Глубокоуважаемый восьмидесяти летний старец каноник Кук» посвятивший всю долговременную жизнь свою изучению священного писания и всех вспомогательных наук, могущих выяснить нам, значение священных слов Библии, в последнем труде своем как бы резюмировал ту мысль и то чувство, которые руководили им в продолжении его трудовой жизни. Глубоким убеждением дышат слова его, когда этот ученый египтолог, санскритолог и знаток Зенда, окидывая общим взглядом древнейшие документы разных народов, связует с первых откровением те чистейшие блестки истины, которые открываются посреди политеистического хлама, накопленного человеческим мышлением и воображением. С этой точки зрения разрабатывает он Риг-Веду, Зендавесту и часть ее известную под именем Гаты. С этой точки зрения и связует он религиозное учение древнейших ариев с первым откровением, данным человеку, и которое, как неумирающее зерно добра, лежало и лежит в сердце людей всех рас, давая полный рост и плод лишь при животворящем солнце христианства. При этом Кук указывает на неправильность того взгляда в науке, который применяет теорию эволюции к развитию религиозной мысли и думает видеть выработку совершеннейшей религиозной идеи из менее совершенных форм ее. Напротив, он указывает, что чи-

стейшие и нравственно-высокие идеи и представления неизменно принадлежат древнейшим временам, а искажение религиозной идеи, упадок нравственности и политеизм принадлежат очевидно, – на основании самых документов, – временам позднейшим жизни народов. Притом он указывает, что почти всегда влияние низших (павших) рас было причиною привития к относительно чистой религии не только суеверных обрядов, но и догматов не согласных с монотеизмом. Рассмотрение с этой преимущественно точки зрения арийских древних учений побудило нас дать по возможности сжатый очерк книги достопочтенного Кука, или лучше сказать той части ее, которая говорит о религиозных верованиях ¹). Если бы это было только изложение религиозных учений Ариев, то настоящая статья не имела бы никакого значения, в виду того замечательного труда преосвященного епископа Xрисанфа, которым Россия может справедливо гордиться, ибо такого полного свода сведений о религиях индусов и иранцев, как представляет первый том сочинения «Религии древнего мира», нет ни в одной из европейских литератур. Это бесспорно мастерское произведение, в котором не упущено ни малейшей детали, при сохранении единства мысли и взгляда, и мы к этому великому труду и отсылаем читателя для знакомства с тем предметом, о котором мы будем говорить, излагая мысли достопочтенного Кука. Этот последний и не излагает в подробности ни одного из учений ариев, он только старается извлечь из них данные для выяснения своей мысли. В некоторых местах взгляды Кука расходятся со взглядами нашего ученого, как например о значении Индры в индусской религии, о значении Вистаспа в истории Персии и т. под. Но полного тождества мнений и нельзя ожидать в ученых изысканиях. Но с другой стороны указания и заключения преосвященного Xрисанфа весьма близки к заклю-

¹) Мы постараемся со временем сказать несколько слов о двух последних статьях книги, указывающих на несомненные остатки одного общего языка, которого следы находятся в корнях всех языков, начиная с древнеегипетского.

16 —

чениям, к которым приходит каноник Кук ¹). Что вполне тожественно в одном и другом писателе, это истинная глубокая любовь к христианскому учению, убеждение в его непоколебимости, вера в священные книги нам данные и горячее стремление к распространению среди общества здравых понятий о духовной жизни человека, понятий могущих бороться с предвзятыми теориями, приводящими к полному неверию.

Труды Кука весьма известны на его родине и отчасти известны в России. Главный труд его есть громадная работа по редакторству и изданию комментированной английской Библии, известной под именем Speaker’s Bible или Speaker’s Commentary.

Это издание, предпринятое по мысли и почину одного из председателей палаты общин в 1863 году, привлекло к работе самых выдающихся богословов Англии, как-то епископа Гарольда Броуна, Кларка, Кука, Срэппа, епископа Артура Гервея, Еспина, каноника Дж. Роулинсона (историка), Елиотта, Плэмптера, Весткотта, Кея, Смитта, епископа Тирльваля (историка), Лейтфута Гэкстобля и мн. друг. Но редактором и так сказать объединителем комментария всей Библии, ветхого и нового завета, избран был наш достопочтенный автор Кук, что указывает на то уважение, которым он пользуется в среде англиканского духовенства.

Но независимо от труда по всему изданию Кук сам вложил в него драгоценные вклады своего звания. Ему лично принадлежит весь комментарий на книгу Исход со вступлением и с замечательным приложением о времени Исхода ²). Ему же принадлежит вступление к книге Иова и весь комментарий на эту трудную книгу, о которых мы скажем, что мы ничего лучше не читали о книге Иова, как по глубине мыслей, так по много-

¹) Сравни настоящий очерк взглядов Кука по религии индусов с стр. 220. 213, 239, 285, 368 1-го тома «Религии др. мира» и об учении иранцев с стр. епископа Хрисанфа 517-522 и мн. др.

²) Это приложение всецело переведено в нашей «Священной Летописи, т. II, прилож. к кн. Исход, под названием «Опыт сближения египетской истории с фактами записанными в Пятикнижии, каноники Кука».

17 —

сторонности ученых исследований, ясности изложения и по тому христианскому духу, который вносит во все свои труды итог богослов, лингвист и антикварий. Куку же принадлежит вступление в книгу Псалмов и комментарий на Псалмы 1, 3 — 7; 9—22; 24—28; 30—64; 66, 67; 69—76; 78—89 ¹). Ему же принадлежит толкование на две последние главы евангелия Матфея и на все евангелие Марка ²), а также почти на все евангелие Луки, неоконченное епископом Тирльвалем. Мы полагаем, что мысли великого и глубоко убежденного труженика каноника Кука стоят того, чтобы их выслушать, тем более тогда, когда он, оглядываясь назад, выливает задушевную мысль свою, руководившую работами всей его жизни.

Мы смеем думать, что мы в сжатом очерке своем не упустили из виду ни одного из главнейших указаний нашего автора, хотя конечно мы не могли перечислить всех ого доказательств, за которыми отсылаем к самой книге его ³). В двух случаях мы (в прямых скобках с отметкой внизу) дополнили Изложение Кука об истории Персии, так как он очевидно предполагает у читателя знание взглядов замечательнейших писателей Англии о древнем мире. Примечания, нами даваемые, принадлежат также Куку, если только они не отмочены буквами Г. В.: в этом последнем случае мы за них ответственны.

Георгий Властов.

С.-Петербург.

I. Риг-Веда

Поэзия и философия индусов дает нам богатый материал для знакомства с бытом, обычаями и образом мыслей древнейших ариев. Но с этим материалом, чтобы извлечь из него истину, надо обращаться осторожно и внимательно, чтобы не от-

¹) Остальные псалмы комментированы Джонсоном и Елиотом.

²) За смертью декана Манселя.

³) London; Iohn Murray’s edition 1884.

18 —

вести к временам древности явления позднейшие и суметь отделить факты и мысли, принадлежащие к разным последовательным периодам. В особенности необходимо тщательно исследовать факты и воззрения религиозные, ибо смешение понятий, взятых из двух разных эпох жизни народа, приводит к совершенно ложным выводам, затемняя совершенно истинный ход развития религиозной мысли.

Обращаясь к исследованию религиозного значения национальных сочинений индусов и в особенности Риг-Веды, мы заметим, что только гимны Риг-Веды представляют древнейшее верование ариев, между тем как Браманы, Сутры, Упанишады ¹) суть последующие позднейшие объяснения и размышления индусских философов и жрецов. Еще позже этих сочинений появляются эпические произведения индусской поэзии, в которых мы встречаем полное развитие политеизма. Первый обзор литературы древнейшего исторического периода индусских ариев прямо уже указывает нам на искажение монотеистической идеи в многобожие, а не выделение (как утверждали многие) идеи многобожия из политеистических форм натуралистической религии.

Мы увидим далее, что чем внимательнее мы будем изучать древние, индо-арийские документы, тем яснее для нас будет становиться этот факт.

Из числа древнейших арийских документов, к которым принадлежат Риг-Веда, Саман-Веда, две части Ягур-Веды и Атарвая-Веда, несомненно, что древнейший и важнейший документ составляет Риг-Веда ²). Слово Риг означает песнь; слово Веда родственно славянскому ведать, ведение. Собрание песен или гимнов, носящее это имя, заключает в себе

¹) См. ниже общий обзор религиозной литературы индусов в особом прибавлении к этому отделу.

²) Веда-Сама или Самана: «Saman significat modulationem vocem». Lassen.) есть применение гимнов Риг-Веды к богослужению. Обе Ягур-Веды объясняют и указывают формы обрядов служения. Атарван-Веда, самый поздний из этих молитвенных и обрядовых сборников, содержит в себе разные формулы освящения, очищения от осквернения, проклятия и т. под. Каждый из отделов носит название самхита (сборник).

19 —

1028 песен, разделенных на десять групп или отделов, которые получили название мандала, т. е. круги или украшения (орнаменты). Явно, что гимны, заключающиеся в Риг-Веде, требовали продолжительного периода времени, чтобы они могли возникнуть, и собиратели типов группировали их не произвольно, ибо мы видим, что песни принадлежащие к одному периоду времени, одному певцу или одному семейству бардов, группированы в особые отделы или круги (мандала), которые отличаются друг от друга даже языком, которым они начертаны. Очевидно, что между древнейшими гимнами и последними из них и между отделами или сборниками гимнов должно было пройти несколько столетий. Мы увидим ниже, которые из гимнов относятся к более раннему периоду развития и которые к позднейшему; мы здесь только отметим следующее. От второй книги (отдела) гимнов до седьмой включительно все они имеют одну и ту же характеристику. Каждая книга или мандала заключает в себе произведения бардов одной фамилии и почти каждый гимн отмечена именем члена этой фамилии певцов. Во второй книге особенно выдается имя Гритсамада (мудро-веселый); в третьей Висвамитра (общий друг); в четвертой Вамадева (дорог богам); в пятой Атри (воспринимать даров); в шестой Бхарадвайа (несущий утешение); в седьмой знаменитый Васишта (благороднейший или светлейший). Все эти личности и в особенности последняя, суть древнейшие поэты или риши, как их называют индусы. Об остальных мандала надо сказать, что первая и восьмая находятся в хаотическом состоянии, так напр. в первой есть гимны несомненно высокой древности рядом с гимнами весьма сомнительного происхождения. В восьмой мандале все почти гимны относительно позднего происхождения, по многие из них написаны членами одной семьи. К самым позднейшим гимнам относятся песни, собранные в десятой мандале, и они представляют совершенно особый интерес, указывая вам на позднейшие формы религиозной мысли.

Девятая мандала в особенности останавливает внимание тем,

что это сборник гимнов (некоторые весьма древни), обращенных исключительно к опьяняющему напитку соме.

Весьма трудно, как всякий поймет, определить время составления каждого гимна Риг-Веды или даже назначить безусловно время начертания древнейших ее отделов и позднейших. Но приблизительно, мы по-видимому можем установить относительную древность всего сборника, известного под именем Риг-Веды. Взяв за основание наших соображений известную нам хронологическую данную надписей царя Азоки Пиадози ¹), т. е. половину третьего столетия до Р. Хр., и появление буддизма ранее Азоки за два или три века, мы переносимся в пятое иди шестое столетие до Р. Хр., когда буддизм вел открытую борьбу против совершенно уже развившегося и установившего свои догматы и обряды браманизма, и застаем в это время первые сочинения буддизма ²). Ранее однако буддизма и как бы на полупути между появлением брамаизма и буддизмом мы встречаем великие эпические произведения индусов Махабарату и Рамаяну, в которых находим отделы, которыми уже воспользовался буддизм, как напр. Бхагавад Гиту ³). Полное изображение си-

¹) Он был внуком Чандра-Гупты, лучше известного в истории под именем Сандракотты у классических писателей. О нем см. у Диод. Сиц 16; 93, 94; у Арриана Anab. 5; 6; у Плиния 6; 17 и др. Г. В.

²) Древнейшими документами буддизма считаются три Питтаки (сборника), которые хотя относятся ко временам собора Азоки, но явно содержат в себе древнейшее учение, только признанное на соборе. Об этом как вообще о буддизме см. соч. нашего проф. Васильева; Introduction à la doctrine du Bouddhisme d'Eugène Burnouf и недавно вышедшее и весьма доступное сочинение Rhys David’s Buddhism. Г. В.

³) Бхагавад Гита, как указывает Mоние Уиллиамс, принадлежит к порождению мысли философской школы Cанкья и в Махабхарате составляет вставку в отделе называемом Бисмапарван. Бхагавад Гига рассказывает войну между двумя семьями из рода Кшатриев, между семьей Панду и семьей Дхрита-раштра. Кришна (тожественный с Вишну и, по философии Санкья, тожественный с великим Духом Разумом-Брахманом (в среднем роде)) дает советы воину Аржуну, которые сводятся к тому, что надо исполнить то дело, к которому он призван, не смотря ни на какие связи родства и дружбы. Г. В.

стемы браманизма мы находим в т. наз. законах Ману, которые возникают приблизительно в VIII или VII ст. до P. X.

Длинный период времени нужно также отвести на создание целой серии умозрительных сочинений (в число которых надо включить и древнейшие Упанишады), которых вся цепь представляет фазис мышления, совершенно отличный от системы мышления в Риг-Веде и даже можно сказать враждебный складу мысли начертателей гимнов, а с другой стороны несогласный и с вполне развитым учением браминов. Если положить по меньшей мере два столетия на развитие этих философских систем и воззрений, то мы будем отодвинуты по крайней мере к X веку до Р. Хр. Не вдаваясь в большие подробности, мы должны Однако еще указать, что между древнейшим из этих философских сочинений и самым позднейшим из гимнов Риг-Веды существует огромное различие как в духе этих произведений, так и в самом языке, на что можно привести слова высших авторитетов по этому вопросу» ¹), а именно, что язык этих сочинений гораздо более отличается от языка Риг-Веды, чем этический диалект греческого языка от языка Гомера».

Если ничего нельзя сказать точного о времени составления последних песен Риг-Веды, то но крайней мере все авторитеты согласны в том, что они никак не могли быть составлены позднее X века и по всей вероятности относятся к гораздо более раннему периоду. Но между древнейшими гимнами и позднейшими из них явно протекли многие столетия, что будет яснее при рассмотрении их содержания, так что мы положительно не имеем права не считать древнейшие из известных нам песнопений, вошедших в сборник Риг-Веды, относящимися к XV веку и даже, быть может, к более раннему периоду. Номы заметим, что в гимнах Риг-Веды упоминается о пяти поколениях властителей, которые предшествовали времени сочинения гимнов, так W воспоминания, сохранившиеся в Риг-Веде, восходят ко времени занятия не только Ганга, но и самого занятия ариями исто-

¹) Ссылка Кука на «Vorwort zum St.-Petersburger Sanscrit Lexicon» und Roth’s Zur Literatur und Geschichte der Weda, p. 2.

