Под общим заглавием «Смысл войны» я задумал собрать все те мои статьи и речи, коих значение не исчерпывается тем или другим преходящим фактом, икоторые так или иначе выражают общий смыслпереживаемых нами событий. Так как по самому характеру своему такой сборник должен быть издан во время самой войны,а не после ее окончания, - его волей-неволей приходится выпускать отдельными брошюрами,по мере накопления материала. В настоящем первом выпуске помечены статьи, напечатанные в «Русских Ведомостях» за первые три месяца войны.

Автор

Москва, 5 ноября 1914 т.

Патриотизм против национализма ^*).

«Германия от побед поглупела», - этим изречением характеризует Ницше умственное состояние своей родины после Седана и Метца. То, что Ницше называет «поглупением», есть на самом деле доведенное до крайности националистическое безумие. События последних дней ясно показывают, что это за недуг и каковы его последствия для одержимой им нации.

Было бы напрасно говорить об «ошибках немецкой дипломатии». Ошибки, сделанные Германией за последнее время, все сводятся к одной, вовсе не дипломатической, а национальной.Это - неуклонно последовательное проведение в жизни одного верховного принципа: Deutschland, Deutschland über alles. Все то, что приходится читать за последнее время о немецких зверствах и об иных поступках, восстановивших против немцев весь мир, сводится именно к этому принципу, который заменяет нравственность национальностью и возводит свой народв кумир, ради которого все считается дозволенным.

^{_________________________}

^*) «Русск. Вед.", 2 августа 1914 г.

Результаты этого принципа налицо. Вступление Англии и Бельгии в союз с Францией и Россией, искренно-доброжелательное отношение к нам шведов, движение симпатии в нашу пользу среди болгар, раньше нам враждебных, нейтралитет Италии, нравственная невозможность для Румынии примкнуть к тройственному союзу, - вот ответ европейских нацийна неистовства немецкого национализма. «Немецкие зверства» не испугали пока только Турции, которая узнала в них что-то родное, давно привычное, и это новое сближение Германии, не внешнее только, а внутреннее, с Оттоманской империей нашло себе достойное символическое изображение: немецкое судно, поднявшее турецкий флаг,- вот, кажется, наиболее яркое олицетворение современного германского государственного корабля и его нового курса.

Немудрено, что нигде, кроме Босфора, этот корабль не находит себе убежища. Чье оружие победит в ближайшем будущем, этого мы пока не знаем. Но одна крупная нравственная победа уже достигнута. Запертый с моря и с суши, германо-австрийский мир одинок среди враждебных ему народов: он не привлекает новых союзников, а отталкивает старых. И это вполне понятно: кого, кроме немцев, может объединить их лозунг, - что Германия есть все, а прочие народности - негодный мусор, который должен быть сметен с лица земли? Кого могут привлечь на их сторону их издевательства над иностранцами, их угрозы расстрелять десятого

в занятом ими городе, их экзекуции военнопленных и добивание раненых?Каковы быни были чувства поляков и финляндцев к нам,— одних этих действий немецких войск совершенно достаточно, чтобы исключить возможность того восстания русских инородцев против России, которое они стремятся вызвать.

Немецкий национализм является вернейшим нашим союзником, - оплотом того самого единства и целости Российской империи, против которого он готовит свои сокрушительные удары. Всем русским инородцам теперь ясно, каких освободителей они имеют в немцах. Неудивительно, что до нас доносятся вести о брожении среди австрийских славян, о расстрелах чешских солдат и об отсылке целых славянских корпусов на французскую границу за невозможностью выставить их против России. И в то же время историческое заседание русской Государственной Думы являет яркую и трогательную картину сплочения русских инородцев вокруг России.

Русский патриотизм стоит против немецкого национализма, — вотсамое сильное и вместе самое отрадное впечатление последних дней. Никогда противоположность этих двух принципов не сказывалась сильнее и нагляднее, чем теперь. С одной стороны мы видим голый национальный эгоизм, который сулит жестокий гнет всем не принадлежащим к господствующей национальности, а потому всех отталкивает. С дру-

гой стороны, наоборот, - могучий подъем патриотического чувства, который объединяет в одно целое все народы великой империи, потому что в нем нет национальной исключительности,нет самообожания, нет того презрения и ненависти к другим народам, которые составляют характерную черту национализма.

Никогда единство России не чувствовалось так сильно, как теперь, и - что всего замечательнее - нас объединила цель не узко национальная, а сверхнародная. В этом - причина тех симпатий, которые мы вызываем, в этом и источник нашей силы, в этом надежда на нашу победу.

От победы немцев народы Европы могут ждать только поглощения и угнетения. Напротив, победа России и ее союзников, - если только нам суждено одержать ее, - прозвучит для всего мира благой вестью освобождения. Свобода и независимость австрийских славян, румын, подвластных Австрии итальянцев, независимость Бельгии и Голландии, всех народов Европы испытавших немецкое иго или находящихся под его угрозой, - вот смыслэтой победы, вот та возвышенная цель, которую поставила перед нами история.

Немецкий национальный интерес требует порабощения всех национальностей немцам. Напротив, русский национальный и государственный интерес требует всеобщего освобождения народностей, всеобщего их раскрепощения. Этому не противоречит тот факт, что русская государ-

ственная политика до сих пор нередко уклонялась от правого пути, что в ней нередко сказывался тот самый национализм, который мы теперь столь единодушно осуждаем в немцах.

