Голубинский Е. Е. [К нашей полемике со старообрядцами:] Ответ о. протоиерею И. Г. Виноградову // Богословский вестник 1893. Т. 3. № 8. С. 315-326 (2-я пагин.).

Ответ о. протоиерею И. Г. Виноградову.

Отказаться от какого-нибудь научного мнения, которое было твердо содержим, горячо защищаемо и долгое время проповедуемо, конечно, не особенно легко и не весьма приятно. Но случается, что относительно подобного научного мнения находят новые данные, из которых оказывается, что оно было ошибочно. Что остается тогда делать? Как это ни тяжело и как это ни неприятно, остается расстаться с мнением, потому что упорствовать в защите того, что оказывается ошибочным, было бы делом странным и напрасным. В нашей полемике с старообрядцами сейчас указанное нами случилось с мнением о сложении перстов для крестного знамения, и однако полемисты наши против старообрядцев, или по крайней мере некоторые из них, не хотят сделать того, что надлежало бы сделать, т. е. не хотят отказаться от мнения, которое оказывается ошибочным.

Полемистами против старообрядства принимается, что употребляемое нами-православными троеперстие древнее употребляемого старообрядцами двоеперстия. На самом деле оказывается, что это не так, — что наоборот двоеперстие старее троеперстия. В моей статье «О перстосложении для крестного знамения и благословения», напечатанной в апрельской книжке «Богословского Вестника» за прошлый год, я указал к прежде известным свидетельствам в пользу того, что двоеперстие старее троеперстия, еще одно свидетельство, которое окончательно решает вопрос в утвердительном смысле. Прежде известные свидетельства можно было понимать так, что двоеперстие находилось в упо-

315

троблении ранее троеперстия только на востоке Греции — в патриархате антиохийском, а что на западе — в патриархате константинопольском издавна находилось в употреблении троеперстие. Я указал свидетельство, которое ясно говорит, что и в Константинополе двоеперстие употреблялось ранее троеперстия, из чего будет следовать, что во всей греческой церкви двоеперстие предшествовало троеперстию. Против вновь указанного мною свидетельства и написал о. протоиерей Виноградов возражение, помещенное в 9-м № «Братского Слова» за нынешний год.

Указанное мною новое свидетельство относится ко второй половине XII века. Император константинопольский Мануил Комнин завязал сношения с армянским католикосом (патриархом), в надежде устроить соединение между православными и армянами. Для переговоров император посылал к католикосу одного ученого монаха, но имени Феориана. Феориан, два раза ездивший к армянам, в 1170 и 1172 г,, сам описал собеседования о вере, веденные им с армянами во время обеих поездок. В описании собеседований второй поездки мы и читаем у пего следующее: раз во время беседы встал один сирский священник (разумеется священник сирских яковитов, которые, будучи такими же монофизитами, как и армяне, участвовали в переговорах, для каковой цели яковитский патриарх присылал к армянскому католикосу епископа со священниками) и обращаясь к нему-Феориану сказал: «для чего вы изображаете крестное знамение двумя перстами? Не разделены ли между собою персты, как особые один от другого? Следовательно, по-вашему разделены и два естества Христовы (мысль та, что если признавать два отдельные естества, не соделавшиеся единым естеством, как учили монофизиты, то нужно будто бы признавать и два лица, что будет несторианством). Феориан (в ответ на это) сказал: не знаменуя два естества Христовы так делаем мы, но»... и пр. (дальнейшее ниже).

Что может быть яснее этого свидетельства? Человека, посланного константинопольскими императором и патриархом, представителя константинопольской церкви, спрашивают: «для чего вы изображаете крестное знамение двумя

316

перстами»: не совершенно ли бесспорно, что вопрос значит: для чего вы, константинопольские греки, изображаете крестное знамение двумя перстами, и можно ли понимать его как-нибудь иначе? Но не желающий отказаться от прежнего мнения о. протоиерей Виноградов находит, что свидетельство вовсе неясно и что оно вовсе будто бы не доказывает того, что у константинопольских греков во второй половине XII века было господствующим двоеперстие. Однако, совершенно ясного не мог же превратить о. протоиерей в совершенно или сколько-нибудь неясное, а потому и доводы его против приведенного мною свидетельства отличаются полной несостоятельностью.

