, и Я дам тебе. Даже вместе с тем, как ты даешь, ты получаешь, – потому что Он не нуждается ни в чем. Так, если ты будешь кроток, умерен, целомудрен, то Богу не прибавляешь ничего, а самого себя делаешь чистыми лучшим, – и, однако за это Он назначает тебе величайшие награды и венцы, как будто ты доставил Ему пользу. И еще прежде тех венцов ты наслаждаешься не малым удовольствием, пользуясь спокойствием совести и окрыляясь благими надеждами. "Днем скорби" пророк называет здесь не дни несчастий или неблагоприятных обстоятельств, но то время, когда грех нападает на тебя, когда диавол осаждает тебя, внушая злые пожелания, ты получишь, говорит, великую помощь. "И избавлю тебя, и ты прославишь Меня". И это опять Бог говорит не потому, чтобы Он имел нужду в прославлении от нас, – как может нуждаться в нем Бог славы? – но потому, что при благодарственных песнопениях бывает воспоминание о благодеянии, возбуждается пламеннейшая к Нему привязанность, и, прежде всего, получается высочайшее блаженство.

6. Не погрешит тот, кто скажет, что "днем скорби" пророк называет здесь и будущий день: там будет скорбь непрестанная. Здесь и смерть наступающая прекращает бедствия, и друзья утешающие, и конец вожделенный, и часто надежда

262

на перемену обстоятельств, и продолжительность времени смягчают страдания души, равно как и бедствия ближних, потому что иметь участников в скорбях и видеть другие подобные примеры для многих кажется великим утешением. А там нет ничего такого; нет никого утешающего, но все лишены друзей; ни продолжительность времени не смягчает страдания, потому что как это может быть, если пламень действует постоянно? – ни надежда на освобождение, – потому что это наказание вечно, – ни ожидание смерти, – потому что это мучение бесконечно и наказываемые тела бессмертны, – ни то, что для многих кажется утешением, т.е. чтобы видеть других страждущими. Во-первых, там невозможно видеть других страждущих, потому что мрак, подобно какой-нибудь ограде, затемняет зрение; притом чрезмерное страдание не позволяет даже чувствовать такое утешение. Так богач не получал отсюда никакого утешения, равно как и скрежещущие зубами. "Грешнику же сказал Бог: зачем ты проповедуешь уставы Мои и содержишь завет Мой устами твоими?" (ст. 16). Видишь ли совершенную лиру, стройную цитру, издающую в различных звуках гармоническую песнь? Ту же мысль можно находить и у апостолов и у других пророков; и Павел также внушает, что тому нет никакой пользы учить других, кто предварительно не научил самого себя. Так как иудеи превозносились и жертвами, и тем, что имели закон, и называли себя учителями других, то он доказывает, что они получают от того небольшую пользу, если сами остаются невеждами, и, сильно укоряя их, говорит: "как же ты, уча другого, не учишь себя самого? Проповедуя не красть, крадешь? говоря: "не прелюбодействуй", прелюбодействуешь? гнушаясь идолов, святотатствуешь? Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога?" (Рим. 2:21-23). Поэтому и о себе он говорил: боюсь, "проповедуя другим, самому не остаться недостойным" (1 Кор. 9:27), низлагая гордость тех, которые превозносились красноречием, а сами были чужды добродетели. Ту же речь с другой стороны он обращает к иудеям, когда говорит: "ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон"; и еще: "не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут" (Рим. 2:14, 13). И пророк говорит: "учители закона не знали Меня" (Иер. 2:8); и еще: "лживая трость книжников и его превращает в ложь" (Иер. 8:8). Почему? Потому, что "аист под небом знает свои определенные времена, и горлица, и ласточка, и журавль наблюдают время; а народ Мой не знает определения Господня" (Иер. 8:7). А этот пророк говорит, что не соблюдающий добродетели не только не получает никакой пользы, поучая других, но и сам лишается своего преимущества. Если в