Этот национализм, который спорадически появлялся у нас, не есть порождение русского народного гения, а всего только плохой перевод е немецкого, неудачное подражание, которое до сей поры могло существовать у нас лишь благодаря слабому развитию национального самосознания. Теперь, когда сам русский народ выступил на сцену, полный сознания своего единства и достоинства, - этот национализм исчез как дым. Ибо народ проникнут прежде всего чувством необъятной широты и величия русской родины, в которой есть место для объединения великого многообразия племен. И в этой сверхнародностирусского патриотизма, в этой его преданности целям не узко национальным, а общечеловеческим - надежда других народов.

Призвание России - быть освободительницей народов.Оно навязывается ей силой исторической необходимости, ибо оно связано с кровными нашими национальными интересами.

Мы твердо должны помнить, что победа может быть достигнута нами не одной только силой русского оружия. Она в значительной мере зависит от того, поверят ли народы в наше призвание. Мы ясно видим, почему никто не верит в немцев как в освободителей. Пусть же их пример будет для нас примером устрашаю-

щим.Предоставим немецким кораблям плавать под флагом турецким: наш национальный флаг должен быть иной, - он должен внушать доверие народам. Для этого мы должны прежде всего отрешиться от варварского национализма, гибельного для всякой национальности и для всякого государства.

Пусть население тех местностей, куда проникнут наши войска, чувствует и видит, что благо России есть вместе с тем и их благо. Да будет человечное и доброжелательное отношение нашей армии к мирному населению австрийских и германских провинций полным контрастом с немецкой жестокостью. Не забудем, что если война не будет вестись на русской территории, она неизбежно перенесется в зарубежные славянские провинции. Постараемся, чтобы эти страны не обманулись в своих надеждах на Россию-освободительницу и чтобы надежды эти зарождались по пути шествия нашей армии даже там, где их доселе не было. А внутри России будем вести себя так, чтобы не одни русские, но все инородцы, не исключая поляков, финляндцев и евреев, видели и ощущали в России свою великую общую родину.

Постараемся закрепить и удержать тот высокий подъем духовный, в котором мы находимся теперь. Пусть только русский патриотизм устоит против немецкого национализма, тогда не может быть сомнения в нашей победе. Чтобы

победить, мы должны ясно сознать нашу цель, национальную и вместе сверхнародную. А сознав ее, мы должны идти к ней неуклонно. Тогда итолько тогда наш натиск приобретет неодолимую силу.

Россия, Польша и славянство ^*).

(По поводу воззвания Августейшего Главнокомандующего).

Каковы бы ни были последствия воззвания Верховного Главнокомандующего к полякам, оно уже само по себе - великая победа России.

Раздел Польши - именно тот исторический наш грех, который доселе служил и служит главным препятствием к осуществлению Россией ее освободительной миссии среди славянства. В этом грехе - вся сила австро-славизма, главная причина тяготения части славян к Австрии и по тому самому жизненное условие ее могущества.

Славяне в Австро-Венгрии составляют большинство населения; утратив их поддержку, империя Габсбургов просто-напросто не может существовать: с того дня, когда она лишится возможности посылать против России не только чеш-

^{_______________________________}

^*)«Русск. Вед.», 3 августа 1914 года.

ские, но и польские и вообще славянские полки, она неизбежно обречена на распадение. Австро-Венгрия живет только нашими ошибками: только недоверием и враждой части славян против России держится ее государственное единство.

При этих условиях воззвание Августейшего Главнокомандующего для Австрии — более чем нравственный удар; его появление на свет может оказаться для нее равнозначительным тяжкому поражению. Напрасно было бы думать, что Австрия может парализовать его действие, дав своим подданным - полякам больше, чем может дать им Россия. Самого главного что обещает им воззвание, она все-таки дать им не может. Уже благодаря своим союзным отношениям с Германией Австрия не может «стереть границы, разрезавшие на части польский народ», и восстановить его целость под единым скипетром. Это может сделать одна Россия. Вот почему воззвание может иметь для Австрии последствия более разрушительные, чем вторжение неприятельской армии в ее пределы. Теперь ей угрожает уже не удар, направленный извне, а паралич, идущий изнутри: государство, которое в борьбе против внешнего врага может опираться лишь на меньшинство своих подданных, а в большинстве их имеет врагов, тем самым обречено на смерть.

Первый шаг к разрешению славянского вопроса, таким образом, сделан; есть основание надеяться, что огромное историческое препятствие

им будет устранено; но для того, чтобы оно было устранено окончательно, необходима взаимность: нужно, чтобы было побеждено сложившееся веками недоверие Польши к России; пусть и Россия, и Польша проникнутся сознанием, что воззвание свыше уполномоченного Главнокомандующего есть обещание, коего осуществление обеспечивается всей вашей государственной мощью.

Освобождение Польши из под немецкого ига не есть только задача нашей Верховной власти: это в настоящее время наше важнейшее народное русское дело, от успешного выполнения которого зависит все наше будущее. Не только для Польши, но и для России это – основной жизненный вопрос, ибо только Россия, объединившая Польшу, может собрать вокруг себя славянство. И только Россия, ставшая центром всеславянского единения, может стоять на высоте подобающего ей величия и могущества.