— 22

ков Инда и спуска их в Пенджаб. Но если бы Риг-Веда как сборник и была составлена лишь во время занятия ариями Индии, то тем не менее отдельные гимны (а также вся система индоарийской мысли, чувствований и общественного и политического развития ариев, отразившаяся в Риг-Веде) должны быть рассматриваемы, как результат событий предшествовавших, и в этом смысле древнейшие гимны Риг-Веды должны связываться с древнейшими проявлениями человеческой мысли. Мы можем проследить близкое родство всех арийских языков, и нет сомнения, что до разделения племен арийских существовал один язык, которому ученые авторитеты дают название арианского языка, который содержал в себе, как в зерне, зачатки и корни всех арийских наречий. Но мы в особенности обратим внимание на родство языка и духа племен, говоривших на санскритском и зендском языках. Когда разделились эти племена и при каких условиях, мы не знаем и можем только догадываться по намекам, заключающимся в их древнейших преданиях и документах. Мы думаем, что разделение это произошло от нескольких причин и что разделению иранской от индусской ветви предшествовало отделение в доисторические времена братьев их по Иафету туранских или скифских племен, которые в борьбе с нуждою и лишениями утратили не только начала цивилизации ариев, но и самые правильные гибкие формы языка ¹). Эти одичавшие племена, забывшие свои первоначальные верования, через несколько веков после отделения своего от арийской семьи, появлялись на границах арийских поселений, как враги и враги страшные, желавшие, поживиться плодами трудов земледельческих ариев. Полагаем, что переселение иранцев и индусов по двум направлениям,

¹) Кук считает (см. стр. 26—27 и его опыты о языках в том же томе) языки приклеивающие не предшествующею формою развития языка, а процессом разложения языка с гибкими «орками. Его мысли очень замечательны и мы отсылаем читателя к самой книге его, не имея возможности передать все ее богатое содержание. По теория его, смеем сказать, очень убедительна.

— 23

было обусловлено,— независимо от холодных и голодных годов, на которые намекает 1. фаргард Вендидад Заде,—и сильным давлением туранских орд. Эти же орды вероятно составляли и население Индостана, когда проникли туда арии, как они составляли население Мидии, когда появились туда иранцы, и всего пути, по которому тли эти последние Ио, заключая все эти шаманические племена под одним общим именем турано-скифов, мы вовсе не желаем сказать, чтобы они везде являлись с характеристикой одного и того же племени. Долгие странствования и различная среда жизни изменили и обычаи их и словарь и верования. Может быть, общее у всех этих племен было именно то, что изложено в первом фаргарде Вендидад-Заде, этом драгоценном документе, который сказует о различных местностях, созданных Ормуздом, занимаемых постепенно иранскими ¹) ариями, и о тех грехах и злах, которые создавал Ариман, чтобы испортить творение Ормузда. Из них мы отметим именно те преступления, которая по-видимому характеризуют самих туранцев, их обычаи и их религию. В 3 стихе рассказано о сотворении Ариманом великого змея, и снега «работы злых духов». В 6 стихе о сотворении Ариманом войны и грабежа, в 7 о ядовитых растениях и вредных насекомых (м. б. с указанием на составление из них любовных фильтров и ядов), в 8 и 16 о появлении под влиянием Аримана безверия ²), в 11 проклятие опустошения, в 12 появление противоестественного греха, в 14—греха колдовства. Таким образом представляя себе Ангро-Майниуса или Аримана олицетворением

¹) Разбор этого документа смотри в особенности в Lettres Assyriologiqucs покойного Ленориана: Lettre I, Medie. Ленориан указывает, что в Этом документе надо отделить стоянки ариев индусских от ариев иракских; по это не изменяет значения замечаний Кука. Г. В.

²) Это весьма важное указание. Как Дайзиусы в Ведах представляются безверными, так и буддизм прежде всего игнорирует разумного Творца и Промыслителя вселенной. Это одна из самых общих характеристик всех племен, называемых туранскими: индифферентизм в религии, отсутствие сознания Бога и индивидуальной вечной души, не сливающейся с миром: другими словами это полный пантеизм.

того зла, которое иранцы встречали на пути при столкновении с ранее их занявшими земли туранцами, мы можем выделить следующую их характеристику. Они верили в духов, но не знали объединяющего начала в мире, они не знали Высочайшего Существа, они употребляли яды и занимались колдовством, нравы их были нечисты, они главнейше занимались войною и грабежом. Мы увидим, как все эти черты отразятся на ариях обеих ветвей, которые покоряли тураццев, но заражались их верованиями и обычаями. Мы к этому прибавим, что и употребление опьяняющего напитка сомы в Индии и гомы в Иране по-видимому принадлежит всецело влиянию шаманизма, изобретшего опьянение и одурение, как средство приближаться к духам и сообщаться с невидимым миром. Но мы перейдем к изложению религиозной системы Риг-Веды, оставив до времени в стороне Персию и ее систему верования.

II.

Религиозная система Риг-Веды.

Многие ученые нашего времени думают видеть в Риг-Веде независимое от откровения прогрессивное развитие религиозной мысли человечества. Не таково наше мнение, напротив мы утверждаем, что мы в гимнах Риг-Веды нигде не находим развития от низших понятий к высшим, от познания природных и физических сил к познанию чистых духовных и нравственных начал, от политеизма к монотеизму. Напротив, изучая Риг-Веду, мы приходим к убеждению, что более чистые и духовные понятия предшествуют политеистическим верованиям, и смело утверждаем, что в глубокой дали стоит то откровение, о котором говорит нам Библия, хотя уже сильно затемненное в течении многих веков.

Но в самом сборнике, именуемом Риг-Ведой, надо строго отличать два разряда гимнов.

В одном из них несомненно представляются обоготворенные силы природы, или враждебные, или благоприятные ариям

в борьбе их с натуральными препятствиями, а также в борьбе их с туземными племенами северо-западного угла Индии. Во главе их Индра ¹) громовержец; ему приписывают свои победы индусы, его сопровождает толпа других божеств, Маруты, Рудра, Вайу и др., которых главные отличительные черты суть сила, насилие, блеск. В этих представлениях мы не находим никаких нравственных начал: преобладающие чувства суть дикие страсти, жестокость, несправедливость, насилие и пьянство. Божество делает добро лишь тем, которые приносят ему обильные возлияния сомы: таковы почти все гимны Индре в числе 217. Правда в гимнах Риг-Веды мы еще не встречаем обоготворения плотских страстей под видом лингама, который по-видимому принадлежит символизму низших дранидических рас, лишь позже внесших этот символ в религию ариев; по и в гимнах Индре и Соме, воспевающих опьянение и насилие, нет нравственных начал. Но во всех мандалах или отделах мы находим другой разряд песнопений, обращенных к особому виду или классу богов, о которых можно сказать, что они только упоминаются, не чтутся, или перестали уже быть предметом обожания, хотя по-видимому это суть древнейшие боги сверженные, полузабытые. В системе, в которой глава Индра, они отчасти уже считаются враждебными началами. Таков свет или господин света Диеус, Дий: «dieser», как говорит Каэгы, цитируя слова Бенфея (Der Rig-Veda, S. 151) «höchste Gott der Urzeit in Indien». В Риг-Веде хотя он еще удерживает отчасти древне-высшее значение, но он не чтимое божество, к нему не обращаются с мольбами, он уже в полумраке затемненный возрастающим величием Индры. Таково и божество Адити, источник всякой жизни, и имя которого (или лучше сказать которой) ²) указывает на бесконечное

¹) От корня ин, инв «der Bewöltiger» по с.-петербургскому санскритскому словарю; Гроссман производит имя Индры от корня индх (indh) зажигать «Wörterbuch zum Rig-Veda» р. 213 (ссылки Кука,).

²) Ссылка Кука на Макса Мюллера Rig-Veda Sanbita т. I. р. 240 Kaegi р. 82 и S.-Petersburger Dict: где м. пр. об Адити говорится в женском роде.

— 26

непостижимое, а потому неизвестное абсолютное божество. Божество это упоминается часто в Риг-Веде, но только в одном из гимнов это таинственное божество призывается в молитве и называется матерью богов. Но дети Адити, проявления ее во вселенной, суть древнейшие божества ариев, это Варуна, Митра, Ариаман, Арамати, Бхага, Анша. Но на первом плане стоит Варуна, к которому обращены несколько особо посвященных, ему гимнов (в особенности в VII мандале). В этих гимнах он творец, правитель, промыслитель и законодатель мира; он приводит в движение силы находящиеся в покое в бесконечности. Он, даже в гимне (42 четвертой мандалы), в котором он представляется борющимся с Индрой, — остается представителем порядка правды и закона. Певец Варуны в особенности знаменитый риши Васишта. В одном из гимнов VII мандалы Васишта обращается к Варуне с мольбою о прощении грехов, так как он один имеет право разрешать их, ибо он сам безгрешен. Не следует упустить из виду, что замечательнейший из певцов Риг-Веды Васишта не только знал Индру, но и воспевал его, и рисовал его помогающим ариям в опьянении, а между тем покаяние приносится поэтом (в 86 гимне VII мандалы) не перед Индрой, а перед Варуной. Васишта обращается к Варуне в весьма замечательных выражениях: (§ 5) «Прости нам грехи, содеянные как отцами вашими, так и нами»; или (§ 6) «Это не моя воля, о Варуна, которая соделала грех, это было безумие, проявление страсти, опьянение сумасшествия; старый человек, которого одолели юношеские страсти, сон и грязь, которые столь часто причиной греха...» Молодость и силу свою Васишта посвятил, как мы говорили выше служению Индре, богу силы и насилия, пьяному божеству, но в горе и болезни, в сознании греха и бессилия (г. 87, 88, 89, VII м.) Васишта обращается к древнему божеству блюстителю правды, к тому божеству, которое блюдет за нравственным преуспеянием человека, которое наказуем преступление и одно может прощать грехи и прощает их кающемуся.

В выше упомянутом гимне 86 есть еще одно место, заслуживающее особого внимания; в начале этого гимна, когда Васишта чувствует свой грех и ищет примириться с Варуной (§ 2), он говорит (§ 3): я обращаюсь, Варуна, к знающим (cikitushas) и созерцателям или видящим (kavayas). Кажется мы с уверенностью можем сказать, что эти ведущие люди были не кто другие, как те, оставшиеся верными древним преданиям и богам, старцы, которые хранили древнюю религиозную систему и не приняли нового культа Индры. Эти то «ведущие» и направляют Васишту на путь к тем древним божествам, которые были по преимуществу божествами нравственного и духовного чувства. Зто различие Варуны от Индры выступает в гимнах не только Васишты, но и у других певцов; так у Вамадевы в 42 гимне IV мандалы в состязании между Варуной и Индрой о первенстве, Варуна требует его потому что он бог порядка и закона, потому что он даровал жизнь богам, что он их господин и правитель, что он прибежище удрученного горем человечества, источник всякого добра. Индра требует первенства совершенно на другом основании. Он говорит: «Меня призывают конники в битве, и вожди бросающиеся в бой. Я есмь господин войны: я Индра подымаю пыль на поле битвы. Я полный силы, освеженный опьяняющим напитком, вдохновенный гимнами моих обожателей, я потрясаю бесконечное протяжение всего мира». И поэт признает первенство Индры над богом права и милости. Это необычайно любопытное явление, могущее быть объясненным лишь историческими событиями жизни Ариев, когда она сложилась так, что бог представитель насилия был типом их жизни, в которой не оставалось места справедливости и милосердию, которых представителем был Варуна, древний бог древней мирной жизни, не отвечавший уже обстоятельствам ¹).

Весьма любопытно окончание этой борьбы, указанное в яс-

¹) Греки унесли еще с собою древнего бога справедливости и милосердия Зевса-Дия, бога покровителя угнетенных. Они не знали Индры, появившегося лишь в Индии.

ных выражениях в 124 гимне X мандалы. Агни, олицетворение жертвоприношения, формально признает своим господином Индру, отказываясь от подчинения Варуне. Т. е. другими словами, прежде чем закончился период жизни ариев, обозначаемый песнями Риг-Веды, культ Индры настолько овладел суеверными умами Индусов, что древнее понятие о божестве, воплощенное в Варуне (и как увидим сейчас в Ахуре) совершенно сгладилось: древние божества, имевшие глубокое нравственное значение и на которых был еще отблеск древнейшего предания, забывались или о них вспоминали с улыбкой презрения, как об остатках полузабытых древних предрассудков, напрасно связывавших свободу человека... делать зло. Гимн говорящий о переходе Агни (X, 121) так интересен, что мы считаем нужным дать из него две выписки ¹).

«Агни,—взывает жрец,—прииди к нашему жертвоприношению... долго ты находился в темноте»! Агни отвечает на заклинание:

§ 2.

«Долго я бог скрывался во тьме, где нет богов;

Теперь я иду к вам, видя жизнь бессмертную,

Я ныне немилосердно оставляю милосердого бога,

Признавая другом своим чуждого бога.

§ 3.

………………….

……………….....

Теперь я прощаюсь с отцом Асуров.

§ 4.

Долгие годы посвятил я его служению,

Ныне избирая Индру, я оставляю отца;

Мы расстаемся с Варуной я и Сома;

Царство передано: я это вижу ясно.

«Эти Асуры ныне лишены власти»,—прибавляет в этом же гимне Индра.

Мы остановились на имени А сура, указывающем на весьма

¹) См. перевод Куна на стр. 101 и Гроссмана перев. Риг-Веди Th, II. S. 401.

глубокое религиозное чувство, жившее в сердцах древних Ариев.

Это имя в санскритском языке Асура, в зендском и древнеперсидском (вр. Ахаменидов) Ахура происходит несомненно от слов санскритских асу жизнь и ас быть (в зендском ах быть). В с.-петербургском санскритском лексиконе и у Гроссмана слово Асура (Axypa) переводится живущий, сущий, т. е. самобытно существующий, т. е, Бог, на что указывает для зендского языка и Юсти (Justi. Handbuch der Zend-Sprache), – сравнивая это выражение с именем Иегова (Исх. 3:14).

Правда мы не находим не только у персов, но даже и у индусов чистого значения этого великого имени, но самое его происхождение доказывает, что мысль, лежащая в его основании, не была чужда предкам тех ариев, которые уже в Риг- Веде не только называют Асуров во множественном числе, но еще после принятия культа Индры начинают считать их враждебными божествами, против которых борется новый бог Индра. Так в Риг-Веде в VI мандале в гимне 22, § 4 Индра назван Асурахан, т. е. убивающий Асуров, и это название придается и Агни (VII, 13, § 11) и солнечному божеству «сильному» (Вибхрат) в X мандале в 170 гимне. В Упанишадах Асуры ведут войну против девов ¹) и это значение демонов с совершенно новой и чудовищной этимологией имени (а-сура, как бы ἄθεος). Асуры получают во всем последующем развитии индусской мифологии.