Прежде всего о. протоиерей обвиняет меня, будто из приводимого мною свидетельства я делаю неправильное заключение, а именно — будто я, нарушая известное логическое положение, что от частного не делается заключения к общему, заключаю из приводимого мною свидетельства, что „не только в Константинополе, но даже и у всех греков повсюду сохранялся общий обычай для крестоизображениия слагать только два перста». Но о. протоиерей взводит на меня обвинение совсем несправедливое. Я действительно делаю заключение, что во второй половине XII века и ранее двоеперстие было повсюдным и общим у греков, но делаю заключение вовсе не из одного приводимого мною нового свидетельства, а из совокупности всех свидетельств о двоеперстии или из соединения приводимого мною свидетельства с прежде известными свидетельствами. Относительно прежде известных свидетельств о двоеперстии, при желании защищать древность троеперстия, можно было настаивать на том толковании, что в них разумеется не вся греческая церковь, а только восточная ее часть, — патриархат антиохийский, а относительно части западной, — патриархата константинопольского, оставалось возможным утверждать, что в нем с давнего времени господствовало троеперстие. Из приводимого мною нового свидетельства оказывается, что и в западной части греческой церкви или патриархате константинопольском также было в употреблении двоеперстие. Из соединения нового приводимого мною свидетельства о двоеперстии с прежде известными свидетельствами о ном я и делаю

317

заключение, что довольно продолжительное время двоеперстие было повсюдным и общим у греков, и вовсе не нарушаю, как несправедливо обвиняет меня о. протоиерей, известного логического положения, что от частного не делается заключения к общему.

Но о. протоиерей взвел на меня несправедливое обвинение совершенно бесцельным образом, т. е, без всякой пользы для себя. Положим, что из частного свидетельства о патриархате константинопольском я сделал несправедливое заключение обо всей греческой церкви; это несправедливое заключение (которого в действительности я вовсе не делал) было бы в данном случае не при чем (не шло бы к делу) и вопрос собственно в том: что говорит новое приводимое мною свидетельство о патриархате константинопольском? О. протоиерей находит, что приводимое мною новое свидетельство «оставляет очень немалое сомнение в том, что и в одном Константинополе было ли употребляемо всеми двоеперстие», что «на основании нового свидетельства довольно сказать, что двуперстие употребляли некоторые (курсив автора) в Константинополе в половине XII века и нет никаких оснований (курсив его же) утверждать, чтобы оно в данное время имело более широкое употребление». Читатель знает свидетельство, и пусть он судит сам: насколько основательно и насколько справедливо понимать свидетельство в том ограниченном смысле, какой хотел бы придавать ему о. протоиерей. К представителю константинопольской церкви обращаются с вопросом: «для чего вы изображаете крестное знамение двумя перстами»: кто из людей, не заинтересованных в том, чтобы отрицать силу свидетельства, поймет вопрос так, что в нем разумеется употребление двоеперстия только некоторыми в Константинополе, а не всеми или по крайней мере не большинством с представителями церкви во главе? Задававшему вопрос яковитскому священнику не было никакого дела до некоторых в Константинополе, для него важны были обычаи представителей церкви и последовавшего им большинства и он именно спрашивает: для чего вы изображаете крестное знамение двумя перстами? Если бы двоеперстие во времена Феориана не было господствующим в

318

Константинополе, а было употребляемо в нем только некоторыми, то Феориан так бы и отвечал, т. е. что двоеперстие употребляется в Константинополе только некоторыми, но не представителями церкви с большинством народа, между тем как он ясно и определенно отвечает: да, мы употребляем двоеперстие (οὕτω δρῶμεν), только соединяем с ним не тот смысл, который ты предполагаешь.

