Мень А,, прот. Общая исповедь 8 февраля 1987 г.

Мы сегодня с вами пришли на пир Божий, на трапезу Божию. Сам Господь призывает нас. Вот поэтому я хочу вам напомнить притчу о званых на вечерю, потому что мы сегодня все званые на вечерю Божию. Вечеря это праздник, вечеря это радостное общение, вечеря это торжество любви: общение Господа между собой, любовь Божия и наша. Вот, как вы помните хорошо, пришли на вечерю разные люди, не лучшие люди, не самые разумные, не самые знаменитые, не самые уважаемые, а люди, которых подобрал хозяин по улицам, да под забором.

Все, кто были, — все были званы. Вот это мы с вами. Мы вовсе не самые лучшие, может быть самые последние, но поскольку призыв Божий остается втуне, то он нас и позвал сегодня, можно сказать, отребье, остатки. Так и было сказано в этой притче, что не пришли званные, и тогда слуги, посланные господином, пошли по улицам и собрали всякую голь, чтобы дом праздничный, чтобы трапеза праздничная была наполнена. Это первое, что нам с вами дает напоминание о смирении- Иногда бывает так, что человек верующий гордится этим, как будто бы у него есть какие-то привилегии, как будто бы он выше других. Нет. С теми, кто не пришел, у Господа разговор другой. А те, кто пришли, пришли не потому что заслужили этого, а по его милости. И каждый из нас может подумать хорошенько, вспомнить и понять,

161

что ведь могло случиться в нашей жизни иначе: если бы Господь нас не призвал, мы так бы и остались в пыли, в суете своей, на улице своей жизни, без света. Это должно в нас всех пробудить великую к Нему благодарность.

Господи, как мало мы это чувствуем, как мало мы стремимся поблагодарить Тебя за то, что Ты нас к Себе позвал, что Ты дал нам жизнь, потому что вне Тебя мы не живем, мы только погрязаем в своем тщеславии, в самолюбии, мелочных словах, мелочных обидах, мелочных претензиях. И так проходит вся жизнь — в ничтожестве, в пустоте и глупости. Но Ты нас призвал, напомнил нам, что есть другая жизнь, великая жизнь, большая жизнь, святая жизнь — жизнь христианская. Господи, прости нас, вот за нашу гордыню и нашу неблагодарность Тебе. Ну, для того, чтобы откликнуться на этот призыв, надо было этим людям, которые по улицам бродили, которых созвали слуги господина, надо было все-таки встать и пойти. А у нас иной раз не хватает и этого малого движения. Уже позванные, мы медленно, вяло идем на трапезу Божию. Казалось бы, надо было бежать, стремиться — зовут тебя на праздник. А мы идем как на повинность. Когда это бывает с нами? Ну хотя бы утром, когда мы имеем 5-10 минут, чтобы помолиться, чтобы к Господу обратиться. И мы вынуждены себя нудить, заставлять, мысли наши разбегаются, как будто молитва для нас это таскание камней. Господи, прости нас грешных. И идем иногда с сомнением и колебанием: а может, нужно что-то другое, что у нас есть больше дел, больше каких-то обязанностей, нам некогда, нам всегда некогда. Но все-таки нас зовут — и мы пришли, мы пришли, как вот сегодня здесь с вами стоим.

А в притче рассказывается об обычаях старинных. А обычай был таков: когда был праздник, свадьба особенно, то не всякий человек, особенно если он был бедняком, мог прийти одетый как положено. И для того, чтобы вид убогих людей, в рваной бедной одежде, не смущал гостей и не портил праздника, богатые хозяева устраивали так: у входа стоял привратник с сундуком, куда были сложены хорошие, красивые, чистые одежды, и каждому, кто входил, если у него не было приличной одежды для участия в празднике, каждому эту одежду давали, и он надевал ее на себя. И вот, рассказывает нам Господь эту притчу дальше, вошел один человек и не стал переодеваться. Что на нем было, грязное ли, рваное ли, — он так торопился сесть за стол и поесть, что отмахнулся от слуги, который предложил ему эту одежду, и, в чем был, уселся за праздничную трапезу. И когда хозяин проходил среди гостей и увидел этого

 162

человека, он подошел к нему и спросил: Почему ты здесь сидишь не в праздничной одежде?.. Это было обидой хозяину. И чрезвычайно показательно, что тому нечего было ответить. Он так и промолчал. А господин велел его выгнать, выгнать с трапезы за неуважение. Промолчал он, не мог же он сказать: хотел как можно скорее сесть, что мне там одеваться и уважение оказывать, лишь бы вот мне скорее сесть и поесть. Молчал. Нечего было сказать...

