Кирилл (Гундяев), патр. Слово по окончании Божественной литургии в день памяти святителя Филиппа, митрополита Московского и всея Руси, чудотворца, в Успенском соборе Московского Кремля 22.01.2009

СЛОВО ПО ОКОНЧАНИИ БОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТУРГИИ
В ДЕНЬ ПАМЯТИ СВЯТИТЕЛЯ ФИЛИППА,
МИТРОПОЛИТА МОСКОВСКОГО И ВСЕЯ РУСИ,
ЧУДОТВОРЦА, В УСПЕНСКОМ СОБОРЕ
МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ
22.01.2009

Очень часто, служа в этом кафедральном всероссийском соборе, Святейший Патриарх Алексий говорил, что в этих стенах перед ним мысленно проходит история нашей Церкви и нашей страны. Эти замечательные слова почившего Первосвятителя самым прямым образом относятся к сегодняшнему дню: мы вспоминаем мученическую кончину святителя Филиппа. Он был удивительно смиренным и добрым человеком. Несмотря на то что будущий митрополит происходил из знатной боярской семьи (отец его был одним из самых заметных членов боярской думы) и его ждала блестящая светская карьера, он удалился в далекий монастырь. На лошадях по заснеженному русскому Северу он добирается до Соловков и поступает туда не как сын богатых и знаменитых родителей, а как смиренный послушник. Его направляют на самые тяжелые послушания: в кузницу, на мельницу... И будущий митрополит, воспитанный в элитарном аристократическом обществе, беспрекословно выполняет все, что ему говорят,

376

он смиренно несет все послушания. Будучи человеком талантливым и образованным, он в какой-то момент становится заметным не только в Соловецкой обители, но и в Москве. Спустя некоторое время будущего святителя возводят в игумены монастыря.

Если кто-то бывал на Соловках, то знает, что самые замечательные монастырские строения были возведены в то время, когда игуменом был будущий святитель Филипп: и Преображенский собор, и другие церкви, и знаменитые внутренние каналы, которыми не перестают восторгаться все те, кто посещает Соловецкий архипелаг. Игумен Соловецкий, прославившийся мудростью, силой слова и силой молитвы, был приглашен Иоанном IV Грозным в Москву, чтобы занять Первосвятительский престол.

Став митрополитом, святитель Филипп объединил вокруг себя много людей. Он пользовался огромным авторитетом. Будучи человеком смиренным, он обладал такой внутренней силой, что притягивал к себе людей. Он не раз беседовал с Иоанном Грозным, уговаривая его изменить отношение к людям. Особенно эти уговоры стали настойчивыми, когда Иоанн, опираясь на опричнину, огнем и мечом стал управлять собственным народом. Многие члены боярской думы были уничтожены. И однажды здесь, в стенах Московского Кремля, в этом великом историческом соборе, произошло нечто из ряда вон выходящее. Когда после очередного «рейда» опричников царь Иоанн, облачившись в монашеские одежды в свидетельство своего смирения, подошел к митрополиту под благословение, то получил не благословение, а грозное обличение святителя.

Не забыл Иоанн того, что произошло. Вскоре оставшиеся в живых деморализованные, находившиеся в невероятном страхе члены боярской думы были созваны на Собор, на который были приглашены и свидетели против митрополита Филиппа. И кто, вы думаете, были свидетелями? Монахи и послушники Соловецкого монастыря — того самого, который был поднят трудами святителя, — люди, которые лучше кого-либо другого знали, что сей человек — святой. Но либо прельщенные деньгами, либо напуганные царем, они перед боярской думой стали возводить на святителя клевету. Можно представить, что творилось в сердце святителя... Возможно, он хотел обличить и грозно ответить своим хулителям. Но он ничего не сказал, он принял все происходящее как крест, хотя хорошо понимал, что эти

377

наветы и лжесвидетельства могут войти в историю и он останется в ней оклеветанным русским митрополитом. Но даже такая перспектива не поколебала святителя.

