Шпиллер В., прот. Слово об ангелах в день празднования Собора Архистратига Михаила и прочих небесных сил бесплотных

21.11.54.

Церковь прославляет сегодня святого Архистратига Михаила и с ним всех ангелов, всех херувимов и серафимов, весь собор небесных сил бесплотных. Среди повседневных забот и всегдашней нашей занятости и суеты мы почти потеряли ощущение присутствия ангелов в этом мире. Между тем они — всегда и повсюду. И когда затихают шумы внешней жизни вокруг и внутри нас, когда в сердце водворяется святая тишина — пусть это и бывает так редко! — мы начинаем чувствовать возле себя другого. Ощущаем духовное, невидимое, но живое существо, принадлежащее иному миру, но связанное и с нами странной связью.

Это ощущение нас не обманывает. В нём кроется правда глубокого смысла. О нём свидетельствует огромный духовный опыт Церкви, раскрывающей смысл правды этого ощущения в учении об ангелах. Но нужно сказать, что учение Церкви об ангелах содержится не в одних библейских данных и их доктринальном истолковании святыми отцами. Оно содержится в богослужебной практике Церкви и во всём многостороннем литургическом предании, включающем и иконографию, и порядок устроения и украшения храмов, и самое храмостроение. В общих штрихах и только самое существенное в нём я осмелюсь изложить сейчас, в этот торжественный час радостного созерцания красоты небесного празднества!

Мы все помним слова, которыми начинается св. Библия: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Бытие 1,1). В начале — раньше всего! — одним актом творческой силы Божией создаётся «небо» и «земля». Какие? Ведь та же Библия раскрывает дальше, что вселенная образовывалась постепенно, в продолжение нескольких, а именно шести, временных периодов. В Библии они условно называются «днями», что, кстати сказать, подтверждает и современное естествознание, современные геология и археология. А в этих первых словах говорится о создании сразу неба и земли... Не значит ли, что говорят они о каком-то другом небе и какой-то другой земле, не о вселенной, образовывавшейся постепенно, в течение шести космогонных «дней» — периодов? Какое же это было первое, в первом творческом акте сотворённое небо? И что это была за земля, сотворённая тем же первым творческим актом Божьего всемогущества?

Когда мы, столь ограниченные в своих творческих возможностях материальной средой, намереваемся что-то создать, то раньше всего — в начале! — мы подумаем о предстоящем деле. Подумаем, то есть начертаем в уме какие-то образы, создадим в уме идеи того, что хотели бы создать на деле. И вот также «в начале» и Божией Премудростью творятся образы всего последующего творения, создаются идеи его. «В начале» творится Ею целый мир таких идей, или образов, а ещё вернее — первообразов вселенной. Этот мир и есть «небо», сотворённое первым актом Божественного творчества. Святые отцы Церкви называют его «умным» небом, другие — «духовным небом», потому что то был мир, как бы в уме Божием сотворённых образов всего последующего творения.

В отличие от наших идей и образов, творимых нашей мыслью, то были живые образы, то есть живые духи, то были силы живого замысла Божьего о мире. А «земля», сотворённая в первый миг первого творения вместе с небом была первоматерией, первовеществом, то есть совокупностью всех вещественных, всех материальных потенций, или всех возможностей материального бытия. Из этой «земли» или первовещества на протяжение последовавших затем длительных временных периодов из «безвидной и пустой», по слову Библии, земли-первоматерии (Быт.I,2) и произошли постепенно вода, отделённая от суши, твердь; произросла зелень, трава, сеющая семя и деревья; образовались светила, родилась душа живая, животные; птицы полетели, побежали звери, явился, наконец, человек.

Но всё имело основанием Божественное творческое произволение и замысел Божий о мире в сотворённом «в начале» умном небе, то есть в мире Божиих образов творения, бывших живыми бесплотными духами. И этот мир и есть мир ангелов. Эти живые духи, эти силы Божьи по учению Церкви — они и есть Божьи ангелы. Умное небо образуют ангельские силы. Ангельский мир является таким образом идейным аналогом нашего мира. Вселенная как бы воплощает их, осуществляя в себе и собой замысел Божий о мире. Вот почему, кстати, в Библии так часто говорится об ангелах лесов и рек, озёр и городов, домов и алтарей, об ангелах людей.