Не для одних поляков, - для всего славянского мира воззвание Верховного Главнокомандующего должно прозвучать благою вестью. Освобождение Польши означает конец немецкого владычества над славянством вообще. В этом - основной смысл только что опубликованного великодушного и мудрого воззвания. Поэтому мы будем твердо надеяться, что за первым обращением последует второе, в котором официальная и вместе народная Россия торжественно засвидетельствует о своем единении не с одними поляками, но со всеми теми народами Австрии, которых она призвана освобождать.

Когда народы Австрии увидят, что Россия сознала свое освободительное призвание и прониклась твердой решимостью его выполнить, - судьба Австро-Венгерской империи тем самым будет решена.

III

Смысл войны ^*).

Из всех событий, совершившихся за эти великие исторические дни, самое крупное, бесспорно, - тот духовныйперелом, который мы пережили.

В первый раз после многих лет мы увидели единую целостную Россию.Такого объединения, какое мы видим теперь, я лично не помню вот уже тридцать семь лет, - с самой турецкой войны 1877 года.

Тогда наше общественное настроение было во многом похоже на теперешнее. Совершенно так же были забыты были распри: все объединились в одной мысли, в одном порыве. Когда думаешь о национальном единстве, всегда вспоминаются эти великие минуты, когда он стало осязаемым, видимым. И всегда хочется верить, что именно в этот преходящий миг раскрылась подлинная наша сущность.

Надолго исчезло это чудесное виденье, надолго скрылся от нас этот возродившийся теперь образ единой России. Она словно распалась на части. Мы видели перед собой враждующие пар-

^{______________________}

^*)«Русские Ведомости ", 8 августа 1914 г.

тии, классы, племенные группы; но Россиимы не видали, не знали, где ее воля, мысль и чувство.

В сопоставлении того, что было, с тем, что есть теперь, открывается одна великая тайна нашего национального бытия. Вот уже второй раз на моей памяти Россия обретает свое духовное единство и целость в освободительной войне.Именно тогда она исцеляется, когда она, забывая о себе, служит общечеловеческомуделу культуры: именно тогда, когда она освобождает других, - она стоит на вершине собственного своего могущества и величия.

Много было причин, почему мы потерпели неудачу в последней японской войне; но главная, кажется мне, заключается в следующем: не было этой сверхнародной цели, которая могла бы собрать Россию в одно целое, заставить жить ее одним чувством: мы сражались только за себя самих, боролись из-за чужой территории... А Россия никогдане вдохновляется служением голому национальному интересу. Особенность русского патриотизма заключается в том, что он никогда не воодушевляется идеей родины, как такой, служением русскому, как такому. Чтобы отдатьсячувству любви к родине, нам нужно знать, чему она служит, какое дело она делает. И нам нужно верить в святость этого дела, нам нужно сознавать его правоту. Нам нужна цель, которая бы поднимала наше народное дело над национальным эгоизмом.

До какой степени национализм чужд русскому

патриотизму, сказалось в особенности в различном отношении русского общества к двум вопросам, выдвинутым на очередь в последнее время, - польскому и русско-галицкому. Казалось бы, именно последний должен быть особенно близок нашему народному чувству. А между тем, - и в этом заключается особенно типическая черта русского характера, - русско-галицкий вопрос доселе остается мало понятным русскому обществу и сравнительно мало его захватывает. Наоборот, воззвание Августейшего Главнокомандующего, поставившее ребром вопрос польский, вызвало всеобщий энтузиазм и необычайный подъем русского национального чувства. Оно еще не определилось по отношению к галичанам, а между тем необходимость восстановить целость разорванной на части Польши для него непосредственно очевидна.

Часто объясняют эту русскую черту нашим «беспочвенным идеализмом», «мечтательностью», «непрактичностью» и даже «космополитизмом», - отсутствием здорового национального чувства... а при этом ставят в пример нам немцев...

Теперь, когда этот образец, с которого рабски списывалась наша националистическая программа, столь основательно посрамлен, - нам нетрудно ответить на эти обвинения. То, что доселе казалось многим непрактическим идеализмом и «мечтательностью», есть на самом деле здоровое сознание русского национального интереса, тесно связанного со справедливым и человечным отношением к другим народностям.

К счастью для России, в освобождении других народностей, в особенности народностей славянских, заключается условие не только духовной, но и материальной ее целости. Единство и целость России и освобождение родственных славянских народов,- вот два лозунга, во имя которых ведется война. Нужно ли доказывать, что оба они составляют одно неразрывное целое! Если родственные нам славянские племена не устоят против напора воинствующего германизма, то не устоит перед ним и Россия. Напротив, если России суждено оставаться целой и неделимой, то германскому игу над славянами вообще должен быть положен конец. Должна быть восстановлена единая, свободная в своем самоуправлении Польша, должна вырасти великая Сербия, должна создаться независимая Чехия: и должны вырасти за счет Австрии все те национальные государства_,которые примкнут к великой освободительной войне. Недаром война началась потому, что в покушении на целость Сербии мы все, - народ и правительство, - почувствовали покушение на целость России.

