Соловьев В.С. Некролог. Л. И. Поливанов

(11 февраля 1899 г.)

_______

Сиротеет Москва... Ушла еще одна живая, деятельная и направляющая сила: 14 февраля похоронили в Новодевичьем монастыре Льва Ивановича Поливанова, создавшего тридцать лет тому назад, в содружестве с несколькими московскими учителями, образцовую частную гимназию, которая стала известна под его именем. Как характеризовать для незнавших лично Л. И. все своеобразие этой живой, вечно кипящей души? Разве через контраст,— соединяя все черты, прямо противоположные типу узкого, сухого, бездушного педанта, застывшего в определенных формах... Поливанов был воплощенное душевное движение, безостановочная вибрация ума и сердца. Оп относился глубоко-патетически даже ко всем подробностям того, что казалось ему важным или интересным, а о том, о чем он мог говорить равнодушно, — он обыкновенно вовсе не говорил. Такое, по крайней мере, оставалось общее впечатление. Я помню его одушевленно говорящим с вскрикиваниями и жестами, помню — хотя реже — молчащим, но вяло разговаривающим о житейских пустяках и дрязгах —решительно не припомню. Никакими внешними условностями он вообще не стеснялся, и я никогда не забуду, как был удивлен и даже испуган однажды в начале лета, увидавши Л. И. в большой енотовой шубе и меховой шапке!..

В мире учащих и учащихся по всей России имя Л. И. Поливанова всем хорошо известно. Он оставил не мало цепных трудов педагогических и литературных, — между прочим, превосходное издание Пушкина, монографию о Жуковском, образцовый разбор (по поручению академии наук) сочинений Полонского, с которым он последние годы был очень близок. Но важнее этих книжных трудов было то, что он вложил в свою школу живую душу, поднял и удержал эту школу выше обычной казенности и умел зажигать в своих воспитанниках искры того огня, который горел в нем самом. Вышедшие из поливановской гимназии не только сохраняли о ней самое теплое воспоминание, но и оставались с Л. И. и его сотрудниками в тесной личной дружбе. Один из 

420

этих „поливановцев", ставший известным профессором московского университета, в заметке о Л. И. по поводу его смерти приписывает влиянию учителя и училища все лучшее, что зарождалось и развивалось в душе учеников. Что можно сказать больше такой похвалы?

Лев Иванович умер рано. Хотя он дожил до 60 лет и давно уже был совсем седой, но даже в последнее время (перед смертельною болезнью) сохранял ту же душевную бодрость и энергию. А его живой ум выказывал иногда большую проницательность и далеко за пределами педагогики и литературы. Так, в минувшем сентябре, когда я его видел в последний раз, речь зашла об одном событии русской жизни, получившем всемирную огласку, и мне ни до того, ни после, не приходилось слышать об этом такого верного и глубоко прочувствованного слова, как то, которое сказал Поливанов.

Трудно представить себе поливановскую гимназию без Льва Ивановича; а вместе с тем не хотелось бы думать, что она исчезнет, совсем потеряет свой особый характер большой педагогической семьи, превратится без остатка в обычное казенное учреждение — это было бы настоящею потерей для русского общества, да и обидой для покойного!

____________

421