На следующий день после суда святителя заставили совершить в этом святом соборе Божественную литургию. Но в середине богослужения в храм ворвались опричники, повалили святителя и сорвали с него священнические одежды... Представьте себе чувства людей, которые здесь стояли; поставьте себя на место тех, кто был тогда в Успенском соборе, — какой ужас и страх! Святителя буквально за волосы выволокли из храма, заковали в колодки как опасного преступника и бросили в подвал одного из московских монастырей.

Вчерашний Первосвятитель земли Русской по злой воле злого царя, по наветам и клевете изверженный жестокой человеческой силой из Успенского собора, оказался в страшных подвалах. Но даже здесь он был страшен царю. И тогда тот отсылает его в Тверь и заточает в Отроч монастырь. Из кельи святителя не раздается никакого призыва к народу восстать против деспотичного царя, не посылаются никакие апелляции к Церкви, в которых он мог бы себя оправдать, снять с себя подозрения.

Когда Иоанн Грозный шел войной на Новгород, проходя мимо Твери, он приказал главе опричников — своему наперснику Малюте Скуратову — убить старца, что тот и сделал, задушив его подушкой.

Вот имя какого святителя мы сегодня с вами вспоминаем в этих святых стенах, которые всё это видели и всё это помнят!

Чему учит нас пример святителя? Особенно нас — людей церковных. Не нужно пытаться оправдаться, когда на тебя клевещут, — нужно предавать клеветников суду Божию. Не надо терять внутреннего спокойствия и силы духа, потому что Бог все видит. Мы зачастую сами хотим вершить суд, а потом направо и налево говорим всем, что на нас отовсюду клевещут, что против нас организовывают заговор. Мы восхищаем Божие право судить и наказывать. Но наш ответ на клевету, человеческую злобу должен быть совсем другим — мы должны хранить мир в своем сердце, чтобы чужая злоба не разрушила нашего внутреннего состояния, чтобы тот, кто несет эту злобу, не сокрушил нас своей неправдой, но чтобы мы оказались сильнее. Нужно всегда молиться за клеветников, за обижающих нас, как совершаем мы это на Литургии святого Василия Великого в момент

378

Евхаристии, молясь об обидевших и ненавидящих нас. И тогда наша молитва может приклонить милость Божию и Господь услышит нас и вынесет Свой справедливый Божественный суд.

Я вспоминаю 90-е годы, годы больших политических перемен в нашей стране. Тогда к Церкви обращались, говоря, что она должна занять какую-то определенную политическую позицию, осудить тех-то и тех-то, стать в оппозицию. Церковь не ответила на эти призывы. Церковь не может быть в оппозиции к власти, Церковь не может занимать какую бы то ни было политическую позицию. Задача Церкви заключается в том, чтобы иметь внутреннее мужество и силу говорить Божию правду — и власти, и воинству, и СМИ, и богатым и сильным людям. Как это сделал, провозгласив Божию правду царю Иоанну Грозному в этом самом месте, где мы с вами присутствуем, умученный им святитель Московский Филипп. И разве мы помним имена тех, кто ворвался в собор и сорвал ризы со святителя, кто гнал его и мучил; разве мы помним имена тех, кто вершил неправедный суд; разве помним имена тех несчастных монахов и послушников, которые из-за страха или по каким-то иным причинам лжесвидетельствовали против своего старца? Нет! Господь стер из памяти людей эти имена. А имя святителя мы не только помним, но и обращаемся к нему в молитвах, прикладываемся к раке мощей его, считаем одним из самых светлых и замечательных Предстоятелей нашей Церкви, который подвигом молитвы, смирением, добрым словом своим к людям, подвигом провозглашения Божией правды явил великий пример Церкви Русской.

Вспоминая святителя Филиппа, вознесем к нему наши молитвы о стране нашей, о властях и воинстве, о Церкви нашей, о предстоящем Соборе, о том, чтобы Господь указал перстом Своим на того, кто взойдет на Патриарший престол и кто будет обладать внутренней силой и способностью служить Русской Церкви и стране нашей так, как совершал это служение святитель Филипп, митрополит Московский. Аминь.

379