Такой же кровный наш интерес связывает теперь целость России с целостью Польши, и в этом именно - самая надежная гарантия осуществления польской национальной мечты. Россия, восстановляющая Польшу, и Польша, как оплот России против германизма, - вот та связь взаимности, которая теперь объединяет два народа. Нет той силы, которая могла бы порвать эту связь, созданную исторической необходимостью.

А при этих условиях совершенно бесполезно и несвоевременно задаваться теперь вопросом, что собственно обещает полякам воззвание Верховного Главнокомандующего, и какой строй оно сулит обновленной Польше. Как бы ни были прекрасны те или другие воззвания, все-таки не они определяют смысл и направление событий, а скорее сами определяются их смыслом.

А смысл того, что совершается теперь, - тот, что Россия одновременно и освобождает славян, и сама находит оплот в славянстве; а потому было бы безумием предполагать, что она может дать им меньше, чем дают им немцы и австрийцы. Россия требует от поляков, как и от других славян, чтобы они уважали права других народностей, коих связала с ними история. Но не для того она призывает их к единению с собой, чтобы лишить их тех прав самоуправления, коими они пользуются под австрийским владычеством. Поляки и русские должны понять, что это невозможно.

Если мы до сих пор этого не понимали, если мы, увлекаясь ложным национализмом, не сознавали нашего подлинного национального интереса, - это обусловливается тем, что доселе мы находились под германским игом. Только теперь мы его сбросили, но до последнего времени оно тяготело если не над нашей территорией, то над нашей душой,над нашей волей и чувством.

Добрососедские отношения между Россией с одной стороны, Австрией и Германией с другой

стороны существовали и поддерживались за счет славянства и в особенности за счет Польши. Именно содействие в разделе Польшиподдерживало согласие: совместная борьба против родственного нам славянского народа, вот что служило источником близости между нами. И близость эта служила интересамГермании и Австрии, а не России. Россию она ослабляла, потому что мешала ей выступить в роли объединительницы славянского мира.

Теперь, когда роль эта навязана России силою вещей, роковым сцеплением исторических событий, мывидимновое наглядное доказательство того единства интересов, которое связывает в одно целое славянские народы, раньше между собою враждовавшие. С одной стороны, Россия никогда не забудет, что поляки, считавшиеся врагами русской государственности, пали в Калише и Ченстохове первыми жертвами за русскую государственность. А с другой стороны — немецкие зверства наглядно показали полякам, что в лице немцев мы имеем непримиримого, заклятого врага, одинаково глубоко презирающего всех славян. Уважения к своему национальному достоинству и признания национальных прав они могут ожидать только от России.

Сверхнародный, сверхпартийный смысл настоящей войны, - вот что составляет силу России, славян и их союзников. Не будем же ослаблять себя какими-либо узкопартийными выступлениями и племенными распрями. Будем помнить, что в

служении этому смыслу - наше главное превосходство над нашим врагом. Чтобы победить, нужно, прежде всего, сохранить этот смысл, который объединяет народы вокруг нашего знамени.

Победа ^*).

Победа, наибольшая изо всех доселе бывших в мире, одержана славной русской армией. Теперь среди всеобщего радостного ликования более чем когда-либо уместно вспомнить, во имя чего ведется борьба и что именно дало нам силу победить.

Мировая задача, выпавшая на долю России, лучше всего выясняется по контрасту.

В начале августа вступление немцев в Брюссель явило миру поучительное зрелище: то был апофеоз немецкой национальности, исключительной, самодовольной, упоенной собою и нагло попирающей права других народов. У нее - одно возможное отношение к иноплеменникам, - «горе побежденным». Весь мир - для немцев: остальные должны служить рабами и орудиями. Отсюда - разительное сходство современного немецкого триумфа с триумфами древне-языческими, вплоть до военнопленных в кандалах, следующих за триумфальным шествием.

Не ясно ли, что именно эта черта воинствующего германизма делает настоящую войну борьбой всех

^{__________________________________}

^*) «Русск. Вед.», 4 сентября 1914 года. Писано после победы под Люблиным.

против одного. Волею судеб Россия призвана вести борьбу за освобождение всех народов от германского засилья; таково то знамя с надписью «Сим победиши», которое вложено в наши руки, и мы не должны ни на минуту забывать об этом, если мы хотим довести нашу победу до конца.

Даже материальные результаты наших усилий были бы в настоящее время совсем иные, если бы мы сражались под другим знаменем. Не забудем, что именно онодало нам таких союзников, как Англия и Бельгия, и обеспечило нам дружественный нейтралитет Италии. Если бы не этот священный стяг, шествующий перед нашей ратью, Франция в настоящее время была бы, быть может, уже разгромлена; нам или не дали бы разгромить австрийскую армию, или, во всяком случае, не дали бы использовать плоды нашей победы. Те возвышенные начала, во имя которых ведется война, - вот чем обусловливается крушение плана германского генерального штаба. Хорошо задуманный, он не учитывал только одного, -сопротивления национальностей, негодующих против насильника и одушевленных сверхнародным идеалом всеобщего освобождения.

