Кирилл (Гундяев), патр. Слово за Божественной литургией в день памяти святой мученицы Татианы в домовом храме МГУ им. М. В. Ломоносова, 25. 01. 2014

СЛОВО ЗА БОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТУРГИЕЙ В ДЕНЬ
ПАМЯТИ СВЯТОЙ МУЧЕНИЦЫ ТАТИАНЫ В ДОМОВОМ
ХРАМЕ МГУ им. М. В. ЛОМОНОСОВА

25. 01. 2014

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Мы только что прослушали отрывок из Евангелия Матфея, где повествуется об искушениях Спасителя диаволом на горе вблизи города Иерихона в завершение Его сорокадневного поста (Мф. 4,1-7). Этим постом Спаситель приуготовлял Себя к общественному служению. Пост был очень суровым: Он сорок дней не вкушал пищи и по Своей человеческой природе почувствовал сильнейший приступ голода; как пишет об этом евангелист, Он взалкал. И явился Ему сатана и предложил сделать из камней хлеб: «Если Ты — Сын Божий, если Ты претендуешь на то, чтобы идти после пребывания в пустыне к народу и возвещать ему от Своего имени некие истины, сотвори чудо, сделай из камней хлеб». Господь отвергает это искушение пищей и чудом, произнося слова,

¹ В. А. Садовничий передал настоятелю университетского храма сертификат на три млн. рублей, предназначенных для завершения реставрационных работ.

23

ставшие нарицательными: Не хлебом единем жив человек, но всяким, словом, исходящим из уст Божиих.

Второе искушение похоже на первое. Диавол восхищает Спасителя, ставит Его на крышу Иерусалимского храма и говорит: «Бросься вниз, яви Свое могущество». Господь отвергает и это искушение. И, наконец, последнее: показывая Спасителю все царства мира, сатана говорит: «Поклонись мне, и я дам Тебе власть над всеми ними», уверенный в том, что он такую власть над миром имеет. Но Господь отрекается от этой власти и говорит, что одному Богу следует поклоняться.

Это великие слова Евангелия. . . Искушения пищей, материальными благами, чудом и властью присутствуют не только в жизни великих людей, — они присутствуют в жизни каждого человека. В каком-то смысле это главные искушения, с которыми человек сталкивается, живя в мире; и, может быть, в этих трех искушениях особенно выпукло представлена идея чуда — чуда как доказательства истины, как способа убеждения, способа формирования мыслей человека, его мировоззрения. Господь отказывается от этого средства. Он не желает из камней делать хлеб. Он не желает Своей Божественной силой, бросившись в пропасть, сохранить Свою жизнь. Он не желает чудесным образом, от некоей силы диавольской, получить власть над миром. Он отказывается от силы чуда.

Наверное, каждый, кто читал Евангелие, скажет: «Подождите, но ведь больше всего в Евангелии говорится о чудесах Божиих, о чудесах, которые Спаситель являл людям. Он исцелял, кормил, Он воскрешал из мертвых, — это ли не чудеса?» Да, Господь совершал эти чудеса, но Он не совершал их для того, чтобы поразить людей и детерминировать свободный выбор. Он не совершал эти чудеса, чтобы превращать людей в рабов. Он не совершал эти чудеса, чтобы, поражая воображение, лишить человека возможности идти иным путем, если он того захочет. Господь совершал чудеса, только движимый любовью к людям, — то были не фокусы, поражающие сознание, то были добрые дела.

И вот что удивительно: эти чудеса на какое-то мгновение, конечно, поражали тех, кто были их свидетелями, но не производили того впечатления, которое, казалось бы, должны были производить. Вплоть до самого ареста и допроса у первосвященника к Спасителю все время обращаются с требованием: «Яви чудо, докажи, что Ты Сын Божий!»

24

Даже когда Он стоит на допросе, лишенный всякой человеческой силы, от Него требуют чуда; даже когда Он распят на Кресте, Ему говорят: «Сойди с креста, и тогда уверуем» (Мф. 27, 40). Как будто мало было воскрешения четверодневного Лазаря, как будто мало было исцеления прокаженных, слепых, глухих, бесноватых, — все оказалось забыто! Никакого впечатления те чудеса на людей не произвели, — им было нужно новое чудо и новое доказательство, которое, конечно, ничего не доказало бы. . .