Смотря просто и разумно на факты, мы выносим глубокое убеждение, что две системы религиозного воззрения, – одна чисто материалистическая и натуралистическая, а другая нравственная и духовная, – были от самого начала две разные системы, имевшие два разных начала, развивавшиеся самобытно одна от другой и ни в каком случае не происшедшие одна от дру-

¹) См. Sacred books of the East v. 1 (Oxford 1879) The Upanishads. См. в Камдогия Упанишад 1 прапатака, вторая ханда, ст. 1 в заметку Макса Мюллера (р. 4 note) против девов и Асуров. Первые, говорит он, боги, вторые демоны, борющиеся за прагапати (человека вообще). Такое, однако значение получили Асуры лишь в период после составления сборника Риг-Веды. Г. В.

гой и ни в каком случае не происшедшие одна от другой, ибо они обе имели в основании два совершенно разные принципа. Каждая из этих систем истекала из совершенно разных потребностей, желаний, опасений и стремлений человеческой души. И в этом нет сомнения, что культ детей Адити и в особенности Варуны есть представитель основных начал справедливости и нравственного управления миром, и никак не мог развиться из грубейших форм религиозного чувства, как то стараются доказать представители некоторых школ мышления.

Но является вопрос, имеем-ли мы прямые доказательства относительной древности одной системы перед другою? Мы видели выше и можем указать сотни примеров из Риг-Веды, что Индра признается богом новым у ариев. Доктор Рот прямо говорит, что Варуна бог арийского, Индра бог индусского периода; такового же мнения и Лудвиг. Из гимнов видно, что начертатели их видели сами возникновение нового культа. Во второй мандале в гимне 12 Гритсамада, один из древних риши рассказывает, что Индра немедленно по рождении внезапно развивает свои страшные силы. В мандале V, гимн 30, § 5, «древние божества дрожат при его приближении» ¹), а в VII м. г. 21, § 7 сказано об Индре: «даже власть древних богов должна покориться твоей силе и божественности» .

Очень замечательно одно место в V м. гимн 1, § 131.

«Перед Индрой даже Асура Диеус преклонился,

«Перед Индрой и Притиви (т. е. мать-земля) пространная, широко раскинувшаяся

«Перед ним, одаренным царским величием!

«Все боги разом преклонились перед первенством Индры,

«Поэтому Индра воспринимает все напитки, приносимые человеком».

¹) Мы отмечаем как родственную этой мысль в другом племени ариев, а именно, что в т. наз. гомерическом гимне Аполлону Делосскому, ст. 2—4 «боги дрожат при его приближении». Это всегда указывает на появление нового божества; во в Греция поздно явившийся Аполлон и притом бог с особым чистым характером, не успел как Индра овладеть культом, он воспринят на Олимп сыном оставшегося всемогущим древнего Дия-Зевса. См. в нашем Promethée etc. рр. 74 note и др. Г. В.

Заметим, что Диеус (Дий) бог света, «живущий» есть, основной источник божества. Он с особым ударением и значением называется Асурой, т. е. «самобытно существующим». Но Индра громоносец овладевает культом и замечательно, что во всей Риг-Веде нет ни одного гимна, обращенного прямо к Дию и один только гимн, обращенный к Адити. Дий в «покойном величии есть отблеск древнейших понятий о Боге, но он стирается забвением перед богом с сильно языческим характером. Мы конечно не знаем среди ариев того чистого понятия о Боге, которое сохранено в книгах откровения; для ариев Дий светящее небо и мать земля были отцом и матерью всей природы, всех ботов и людей ¹), и эта первобытная пара преклоняется перед богом, который является в третьем и может быть даже в четвертом или пятом фазисе измененной религии искаженного религиозного чувства. Мы настойчиво указываем на то, что в ряду идущих один на другим веков мы находим в Индии не развитие религиозного понимания и чувства, а падение его и затемнение древнейших чистых понятий сначала языческими грубыми формами культа, а потом нескончаемыми более и более запутанными и наконец совершенно атеистическими философскими теориями. Мы увидим в своем месте, что тоже самое имело место в иранской ветви.

Итак бог света Дий преимущественно Асура «живущий» и мать-земля Притиви,—т. е. распространенная, которой имя есть по-видимому сжатое древнее понятие об Адити—бесконечной, забыты перед Индрой громовержцем. Между тем как указывает Лудвиг (Einleitung zum Rig-Veda) на основании 12 гимна второй мандалы, новый бог является со всеми атрибутами жестокости. Риши Бхарадвайа в VI и. в 30 гимне особенно отчетливо и резко обрисовывает Индру бога войны и грома, Индра, между прочим (что надо особо заметить), не происходит от древних богов; в Риг-Веде нет намека на то, чтобы понятие об нем было чем-либо связано с древним религиоз-

¹) Сравни гезиодическую теогонию и см. Affr. Maury «La religion des Aryas» pp. 10, 19 etc.

— 32

ным воззрением или развитием его; он бесспорно бог новый для ариев, младший по появлению, с помощью которого они занимают страну ¹).

Вообще говоря, Индра есть воплощение грубой силы, не связанной никаким нравственным или духовным принципом. Сила эта опирается на магию и колдовство, поддерживается опьяняющими или одуряющими напитками и несет нещадное истребление врагам тех, которые обоготворяют эту силу. Подобного ему бога мы не находим ни в религии иранцев, ни в религии греков, что между прочим также разрешает вопрос о позднем появлении Индры уже в пределах Индии. У иранцев Ахура-Мазда даже не громовержец, как Дий греков, явления грозы отнесены к атрибутам Аримана в Иране. Но Ахура-Мазда, по всей вероятности, есть один из древнейших представителей древнейшего религиозного чувства не разделенной еще семьи ариев ¹), Индра же принадлежит к воззрению, не имевшему ничего общего с этими религиозными чувствами: это порождение не только другого строя мысли, но и другого общества.

Уже одни имена древнейших богов ариев, управляющих преимущественно миром нравственным посредством законов правды, карающих добро, наведут нас на мысль о различии их от богов другой религии, возникшей в Индостане. Мы говорили уже выше, что Дий, отец небесного света, и Адити, бесконечная, суть два источника всякого существования богов, людей и всей природы. Затем перед нами Варуна, Митра, Бхага, Ариаман ³) и другие Адити, как-то Арамати, Дакша иди Анша, представители каждый отдельно, и в совокупности с

¹) Весьма вероятно, что он прежде всего символ насилия, жестокости и несправедливости, неразрывных с насильственным занятием чужой страны.

²) Он родствен Асуру Дию, как увидим ниже во втором отделе

³) От слова Арий, милостивый, благочестивый и правдивый, см. Гроссмана Big-Veda ss. 115—116 Ариаман и в зендской (позднейшей) мифологии является Амшапандом помощником Ормузда, который призывает его в помощь в борьбе с Анромайниусом или Ариманом, т. е. злым началом. Мы, впрочем, в своем месте увидим, что этот последний эпизод принадлежит позднему искаженному воззрению на Ормузда.

— 33 —

другими, высших духовных начал. Диеус и Варуна преимущественно называются асурами с тем глубоким значением, о котором мы выше говорили. Эти два божества тожественны по нравственному своему значению, по трудно сказать чтились ли они одновременно ¹), или они представители равных периодов или разных родственных племен. Эти два имени встречаются у многих арийских племен ²); от имени Дия происходит имя девов, «богов» в индейской системе и которых значение изменилось в Иране, вследствие причин, о которых мы скажем в своем месте.

Но в особенности важно имя Варуны. Имея в виду, что в гимнах Риг-Веды Варуне, как главе Адитов, преимущественно дается имя Асуры и что имя Асуры по законам изменения звуков несомненно тожественно с иранским словом Ахура, мы не можем не видеть, что в далекой древности m имена имели великое и таинственное религиозное значение и были выражением мысли о высочайшем Существе ³). Мы видели также выше, что антагонизм Индры к древнейшим богам был причиной, что прозвище Асуры сначала было принимаемо во враждебном культу Индры смысле, а потом получило значение злой, дурной даже демонской силы. Но древнейшее значение Асуры совершенно тождественно с понятием Ахура в надписях Ахаменидов и в зороастрическом древнейшем учении, так что несомненно, что иранский Ахура-Мазда есть арио-индусский Асура-Варуна. Оба они находятся (в древнейшем учении обеих ветвей, повторяем мы) в одинаковом положении к духам, ко вселенной, к человеку, в его духовной, общественной и материальной жизни. Оба они представители правды. И в самом

¹) Cp. Max Muller’s Origin and Growth of Religion. See the period of Henotheism or Katheno theism pp. 277, 291, 381, etc. etc. (1882 London). Г. В.

²) Cp. Curtwis Grundzüge der Griech. mythologie § 269 et sq. Мы знаем, что имя Дий, Deus, Divus, Див кимвров, ирландский Диа, древне-герм. Цио и пр. все суть воспоминания о светящем небе ариев.

³) См. в с.-петербургском санскритском Словаре полное указание развития и употребления имени Асура в Риг-Веде и потом в последующем периоде литературы Индии.

— 34 —

деле, если мы сопоставим некоторые выражения о том и другом из Риг-Веды и Авесты, то эта мысль выяснится вполне.

Варуна называется богом богов (м. II, 1 — 4); Ахура-Мазда и в Авесте и в надписи Ахаменидов Бхага Благанам. Варуна управляет солнцем, и звездами и водами. Таковы деяния и Ормузда в четвертой песни 1-й Гаты § 7 (Ясна, глава XXXI, 7).

Гроссман составил список эпитетов Варуны: «сын бесконечности и вечности», «мудрый», «непостижимый», «законы коего незыблемы», «царствующий благодатно», «великий и всесильпый», «живущий во свете», «далековидящий», «сожигающий преступного», Варуна «верховный законодатель, поддержатель законного порядка». Но если мы сблизим с этим выражения семи песен первой Гаты (Ясна, глава XXVIII—ХХXІV) об Ахура-Мазда, то увидим, что Ормузд имеет не же атрибуты как Варуна, он также «знает и помнит все слова», он «наказует грехи», «он один прощает грешников и покровительствует благочестивым» ¹), одним словом мы не можем сомневаться в том, что Варуна и Ормузд суть представления об одном божестве, чтимом всеми ариями, которое они унесли с собою по разным путям своим и которое осталось как драгоценное воспоминание о древней чистой религиозной мысли, пока она в Индии, как в Персии, не была искажена привитыми извне верованиями.

Об Иране мы будем говорить впоследствии, здесь мы возвратимся к вопросу о том, что движение религиозной мысли в Индии во может никак быть названо прогрессом, развитием, поступательным движением к высшему и лучшему. После того культа Варуны и детей Адити, на который мы выше указывали, может ли считаться прогрессом культ Индры с магией и колдовскими формулами ²), с мелочным сложным обрядовым за-

¹) Более подробную характеристику Ормузда см. ниже в Гатах Зороастра.

²) Таковы многие части Атарва-Веды. Лудвиг в Enleitung S. 489 дает выписки этих мест.

— 35 —

коном, с учреждением каст, развившихся именно при этой форме религии, и с учреждением которых высоко поднялась каста браминов ¹).

Но брамины не долго оставались верными Индре, они не возвратились и не могли возвратиться к чистым верованиям доисторических своих предков; и между тем как толпа все более и более углублялась в политеизм, и к религии ариев привился бог дравидских рас Шива с грязным культом, восставал бог Вишну, вероятно, «дно из племенных божеств ариев; брамины чтили бога своего племени Брама, которого почти нельзя назвать божеством, ибо он есть порождение философской школы, а не веры и предания, он почти тожествен с хаосом, небытием философов, из которого возникло бытие или, лучше сказать, которое предшествовало бытию ²). Скоро Индра де-

¹) Вопрос об учреждении каст есть вопрос весьма темный. Вообще принято думать, что брамины были причиной учреждения каст, но мы решительно не верим, чтобы какое-нибудь сословие могло навязать народу такие узы, как касты. Мы скорее склонны думать, что Кшатрии, Вайзии и Судры были отдельные племена Ариев, развивавшиеся независимо одно от другого и, может быть, более или менее смешанные с туземными расами Индии. Мы сильно подозреваем, что одно из племен чистых Ариев, брамины (плем. Манвас) в виду опасности, грозившей ариям от туземцев, были главными деятелями при воссоединении племен в один общий союз, причем племена эти вступали в союз Ариев с разными правами. Мы думаем также, что сильные и воинственные кшатрии, царственная орда навязала своего бога Индру, как верховного бога, другим ариям, кроме, однако браминов, которые, допустив Индру, чтили, однако идею о Браме, что и выразилось в Легенде происхождения каст. Г. В.

²) Это почти понятие об Зруана-Акарана в иранской системе и об Ен-зоф «бесконечности без имени и без формы» в каббале (ср. стр. 175, 369 и др. La Kabbale etc. de Franck. Paris 1843). Недаром Монье Уиллиамс (Hinduism p. 48) говорит «Brohmanism and rationalistic philosophy addanced hand in hand», т. е. «браманизм и рационалистическая философия шли рука об руку в Индии». При этом надо делать различие еще между популярным богом Брамой, который с Вишну и Шива составляют тримурти для народа, и с неопределенного значения Брамой или Браманом, который есть философское отвлеченное понятие о начале мира в браминской кастовой философии. В популярной религии Брама, Вишну и Шива рисуются, как творец, поддержатель и разрушитель Мира, но не забудем, что это не браманизм, это индуизм, т. е. религия эклектическая, соединившая в одной системе разные

лается лишь второстепенным божеством, а впоследствии он совершенно забыт, когда возникает тримурти с Брамой во главе.

Но эта часть религиозного движения не входит в рамку нашего исследования, мы упомянули о нем только из желания указать, что религии не восходят к более чистому и возвышенному из натуралистических понятий, а напротив искажаются и окончательно теряются в пустыне атеизма, если они предоставлены собственным силам разума человеческого, как река, не освежаемая и не обновляемая свежими притоками, теряется в песках. Но мы возвращаемся к богам древнейшего периода. О Варуне мы прибавим только к тому, что сказали о нем выше, что имя его производят от санскритского корня ври по-зендски вар, который имеет значение покрывать и покровительствовать, и замечательно, что и Ормузд имеет прозвище «пайуска», т. е. покрывавший или покровитель ¹).

Вместе с Варуной упоминаются в Риг-Веде еще несколько божеств, которых мы встретим почти всех под теми же именами и в Авесте. Таков Митра, который и в той и в другой системе представляется «любящим богом», посредником между божеством и человеком ²). Культ Митры растет в религии Зороастра, в религии же индо-ариев это божество почта совершенно исчезает (вместе с Варуной) и только раз упоминается в Махабарате. Другое божество, встречаемое в обеих религиозных системах, есть Ариаман, имя которого тесно связано с именем расы, которая его чтила. В Риг-Веде он упоминается постоянно с Варуною и Митрой. В Авесте он ближайший помощник Ормузда в борьбе с Аиромайниусом и с подчиненными ему злыми духами. Весьма. важно еще имя одного из древнейших божеств или эпитетов божества Бхага, перешедшее в язык славян с значением Бог. Это имя происходит по

языческие верования Индии и окончательно сложившаяся лишь после изгнания буддистов. Ср. еще превосходное изложение епископа Хрисанфа «Религии древнего мира» т. I, стр. 209, 213, 229. 265, 312—314 о Браме или Парабраме. Г. В.

