Иоанн Златоуст, свт. О жене грешнице, помазавшей Господа миром, и о фарисее. Во святой и великий четверг. Spuria

 Христос, угощаясь у Закхея, достаточно привлекал недавно наши души. Где Христос угощается, возлежит с людьми и пользуется нашим местом и трапезой, там все изменяется в слово радости. Какой мытарь, или блудница, или несказанный злодей, видя, что творец неба и земли приходит к мытарю, податель хлеба берет

903

в руки хлеб человеческий, податель винограда благословляет чаши питья для всех участников, не сознается, что через это делается праздник и торжество? Это поистине праздник, это поистине веселье ангельского пира – видеть, что Владыка с рабами, Бог с людьми, судья с ответчиками вкушает от общей трапезы. Для того на землю Он пришел, не покинув неба, и человеком сделался, не перестав быть Богом, чтобы, и по морю плывя, извлекать из глубины греха обуреваемых в житейском море, и обходя селения, города, теснины, стези и ристалища, блуждающих на распутьях, как овец без пастыря, возвратить к Своему стаду. Он есть ищущий погибшую овцу, оставивший девяносто девять и отправившийся в поиски за одной. Он отыскивал одну, не пренебрегая многими, и не предпочитая одну множеству; Он покидал девяносто девять, потому что знал, что они безопасны в овчарне; всюду отыскивал одну, чтобы она не стала пищей для диавола. Овца без пастыря — готовый обед для зверей; и душа не запечатленная подвержена козням демонским. Поэтому, недавно Закхея, как овцу, он исхитил из пасти волка, присоединил к Своей овчарне и удостоил печати. Как пастырь, желая поймать заблудившуюся овцу, оставляет ручное животное, чтобы оно, свободно пасясь, привлекло отлучившуюся, — так и Слово Божие оставило Свою плоть, которую получило от Девы, как овцу на пастбище, за трапезой Закхея, чтобы, привлекая его общим угощением к сожительству, незаметно соединить со Своим стадом. Но, не понимая этого, фарисеи роптали, видя, что Он ест с мытарями. Они, как ветхий мех, разорвались, потому что не могли удержать у себя нового вина учения, а мы пойдем вслед за человеколюбивым пастырем. Присоединив к апостольскому стаду мытаря Закхея, Он и грешницу блудницу, повинную в неисчислимом нечестии, воротил в незапятнанную овчарню, извлек, как агницу, из пасти диавольской. Чтобы вам знать и человеколюбие Христа, и неразумие фарисеев, и отречение грешницы (от ее прежнего), я предложу вам евангельские изречения; если вы вслушаетесь в высокое чтение, то легко усвоите и толкование. "Некто из фарисеев просил Его вкусить с ним пищи; и Он, войдя в дом фарисея, возлег" (Моляше же некий от Фарисей Иисуса, дабы ял с ним: и вшед в дом Фарисеов, возлеже) (Лук. 7: 36). О, несказанная благодать! О, неизреченное человеколюбие! И с фарисеем Он угощается, и мытарей не отвергает, и блудниц принимает, и с самарянками беседует, и хананеянку удостаивает слова, и кровоточивой уступает край одежды. Подлинно, Он врач, исцеляющий всякие страдания, чтобы всем принести пользу – злым и добрым, неблагодарным и признательным. Потому и теперь, будучи позван фарисеем, Он входит в дом, исполненный нечестия. Где фарисей, там притон порока, убежище греха, вместилище надменности. И хотя таков был его дом, Господь не лишает его Своего прибытия – и естественно.

