Ефрем Сирин, прп. 8. Обличение себе самому и исповедь

Во многом, по-видимому, оказывая пользу вам, братия, обязан я позаботиться и о собственной своей душевной пользе, потому что неразумно доставлять пищу другим, а самому терпеть голод; и стыдно поить других, а самому томиться жаждой. Но это

1) По славянскому переводу, часть I. Слово III

153

самое и будет со мной, если не обличу своей совести, что, как знаю, доставит мне пользу на будущем суде.

В юности, когда жил я еще в миру, нападал на меня враг; и в это время юность моя едва не уверила меня, что совершающееся с нами в жизни случайно. Как корабль без руля, хотя кормчий и стоит на корме, идет назад, или вовсе не трогается с места, а иногда и опрокидывается, если не придет к нему на помощь или Ангел, или человек; так было и со мной. Уносимый волнами обольщения, незаметно стремился я к угрожающей опасности. Что же делает со мной благость Божия? Она сделала так, что когда странствовал я по внутренней Месопотамии, встретился с пастухом овец. Пастух спрашивает меня: «Куда идешь, молодой человек?» Я отвечаю: «Куда случится». И он говорит мне: «Ступай за мной, потому что день склонился к вечеру». Что же? Я послушался, и остался у него. Среди ночи напали волки и растерзали овец, потому что пастух ослабел от вина и уснул. Пришли владельцы стада, возложили вину на меня, и повлекли меня в судилище. Явившись к судье, я оправдывался, рассказывая, как было дело. Вслед за мной привели человека, пойманного в прелюбодеянии с одной женщиной, которая убежала и скрылась. Судья, отложив исследование дела, нас вместе отослал в тюрьму. В заключении нашли мы одного земледельца, приведенного туда за убийство. Но и приведенный со мной не был прелюбодеем, и земледелец - убийцей, равно как и я - расхитителем овец. Между тем, взяты под сохранение, как улики, по делу земледельца - мертвое тело, по моему делу - пастух, и по делу прелюбодея - муж виновной женщины; поэтому и их стерегли в другом доме.

Проведя там семь дней, на восьмой вижу во сне, что кто-то говорит мне: «Будь благочестив, и уразумеешь Промысл; перебери в мыслях, о чем

154

ты думал, и что делал, и по себе познаешь, что эти люди страждут не несправедливо, но не избегнут наказания и виновные».

Итак, пробудившись, я стал размышлять о видении и, отыскивая свой проступок, вспомнил, что однажды, будучи в этом же селении, среди ночи со злым намерением выгнал я на поле из загона корову одного бедного странника. Она обессилела от холода и оттого, что была непраздна; ее настиг там зверь и растерзал. Как только рассказал я заключенным со мной про свой сон и свою вину, как и они, возбужденные моим примером, начали рассказывать: поселянин, - что видел человека, тонувшего в реке, и хотя мог ему помочь, однако же не помог; а городской житель, - что присоединился к обвинителям одной женщины, оклеветанной в прелюбодеянии. «А она, - говорил он, - была вдова; братья ее, возведя на нее такую вину, лишили ее отцовского наследства, дав из него часть и мне, по условию».

Во время этих рассказов начал я приходить в сокрушение, потому что было в этом некоторое явное воздаяние. И если бы это случилось только со мной, то, может быть, я сказал бы, что все это случилось со мной просто по-человечески. Но нас троих постигла одна и та же участь. И вот, оказалось, что есть некто четвертый, отмститель, который не в родстве с терпящими напрасную обиду и не знаком мне, потому что ни я, ни они никогда не видели его, так как я описал им облик явившегося мне во сне.

Заснув в другой раз, вижу, что тот же говорит мне: «Завтра увидите и тех, из-за кого терпите вы обиду ¹⁾, и освобождение от возведенной на вас клеветы». Пробудившись, был я задумчив. А они говорят мне: «Что ты печален?» Я сказал им причину. Боялся же я того, чем кончится

1)      С перевода греческого υφ υμῶν ηδιχημευους следовало бы перевести так и обиженных вами. Но и по связи речи, и по сличению переводов на другие языки, нельзя не видеть здесь ошибки в греческом переводе.

155

дело; а прежние свои мысли, будто все бывает случайно, оставил. И они также вместе со мной были озабочены.

Но когда прошла эта ночь, нас привели к градоначальнику, и вскоре ему представлено было донесение о пяти узниках. Бывшие со мной, приняв много побоев, оставили меня и были отведены в темницу.

Потом привели двоих, чтобы над ними первыми произвести суд. Это были братья вдовы, обиженной лишением отцовского наследства. Один из них признан виновным в убийстве, другой - в прелюбодеянии. И, признавшись в том, в чем были пойманы, доведены они пытками до признания и в прочих злодеяниях. Так, убийца признался, что одно время, занимаясь торговлей в городе, вошел он в знакомство и имел бесчестную связь с одной женщиной. (Это была та самая женщина, из-за которой находился в тюрьме один из заключенных со мной.) И на вопрос: «Как он скрылся?» - ответил: «Когда подстерегали нас, случилось соседу прелюбодейцы войти к ней другим входом за одной собственной нуждой. Женщина дала ему, чего он попросил, и так как меня она выпустила уже через окно, то как только увидела соседа, стала просить, чтобы он и ее выпустил в то же окно по той причине, что, как говорила она, хотят задержать ее заимодавцы. Когда же намеревался он исполнить это, застигнут был мужем женщины; а мы убежали». Градоначальник спросил: «Где эта женщина?» Он назвал ее местопребывание, и велено было оставить его под стражей до появления женщины. А другой брат кроме прелюбодеяния, в котором был обвинен, сознался, что учинил и то убийство, за которое содержался со мной поселянин. Он рассказал, что убитый был мужем любимой им женщины. «Когда, - присовокупил он, - вышел он после полуденного времени осмотреть поле, я подошел к нему поздороваться, тут же убил его и убежал. Один человек от великого утомления спал там недалеко; родные убитого, сбежавшись на известие об убийстве,

156

 и не зная, что этот поселянин не имел и понятия о случившемся, связали его и отправили в суд». - «Кто же даст на эти слова доказательства?» - «Жена убитого», - отвечал он. Градоначальник спросил: «А где она?» Он сказал ее имя и местопребывание в другом селении, вблизи села той, другой женщины, и тотчас был взят в темницу. Привели на суд и остальных трех узников. Один обвинялся в том, что выжег поле с хлебом, а прочие - в соумышлении убийств. Получив несколько ударов и ни в чем не сознавшись, они были отведены в тюрьму, потому что судья услышал о назначении ему преемника. А с ними пошел и я, не дождавшись никакого решения по своему делу.

Таким образом, все мы находились вместе. Новоприбывший судья был с моей родины, но я долго ничего не знал о нем, из какого он города, и кто такой. В эти дни у меня было много свободного времени, и я свел дружбу с прочими узниками. И так как прежние мои товарищи сделались благодушными и пересказывали прочим о том, что случилось у нас, то все стали ко мне внимательными, как к человеку благочестивому. Услышали и братья той вдовы и удивились, когда узнали про ее защитника. Поэтому все стали просить меня, в надежде, что скажу им что-нибудь благоприятное. Но, проведя там многие дни, я не видел являвшегося мне во сне. Наконец, опять вижу его, и он говорит мне, что и последние трое, виновные в других преступлениях, несут теперь наказание. Я рассказал им об этом, а они сознались в неправде, а именно, что были заодно с похитителем, который убил человека из-за виноградника, смежного с его владением. «Мы, - говорили они, - засвидетельствовали в этом деле, что виноградник принадлежит ему за долг, и что не он убил этого человека, а тот сам, упав со скалы, разбился до смерти». Один же из них сказал, что он в гневе ненамеренно толкнул человека с кровли, и тот упал и умер.