Между ангельским миром и нашим существует совершенно особое соотношение. Церковь знает, что два мира — «умное небо» или ангельский мир и наш мир не просто сосуществуют один наряду с другим. Они между собой связаны Премудростию Божией в одно бытие, имеющее вечную, святую сторону, образ Божий, замысел Божий и другую — то или иное осуществление, реализацию идеи. Притом одна и другая сторона существуют самостоятельно, хотя и в самой тесной связи, которая и передаётся в Библии, в первых её словах словом «и»: «В начале сотворил Бог небо И землю».

И жизнь наша поэтому и проходит вместе с пребывающим около нас ангелом. И каждому человеку, пришедшему в мир, поэтому и дан свой ангел. Вспомним слова самого Спасителя: «Да не презрите единого от малых сих, яко ангелы их на небесах видят выну лице Отца Моего небесного (Мф. 18,10).

Мы готовы отрицать реальность существования духов. Подавленные материальностью мира, мы даже собственную духовность стали ощущать так слабо... Во всём мире происходит некое ослабление и умаление духовности. Потому же мы готовы отвергнуть и бытие ангелов. Но где-то в глубине сознания и собственного опыта нынешнего человека светится вера в то, что дух как живая, совершенно особая реальность, как особая сущность существует и вне нас, и в нас, сообщая бытию высшее достоинство, высшее качество существования. Мы, верующие христиане, должны знать, однако, больше, чем обычно знаем о естестве духа, о естестве ангела. Что же об этом открывается сердцу, трепетно алчущему ведения столь высокого?

В этом мире всё существует по своему роду. И дерево, и железо, и камень, всё имеет свою природу, свой род. Люди образуют род человеческий. Бесчисленное множество людей принадлежит к одному роду человеческому. Но не так — в ангельском мире, в его таинственной и страшной близости к Божьему престолу, недоступной ведению нынешнего века, но в какой-то мере приоткрывшей себя, свой таинственный смысл, духовному опыту Церкви, Её святости, Её чистоте, Её благодатному разумению домостроительства спасения людей.

Ангелы — это тварные силы Божии. И в каждом ангеле Бог являет себя как в силе Своей, как в луче Своей Славы. Но каждому из них дано своё личное существование, самобытие. И их единение, их соединение в некое единое целое, в особый единый ангельский мир осуществляется не принадлежностью к одному роду, как у нас, а принадлежностью к Собору, то есть к собранию их в некое ангельское целое. Люди образуют род, ангелы образуют собор, и в этом заключается коренное принципиальное различие ангельского и нашего естества.

Ангельскому естеству, в отличие от нашего, свойственно быть прозрачным для Бога, никогда не оставаться в себе самом, но пребывать только в Боге. Церковь усваивает им название: «вторые светы». Это потому, что естество их есть как бы «второй», то есть изливающийся из Божьего Света, из Бога свет. А Бог есть любовь (1 Ин. 4,6). Вот почему в своей совершенной прозрачности для Бога, и как бы отражая в естестве своём Бога, ангелы по существу своему, в естестве своём суть любовь. И в свой собор они собираются, образуя некое духовное целое, силою любви.

Это духовное целое имеет своё строение. Церковь различает в нём три как бы ряда с тремя степенями в каждом. Вот это священное трирядие:

херувимы — серафимы — престолы;

начала — господства — силы;

власти — архангелы — ангелы.

Как странна на первый взгляд эта тройная троичность! И существуют богословские мнения, которые находят в ней связь с тройством Лиц Пресвятой Троицы. На всё строение ангельского мира она накладывает печать, отражающую Божественную Троичность. Это означает, что одни ангелы могут быть ближе к одному Лицу Пресвятой Троицы, к ипостаси Бога Отца, другие — к другому Лицу, к ипостаси Бога Сына, третьи — к третьему, к ипостаси Бога Духа Святаго. Над этим задумывалась наша русская Церковь, о чём свидетельствует знаменитая икона преподобного Андрея Рублёва — Пресвятая Троица изображена им в виде трёх ангелов. Но не нашему нечистому уму, отягощённому страстными помыслами, не нам, пребывающим в горьком плену у греха, могут быть сколько нибудь доступны святые тайны этого высшего духовного бытия. И знать о нём нам нужно и полезно не так много, нечто меньшее, более понятное и простое.