904

Как солнце остается без вреда для себя, посылая свои лучи на грязь, напротив, устраняет присущую там мерзость, ничего себе не усваивая отсюда, так и Христос, как Солнце правды, принимает всякое преступное и нечистое место, и истребляет лучами Своей благодати зловоние греха, не терпя, по Своему божеству, ни оскорбления, ни умаления, ни осквернения. Потому Он легко согласился на призыв фарисея – тихо, молча, без обличения его жизни; во-первых, чтобы освятить позванных, позвавшего, семью, роскошные кушанья, потом, (чтобы) показать возлежанием, вкушением, употреблением хлеба, питьем, что воплощение не было призраком. Он соглашается на призыв фарисея скоро, так как намерена была прийти блудница и показать образ теплого и пламенного покаяния; оплакиванием своего нечестия перед лицом книжников и фарисеев она имела научить их, как грешникам, сокрушающимся о своих грехах, нужно умилостивлять Бога. "И вот, женщина того города, которая была грешница" (Се жена во граде, яже бе грешница). Жена грешница – первая сеть диавола, повод к заблуждению, учитель преступления, помощница, оказывающаяся неприятелем, красота по природе, оказывающаяся злом по своей воле, посредница смерти; она показала красоту древа, и целый рай погубила. "И вот, женщина того города, которая была грешница", обремененная многим нечестием. Я скажу о множестве ее прежнего нечестия, чтобы вам знать ее многоценность. Бог, взяв кость из бока Адамова, сделал ее плотью, создал Еву, которую дал в помощь Адаму, назвав (ее) женой. Но после греха и нарушения закона, изгнания из рая и наказания смертью, Он устраивает борьбу между браком и смертью, чтобы род (человеческий) не погиб совершенно, истребляясь смертью, (так что) что он сеет, она пожинает, (и) что она посекает, то он произращает. А что после подвержения смерти была дана благодать брака, это очевидно из того, что Адам сочетался с Евой после выхода из рая. Написано, что после выхода из рая Адам познал жену свою (Быт. 4: 1). До греха было девство, соблюдающее одежду природы незапятнанной; после преступления, после суда смерти, был введен брак, чтобы обилием он побеждал истощающую смерть, и насаждением поражал пожинателя. Для преемства рода и произрастания природы был дан закон брака: в мужском (поле) посеяно удовольствие, женский сделан ласковым; не с тем, чтобы они возбуждались к распутному смешению, но чтобы законно сочетались для брака. Отсюда законное брачное смешение честно перед Богом, а совершаемое для удовольствия подлежит смерти: "Брак у всех [да будет] честен и ложе непорочно; блудников же и прелюбодеев судит Бог" (честна женитва, и ложе нескверно: блудником же и прелюбодеем судит Бог) (Евр. 13: 4). Для чадородия законно смешивающиеся со своими мужьями неповинны, каковы Сарра, Ревекка, Рахиль и подобные; а возбуждающие юношей к распущенности, на основании сладострастия, как истребляющие храм Божий, предаются истреблению: "Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог" (аще кто рас-

905

тлит храм Божий, растлит сего Бог) (1 Кор. 3: 17). Одной из таких была и наша грешница. Торгуя природой и румяня щеки наружной окраской, стараясь при помощи искусства явиться красивой, она увлекала юношей в распутство, вовлекала их в пропасть блуда. Так говорю, не осмеивая ее за то, что сделала раньше, но хваля ее за то, чем стала, сразу; я говорю, чем она была, чтобы показать, чем сделалась теперь; говорю о ее греховных падениях, чтобы показать правоту покаяния. Она, раньше бесстыдно пользовавшаяся своим телом, когда одних уловляла локонами, других смягчала слезами, иных морочила мазями, всех повсюду призывала в пропасть распутства, – она (теперь) изменяет свою срамную и сладострастную любовь на божественную и небесную. Так как она видела, что Иисус беседует с самарянкой, допускает к Себе хананеянку, объявляет о тайном деле кровоточивой, ест с мытарями, посещает дома фарисеев, то рассуждала сама с собой: "Если Он допускает к Себе блудниц и мытарей и грешников, то (и) я исчерпаю море своего греха, пока уязвляюсь им чрезмерно. Я не останусь юной, не останусь красивой; все проходит, все исчезает – и цветы, и лилии, и красота лица. Зачем же мне страдать за то, что я сделала? Уже я помышляю о геенском огне, уже мою душу объемлет раскаяние, что я старалась явиться красивой на погибель юношам, бегала по городским улицам, площадям, распутиям, уловляя, как сетью, своими ногами и языком. О, сколько я обольстила юношей, когда нагло поводила глазами, наряжалась на пагубу зрителям, то заплетенными косами придавала голове вид башни, то оставляла сбиваться прядям на лоб, румянила щеки и подрисовывала глаза, иногда проливала слезы, лестью повергая душу в несчастье! Что теперь будет со мной? Кого я найду врачом этих бесконечных страданий? Если людям скажу о самой себе для меня будет бесполезно это признание. Скрыть худое? Но не могу скрыть: от кого я утаю, будучи не в состоянии утаиться? Куда я убегу, когда всюду нахожу судью, который, хотя не является, но всюду изобличает мое нечестие? У меня остается одна надежда на спасение, есть впереди одно средство для жизни — признаться Иисусу, и к Нему прибегнуть. Он, принимая мытарей, не отвергает блудницы; едя с фарисеями, не избегает слез грешницы. Я узнала, что Он зашел к Симону фарисею, человеку важному и грешному; побегу к Нему! Но, придя, о чем мне просить? О здравии глаз? Но эта милость недолга. О прекращении болезни? Но счастье не велико: вечная смерть тягостнее настоящей. Оставив все телесное, буду просить исцеления души. Я найду только тогда разрешение от предстоящих мне зол, если увижу судью, если предварю время наказания. Буду подражать Раав блуднице; последую этому избранному примеру женщины. Бог ничего от нас не желает, кроме перемены воли". Обсудив это бла-

