Кирилл (Гундяев), патр. Слово перед совершением молебна в защиту веры, поруганных святынь, Церкви и ее доброго имени в Неделю вторую по Пасхе, апостола Фомы, перед кафедральным соборным Храмом Христа Спасителя г. Москвы, 22.04.2012

СЛОВО ПЕРЕД СОВЕРШЕНИЕМ МОЛЕБНА В ЗАЩИТУ

ВЕРЫ, ПОРУГАННЫХ СВЯТЫНЬ, ЦЕРКВИ И ЕЕ ДОБРОГО
ИМЕНИ В НЕДЕЛЮ ВТОРУЮ ПО ПАСХЕ, АПОСТОЛА
ФОМЫ, ПЕРЕД КАФЕДРАЛЬНЫМ СОБОРНЫМ ХРАМОМ
ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ г. МОСКВЫ

22.04.2012

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Только что мы слышали слова Евангелия от Иоанна, которыми завершается повествование об уверении Фомы — того самого Фомы, который не поверил в воскресение Христово и потребовал, чтобы ему была дана возможность пальцами своими прикоснуться к распятому

570

и воскресшему Спасителю, осязать Его раны. Тот самый Фома встретился со Спасителем своим, Который сказал ему: Вложи свои пальцы в Мои ребра и осяжи раны Мои, и не будь неверующим, но верующим (Ин. 20, 27). Замечательно окончание этого евангельского текста: Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть... Сын Божий, и, веруя, имели жизнь вечную (Ин. 20, 31).

Это, может быть, самые главные, самые важные слова Евангелия, в которых концентрируется, открывается все: Небо и земля, прошедшее, настоящее и будущее, в которых пульсирует нерв мировой истории. Если человек верит, что Иисус есть Сын Божий, то ему открывается жизнь вечная. Мы привыкли к обычной жизненной перспективе: воспитание, образование, карьера, зарплата, успех, старение, пенсия, в лучшем случае — добрая старость, в худшем — старость несчастная, и конец... Сколько же сил и энергии мы употребляем ради вращения в этом временном круге, не видя главного, не видя подлинной перспективы!

Но тому, кто верит в Сына Божия Иисуса Христа, дано верить в жизнь вечную. Вечная жизнь — это не только жизнь после смерти. Вечная жизнь начинается здесь, на земле. Вечная жизнь — это способность видеть самого себя, окружающий мир, историю, свое общество, свой народ, весь род человеческий сквозь призму Божественного Откровения. Можно смотреть на мир и просто так, своими глазами, но как же много факторов мешают этому зрению! Либо яркое солнце, либо тьма, либо сильный ветер — все это в прямом и в переносном смысле влияет на мировоззрение человека, отводит его мысленный взор, его целеполагание в ту или иную сторону. Но если мы взираем на мир Божий, на самих себя, на народ, на человечество через призму Божественного Откровения, нам дается ви́дение, которого не имеют другие.

Борьба с Христом, с Его проповедью Царствия Божия, с Его правдой началась сразу, как только Он произнес первые слова Своей проповеди. Слова были настолько сильными, что их нельзя было проигнорировать. Но ведь нашлись те, кто говорили: «Все это вовсе не так, Он лгун. Он выдает себя не за того, кем является. Он представляет Себя одним и пытается в этом убедить людей, а ведь Он совсем другой... Да, чудеса. Да, что-то там совершил. А кто сказал, что эти чудеса от Бога? Может быть, Он творит чудеса силой царя бесовского Веельзевула? Он обличает, Он изгоняет торгующих из храма — какой силой Он это делает? Кто дал Ему эту силу? Кто позволил возмущать народ? Нет, с Ним надо

571

что-то делать — непременно делать. Ведь несмотря на то, что мы говорим, что это ложь, народ идет за Ним. Несмотря на то, что мы говорим, что это все не так и Он лжец, народ в это не верит».

А что же произошло в то воскресенье, накануне последней недели земной жизни Спасителя, когда Он вдруг воскресил умершего? Тут уже никто не задавался вопросом, как это произошло. Тысячи людей вышли навстречу Победителю смерти. И что? Было принято решение: «Никакими словами никого не переубедишь, никакая ложь не работает, никакой клеветы не достаточно — Его надо убить». И Его убили, посеяв новую смуту в сознании людей, убеждая их в том, что убили справедливо: «Лучше один человек умрет за народ, чем всем погибнуть, потому что иначе римляне ужесточили бы свой оккупационный режим». И вдруг стало известно, что гроб пуст, что Его нет во гробе, притом что рядом стояла стража — римская, скованная железной дисциплиной, готовая умереть, но не сойти со своего поста! Несмотря на эту стражу, гроб оказался открыт и камень отвален. «Не воскрес Он — ученики Его ночью украли и сказали, что воскрес». Это те самые ученики, которые в страхе разбежались?! Которые сидели, дрожа, у себя дома? Это они собрались пойти против кустодии, против римской стражи, против тех закованных в латы воинов, которые их и близко не подпустили бы ко гробу? Но пущенная ложь уже овладела народом: «Ученики украли».

С тех пор главным нервом всей человеческой истории являются великие слова Иоанна Богослова: Все это написано для того, чтобы вы поверили, что Иисус есть... Сын Божий, и, веруя, имели жизнь вечную. Ничего нового не происходит в течение этих двух тысяч лет: те же ложь и клевета, та же мобилизация политических сил, та же мобилизация, если нужно, средств устрашения и угнетения; и вся история Церкви — это история мученичества и исповедничества.

