Трубецкой С.Н., кн. Канун Нового Года

Есть бестолковица,

Сон уже не тот:

Что-то готовится

Кто-то идет.

Козьма Прутков (из Мистерии).

Это четверостишие „Ночной тишины“ из мистерии Козьмы Пруткова как нельзя лучше характеризует внутреннее состояние современного русского общества, просыпающегося после двадцатилетней спячки.

Сначала сон был глубок и безмятежен под бдительной охраной ночных сторожей. Слышались только их мерные шаги, свистки и постукивания. Нам даже ничего не снилось. Господствовали преимущественно физиологические процессы. Потом, с „голодного года", покой был нарушен, начался какой-то перелом; все более и более усиливавшееся чувство общего недомогания стало тревожить нас всякого рода сонными мечтаниями, — тою возрастающей бестолковицей, какая обыкновенно предшествует пробуждению — минуте, когда заспавшийся человек внезапно, судорожно вскакивает, становится на ноги и протирает себе глаза.

Да, сон уж не тот. Мы начинаем ворочаться и чувствуем, что так дальше нельзя. Пора вставать, давно пора.

Пора поднять спущенные занавески, взглянуть на свет Божий, прогнать ночные сны и страхи, которыми мы живем. Пора разобраться в том, где мы и что с нами, что окружает нас, что предстоит нам.

Перед нами те же задачи, те же вопросы, что двадцать лет тому назад, только бесконечно осложнившиеся и замутившиеся, настоятельно требующие решения. Как разрешить их правильно помимо тех, кто заинтересован в их разрешении? Это — вопросы жизни и смерти русского общества во всех сферах его возможного существования; это — вопросы жизни и смерти просвещения, культурного преуспеяния России. Теперь оказывается, что они были только отложены, а не решены.

Когда двадцать лет тому назад мы отложили их и легли спать, мы думали, что сделали дело; теперь, пробуждаясь, мы чувствуем, что положение наше труднее, чем 20 лет тому назад.

Двадцать лет тому назад у нас было средство если не разрешить, то разрубить роковой узел всех общественных воп-

452

росов — реакция. Но теперь это средство исчерпано или почти исчерпано. Мы начинаем извериваться и в нем, убеждаться, что оно не всемогуще, а имеет лишь ограниченную силу, как временный паллиатив. При сколько-нибудь продолжительном употреблении оно теряет свое действие, дозы его приходится усиливать и доводить до пределов, при которых оно оказывается разрушительным, разлагающим, зловредным и в конце-концов все- таки бессильным: нередко оно ведет к той самой смуте, против которой оно было призвано бороться, и порождает сугубые нестроения. Это показывает опыт житейский, этому учит и Писание:

„Отец мой бил вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами", так говорил Ровоам, и события показали всю ошибочность этой политики, которой следовал преемник великого Соломона.

Только близорукий взгляд смешивает реакцию с консерватизмом, интересам которого она столь часто и столь резко противоречит. Консерватором в известном смысле обязан быть всякий истинный патриот, всякий, кто любит великое целое своего отечества и дорожит его внешней и внутренней, духовной и физической целостью; такой человек естественно будет стремиться к охранению этой целости. Но вместе с тем истинный патриот должен быть истинным прогрессистом, поскольку он необходимо должен желать своему отечеству внутреннего и внешнего преуспеяния, и по мере возможности содействовать ему своей посильной работой. Самые консервативные побуждение должны заставлять его желать только преуспеяния или прогресса, так как внутренняя и внешняя целость отечества охраняется не параличом, не искусственным замораживанием, а здоровым поступательным движением, развитием живых общественных сил. Вот истины простые и азбучные, прописные истины, которые и во сне не следовало бы забывать и которые подсказываются простым и непосредственным чувством патриотизма. Но в нашу пору бестолковицы общественной и предрассветных сонных мечтаний самый патриотизм нередко принимает странные формы и впадает в уродливые уклонения. Вместо того, чтобы являться особым видом естественного человеколюбия, он обращается иногда в какую-то форму острого человеконенавистничества и подозрения. Вместо того, чтобы возбуждать в нас братские чувства по отношению к нашим соотечественникам, он заставляет нас видеть в них поголовных изменников и неприятелей, против которых нет мер,

453

достаточно крутых и решительных. Мужественное, благородное и горячее чувство любви к родине заменяется какою-то малодушной боязнью и манией преследования, каким-то злым, нездоровым кошмаром.

И вот почему, слушая иного патриота, нам кажется, что он кричат во сне; хочется разбудить, растрясти его и сказать ему: „Очнись!., не кричи!., мы — не турки, а русские; мы — у себя, а не в завоеванной и незамиренной неприятельской стране. И сам ты — не башибузук: ты — русский, христианин, а не мусульманин!..”

Все это — далеко не шутки и не аллегория; все это, к сожалению, слишком серьезно. Патриотизм, истинный и глубокий, необходим в наши дни более чем когда-либо. Но для того, чтобы действительно служить престолу и отечеству, он должен быть нелицемерным и просвещенным, он должен выражаться не одними междометиями или холопскими речами, а правдивым и бесстрастным разумным словом, он должен доказывать себя делом, а не озорством, сея мир, а не общее озлобление. Он должен служить охранению и прогрессу, не насилию над совестью, не угашению мысли общественной, не разложению общественных элементов. Патриотична ли программа последовательной систематической дезорганизации русского общества? Патриотично ли реакционное стремление задушить, подавить, парализовать всякое самостоятельное проявление общественности? Очевидно, нет. А между тем, в наши дни есть охранители, которые именно в этом полагают свой патриотизм, не сознавая, какую разрушительную проповедь они ведут и с каким трудом придется будущим охранителям восстановлять те основы, которые они подрывают. Они не сознают, что для правильного разрешения общественных задач, а также и культурных и политических задач современного государства, необходима здоровая организация общества и живое развитие общественной мысли. Это — первое, что требуется. Недуги общественные нельзя лечить путем последовательных ампутаций и нельзя держать общество под хлороформом. Не в этом, во всяком случае, должны заключаться программы действительного охранения.

Чем же объяснить современные аберрации патриотизма? Недостатком искренности, недостатком просвещения и недостатком ясного сознания государственных задач России. Отсюда объясняется испуганная растерянность одних и тупой фанатизм других,— да бестолковица нашей жизни, которая нарастает, становится.

454

мучительной и тревожной, отнимая всякое чувство уверенности в завтрашнем дне.

Но, может быть, именно это и должно служить нам предвестником близкого пробуждения? Сон уж не тот!

С такими чувствами провожаем мы истекший год и встречаем новый. Что бы ни готовила нам судьба будем верить в грядущее пробуждение¹).

——————

______________

¹) Эта статья не была допущена к печати по цензурным соображениям; она впервые появилась в „Московском Еженедельнике" в 1906 г..