Трубецкой С.Н., кн. В университете

21-го сентября вечером, в здании университета происходила студенческая сходка при участии многочисленной и совершенно посторонней публики.

Вследствие этого явного нарушенья одного из выставленных ректором условий и во избежание конфликта с администрацией, совет, с ректором во главе, порешили временно закрыть университет. 23-го сентября на столбцах „Русских Ведомостей" появилось следующее сообщение, которое приводится здесь целиком.

В университете.

Вчера, 22-го сентября, с утра, на Моховой улице, у университетских ворот стали собираться группы студентов, число которых у старого здание университета достигло около 12¹/₂ час. нескольких сотен. Когда к университету подъехал ректор кн. Трубецкой, студенты обратились к нему с просьбой разрешить им собраться в одной из аудиторий для обсуждение положение университета. Ректор дал на это свое разрешение, но

141

под непременным условием, чтобы доступ в университет был открыт исключительно студентам. На основании этого разрешение в аудитории № 1-й юридического корпуса собралось 700—800 студентов, к которым около двух часов явились ректор и его помощник. Появление профессоров в аудитории встречено было единодушными и громкими рукоплесканиями. Взойдя на кафедру, кн. Трубецкой сказал следующее:

„Мне очень грустно, господа, что мы сошлись с вами при таких обстоятельствах. Я хотел бы приветствовать вас в стенах автономного университета. Теперь же я должен объяснить вам причину закрытия университета. Совет вам дал право собираться и обеспечил вам полную свободу студенческих собраний, без всякого внешнего полицейского вмешательства. Он поставил вам только два условия, безусловно необходимые для охранение порядка: во-первых, эти собрания не должны мешать правильному течению занятий; они назначаются явочным порядком по соглашению со мною или моим помощником в свободные часы и в помещениях по нашему указанию, что необходимо во избежание всяких столкновений. И это элементарное условие с первых же дней систематически нарушалось в стенах этой аудитории, на что слышались многочисленные жалобы со стороны профессоров и студентов, так как многие лекции вследствие этого не могли состояться. Вторым условием было недопущение на эти собрание посторонних лиц. Вы отлично понимаете, что совет не мог обеспечить свободу политических митингов и не считал их допустимыми в стенах университета. И это второе условие так же систематически нарушалось с первого дня. Вчера вечером в университете состоялось многолюдное собрание от 3000 до 4000 человек, в числе которых студенты Московского университета составляли меньшинство. При этом я получил официальное уведомление, что общая администрация, предуведомленная о характере этого собрания, вызвала в манеж войска, которые должны были прибегнуть к самым решительным мерам и к действию оружием в случае, если бы участниками собрание был нарушен внешний порядок. Вместе с тем я был осведомлен и о том, что в Москве существует партия, желающая такого конфликта. Из этого мы усмотрели, что систематическое нарушение советских постановлений представляет реальную угрозу не только для академического порядка, без которого правильные занятие немыслимы, но я для внешней безопасности университета и личной безопасности каж-

142

дого из вас. Я не хотел принимать ответственность за подобное положение вещей, а советская комиссия, которой отныне вверено управление университетом, не нашла возможным оставаться долее пассивной и ожидать неизбежной катастрофы. Она признала необходимым временно закрыть университет, и я своею властью привел ее решение в исполнение. Эта мера была вынуждена не в том смысле, что на меня было оказано какое-либо давление извне: и комиссия и я приняли ее совершенно самостоятельно; она была вынуждена самым положением, которое было создано систематическим нарушением советских постановлений. Вы видите, что эти постановление не были простою прихотью совета: мы все желаем скорейшего открытие университета. Но для этого мы требуем соблюдение элементарных условий академического порядка и самой внешней безопасности университета. В ряде своих постановлений за истекшие годы совет высказался против внутренних полицейских мер, которые он признавал ненужными, бесплодными и недостойными университета. Теперь единственная наша надежда на вас, на то, что вы окажете деятельную поддержку университету. Вы не можете не сознавать, что неисполнение постановлений совета угрожает самому существованию университета. Теперь мы были вынуждены закрыть университет на несколько дней, но если явления, подобные вчерашнему, будут повторяться, это приведет к неизбежному закрытию университета на продолжительный срок, а при теперешних условиях это будет разгромом университета, — разгромом русского просвещения, и это будет вызвано не только действиями, направленными против университета, но самым отсутствием поддержки с вашей стороны, и вы ответите за это перед русским обществом. Я призываю вас исполнить здесь ваш первый и прямой гражданский долг в качестве студентов. Сплотитесь, соединитесь дружно, соорганизуйтесь свободно, чтобы отстоять университет и создать те условия, без которых университет не может существовать. Помните, что отныне совет автономен. В прежнее время от нас требовалось иногда, чтобы мы читали вам лекции при всяких условиях, и вы первые протестовали против таких требований. Теперь, надеюсь, и вы нам таких требований предъявлять не будете. Во всяком случае, господа, помните, что если вы нарушением советских постановлений можете привести к закрытию университета, вы не можете заставить автономный совет открыть его и читать вам лекции при таких условиях,

143

которые он не считает совместимыми с достоинством университета и при которых не существует никакого обеспечение внутреннего порядка и самой внешней безопасности университета. Как общественный деятель, я подвергался многим нареканиям, и притом с противоположных сторон, но одно вы знаете, что за безусловную свободу общественных политических собраний я стоял всегда и везде: в печати, в постановлениях той партии, к которой я имею честь принадлежать, и пред лицом самого Государя, и тем не менее я скажу вам здесь не только как ректор и профессор, но как общественный деятель, — что университет не есть место для политических собраний, что университет не может и не должен быть народной площадью, как народная площадь не может быть университетом, и всякая попытка превратить университет в такую площадь или превратить его в место народных митингов неизбежно уничтожит университет, как таковой. Я взываю ко всему вашему здравому смыслу. Подумайте, как много дает вам университет, и не требуйте от нас невозможного. Еще раз, господа, поддержите университет и помните, что он принадлежит русскому обществу, что вы дадите ответ за него”.

Речь кн. Трубецкого вызвала гром рукоплесканий, долго не смолкавших.