263

мирских судилищах погрешивший наказывается бесчестием молчания, то как, говорит, в общем училище может иметь голос тот, кто предан греху? Это училище гораздо важнее того судилища. Там осужденные получают наказания, а здесь все делается для того, чтобы согрешившие не наказывались, но покаянием исправляли грех. И в царских дворцах не может быть истолкователем царского слова никто из обличенных в развратной жизни. Для чего же ты "проповедуешь уставы Мои", и учишь других, тогда как сам делаешь противное, опровергая жизнью своею слова свои, и отвращаешь тех, кто хотел бы слушать тебя? Ведь ты не столько научаешь словами, сколько отвращаешь делами. Поэтому и Христос хвалит того учителя, который преподает совершенное учение и делами и словами: "кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном" (Мф. 5:19). Итак, пусть твоя жизнь чистым голосом научает тому же; тогда, хотя бы ты заградил свои уста, ты будешь провозглашать громче трубы не только для присутствующих, но и для находящихся вдали. Так небо возвещает славу Божию, не имея уст, не двигая языком, не испуская дыхания, но красотою вида располагая зрителя удивляться Создателю. Что там на небесах – красота вида, тем же пусть будет в твоей душе добродетель. Если же ты, будучи сам осквернен и имея против себя множество обвинителей и, прежде всего собственную совесть, домогаешься занять кафедру учителя, то, когда станешь обличать пороки, будешь обличать не столько других, сколько самого себя. "И содержишь завет Мой устами твоими", – потому что сердце бывает чуждо плодов, происходящих отсюда, и уста движутся напрасно и даже к осуждению самого говорящего. А если бы кто посмотрел в его душу, то увидел бы великую борьбу. "Ведь ты возненавидел наставление и поверг слова Мои вспять" (ст. 17). "Наставлением" здесь он называет изучение закона, которое исправляет душу, прогоняет порок и насаждает добродетель. Как же ты берешься сеять его в других, когда сам не имеешь его в делах своих? Ты ведь "возненавидел", говорит, "и поверг слова Мои вспять".

7. Таким образом ты не только не получил никакой пользы от изучения закона, но исказил и то, что имеешь от природы. Основания того, что должно делать и чего не должно, внедрены в нас от природы; а ты отверг их и не содержишь в памяти. "Если ты видел вора, то спешил вместе с ним, и с прелюбодеем имел участие" (ст. 18). Так как невозможно найти человека совершенно безгрешного, о чем некто сказал: "кто

264

может сказать: "я очистил мое сердце, я чист от греха моего?" (Притч. 20:9), и Павел, сказав: "хотя я ничего не знаю за собою", прибавил: "но тем не оправдываюсь" (1 Кор. 4:4), и праведный себя самого обвиняет в первословии, т.е. грехов своих (Притч. 18:17), то, чтобы никто не мог сказать: если все во грехах, а грешнику Бог запрещает "проповедовать уставы Его", то кто же будет возвещать их? – чтобы кто-нибудь не сказал этого, пророк исчисляет роды грехов в частности. "Есть грех к смерти" (1 Ин. 5:16), как и Илий говорил: "если согрешит человек против человека, то помолятся о нем Богу; если же человек согрешит против Господа, то кто будет ходатаем о нем?" (1 Цар. 2:25) И по закону одни грехи были неисцелимы, так что наказывались смертью, а другие получали весьма скорое врачевание. Так и Христос в новом завете говорит: "если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь" (Мф. 18:15-17). В другое время, когда Петр спросил: "сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня?", то услышал в ответ: "до седмижды семидесяти раз" (Мф. 18:21, 22); а здесь Христос учит, что после двух внушений грех делается великим, и не позволяет ожидать долее. Что же? Не противоречит ли одно другому? Нет; но "до седмижды", говорит, "семидесяти раз" тогда, если тот покается. А как станет кто-нибудь отпускать тому, кто не сознается, что он согрешил, и не кается? Так и врачу, от которого желаем получить лекарство, мы показываем рану. О каком же грешнике говорит здесь Писание? Выслушаем внимательно. Пророк описывает его следующим образом: "если ты видел вора, то спешил вместе с ним, и с прелюбодеем имел участие. Уста твои размножали злословие, и язык твой сплетал коварства. Сидя (в собрании) на брата твоего ты клеветал и для сына матери твоей полагал соблазн" (ст. 18-20). Видишь ли черты порока, изображенные как бы на картине, и как чрез пороки нечестивый делается подобным зверю, искажая благородство своей природы? Поэтому мы не поверхностно взглянем на эту картину, но рассмотрим ее тщательно и подробно. "Если ты видел вора", говорит, "то спешил вместе с ним".

