Григорий Чудотворец, еп. Неокесарийский, свт. Из слова «О Троице»

1. Из слова «О Троице» 1).

Во всем я усматриваю три существенных [момента]—сущность, род, имя. Мы говорим о человек, рабе, кураторе,—о человеке, по сущности, о рабе—по происхождению или по состоянию, о кураторе—по званию. Мы говорим также об Отце, Сыне и Святом Духе, и однако это не имена, которые [только] впоследствии привзошли бы к ним, но ипостаси. Название же «человек» не есть на самом деле название, но общая людям сущность, и есть собственное обозначение всех людей; имена же суть Адам, Авраам, Исаак, Иаков; это, говорю,—имена. Божественные ипостаси, конечно, суть имена; однако имена суть ипостаси; ипостаси же обозначают то, что существует и составляет то, что есть сущность

1) Напечатан у Mai, Spicilegium Romanum, t. III, p. 696—699.

561

Божия. Имя также обозначает действительно существующее естество, как напр., если бы мы говорили «человек». Все (ипостаси)—едино естество, едино существо, едина воля и называются Святой Троицей, которые суть действительно существующие имена, одно естество в трех ипостасях, как один род. Ипостась же Сына—соединенная, именно единая из двух, то есть из Божества вместе и человечества, которые два составляют едино. Однако Божество от этого не получает никакого приращения, по Троица пребывает, как была. И с ипостасями, конечно, или с именами не происходит ничего нового, но они вечны и безвременны. Однако никто не в состоянии был познать их прежде, чем Сын, соделавшись плотью, открыл их, говоря: Отче, Я открыл имя Твое человекам; прославь Меня и Ты, чтобы знали Меня—Сына Твоего 1). На горе же Отец возгласил, говоря: Сей есть Сын Мой возлюбленный 2). И Он же послал на Иордан Своего Святого Духа. И таким образом нам доказано было, что равночестная Троица вечна.

Далее, рождение Сына от Отца непостижимо и неизреченно, и так как оно духовно, то недоступно исследованию, ибо духовный предмет не может быть ни постигнут, ни исследован телесным предметом; ибо для этого человеческой природе недостает многого. Мы—люди, конечно, знаем наше рождение, равно как и рождение иных предметов; но духовный предмет выше человеческого состояния и никаким образом не может быть постигнут человеческим мышлением. Духовная сущность не может ни погибнуть, ни разрушиться; наша же, именно как легкая для постижения, погибает и разрушается. Ибо как может произойти, чтобы человек, который окружен с шести сторон—востока, запада, севера, юга, бездны и неба— мог постигнуть предмет, который выше неба, ниже бездны, дальше севера и юга, и который находится во всяком месте и всякую пустоту наполняет? А если бы мы были в состоянии исследовать духовную сущность, то и ее возвышенность совершенно погибла бы. Раззудим, что происходит в нашем теле, и далее посмотрим, возможно ли нам знать, каким образом от сердца рождаются помышления, от

1) Иоан. XVII, 6. 5.

2) Mф. XVII. 5; Лк. IX, 35.

562

языка—слова и под. Если уже о том, что в нас, мы знаем очень мало, то как может случиться, чтобы мы постигли таинство несозданного Творца, которое превосходит всякий ум? В самом деле, если бы человеку было доступно это таинство, то божественный Иоанн никоим образом не утверждал бы: Бога никто не видел никогда 1). Итак, Кого никто никогда не видел, Тот кому должен считаться подобным, чтобы мы отсюда могли знать Его рождение? И мы, конечно, без всякого сомнения знаем, что наша душа обитает в нас, будучи соединенною с телом,—однако, кто когда-нибудь видел свою душу? кто мог разглядеть ее соединение с телом? Мы знаем только то, что душа в нас связана с телом.

Посему так мы утверждаем и веруем, что Слово рождено от Отца, не считая, однако исследованным или не зная способа этого. Оно прежде всякого творения, вечное от вечного, как источник от источника и свет от света. Правда, термин «слово» относится к тем трем родам слов, которые употребляются в Писании и не являются ипостасными, именно [слово] в мысли (τὸ κατ’ ἔννοιαν), [слово] обнаруженное (προφορικόν) и [слово] членораздельное (ἀρθρικόν). Первое (τὸ κατ’ ἔννοιαν) на самом деле не есть сущность. Προφορικόν же—это тот голос, который пророки слышат от Бога или самая пророческая речь; и оно, конечно, не есть сущность. Наконец, ἀρθρικόν есть человеческая речь, получившая форму в воздухе, состоящая из слов,—она равным образом не есть сущность. Но Божие Слово есть сущность, наделено возвышенной и сильной природой, совечно Ему [Богу] и неотделимо от Него и не погибнет, но пребудет в вечном соединении. Это Слово сотворило небо и землю, и в Нем создано все. Оно есть мышца и сила Божия, никогда неотделимо от Отца вследствие неделимости природы, и вместе с самим Отцем не имеет начала. Оно восприняло от Марии Девы нашу сущность, и поскольку Оно духовно, Оно нераздельно равно [Отцу]; поскольку же Оно телесно, Оно одинаковым образом и неотделимо равно нам. И снова, поскольку Оно духовно, Оно сравнивается со Святым Духом неотделимо и беспредельно. И было не два, но едино естество Святой Троицы прежде воплощения Сына Слова; также и по воплощении Сына

1) Иоан. I, 18.

563

естество Троицы пребыло единым. Если же кто верует, что вследствие восприятия Словом человечества произошло приращение в Троице, тот чужд нам и служению кафолической и апостольской Церкви. Ото—правая, святая, апостольская, вера святого Бога. Слава Троице Святой во век и в век века. Аминь.