157

После этого опять вижу во сне говорящего мне: «На следующий день будешь ты освобожден, а прочие подпадут справедливому суду; будь же верующим, и возвещай Промысл Божий».

На следующий день судья сел на своем судейском месте, и стал допрашивать всех нас и, узнав, до чего прежде было доведено дело, потребовал к себе женщин, которые уже были найдены, и обвинителям представлены были права их. Градоначальник отпустил невинных, каковыми были поселянин и мнимый прелюбодей, а женщин подверг пыткам, желая узнать, не участвовали ли они в другом каком-либо деле.

И оказалось, что одна из них произвела поджог в гневе на того, кто выдал ее прелюбодея; причем один человек, найденный неподалеку от места пожара, который бежал с опустошаемого поля, и был взят как виновный. Оказалось, что это и был один из содержавшихся со мной. Судья, допросив его, нашел дело таким, как оно было рассказано, и освободил его, как невинного. А другая из обвиняемых в прелюбодействе, будучи из того же селения, из которого были заключенные за соумышление в убийстве, призналась, как было дело. «Убитый, - говорила она, - ночевал в моем доме; он был красивый мужчина; я спала с ним; а один из братьев вдовы, и именно мой прелюбодей, застал его у меня, ударил, убил и бросил на перекрестке. Когда же сбежался народ, - продолжала она, - два человека гнались за похитителем их козла; бывшие впереди, увидев их, подумали, что бегут преступники и, схватив, представили их в суд, как виноватых». Градоначальник спросил: «Как их имена, какого они рода и каковы из себя?» И, собрав о них все подробности, узнал дело в точности и освободил невинных. Их было пятеро: земледелец, мнимый прелюбодей и трое последних. Обоих же братьев и вместе с ними негодных женщин приказал отдать на съедение зверям.

После этого вывели и меня на середину суда. Хотя

158

и сближала его со мной единоплеменность, однако же он стал осведомляться о деле по порядку, и пытался выспросить у меня, как было дело с овцами. Я рассказал правду, как все происходило. Он узнал меня по голосу и по имени, а пастуха приказал высечь для дознания истины, после чего освободил меня от обвинения, по прошествии без малого семидесяти дней. Знакомство же мое с градоначальником происходило оттого, что родители мои жили за городом с воспитавшими этого человека; да и я, временами, имел у него жительство.

В ту же ночь я увидел во сне прежнего мужа, и он сказал мне: «Возвратись в место свое, и покайся в неправде, убедившись, что есть Око над всем назирающее (наблюдающее)». И, сделав мне сильные угрозы, он удалился; с тех пор и доныне не видел я его.

И я впал в задумчивость, возвратился домой, много плакал, но не знаю, умилостивил ли Бога. Поэтому прошу всех потрудиться со мной в молитвах, так как язва моя неисцельна. Не надмеваюсь видениями, но тревожат меня нечестивые помыслы. И фараону являлся Ангел, возвестивший будущее, но пророчество не спасло его от изреченного над ним приговора. И Христос пророчествовавшим во имя Его говорит: не знаю вас... делатели неправды (Лк.13:27). Знаю, что подлинно видел я и изведал опытом, но беспокоит меня чрезмерная укоризна моя Богу. Ибо кто говорит, что все самослучайно, тот отрицает бытие Божества. Так рассуждал я, и не лгу, каялся, и не знаю, загладил ли свой грех; проповедовал о Боге, но неизвестно мне, принято ли это от меня; писал о Промысле, но не разумею, угодно ли это Богу ¹⁾.

Вижу здания, - и заключаю о здателе (строителе); вижу мир, - и познаю Промысл; вижу, что корабль без кормчего тонет; видел, что дела человеческие ничем

1)      Здесь оканчивается Слово в славянском переводе

159

не оканчиваются, если Бог не управляет ими. Вижу город и различное устройство гражданских обществ, - и познаю, что все держится Божиим распоряжением. От пастыря зависит стадо, а от Бога - все, что возрастает на земле. В воле земледелателя отделение пшеницы от терний; в воле Божией благоразумие живущих на земле во взаимном их единении и единомыслии. В воле царя расположить полки воинов; в воле Божией - определенный устав для всего. На земле ничего нет невозглавленного, потому что начало всему Бог. Реки - от источников, а законы - от Божией премудрости. Земля приносит плоды; но, если нет дождя с неба, ничего не может произвести сама от себя. День заключает в себе существенность света, но для совершения своего имеет нужду в солнце. Так и добрые дела производятся людьми, но в совершение приводятся Богом. Солнце имеет в себе свет, но для собственного его упокоения нужно ему небо; подобно и благочестивые для восстановления своего имеют нужду в Боге. И свет - не без огня, и тьма - не без мрака, потому что все имеет взаимную нужду друг в друге; для одного необходимо другое.

Ни в чем не имеет нужды один Бог. В ряду происходящих существ ничего не бывает само от себя. Вещь не может сама себя сотворить. Кто сам себя творит, тот был прежде, нежели сотворил себя. Как же произошел он впоследствии? Кто был прежде своего происхождения, тому не было нужды делаться тем, чем он уже был. И почему нужно было бы нечто другое к составлению того, что уже было? Итак, один Бог не приведен в бытие, ибо само себя приводящее в бытие само себе противоречит.

Бог не не знает, что Он не приведен в бытие, потому что не был Он, подобно нам, вначале младенцем. Он не в неведении сущности Своей, потому что она не уступлена Ему кем- нибудь. Он знает, что такое Он, и скрывается от всякого

160

человеческого разумения, не по зависти к нам, но щадя нас. Ибо для слуха нашего невместимо слышать о природе, или начале не приведенного в бытие; нам и выразить это невозможно. Мы не доходим до того, чтобы постигнуть начало Безначального, потому что нет в нас столько разумения. Земное глаголал Бог с Синая, и тысячи истаивали, что же будет с нами, если возглаголет небесное? С земли глаголал, и тысячи истаивали; что же будет с нами, если начнет беседовать с нами с неба? Народ просил, чтобы не слышать гласа Божия, и Бог соизволил это. Моисей умолял, чтобы Бог пребыл с народом, и многие умирали, не вынеся приближения к естеству Божию. И так Бог показал, что, приближаясь к людям, по причине праведности Своей для них, неправедных, делается Он поражающим неисцельно. Но, щадя нас, удаляется Он от нас, чтобы оставались мы живы, а также не изрекает нам таин, чтобы мы не умерли. Приблизился Он к Аарону и, найдя его сыновей виновными, умертвил их; приблизился к народу, - и истребил многих согрешивших. Поэтому, если изречет Божественное, и не уверуем, то убиет всех нас. А поэтому и не изрекает, так как предвидел, что не уверуем. И так прекрасно делает, промышляя о том, чтобы мы не умерли. Не дает столько разумения, чтобы не угасить произволения, не сообщает большей силы, чтобы не затмить природы. Не стесняет благости, чтобы не препобеждалась она недостоинством; не творит людей Ангелами, чтобы не расстроить Своей силы; не творит Ангелов Херувимами, чтобы не сокрушить Своего создания. Но сделал все, что могла принять сотворенная природа. Уставил чин естеств и нашел, что они, как изменяемые, имеют нужду в милосердии. Знает же, что поддерживаются они в существовании великой благодатью, потому что природе, чтобы поддерживалась она в существовании, придал от сущности Своей, а что превосходит ее меру, то утаил

161

от нее. Соразмерно с силой уставил чин для разумения, чтобы для тварей не стать виной их превозношения, как подстрекающие детей на худое в большей мере бывают сами виновны. Бог дал тварям, что могли вместить, и извинил в том, чего не могли вместить. Ибо ни от кого не требует чего- либо сверх силы.