Это – причина всех зол; то особенно вредит добродетели и ослабляет ревность многих к добру, когда некоторые не только не обличают грешников, но еще сорадуются им. Это не меньше самого греха. Послушай Павла, который говорит: "не только их делают, но и делающих одобряют" (Рим. 1:32). Не маловажен и тот грех, когда кто-нибудь, хотя сам не

265

делает зла, но сорадуется злу. Согрешающий может указать на крайность, сослаться на бедность, хотя такие оправдания не основательны, а ты почему одобряешь сделанное им, даже не получая от того никакого удовольствия? Он, может быть, раскается; а ты затворяешь для себя и эти двери, отвергаешь и это врачество, лишаешь себя и этого утешения, заграждая для себя со всех сторон путь к покаянию. Когда он увидит, что ты, не участвующий в грехе и обязанный обличать, не только не обличаешь, но и прикрываешь, и не только прикрываешь, но и содействуешь, – то, что он подумает о себе самом, что – о сделанном поступке? Многие из людей часто не по одному собственному соображению судят о том, что должно делать, но и соблазняясь мнением других. Если согрешивший увидит, что все отвращаются от него, то подумает, что он сделал великое зло; а если увидит, что другие не только не оскорбляются и не отвращаются, но кротко сносят и благосклонно обращаются с ним, то, исказив суд своей совести, при содействии одобрения многих неправому его мнению, на что он не решится? Когда же он осудит себя и перестанет грешить безбоязненно? Итак, кто делает зло, тот должен осуждать самого себя, потому что это путь к удалению от зла; и кто не делает добра, тот должен хвалить добро, потому что готовность есть путь к деятельности. А здесь пророк говорит о человеке, который одобряет совершаемые грехи, почему и справедливо обличает его со всею силою. Если порок, будучи обличаем, так цветет, а добродетель, будучи прославляема, едва вызывает своих деятелей на подвиги, то что было бы, если бы этого не было? То же не редко можно видеть и в сонме священников. Но если это тяжкий грех в учениках, то тем более в учителях.

8. Что делаешь ты, человек? Закон нарушен, целомудрие пренебреженно, столько грехов сделано кем-либо из лиц освященных, все низвращено, а ты не беспокоишься? Пророк призывает даже неодушевленные стихии принять сильнейшее участие в плаче о всех вообще грехах: "подивитесь сему", говорит, "небеса, и содрогнитесь, и ужаснитесь" (Иер. 2:12); и еще: "плачет сок грозда; болит виноградная лоза" (Ис. 24:7). Неодушевленные твари плачут, воздыхают и гневаются вместе с Владыкою; а ты, существо разумное, не скорбишь, не обличаешь, не являешься грозным мстителем за божественные законы, но еще сообщаешься с грешниками? Как же ты можешь получить прощение? Правда, Бог не требует мстителя, не нуждается в помощниках; но Он хочет

266

иметь тебя служителем Его в этом деле, чтобы ты сам не впал в тоже самое, сделался целомудреннее от негодования на другого, и показал чрез то любовь Свою к Нему. Когда другой грешит, а ты проходишь мимо, не обличаешь и не скорбишь, то делаешь свою душу более беспечною и склонною к падению, и располагаешь ее весьма часто впадать в те же самые грехи; а тому не мало вредишь своею неблаговременною снисходительностью, делая для него отчет в будущем более трудным и в настоящем приучая его к большей беспечности. Это сказано не о ворах только, но и о всяком грехе; пророк же указал на меньший из грехов, чтобы ты знал, что не получивший прощения за этот грех тем более не получит такого утешения при другом. А далее, послушай, что он говорит: "и с прелюбодеем имел участие" он переходит к важнейшему греху, так как тот меньше этого. Сравнивая эти грехи, некто сказал: "не спускают вору, если он крадет, чтобы насытить душу свою, когда он голоден" (Притч. 6:30). Если же воровство непростительно, то тем более – прелюбодеяние. "Прелюбодеянием" здесь он называет блуд. Итак, если ты узнаешь, что кто-нибудь из одной с тобою паствы блудодействует и приступает к тайнам, то скажи служащему при их раздаянии: такой-то не достоин таин, отстрани святотатственные руки. В самом деле, если он не достоин поведать оправдания, то представь, какому подвергнется он наказанию, если еще прикоснется к священной трапезе, и не только он, но и тот, кто прикрывает его. Не сказал пророк: и прелюбодействовал, но "с прелюбодеем имел участие". О, сколь великое зло – прикрывать гнилые раны других, если прикрывающему он полагает наказание вместе с согрешающим, и тому, не меньшее, чем и этому! Тот может сослаться на страсть, хотя такое оправдание не уважительно, равно как и вор – на голод; а ты не можешь сказать и этого. Для чего же ты, не получая удовольствия, разделяешь с другим наказание и делаешься его соучастником? Потому и мирские судьи наказывают не только сделавших преступление, но и слуг их, о которых известно, что они знали о преступлении, и господа, которые выдают их, охотно выпили бы их кровь и сели бы их плоть, приписывая им вину преступления не меньше, как и жене прелюбодействовавшей. Они, не подняв завесы, доставили большую свободу тайным делам; они подвергли бесчестию и прелюбодейцу, и оскорбленного мужа, и самого прелюбодея, потому что, если бы они наперед объявили о том, если бы сделали известным, то прекратили бы всякую ловлю. И как