¹) См. Westergaard. Die Zenda-vesta S. 405 1. Iashte.

²) См. Grossman's Wörterbuch zum Rig-Veda und Iusti’s Handbuch der Zend-Sprache.

— 37 —

мнению Гроссмана от корпя бха ила бхай (Zutheilen, распределять) ¹). Так по VII мандале, гимн 40, § 2, Бхага, сын Адити есть распределитель богатств и благословения. Но это же имя Бхага с значением божество, Бог встречается постоянно в надписях Ахаменидов, и Ахура-Мазда постоянно называется Бхага Бхаганам, т. е. бог богов. Нельзя также пройти молчанием имени, встречающегося в Риг-Веде, Арамати, которое Гроссман объясняет так: «der Genie der Andacht», т. е. дух набожности или благочестия; та сила духовная, которая подымает человека к его Создателю. И в Зендавесте мы найдем ту же мысль о гении, живущем между небом и землею, под именем мало измененным Армаити, который есть Амшапанд высшего порядка. В дальнейшем развитии символистики маздеизма Амшапанд Армаити есть дочь и супруга Ормузда, покровитель земли, совершенная мудрость²). Нам кажется, что можно с уверенностью сказать, что целый ряд божеств называемых в иранском культе Амеша-спепта «бессмертные святые», дети или творения или атрибуты Ахура-Мазда происходят от «детей Адити» арио-индусского древнейшего культа, которые суть порождения бесконечного, и были предметом культа ариев ,когда они еще не разделились на две ветви.

Признавая монотеизм исходным пунктом всех религий, мы в «детях Адити», как в Амеша-спентах, видим работу ума человеческого, предоставленного самому себе в продолжении многих веков, который силится уловить многообразные атрибуты и свойства Творца, но впадает из символистики в политеизм. Этот политеизм еще удерживает среди древнейших ариев основные начала добра, но позже разлагается с полным забвением единого Бога в культ духов и пример такого полного разложения мы встречаем в так называемых туранских племенах давно ушедших из общества, хранившего еще воспоминания первобытных преданий.

¹) Сравни ваше слово богатый и убогий. Г. В.

²) Как мы увидим ниже, в Гатах главная мысль этого представления та, что если бы благочестие исчезло с земли, то она погибла бы, что оно есть мудрость человека.

38 —

Среди иранцев одному но всей вероятности атрибуту творца приписана самостоятельная рол разрушителя, а позже и создателя зла, хотя но всей вероятности, как увидим ниже, идея поклонения Анромайниусу привита ариям из понятий чуждых им племен, точно также как Шива есть порождение дравидических рас, и может быть даже сам Индра, который в Махабарате является соблазнителем аскетов, — есть божество покоренных ариями низших рас ¹). Но везде и всегда, начиная с Египта, мы видим тот же процесс разложения и упадка нравственного и религиозного чувства. Везде в начале монотеизм, превращающийся в политеизм; молитвы, воссылаемые от души к Творцу в восторженных гимнах, превращаются в мелочную обрядность, доходящую в буддизме до механического верчения начертанных молитв; понятия о Боге-Разуме я единичной вечной душе исчезают, заменяемые атеистическими и нигилистическими теориями, в которых одна преобладающая мысль— уничтожение всего, даже своего я, и рядом с этим развивается в народе учреждение каст, вечная боязнь осквернения, отвратительные обряды, поклонение лингаму, колдовство и магия.

Во многие ученые видят кульминационный пункт развития религиозной идеи ариев в Индии не в Ведах, а в Унанишадах, которые начертаны позже Вед, во ранее законов Ману, являющихся между X и VIII в. до Р. Хр. Но Упанишады едва ли представляют собою фазис религиозного развития; это фазис скорее отрицания, и для этого достаточно вникнуть в значение Аммана, этого центрального пункта учения Унанишадов ²). Невозможно сомневаться в том, что атма не что иное как фихтовское Ich und nicht Ich; это последнее слово брамаизма, прикрывающего обрядностью свой глубокий атеизм; но мы отказы-

¹) Заметим, что в маздеизме бог грома и грозы не Ахура-Мазда, а Анромайниус.

²) См. объяснение Макса Мюллера в 1 томе «Sacred Books of the East», pp. 300 sq. По его объяснению Атман есть как бы только преходящий отблеск вечного я (ib. стр. XXXII). «The individual Self, as a merely temporary reflex of the Eternal Self.». Это почти понятие о буддистской иллюзии. Г. В.

— 39 —

ваемся назвать это учение религиозным развитием, это не любовь к Создателю, оставшаяся далеко назади в жизни народа, и которой последние лучи еще бросают свой отблеск на древнейшие гимны Вед. Правда боги Вед не упоминаются в Упанишадах, но вместо их (в. которых однако скрывались остатки и древних преданий и последующей натуралистической философии, т. е. олицетворение сил природы) в Упанишадах мир является временным, случайным, призрачным проявлением какого то неопределенного, вечного, непонятного начала, не имеющего никакой личности. Это начало есть атма вселенной, и отблеск этого неопределенного есть существо человека.

Признать в себе этот принцип есть но учению Упанишадов конечная цель человека, ибо атма человека есть только один из видов или отблесков атмы вселенной, тожественной с абсолютным я Фихте. Поэтому эта школа мыслителей считает учение Вед не только устаревшею системою, но еще вводящею в заблуждение, ибо в древнейших Ведах везде проведена мысль о награде за добрые дела: это чувство признается нечистым, между тем как доктрина атмы представляет собою движение к совершенному самоуничтожению ¹). Во всяком случае, повторяем мы, только одна Риг-Веда представляет собою древнейшие дошедшие до нас религиозные чувства и мысли предков наших ариев и связуется с учением, которое мы найдем в древнейших зороастрических Гатах и в надписях Ахаменидов.

ПРИБАВЛЕНИЕ.

Религиозная литература индусов.

В этом кратком обзоре индусской литературы мы преимущественно руководствуемся прекрасным сочинением об индуизме профессора Моние Уиллиамса, Hinduism (Edition of the Society for

¹) Брамаизм в этом фазисе связывается философски с ученом буддизма, и в начале буддизм был как учение принят довольно дружелюбно браминами, но когда он практически упразднил их, тогда произошла реакция, кончившаяся изгнанием буддистов. (См. Buddhism by Rhys Davids 1878). Г. В.

40 —

promoting Christian knowledge), и составляем этот краткий очерк с целью напомнить читателю для уразумения статьи о Риг-Веде ход литературы и мысли в Индии.

Моние Уиллиамс указывает прежде всего, что слово Веда ¹) в религиозном смысле означает знание, ведение, но не в обыкновенном смысле этого слова; это знание, не облеченное еще в форму слова, а тем менее начертанное; это то ведение, которое исходит как дыхание от вечного и самобытного существа называемого Брамани. Поэтому и Веды иногда называются Брамана, в том смысле, что они представляют как бы распространенное в мире существо самого божества. Означают они притом не только духовное божественное знание, но и то самое религиозное чувство, то благочестие, при помощи которых человек способен воспринять божественное знание. Это знание находится в связи с сабда или определенным звуком (словом), также существующим от начала мира. Этот сабда, слово, было слышано некоторыми святыми мужами, именуемыми риши, которые сохраняли его только в изустном предании.

Таково религиозное сказание индусов о начале Вед; нет нужды пояснять, что это позднейшее объяснение браминов, ибо в самых гимнах Вед мы находим прямые указания самих риши или поэтов, что гимны сочинены ими самими. Все, что заключается в Ведах, носит название с’рути, т. е. «слышанное» или что познано откровением. Но в сборниках, известных под общим и широким названием Вед, надо различать: 1) собственно гимны, Мантры начертанные метрическою речью; 2) Браманы, обрядовые предписания, начертанные прозой, и 3) Упанишады, заключающие в себе мистическое или тайное учение, объясняющее Браманы. Они написаны прозой и только изредка переходят в метрическую речь ²).

¹) Перешедшее к вам в слове ведать, ведение.

²) Для желающих ознакомиться с значением Упанишадов рекомендуем упомянутое выше издание Макса Мюллера Sacred Books of the East (Oxford Clarendon prefs). См. в первом томе «Introduction to the Upanishads особенно pp. LVII sq. В том же томе см. еще общее вступление к священным книгам востока, написанное также Макс Мюллером, который лично

41 —

Мантры, гимны разделены на пять самхита, т. е. сборников, как мы говорили выше в самой статье. Первый из них есть Риг-Веда.

Брамана, указывающие порядок священных церемоний и жертвоприношений. суть памятник того времени, когда Народ от натуралистических гимнов и славословий поэтов, риши, переходил к сложному ритуалу мелочного обрядового культа, развившегося на берегах Джумны и Ганга, по-видимому после движения индусов из Пенджаба к востоку в северную часть Индии. В Браманах заключается не только описание обряда, но и объяснение его значения с присовокуплением в виде примера древних легенд и преданий. Но Браманы так запутаны и непонятны, что они потеряли всякое практическое значение для руководства при жертвоприношениях и богослужениях; правила обряда стали излагаться в коротких фразах, имевших, силу закона, которые назвали сутра ¹).

Сутры, служившие и служащие руководством для публичных религиозных церемоний, именуются Сраута—сутра или Калпа— сутра; сутры, руководящие семейными, домашними обрядами и поныне регулирующие всю жизнь индуса, именуются Смарти—сутра или Грихия—сутра. Сутра должна быть по возможности выражена кратко и представляет иногда созвучием слов мнемоническую (памятную) формулу, а иногда состоит из нескольких руководящих слов, непонятных для того, кто не изучал обрядов.

Впрочем, как увидим ниже, слово сутра дается и другому роду кратких наречений, во имеющих не обрядовое, а философское значение.

Возвращаясь к Браманам, мы заметим, что каждый из отделов (самхита) Вед имеет свои собственные Враманы. Так при Риг-Веде две Браманы: древнейшая Айтарея-бр. и Кауши-

взял на себя переводе Упанишадов на английский язык. Упанишады появились в упомянутом ведении в тонах I, XV и XXIV.

¹) Цепь или веревка правил; лучше еще: нанизанная (как бусы) нитка правил.

— 42 —

таки (или Санияна)-брамана. При двух Ягур-ведах находятся Тайтириа-брам, и Сатапата-брам. При Самана-веде восемь Брамана, при Атарва-веде одна, Гопата-брамана.

В Упанишадах, как мы говорили, выразилось тайное учение, возникшее среди браминов и старавшееся провести философские взгляды в искаженное уже учение индусов, основанное однако для толпы на букве древнейших Мантра или гимнов. Самое имя Упанишады, как указывает Μ. Уиллиамс, намекает на нечто, «лежащее под поверхностью», т. е. на учение, могущее быть постигнутым лишь посредством глубокого исследования известного всем лишь поверхностно браманического учения. Поэтому Упанишады не только причисляются к с’рути (откровению), но на них именно и обращено преимущественно внимание как индусских пандитов, так и европейских ученых ¹). Поэтому же Упанишады называются Инана-Каида, «отдел знания», между тем как Мантры с их Браманами называются Карма-Канда «отдел деяний».

Кроме так называемых «священных книг с’рути» (откровения), в Индии с самых древних времен существуют учения философские, которые не считаются откровенными, хотя они большею частью суть дальнейшее развитие начал, которые находятся в Упанишадах. Древнейшие системы или Дарзаны (т. е. доказательства истины), современные по всей вероятности законам Ману, суть:

1) Нья-нья, основанная пандитом Готама.

2) Вайишики, основанная п. Канада.

3) Санкия, основанная п. Капила.

4) Йога, основанная п. Патаниали.

5) Миманза, основанная п. Иаймини.

6) Веданта, основ. п. Bиaзa (или Бадараяна).

Учения этих мыслителей всегда излагались в форме сутра, т. е. кратких наречений или апоффегм. Когда именно возникли

¹) Поэтому и Макс Мюллер начал издание «Sacred Books of the East» с Упанишадов, а не с Риг-Веды, хотя многие, и, в том числе Кук, обвиняют его в этом.

43 —

впервые эти древнейшие попытки свободного мышления, весьма трудно сказать, но в том, кажется, все согласны, что они предшествовали появлению в Индии буддизма: или лучше сказать, буддизм есть работа той же философской мысли одной из школ, выбивавшихся из-под браманического гнета, связавшего всю жизнь и мысль индуса. Браманизм и еще более индуизм, который есть полное развитие брамаизма, не мог удовлетворять пытливости ума человеческого, что породило философские школы; —предписания брамаизма делали жизнь тягостною, невыносимою, что бросило философские теории на практический путь буддизма. Здесь не место описывать историю развития и падения буддизма в Индии, для этого мы отсылаем опять к популярному и добросовестному труду епископа Хрисанфа, здесь мы хотим только указать, что ныне единственными представителями буддизма в Индии ¹) суть джайны (ила Иайны), чтущие людей «достигающих божественного совершенства». Эти достигшие совершенства люди называются ими Архат (достопочтенный), Тиртхакора (прошедший мир), Сарваина (всеведущий) и Бхагават (божественный). Но эти джайны суть вместе с тем и представители тех философских сект, о которых мы говорили и которые, как указал Макс Мюллер в Origin and growth of Religion (VI lect. pp. 260 — 317), дошли до полного атеизма. Но об джайнах этого вполне сказать нельзя, потому что они удержала главные догматы буддизма, хотя более приближаются к езотерической его форме ²).

¹) Кроме Цейлона.

²) Мы колеблемся, назвать ли драйвов атеистами, или нет. Книга: Sinnett's Esoteric Buddhism (Lond. Trübner 1883) конечно представляет вполне атеистическое учение, в котором мир есть машина, но в котором однако главный догмат есть бессмертие души человеческой, бесконечно развивающейся, чтобы достигнуть индифферентного божества. Самое сочинение Синнетта не представляет ничего оригинального по мыслям и имеет вид системы, сшитой из лоскутов европейского научного знания для того, чтобы под прикрытием его провести индусскую мечтательную теорию. Вообще говоря, по-видимому председатель теозофического общества в Симле, англичанин Синнетт есть орудие в руках индусов, ищущих сплава о европейцами, которые в лице англичан, ими управляющих, обходятся с ними с невероятным высокомерием. Лучше всего это указано Еленой Петровной Бла-

Нам остается еще упомянуть о «книгах закона» дхармашастрас, которые заключают в себе законы и правила, приписываемые не только Ману, но еще Иайнавалкиа и другим так называемым вдохновенным законодателям. Об Грихиа-сутра, которые суть краткие правила, устанавливающие до мелочи жизнь индуса, мы говорили выше. «Книги закона» по-видимому приведены в систему и получили свой настоящий вид не ранее пятого века до Р. Хр. Составлены они по-видимому из собранных прежде Грихия-сутра, в которых главнейше выразилась жизнь особого племени браминов, которых племенное имя было Манвас и которых поселения находились близ Дели. К этим Сутрам, определявшим всю обрядовую жизнь браминов племени Манвас, присоединены многие другие правила неизвестных авторов и этот сборник, составленный браминами получил название законов Ману, чтобы освятить его именем мифической личности Ману. Надо прибавить, что сборник законов не причисляется к с’рути (откровению), но по тому уважению, которым он пользуется, он стоит во главе книг смрити, т. е. предания. К книгам предания причисляют:

1) Дхармашастра «книги закона».