Не одна сила оружия, - та духовная сила,которая одушевляет и нас, и наших союзников, должна дать нам победу в этой борьбе. Достаточно сравнить нашу армию теперь с тем, что она была в японскую войну, чтобы понять, какую силу дает то знамя, за которое народ сражается. Будем надеяться, что это воодушевление не иссяк-

нет; но для этого нужно, чтобы мы ни на минуту не забывали тот сверхнародныйидеал, которому мы служим.

Узкий национализм, - это чуждое русскому духу и непередаваемое русским словом жизненное направление, - вот что отталкивает всех от Германии. И если, напротив, народы смотрят с надеждой на Россию, если внутри нашего отечества в могучем порыве слились все без различия племена и народности, то это инстинктивное влечение к нам народов обусловливается верой в нашу освободительную миссию, — верою в ту народнуюРоссию, для которой национализм представляется чуждым и непонятным. И по своим национальным интересам, и в силу особенностей своего народного характера Россия можетобъединить вокруг своего стяга самые разнообразные племена и народности, тогда как для Германии это совершенно невозможно. В этом и состоит наше превосходство над противником и залог нашей окончательной победы. Чтобы довести до конца и в особенности, чтобы упрочитьее, мы должны сознать наш сверхнародный идеал во всех его последствиях и решиться исполнить все обязанности, которые он на нас налагает.

Углубимся в контраст, намеченный выше.

Дымящиеся развалины завоеванных городов, разрушенные храмы и музеи, сожженные библиотеки, поверженная в прах чужаякультура, а над ее обломками - огромная бочка пива и фельдфебель, который из нее упивается, - таково олице-

творение современного германского национализма. Это и есть то самое, что превращает Германию во всемирное пугало и объединяет всех вокруг России против нее.

Но для того, чтобы объединение было прочным, нужно, чтобы контраст был полным. Мы должны окончательно победить в себе того внутреннего немца,который все еще таится в глубине нашей души и, если мы не примем заблаговременно меры, в один прекрасный момент может выступить наружу.

Пусть остановят нас предостерегающие примеры. Минувшая балканская война, - так же как и нынешняя европейская, - велась славянскими народами во имя высокой культурной и сверхнародной цели. Совершенно так же она была борьбой всех против одного, - против Турции, которая в современной Европе составляет во всех отношениях alterego Германии. Совершенно так же, как теперь у нас, велико и свято было воодушевление союзников. В освобождаемых ими землях их встречали словами «Христос Воскресе». И точно, их победоносное шествие, казалось, возвещало воскресение народов, томившихся под тяжким игом турецким.

Почему же в конце войны внезапно рухнула эта балканская утопия и союзники надругались над тем самым идеалом, во имя которого они боролись? Потому, что после победы над Турцией в каждом из них проснулся внутренний турок:освободители оказались угнетателями, и после

зверств турецких мы услыхали о зверствах греческих, болгарских и т. п., которые оказались нисколько не лучше. Неудивительно, что в результате вновь возродился подлинный турок и отобрал назад у Болгарии стоивший ей столько крови и усилий Адрианополь. Такова историческая Немезида. Победа турок над славянским народом стала возможна лишь потому, что в самом южном славянстве восторжествовал турецкий идеал.Она была бы немыслима, если бы славяне до конца остались на почве того сверхнародного идеала, во имя которого велась балканская война.

Эта историческая Немезида должна страшить нас больше всякой внешней опасности. Участь победоносной, а затем побежденной и униженной Болгарии грозит всякому народу, в котором под влиянием национального самоупоения проснется внутренний турок или внутренний немец. Роковое свойство национализма именно в том и заключается, что он может всякий народ превратить в зверя и сделать пугалом для других. Вспомним, что и немцы не всегда были тем, чем они стали теперь. Когда-то они были народом Шиллера и Гёте, Канта и Гегеля, а позже школьный учитель привел Германию к победе. И только изменивший этому сверхнародному культурному идеалу прусский федфебель поставил Германию на край гибели. Национализм сделал ее врагом человечества!

Чтобы и вас не постигла та же участь, борьба с узким национализмом не только в других,

но и в нас самих должна стать нашим национальным делом. Единение всех племен и народностей в одном могучем и святом порыве, - вот чего не должна забывать Россия.

«Внутренний немец» доселе сказывался в нашей государственной жизни в несправедливом отношении к другим народностям; теперь в воззвании Верховного Главнокомандующего сделан первый шаг к освобождению России от этого исторического греха. Но не одни поляки доселе были у нас обездоленной народностью, и не они одни в настоящую великую историческую минуту слились с Россией «в могучем общем порыве». Вспомним, что рядом с ними жертвами за русскую государственность и за русскую народную идею падают теперь и евреи, также воодушевившиеся общей святой борьбой за всеобщее освобождение народов.

Недавно^*) в газетах был опубликован список русских добровольцев в Бельгии: собственно русскиефамилии встречаются среди них чрезвычайно редко: в большинстве это - фамилии еврейские!Вот яркий факт, который как нельзя более рельефно подчеркивает лежащий на нас национальный долг. И в России, и на чужбине евреи сражаются и умирают за свою русскую родину.Конечно, Россия этого никогда не забудет и забыть не может. Но если евреи могут умирать за Россию, то почему же они не могут жить повсеместнов России, почему они не могут быть

^{________________________}

^*) В начале августа.