267

преимущественно те ввергают добычу в сети, которые расставляют сети, стерегут будущую добычу, всячески скрывают свою хитрость и стараются не допустить ни шума, ни чего-нибудь другого, что может отогнать зверя, так точно и здесь, если ты сидишь при расставленной диаволом сети и, видя прелюбодея, готового попасть в нее, не производишь шума и смятения, то преимущественно ты губишь его.

Не говори мне этих слов, исполненных великой бесчувственности: "для чего мне беспокоиться? – Я забочусь о своем". Тогда ты особенно и будешь заботиться о своем, когда будешь искать своего в пользе ближнего. Поэтому и Павел говорит: "никто не ищи своего, но каждый пользы другого" (1 Кор. 10:24). Чтобы тебе, говорит, найти свое, ищи того, что полезно другому. "Уста твои размножали злословие, и язык твой сплетал коварства. Сидя (в собрании) на брата твоего ты клеветал и для сына матери твоей полагал соблазн". Пусть никто не говорит: "я делаю это по человеколюбию". Какое человеколюбие – не остановить и не удержать готового упасть в пропасть, благоприятствовать преступному удовольствию, не обращать внимания на пьющего гибельный яд? Впрочем, ты не можешь говорить и этого. Если это действительно происходит от человеколюбия, а не от сонливости, небрежности и лености, то почему ты, оставив виновного, злословишь брата, который ни в чем не виновен? Дня чего ты клевещешь на того, кто не сделал ничего худого и ни в чем не согрешил? Видишь, до какой крайней степени доходит порок твой с той и другой стороны. Тому, кто опьянел от похоти, ты не препятствуешь упиваться, и не вразумляешь его; а тому, кто не сделал ничего худого, делаешь вред. "Сидя (в собрании) на брата твоего ты клеветал и для сына матери твоей полагал соблазн".

9. Смотри, как пророк самыми выражениями своими усиливает обличение. Того, говорит, кто одной с тобою матери причинил болезни рождения, родился из одного с тобою чрева, разделял с тобою дом, стол и пищу, вырос из одного корня, получил одно с тобою происхождение, с ранних лет вместе с тобою воспитывался, – ты злословишь, и не только злословишь, но и приводишь в дело клевету свою. Таков смысл слов: "полагал соблазн". Если же не должно злословить того, кто соединен с тобою естественным рождением, то тем более духовным. Итак, склоняющегося на грех не допускай до падения; и не сделавшего ничего худого не злословь и не порицай. Одно происходит от зависти, другое от бесчувственности; не удерживать готового упасть свойственно бесчувственно-