2) Шесть Ведант: объяснения на Веды.

В) Сутры, о которых мы говорили.

4) Поэмы, называемые итихаза, т. е. «вдохновенные», это суть Махаба-рата и Рамаяна,

и наконец 5) Пурапы или легендарные рассказы.

Г. В.

ватской в ее статьях в Р. В. подписанных Рад-бай. Мы уверены, что все друзья в Индии этой талантливой писательницы, под каким бы именем они не появлялись у нее, – суть джайны. Учение джайнов лежало и лежит в основании школ, основанных пандитами Данаянда Сарасвати и известного раджа Рамахун Роя (см. о нем статью Макс Мюллера в Revue Internationale 25 Décembre 1883) и Бабу-Кешуба-Чепдер Сен, этих реформаторов, старавшихся вдохнуть жизнь в индуизм посредством объяснения его джайно-буддистскими теориями. Г. В.

Христианское чтение. 1886. № 5-6.

Властов Г. К.

Риг-Веда, Зендавеста и Гаты

Гаты ¹).

Краткий обзор наш не обнял бы леей нашей мысли, если бы мы не сказали несколько слов о Гатах и не привели несколько примеров тех священных песен, которые включены в Зендавесту и которые, но млению всех ученых, составляют самую древнюю часть ее.

По недостаточно сказать, что Гаты суть древнейшая часть Авесты, надо еще настойчиво указать, что в них и в них только заключается сущность древней религиозной системы Зороастра и что все части Авесты, поражающие нас своими суевериями, мелочностью и низким уровнем мысли, отталкивающими обрядами, не имеют ничего общего с Гатами. Другими словами, изучая одни Гаты, отдельно от Зондавесты, мы увидим, что учение Зороастра является в совершенно особом свете. С этой точки зрения мы по возможности кратко рассмотрим первую Гату,— самую важную и самую древнюю из всех этих песнопений. В этой Гате является и обрисовывается и самая личность мудреца, проповедника этого учения.

Но прежде чем приступить к изложению содержания первой Гаты, мы должны сказать несколько слов о Вистаспе, имя которого встречается в первой песни и о котором молится так сочинитель песни:

«Даруй Аша, Вохумано и Армаити ^s) Вистаспу и мне исполнение ваших желаний! Даруй нам силу о Мазда провозгласить закон твой!» (1 Гата, 1 песнь, § 7).

¹) См. «Хр. Чтение» №№ 1—2.

²) Ниже изложено значение этих имен и символических понятий.

625

— 626 —

Читатель заметит, что необходимо предположить, что в момент сочинения и вдохновенный певец и его покровитель Вистасп были оба живы и действовали совокупно, достигая обшей цели. Но если, согласно и преданию и убеждению многих ученых, Зороастр был сочинителем но крайней мере древней тих песен Гат, то кто же был Вистасн о котором он говорись? и

Древнейшее, вполне достоверное упоминание о Вистаспе есть в гвоздеобразных надписях Дария, в которых он назван отцом этого знаменитого царя начертателя надписей. Но в Гатах Вистасп нигде не назван царем или царем царей; в них есть только указание на его высокий сан и на власть, которою он был облечен, но нигде нет намека на царское достоинство; а в V Гате, хотя очевидно начертанной не самим Зороастром, а одним из его учеников, Вистасп является очевидно в числе гостей или друзей Зороастра, приглашенных на празднество бракосочетания его дочери с одним из его последователей.

Но имея в виду, что Дарий сын Вистаспа в надписях Биссутупа с особою торжественностью заявляет о своей вере в Ахурамазду, что он ему одному приписывает свои успехи, свое счастье и безопасность, что он не знает ничего о существовании во вселенной особого злого начала, которого точно также не знают и Гаты,—мы имеем по-видимому весьма серьезное основание думать, что Вистасп надписей и Вистасп Гат тожественны, что это одно и то же лицо.

Если мы обратимся к Авесте для разъяснения вопроса, как она смотрит на Вистасиа, то мы найдем более двадцати мест, в которых он рисуется высокопоставленным лицом, славным воином, покровителем Зороастра. В более древних частях Авесты, как в Гатах, ему не приписывается царского достоинства. Лишь в третьей части в Кхорд-Анесте несомненно составленной при Сассанидах, Вистасп включен в число лиц, которых считали почти воплощением божества: в этой книге он стоит рядом и сближается с Хусравой (Киром) и Ардширом I основателями первой и второй персидских монархий.

— 627 —

В других частях Авесты Вистаспа смешивали с Дарием, которого Греки называли Гистаспом. Все эти указания сводятся к тому, что в позднейшем предании личности Вистаспа и сына его Дария сливаются и смешиваются ¹); по несомненно то, что оба эти имени тесно связаны в предании с указанием о распространении учения Зороастра, а в древнейших документах, как мы видели, оба эти имени представители чистейшего периода религиозных верований Ирана.

И в книге времен Сассанидов Бундехеше (см. изд. Юсти стр. 24) мы находим упоминание о Вистаспе, который помещен хронологически во втором поколении после Кира. Кави ²) Вистаспа в Бундехеше сражается с армией против Туранцев. предводительствуемых Ариаспом внуком Афразиаба, который был современником Кира.

Признаемся, что мы не находим другого, хотя бы несколько правдоподобного предположения, которое могло бы заменить напн убеждение, что Вистасп Гат есть отец Дария (или сам Дарий в предании). Но самые гвоздеобразные надписи, говоря об отце Дария Вистаспе и об обстоятельствах, при которых Вистаспа боролся за сына, поддерживая его власть (и власть вообще Ариев), как нельзя более гармонируют с сказанием Гат о тех трудностях, которые встречал Зороастр при распространении своего учения. В них, как напр. в четвертой песни второй Гаты, рассказаны и триумфы и поражения врагов Зороастра и он тоскует о тол, что у него исчезает надежда на успех, что нас переносит к рассказу Биссутунской надписи о ряде возмущений областей, в которых Дарии «восстановлял священные песнопения» ³).

¹) И у Фердуси, этого последнего представителя иранского предания, Гистасп или Вистасп связан с появлением Зороастра, Дария же у него вовсе нет, он явно поглощен Гистаспом.

²) Титул, который мы встречаем в имени огреченном Киаксара мидийского (которого туземная форма Каи Кayc, и который придавался всем его преемникам.

³) Биссутунская надпись, колонна I, § 14, строка 6-я. См. в прил. ко 2 т. Роулинсонова Геродота. Г. В.

— 628

Все это естественно ведет к заключению, что Гаты сочинены в период времени, непосредственно предшествующий решительным победам Дария над возмутившимися областями, и что они сочинены в той именно области, в которой наместником был отец Дария Вистасп, который управлял по-видимому всею восточною частью персидской монархии.

Мы не должны умолчать, однако о том, что многие ученые относят Зороастра и его покровителя Вистаспа к периоду времени гораздо древнейшему, чем Ахамениды. В этой системе Вистасп является доисторическим и полумифическим царем Бактрии; а Гаты относятся приблизительно к тому же периоду времени, как и песни Риг-Веды. Несомненно, что в основании этого взгляда лежит в сущности правильное чувство сознания родства религиозного духа Гать и древнейших песен Риг-Веды и желание сблизить эти родственные по духу произведения Ариев. Но мы должны сказать, не вдаваясь в подробности, что этот взгляд есть только предположение и притом не основанное ни на каких данных, потому что ни в одном из иранских преданий нет ни малейшего намека на древнейшего Зороастра или на древнего царя Бактрии Вистаспа.

Мы выше уже говорили, что Гаты представляют в Зендавесте отдел резко отличающийся от других ее частей совершенно особым чистым религиозным чувством, что в особенности бросается в глаза потому, что Гаты сохранены не в особенно древней форме: а именно начертаны они теми же знаками, происходящими от сирийских письмен, которыми начертаны другие части Авесты и которые вошли в употребление лишь долго спустя после появления Маздеизма.

Ныне Гаты составляют часть Ясны, которая есть богослужебная книга Авесты, и занимают главы 28—32 и 42—52 Ясны. Всех песней в Гатах семнадцать и делятся они на пять групп, которые называются Гатами; каждая группа известна мод особым именем и составляет нечто целое. В первой Гате семь песен; во второй четыре; в третьей четыре: в четвертой одна и в пятой одна. Хотя преимущественно отделы

— 629 —

именуются Гатами, но и каждая песнь отдельно может быть назвала этим именем, соответствующим санскритскому гита (песнопение — canto). В зендском языке слово Гата употребляется исключительно о песнях, приписываемых Зороастру. Первая группа песен или первая Гата носит весьма замечательное имя Ахунавапти, т. о. принадлежащая Ахуне или Ахуре ¹): мы видели, что имена Ахура и Асура (Вед) с значением «живущий» тожественны. И действительно вся группа песнопений, соединенных под именем Ахунаванти, говорит исключительно об Ахура-Мазда, об его существе, атрибутах и деяниях. Заметим еще, что в Гатах не употребляется составное имя Ахура-Мазда, но употребляется преимущественно имя Ахура, когда. говорится о всеведущем, вечном, премудром, но в пекоторых стихах он называется Мазда, т. е. «великий».

Вторая группа или Гата называется Уставаити, третья Спентамайниу, четвертая Вохукшатра, пятая Вахистоисти. Все Гаты написаны на одном и том же наречии зеядского языка и очевидно принадлежат одному периоду времени, хотя вероятно не одному автору. Вообще и предание утверждает и мнение многих ученых склоняется к тому, что сам Зороастр сочинил некоторые из этих ценен, что по-видимому очевидно из ценен первой Гаты, которую мы рассмотрим подробно. Но всей вероятности другие песни сочинены его первыми учениками и последователями. Может быть, как думает де-Гарлец, в некоторых песнопениях есть интерполяции, но отрицать вообще высокой древности Гат и в особенности первой, в которой говорит от своего лица Зороастр, нет возможности.

Отсылая для полного знакомства с этими песнопениями к великим ученым вашего времени, и в особенности к знаменитым переводам Гат: по-латыни (вашего) профессора Коссовича (1868 и 1871), по-немецки Гауга, по-английски Блика, по-французски Бюрнуфа, Гарлеца и других, мы переходим к изложению со-

¹) Первая форма есть персидское произношение имени Ахура.

— 630 —

держания первой Гаты, пытаясь передать ее с возможно меньшими ошибками ¹).

Мы не должны умолчать, однако о том, что многие ученые относят Зороастра и его покровителя Вистаспа к периоду времени гораздо древнейшему, чем Ахамениды. В этой системе Вистасп является доисторическим и полумифическим царем Бактрии; а Гаты относятся приблизительно к тому же периоду времени, как и песни Риг-Веды. Несомненно, что в основании этого взгляда лежит в сущности правильное чувство сознания родства религиозного духа Гат и древнейших песен Риг-Веды и желание сблизить эти родственные по духу произведения Ариев. Но мы должны сказать, не вдаваясь в подробности, что этот взгляд есть только предположение и притом не основанное ни на каких данных, потому что ни в одном из иранских преданий нет ни малейшего намека на древнейшего Зороастра или на древнего царя Бактрии Вистаспа».

Читатель знает, почему мы обращаем особое внимание на это место, ибо мы убеждены, что культы Сомы и Гомы в Индии и в Иране не входили в древнейший культ Ариев, а суть явление привитое влиянием кочевых шаманских племен, приводивших себя в исступление ядами. Мы отмечаем в заголовке каждой из песен ту главу (га) ила часть Ясны, которую она составляет. Гаты появляются в Ясне с ХХVIII га или главы.

Гата I, именуемая Ахунаваити.

Песнь 1 (Ясна гл. ХХVIII).

§ 1.

С руками к молитве поднятыми

К Мазда, оживляющему духу,

Я желаю отдать подобающую честь

Всем тем, которые делами добра заслуживают милость

¹) Кук переводит по-английски с подлинника (см. р. 203), но принимая в соображение переводы Бюрнуфа, Коссовича, а также Шпигеля, Гауга, Гарлеца и других (он в особенности высоким авторитетом ставит перевод Коссовича), мы переводим с Кука и просим извинения за все недостатки нашего перевода. Г. В.

631 —

От Hero (который есть) Аша и Вохумано ¹)

И от духа земли нашей матери.

* * *

Заметим, что перевод последней строки возбуждает потому некоторое сомнение, что в подлиннике га (род. гфус) имеет два значения корова или земля. Но с одной стороны символистика земли — питательницы иди кормилицы под видом коровы восходит к глубочайшей древности, с другой такой великий авторитет, как Коссович говорит по поводу этой строки и первой строки второй песни (см. ниже), где говорится о geus urva, что мы переводим «земли дух», — следующее: «Quuin in his locis Gao evidenter non bovis, sed in Universum animantis significationem tueatur, etiam geus urvâ hie nescio an melius aniinantiuin anima slatueretur». Он еще прибавляет, что эта душа мира представляет собою не только самую природу, но еще ее законы и формы.

§ 2.

Я, который тебе принадлежу, о Ахура,

К тебе взываю с чистыми намерениями ²),

Даруй мне, о даруй благословения

Сего мира и мира духов, Которые суть дары Аша ³)

Посылаемые тем, кто любит его истинно.

§ 3.

Я, который твой, о Аша,

Хочу славословить тебя с Вохумано,

¹) Аша частота, святость, вообще идеальное безусловное добро; Boxyмано добрый идя безусловно святой дух. Оба суть атрибуты Ахура-Мазда и как олицетворение этих атрибутов имена их употребляются в Гитах, как имена собственные. Иногда Аша символически представляется дочерью или супругою Ормузда.

²) Последние два слова в подлиннике выражены словом вохумано, употребленном, как нарицательное.

³) Т. е. добра, святости.

— 632 —

И мудрого и всесильного Ахура (Мазда),

Которому (принадлежит) власть непоколебимая ¹),

И Армаити ²) щедрого даятеля.

О прииди и исполни молитвы мои милостивый!

§ 4.

Я, который душу мою к небу

Возношу по милости Вохумана,

Я, который знаю благословения

Деяний приятных сильному Ахура (Мазда),

Я буду поучать так, как повелевает Аша,

Доколе во мне жизнь и сила пребудет.

§ 5.

Я горю желанием видеть тебя Аша!

И тебя Вохумано с полным разумением,

И правый путь,—повинуясь

Воле великого Ахуры.

Да словами могущественными

Я возмогу одолеть всех делателей зла ³).

§ 6.

О прииди с Вохумано,

Даруй твои вечные дары, о Аша!

С словами правды, о Ахура (Мазда)

В полноте радости Зороастру.

И нам также, о Ахура

Дабы мы одолели всех ненавистников ⁴).

¹) Или неизменяемая. Эта строфа обращенная к Ахура-Мазде рисует его особенно проявляющимся в его атрибутах Апиа и Вохумано.

