Кирилл (Гундяев), патр. Слово за Божественной литургией в день празднования Собора вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого в кафедральном храме во имя Трех святителей г. Парижа 12.02.2006

СЛОВО ЗА БОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТУРГИЕЙ
В ДЕНЬ ПРАЗДНОВАНИЯ СОБОРА ВСЕЛЕНСКИХ
УЧИТЕЛЕЙ И СВЯТИТЕЛЕЙ ВАСИЛИЯ ВЕЛИКОГО,
ГРИГОРИЯ БОГОСЛОВА И ИОАННА ЗЛАТОУСТОГО
В КАФЕДРАЛЬНОМ ХРАМЕ ВО ИМЯ ТРЕХ СВЯТИТЕЛЕЙ
г. ПАРИЖА
12.02.2006

Когда совершаешь богослужение в этом святом храме, то мысленно представляешь ту историю, которая наполняла его жизнью. То была трагическая история. Можно сказать, что событие, которое мы сегодня отмечаем, — 75-летие основания Трехсвятительского подворья — это тоже трагическое событие, потому что оно было связано с разделением русского рассеяния. Но, как говорил святитель Филарет Московский, многое трагическое в истории Божий Промысл обращает к добрым последствиям¹.

Революция и гражданская война разделили Россию, раскололи народ, противопоставили одних другим. Многие в послереволюционные годы верили, что хотя врагам Отечества удалось расколоть народ и общество, но Церковь, сохранив единство, сбережет надежду на обновление и спасение России. Даже те расколы, которые инспирировались властью, в массе отторгались здоровым организмом Церкви. Народ не шел за пастырями, которые делали волчье дело, прикрываясь овечьими одеждами (Мф. 7,15).

¹ Филарет Московский, свт. Пространный Православный Катихизис Православной Кафолической Восточной Церкви. Часть первая. О Вере. 127.

881

Но врагу рода человеческого удалось все-таки временно разделить нашу Церковь, используя те исторические обстоятельства, в которых оказались Россия и русское зарубежье. Все, что произошло с нашей Церковью, конечно, было испытанием для всех нас, но вместе с тем стало и великой задачей. Прошли десятилетия, а эта задача все еще стоит перед нами: обрести вновь единство Церкви, а через него — единство народа; снова сплотиться вокруг ценностей и идеалов, создавших великую страну, великую культуру, внесших неоценимый вклад в духовную сокровищницу всего христианского мира.

Почему же Церковь попала под эти страшные жернова гонений? Почему против Церкви восстали все силы зла, несмотря на то, что она никогда не отождествляла себя с политическими партиями, не призывала народ на борьбу с режимом? Потому что Церковь шла узким путем (Мф. 7, 14), отторгающим ложные ценности. На этом узком пути сохранялись понятия святости и греха, правды и лжи, сохранялась нравственная система ценностей, которая проистекала из евангельской вести. И это представлялось опасным для власти, которая мечтала так изменить Россию, чтобы построить в ней совершенно иную общественную, культурную и политическую жизнь.

Мы называем этот путь крестным путем, потому что на нем погибли тысячи православных христиан. Но даже те, кто оставался жив, должны были обладать огромными силами, чтобы шествовать этим путем.

По этому же пути пошла и вся наша русская эмиграция, оказавшаяся вдали от Родины в самых трудных обстоятельствах. Очень часто пребывание на чужбине сопровождалось материальной нищетой, стесненными обстоятельствами, одиночеством, непониманием со стороны окружающих. Это был узкий путь. Но самым узким он был у тех, кто собирался на молитву здесь, в этих стенах¹, — эти люди приняли твердое решение сохранить единство со своей Церковью, потому что она находилась тогда на голгофе. При этом они часто не встречали понимания даже в собственной эмигрантской среде. Их обвиняли в предательстве, служении чуждым интересам, они были

¹ В то время Трехсвятительский храм был единственным в Париже, который принадлежал Московскому Патриархату, остальные находились в юрисдикции Константинопольской Церкви.

882

изгоями. И в этом они мало чем отличались от исповедников Российских. Это действительно была одна страдающая Церковь. Если на Родине страдания были часто физическими, то здесь они были преимущественно моральными, психологическими. И мы преклоняем главы перед теми, кто решил остаться со своей уничтожаемой Церковью, не боясь утраты мира и благополучия в собственной жизни.

Мы сегодня вспоминаем святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого, великих богословов. В чем величие этих отцов? В чем их сила, в чем их значение? Они своим богословствованием сумели сделать христианское послание понятным, актуальным для своей культуры, своего общества, своего народа. Они говорили на языке, понятном для образованного общества, они стали использовать категории мышления, заимствованные из современных им философии, науки, поэзии. Ведь к моменту начала их служения прошло совсем немного времени с тех пор, как Церковь в Римской империи стала обладать какими-то правами. Мало еще было сделано для просвещения языческого общества, и вот тогда эти три великих святителя изменили его духовную и культурную среду. Они были услышаны, потому что были понятными, убедительными. Но вместе с тем три святителя, найдя язык, который был понятен их народу, никогда не искали того, чтобы языческое понимание мира и человека согласилось с тем, что они говорили. У них были мужество и сила идти узким путем, они не шли на компромиссы, которые могли бы разрушить чистоту веры.

Узким путем, по заветам трех святителей, шла и наша Церковь в России — Церковь мучеников и исповедников. Узким путем шли ее чада здесь, в эмиграции. Их опыт должен научить нас мужеству. Нас не должно пугать, что наше слово и наши ценности расходятся с тем, чему «учат» современные телевидение, СМИ, реклама. Быть христианином — это значит быть сильным человеком, идти против течения, оставаться внутренне свободным и верным Христу в условиях, когда общественная система ценностей ориентирует нас в другую сторону. Поступая так, мы будем верны заветам наших отцов, мы будем продолжать их дело. Если все вместе мы будем это совершать, вне зависимости от того, к какой юрисдикции мы относимся, то наше общее христианское дело разрушит остатки средостений, которые еще существуют или так нелепо вдруг возникают вновь, и мы будем единым

883

Божиим народом, созидающим свою Церковь и способным идти в будущее, опираясь на силу христианской веры. Аминь.