268

сти, а низвергать стоящего свойственно зависти. И заметь: он описывает не просто клеветника, но такого, который делает это с хитростью и коварством: "сидя", говорит, "на брата твоего ты клеветал". Каин, убив брата, лишил настоящей жизни только его одного; а эти люди своими клеветами губят многих, и, прежде всего самих себя. Подлинно, они вредят не тому только, на кого клевещут, но и другим, или, лучше сказать, только тем, которые принимают клевету их. В самом деле, тот, кто слышит о себе ложную клевету, не только не терпит вреда, но еще получит величайшую награду. Не тот, кто терпит, а кто делает зло, достоин наказания; так точно не тот, кто слышит о себе, но кто произносит клевету, будет наказан, если только и слышащий не подал справедливого повода к его осуждению. Будем поэтому стараться не о том, чтобы нам не слышать о себе чего-нибудь худого, – так как это невозможно, и притом есть изречение Христово: "горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо" (Лк. 6:26), – но чтобы нам самим не подавать к тому поводов. Кто хочет, чтобы все говорили о нем хорошо, тот часто губит свою душу, питая любовь к славе человеческой, оказывая услуги людям в том, в чем не должно, угождая в том, в чем не следует, чтобы купить себе их расположенность. С другой стороны и тот, кто презирает всеобщую худую молву о себе, губит самого себя. Как для добродетельного невозможно, чтобы все говорили о нем хорошо, так невозможно, чтобы все не говорили худо о том, кто во многих отношениях подает много поводов к худой о себе молве. Если же, не смотря на твое безукоризненное поведение, являются злословящие тебя, то тем большая ожидает тебя награда, как было с апостолами и другими доблестными мужами. Впрочем, нужно заметить, что, хотя бы порицали нас в таком деле, за которое совесть не укоряет нас, и тогда мы не должны презирать порицателя и причиняемый им вред, но с надлежащей осторожностью принимать все меры к уничтожению неосновательной молвы. Потому и Павел в денежных делах посылал многих относить пропитание для бедных (1 Кор. 16:3), и причину этого приводит следующую: "остерегаясь, чтобы нам не подвергнуться от кого нареканию при таком обилии приношений" (2 Кор. 8:20). Зная, что другие могут соблазняться, он не оставил без внимания и не пренебрег этим, но так как было в его власти уничтожить соблазн, то заблаговременно позаботился и о самих соблазняющихся. Также в другом месте он говорит: "если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего" (1 Кор. 8:13).

269

Несмотря на то, что эти вещи безразличны, но если, говорить, они производят соблазн, то, хотя мне самому не причиняют вреда, я не пренебрегаю спасением соблазняющихся. Если вред (от приспособления к другим) больше спасения, то не смотри на соблазняющегося; если же нет, то не пренебрегай им. Пусть это будет общим правилом и руководством, когда должно оставлять без внимания соблазняющихся, и когда не должно. Например: иудеи соблазнялись тем, что Павел не соблюдал закона, и потому многие тысячи отступали и колебались в вере. Что же он делает? Желая прекратить соблазн, – потому что важнее было спасение стольких тысяч, – и исправить их колебание, он не допустил им оставаться в том мнении, будто он не соблюдает закона; а это и было очень важно. С другой стороны они соблазнялись тем, что он проповедовал Распятого (1 Кор. 1:23); но в этом случае он не обратил внимания на соблазнявшихся, – потому что гораздо важнее была польза проповеди. Так поступал и Христос. Когда Он беседовал о пище и некоторые соблазнились Его словами: "не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека: всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится" (Мф. 15:11-13). Когда же требовали от Него податей, то, хотя Он знал, что не должен платить, но так как еще не пришло время открыться Его достоинству, то сказал: "чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя" (Мф. 17:27). Когда Он давал закон, исполненный великой мудрости, а они оставались неисцелимыми, то справедливо Он не обратил на них внимания и отменил (ветхий) закон; а когда они еще не были способны принять учение об Его достоинстве, то справедливо Он снисходит к ним и уплатою подати прикрывает учение о своем божестве. "Сидя (в собрании) на брата твоего ты клеветал". Для того, скажешь, чтобы исправить его?

10. Но для этого тебе следовало бы не клеветать на него скрытно, а призвать и исправлять его наедине, как Христос заповедал. Обличения, высказываемые пред всеми, часто делают обличаемых более бесстыдными, и многие из грешников, если видят, что им можно быть незаметными, легко решаются исправиться; а если они уже у многих потеряли хорошее мнение, то иные из них впадают в отчаяние и предаются бесстыдству. Но ты обижен им? Для чего же обижаешь еще самого себя? Кто мстит, тот поднимает меч на самого себя. Если ты хочешь и себе сделать добро и ему отмстить, то