²) Благочестие; мудрость, происходящая от благочестия. Ср. тоже понятие в Ведах.

³) Может быть, в начале последние два стиха имели только значение силы убежден я, во в Авесте мы видим, что эти стихи употреблялись уже как логическая Формула для отогнания дивов демонов.

⁴) Этот § конечно начертан в то время, когда ново? учение боролось еще с противниками его. Упоминание в четвертом стихе о Зороастре и затем указание «нас», может быть, намекает на сочинение этой строфы учениками проповедника.

633 —

§ 7.

О Аша, даруй нам милости

Беспорочные деяния Вохумано!

Даруй ты, о великий Армаити,

Вистаспе и мне ¹) наши желания!

Даруй нам силу, о Мазда,

Дабы мы провозвестили твой святой закон.

§ 8.

Тебя я усердно молю

Одномысленного с совершенным Аша,

О даруй особые твои милости

Фрашаостре ²); и ради меня

Всем, которых ты обогащаешь

Вечными дарами Вохумано ³).

§ 9.

Так осчастливленные, да не огорчим тебя никогда,

О Ахура и Аша.

И милостивый Вохумано!

Мы, которые чтим тебя гимнами и славословием.

Вы, которые все благожелательны,

Даруйте нам желание добра и (да принесет оно) плоды.

§ 10.

Праведным, которых ты одобряешь.

Истинным детям великого Вохумано

¹) Здесь, кажется, нельзя ошибиться; строфа эта вся начертана Зороастром и притом, когда Вистасп действовал с ним совокупно для распространения его учения. Это место представляет важное указание и большой интерес

²) Полагают, что это визирь Вистаспа, который покровительствовал Зороастру.

³) Де-Гарлец так разумеет эти два последние стиха, что они обращены ко всем предназначенным жить в той вечной обители, где царствует Ормузд, окруженный своими атрибутами. Мы думаем, что это взгляд позднейшего времена, в период же, когда сочинялись Гаты, мы думаем, что это был обыкновенный символический язык, в котором атрибуты еще не отделялись вполне от Ахура-Мазда и не могли окружать его.

— 634

Тем кто правдив и чист духом

Исполнь все желания их сердца!

Я знаю, что все, исполняющие твою волю

Получат светлые непреходящие дары.

§ 11.

И меня, стремящегося к Аше

И соблюдающего дух правды,

О великий Ахура,

Научи устами твоими с неба,

Научи меня словам силы.

Коими в начале творение соделалось.

По поводу этого песнопения мы прежде всего заметим, что в нем нет никаких следов натурализма; нет намеков на какие бы то ни было явления природы. Мир представляется не воплощением или олицетворением Высочайшего Существа, а творением Его. Земля и дух ее ¹), символизирующий все законы природы, суть произведения и творения Ормузда, а не равное ему существо. Но Высочайшее Существо представляется окруженным духовными началами, символизирующими атрибуты Его, что открывало дверь многобожию, выразившемуся в Амешаспентах, в особенности парфянского периода. Но в Гагах мы не встречаем еще многобожия: личности, окружающие Ормузда, очевидно принимаются лишь за качества и атрибуты Высочайшего Существа, и самый человек может приближаться к божеству лишь на столько, на сколько он отражает в себе эти божественные качества. В Гатах также нет намека на какое бы то ни было приношение кроме принесения перед божество доброго сердца и чистого духа.

Самая молитва лишь на столько действительна, на сколько она сопровождается чистотой душевною и нравственною. Провидец высказывает одно только желание знать волю Высшего Существа и, узнав ее, сообщить ее людям, дабы они познали Его самого.

Решительно невозможно допустить, чтобы этот гимн был сочинен или даже попят и принят позднее первых Ахаменидошь.

¹) См. первую строфу и примечание.

635

Дуализм и натурализм рано вторглись в Маздеизм, открыв двери всем суевериям. Кроме Гаг мы во всей Авесте встречаем присутствие и независимое самостоятельное действие духа зла, борющегося против Ормузда; только в Гатах и в особенности в первой песни Ормузд один в мире распорядитель судеб его.

Гарлец во вступлении в Авесту (р. 187) очень хорошо резюмировал характер Гать относительно всех других частей Авесты.

«Всякие следы натурализма исчезают ¹), говорит Гарлец; нигде нет следа, чтобы певец обращался к натуральным феноменам или чтил их, или признавал их влияние на человека. Злое начало, как начало, совершенно игнорируется Гатами. Точно также Гаты ничего не знают о культе Сомы (Гомы) или об употреблении ее». Далее де-Гарлец обращает внимание на то, что молитвы и думы певца Гать походят на моления и мысли чистых монотеистов.

Песнь вторая (Ясна гл. XXIX).

Во второй песне рисуется положение мира, вызывающее особенное проявление божественной силы. Песнь начинается воззванием духа земли, который по-видимому считался тем же оживляющим землю началом, каким душа человека является в отношении его тела. Этот дух земли, как увидим, совершенно подчинен воле Ормузда, и есть его создание и не имеет самостоятельного бытия.

§ 1.

Тебе жалуется дух земли:

Для кого ты поделал меня? Кто меня соделал ²)?

На мне совершаются все дурные дела:

И засуха, и убийство, и насилие, и грабеж;

¹) Кук совершенно справедливо оговаривает, что правильнее было бы сказать «отсутствуем». Но Гарлец, не отрицая древности Гат. рассматривает всю Авесту в совокупности и, доходя до Гат, в первой части. т. е. в Ясне говорит об исчезновении натурализма относительно других ее частей.

²) Это не вопрос: это жалоба, что вышедшая из рук Ормузда земля подвергается злу.

— 636 -

Вы одни мои помощники ¹)

Научите меня, что полезно для моих нолей? ²).

§ 2.

Тогда творец спрашивал Ашу,

Как поступаешь ты с рогатым скотом?

Как мог бы Господь всесильный

Даровать ей искусство паханья и пастьбы.

Кого бы ты выбрал в правители,

Который наносил бы зло делающим зло.

Это одна из труднейших строф. В ней как будто «творец» «ташас» составляет род демиурга, отделенного от Верховного Существа, хотя оставаясь в полном ему подчинении; что указывает однако, как способна скоро меркнуть религиозная мысль даже в относительно чистой среде, когда ум человеческий предоставлен собственным своим силам. Вопрос ташаса обращен к Аша, т. е. к Истине и Мудрости Верховного Существа о земледелии и о назначении на земле карателя злодеев. Забота о земледелии переносит нас всецело в мир земледельческих Ариев.

§ 3.

Ему Аша ответствовал:

Нет вожди, который небыль бы враждебен рогатому скоту ³).

Между ними нет ни одного, который бы знал,

Как можно направлять людей к правде.

Где сильнейший из живущих,

К коему мог бы в бедствии взывать земледелец ⁴).

¹) Обращение к совокупности божественных совершенств, но здесь уже чувствуется, что символизм этот ведет к многобожию.

²) Или пастбищ: в подлиннике vàetryà. Гауг думает, что это указание на пахотное поле, другие думают, что это луга.

³) Т. е. все они грабители, все они делают набеги, отбивая скот.

⁴) Вся строфа, но в особенности два последних стиха представляют неодолимые трудности. Предлагаемый перевод Куком не согласен с другими переводами.

— 637 -
§ 4.

Мазда один все помнит,

И судит то, что было и будет

Соделано людьми или дивами ¹);

Что бы сделать они не пытались,

Ахура один различает!

Да будет с нами, как он хочет!

Эта строфа есть продолжение ответа Аша. Земля или дух земли в следующей строфе молит Ахура-Мазду;

§ 5.

Воздымая к тебе руки

Полная горячей любви к Ахуре

Душа моя,—душа природы,

Воссылает ныне эту молитву к Мазде:

Да не приидет бедствие на праведного,

Да не присоединится ни один земледелец к злодеям!

§ 6.

Тогда земле Ахура ответствовал,

Мазда, который мудростью знает конец (всего):

Нет ни одного из князей достойного,

Нет вождя исходящего от Аша.

Тебя же для того, чтобы заботиться о скоте

И пастбищах творец соделал тебя.

§ 7.

Растительности мир, —Ахура

В единении с Ашею, сотворил

Мазда для земли: он святый

Соделал все в изобилии для законных владетелей.

(Земля говорит):

Кто же есть тут с духом добрым,

Который бы поведал эти слова смертным.

§ 8.

(Axypa-Мазда говорит):

Здесь человек предо мною,

¹) Дивы всегда злые духа в иранской религиозной системе.

— 638 —

Который один слышал наши повеления,

Зороастр святый.

Он исполнен добро-желанием к Мазде и Ате,

Дабы люди повиновались вам.

Ему даю я дар хорошего слова.

* * *

Об этой строфе идет свор, можно ли считать ее подлинною. Гарлец не признает того, чтобы Зороастр мог сам о себе сказать «спитамо». т. е. «святый». Но Зороастр мог приводить для убеждения своих учеников подливные слова, произнесенные яко бы Ормуздом, как Васишта в Риг-Веде приписывал свои поэтический дар Варуне. Заметим, что в следующей строфе земля сначала с презрением отвергает Зороастра, требуя воинственного вождя, что конечно указывает на то, что эта строфа современна событиям и рисует нам правдиво трудности, встреченные Зороастром при начале его проповеди.

§ 9.

Но душа земли сетовала:

Бесполезный дар получила я,

Голос мужа невоинственного,

Тогда как я желала великого и сильного.

Когда же явится кто-либо, который возможет

Облечь его силою, чтобы он мот помогать (людям) ¹).

§ 10.

Но мужам, о Ахура

И Аша, даруйте силу и могущество;

Да с духом добрым и правым

Живут они в изобилии и радости.

Я знаю, что ты, о Мазда?

Существуешь от вечности и владетель (всего) и даятель!

§ 11.

О где же есть правда и добро

И власть? О соделай то Аша

¹) По всей вероятности намек на покровители Зороастра Вистапеа или же на визиря его Фрашаостра.

— 639 —

И ты всеведущий Дух!

Даруй ему власть для великого дела!

Ахура наш храните ль и помощник,

Твой есть дар помощи, твой единственно.

* * *

Вся эта песнь замечательна своею последовательностью и поэтическим развитием мысли. На земле бедствия, неурядица; на небе праведный судья и властелин, все знающий и всемогущий который в лице своих атрибутов Истины и Мудрости действует на земле и избирает человека слабого, невоинственного и сознающего свою слабость. Но человек этот одарен от Ормузда дарами и уверен в успехе, потому что сила его в Ахура-Мазде.

* * *

Песнь третья (Ясна гл. XXX).

Мы имеем перед собою изложение религиозного учения, которое, как мы видели в предыдущей песни, поручено было проповедать Зороастру. Учение это изложено в простейшей и, думаем мы, первоначальной своей форме. Только гораздо позже развитие этого учения исказило его и создало ту систему дуализма с особыми богами для добра и для зла, которая получила свое выражение в Авесте.

По-видимому песнь говорит устами Зороастра.

§ 1.

Ныне буду я поучать желающих слушать,

Что великий Мазда сделал для понимающего.

Ахуре гимны и славословия

Должны быть приносимы и обожание от чистого духа,

И добрые мысли, одобряемые Ашею,

И слова, которые открываются в его величии ¹).

§ 2.

Слушайте ушами своими, что благородно,

Внимайте духом своим, что чисто,

Избирая лишь то, что достойно,

¹) Последний стих труден и не совсем понятен.

— 640

Каждый человек для себя,

Прежде чем приидет великое решение ¹).

§ 3.

Смотри два первобытные духа

И каждый из них на земле ²) объявлял свою волю

В мысли, и в слове, и в деле,

Что есть добро и что есть зло.

Между ними мудрый правильно различает,

Что есть лучшее. Но не так неразумный.

* * *

Эта строфа первостепенной важности и от понимания ее зависит понимание первоначального учения Зороастра. Мы указываем, что в Гатах нет ни имени, ни мысли об Аримане, да и добрый дух, о котором говорится в этой строфе вовсе не Ормузд, как это ясно видно ниже из 7 строфы, хотя этот добрый дух истекает от Ормузда. И злой дух здесь вовсе не божество; по-видимому, два духа, которые видит перед собою певец, суть просто олицетворение того, что видел человек всегда в мире, т. е. добро и зло, между которыми ему всегда предстоит выбор. Таково по-видимому значение этой строфы, хотя многие ученые ³) думают, что в ней заключается уже указание на Ормузда и Аримана. Мы остаемся однако при мнении нами выше высказанном, что учение Авесты о двух равносильных божествах добра и зла могло развиться только при влиянии чужеземном, не арийском, но впоследствии конечно это учение могло стараться опереться на уважаемый авторитет Гат и этой песни, в которой, однако мы не признаем учения об Ормузде и Аримане, а признаем лишь философское указание на факт о добре и зле в мире, сделанное учителем Бактрии, который просто советует своим последователям следовать добру и избегать зла.

¹) Т. е. суд Ахурамазды.

²) Так Коссович и Шпигель. Слово Иема, Iema — Zema есть слово земля, а не двойники, как переводил Гауг.

³) Юсти, Гауг и др.

— 641 —

В следующей строфе он подмечает то же явление в мире физическом.

§ 4.

Встречаясь в начале,

Эти два духа произвели

И жизнь и жизни разрушение

И направляли ход создания;

Зло для злых делателей,

Для праведных все, что есть лучшего.

Мы не можем не остановить внимания читателя, что результат совокупного действия этих двух духов выражается в последних двух стихах, которых, однако основная мысль вера в провидение, в нелицемерного судию, который управляет и добром и злом; эта борьба двух духов управляется по-видимому высшим началом правды по мысли певца.

§ 5.

Из этих двух духов '), злой

Избирает для себя всякие греховные деяния,

Хороший дух избирает Ашу (мудрость),

Который живет в неизменяющихся небесах,

Все, которые хотят быть любезными Ахуре,

Делами своими доказывают, что они знают Мазду.

§ 6.

Но чтителя дивов ²)

Не знают истины: мы ввели их в заблуждение ³).

К тем, кто искал и избрал их,

Пришел немедленно дух зла.

Все враги собираются к Аэшеме ⁴),

Эти люди оскверняют все творение.

¹) Кажется, что можно бы было даже перевести «направлений». В сущности, дело идет о духе человеческом, о наклонности его к добру или ко злу.

²) Нам кажется, что здесь разумеются не только вообще злые, но еще может быть представители туранского культа духов.

³) Заблуждение указано как наказание.

⁴) Аэшема по-видимому был один из духов туранской демонологии, которого считают тождественным с Асмодеем кн. Товита.

—642 —

§ 7.

Но к праведному с силою

Приходит добрый дух ¹) и Аша

И тело его здоровьем и крепостию

Милостивый Армаити ²) оделяет.

Таково в день творения

Было деяние твое: ты первый из всех.

§ 8.

Когда злодеи за свои преступления

Получат страшное решение суда,

Тогда царство твое, о Ахура,

Будет утверждено на вечно в праведности.