Поэтому вы, человеки, не обвиняйте Его могущества, что не соделало для природы вместимым невозможное; виной этому не Создатель, но тварность. У художника золотых изделий есть искусство, но не хочет придать золоту чего-нибудь большего, потому что само оно не допускает этого. Так и Бог, хотя и может, однако же не простирается далее, потому что нет способного вместить Его. Дай вещество, которое бы имело в себе нечто большее, нежели золото, и художник готов придать ему свойственную красоту. Ибо ни один художник, представляя в уме что-нибудь превосходнейшее золотого вещества, не возьмется сам собой подобным этому сделать данное вещество. И Бог, уразумев все чудеса, познал, что вещество не может быть подобной Ему природой. Все превысил богатством Своим в тварях, но чтобы получившее бытие стало не получившим бытия, этого Он и не помышлял, и не изобретал, и не делал. Если из получившего бытие произвел Он не получившее бытие, то обличает Свою собственную природу, что и она произошла, и что все сотворенное Им произвел Он по нужде, а не по премудрости Своей. Бог непостижим в могуществе Своем, о человеки! Он мог явить в тварях нечто большее, но совершил над ними только то, что было для них вместительно.

Знаю, что многие купцы могут производить торг обширнее того, сколько у себя имеют в наличности. Но что есть у них в наличности, за то вполне уважаются, хотя без труда покупают и не имея у себя в наличности денег. Если и Бог не без труда сотворил существующее, то вы, желаю-

162

щие возражать, вправе заключить тогда, что не может Он сотворить большего. Но хотите ли видеть, с какой несказанной легкостью творит Он? И небеса и все, что на них, сотворил Он словом. А этим доказывается, что может Он сотворить еще многое и лучшее, но не творит, потому что тварная природа не вмещает этого.

Знаю, что художники примышляют (изобретают) нечто такое, чего не имеет в себе вещество, и чем-нибудь обыкновенным, украсив то, производят приятное впечатление. Тем более несомненно, что это возможно для Бога, Который явил в существах столько благолепия. В какой мере дело прочнее слова, в такой же до бесконечности несравнимой мере сила Божия преизбыточествует перед сотворенным. Итак, Бог все сотворил соразмерно с потребностью каждой твари, и не по нужде какой изобрел разности тварей. Сотворивший природы этим самым показывает, что Он же создал и разности их, потому что последним дал доказательство в рассуждении первых. Причина стольких красот не вынужденна, иначе они окажутся делом кого-либо другого, а не Бога, потому что необходимость исключает произвол. Но Бог, как выразило Писание, творит все, что хочет, на небесах и на земле (Пс.134:6).

И если твари в удалении своем от порядка служат к хвале Божией, то, конечно, зло - не причина совершенства, а бывает препятствием благочестию. А если бы зло было первоначально, то не попустило бы оно произойти доброму; иначе и доброе принадлежало бы ему. Если вещество произвело беспорядок вопреки Богу, то великое заблуждение - думать, что неодушевленное может вступить в борьбу. Если в веществе деятельность есть душа беспорядка, то великое неразумие - движение при действии почитать душой, потому что ни в одном из нас то, что он делает, не есть душа. Да, скажут: деятельность вещества произошла от чего-либо существующего в нем. Очень недалекому

163

уму свойственно думать, что в веществе, всегда умаляющемся и изменяющемся, есть нечто вечное. И как изменяющееся стало вечным? Поэтому ничто не начало быть, что начало быть (Ин.1:3). Ничто, кроме единого Бога, не было всегда. Потому-то все и имеет в Нем нужду. Ибо Он сотворил это, восхотев, а не по нужде; и сотворил каждую тварь, как восхотел. Имел же собственную Свою волю, не подлежащую необходимости, и не сотворил совечных Себе тварей. Ибо, если бы хотеть было для Него необходимостью, то твари были бы совечны Ему, и действо было бы сообразно с хотением. Ибо действо Его было не по необходимости, иначе твари были бы совечны Ему.

И то, чтобы Ему быть покланяемым, как хотение, было не что-либо страдательное. Поэтому не по необходимости установил Он поклонение Себе, так чтобы тварей для поклонения Себе сделать совечными. Ибо ничего не терпит, если не воздают Ему поклонения язычники, и не приходит в то или другое состояние, смотря по разности поклонений; не раздражается несовершенным поклонением Иудеев, не смущается ересями, которые воздают Ему поклонение отчасти. Ибо во всяком случае остается не подлежащим страданию, пребывая одним и тем же, как и прежде всех тварей, так и доныне, и впоследствии до беспредельности. Благость Его причина всему; правда Его устав всему; премудрость Его открывается в разнообразии. Итак, то, что можем вместить мы, человеки, дает Он, щадя, как сказал я, силы наши. И поскольку предвидел, что никто из сотворенных не может вместить Его, то безначально, из сущности Своей, произвел Сына и Святаго Духа, не по какой-нибудь необходимости и не по какой-либо причине, как сказали мы, говоря о Слове, чтобы открылась полнота Божества Его, потому что родил Слово естественно, из сущности Своей, все же естество изъято от необходимости и причины; и особенно потому, что с волей соединил

164

естество, а то и другое сопряг с благостью. Ибо благость явила полноту, потому что родил Вмещающего ее существенно, и естество обнаружило достоинство, потому что Вмещающий не недостоин, как Сын, как не созданный; и воля исключила необходимость, потому что не ради чего-либо рожден Сын, но чтобы всегда совершалась тайна вечности, и чтобы не могли мы сказать, будто бы изволение о естественном рождении Сына Божия подлежало необходимости. Дух же Святый исшел из сущности Отца не полусовершенным и не смешанным, ибо Он не Отец иногда, а иногда Сын, но Дух Святый, имеющий полноту благости и исходящий во свидетельство о Божестве, какое ипостасью Своей дает Дух Святый о том, что Отец родил Сына не по страсти, не во времени, не каким-либо способом и не по какой-нибудь причине, но естеством, свободным от необходимости; потому что Отец, восхотев извести и другого Общника, не Того, Которого родил, но Духа Святаго явил из сущности Своей. Не прежде Сына извел Духа, чтобы не сказали мы, что хотение подчинено необходимости. Не убоялся человеческого о Нем сомнения, каким образом родил Бесстрастный, имея в доказательство Духа Святаго, потому что, не родив, извел Его по- Своему: так и Сына родив, родил бесстрастно, по-Своему. Ибо не умалился исхождением Святаго Духа, чтобы и рождение Сына не предполагали мы страстным. А если же Духа Святаго именуем после Сына, то в означение не времени, а Лица. Ибо одно время и Духа и Слова. И мы со словом изводим дыхание. Итак, Отец не имел нужды во времени к произведению Слова; и не во времени, не после Слова, извел Духа Святаго. Поэтому-то Божество Святой Троицы совечно. Отец и Сын и Святый Дух, хотя три Лица, но единой сущности. Поэтому-то Святая и единосущная Троица есть единый Бог. А что слово в духе, это утверждает о нас Давид, сказав, что есть дух во устех наших (Пс.134:17) и тем не подобную на-

165

шей сложность приписывает он Божеству, но показывает сближение в доказательство сказанного выше. Итак, сколько вмещаем, столько и постигаем о Боге, и сколько можем, столько приемлем от Него. Кроме Сына и Духа Святаго никто не имеет полноты Его ведения. Ибо, если услышим что большее, то не поверим; и если приимем что большее, то возгордимся. Потому справедливо и не говорит, и не дает Он большего.

А я для того и коснулся перед этим сказанного, чтобы показать Божий Промысл и в даянии ведения о Нем. Ибо и Сам Христос говорит: если Я сказал вам о земном, и вы не верите, - как поверите, если буду говорить вам о небесном? (Ин.3:12). Но я простираюсь далее этого слова, и говорю: «Если не можем слышать небесного, то поверим ли чему, услышав о Божием естестве? Если Иудеи, погрешившие в исполнении временных заповедей, умерли, то тем более погибнут не соблюдающие того, что услышали о Боге. И если бы смерть эта была подобна той, какой умерли Иудеи! Напротив того, думаю, что это - страшная смерть самой души. Да и апостол свидетельствует о том, что гораздо хуже - отвергнуться Сына Божия (Евр.10:29).