Не останавливаясь на том, чтобы придавать словам Феориана указанный ограниченный смысл, о. протоиерей высказывает предположение, что Феориан употреблял для крестного знамения троеперстие, которое могло быть только принято сирским священником за двоеперстие (вследствие того, что смотрящий на крестящегося видит его перстосложную руку совне и при этом сложенными два перста, — указательный и большой средний, но не видит, в каком положении находится палец): но это предположение крайне несостоятельно и само по себе, а во всяком случае его совершенно устраняет (избавляя нас от необходимости показывать ого несостоятельность самого но себе) Феориан своими ясными словами, что константинопольские греки употребляли двоеперстие.

Как на возражения против приводимого мною нового свидетельства о. протоиерей указывает: 1) на то, что Феориан усвояет двоеперстию необычное значение, 2) что, говоря о двух перстах, он употребляет множественное, а не двойственное число. Если бы на основании сейчас указанных возражений о. протоиерей заявлял сомнение в подлинной принадлежности приводимого мною свидетельства Феориану, тогда возражения были бы для меня понятны; но так как он сомнения не заявляет, то возражения остаются для меня совершенно непонятными. Какое нам дело до того, что Феориан усвояет необычное значение двоеперстию и что он употребляет множественное число, а не двойственное? Для нас важно и нам нужно только то, что он совершенно ясно свидетельствует об употреблении в ого время константинопольскими греками двоеперстия. Что касается до значения, которое усвояет Феориан двоеперстию, то он говорил священнику: «не знаменуя два естества Христовы так делаем мы (изображаем крестное

319

знамение двумя перстами), но, быв избавлены от мучительства диавола, мы научены творить против него ополчение и брань, ибо руками соделываем мы правду, милостыню и прочие добродетели, и это есть ополчение, а перстами, полагая на челе печать Христову, мы составляем брань, и таким образом побеждаем его и с Давидом благословляем Господа, говоря каждый: благословен Господь Бог мой, научаяй руце мои на ополчение и персты моя на брань (Пс. 143, 1), - не перст (подразумевается: как у вас-яковитов), но персты». Почему Феориан не хочет признать, что православные выражали двумя перстами учение о двух естествах Иисуса Христа и дает двоеперстию новое толкование, сказать положительным образом, разумеется, мы не можем, а за вероятнейшее предполагаем, что он хотел избежать бесполезного спора с сирским священником о том, хорошо или не хорошо выражается двоеперстием православное учение о двух естествах Иисуса Христа¹). Что касается до употребления Феорианом множественного числа вместо двойственного, то пусть о. протоиерей смотрит большие и хорошие греческие грамматики, и он найдет ответ на свой вопрос или разрешение своего недоумения.

Наконец, последний аргумент о. протоиерея против приводимого мною нового свидетельства есть тот, что «далеко неосновательная» статья моя о перстосложении полна весьма слабых заключений, которые я делаю на основании одних предположений. Но если бы и справедливо обвинял меня о. протоиерей в том, что я наполнил свою статью весьма слабыми заключениями: то и это нисколько не ослабляло бы силы приводимого мной нового свидетельства, потому что все мои весьма слабые заключения нисколько не касались бы его или нисколько бы к нему не относились. Приводя новое свидетельство, я только привожу его и не делаю никаких заключений, так как оно не нуждается ни в каких заключениях, будучи само по себе совер-

_________________________

1) О. протоиерей находит в слонах Феориана нескладицу; но это только придирка с его стороны (совершению бесполезная для его целей), а на самом деле в словах Феориана нет никакой нескладицы.

320

шенно ясным¹) (От обвинений в слабых заключениях, признавая их несправедливыми, не считаю нужным оправдываться, так как ото не относится к делу).