Ахура царствует в духе,

Который правдою побеждает лжеца.

§ 9.

Да будет удел нам с благословенными,

Которыми будет заселена новая земля,

Которые, живя в правде и мудрости,

Наполнят бытие радостью нескончаемою.

Да живет душа наша вечно

Там, где мудрость основала свое жилище!

§ 10.

Тогда падет на лжеца

Страшный удар разрушения.

Но те, которые проповедуют правое учение,

Будут участниками вечного благословения

Праведного духа Ахуры,

И Аша, вечно и вечно.

§ 11.

Изучи хорошо эти два состояния ³),

Которые Мазда предложил смертным:

¹) Напоминаем, что мы говорили выше по поводу строфы 3-й, что добрый дух не Ормузд.

²) Благочестие.

³) Т. е. добро и зло. Заметим, что здесь нет намека на злое начало,

— 643 —

Закон правды и доброго жития,

И вечное горе грешнику

И вечная жизнь праведному.

Этими истинами приходить спасение.

Песнь четвертая (Ясна гл. XXXI),
§ 1.

Вспоминая эти святые истины,

Мы произносим слова доселе неслыханные

К тем, которые ложным учением

Приносят бедствие домам праведных.

Но превосходные слова для тех,

Которых сердца посвящены Мазде,

§ 2.

Но если ими эта великая истина

Не восприимется сознательно и крепко,

Тогда я обращаюсь ко всем вам,

Как вождь назначенный Ахурой

Всемудрым, дающим все блага,

Которыми мы все можем жить для Аши!

§ 3.

О даруй, ради огня с неба,

И ради Аша, нам твоим воинам

Закон, который ты дал твоим пророкам,

Объяви,—дабы мы знали его,—

Словом из самых уст твоих,

Которым я мог бы помочь всему живущему.

§ 4.

Когда я так взываю к Аше

И ко всем силам Ахуры

В духе чистого благочестия,

Дай, как дар верным

и потому, как мы говорили выше, злой дух имеет только значение известного греховного состояния. Но и добро и зло на выбор предлагаются Маздой.

644 —

Силу великую и действительную,

Которою я мог бы поразить друйев ¹).

§ 5.

Научи меня ясно сознавать

Превосходный дар праведности,

Дабы я с чистою совестью

Мог твердо держаться правого пути.

Научи меня, о всемудрый Мазда,

Тому, чего еще не было: тому, что будет.

§ 6.

Да будет лучший удел назначен

Тому, кто выскажет просто и истинно

Великое слово Хауравата (совершенства),

Аши (чистоты) и Амеретат (бессмертия) ²).

Таково царство Ахуры

В соединении с Вохумано.

§ 7.

Он (Ахура) сотворил великолепие,

Которое одевает звезды светом.

Он мудростью сотворил

Ашу, который поддерживает праведность,

Твои суть они, о Мазда!

Ты, Ахура, еси Господин во веки!

§ 8.

Ты Мазда,—я это исповедаю,

Еси творец и источник всякого бытия,

Отец праведного духа,

Истинным наитием я познаю тебя,

¹) Друйи буквально лжецы; имя, даваемое злым влиянием, позже в Авесте злые духи в свите Аримана. И эти стихи употреблялись, как колдовская формула для отогнания демонов.

²) Хаурават: полное идеальное совершенство; Амеретат бессмертие. Вместе Хаурават и Амеретат означают все, что есть совершеннейшего, вечного. Об Аша и Вoxyмано мы неоднократно говорили выше.

645

Творца святого Аши,

Тебя Господа мира и всех дел его ¹).

§ 9.

Твой есть и праведный Арманти ²)

Твоя есть мудрость сотворившая

О Дух! о всесильный Мазда!

Ты даешь праведное преимущество

Тому, кто занимается обработкой земли,

И отвергаешь тех, которые пренебрегают этим.

§ 10.

Ибо этот добрый дух покровительствует

Делателю земли, который увеличивает ее богатства.

Ему, о праведный Мазда, Ты даешь дары Вохумано.

Но идолопоклонники кочевые

Не имеют части в этом благовестии ³).

§ 11.

Когда, о Мазда, в начале

Ты устанавливал жизнь и религию,

Когда твоею властью и в твоей мудрости

Ты одевал душу ее собственным телом ⁴),

Тогда ты даровал деяния и закон,

Дабы каждый избирал в полной свободе своей воли

§ 12.

Поэтому каждый высказывается свободно,

И лживый и праведный говорит,

¹) Мы не можем не обратить внимания читателя на это монотеистическое исповедание веры Гаты.

²) Благочестие, рассматриваемое как высшая мудрость.

³) Мы из многих древних документов вынесли убеждение, что в древнейших песнях и легендах Ариев везде на первом плане борьба с Туранцами, начиная с борьбы против Дайзиусов, борьбы против Турана, легенды о Прометее, и кончая набегами Tyгарина Змиевича и Центавра Полкана, т. е. Полу-Коня (ср. м. пр. наш??? Prometee etc). Г. В.

⁴) Тело не есть творение злого духа (как позже у Манихеев и Гностиков, почерпавших свои взгляды из позднейших верований Иранцев), а творится в древнейшем веровании самим Ормуздом.

646

И мудрый и неразумный,

Каждый, как он чувствует и мыслил.

Верное чадо Армаити (благочестия)

Спрашивает, где небесные жилища.

§ 13.

Какие бы то ни было молитвы, о Мазда,

Которые приносятся явно и тайно,

Кто бы то ни был, который за грех

Подвергается строгой каре,

Твои глаза все видят ясно,

В святости и правде.

§ 14.

Об этом Ахура я вопрошаю:

В этом состоянии и в будущем,

Какое же справедливое возмездие

Будет дано чистому и праведному,

И какое делающему злое,

Когда произносимо будет конечное решение?

§ 15.

Я спрашиваю: какое горе ожидает

Того, который поддерживает царство нечестивого?

Человека, преданного злу,

Который разоряет земледельцев,

Который сторонник притеснителя,

(Нападающего на) скот и на невинного?

§ 16.

И это я вопрошаю: мудрый муж,

Который тщится согласно сл. Аша (правдой, добром)

Поднять силу домов (семей),

Или града, или области,

Не твой ли он будет, о Мазда,

Подобен тебе по делам и по природе своей?

§ 17.

Кто, праведный ли или нечестивый

Избирает удел безопаснейший?

617 —

Да скажет мудрый Ахура разумному человеку.

А неразумный, да не введет в заблуждение смертные

Будь нам, о Мазда,

Истинным наставником праведного духа.

§ 18.

Никто из вас никогда да не внимает

Советам и словам нечестивого;

Он приносит верное бедствие

На дом, на род, на город, на область.

Верная смерть и верное несчастие!

Убей его, изгони его с бичеванием.

§ 19.

Слушай того, кто поучает

Тому, что праведно, твоим истинам, о Мазда!

Ты царствуешь словами правды;

Твой пронизывающий огнь распознает

Между правым и неправым,

Согласно с совершенною благостью.

§ 20.

Тот, кто обманывает праведного,

Будет вечно обитать во мраке,

И питаться будет только ядами,

С плачем и воплями.

В этот мир,—вас делатели зла,

Деяния совершаемые вашим законом поведут вас,

§ 21.

Но Мазда мудрый, всесильный

Дарует совершенство вечное

Силы и высшей благости

Властию своею господства

Со всеми дарами своего духа,—

Тем, которые испытаны им и любимы.

§ 22.

Все это ясно для благоразумного,

Которого ум просвещен истинною мудростью.

— 648 —

Он ходит в путях Аша,

В его мыслях, его словах, его деяниях!

Этот человек в тебе, о Мазда,

Он есть лучшее и благороднейшее (твое) достояние.

Песнь пятая (Ясна гл. XXXII).

Первая строфа представляет неодолимые трудности: полагают что самый текст испорчен. Приблизительно смысл ее таков:

§ 1.

К Нему приходят те, которые ему принадлежат;

Те, которые работают с честными целями,

К нему и дивы приходят, исповедуя

Истинное благоговение к Мазда. ¹)

О позволь нам объявить твою волю;

Изгони далеко всех ненавидящих тебя.

§ 2.

К ним всемудрый Ахура,

Царствуя вечно с Вохумано

В своей власти, так ответствовал

С Аша возлюбленным его:

Мы избираем добро; святого

Армаити; да будет он нашим на вечно.

* * *

Напоминаем, что Ормузд с его атрибутами Апиа и Вохумано (чистота, благость) составляет одно; и Армаити представляет собою благочестие и благоговение последователей Ормузда и что это благочестие есть основа счастья.

Следующая строфа и затем строфа 5 очень любопытны; в них Ормузд, отвечая дивам, намекает, по-видимому, на культ духов, господствующий у Туравцев, и на колдовство этих племен. И опять мы указываем, что упоминаемый в следующей Строфе дух зла не Ариман, а преступный склад жизни и мыслей.

¹) Взгляд совершенно отличный от позднейшего, когда дивы сторонники Аримана ведут войну против Ормузда. Но конечно надо полнить, что Кук сам оговаривает неясность текста.

— 649 —

§ 3.

Но вы, все вы дивы

Суть семя духа зла,

И все те, которые вас обижают;

Чада обмана и разврата,

Во всяком деянии полны лжи,

Который вы поучали в семи изгибах ¹)

§ 4.

Вам принадлежит ненавистное заблуждение

Людей, которые говорят, совершая преступления,

Эти деяния будут приятны дивам.

Отступники от великого Вохумано,

Они погибают потерянные для Ормузда

И желчно враждебные Аше,

§ 5.

Так, вы обманом своим лишаете смертных

Истинной радости и жизни бесконечной;

Вы, которых дух зла

Посредством греховных мыслей и дел и слов

Наполняет своею дурною силою,

Всегда помогая делающим зло.

§ 6.

Вы одни суть причина зла,

Падающего на грешников, как кара.

(Отсюда говорит Зороастр).

О, да решусь сказать я смело,

Мазда, ибо твоя истинная мудрость;

На тебя, на твою правду и силу

Я надеюсь: ибо ты знаешь все!

§ 7.

Он ²) не знает ничего о мучениях,

¹) Подразумевается мира. Есть ли в этом намек на верование в мирового змея, которого остатка мы встречаем в верованиях Скандинавов под именем Мидгарда, великого змея, обнимающего мир в своих изгибах, мы не знаем: но, кажется, это древнее туранское верование. Г. В.

²) Как видно из последующего, тот, кто проповедует ложное учение и противодействует учению Зороастра.

650

Которые несомненно ожидают убийцу,

Учащего смертоносным законам,

Которые ведут людей к верной гибели;

Но ты, о Ахура,

Знаешь о страшном возмездии.

§ 8.

Таково было мучение, назначенное

Ииме сыну Виванхо,

За то, что он учил людей убивать

Быков и есть мясо их.

К тебе всесильный Мазда

Взывая, я за праведным решением ¹).

§ 9.

Лжеучители портят учение,

Проповедуя то, что извращает разумность жизни,

Отрекаясь от высшего учения

И пути, одобренного Вохумано.

Эти слова моего духа

Я обращаю к Мазда и к Аша.

§ 10.

Тот муж извращает мое учение,

Кто учит, что земля и солнце

¹) Это чрезвычайно любопытная строка. Иима Персов, говорит Ленорман (orig. de l’histoire ect. v. 2, р. 168 et suivandes, compares, рр. 69, 230) «соединяет в себе черты Адама и Ноя». Но в особенности он Ной, ибо он делает ту огорожу, в которой спасается человечество, и потому еще, что он первый употребляет мясо в пищу, но более всего он по-видимому Иафет, как отец Ариев. Но мы не будем вдаваться в сравнение с указаниями Библии, отсылая для этого к знаменитому недоконченному сочинению покойного незабвенного Ленормана «Les origines de l'histoire d’après la Bible et les traditions», мы здесь хотим указать только на чрезвычайно любопытное явление, что Иима причисляется к идолопоклонникам, питающимся мясом. В основании этого сказания вероятно лежит обычай древних Ариев не есть животной пищи. Но нельзя не остановиться, однако на том, что Иима и начало употребления животной пищи тесно связано с библейским сказанием о разрешении Ною употреблять в пищу животных (Быт. IX, 3-4) о котором помнило предание. Г. В.

651 —

Обольщают чувства смертных;

Кто оделяет дарами делающих зло,

Кто обращает в пустыню плодоносные поля,

Кто подстерегает и убивает праведного.

§ 11.

Они вносят бедствие в жизнь, которую я проповедую,

Те, которые считают делающих зло благородными,

Отнимая обманом у глав семей

Познание и благословение праведности,

Лишая таким образом праведного

Любви и милости Ахуры.

§ 12.

Таковы последствия учений,

Которые совращают людей с пути добрых дел.

Они прокляты Ахурой,

Те, которых льстивые учения губят жизнь га ¹),

Предпочитая прибыток праведности

И укрепляя глухих (к истине) ²) любителей лжи.

§ 13.

Этой силой коварный развратитель

Приводит человека к обители зла,

И мир этот к разрушению,

Кто находит радость мучить учителя

Закона истинного, снятого,

Которым Мазда ведет своих последователей.

§ 14.

Ложные учители последователи слепых (кави)

Предали себя разврату,

Произведя два великие заблуждения:

Обещая успех нечестивому,

¹) Жизнь Га есть природная правильная жизнь: буквально, жизнь природы (Кук).

²) Слова карапан глухой и ниже в 14 ст. кава слепой, означают людей не желающих знать истицу, нравственно тупых (Кук).

— 652

Уча убивать рогатый скот ¹)

И уверяя в полной безнаказанности.

§ 15.

Но вот грядет скорое отмщение

На идущих за слепыми и глухими учителями,

И (на) страшных деспотов,

В которых не живет сила жизни.

Праведный будет вознесен

Добрыми духами ²) в обитель праведности...

§ 16.

Всякий, кто учит в полноте

Тому, что добро для чистого понимания.

Ты о всесильный Ахура

Царствуешь над этими моими притеснителями;

Наложи свое возмездие,

Праведно подобающее всем злодеям.

__________

Следующая песнь не всеми признается подлинною. Но хотя действительно в ней есть мысли, развитие которых мы находим в позднейших частях Авесты, но в ней, однако нет ничего такого, что подавало бы повод думать, что позднейшие суеверия Маздеизма уже восприяли свое начало в минуту ее начертания. Эту песнь, по-видимому следует, как и другие, признать принадлежащею к первоначальному изложению учения Зороастра. Мы увидим в конце ее. как последователь этого учения с истинным религиозным чувством посвящает себя, свои мысли, свои слова и деяния Всевышнему и это самоотрицание признается, как высшая форма чистого поклонения. По-видимому шестая песнь от-

¹) Это чрезвычайно любопытный факт, что в древнем Египте, как в Индии, как в древнем Иране, убийство рогатого скота считалось преступлением; конечно здесь есть намек на какое-то общее верование. Кук во второй части своего труда об языке указывает и на общность корней известных мам древнейших языков человечества.