Уразумейте, братия, что все вышесказанное написал я ради себя, и с намерением предаюсь скорби, чтобы не подпасть худшей смерти. Коснулся я слова о ведении, желая показать, что погрешил я в ведении. Сказал некто в премудрости, что сильные сильно будут истязаны (Прем.6:6). Ведение есть сила Божией благодати. И я, познав Христа, по приобретении этого ведения, предавался мыслям о случайном. Потому убоялся, чтобы покаяние мое не было отвергнуто, как Исавово. Знаю, что Исав отвержен, как коснеющий в пороке. Но боюсь, чтобы мое раскаяние не было осуждено, подобно падению. Слышал я о величии Божества, и страшит меня мысль, что самое величие Божие угрожает мне таковым отвержением. Слышали вы о бесконеч-

166

ном множестве силы: с тем и коснулся я этого, чтобы знали вы, что угнетает меня. Слышали вы об этом море премудрости: что же медлите пролить за меня перед Богом источники слез? Слышали вы о бесконечном утверждении правды: почему же не предложите за меня в дар сердец своих?

Знаю, что помиловал Бог многих покаявшихся, но большая часть из них грешили по неведению. Знаю, что простил Бог многих, но они имели многих перед Ним за себя предстателей. Читаю написанное о Корее и Дафане, и прихожу в ужас; прихожу в ужас, видя, как Бог наказал их за Моисея. Рассуждаю о том, что написано о Мариам, сестре его, как она за одно слово, сказанное Моисею, вся покрылась проказой. Если постигло такое наказание за святого человека, то какое будет истязание за вечного Бога? Каин, убивший брата, подвергается столь долговременной казни, что же будет с оскорбившими Бога? Строг был приговор во время потопа, и боюсь, чтобы не подпасть одной участи с погибшими от потопа. Бог прогневался за построение столпа, который не мог быть совершен, что же сделает за собственное мое падение? Придите, братия, на помощь ко мне, испрашивающему прощения, чтобы и к вам пришли на помощь святые в том, в чем угнетается каждый из вас.

Кто утверждает, что все случайно, тот отрицает бытие Божества. Так рассудил я, - и не лгу; покаялся, - и не знаю, умилостивил ли Бога. Умоляю и святых, но, может быть, не приемлются их молитвы. Ибо слышу Иезекииля, который говорит, что ни Ной, ни Иов, ни Даниил не успеют в просимом ими (Иез.14:18). Умоляю всех пророков, но боюсь быть отверженным с нечестивыми во Израиле, потому что Бог говорит Иеремии: не возноси за них молитвы (Иер.7:16). Итак, что же? Умилостивлю ли Господа дарами? Но страшусь, чтобы и мне не сказал, как фарисеям, что прошу ради собственной своей потребности.

167

Если буду поститься, то, может быть, скажет мне: таков ли тот пост, который Я избрал (Ис.58:5). Если буду милостив к бедным, то, может быть, скажет мне: елей же грешнаго да не намастит главы моея (Пс.140:5). Если буду принимать Его священников, то, может быть, и мне скажет: отвержен ты за то, что назореев Моих поил вином (Ам.2:12). Принесу ли Ему дар? Но объемлет меня страх, что и мне скажет: не носите больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня (Ис.1:13). Боюсь даже пребывать и в церквях, чтобы не отлучил меня, сказав: кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои? (Ис.1:12).

Отовсюду мне тесно теперь, братия, и обращаюсь к совести своей. Если опять буду нечествовать, горе мне! Если бесстыдно буду просить, боюсь, чтобы не подавил меня мраком. Знаю, что и Навуходоносор покаявшийся принят, но его извиняли и неведение, и владычество; а я не извиним ни с той, ни с другой стороны. Я был уже причастником благодати, от отцов получил наставление о Христе. Родившие меня по плоти внушили мне страх Господень. Видел я соседей, живущих в благочестии: слышал о многих, пострадавших за Христа; отцы мои исповедали Его перед судией; я - родственник мученикам; нет никакого извинения в мое оправдание. Если скажу об общем происхождении по плоти, то ничем не отличусь от упоминаемых блаженным Иовом. Предки мои были нищие, питавшиеся милостыней. Деды, благоденствовавшие в жизни, были земледельцами. Родители занимались тем же, и состояли в незнатном родстве с городскими жителями. Поэтому в чем, в высокомерии ли, или в пышности, почту себя подобным Навуходоносору? Разве была у меня крепость исполина? Или по природе отличался я красотой?

Не хочу и говорить о том, что сделано мной в детстве, чтобы не возбудить в вас к себе омерзения. Еще в молодых летах произнес я обет, однако же в краткие эти годы был я злоязычен, бил, ссорил других, препирался с соседями,

168

завидовал, к странным был бесчеловечен, с друзьями жесток, с бедными груб, из-за маловажных дел входил в ссоры, поступал безрассудно, предавался худым замыслам и блудным мыслям, даже и не во время плотского возбуждения. Но знаю, что все это отпущено мне перед судилищем. Что же сказать о бывшем после этого, по принятии познания истины? Поэтому весьма имею нужду в вашей помощи.

Приидите ко мне на помощь, как друзья, и оплачьте меня, как мертвеца, или сжальтесь надо мной, как над живым или полуумершим. Излейте на меня милосердие свое, как на пленника, и приложите о мне старание, как о покрытом загнившими язвами, потому что весь я в струпах. Превосхожу я Иудеев. У них не было места для обязания (веревок), а у меня и душа повреждена. Они от главы до ног объяты были болезнями, а у меня и все внутренности согнили. Они вовлечены в заблуждение льстецами, а меня никто не вовлекал в заблуждение. Сам от себя измыслил я хулу на Бога, и один у меня сообщник - диавол, который омрачил мой ум. Боюсь, братия, чтобы и мне, подобно ему, не дойти до нераскаянности. Это одно у меня оправдание, что он внушил мне худое. Но это не послужило извинением Адаму. Диавол вложил мысль, а я слушаюсь его. Но Ева не избежала приговора. По этому приговору и Исав стал безответным, чтобы знали мы, что есть подобные диаволу, что все те, которых апостол наименовал сосуды гнева (Рим.9:22), разделяют одну участь с диаволом. Боюсь, чтобы и меня не поставил Бог в числе их. За пренебрежение Бог предал их постыдным страстям (Рим.1:26); потому должно страшиться, чтобы и надо мной не произнес подобного приговора.

И ныне еще много во мне нечистых помыслов, зависти, зложелательства, разогорчений, самолюбия, чревоугодия, злонравия, отвращения к нищете, укоризненности к бедным. Сам в себе я ничто, а считаю себя за нечто; принадлежу к числу худых

169

людей, а домогаюсь приобрести себе славу святости; живу во грехах, а хочу, чтобы почитали меня праведным. Сам лжец, а на лжецов досадую; оскверняюсь мыслью, а произношу приговор на блудников; осуждаю воров, а делаю обиды бедным; воздвигаю суд на злоречивых, а сам бесчестен; кажусь чистым, тогда как весь нечист; в церкви становлюсь на первом месте, не будучи достойным даже и последнего; требую себе чести, когда должен нести бесчестие; собираю приветствия, когда заслуживаю оплевания; вижу монахов, и принимаю величавый вид; смотрю на мирских, и делаюсь высокомерным; перед женщинами хочу казаться любезным, перед богатыми - благочестивым, перед посторонними - надменным, перед домашними - глубокомысленным и благоразумным, перед родственниками - славным, перед благоразумными - совершеннейшим. С благочестивыми веду себя, как мудрейший, а неразумных презираю, как бессловесных; если я оскорблен, мщу за это; если не оказана мне честь, отвращаюсь с ненавистью; если требуют у меня справедливого, вхожу в тяжбу; а кто говорит мне правду, тех почитаю врагами; обличаемый изъявляю свое негодование; не видя себе лести, гневаюсь; не хочу трудиться, а если кто не служит мне, сержусь на него; не хочу прийти на помощь, а если кто мне не оказывает услуг, злословлю его, как гордеца; в нуждах не знаю брата, а если здоров он, обращаюсь к нему; больных не терплю, а сам, будучи болен, хочу, чтобы меня любили; высших пренебрегаю, а при свидании с ними лицемерю; заочно пересуживаю, а в лицо льщу; не хочу отдать честь достойному, а сам, будучи недостоин, требую себе почестей. Не стану говорить о тех мыслях, какие у меня на уме, и чем я затрудняюсь относительно законов, пророков, Евангелия, апостолов, церковных учителей, проповедников, священнослужителей, чтецов, экономов, епископов. Не буду описывать ежедневно придумываемых мыслей, забот о суетности, нера-