906

гочестиво и остановившись мыслью на вере, она, воспользовавшись прежним бесстыдством, как основой дерзновения, входит к Иисусу, где Он возлежал. И ничего не говорит; не решалась; она раньше знала, что наблюдатель помыслов не нуждается в словах. И что бы она сказала знающему все? Что согрешила? Что стала повинна во многом нечестии? Что, любя и любясь, послужила удовольствием для всех? Это для Бога было ясно, не только во время совершения, но и в скрытом помышлении души. Зная, что Он все знает, и ничто не может от Него скрыться, она удерживает язык, а говорит слезами: "И, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами" (ставши при ногу его плачущися, начать умывати нозе его слезами). Хотя языком она и не говорила, но невыразимым сетованием открывала сокрушение сердца, торжествовала над множеством грехов, осуждала в себе помыслы, порочные побуждения, нечистые дела, беззаконные беседы. Из худых ее дел ничего не было, чего бы она не оплакивала; она знала, что в чем признавалась, в том получала прощение: "Я сказал: "исповедаю Господу преступления мои", и Ты снял с меня вину греха моего" (рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви, и ты оставил еси нечестие сердца моего) (Пс. 31: 5). И не только без речи она говорила сердечным сетованием, умилостивляя Господа, но и видом изображала красоту покаяния. Она плакала, чтобы, как много смеявшейся, омыть худой смех прекрасными слезами; смывала со щек грязь слезами, чтобы, чем погрешила, оттуда получить и пользу, в чем беззаконничала, тем умилостивить законодателя. Как Давид омывал слезами постель, которую осквернил беззаконным браком: "каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою" (измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу) (Пс. 6: 7), — так и она, увлекавшая своими глазами многих юношей в распутство, смыла несмываемую скверну грехов источниками слез, приготовив сама себе купель покаяния из слез. Слезы для нее служили как бы водой, и отпущение она получила от Христа невидимо. И не только подражая Аврааму, но даже превосходя его, она омывала ноги Христовы. Он омывал водой, поставив умывальник, и полотенцем отирал; она омывала ноги Иисуса, не воды почерпнув, но источая потоки слез. Из предосторожности не оскорбить греховными слезами святых ног, она, как полотенцем, отерла ноги, пользуясь прекрасными волосами. И было видно, что жена вся и всем старается служить Иисусу. Вверху глаза, как источники, изливали потоки слез; внизу душа, как умывальник, принимала капли, падающие с ног; волосы отирали, в виде полотенца; руки, держа сосуд с миром, помазывали божественные ноги, чествуя миро миром: "имя твое - как разлитое миро" (миро излияное имя твое) (Песн, 1: 2). Видишь, как превзошла неблагодарный иудейский ум жена грешница, не имеющая части в божественном законе. Они (иудеи) бросали в Него камнями, а она порадовала благовонным миром. Иудеи, как неразумные и непризнательные, платили злом благодетелю, чествуя краеугольный камень камнями, она же помазала ми-