²) По преданию эти духи называются Хавераташ иди Хауратат и Амеретат, т. е. совершенство и бессмертие. См. выше п. IV пр. на § 6... В начале конечно это было только выражение аллегорического языка.

— 653 —

мечает еще исторический момент в истории распространения Зороастризма. Борьба с противниками учения почти исчезает, истины проповедуемые учением признаются и прочно устанавливают влияние свое в Иране.

Песнь VI (Ясна гл. XXXIII).

§ 1.

Ныне все совершилось,

Как по закону первобытного мира ¹)

Праведным действием,

И для злого, как для праведного;

Для того, кто соделывает злое,

Для того, кто живет в праведности.

§ 2.

Но на того, кто вносит зло

Мыслями, словами или деяниями; на нечестивого,

И на того, кто утверждает мир в добре;

На (всякого) человека согласию его выбора,

Дается достойное возмездие

Милостивою волею Ахура.

§ 3.

Человек, который в отношении праведного,

Как господин или раб или подчиненный исполняет свои обязанности,

А также заботливо ухаживает за скотом,

Тот муж, о славный Ахура,

Будет жить вечно с Аша,

На пастбищах Вохумано.

§ 4.

Я, который тщусь, о Мазда,

Молитвами моими отвратить возмущение,

И дух гордости в господах,

И привычки обмана в слугах,

¹) Т. е. законы возмездия за добро и зло предначертаны при сотворении мира.

654

И раздоры между подчиненными,

И небрежность в уходе за скотом ¹).

§ 5.

Я, который призываю Сраошу ²)

Сильнейшего из помогающих духов,

О, да дарует мне (Ахура) продолжительность бытия

Под руководством доброго духа,

На крыльях честного жития,

В царстве, в котором Мазда ты сам обитаешь!

§ 6.

Я, который так ныне тебя призываю,—

Я тоскую по блаженству веба,

С истинным и правым духом,

Который поучает заботам о скоте

И духом внушающим пламенное желание

Видеть тебя и сообщаться с тобою мыслью, о Ахура!

§ 7.

Приходи ко мне всесильный Ахура,

Покажи мне дары совершенные, твои дары,

С Аша и Вохумано;

Этими дарами я известен высоко поставленным.

Да будут таким образом известны между нами

Все дары, которые приличествуют благочестию.

§ 8.

Поучай меня знать оба закона ³),

Которыми бы я ходил с чистою совестью,

¹) Несомненно, что строфы эти начертывались, когда ярые противники учения уже исчезли и учитель устанавливает проповедью благочестивый порядок в обществе, уже признавшем его учение.

²) Сраоша есть дух, которого главная обязанность была водить души умерших через мост Синват, и представлять достойных Ормузду для поселения их в небе, в котором проявляется Ормузд и которое называется Ганромана Это первое упоминание о Сраоше, который в Шах-Наме называется Серош.

³) Т.е. духовный и нравственный законы, которые определяют отношения к Богу и ближнему.

655 —

И покланяться тебе (поучай), о Мазда,

С гимнами благочестивого служения,

Дарами жизни бессмертной,

Приношением полного совершенства.

§ 9.

Так к тебе, о Мазда,

Со всем, что есть добро в этой жизни

И что будет добром в небе,

Да буду я веден Вохумано,

И таким образом да достигну совершенства,

— Которое цель и конец всякого духа.

§ 10.

Все блага, которые когда бы то ни были,

Которые ныне есть, и которые будут, о Мазда,

Согласно воле твоей

Раздай, между созданиями, которые твои суть,

Твоею великою властию; посредством Аши

И Вохумано даруй, да усиливается власть.

§ 11.

Соделай так жизнь дающий Ахура,

Соделай так и мудрый благочестивый Армаити

Ты, который подаешь благословения

Аши с Вохумано и Кшатра *).

О, услышь мои мольбы,

Дай мне драгоценный дар, который я пламенно желаю.

§ 12.

Восстань, о любвеобильный Ахура,

Усиль мое усердие к благочестию;

О святый дух Мазда!

Помоги мне в этой жертвенной молитве!

О Аша, даруй ей силу!

Сделай ее действительной, о Вохумано!

¹) Кшатра есть олицетворение власти. Эта аллегорическая личность имеет имя, переносящее нас в мир индуских Ариев. Власть утвердилась, поклонники Ахура-Мазды встали крепкою порою в Иране: Зороастр в предыдущей строке молится об усилении этой власти.

— 656 —

§ 13.

Даруй мне великое провиденье,

Чтобы с радостью взирать на добро,

Живущее в тебе всецело,

С Кшатра и Вохумано.

О святый и чистый Арманти,

Учи меня истинному закону чистоты.

§ 14.

Это приношение, Зороастр,

— (Как) жизненное начало его бытия,—

Приносит в чистом благоговении

С деяниями совершенными в святости:

Но сие превыше всего исповедуя,

Повиновение слову твоему, всею силою своею,

* * *

И в седьмой песни нет уже следов борьбы, которая так ясно выступает в пяти первых песнях.

Первая и седьмая песнь употребляются ныне при богослужении Парсов.

Песнь седьмая (Ясна гл. XXXIV).

§ 1.

Делами и словами

И поклонением,—посредством которого, о Ахура,

Ты в милости твоей даруешь

Жизнь бессмертную и истину, и силу,—

Всеми этими, о великий Ахура,

Мы приносим тебе начатки плодов благочестия.

§ 2.

Все это перед тобою повергается,

Как приношение доброго разума и духа,

Как дело законное и праведное

От (тех, которых) душа посвящена Аше.

Я прихожу с поклонением, о Мазда,

С набожными песнопениями твоих поклонников.

— 657 —

§ 3.

Эти дары ¹) с молитвой мы приносим,

Посвященные тебе Мазда с Аша;

Да царствуешь ты ²) в силе

В домах, утвержденных твоим духом;

Да даруешь ты праведному

Полный удел от чистой святости твоей.

§ 4.

Так мы радуемся, о Мазда,

Огню твоему сильному, быстрому, великому.

Веселящему землю,—светлому, помогающему,

Который проникает все тобою сотворенное ³).

О Ахура, страшный в гневе,

Бросаешь свои стрелы в грешников ⁴).

§ 5.

Какую силу, какую радость, о Мазда,

Приносят добрые дела, я поведаю:

Так по истине и по доброй совести

Я помогу бедному: они твое творение

Громко хотим мы провозгласить то,

Да слышат злые люди и дивы.

¹) Т. е. добрые дела, слова и мысли (1-я строфа) и песнопения (2 строфа). Мы говорили выше, что этот гимн употребляется при богослужении Парсов.

²) Обращение к одному Ахура-Мазда, ибо Аша сливается с ним.

³) Первое упоминание об огне как о священном символе или даже как о предмете поклонения. По-видимому, огонь в Зороастрическом учении считался, как Aгни в ведическом учении, оживляющим все творение и разлитым скрытно во всей материи. Это весьма древнее воззрение.

⁴) Два последние стиха считаются сомнительными. [Мы позволим себе заметить, что хотя крылатая фигура над царями в скульптурах Ахаменидов похожа на изображение Ассура в Ассирийских скульптурах, но Персидское божество всегда рисуется в покойном состоянии, держа в одной руке круг. В Ассирийских же скульптурах Ассур, точно также в кругу парящий над царем, весьма часто бросает стрелы свои в неприятелей Acсириян. По-видимому, два стиха текста имеют в виду Ассирийское изображение, а не Персидское, и могли быть внесены позже, когда склад мысли времени Ахаменидов был уже утрачен. (Ср. Rawl. Аnc. mon. Vos: 2, р. 4, and. v. 3 Persia, Religion р. 347 sg.) Г. В.].

— 658 —

§ 6.

Так как по истине, о Аша,

Ты с Вохумано суть едино в Ахуре ¹),

То даруй знаменье, что проповедуя

По всему свету, во всякой части его,

Я могу провозглашать твои хвалы

И твои поклонники могут ждать милостей твоих.

§ 7.

Где они находятся, о Мазда ²),

Которые учат благословениям праведности!

Которые приносят верное утешение

Огорченному и сокрушенному сердцем!

Я знаю только тебя, о Аша,

Будь нашим сильным освободителем;

§ 8.

Да возможем мы сими деяниями

Отразить нападения разрушителей.

Да будут люди добрые родней нам,

Но нарушители закона, да погибнут!

Человеку, по знающему правды,

Нет места в доме праведного.

§ 9.

Но человек, который, имея знание,

Отвергает слова святой мудрости,

Совершая деяния зла,

Отрешенный от Boxy мало,

От такового великий Аша удаляется,

Как от стража диких зверей ³).

¹) Мы обращаем внимание на το, что слияние Аша и Вохумано с Ормуздом, как его атрибутов, ясно высказано в Гатах.

²) Мы предупреждаем, что строфы 7 и 8 представляют трудности перевода и некоторое сомнение. Кук оговаривает, что он следовал де-Гарлецу и Гаугу.

³) По всей вероятности символизм имеет в виду дикие и буйные страсти, уподобляемые диким зверям.

— 659 —

§ 10.

Но человек правды и мудрости поучает

Делам, которые ведут с Вохумано

К мудрости Создателя!

Он знает закон, на котором зиждется правда!

Этими делами, о могущественный Ахура,

Праведный возвышается в твое царство!

§ 11.

Там обитает с тобою в славе

Совершенство и бессмертие,

Сила Вохумано

И Аша с Армаити во веки веков,

Царствуя в радости и силе;

Там, о Мазда, ты сам еси блаженство!

§ 12.

Что есть твоя воля, о Ахура?

Какие песнопения, какой образ служения избираешь ты?

Скажи мне, дабы знал я,

Как приобрести счастье твоего закона;

Научи нас путям твоим, о Аша,

Которые угодны Вохумано!

§ 13.

Путь Вохумано,

Которым ты ведешь нас, о Мазда,

Путь благочестивых учителей,

Ведущий нас (вверх) добрыми делами к Аше!

Награда, которую ты приуготовил

Для праведного, есть ты сам, о Ахура!

§ 14.

Для этого ты назначил

Для воплощенного духа ¹) истинную защиту

Деяния Вохумано.

Тем, которые возделывают мать—землю,

¹) Т. е. для человека, который назван воплощенным духом.

— 660 —

Даруй твою истинную мудрость, о Мазда,

И дела совершенные с Аша.

§ 15.

О Ахура, поучай меня

Всему, что есть лучше из слов и деяний,

В праведности и чистоте совести,

Всему, что приличествует благочестивому песнопевцу,

И твоей воле, о могущественный Ахура,

И судьбам мира сего до его возобновления.

* * *

Такова первая группа песнопений, носящая знаменательное имя Ахунаваити, т. о. «говорящая об Ахун(р)е,» или, другими словами, посвященная исключительно славословию того, который носит имя «Живущий» или «Сущий».

Рассматривая эту группу гимнов, мы видим в этих гимнах чистый монотеизм, лишь несколько затемненный символизмом атрибутов божества. Каково бы, однако ни было впоследствии значение и перерождение этих олицетворенных атрибутов Ормузда, но в первой Гате мы видели, что Аша имеет значение чистоты, правды; Вохумано есть выражение правого разума и доброты, благости, отожествленной с мудростью. Оба эти представления являются неразлучными с Ахура-Маздой и служат на символическом языке первой Гаты путеводителями верных к познанию божества и исполнению его воли. Символизм языка Гат выразился также и в другом имени Кшатра, которое есть олицетворение власти и в олицетворении земли, под видом ее духа ¹), взывающего к Ормузду. Посредником между землею и Ормуздом является в весьма понятной символистике дух благочестия и набожности Армаити, – совершенно тождественный с Армати Риг-Веды, и потому без колебания относимый нами к древнейшей религиозной философии не разделенных еще Ариев. Этому духу в Гатах принадлежит, по понятной опять символистике, управлять всем, что создано, ибо только благочестие имеет до-

¹) Или «первобытной коровы». См. примечание на 1-й § первой песни.

— 661 —

ступ к Ормузду ¹). Обозревая все эти гимны, несомненно древнейшие, чем все остальные части Авесты, и несомненно имеющие связь по мысли и духу с древнейшими ведическими гимнами, мы невольно возвращаемся к вопросу: где же основание думать, что человек черпал первые свои религиозные чувствования лишь во внешних явлениях природы? Как в древнейших гимнах Риг-Веды, так и в Гатах, мы не замечаем, чтобы религиозная система, которой они представители, была основана на феноменах природы, проявляющих божество. Напротив, эти песнопения совершенно игнорируют явления природы и говорят только о внутреннем духовном мире души человеческой. Появление Индры на берегах Инда, Ганга и Джумны было, как мы видели, уже вторым фазисом развития религии индусских Ариев, причем мы указывали, как древние нравственные божества изгонялись и забывались.

В иранской ветви Ариев, которые по-видимому долго удержали в чистоте древнейшие обще-арийские верования, — высшее существо Ахура, тожественный по имени и по мысли с индусским Асура (Живущим), есть исключительно существо духовное, не связанное ни единым намеком с каким бы то ни было явлением природы. И атрибуты его принадлежат исключительно к миру мысли, к миру духовному; они суть: святость, справедливость, истина, милосердие, мудрость и они одни только составляют основание силы, власти и могущества; они одни наполняют всю область религиозной мысли.

И в Гатах, как в древнейших песнях Риг-Веды, нет политеизма. Зороастр не только не признает никаких равноправных с Верховным Существом враждебных ему сил, но у него нет намека на какую бы то ни было силу независимую от Ахура-Мазда. Мы говорили не раз, что в Гатах нет Аримана, а если говорится о зле, то лишь как о прискорбном явлении, а не о независимом начале.

¹) В позднейшем только учении Авесты Армаити становится одним из высших Амшапандов и превращается, как супруга и Дочь Ормузда, в покровительницу земли. В санскритском переводе Ясны Нериозенга она Притивипати.

— 662 —

Мы вовсе не отрицаем, что позднейшие части Авесты развили в политеизм все те части Гат, которые были к тому способны, создавая между прочим из атрибутов и свойств божества почти независимых Амешаспентов; но строго отделяя Гаты от других частей Авесты, мы утверждаем, что древнейшие религиозные чувства Ариев не знали ничего о разделении власти Божества и признавали Богом Единое Высшее Существо.

Останавливаемся, полагая, что достаточно выяснили мысли и цель глубокоуважаемого каноника Кука. Мы должны прибавить, что мы взялись за изложение его мыслей потому, что они вполне отвечают нашим убеждениям и мыслям, как то знают читатели вашей «Священной Летописи», Они сводятся к тому, что сказания Библии суть истина. Может быть, впоследствии мы познакомим ваших читателей с второю частью сочинения Кука; «The Origins of Religion and Language», в которой, сравнивая около пяти сот древне-египетских корней и слов с корнями и словами семитических и преимущественно арийских наречий, он приходит к убеждению, что мы не имеем права отрицать в глубокой древности существования единой человеческой семьи, ибо иначе нет возможности объяснить поразительное единство корней и звуков, выражающих именно общечеловеческие понятия и ближайшие родственные отношения.

Г. В.

Страница сгенерирована за 0.26 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com