Но совсем особым образом эта история отобразилась в жизни нашего народа в XX веке, превзойдя все примеры кровавого уничтожения наследия Христова. Нигде, никогда, ни в одной стране не было сделано того, что было сделано у нас. Для того чтобы исторгнуть саму память, убивали священников, монахов, монахинь, верующих людей, взрывали храмы, — мы знаем, что произошло и на этом месте. Кто же может доказать, что вся эта грандиозная борьба, требовавшая огромных сил — интеллектуальных, административных, военных,

572

финансовых, — ведется против мифа? Никакой это не миф — это главный нерв истории.

С какой же благодарностью народ наш откликнулся на свободу верить! И к небу стали возноситься Божии храмы на всем пространстве исторической Руси! Но и про этот Божий храм, перед которым мы стоим, некоторые люди, подобно тем, которые кричали: «Ученики украли Его ночью!», — в момент тяжелейшего экономического кризиса говорили: «Зачем восстанавливать Храм Христа Спасителя? На эти деньги можно купить и сделать то-то или то-то». Находились и предатели в рясах — как и сегодня есть среди нас такие, которые говорят: «Зачем собираться для молитвы? Давайте забудем! Давайте сделаем вид, что сегодня в нашей жизни ничего не происходит». Происходит — и очень значительное! Мы тогда восстановили Храм Христа Спасителя как символ возрождения Святой Руси, как символ нашей надежды, как символ нашей верности словам, которые мы слышали сегодня от апостола и евангелиста Иоанна Богослова.

Когда перед человеком открывается перспектива Божиего Царства, в его жизни появляются знаки присутствия этого Царства. Это радостное биение сердца, когда соприкасаешься со святыней, когда причащаешься Святых Христовых Таин, когда делаешь добрые дела или когда поклоняешься святыне. Святыня есть материальный образ присутствия Божиего Царства в человеческой истории — так она всегда и воспринималась религиозным сознанием людей. И потому святыням поклонялись в самые тяжелые моменты истории и Александр Невский, и Димитрий Донской, и Суворов, и Кутузов, и Нахимов, и маршал Жуков. Все они преклонялись пред святынями в судьбоносные моменты истории, как перед знаками присутствия Неба на земле — Божиего Царства: и Господь слышал молитву и великих, и неизвестных и приклонял милость к нашему Отечеству.

За последние годы духовного возрождения в России было достигнуто очень многое. И может быть, одно из самых важных достижений — это то, что люди, в том числе принадлежащие к разным религиозным традициям, стали сознавать себя ближе друг к другу, сознавать, что между ними есть некая общность, дающая им точку опоры в этом мятущемся мире и быстротекущем историческом процессе. И в этом смысле Россия являет собой удивительный пример взаимодействия людей,

573

традиционно принадлежащих к тем религиозным группам, которые всегда присутствовали на территории нашей страны.

У нас есть и другие достижения, самое главное из которых — миллионы и миллионы людей, которые осознали, что православная вера является опорой их жизни, которые не готовы разменять эту веру, не готовы от нее отказаться и не готовы думать о будущем своей страны без опоры на православную веру. И когда сегодня мы подверглись атаке гонителей¹, — конечно, несопоставимой с тем, что было в прошлом, но опасной тем, что сам факт кощунства, святотатства, издевательства над святыней предлагается рассматривать как законное проявление человеческой свободы, как то, что должно защищаться в современном обществе, — то этот подход даже и микроскопические явления превратил в явления огромного масштаба и задел каждого верующего человека.

Что мы с вами, мои дорогие, делаем здесь сегодня, собравшись в таком множестве? Мы с вами пришли не на митинг — Церковь не проводит митингов; у нас нет никаких плакатов, у нас — хоругви, иконы. Мы пришли для того, чтобы помолиться Богу о стране нашей, о народе ее, чтобы больше никогда и ни при каких условиях не был взорван Храм Христа Спасителя, не были осквернены наши святыни, не была оболгана наша история, не был извращен наш дух и наша нравственная сила. Мы никому не угрожаем, мы не демонстрируем свою силу — сила Божия в немощи совершается (2 Кор. 12, 9). Но никто не может запретить нам в судьбоносные моменты истории — а сегодня мы переживаем такой момент — собраться вместе на молитвенное стояние.

У слова «стояние» есть общий корень с другим словом — «предстояние». Так вот, мы собрались для того, чтобы предстоять Богу, чтобы молиться об Отечестве нашем, о народе нашем, о молодежи нашей, чтобы Господь оградил ее от диавольских искушений, соблазнов, внушений, на которые уже оказался когда-то таким падким наш народ. Мы будем молиться о процветании великой страны нашей, исторической Руси, общего духовного пространства — от Черного моря до Белого, от Балтийского моря до Тихого океана. Но сегодня наша особая молитва о России, чтобы Господь приклонил к нам Свою милость, дал нам

¹ См. примеч. на с. 82.

574

возможность с миром в душе, с радостью в сердце идти навстречу будущему, памятуя о том, что Господь с нами.

Я призываю всех вас сейчас сосредоточиться, предстать пред Господом в простоте души своей и в чистоте сердец и вознести молитву о стране нашей, о народе нашем, о Церкви нашей, дабы Господь приклонил милость и даровал нам всем способность видеть грядущее Божие Царство, которое, начинаясь здесь, на земле, не ограничивается земной жизнью, но уходит в вечность. Аминь.