907

ром ноги, имеющие из-за нее весь день оставаться на кресте. И что я говорю, что она победила неблагодарный иудейский народ, когда она превзошла сонм всех святых? Она получила благодать, которой не получили цари, ни властелины. "Цари Фарсиса и островов поднесут ему дань; цари Аравии и Савы принесут дары; и поклонятся ему все цари" (Царие Фарсийстии и острови дары принесут, и поклонятся ему вся царие земстии )(Пс. 31: 10, 11). По пророку, и они дали дары, но издали поклонились; никто из них не целовал ног Иисуса. Как пришли волхвы, взяв в помощницы звезду поклонения? Они издали приносили дары, сознавая миру своего чина. "Небо - престол Мой, а земля - подножие ног Моих (Ис. 66: 1). Итак, да хвалится жена, что она получила честь всей земли; она касалась непорочных ног, пыль с которых будут лизать народы и племена; в теле Христовом она участвовала с Иоанном. Он возлежал на груди, потому что ему нужно было извлечь для себя оттуда божественное учение; а она держала ноги, ходившие за нас. Христос, не судя греха, но хваля покаяние, не наказывая прошедшего, но одобряя будущее, предает забвению ее прежнее нечестие, чтит жену и хвалит покаяние, оправдывает слезы и венчает решение. Фарисей, видя чудо, изумляется в душе, и из зависти не допускает покаяния жены; так почтившую Господа порицает, и достоинство почтенного унижает, осуждая Его незнание: "Видя это, фарисей, пригласивший Его, сказал сам в себе: если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница" (видев Фарисей, воззвавый его, рече в себе: сей аще бы, был пророк, ведел бы, кто, и какова жена, которая прикасается ему: яко грешница есть). О, несмысленный, неразумный и во всем фарисей! Говоря так, ты не нрав жены изобличаешь, но обвиняешь свое произведение, — говоря, что Он не знает, кем некогда была эта жена. Ты не почтил Его приглашением, как Бога, знающего все. Знатный обвинитель и клеветник! Ты говоришь с Ним, как с Богом, и (как с) могущим благословлять, (но) осуждаешь Его, как человека, и (как) не знающего ничего больше нас: "если бы Он был пророк". И насколько лучше тебя, фарисей, сихемская жена, которая не знала, что Он пророк, и с первого взгляда благоразумно исповедала Его Спасителем: "Господи! вижу, что Ты пророк" (Господи, вижу яко пророк еси ты) (Иоан. 4: 19). Насколько удивительна и эта грешница, грех которой ты видишь, а на покаяние не глядишь; даже осуждаешь ту, которую Судья оправдывает, даже упрекаешь и порицаешь ту, которую Бог, одобрив, венчает, – (венчает) за то, что, видя у тебя Бога возлежащим в образе человека, узнала и почтила (Его), и, открыв душевные раны, просила милости и забвения своей прошлой жизни. Ты почтил приглашением, (но) бесчестишь порицанием, говоря: "если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему". Безумец! Так как Он не обличил твоего нечестия, ты осуждаешь Его за незнание; так как Он пришел под твою кровлю, отягченную многим нечестием, ты отказываешь Ему в ведении; так как Он удостоил возлежать с тобой и согласился взять в руки твое