Мы сегодня празднуем память замечательной святой — мученицы Татианы. Может быть, и она просила Господа о чуде, когда ее, молодую девушку, схватили и жестоко терзали. Ведь ей было больно, смертельно больно. Взрослые люди издевались над почти ребенком, терзая ее плоть и вырывая согласие на то, чтобы она предала свою веру. Ей было физически больно, как было больно Спасителю, когда Его били и пригвождали ко Кресту. Наверное, кто-то из наблюдавших за истязаниями Татианы спрашивал: «Ну где же справедливость? В такого Бога я точно не верю. Как Он допускает, чтобы во имя Его терзали этого ребенка? Почему Он не пошлет сейчас же легион Ангелов, чтобы разметать этих палачей — тех, кто буквально рвали на части тело святой девы?»

Не был послан легион Ангелов — как и там, в Гефсиманском саду, как и там, на допросе у первосвященника и у Пилата, как и там, на страшной Голгофе. Ничего не изменилось — до сих пор для того, чтобы поверить в Бога, люди требуют чуда. Совершаются чудеса каждый день — не верим, — не те чудеса!, сомневаемся: совершаются они или нет? Сотни тысяч людей стоят в очереди, чтобы прикоснуться к святыне, потому что реально получают помощь и потом свидетельствуют об этом, — снова не верим — не то чудо!

Как сказал Господь Своим ученикам, если даже кто из мертвых воскрес, не поверят (Лк. 16, 31). Чудо не столько отменяет физические законы, сколько по воле Божией приостанавливает их, влияя на течение естественных процессов, так что происходит исцеление от болезни или даже возвращение умерших к жизни. Но чудо в руках Божиих не является силой, которую Бог использует для обращения людей к вере. Он дает нам чудо по Своей любви к нам, Он отвечает чудом на нашу молитву.

И разве не чудо, что сейчас, в XXI веке, мы все собраны здесь, в нескольких метрах от Кремля, на площадке Московского университета, — люди, объединенные одной верой, которую сохранили наши

25

предки, которую запечатлели кровью своей наши мученики? Разве это не Божие чудо? Какое еще чудо нужно?! И веру мы храним не потому, что кто-то поразил наше воображение, не потому, что обладаем некоей особой сверхъестественной силой, — мы обычные люди, — но мы храним веру именно потому, что наш внутренний опыт свидетельствует о действенности, о реальности веры. Мы сталкиваемся с присутствием Божиим в своей жизни, в большом и в малом, — в ответе на нашу молитву, в радостном биении сердца посреди разочарования и пессимизма. Мы верим в Бога, становимся сильнее и чувствуем эту силу, которая, подобно мощному ветру, надувает наш жизненный парус и двигает нас вперед.

Видимо, до скончания человеческой истории будут оставаться нерешенными проблемы и вопросы, связанные с религиозной жизнью человека. До скончания века будут те, кто верят, и те, кто не верят, требуя чуда. Но то, что запечатлено в Евангелии, является великим аргументом, подлинным основанием для того, чтобы открыть свое сердце навстречу Богу. Богу, Который не нарушает физических законов, чтобы поразить человеческое воображение. Богу, Который не вторгается в жизнь человека, чтобы немедленно вершить Свой суд, наказывая грешников и поощряя праведников. Богу, Который не ограждает верующего от искушений, скорбей и испытаний, потому что Он Сам прошел через искушения, скорби и испытания. Богу, Который в ответ на нашу веру и молитву дает великую духовную силу, наполняя жизнь смыслом, открывая перспективу вечности, а через эту перспективу актуализируя в человеческой жизни самые высокие и великие идеалы, которые, собственно говоря, и отличают человека от всего другого, что есть во вселенной.

Пусть память о святой мученице Татиане, которая без всякого чуда сохранила веру во Христа, поможет и нам, сомневающимся, в тот момент, когда мы захотим попросить или потребовать у Бога чуда или, что чаще бывает, потребовать от Бога распорядиться историей или жизненными обстоятельствами так, как нам кажется, нужно было бы распорядиться. Пусть в этот самый момент нас посетят воспоминания и об испытаниях Спасителя в пустыне, и о замечательном жизненном подвиге святой мученицы Татианы, ставшей вроде по случаю, но, несомненно, по воле Божией покровительницей российского студенчества. Аминь.

26