Близость ангелов к Богу возможна благодаря их бесплотности. Ангел — это бесплотный дух. Таково основное свойство их естества. Свободные от плоти, от тела, они поэтому свободны и от страстей плоти, от страстности тела. Для человека такая свобода является недостижимой, такое преодоление страстного естества просто невозможно даже для немногих избранных, даже для немногих совершенных. В борьбе за дух, за освобождение его от плена чувственности, мы идём двумя дорогами: прямым подавлением её, отсечением всякого плотского движения, всякого проявления её; и другим, компромиссным путём, предназначенным Евангелием для всех, для большинства (в то время как первым, по Евангелию, могут идти только избранные, только исключения), путём эквивалентным. Он состоит в том, что плотская наша греховность, невозможность преодоления греховной страстности тела, не полностью преображаемой даже самой возвышенной любовью, искупаются и трудом, и страданием любящего, связанными с его заботами, с его всяческой мукой о любимом. А для ангелов свобода от какой бы то ни было страстности является присущей им по естеству. Отсюда и интенсивность их любви, смысл и сила их естественной обращённости к Богу. Однако не только к Богу, но и к Божьему творению, прежде всего к нам.

Есть в Библии рассказ о сне Иакова. Он видел лествицу как бы соединяющую небо и землю. «Вот лествица стоит на земли и верх её касается неба; и вот ангелы Божии восходят и нисходят по ней» (Быт. 28,12). В этом рассказе передаётся сущность соотношения ангельского мира с нашим. Жизнь ангельская есть непрестанное Богозрение и Богослужение, служение Богу. Но она есть также и служение человеку. То и другое служение естественно, так как в нём выражается самое естество ангелов: любовь. Будучи совершенно прозрачными для Бога, Который есть Любовь, и отражая Божественную любовь к людям, они по естеству своему оказываются слугами Божиими, но также и людей. И потому-то, осуществляя это полное светлой тайны служение нам, они нисходят и восходят по лествице, соединяющей небо и землю. Потому-то ангелы прикосновенны к неизъяснимой тайне судьбы каждого из нас.

И когда измученная трудностями здешней жизни душа наша ощущает это их прикосновение, ей становится так хорошо! Пусть незримыми остаются ангельские полёты, закрытые для отягощённых нашей плотью глаз наших. Сердце чувствует в самые тихие мгновения жизни своей их присутствие. И неложно чувство, подсказывающее в эти святые минуты, что ангел дан нам как вечный друг, молчаливо пребывающий с нами повсюду.

Ангел Божий — наш непременный спутник, радующийся с нами и плачущий с нами за нас на всех путях и перепутьях нашей жизни. Это он стоит возле нас в примрачности нашего греховного существования, это его сердце бьётся в унисон с моим, с моей мукой, какой бы она ни была. И это его светлый лик светлеет в минуты подъёма духовных моих сил, в моменты духовного просветления жизни, вдруг озаряемой нездешним светом. О, мой светлый, мой Святой!

В час безысходной тоски и в час прорывов духа из этого вещественного мира в мир чистой свободы, одной только огненной любви и всемогущей творческой активности, выводящей нас из подавляющей вещественной обыденности, это он возле каждого из нас, это веяние его крыл слышит и чувствует душа. Когда мы пришли в этот мир, на пороге его он нас встречал. И когда будем уходить отсюда, на гранях этого мира — только уже на другом конце жизни — он же будет с нами, чтобы сопутствовать нам и там, в последнем и самом страшном нашем пути, на пути мытарств за гробом. Может быть, со всех сторон окружит нас одна только демонская злоба, но он и там нас не оставит — кроткий, светлый, со своей любовью и светом, и теплом, со всегдашней своей молчаливой любящей защитой.

Будем же чувствовать его всегда всем своим существом. Из темноты своей греховности пусть дерзновенно, но со всей искренностью и жаром верящей и любящей души будем искать, будем желать его близости. Почерпнутое из кладезя опыта Церкви ведение об ангелах пусть углубит и усилит, сделает действенным наше общение с ангелами, с их святой светозарностью. И прежде всего пусть будет действенным наше молитвенное общение с ними. Чтобы от их близости к престолу Божию, соединяясь с ними, приблизились и мы к Нему в меру сил человеческого нашего естества. Святые архангелы и ангелы Божии, бесплотные силы небесные, молите Бога о нас, грешных! Аминь.