170

дения в молитве, усердия к пересудам. Если рассказывает кто басни, - мне приятно; а если заговорит о воздержании, - скучно. Не постою на месте, если читает кто Божественное Писание; а кто проводит время в совопросничестве и спорах, тех слушаю с услаждением. Не буду описывать притворной лести (только бы не будили меня на молитву), хождения в церковь по одному заведенному порядку, умышленных замедлений, пустословия в церковных собраниях, попечений о столе, пересудов в самом святилище, лености во время молитв, псалмопении, совершаемых только для вида, выисканных встреч, корыстных переговоров, лицемерных бесед с благочестивыми женщинами, непрестанных восклицаний, презрения к нуждающимся, неуплаты взятого взаймы, гнева на неоказавших хорошей услуги, переиначивания обещаний, вынуждения у друзей милостей, как чего-то должного, ненасытности в принятии даров, участия в чужих проступках, ухищрений, не служащих ни к чему полезному, ласкательств для получения большего, разногласий, просьб, пустых припоминаний, пагубного соперничества, бесполезных сопротивлений, непристойных свиданий. Такова жизнь моя, братия, таковы мои недостатки! Если можете побороть во мне такое множество пороков, то справедливо поступите, сжалившись надо мной. А если вы в состоянии бороться с этими злыми страстями, но не потрудитесь защитить меня, то худо сделаете. Ежели есть у вас силы укротить такое полчище помыслов, то ужели будете смотреть на это, не вспомоществуя мне в борьбе?

Но, может быть, скажете, что о помыслах не должно входить в исследование. И почему, рассуждая о случайном, столько распространялся я? Но могу и из Божественного Писания привести вам на это доказательства. Иов приносил жертвы за детей своих, говоря: может быть, сыновья мои согрешили и похулили Бога в сердце своем (Иов.1:5). А если бы не подлежали ответственности помыслы, то для

171

чего бы приносить ему единого тельца за грехопадения помыслами? Осуждены и зломысленные в сонме Кореевом; поскольку имели худые помыслы, то были пожжены. А когда слышим: у вас же и волосы на голове все сочтены (Мф.10:30), то власы на голове суть помыслы, и слава есть ум, в котором заключена сила мышления. Бог соизволение на прелюбодеяние признал прелюбодеянием, и вожделение жены - самым делом, и грех - убийством, и ненависть ценит наравне с человекоубийством, ибо говорит, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду (Мф.5:22); и ненавидящий брата своего, есть человекоубийца (1Ин.3:15). Свидетельствует об ответственности нашей за помыслы и блаженный Павел, говоря, что откроет Господь скрытое во мраке... и сердечные намерения (1Кор.4:5). И еще говорит он: мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую в оный час (Рим.2:15). Итак, не говорите мне, что помыслы ничего не значат, потому что соизволение на оные признается за самое дело.

Не множество помыслов, вместе одобряемых, должны мы принимать в рассмотрение и подвергать исследованию, но то решение, по которому имеющий помыслы признал что- либо приятным ему. Земледелец сеет на земле, но не все принимается ею; так и ум сеет в произволении, но не все одобряется. Что принято землей, на том земледелец ищет плод; и что одобрило произволение, в том Бог требует отчета. И Спаситель сказал: Отец Мой - виноградарь (Ин.15:1). И Павел говорит: вы Божия нива(γεωργον) (1Кор.3:9). Поэтому не ввергайте меня в беззаботность, но лучше позаботьтесь о мне и вы. И в другом месте сказано, что слово Божие...  судит помышления и намерения сердечные, и доходит до разделения души и духа (Евр.4:12). Если судить помышления, то почему же не помогаете мне в оправдании, как подлежащему ответственности?

Хотите ли познать душу и дух? Учитесь этому опять из земледелия. Земледельцы знают свойства

172

земных почв и, смотря по месту, такие и сеют семена, и каждый, по своей земледельческой опытности, различает силу каждой почвы. И Бог наш умеет различать помыслы естественные и произвольные. Поэтому и Екклесиаст говорит: все - суета и томление духа (Еккл.1:14), под суетой разумея естество, а под томлением - дело противоестественное. Поэтому говорит: что от суеты, то минует, а что от деятельности, то за все это Бог приведет тебя на суд (Еккл.11:8-9). И апостол, людей поступающих естественно, назвал душевными, а поступающих противоестественно - плотскими; духовные же суть те, которые и естество преобразуют в дух. Ибо делатель Бог знает и природу, и произволение, и силы каждого, и всевает слово Свое, и требует дел по мере сил наших; не уступает над Собой преимущества земледельцам, которые на всякой почве сеют приличные ей семена: лучше же сказать, сверхъестественно и несравненно превосходит их, проникая в душу и дух, в естество и произволение. И если человек довольствуется естественным, то Бог не взыскивает, потому что определил меру естества и положил ему закон для самостоятельного бытия. Но если произволение одолевается естеством, то взыскивает за ненасытность и за нарушение устава Божия.

Так, братия, соизволение ценится как самое дело, потому что основа делу полагается произволением. И Господь сказал, что соизволение на помыслы сквернит человека (Мф.15:19); ибо известно Ему, что в теле действует душа.

Но могу представить вам на это примеры и из закона, а именно: нечистый, если прикоснется к чистому, оскверняет это, и оно, по этому случаю, имеет нужду в очищении (Чис.19:22). А блуд, и зависть, и несправедливость естественным образом нечисты. Итак, если делаешь зло, то оскверняешь и других; если же помыслами соглашаешься на дело, то оскверняешься самой нечистотой. За-

173

меть: не сказано что осквернившийся оскверняет другого, но все, чего коснется осквернивший, оскверняется от него. Та же разность и у нас. Если впал кто в блуд, или если кто соблазняет, или служит худым примером, то многих делает нечистыми; а если впадет в одни помыслы, то других не оскверняет, потому что они не видят, но сам оскверняется и подпадает суду. Поэтому чем же разнится суд над тем и другим? Многим; именно сделавший принимает участие во всех соблазнившихся и подражавших; а помысливший даст ответ за себя одного. И язычники одинаково осуждают и сделавших преступление, и знавших о нем. Ибо познается из этого согласие содействовать. Закон представляет и другой пример в зданиях и камнях. Сказано: если войдет священник и увидит проказу в доме, то все, что в доме, нечисто (Лев.14:32). Итак, по моему мнению, священник есть закон и ведение. Поэтому, если кто стал грешен до ведения закона, то не подвергается ответственности за других, потому что не с ведением делал; впрочем, поскольку это нечисто, то сам до гнусности осквернен отпечатками нечистоты.

