Трубецкой С.Н., кн. Речь, произнесенная в закрытом заседании ист.-фил. студ. общества.

Меньшово. 1903 г., август.

Следующая речь кн. С. Н. была произнесена в закрытом заседании историко-филологического общества, по поводу отъезда его за границу и необходимости избрание на его место двух профессоров в звании товарищей председателя. Она появилась в печати впервые на столбцах „Освобождения".

М. Гг! Наше общество вступает во второй год своего существования; этому обществу предстоят важные и сложные задачи. К сожалению, я не буду иметь возможности участвовать в ваших трудах, так как я должен на этот год уехать за границу. Поэтому мне перед отъездом хотелось бы сказать, как я понимаю современное положение общества, и выразить вам некоторые мои пожелания. Я думал всегда и говорил, что я придаю нашему обществу и его деятельности очень большое значение. Может быть, я увлекаюсь, обманываюсь; но я думаю, что это мое увлечение было искренно. Я думал и говорил всегда, что нашему обществу предназначено сыграть большую роль во внутренней жизни университета. Нам нужно не бюрократическое преобразование уни-

72

верситета, не эфемерные карточные домики: нам нужна органическая реформа; она нам безусловно необходима. Нам нужно, чтобы университет перестал быть аггрегатором „отдельных посетителей” чтоб он стал одним цельным организмом, одушевленным одними и теми же научными и нравственными идеалами. Нам нужно, чтобы искусственные программы, нормирующие преподавание, уничтожились, чтобы развилась в университете свобода преподавания, чтобы преподавание определялось научными требованиями факультета и запросами общества, — нужно, чтобы университет приблизился к обществу и стал действительно светлой и мощной общественной силой. А для этого прежде всего нужно, чтобы произошло сближение между учащими и учащимися. Это, по-моему, единственно правильный путь к выработке русского, самобытного и национального университета, — это представляется мне благодарной и плодотворной задачей, для которой наше общество и все другие, какие последуют за нашим, могут и должны трудиться. Я, господа, нисколько не скрываю ни от себя, ни от вас — и все, кто меня знает, знает, что я говорю правду, — что за стенами университета есть великие задачи, гораздо более значительные, нежели те, о которых я теперь здесь вам говорю; но из-за этих великих задач нам не следует забывать тех непосредственных задач, на которые кроме нас некому работать, которые просто силою вещей вверены нам самим русским обществом. Университет не был и не будет никогда школой общественного индиферентизма, а наше общество тем паче. Если бы я это думал, я первый ушел бы. Я желаю каждому из вас выйти из университета во всеоружии знания, желаю каждому из вас вынести из университета святую любовь, святую ненависть, — святую ненависть и по отношению к тому, что тормозит развитие русской жизни; но пока вы в университете, помните, что России нужна эта светлая, культурная общественная сила, которая называется университетом — и что для этой силы все мы, насколько можем, должны работать...

Но, может-быть, вы скажете мне, что я обманываюсь? Мне представляется, что наше общество и те общества, которые за ним последуют, могут делать здесь много. Я укажу вам на прошлый год. Я не скажу, чтобы мы сделали много. Результаты, достигнутые нами, были незначительны, малы. Было недостаточно энергии, недостаточно веры; было много недоверия, вражды против общества, которая не рассеялась еще и до сих пор... (об этом

73

свидетельствуют и вот эти листки¹⁾. Но, господа, кроме того, мы должны признать еще и то, что мы делали много невольных ошибок: наши первые шаги были неуверены... И все-таки результаты, достигнутые нами, более значительны, чем мы могли ожидать, чем могло сниться несколько лет назад. Ведь на самом деле, —это не слова, —мы перестали быть я “отдельными посетителями” университета. Учащие и учащиеся соединились в той мере, в какой этого прежде никогда не было. Вспомните наши прошлогодние заседания. Мы собирались чуть ли не ежедневно. Вспомните, сколько жизни, оживление вносилось в нашу среду, как свободно обсуждались самые различные, самые широкие вопросы науки и общественной жизни. И — ведь это не праздные слова — это служило делу нашего образования, — образование общественности; ив итоге этой скромной общественной деятельности, мы добились еще одного важного результата, который для студенчества прошел довольно незаметно, но для университета имел громадное значение: было уничтожено кураторство. За это уничтожение высказались члены совета в виду тех отношений, какие сложились между учащими и учащимися, в виду той единственно возможной формы общение между нами, которая исключает всякую насильственную опеку. Для профессоров кураторство было более одиозно, чем для студентов, которые его невидали. То, что мы сделали, те отношения, которые сложились между нами, сделали невозможной эту бюрократическую организацию. Ведь, это чего-нибудь да стоит!?... Но мало этого. Была создана автономная университетская комиссия с выборным составом для заведывание студенческими учреждениями. Она до сих пор не проявляла своей деятельности потому, что она никому не хочет навязываться. Я сам близко знаю некоторых членов комиссии²⁾ и скажу, что она призвана служить процветанию, а не тормозом для всех студенческих учреждений. В борьбе за эту комиссию мы лишились одного из лучших наших профессоров³⁾, которого наш факультет и студенчество оплакивают до сих пор. Я не хочу сказать, что эта комиссия разрешила все вопросы университетской жизни. Нет, и тут еще будет, много борьбы. Является вопрос, насколько прочно это учреждение. Я не хочу, чтобы вы обманывались, но все-таки это первый раз, что является

______________

1) При этом С. Н. показал аудитории экземпляр разложенных по скамьям прокламации.