О. протоиерей укоряет меня за то, что я принял прежние свидетельства о двоеперстии на веру, без собственной критической их проверки и подвергает их своему разбору, с целью показать их малозначительность. Я принял прежние свидетельства не на веру, а если не даю в своей статье критической их проверки, так потому, что не считал этого нужным. Я не сделаю этой проверки и теперь, чтобы опровергать разбор о. протоиерея, потому что это новело бы меня очень далеко, а между тем для наших целей это вовсе не нужно²). Коль скоро мы признаём одно свидетельство Феориана, — а не признавать его невозможно, то для нас одним этим свидетельством вопрос о перстосложении для крестного знамения несомненно решается в том смысле, что у греков константинопольских, а за ними и у нас-русских, двоеперстие старее троеперстия или что у них и у нас первое предшествовало второму. Невозможно представлять дела таким образом, чтобы у греков константинопольских после первоначального одноперстия вошло в употребление троеперстие, чтобы троеперстие сменено было двоеперстием и чтобы потом оно опять принято было вместо двоеперстия.

_____________________

1) Невозможно оспаривать того, что слова Феориана содержат ясное свидетельство о господстве в Константинополе во второй половине XII века двоеперстия. Если бы Феориан не сделал своего особого толкования двоеперстия, то, может быть, оставалось бы у него неясным: о котором перстосложении он говорит, — для крестного знамения или благословения, так что желающие могли бы разуметь его слова о последнем: но в своем особом толковании двоеперстия он ясно дает знать, что говорит о перстосложении для крестного знамения.

2) Укажем о. протоиерею пример того, как одно и то же свидетельство в глазах людей предубежденных и непредубежденных может иметь совершенно различное значение. Он — о. протоиерей, будучи водим желанием защитить древность троеперстия, признает свидетельство Петра Дамаскина весьма неважным; а издатели греческого Пидалиона, не имеющие указанного желания, без всяких оговорок принимают на основании свидетельства, что современные Петру греки (не только антиохийского патриархата, а все вообще) крестились двоеперстно, — 2-е примечание к толкованию 91-го правила Василия Великого.

321

Но не признавая возможным представлять дело таким образом и находя, что свидетельства говорят о предшествующем троеперстию господстве у константинопольских греков двоеперстия, необходимо, как это очевидно, представлять дело таким образом, что первоначальное единоперстие сменилось в Константинополе двоеперстием и что только уже после двоеперстия водворилось в нем троеперстие. А если это так и если мы положительно знаем, что двоеперстие господствовало в Константинополе по крайней мере до 1172-го года (в котором Феориан вел вторые собеседования с армянами), то из сего необходимо будет следовать, что и мы-русские заимствовали первоначально от греков константинопольских двоеперстие.

Итак, совершенно ясное свидетельство Феориана, что во второй половине XII века у греков константинопольских господствовало двоеперстие, нисколько не опровергнуто о. протоиереем Виноградовым, ибо вовсе и не могло быть опровергнуто. А из свидетельства необходимо следует, что у греков константинопольских, а за ними и у нас-русских, двоеперстие старее троеперстия.

Но если это так, то я с своим указанием нового свидетельства о двоеперстии не нанес ли вреда нашей полемике с старообрядцами? Отвечаю на вопрос: 1) что с указанием какого бы то ни было свидетельства я не мог нанести вреда полемике с старообрядцами, 2) что во всяком случае с моим указанием данного свидетельства о двоеперстии я не нанес ей ни малейшего вреда. Наша полемика с старообрядцами есть защищение и оправдание против них произведенного патр. Никоном исправления церковных книг, чинов и обрядов. Но исправление книг, чинов и обрядов, произведенное натр. Никоном, было делом вполне законным и совершенно благословным; а против того, что вполне законно и совершенно благословно, не может быть найдено свидетельств (могут быть найдены свидетельства только против неправильных представлений о деле, как это уже и случилось и о чем я говорил в моих статьях: «К нашей полемике с старообрядцами», напечатанных в «Богословском Вестнике» прошлого года). Во всяком случае, повторяю, я не наношу ни малейшего вреда нашей полемике