офицерами в русском войске? Почему столькие из них не могут учитьсяв России?

Россия должна делом показать, что для всехплемен и народностей, входящих в ее состав, она является родиной, а не мачехой. И это нужно не только для русских инородцев, но прежде всего для самой России,- для ее спасения, благосостояния и величия. Не для того, чтобы подкупить другие народности и племена, должны мы оставаться верными нашему сверхнародному идеалу, а ради нас самих,ради нашего национального достоинства, ради самого смысла нашего существования! Если бы торжество России свелось только к смене гегемонии, к смене прусского фельдфебеля русским, то против немецкой гегемонии не стоило бы бороться. Не все ли равно, комупринадлежит мировое первенство, если все народы - в конце концов внутренние немцы или, - что то же, - внутренние турки? Не все ли равно, кому сидеть над развалинами всемирной культуры и над бочкой пива! Пусть это унижение образа Божия в человеке и в нации навсегда останется для нас устрашающим примером.

Будем помнить, что национализм есть гибель для всякой нации. И постараемся вырвать его из нашей народной души с корнем и без остатка. Тогда дождется Россия своего светлого праздника.

Русское народное дело ^*).

Начинается новая эра русско-польских отношений; и благородный почин А. И. Коновалова, пожертвовавшего 10000 рублей на нужды пострадавших от войны в Царстве Польском, служит яркой ее иллюстрацией.

До сих пор народ польский имел дело только с Россией официальной; теперь события войны впервые поставили его в непосредственное соприкосновение с Россией народной.В наши внутренние губернии потянулись тысячи польских беженцев: одних жителей города Калиша в Москве - не менее тысячи, не говоря уже о переселенцах из других польских губерний. В Москву, конечно, стекается наибольшее количество этих несчастных. К Москве, как центру народной России, поляков влечет какое-то особое, инстинктивное доверие. На мой вопрос, почему из всех городов русских она выбрала именно Москву, одна бедная полька, - жена запасного, - мне отвечала: «Меня сюда прислал воинский начальник, он мне сказал: Ступай в Москву, -

^{______________________}

^*) «Русск. Вед.»8 окт. 1914 г.

там не пропадешь». И точно, в Москве польские беженцы не пропадают; здесь они находят братский прием, кров и пищу: на помощь им приходят как московское городское управление, там и многочисленные благотворители, польские и русские.

Нужно ли говорить о том, какое впечатление производит на поляков такое к нимотношение русского народа и общества? Один видный калишский городской деятель со слезами на глазах говорил мне: «До сихпор Польшу отделяла от России официальная стена, выстроенная немцами; теперь впервые эта стена рухнула; два народа увидали и почувствовали друг друга».

Вот какое огромноедело сближения двух народов начинается на наших глазах! Но пока только начинается:ведь то, что сделано Россией для Польши, есть капля в море в сравнении с тем, что еще должно бытьсделано! Недостаточно помогать переселенцам из Польши в наши внутренние губернии. Наша помощь должна перенестись на места,в губернии, разоренные австрийскими и германскими полчищами. Именно тамоткрывается та яркая картина нужды, от которой волос становится дыбом.

Представим себе, что один Калиш понес не менее сорока миллионов убытков. Там, по словам польских городских деятелей, с которыми мне приходилось беседовать, нет уже ни одной аптеки, ни одной лавки, - аихбыло раньше две-три тысячи. Есть многочисленные города

и села, где все сплошь разграблено немецкой реквизицией. Забраны, лошади, коровы, припасы, даже тюфяки, взамен чего выданы и насмешливые расписки: «Забрано столько-то товара, уплата будет произведена русским правительством». Деревня сплошь разорена, и вследствие разгрома рабочего инвентаря пахать нечем: поля остаются невозделанными.

Воистину в Польше мы имеем русскую Бельгию. Но Бельгии помогают Англия и Франция; а помочь Польше, кроме нас, некому. Воззвание Верховного Главнокомандующего предвещает в случае русской победы политическое возрождение Польши, свободной в своей вере, языке и самоуправлении; но раньше политического возрождения приходится думать о спасении несчастной страны от голодной смерти. Это прежде всего должно быть нашим народно-русским делом.Пусть измученный, исстрадавшийся народ польский почувствует, что русский народ ему - в самом деле брат; пусть он увидит, что у нас за словами стоят дела: быть может, этим и в самом деле будет поколеблено его вековое к нам недоверие, которое, - увы, - имело основание в прошломрусско-польских отношений.

Не об обыкновенной благотворительной помощи идет речь в настоящую минуту. Нужна такая помощь, которая выражала бы собою начало целого исторического сдвигав жизни обоих народов. Нужно, чтобы оба народа нашли в этой помощи не одно устранение материальной нужды,

но и духовное утешение в великом историческом испытании и источник нравственной бодрости.

Они должны почувствовать, что не напрасны их страдания и жертвы; что, каковы бы ни были дальнейшие решения, главное дело, дело народное,теперь во всяком случае уже делается, и каковы бы ни были результаты настоящей войны, один огромный результат уже в самом деле достигнут. Польское дело уже теперь стало русским народным делом.А это значит, что отныне во взаимных отношениях обоих народов нет больше места расхождению между словом и делом. Вся мощь русского народа и его идеал, выразившийся в словах Верховного Главнокомандующего, да будет полякам порукой в том, что поляки увидят осуществление мечты отцов о национальном возрождении Польши.