Но предложенное умозрение имеет и другую силу. Ибо смело должен я рассказать вам 6 себе все; пусть знаете, что я виновен во многих грехах. Не осквернившиеся еще самым делом, но бывающие скверными по сообществу, скверны и в том случае, когда, давая согласие, не знают, что делают. Поэтому, если вскоре устранятся и прекратят общение, то не отвечают за свое согласие; потому что и закон судит не мимо идущих свидетелей дела, но добровольно бывших при оном. Итак, когда закон и наш учитель, скажу так, то есть постигший суд, находят кого-либо по собственной воле имевшим связь с совершившим преступление, тогда признают его виновным. И апостол умел пользоваться подобными законами, ибо говорит: праведный [суд] Божий, что делающие такие [дела] достойны смерти; однако не только [их] делают,

174

но и делающих одобряют (Рим.1:32). А по мне, сверх сказанного служит доказательством и обличение упомянутого в начале этого слова, а именно, что свидетели худых дел, поскольку сами не сделали ничего достойного смерти, освобождены, все же виновные подвергнуты наказанию.

Итак, никто из вас да не утешает меня тем, что мысленное соизволение ничего не значит; напротив того, выслушав несомненную истину, пусть лучше потрудится со мной в молитвах. Ибо и это самое, что говорю и не исправляюсь, уже есть грех. Священное Писание говорит: кто разумеет делать добро и не делает, тому грех (Иак.4:17). И если обличаемый не чувствует стыда, то этим подвергается страшному наказанию, потому что раздражает наставника. Хотя сам себя обличаю, однако же пребываю в грехах, и, исповедуя грехи, не перестаю грешить. Зная, что это одно содействует к оправданию, видя - не вижу, потому что, принеся покаяние, опять грешу. Не переменяю суда своего о сделанном мною, но противоречу своему покаянию, потому что я, как раб греха, и не желая - делаю злое, и, как вписанный в военную службу, подчиняюсь греху; хотя и не в состоянии, однако же плачу ему оброк по навыку, царствующему в уме моем. Стараясь об угождении страстям, беру жалованье с плоти. Знаю, что допускаю в себя растление, но, когда прикажут это, делаю. Избегаю будущей скорби и, как пес на привязи, обращаюсь к тому, кто дает мне приказание. Ненавижу грех, но пребываю в страсти; отказываюсь от беззакония, но, не желая, покоряюсь удовольствию. Поработил я природу свою греху, и он, купив мое произволение, производит для меня необходимость. Рекой льются на меня страсти, потому что соединил я ум свой с плотью, и разлучение невозможно. Спешу изменить свое произволение, а предшествующее состояние противится мне в этом. Тороплюсь освободить душу свою, но стесняет меня множество долгов.

175

Диавол, злой заимодавец, не напоминает об отдаче; ссужает щедро, никак не хочет брать назад. Домогается только порабощения, а о долге не спорит; дает в долг, чтобы богатели мы страстями, и данного не взыскивает. Я хочу отдать, а он к прежнему еще прибавляет. Когда же принуждаю его взять, дает что-нибудь другое, чтобы видно было, что уплачиваю ему из его же ссуды. Обременяет меня новыми долгами, потому что прежние страсти истребляет другими, дотоле небывалыми. Старое, кажется, уплачено, а он вовлекает меня в новые обязательства страстей. Видит, что непрерывным пребыванием в долгу удостоверяет меня в том, что я грешен, и вводит в меня новые пожелания. Заставляет меня умалчивать о страстях и не исповедоваться, и убеждает стремиться к новым страстям, как безвредным. Свыкаюсь со страстями дотоле небывалыми и, развлекаемый ими, прихожу в забвение о прежних страстях. Заключаю договор с пришедшими ко мне вновь, и снова оказываюсь должником. Устремляюсь к ним, как к друзьям, и ссудившие меня опять оказываются моими властелинами. Хочу освободиться, а они делают меня продажным рабом. Спешу разорвать их узы, а связываюсь новыми узами; и, стараясь избавиться от воинствования под знаменем страстей, по причине преспеяния и даров их, оказываюсь их домоправителем.

О, прочь от меня это рабство змия, потому что рабствуя господствует! О, прочь от меня эта власть страстей, потому что все порабощаются их лестью! Прочь этот застарелый грех, потому что и приобретенное обратил в природу! Он дал и залоги, чтобы купить себе мой ум; льстил плоти, чтобы отдать в услужение ей душу. Предвосхитил мою юность, чтобы разум не знал происходящего; привязал к себе несовершенный рассудок и через него, как медной цепью, держит недалекий ум, и если хочет бежать, - он не пускает, держа на привязи; и, если намеревается укрыться от плоти, укоряет,

176

как неблагодарного. Грех ограждает ум и запирает дверь ведения. Порок непрестанно на страже у разума, чтобы, воззвав к Богу, не воспрепятствовал он плоти быть проданной. Клянется, что заниматься плотью нисколько не худо и что за такую малость не будет взыскания. Приводит в пример множество перепутанных помыслов и уверяет в невозможности того, чтобы подвергались они исследованию; ссылается на их тонкость, и удостоверяет, что все подобное предано будет забвению. Когда преодолею его, указывая на суд, на себя принимает наказания. Когда скажу, что это - грех, отвечает: «Я буду за тебя отвечать». Когда скажу, что мне угрожает наказание, говорит: «Почему же? Я подал мысли». Если скажу, что подвергаюсь суду, как послушавшийся, ответствует: «Не беспокойся, потому что я тебя принуждаю; да и где же, - продолжает, - твое послушание? Ты делаешь не по произволению». Вот чем меня удерживает, чем связывает, чем продает и покупает, чем вводит в обман и заблуждение, чем льстит мне и подчиняет себе.

Павел о подобном мне грешнике сказал, что он плотян (Рим.7:14). Грех приводится в дело соизволяющими на оный, но между природой и грехом посредствуют навыки, и страсти суть нечто, данное грехом и принятое природой; употребление этого есть подчинение души, а смущение ума - рабство. Ибо грех, находясь во плоти, властвует над умом и овладевает душой, подчиняя ее с помощью плоти. Грех употребляет плоть вместо управителя; через нее также обременяет и самую душу, и делается как бы домоправителем ее, потому что дает дело и требует отчета в исполнении. Если нужно наложить на нее удары, то через плоть обременяет ее оными. Ибо плоть обратил как бы в собственную свою цепь и держит на ней душу, как овцу на заклание, и как высоко парящую птицу связал ее этой цепью, и ею же между тем, как у крепкого исполина мечом,

177

отсек у нее руки и ноги. Не могу ни бежать, ни помочь себе, потому что заживо я мертв; смотрю глазами, но слеп; из человека стал псом; и, будучи разумным, веду себя как бессловесное.

Итак, сжальтесь надо мной, друзья мои, помогите мне воспрянуть душой с земли, и вы, природу телесную срастворившие с природой духовной, поспешите ко мне, умоляю вас, пока не изречен надо мной приговор, поспешите, пока я не умер, поспешите, чтобы и для меня, как для юродивых дев, не закрыли дверей, прежде нежели отойду в землю, где смертным невозможно увидеть жизнь, или помыслить о неправде и правде, где нет тела, от которого душе бывает жизнь и смерть, и нет плоти, которой осмеивается враг, укоряемый ее немощью. Ибо, если поможет мне Господь, то желаю освободиться от жалкого, страстного расположения, и если помилует меня, готов принять на себя обет послушания Ему.