2) Р. Ю. Виппер, М. К. Любавский, А. А. Мануйлов, В. М. Хвостов, В. И. Вернадский, Церасский, Дьяконов (хир.), Фохт; председательствовал Фохт.

3) П. Г. Виноградов.

74

в истории университета факт такого рода, и это не пройдет бесследно. Это указывает нам путь, по которому мы, для решение наших чисто университетских дел, можем идти. Я не хочу уверять вас, что этим все достигнуто. Это только намек на то, что мы должны делать, опять-таки для решение чисто университетских вопросов. Я буду говорить не свое мнение. Я укажу, чего добиваются, за редкими и печальными исключениями, университетские деятели. Во-первых, преобразование университета на началах автономии. Во-вторых, довольно щекотливый вопрос, — я буду откровенен, — вопрос об инспекции. В-третьих, вопрос об уничтожении курсовых делений и развитии свободного преподавания. И мне кажется, во всех этих трех направлениях наше общество должно работать. Чем более университетская жизнь будет приобретать характер автономии, тем прочнее будут заложены основание автономии университета, —и это будет реформа действительно органическая, с которой правительству придется, в конце концов, считаться. Это есть самый надежный путь к достижению цели, и потому, чем шире мы разовьем нашу деятельность, тем лучше не только для нас, но и для университета. Далее, вопрос об инспекции, этой ахиллесовой пяте, которая щекотлива, как всякая пята. Чтобы не сказать лишнего, я предлагаю кому-нибудь вступить со мной в сократический диалог и отвечать „да” или „нет”.

С. Н. Александр Иванович¹⁾, что, мы видим инспекцию в наших собраниях?

Ан. Нет.

С. Н. Что, возможно существование университетских обществ с участием инспекции?

Ан. Нет.

Довольно, этим все сказано. В университете, где царствует большая непринужденность, мы инспекции не видим: мы видим ее только в часы „обязательных” занятий. Пройдет несколько лет, и мы будем в праве спросить: зачем она нужна и не представляется ли она инородным телом в университете? Пойдем дальше. Вопрос об организации свободного университетского преподавания. Здесь, господа, мы можем сделать всего более. Здесь мы можем специализироваться, как мы желаем; здесь мы можем достигнуть и крупных результатов в смысле расширение обще-

_____________

1) Сергей Николаевич обратился к подавшему в отставку секретарю бюро—Ал. Ив. Анисимову.

75

образовательного значение университета. Мы уже это доказали на таком примере, как устройство экскурсии, в которой могли участвовать студенты всех факультетов. Мы надеемся, что возникнет еще несколько обществ, подобных нашему, и все общества в России будут устраивать подобные экскурсии, исправивши те промахи, какие были сделаны в нашем первом опыте. Далее, организация общих публичных лекций, какие существуют в германских университетах, где на ряду с такими лекциями, какие есть у нас, и которые всего более подходят под рубрику privata, privatissima, существуют еще публичные лекции на общеобразовательные темы, которые имеют значение для всего университета. В прошлом году, одним из наших сочленов, кажется, медицинского факультета, возбуждался вопрос об учреждении серии таких чтений для всего университета. При известной доли энергии мы, конечно, можем этого достигнуть и организовать такие чтения. Я сам предлагаю свои услуги, но на будущий год.

Вот задачи, которые предстоят нам, и которым мы можем и должны, по моему мнению, посвятить наши силы. Но, ведь, есть много и других, которые были намечены, но не были достигнуты, отчасти, вследствие недостатка солидарности, раздоров, которые парализовали нашу деятельность. Я указал бы здесь на злополучный сборник: материал готов, но нет редакционной комиссии. Вначале был широкий план, который представлялся осуществимым, превратить такой сборник в периодический орган университетского общества, который служил бы объединительным целям. Мало ли других задач, которые сами явятся! и, господа, я от всей души желаю, чтобы вы трудились дружно и энергично. Для этого нужны не игра в пустые словопрения, не громкие слова, не игра в „запросы“, не устройство „инцидентов“ в бюро с целью бросить тень на деятельность общества, возбудить подозрение в студенчестве... В ком и против кого? В нас самих, против нас самих! Господа, для этого нужна солидарность, нужно доверие, нужна общественная дисциплина. Выберите теперь бюро, которому вы могли бы доверять, и окажите ему должную поддержку. Это совершенно необходимо для того, чтобы оно не погибло от печальных и праздных раздоров. Отнеситесь к этой задаче с должным вниманием и строгостью, но избранникам вашим дайте и вашу поддержку. (Бурные овации.)

Москва. 9 октября 1903 г.

76