322

с старообрядцами указанием своего нового свидетельства о двоеперстии. Несомненно, что двоеперстие старее троеперстия: но что из этого следует в его пользу? Совершенно ничего не следует, напротив из этого следует именно то, что перстосложением для крестного знамения должно быть у нас не оно, а троеперстие. Церковно-богослужебные чипы и благочестивые христианские обычаи явились не таким образом, чтобы зараз во всей полноте даны были апостолами и чтобы со времени апостолов они остались навсегда неизменными, а таким образом, что на весьма незначительной основе, положенной апостолами, они постепенно слагались и образовывались, переходя от формы к форме, или от вида к виду, и от объема к объему, пока наконец не остановились в образовании, чтобы оставаться на дальнейшее время неизменными. Так было с чином литургии и с чинами всех прочих общественных и всех частных служб; так было напр. с благочестивым христианским обычаем постов: так было и с обычаем полагания па себе крестного знамения. Б какой же форме мы должны содержать чины и обычаи, — в какой-либо из форм бывших и оставленных или же в той, на которой каждый из них остановился окончательно? Бели растолковать дело как следует самому тупому раскольнику, то, конечно, и он не ответит на вопрос, что должно содержат чины и обычаи в одной из форм прежде бывших и потом оставленных. Возьмите чин литургии: в каком виде содержат её сами старообрядцы, — в том ли прежнем, какой она имела во 2-м, 4-м веке и т. д., или в том окончательном, который она получила только в весьма недавнее сравнительно время? Они содержат её, равно как и все другие чинопоследования, не в какой либо из прежде бывших и потом оставленных форм, а в ее окончательной форме. Тоже самое требование, тоже самое правило или тот же самый закон употреблять перстосложение для крестного знамения не которое либо из бывших и оставленных, а которое осталось навсегда, вполне прилагается и к обычаю полагать на себе крестное знамение. Сначала было в обычае не перстосложение, а единоперстие, потом сложение двоеперстное и наконец троеперстное: ясно, что

323

мы должны содержать не двоеперстие, которое было и оставлено, а троеперстие, которое принято окончательно всею церковью. Двоеперстие действительно древнее троеперстия, но если старообрядцы в отношении к обычаям настаивают на этом положении, что древнейшее есть правильнейшее, так пусть они употребляют не двоеперстие, а единоперстие, которое несомненно древнее двоеперстия; пусть они кладут на себе не большой крест, начертываемый на челе, груди и плечах, а малый, начертываемый на одном челе, ибо несомненно, что второй крест предшествовал первому и был в обычае значительно долгое время прежде него. У нас в России отчасти по особым обстоятельствам, отчасти случайным образом, — что я разъясняю в своей статье о перстосложении, двоеперстие не уступило места троеперстию, как бы этому надлежало быть у нас в след за греками, а и после водворения у греков второго, осталось господствующим, дав второму только некоторое место. Но это было или это случилось как нарушение того правила или взгляда (в нарушение того принципа), что в богослужебных чинах, обрядах и обычаях мы - русские должны быть согласны с греками¹). Водясь этим взглядом (принципом), патр. Никон предпринял исправление наших богослужебных чинов, обрядов и обычаев: водясь этим взглядом (принципом) и делая именно то, что и должно было сделать, он заменил у нас двоеперстие троеперстием.

О. протоиерей не инсинуирует против меня прямо, будто свою статью о перстосложении я написал в пользу старообрядцев, как позволил себе весьма некрасивым образом инсинуировать это против меня по поводу всех моих статей: «К нашей полемике с старообрядцами» другой профессиональный представитель противостарообрядческой полемики²); однако он говорит, будто «в общем у меня заметно желание доказать древность употребления двоеперстия», т. е. будто я не просто указываю свиде-

_______________________

1) Об этом принципе я нарочито говорю в моих статьях: «К нашей полемике с старообрядцами».