908

кушанье, и не отверг, ты считаешь Его одним из множества? Достоин ли ты был оказать гостеприимство Богу, или предложить трапезу приготовляющему трапезу в пустыне? Но, будучи человеколюбивым, Он не отказался принять питье и хлеб даже от твоих домашних. За что, фарисей, обвиняешь человеколюбивого Владыку, одинаково всем дающего от Своей благости? Зачем процеживаешь комара жены, (а) верблюда своего нечестия проглатываешь? Желаешь, чтобы Бог был долготерпелив к тебе и строг к ней? Зачем на чужие вины ты побуждаешь судью, (а) своим просишь прощения? Зачем вы с Иудой согласились искусить Господа? Ты, будто чистый от скверны, поносишь жену за грех (и) осуждаешь Бога в незнании; он, будто любящий нищих, негодует словами: "к чему трата этого мира? Можно было продать дорого, и раздать нищим". О, неразумная душа! О, неблагодарный нрав! Ты, Иуда, считаешь гибелью служение Христу, и называешь пустой тратой совершенное для чести Божией? Сколько мы дали за то, что получили? Подумаем, Кем создан мир, сколько рек милости текут от Него, – и Бог не считает потерей для Себя это изобилие; сколько благовоний произращает земля, сколько роз, лилий, стиракса, нарда, стактия и остального, из чего приготовляется прекрасное миро, – и Бог не считает этого тратой для Себя; а ты ропщешь, что на ноги Христовы возлит небольшой сосуд мира? Задаром ли Он принял это, чтобы тебе роптать? Он принял миро, и объявил о покаянии; принял слезы, и остановил источник грехов. Что за погибель, если спасена жена, через которую заключился рай, через которую Адам извергнут? Но Иуду это опечалило; понятно: ее спасение опечалило диавола. Он знал, что впредь через нее род (человеческий) обратится к покаянию, и терзается и мучится, не имея впредь сети, которой бы ему уловить человека; отсюда и тебя побудил к ропоту: зачем эта трата, можно бы продать дорого! Уже и продажа, Иуда? Уже ты, начало зла, думаешь о предательстве? Но Иисус не обличает болезни его, не обнаруживаете сребролюбия, чтобы не задержалось будущее предательство. Христос всем говорит: "Что смущаете женщину? (что труждаете жену) (Мф. 26: 10)? Зачем вы охуждаете жену, в довершение ее прежнего нечестия? Достаточно женский пол потрудился; никто пусть не препятствует его спасению; никто пусть не осмеивает омывшую миром ноги, ходящие ради нее по земле. Нищие с вами; возьмите и Меня с ними; для вас Я стал нищим, будучи богатым, чтобы вам обогатиться Моей нищетой. Убиваете Меня, и Я не обвиняю; она погребает Меня, и вы ропщете: возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению(возлиявши бо сия миро на тело мое, на погребение мя сотвори) (ст. 12). Итак, не стыдно ли тебе Иуда, что она, будучи грешницей, миром Меня чествует, а ты, будучи апостолом, продажей Меня бесчестишь? Жена приготовляет что относится к погребению, (а) ученик предает смерти. (Что) греш-

909

ница эта жена, Я знаю; но у нее нечем было одарить Меня, как источником слез; источник умилостивляет источник, приносит неимущему учителю иную умилостивительную жертву. Ты одобряешь, безумец, миро, оценивая его в триста динариев; но одобряешь не с тем, чтобы похвалить ее великодушие, что она на покупку мира издержала все свое богатство, худо собранное, но чтобы ропотом показать, что ты, потерявший столько, подпал ненавистному злу. Немного, если досадуешь на потерю трехсот динариев, когда за тридцать отдал Господа! "Что вы дадите мне, и я вам предам Его?" (Что ми хощете дати, и аз вам предам его) (ст. 15)? Несчастный! Раб продает Господа; извращен порядок: Я покупаю тебя от греха Своею кровью, а ты Меня продаешь за тридцать оболов! Если человек продает Бога (пусть Он отдан ему для продажи), то кто покупатель? За сколько кто купит Бога? Почему так дешево ценишь? Кто продает за тридцать оболов Бога в образе человека? (Продаешь) как раба, как варвара? Рассуди, за сколько (продаешь) внутри живущего Бога и за сколько видимого человека? "Что вы дадите мне?" Что ты желаешь получить? У них нет ничего равноценного Богу. "Они предложили ему тридцать сребренников" (И поставиша ему тридесять сребреник). Кто продает дарового врача за тридцать оболов, – врача, просвещающего слепых, поднимающего к ходьбе хромых? Я это говорю, чтобы наставить твой ум. Что смущаете женщину за то, что она почтила между мертвыми свободного, и перед смертью, как мертвого, за то, что миром предвозвестила благодать погребения и воскресения? Ты будешь иметь плодом предательства петлю; а память о ней будет непрестанна, где ни проповедуется Евангелие". Как Он сказал, так и на деле было: миро Аарона и Елеазара прекратилось и его достоинство упразднилось, а сосуд ее продолжается вечно, имея неистощимое благовоние памяти. Это – Иуде, а ропщущему фарисею Христос так говорил: "Симон! Я имею нечто сказать тебе" (Симоне, имам ти нечто рещи) (Лук. 7: 40). О, несказанная благодать! О, неизреченное человеколюбие! Бог совещается с человеком и предлагает задачу и правило человеколюбия, чтобы освободить его от порочности. "Симон! Я имею нечто сказать тебе, чего никому из древних не сказал – ни патриарху, ни пророку, ни законодателю. Тогда Я требовал око за око, зуб за зуб, спрашивая правды; но так как вы не можете носить правды, то заменяю закон благодатью и скажу тебе неизреченную тайну". Он говорит: "Скажи, Учитель"(учителю, рцы). "У одного заимодавца было два должника" (Два должника беста у одного мужа). Смотри на премудрость Божию: Он умалчивает о жене, чтобы не испортить его ответа. "Один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдеся" (Един бе должен динариев пятьсот и другой пятиюдесят). Страшно объяснение: наша жизнь есть запись, где незримо пишутся и помыслы и дела и блуждания глаз и движения души. Но человеколюбивый судья освобождает от страха, разрывая рукопись греха, и не только разрывая, но и омывая водами крещения, чтобы не осталось памяти от прежнего стихийного нечестия. "Но как они не имели чем заплатить, он простил обоим" (Не иму-