Мы с вами идем на праздник Божий, в храм Божий, на участие в таинстве Христовом. И зная, что мы не готовы к этому в большинстве своем, Церковь дает нам возможность хотя бы в эти часы одеть на себя, на свою душу чистую светлую одежду, приготовиться... Но мы об этом не думаем и так идем: небрежно, неподготовленные. Давайте вспомним, сколько раз мы приступали к Святым Тайнам не подготовленные, не желая готовиться. Сколько раз на вопрос Божий: Почему ты не в той одежде, а в грязной, — нам нечего было сказать. Потому что это было просто от нерадения, не от каких-то обстоятельств уважительных, а просто от нашей косности, лености, холодности, тупости сердца — нерадения. Так вот сейчас, сию минуту, в этот момент, когда мы приносим Господу покаяние, у нас есть шанс исправить эту ошибку и одеть чистую одежду, которую дает нам Церковь, вернее, дает нам Христос руками Церкви. Эта чистая одежда связана с покаянием. Как говорится в псалме: Очисти мя, и паче снега убелюся...

Буду белым, душа у нас будет белая.. Да где же она у нас белая, когда она черная, когда в ней живет зависть, властолюбие, зложелательство, подозрительность, когда на языке у нас ложь, когда мы не обуздываем своих чувств, страстей, похотей, а мы выпускаем их на свободу. У каждого человека есть разные виды страстей. Но человек призван держать их в узде, но мы этого не желаем. Святой Василий Великий сравнивает человеческое тело и наши все страсти, которые ему присущи, с лошадью, на которой едет всадник. Если лошадь ему подчиняется, значит, он доедет до цели. Если же лошадь неуправляема, если она все время поступает вопреки желанию седока, она в конце концов его сбросит, и он разобьется, и она ускачет, и до цели он не доберется. Но мы не хотим, не хотим ставить предел для своих страстей. Господи, прости нас грешных. За многое... Начиная с нашего языка, болтливого, невоздержанного, начиная с нашего бесконечного осуждения, которое у нас в сердце и в речах. Господи, какая действительно это грязная одежда. Но ведь это одежда верных, белая одежда крещения. Она у нас запачкана маловерием, сомнением. Мы как бы всегда хотим свою волю воле Господа противопоставить, что

 163

вот не то, что Ты хочешь, а вот что я хочу. Господи, прости нас грешных.

Все, что мы делаем людям, мы делаем не так, как надо, без любви, без настоящей отдачи сердца, без желания послужить ради Тебя. И самое главное, самое главное и последнее. Вот этот человек, который пришел на пир, ему было наплевать на хозяина, ему было б только поесть. И вот мы также приходим и просим у Господа, кто здоровья, кто успеха, кто избавления от тягот и неприятностей, но забываем о Том, Кто нас позвал и Кто пригласил, что более всего Ему дорого, когда мы приходим ради Него Самого. Любовь к Господу нашему и Спасителю — это есть самое главное во всем, во всей нашей жизни, во всем том, что мы будем думать, чувствовать и делать. Если мы этому не научимся, то ничто другое у нас получаться не будет. Иные говорят: как трудно любить Бога. Да, создавшего небо и землю, нас превосходящего бесконечно, любить трудно, перед Ним можно трепетать и даже ужасаться. Но для того, чтобы мы могли Его любить, Он стал Человеком, которого наши духовные очи видят и уши наши слышат Его слово. И мы должны понять и почувствовать, что все в нашей жизни ничтожное, если мы не прилепимся к Нему.

Вот пройдет немного лет, и никого из нас не будет в живых, здесь на земле. И за тот короткий срок, который Он дал нам послужить Ему, мы служили себе, и все это оказалось прахом. А в вечность пойдет только то, что было через Него, с Ним, в Нем, в вере, в любви, — вот что пойдет с нами в вечность, а не наша пыль и не наше ничтожество. Значит, ради Господина, ради Господа, ради Христа Спасителя, мы приходим, чтобы понять Его любовь к нам, что Он нашу жизнь просто из жалкого существования превратил в настоящую, в жизнь вечную, здесь на земле и по ту сторону гроба. И тогда Он наш...

Тогда Он наш и вечером и утром, и в трудностях, болезнях и в лучшие минуты нашей жизни. Тогда мы знаем, что, если светит солнце — это Его солнце, если мы чувствуем себя здоровыми, — это Его здоровье послано нам, если мы радуемся общению друг с другом, — это Он нам посылает, — все идет от Него: все, что мы любим на свете, все, что радует наше сердце, — все от Него. Это Его улыбка, это Его руки, Его любовь, которая изливается на нас. Вот главное, что для нас сейчас важно.

Полюби Господа — и ты не будешь оскорблять Его грехом, полюби Господа — и станет тебе противно то, что ты делал или делала против Его воли. Полюби Господа — и ты будешь приходить на Божественную Литургию с радостью, а не подгоняя себя, и молитва будет для тебя

 164

светлым окном в темной жизни, а не повседневной занудной обязанностью. Вот главное. Мы — дети Божии. Много званых, мало призваных, то есть тех, кто останется. Мы избранные, хотя этого не заслужили. Господи, прости нас, дай нам сегодня чистые одежды, чтобы мы могли участвовать в Твоей Божественной Трапезе. Господу помолимся...