Если сотворит Он со мной по множеству милости Своей, то избавит меня от греха; и если изольет на меня благость Свою, то спасусь; уверен же, что это возможно Ему, и не отчаиваюсь в спасении своем. Знаю, что множество щедрот Его препобедит множество грехов моих. Знаю, что всех пришедших, помиловал, и в Крещении даровал отпущение грехов; исповедую это, потому что и я воспользовался благодатью. Но еще имею нужду в уврачевании от грехов, соделанных после Крещения; а Воскрешавшему мертвых не невозможно уврачевать и меня. Стал я слеп, но Он исцелил и слепорожденного. Я - овца, обреченная в добычу львам, но Он избавил Адама от уст змеиных. Грехами своими уподобился я псу, но, исцелившись, буду сыном, подобно сирофиникиянке (Мк.7:26). Отвержен я, как прокаженный, но если Тебе будет угодно, - очищусь. Знаю, что согрешил я по приобретении мною ведения, но имею молитвенником за себя святого Давида; он, при помощи Господа, исправился, и я исцелюсь, если посетит меня. Из-

178

вестно мне, что избыточествую я грехами, но не препобедится ими благость Его ко мне. Отдавший преимущество мытарю может отдать оное и мне, который еще больше сделал худого. Он помиловал Закхея, как достойного; меня же помилует, как недостойного. Павел был волк, преследующий овец стада Его, но, совлекшись своей жестокости, стал овцой. Это был зверь, разгонявший овец, а стал пастырем, ухаживающим за овцами. Знаю, что Павел делал по неведению. Но грех свой, сделанный с ведением, сравниваю с преизбыточествующей Его милостью, и прошу одного только отпущения грехов; а Павел, как не ведавший, получил и отпущение, и большую благодать.

Умоляю вас, братия, приложите старание свое об этом деле, потому что не суда только боюсь, но предусматриваю и посмеяние. Уважаю уважающих меня ныне и боюсь, чтобы тогда не быть в стыде за тайные грехи свои. Стыжусь родивших меня, чтобы они, живя в миру, не осудили меня, обещавшего жить выше мира. Если опять кажусь вам беспокойным, то должны вы знать, что нужда заставляет меня беспокоить вас. Хочу подражать той вдове, которая долго беспокоила судью и достигла цели (Лк.18:5). Хочу оказаться перед вами неотступным другом (Лк.11:8), чтобы, встав с постели, помолились вы за меня Богу. Тот искал хлеба для утоления голода, а я ищу отрады для души. Тот просил телесной пищи, а я прошу душевного подкрепления. Если хотите, то можно будет мне достигнуть желаемого, потому что Милосердый легко преклоняется на просьбы.

Молитесь обо мне, как о друге; и знаю, что старание ваше убедит Господа, потому что Сам Он желает перемениться в расположении ко мне, но ожидает плода от вашего ко мне расположения. Готов Он помиловать, но ждет, чтобы и вы стали сообщниками Его благости. Ибо милуя, хочет научить, и прощая, желает приобрести сообщников. Благость Его во всем уступает.

179

Если кто оправдывается в том, что сделал худого с ведением, но не вводит в соблазн другого, и грешит не с тем, чтобы вовлечь кого в грех, то скоро приводит Судию в жалость. Судия знает совесть каждого и берет во внимание не только число, но и качество грехов. Исав не мог переменить мыслей  [отца] (Евр.12:17), потому что хитростью домогался греха, и согрешил, не чужим примером увлекшись, не по заблуждению, но с ведением, потому что и родителей огорчил, и Бога не устыдился. И Иуда предатель не нашел места покаянию, потому что согрешил, будучи вместе с Господом, и из пренебрежения к Богу предал Праведного.

Итак, в отношении грехов, делаемых с ведением, есть великая разность, как и между делающим ощутительно, и совершающим грех в помысле с соизволением. Что идет к одному, то и к другому. Иногда и помысливший только - хуже сделавшего, потому что он не имеет места покаянию. Но я должен уверить вас в предложенном мною, чтобы не подать вам мысли, будто ввожу новые изобретения. Хам, умысливший подвергнуть отца осмеянию, отвержен; а Давид, сделавший грех с ведением, разрешен. Соумышленники Кореевы пожжены, хотя вовсе ничего не говорили и не делали. Подобное этому потерпели и посланные к Илие. Но опять целый сонм поклонявшихся тельцу, по вразумлении, освободил Бог от казни. Отвержен и Саул, соизволивший помыслами на идолослужение, а Манассия, покаявшийся в идолослужении, принят. И Ахав грешил, по обыкновению, с ведением, но принят; а Ахитофел, подавший только совет, умер во грехе. Могу представить для примера и других, о которых, употребив несколько внимания, узнаете. Не в неведении находился Рувим, когда нанес оскорбление отцу; и, отвергнутый, по смерти его освобождается от вины. Симеон и Левий, при жестокости своей и ведении греха, осужденные на время, наконец,

180

приемлются. И сам Аарон, священнодействовавший при поклонении тельцу, извинен, и священством очищается от скверны, принятой по нужде. Между тем сыны его, согрешив, умирают, и им не дано даже времени для оправдания. Постигшее их объясняют Офни и Финеес, которые понесли такое же наказание за то, что упорствовали в пренебрежении. И в Евангелии Симон, поступивший неблагочестиво при ведении своего заблуждения, несомненно, признается достойным прощения, а Елима, воспротивившийся проповеди, ослеплен на время, и освобождается. Но Сапфира с мужем стали подобными тем священникам, потому что и им не дано времени для оправдания, без сомнения за то, что коснели в каком-нибудь тайном пренебрежении. Поскольку, по сказанному, грех в помысле совершается соизволением на оный, то найдешь, может быть, что подобная мысль заключалась и в сказанном перед этим. Преданный сатане (1Кор.5:5) имеет сходство с Рувимом, потому что вразумленный удостоен любви, но здесь есть и та разность, что один согрешил при жизни отца, а другой по смерти. Поэтому Рувим подвергается большему осуждению. И Иуда предатель стал подобен Исаву, потому что продал благодать свою, как тот - первородство, из-за чего оба отвергнуты. Иуда знал, что делал, потому что опытно изведал благодать. И Господь говорил ему: целованием ли предаешь Сына Человеческого? (Лк.22:48). И, сознавая Божество, Он побежден был сребролюбием. И Исав, при всех увещаниях, огорчил родителей. Итак, великая есть разность, братия; много разности в самом ведении греха, но есть также разность в самой силе решимости на грех. Рассмотри поступок, - и узнаешь различие; обрати внимание на соизволение, - и увидишь основание правды. Рассмотри время действия, - и скажешь, что наказание явственным образом справедливо.

Да не вводит нас в заблуждение наружность, потому что не видим действительно происходящего.

181

От меня научитесь, что справедливо сделано обличение фарисеям, ибо Христос наружность их наименовал притворной, и они с сознанием дела обратились к злоумышлению. И со мной чаще всего бывает такое неприятное расположение духа, что, обличаемый совестью, чувствую неудовольствие, потому что истина горька для старающихся быть скрытными, и обличение кажется особенно жестоким для людей, которые хотят, чтобы о них хорошо думали и другие. Раскройте, что у меня под наружностью, - и окажутся черви; разберите эту оболочку из извести, - и увидите обманчивость гробницы. Рассмотрите силу моего поступка, - и уверитесь в подобии его фарисейству. Тем одним и отличаюсь от фарисеев, что сознаюсь перед вами в обманчивости. Потому и надеюсь, что вашими молитвами избуду наказания. Ибо много значит - не раздражать законодателя, исповедуясь во время преступления. И немаловажно - преклонить Судию на милость, не запираясь во грехе. Итак, упорствующие фарисеи пленены вместе с Иерусалимом, и гордившиеся притворной праведностью оказались худшими тех, которые исповедали себя грешниками. Поэтому Христос с самого начала говорил, что живут они лицемерно. И у Исаии предсказал обманчивость их и то, что Он пришел обличить их. Что же говорит? Посещу носящих одежду иноплеменников (Соф.1:8). И это всегда говорил им, потому что лицемерно присваивали себе праведность. Если это были одеяния других, то кому же они принадлежали? Если названы чуждыми, то чьи же были у фарисеев одеяния? Я уверен, что это были одеяния пророков, потому что ими был вразумляем народ. Но апостол сказал, что они скитались  в милотях и козьих кожах (Евр.11:37). Следовательно, понимал, что поступали так в пустыне, потому что, входя в города, переменяли наружность и не хотели, чтобы знали люди, что они делают. Итак, наружность у фарисеев была чуждая, потому что они, будучи безумными, принимали

182

на себя вид мудрых учителей. Прикрытием служили им кожаные их ризы, потому что не хотели быть открытыми для народа. Кожаные же ризы избрали они, как приспособленные к подвижнической жизни. Ибо воздержание имеет нужду в возгревании, и ризы эти были удобны и дома, и в дороге, потому что воздержанию прилична нестяжательность. Известно же, что разум приобретает успехи от размышления, а рассудительность - от воздержания; а в том и другом имели нужду как мудрые, так и пророки; первые - для того, чтобы учить, последние - для того, чтобы обличать. Поэтому те и другие имели нужду и в приличной наружности. Но фарисеи, не будучи ни мудрыми, ни прозорливыми, не соблюдали образа жизни и тех, и других. Поэтому справедливо обличал их Господь, что занимались они торговлей, а не истиной.