910

щема има воздати, обема отда). Видишь ли человеколюбивого ссудителя, как Он ссужает, и не берет обратно, как Он непризнательных не цепенит, но расширяет для них Свою руку? "Но как они не имели чем заплатить, он простил обоим"; отпустил потому, что они не имели, (а) не потому, что не желали; иное (дело) не иметь, и иное не желать. Для примера скажу: Бог ничего от нас не требует, кроме покаяния; потому Он желает, чтобы мы всегда радовались и прибегали к покаянию. Если, при нашем желании покаяться, множество грехов показывает слабость нашего покаяния, то мы не выплачиваем долга не от нежелания, но от недостатка. Поэтому Он говорит: "но как они не имели чем заплатить", чтобы показать, что, увидев их желание отдать долг через покаяние, но невозможность по множеству грехов, как человеколюбец, простил им, не за дело, но за произведение освободил от обязанности долга. "Но как они не имели чем заплатить, не наказав, не пытав, не предав бесчестью, он простил обоим Скажи же, который из них более возлюбит его? Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил". Гляди на досаду фарисея; он увидел, что словом истины заключен; боясь дать окончательный ответ, "думаю" – решил. Господь не мысль его отметил, но, ухватив ответ, говорит: "правильно ты рассудил" (право судил еси). "И, обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину – грешницу, отвергнутую тобой, Мной спасаемую? Я пришел в дом твой – твой дом, не мой, полон злословия, – и ты воды Мне на ноги не дал (И обращся к жене, Симонови рече: видиши ли сию жену? Внидох в дом твой – воды на нозе мои не дал еси), на ноги, запыленные для тебя, подъявшие труд, чтобы освободить труждающихся (и) обремененных; ты наполовину почтил: что вверху, тому изумился, а что внизу, тому не послужил. Ты воды не дал на Мои ноги; а она, излив источники слез, смыла нечистоту своего греха. Ты целования Мне не дал (Ты мне целования не дал еси) – о, если бы и Иуда не совершил предательства целованием! –  а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги (сия же, отнелиже внидох, не преста облобызающи ми нозе). Ты головы Мне маслом не помазал (Маслом главы моея не помазал еси), потому что елей грешнаго да не намастит главы моей(Пс. 140: 5), – как тебе было почтить голову, когда ты пренебрег ногами? – сия же и ноги помазала миром, по пророчеству: "Имя твое - как разлитое миро" (миро излияное имя твое) (Песн. 1: 2), излиянное, (а) не излитое. Так как сосуд иудейского ума был гнил, то из вашего сосуда миро излиянное на моих ногах, чтобы через Меня проникла благодать благовония к язычникам. А потому сказываю тебе: прощаются грехи её многие (Егоже ради, глаголю ти: отпущаются ее греси мнози), – за то, что ты, приняв Меня в своем доме, не почтил целованием, не послужит помазанием; а она, получившая прощение многого нечестия, почтила Меня, смешав как бы двойной сосуд, слез и мира". Итак, ублажим жену, покрывшую нечестие Евы, грешницу, блудницу, посредницу благ, показавшую образ покаяния и обнаружившую закон человеколюбия, имевшую защитником самого Судью, победившую слезами плач суда. Сколько вас (здесь ни) присутствует, поревнуйте тому, что вы слышали, и возь-

911

мите в пример не страсть блудницы к удовольствию, но плач ее. Удовольствие родило плачь, плач доставляет освобождение. Омойте свое тело не водой, но слезами, помажьтесь не миром, но целомудрием; оденьтесь не в шелковые ткани, но в нетленную одежду спасения, чтобы вам получить ее славу, воссылая благодарность агнцуБожию, берущему грех мира. Ему слава и честь и поклонение, с Отцом и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

__________