Яблонский А. Школа контр-революции

Тюрьма всегда была рассадником и школой преступности, главным образом, в силу того влияния, какое оказывают более опытные, закоренелые преступные элементы на лиц, или случайно попавших в тюрьму, или впервые вступивших на путь преступления, т. е. на лиц, преступность коих на будущее время еще далеко не является предрешенной. Единственное средство парализировать такое слияние—это расклассифицирование содержащихся в местах заключения и соответствующее их размещение с изоляцией отдельных групп заключенных друг от друга. Буржуазия, преследуя свои специальные политические цели, создала целую науку—„Тюрьмоведение“, где вопрос о размещении заключенных занимает первое место.

К сожалению, этому вопрссу в настоящее время посвящается слишком мало внимания. Сплошь да рядом не только в провинциальных тюрьмах, но и в Петрограде, Москве отсутствует какое бы то ни было планомерное размещение заключенных. Осужденные сидят вместе с подследственными, политические с уголовными, контр-революционеры со спекулянтами, белогвардейские офицеры, буржуи, попы с рабочими и крестьянами, черносотенцы с анархистами и т. д.

Конечно, правильному размещению заключенных препятствует несоответствие количества заключенных с количеством мест заключения и состояние последних, но все же даже некоторое перераспределение заключенных и ограждение, по крайней мере, некоторых их категорий от контр-революциониого влияния временных их сожителей может иметь большое значение.

Среди общего количества заключенных, широкой волной прокатывающихся через наши тюрьмы, контр революционеры, закоренелые, по своему ли классовому положению или по своей идеологии, составляют небольшой процент.

Громадное же большинство, исключая уголовных профессионалов, составляют лица, впавшие в контр-революцию по своему невежеству, несознательности. Это жертвы или преступной агитации или отсутствия сознания совершающегося социально-экономического сдвига современности.

Тут есть рабочие, железнодорожники, красноармейцы, тут много городской бедноты и особенно много крестьян и бедняков и средников.

Это—рядовые участники всяких забастовок, восстаний и т. п.

Советская власть, понимая случайность их преступности, не находит целесообразным их карать, и громадное большин-

21

ство из них выходит на свободу оправданными, амнистированными и т. п.

Но, к сожалению, они выходят часто из тюрьмы худшими, чем они пришли туда, более опасными для республики, чем раньше. Если раньше они впадали в контр-революцию бессознательно, то в тюрьме, в общении с попами, идейными белогвардейцами, буржуазией, злословящим интеллигентом, они получают определенное политическое воспитание, политически развращаются и становятся сознательными контр-революционерами.

Бывают случаи, когда в камере сидят: поп, пара белогвардейских офицеров, кулак—спекулянт и человек 15-20 рабочих и крестьян. Тут контр-революционная агитация идет во всю — первые четыре обрабатывают соответствующим образом остальных. Иногда попа заменяет ушибленный революцией интеллигент. Если попадется среди рабочих и крестьян сторонник советской власти, затронутый социалистической или анархической пропагандой и попытается противодействовать указанной агитации, почти всегда в глазах слушателей он терпит поражение: совместное нахождение в тюрьме для заключенных в ней слишком сильный аргумент. И вот тюрьма становится, школой контр революции.

Советская власть за эти два года провела в широком масштабе классовое расслоение... населения России во многих областях. Такое же классовое расслоение надо произвести и среди тюремных сидельцев. Рабочие, железно дорожники, красноармейцы, крестьяне и т. п. должны содержаться совершенно отдельно от буржуазии, интеллигентов, быв. офицеров, попов.

Малосознательные политически должны быть отделены от партийных—с.—р., анархистов, меньшевиков.

Вообще все те заключенные, коих политическое сознание совсем или не вполне еще оформлено, должны быть отделены непроницаемой стеной от тех, кто может на них воздействовать, поджаривая их на сковородке контр революционной, противо-советской агитацией. Такая изоляция, восполненная соответствующей политической и культурно-просветительной работой среди малосознательных заключенных, превратит тюрьму из школы контр-революции в школу политической грамоты.

А. Яблонский.