270

отзывайся хорошо об оскорбившем тебя, – тогда ты вместо себя сделаешь многих обвинителями его, и сам получишь великую награду; если же будешь отзываться худо, то никто не поверит тебе, подозревая в тебе вражду. Таким образом твои усилия обращаются против тебя самого. Ты хочешь повредить его доброму имени, а выходит противное, потому что эта цель достигается похвалою, а не порицанием; а ты поступаешь совершенно напротив, и себя более бесчестишь, и его не касаются стрелы твои. Вражда, касаясь души слушающих, не позволяет им принять слышанное, и бывает то же, что в судебных приговорах. Когда кто-нибудь в судилище станет возражать, то испортить все; так и здесь подозрение во вражде не допустить принять отзыв. Итак, не клевещи, чтобы тебе не осквернить самого себя; не смешивай навоза с грязью и глиной, но сплетай венцы из роз, фиалок и других цветов; не носи помета во рту, подобно жукам, – а так делают клеветники, сами первые испытывая зловоние, – но держись цветов, подобно пчелам, и составляй соты, как они, и будь со всеми дружелюбен. От клеветника все отвращаются, как от издающего зловоние и питающегося бедствиями других, как пиявка кровью и жук навозом; а человека, имеющего уста доброречивые, все принимают как общего сочлена, как родного брата, как сына, как отца. Но что я говорю о настоящем и о мнениях людей? Представь страшный день, неподкупный суд, и то, что говоря ложь, ты прибавляешь новые грехи к грехам своим. "Говорю же вам", говорит Господь, "что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда" (Мф. 12:36). Хотя бы, говорит, было справедливо сказанное тобою, и в таком случае ты не избегнешь осуждения, открывая несчастья и позор ближнего. Вспомни о фарисее. Он не был мытарем, но стал грешнее мытаря, потому что произнес злословие на мытаря. Мытарь не был фарисеем, но стал праведнее фарисея, потому что осудил самого себя. "Ты это сделал, а Я умолчал; ты подумал беззаконие, будто Я буду тебе подобен. Я обличу тебя и представлю пред лицем твоим грехи твои" (ст. 21).

11. Видишь ли неизреченное человеколюбие? Видишь ли величайшую благость? Видишь ли беспредельное богатство долготерпения? Молчанием пророк называет здесь долготерпение. Ты осмелился сделать, говорит, столько грехов, и я не наказывал тебя, но терпел и переносил, давая тебе возможность покаяться. А ты, не только не извлек отсюда никакой пользы, но еще больше предался пороку; ты не только не переменился, не только не устыдился и не осудил себя за дела свои, но еще

271

стал думать, что Я, – долготерпевший, ожидавший, молчавший и столько переносивший, – переношу это не по долготерпению и человеколюбию, но потому, будто не хочу исправлять этого и не огорчаюсь такими делами. "Уразумейте же это, забывающее Бога, дабы Он не восхитил (вас), и (тогда) никто не избавит" (ст. 22). Что же именно? Сказанное. Что значит: "уразумейте"? Вникните, Что же здесь сказано прикровенного и требующего особенного внимания? Сам вид учения указывает на новый образ жизни. Сказав немного о жертвах, он предлагает евангельские законы; а с другой стороны, так как слушатели его были покрыты великой нечистотой грехов, он, желая извлечь их из нечестия, как бы из болота, и очистить прежний путь их порочных наклонностей, как бы гной глазной, побуждает их вспомнить о бывшем прежде, чтобы они, предав это забвению, не остались без плода. Подлинно, греховный навык производит в душе великое ослепление, делает людей безрассудными и потемняет светлое око ума. "Дабы Он не восхитил (вас), и (тогда) никто не избавит". О, неизреченное человеколюбие! Это – слова нежно любящей матери, или, лучше, слова благости, беспредельно превосходящей такую любовь. Сделав такое обвинение, показав такой гнев, он сам предостерегает их. Сказав: "обличу тебя и представлю пред лицем твоим грехи твои", произнесши осуждающий приговор, он опять отменяет решение, не предавая их наказанию, как осужденных, но, как имеющих исправиться от увещания и совета, удерживая и вразумляя страхом: "дабы", говорит, "не восхитил", как лев, "и (тогда) никто не избавит. Жертва хвалы прославит Меня: и это путь, коим Я явлю ему спасение Мое" (ст. 23). Показав Свое человеколюбие, сделав увещание, совет, угрозу, внушив страх, назначив строгое наказание и сделав предостережение, Он указывает и способ, каким можно исправить сделанное: "жертва хвалы", говорит, "прославит Меня". Смысл слов Его следующий: она не только прекратит Мой гнев, отменит осуждение, но и прославит Меня. Видишь, как велико это дело, если чрез него прославляется Бог. "И это путь, коим Я явлю ему спасение Мое". Видишь ли неизреченную награду? Видишь ли крайнее человеколюбие? Обещает показать путь Божий и истинное спасение Божие поступающим так. Покоримся же обещающему и будем прославлять Его правою жизнью и жертвою хвалы. Этот путь, посредством такой жертвы, ведет ко спасению, которого да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава и держава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

272

Страница сгенерирована за 0.07 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com