Будем же мы русские, готовить это возрождение и содействовать ему способами, нам доступными. Теперь или никогда помощь пострадавшим жителям Царства Польского должна разрастись во всенародную русскую манифестацию. Пусть все русские газеты откроют у себя подписку в пользу всех пострадавших от войны жителей Царства Польского без различия вероисповедания и племени.А затем, когда суммы будут собираться, должен быть организован и всероссийский комитет, который бы заведовал их направлением и распределением.

Не будем опасаться скромности начала. Тот

мощный подъем любви, который овладел теперь русским обществом, творит чудеса, когда это нужно для русского народного дела; будем надеяться, что чудеса будут совершены и теперь. Мне самому пришлось наблюдать в нашей провинции такое потрясающее зрелище. Маленький губернский город Калуга, готовившийся в августе принять небольшое число раненых, внезапно, без предупреждений, получил их во много раз больше!Сначала клали на полу без соломы, без белья и кормить было нечем. Потом в два дня все были не только размещены, но и накормлены и как следует уложены. Неизвестные лица доставили солому, потом от неизвестныхпоступили тюфяки, белье, подушки; неизвестныекрестьяне таскали пищу из деревень. Все делалось само собою, без сговора, без организации, стихийным движением народным.

Вот это-то стихийное движение, залечивающее раны, нужно в настоящую минуту, и нужно в огромных размерах. Не об отдельных раненых и даже не о тысячах раненых идет речь теперь, а о целом раненом народе польском. Пусть без сговора, без организации, поднимется великая русская волна ему на помощь. И пусть в этом порыве явится Польше Россия-заступница, Россия-освободительница народов.

И пусть это движение сочувствия к братскому народу будет нам порукой в том, что наша грядущая победа над Германией приведет к торжеству светлого начала и в самой России.

Возрождение Польши и русский вопрос ^*).

Я буду говорить о вопросе польском, лишьпоскольку он является вместе с тем и народным русским вопросом. Только в этой связи он мне понятен и только в ней он мне близок.

Чтобы прямо подойти к этой задаче, позвольте обратиться непосредственно к знаменитому воззванию Верховного Главнокомандующего, столь ясно выразившему нашу народную надежду. Чем объясняется та единодушная радость, с какою оно было встречено? Почему это воззвание, предвозвещавшее осуществление польского народного идеала, было принято у нас как благая весть о великой духовной победе России? Почему не только для Польши - для самой Россиионо прозвучало как призыв к освобождению от тяжкого чужеземного ига?

Потому, что этот новый, неслыханный доселе язык, которым заговорил вождь русской армии,

^{_____________________}

^*) «Русск.вед.» 28 окт. 1914г. Речь, сказанная 26 октября на заседании Общества славянской культуры.

преисполнен и для нас, русских, положительного значения. Впервые, со дня раздела Польши русская государственность заговорила о Царстве Польском всем нам близким языком народным. Когда это слово станет делом, - тем самым осуществится полный разрыв с полуторавековой традицией, - с той самой традицией, которая доселе служила наиболее могущественным препятствием к осуществлению русского народного идеала. Для самой русской государственности это будет освобождением от немецкого влияния; уже теперь это освобождение ставится пред нами, как цель,к которой мы должны стремиться.

Пока мы еще далеки от ее достижения, но уже самая постановка задачи является великим торжеством русского народного самосознания, новым свидетельством об его могуществе. Мы и в самом деле в праве торжествовать победу.

Не удивительно, что именно теперьмы ее одержали. День разрыва с Германией, оказался для России днем величайшего национального самоопределения: она почувствовала себя с небывалой раньше ясностью и силой.

Начало войны явило в сосредоточенном выражении все отталкивающие свойства прусской государственности, все те ее качества, которые делают ее врагом всеобщей культуры. Попытка растерзать Сербию,растоптать Бельгию, раздавить Францию, попрать самый очаг всемирной свободы, - Англию, - вот те стремления и дела современной Германии, которые заставили нас почувство-

вать наше собственное народное призвание. Отрицание духовной личности других народов - такова та общая сущность, которая сказывается во всех этих делах. В своем крайнем самоутверждении, народный гений современной Германии совершенно не чувствует живой души других народов: всякой чужой народности он угрожает поглощением и уничтожением, и всякую чужую культуру он презирает, считая культуру германскую единственной в мире. Тот немецкий профессор-филолог, который изрек, что гибель лувенской библиотеки не есть потеря, потому что германский гений сумеет заменить погибшие сокровища новыми и лучшими произведениями, - является классическим выразителем этого настроения. Другой образец - знаменитый план германского генерального штаба: с математической точностью он рассчитал ту силу сопротивления, какое может оказать мертвый механизм вооруженных сил противника, но совершенно не принял во внимание его живую душу- ту великую духовную силу,которая есть в оскорбленном чувстве народном. Всего ярче сказалось это непонимание чужой души именно в Польше: с одной стороны, в своих воззваниях к полякам немцы соблазняли их материальными выгодами, имеющими наступить вследствие присоединения их к Германии; с другой стороны, они не поняли, какие горячие уголья они скопляли себе на голову, превращая польские костелы в конюшни.