2) Не затруднившийся и не стеснившийся донимать меня мелкими выходками смешного свойства.

324

тельства, говорящие о древности двоеперстия, но намеренно хочу и стараюсь доказать эту древность, при чем, конечно, дается автором подразумевать читателю, что мою заботу составляет интерес не православных, а старообрядцев. В виду инсинуаций прямых и непрямых считаю уместным кратко ответить здесь на вопрос: зачем я писал свои статьи: «К нашей полемике с старообрядцами» и в частности — зачем я писал статью о перстосложении. Я писал инкриминируемые статьи не в интересе старообрядцев, а напротив в интересе нашей православной полемики с старообрядцами. Наша полемика с старообрядцами основывается на церковной греко-русской археологии. Противостарообрядческие полемисты изучают археологию как средство для своей цели; но ость у нас профессиональные и непрофессиональные археологи, для которых археология служит не средством, а целью, которые изучают ее для нее самой, без всякого отношения к полемике и без всякой заботы о сей последней. Этими археологами нашими пролит в последнее время на историю богослужения и богослужебных обрядов новый свет, при котором оказывается, что паша полемика с старообрядцами должна быть поставлена несколько иначе, нежели как она поставлена до сих пор. Так вот, указание необходимости несколько иной постановки полемики против нынешней и показание, в чем именно должна состоять эта иная постановка, и составляли мою цель при написании моих статей. Никто не станет отрицать возможности появления между старообрядцами человека, подобного Андрею Денисову. Но явись такой человек, то он, пользуясь сведениями нашей археологии и так сказать с нашими же книгами в руках, заставил бы нас изменить постановку полемики против старообрядцев. Не дожидаясь, чтобы это случилось и чтобы нас принудили к перемене постановки полемики, а находя по всяким соображениям и побуждениям, что это гораздо лучше сделать нам самим, я и решился написать мои статьи. Что касается в частности до статьи о перстосложении и именно до указания мною в ней нового свидетельства о двоеперстии, то я указал на свидетельство, которое, не будь указано мной, могло быть указано другими, с тою целью, чтобы заста-

325

вить полемистов наших отказаться от защиты мнения, которое оказывается ошибочным, так как с этою защитою мнения, оказывающегося ошибочным, они становятся в фальшивое положение.

Свидетельство Феориана о двоеперстии совершенно ясно и никак не может быть ослаблено или перетолковано. Напоминая о. протоиерею о прежних печальных примерах упорного непризнавания профессиональными противораскольничьими полемистами того, что было дознано и признано учеными, не имеющими отношения к профессиональной полемике¹), подаем ему (вместе с другими профессиональными полемистами) наш искренний совет переменить мнение. В этом случае он (с другими) последует благому примеру покойного высокопреосвященного Макария, который поступал именно так, чтобы, не колеблясь и не упорствуя, отказываться от мнений, которые оказывались ошибочными²).

Е. Голубинский.

________________________

1) Разумеем непризнавание подлинности Стоглава, признавание так называемого Малого проскинитари или Статейного списка Арсения Суханова за раскольничий подлог, уверения, будто заводчики раскола были справщиками книг при патр. Иосифе.

2) А что касается до высокого и уверенного тона, который держит о. протоиерей в своей статье, то мы укажем ему на печально-поучительный пример высокого и уверенного тона, который в подобном случае держал покойный Добротворский. В предисловии к изданию Стоглава Добротворский писал: «Все более важные вопросы о Стоглаве уже решены; теперь никто, кроме самых темных людей, не станет считать его ни канонической книгой православной русской церкви, ни подлинными — неповрежденными актами самого собора; исследовано, дознано и доказано, по крайней мере в общих чертах, что эта книга составлена кем-нибудь, может быть даже членом Стоглавого собора, но уже после собора» и пр. А что было за этими высокими и уверенными речами?... Что было, про то о. протоиерей, конечно, знает...

326

Страница сгенерирована за 0.18 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com