Но я предлагаю вам обличение себя самого, чтобы в вас не возбудился вдруг смех, когда Бог подвергнет исследованию дела мои. Ибо и апостол сказал, что огонь испытает дело каждого (1Кор.3:13). Поэтому, если умеет Он разобрать дело, то не тем ли паче различить наружность? Если кто, будучи праведным, облекается наружностью праведных, то не будет отвержен. А если кто наденет ее на себя, не будучи сам достоин, то обнажат его. Таков тот, о котором говорит Евангелие, что Господь  рассечет его (Мф.24:51). Ибо различие в наружности дает понятие и о достоинстве. Поэтому, если кто епископ, если кто пресвитер или диакон, то они, а равно и прочие, отличаются наружностью и достоинством. Если же они недостойные, то будут обнажены. Не о делах говорит,  рассечет его, потому что дело вместе со сделавшим пожжет огонь. Говорится же теперь об имени и о наружности, потому что утратят благолепие и облекутся в стыд.

Итак, ежели есть одеяние, то это - одеяние стыда и одеяние славы. И в миру имеют свою наружность те, которых ведут на смерть, и свою наружность те,

183

которые возрастают в достоинстве. Ибо по земному можно изучать небесное, и по талантам, какие слугам Своим дал Христос, будем уразумевать и наружность, и достоинство. Не всем дал Бог талант, но служащим Ему рабам. Поэтому и монахи, как мне кажется, прияли талант, потому что связаны произволением. Поэтому если наружностью и отличаются несколько от живущих в миру, то выказывают этим благоприличие и дают знать о собственном своем произволении. Поэтому судится и наружность, так как она имеет силу обета. Поэтому, если кто не исполнит того, что обещал, то сам себе приобретает он чужую наружность. Кому же принадлежит эта чужая наружность, как не тем, которые делают чуждое?

Подлежим суду и за праздное слово. А что такое праздное слово? Обещание веры, не исполненное на деле. Человек верует и исповедует Христа, но остается праздным, не делая того, что повелел Христос. И в другом случае бывает слово праздным, а именно, когда человек исповедуется, - и не исправляется; когда говорит, что кается, - и снова грешит. И худой отзыв о другом есть праздное слово, потому что, как скоро видит очерняемого, умолкает. И кто не обличает с дерзновением, тот отзывается о другом худо, потому что нет твердости в том, что говорит он. И кто от себя сложил ложь, тот предается празднословию, потому что пересказывал, что не было сделано, и чего не видел.

Всему этому подвержены мы, братия, поэтому не напрасно входил я в это исследование. Как врачам сказываю вам, чем стражду, чтобы вы молитвой своей приготовили пластырь для врачевания язвы. Потому спешу описать вам деяния свои, ибо если не скажу правды, то себе сделаю обиду. Многие из стыда тайные недуги свои делают неисцелимыми, но напоследок скорбят, что не открыли их. А я (разве укроется что от меня из множества моих неправд?) не скрою стыда

184

своего. Ибо лучше подвергнуться нареканию, - и жить, нежели стыдить- ся, - и жалким образом умереть от глада. И полезнее поболеть и остаться живым, нежели успокоиться на короткое время и впоследствии впасть в неисцелимую болезнь.

Итак, праздное слово имеет во мне какое-то омертвелое тело; думаю же, что сокрыто во мне слово. Но что это за слово праздное? То, которое занимается наружностью, и по уведении (узнавании) пребывает в пороках: учит делать доброе, а само не делает. Знаю, что многое написал я и вам, братия, и многим другим; но, написав, думал, что употребляю этот труд к собственному своему осуждению. И, делая худое, знал, что делаю, однако же продолжал делать. И прикрывался ложной наружностью, несправедливое делая справедливым; и судил монахов, нося на себе одну их наружность.

Но имею некоторое извинение в сказанном, а именно то, что никого не соблазнил. Хотя делал худое, однако же не люди тому свидетели; обличал, но не отягощал в своих писаниях; оскорблял истину, опираясь на милосердие, но не расточал его на себя; худо разделял снеди братиям, но не отдавал их родным; наполнял чрево, но не дорогими яствами; нарушал пост, но не из пренебрежения; тщательно заботился о душевном воздержании, хотя и изменился на время; точно, увлекался ложью, но не услаждался ею; пренебрегал молитвой, но не по внушению нечестия; нерадел о псалмопении, но не от развлечения другими мирскими вещами; не был рачителен к рукоделию, но отказывался и других обременять; во многих случаях пренебрегал истиной, но вовсе никого не соблазнил.

Поэтому прошу подать руку мне, лежащему на земле. Ибо хочу встать, но не могу; бремя греха тяготит меня; хочу встать, но земная привычка удерживает меня; и хотя смотрю глазами, однако же хожу как во мраке и в великом потемнении; двигаю рукой, но только как расслабленный; хотя благодушествую, однако же чувствую и скуку. Мо-

185

люсь, желая освобождения, и постясь, остаюсь в узах. Имею доброе произволение, но препятствует мне какое-то принуждение. Я братолюбив, но из стыда; страннолюбив, но не по правде; благочестив, если возгревают во мне благочестие; благодетельствую, когда сам домогаюсь себе любви; к врагам я не строг, но и не сострадателен; для обидевших меня тяжел, но не показываю худого вида; к обвинению равнодушен, но и не защищаю обвиняемого; трудолюбив я для славы, а не когда требуют от меня труда. Во всех же делах своих и не ревностен, и не точен. Потому и имею нужду в милосердии, как расслабленный; имея у себя доброе, - стою от него поодаль; желая полезного, - не подхожу к нему близко; и, избегая краткого наблюдения, не постою и вдалеке. В таком моем положении великое требуется о мне попечение. Поэтому, если поспешите, то знаю Божие человеколюбие. Некогда и Моисей избавил Мариам, сестру свою, от проказы, и Давид, из любви к роду Ионафанову, спас его от суда Божия, а Илия избавил сына вдовицы от смерти, и Елисей вдовицу - от нищеты, а Сунамитянку - от слез. Но и в Евангелии многие избавили многих молитвами. О Спасителе же нужно ли что и говорить? Он и невозможное сделал возможным; искупил души, которые могли доставлять утешение другим, но, по причине преступления, не в состоянии были освободить себя самих. Все, что вы слышали, а иное и сделали, - и невозможно, и возможно. В чем можете помочь мне, как те помогали, помогите. Ибо знаю, что и невозможное будет дозволено вам, и будет даровано из моря Его благодати. Соделает же это умилостивленный вами. Ибо в какой мере Бог несравним с человеками, в такой и вы, упрашиваемые мной, не уступите над собой победы. А Он Своей благостью препобеждает всякое человеколюбие твари. Ваше дело, святые, молиться за грешников; дело же Самого Бога - помиловать безнадежных, и сопричислить их к стаду Своему,

186

о Христе Иисусе, Господе нашем. Через Него и с Ним слава и держава Отцу со Пресвятым Духом, ныне, и всегда, и во веки веков ! Аминь.

_______