По контрасту русское народное самосознание по-

няло свою собственную задачу. Живая душа других народов, попранных Германией, - вот что стало у нас центром общественного внимания. Все почувствовали, что мы не можем допустить гибели маленьких народов, как потому, что их существование - огромная культурная ценность, так и потому, что их исчезновение таит в себе угрозу нашей собственной целости. Отсюда - тот освободительный подъем, который в одном общем порыве объединил все племена и все слои населения России. Все поняли, что в освобождении других народов из-под немецкого ига заключается и высшая задача России, и залог ее победы: ибо победить должна в конце концов та самая духовная сила восставших народов, которая не была принята во внимание и была попрана нашими противниками. И общее настроение выразилось в словах Верховного Главнокомандующего.

«Полтора века тому назад живое тело Польши было растерзано на куски, но не умерла душа ее. Она жила надеждой, что наступит час воскресения польского народа, братского примирения его с великой Россией».

Смысл этих слов в том, что воскресение Польши есть непременное условие собственного нашего русского национального возрождения. Единственно чрез осуществление этой задачи Россия может освободиться от прусской опеки, - от того духовного ига Германии, которое ее доселе порабощало: именно здесь нам предстоит поло-

жить ту грань, которая должна отделить навеки народно-русское от истинно-прусского.

Соучастие России в разделе Польши было прежде всего изменой нашим национальным интересам: оно сделало Россию невольным орудием немецкой политики. Прежде всего оно ослабило Россию. Одно из условий ее могущества заключается именно в тяготении к ней славянских народов, которые видят в ней естественную защитницу против завоевательных стремлений германизма. Раздел Польши сделал надолго невозможным объединение всегославянства вокруг России: он положил прочное основание тому расколу среди славянства, который составляет условие существования Австро-Венгрии. Только этим расколом она жива, только благодаря участию России в разделе Польши Австрия может разделять славян и властвовать над ними. Еще опаснее австрославизма то онемечение Познани, которое было создано этим злосчастным разделом.

Но еще хуже, чем отречение от национального интереса, была та измена духовному облику России, которая выразилась в этом акте. Самым фактом раздела Польши была вырыта пропасть между русской народностью и русской государственностью: последняя подпала надолго прусскому влиянию. Отсюда - глубокое и мучительное противоречие в нашей жизни. Нет ничего более противного русскому народному характеру, нежели прусское отношение к другим народностям и

прусские способы управления ими. Нам по существу чужды обрусительные тенденции по отношению к инородцам, и я нисколько не сомневаюсь в том, что они составляют у нас плод немецкого влияния. Нам претит это деспотическое навязывание другим народам нашей собственной национальной физиономии; напротив типическая особенность русского характера есть именно восприимчивость к чужому, тонкое и сочувственное понимание всего индивидуального и своеобычного, что есть в культуре других стран. Именно эти качества определяют собой быт нашего простого народа, известного своим благодушным и терпимым отношением к иноплеменникам. Их же мы находим и в высшем проявлении нашей культуры, - в русской литературе, которая превосходит литературу всех стран своим широким универсализмом, своей всемирной отзывчивостью, своим пониманием всего человеческого, в какую бы яркую национальную оболочку оно ни облекалось. Нет ничего более противного этим свойствам нашего народного гения, чем тот мертвый унитаризм и централизм прусской государственности, который не считается ни с чем своеобычным, всех подводит под один ранжир и всех онемечивает. Если тем не менее этот прусский способ управления наложил свою печать и на нашу государственность, это объясняется прежде всего нашим соучастием с Пруссией в разделе Польши. Именно необходимость сообща поддерживать этот факт открывала

дверь прочному германскому влиянию на нашу внутреннюю политику. Наша вековая дружба с Пруссией всегда поддерживалась за счет Польши, но потому самому и за счет России. Теперь мы видим новое тому доказательство. Первым логически необходимым последствием нашего разрыва с Германией явилась та новая политическая программа, которая выразилась в воззвании Верховного Главнокомандующего. Только через осуществление этой программы русская государственность может стать народной, русской. Возрождение Польши, свободной в своей вере, в языке и в самоуправлении, будет в полном смысле слова торжеством русского народного духа. Народным и русским является не то направление, которое превращает Россию в Пруссию второго сорта, не то, которое отталкивает от нее славян, угрожая им обрусением, а то, которое привлекает их к нам и делает Россию центром славянства. Наш подлинный народный интерес и идеал выражается не в поглощении, а в воскрешении других народов, - в защите всех малых и слабых народностей против народов насильников и хищников. Успешное осуществление этой миссии является необходимым условием как могущества России, так и самобытного ее культурного развития. Только тогда наш народный гений расправит свои крылья, только тогда он приобретет силу для высшего своего полета, когда он исполнит элементарный долг совести перед братским народом.

Нам нужно прежде всего сбросить с себя этот тяжелый камень, который тяготеет над нашей душой и парализует наши духовные силы. Возрождение Польши будет днем светлого воскресения и для самой России. Мы все это чувствуем, и ради этого хотим победить. Пусть эта вера в светлый смысл победы сообщит несокрушимую силу нашей армии.

Страница сгенерирована за 0.21 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com