1. Церковный акт, через который происходит прием в Церковь, включает в себя таинство крещения и миропомазания и таинство Евхаристии, в которой принятый в Церковь впервые принимает участие. Мы находим этот порядок приема в Церковь с первых времен ее существования, он в основном сохранился и до наших дней. Как раньше, так и теперь, этот способ приема в Церковь имеет в виду прием нехристиан — тех, кто впервые обращались в христианство и впервые вступали в Церковь. Однако, очень рано, м. б. даже в апостольскую эпоху, возник вопрос о приеме в Церковь из еретических и схизматических обществ. Первоначально вопрос касался только тех, кто, будучи крещены в Церкви и состоя в ней, ушли к еретикам, а затем, раскаявшись, желали вновь вернуться в Церковь. Для этой группы еретиков вопрос об обратном приеме решался в том же порядке, как и для отлученных от Церкви, так как уход в еретические общества влек за собою отлучение. Киприан свидетельствовал, что в его эпоху не существовало сомнения относительно способа приема тех еретиков, которые были крещены в кафолической Церкви. Это были заблудшие овцы, которые возвращались в матернее лоно, и которых пастырь принимал через возложение рук (¹).

Гораздо сложнее оказался вопрос о тех лицах, которые, будучи иудеями или язычниками, обратились в христианство в еретическом обществе, т. е. те, кто не получил крещения в кафолической Церкви. Как показывают крещальные споры эпохи Киприана, существовало в III-м веке две практики приема еретиков: одна, которая принимала этих лиц через таинство крещения, и другая — через возложение рук епископа. Римская церковь придерживалась второй практики, тогда как Карфагенская церковь в лице Киприана отстаивала практику приема еретиков через крещение. В результате споров практика Римской церкви оказалась общепринятой на Западе, особенно с эпохи бл. Августина, и получила свое догматическое обоснование в учении «ex opero operato». Исходя из догматического учения о неповторимости таинства крещения, Римская церковь признает всякое крещение, если оно совершено с соблюдением всех основных условий, главным образом с произнесением тринитарной формулы. Оставляя пока в стороне ряд догматических вопросов, на которые еще в свое время указывал Киприан, необходимо отметить, что точка

зрения Римской Церкви оказалась практически очень удобной, т. к. она давала и дает точные и вполне определенные указания относительно приема в католическую Церковь еретиков и схизматиков.

2. Неповторимость таинства крещения была столь же общепринятой истиной для Восточной Церкви, как и для Западной. Что касается вопроса о действительности таинства крещения, совершенного еретиками, то этот вопрос в известной степени на Востоке остался открытым. Восточная Церковь сравнительно мало приняла участия в крещальных спорах. Она была, если не полностью, то в значительной части, ближе к точке зрения Киприана, чем Стефана. Фирмиллиан Кесарийский, который энергично поддерживал Киприана, утверждал, что постановление о недействительности крещения еретиков настолько древнее, что среди них никто не помнит, имело ли оно когда-либо начало: и что они всегда признавали только одну Церковь и одно крещение, которое может быть совершено только этою Церковью (²). Он же упоминает о соборе в Иконии Фригийской, который по его свидетельству был задолго до крещальных споров и который постановил принимать еретиков, в частности монтанистов, через крещение (³). Это самое подтверждает Дионисий Александрийский в своем послании к римскому пресвитеру Филимону (⁴). Сам Дионисий Александрийский поддерживал практику Римской Церкви, но внутри Александрийской Церкви по этому вопросу не было полного согласия. В свое время Климент Александрийский высказывал большие сомнения относительно действительности крещения еретиков (⁵). На основании свидетельства Дидаскалии и Апостольских Постановлений можно предполагать, что эта точка зрения была господствующей в Сирии (⁶). Таким образом мнение о недействительности крещения еретиков было распространено почти по всему Востоку. После крещальных споров точка зрения Римской Церкви по вопросу о крещении, совершенном в еретических общинах, оказало влияние на практику Восточной Церкви. Восточная Церковь не примкнула полностью ни к мнению Киприана, ни к мнению Римской Церкви. Влияние римской практики сказалось в том, что Восточная Церковь стала допускать при известных условиях возможность признания действительности еретического крещения. Однако Восточная Церковь не имеет общего положения о действительности или недействительности таинства крещения, как это имеется в Западной Церкви. Утверждение православного школьного богословия, что в Православной Церкви «правильным и действительным считается всякое крещение, совершенное во имя св. Троицы, кем бы оно ни было совершено» (⁷), не отвечает ни ее каноническим постановлениям, ни ее практике и ни ее богословскому учению. Это утверждение несомненно создалось под влиянием католического учения об «ех opero operato», которое не содержит Восточная Церковь, но следы которого находятся в школьном православном богословии. Вопрос о действительности крещения, совершенного вне православной церкви, на Востоке разрешался не в общем порядке, а в каждом отдельном случае.

3. Постановления восточных соборов о приеме еретиков и схизматиков не дают принципиального решения этого вопроса, а дают

руководящие указания относительно частных случаев. Начало этим постановлениям кладет І-й Никейский собор своим 8-м правилом, в котором определяется, как должны приниматься в кафолическую церковь «кафары» (καθαροὶ), под которыми собор разумеет новациан. Следует отметить, что в 8-м правиле речь идет о тех, кто был непосредственною причиною крещальных споров и напомнить, что Киприан не признавал действительным никакие таинства, ими совершенные. «О именовавших некогда самих себя чистыми, но присоединяющихся к кафолической и апостольской церкви, благоугодно святому и великому собору, да, по возложении рук, пребывают они в клире (ὤστε χειροθετουμένους αὐτοὺς μένειν ἐν τῷ κλήρῳ). Прежде всего надлежит им письменно (ἐγγράφως) исповедати, яко прилеплятся и последовати будут определениям кафолическия и апостольския церкви, т. е. будут в общении церковном и с двоеженцами, и с падшими во время гонения, для которых и время покаяния установлено, и срок прощения назначен. Надобно, чтобы они во всем последовали определениям кафолическия церкви» (8-е правило І-го Никейского собора). Из текста правила ясно, что в нем говорится о приеме в православную церковь новацианских клириков, а не вообще всех новациан, к чему мы еще вернемся. Собор определяет, что они остаются в клире, но при каких условиях? Ответ на этот вопрос зависит от толкования «χειροθετουμένους αὐτοὺς». Если мы примем приведенный выше текст русского перевода «Книги правил», который по-видимому грамматически правилен, то из него следует, что на них должны быть возложена руки («по возложении на них рук»). Казалось бы, что наиболее естественным было бы предположить, что под возложением рук собор разумел таинство священства, т. е. хиротонию в собственном смысле. Это мнение находит свою опору в постановлении Никейского собора относительно клириков, рукоположенных в Египте Мелетием, которое собор сообщил в Александрию особым посланием. «Поставленные же им и утвержденные таинственным рукоположением (μυστικωτέρᾳ χειροτονίᾳ) принимаются в общение» (⁸). Однако, не следует настаивать на аналогии между приемом новациан и актом признания со стороны собора совершенных Мелетием рукоположений. Вопрос о Мелетии был вопросом церковной дисциплины внутри самой Церкви, тогда как новациане в лучшем случае рассматривались, как -схизматики, не говоря о том, что весьма сомнительно придавать «μυστικωτέρᾳ χειροτονίᾳ» значение хиротонии в собственном смысле. Если бы в 8-м правиле речь шла о хиротонии, как таинстве священства, то было бы сделано различие между хиротонией в епископы и пресвитеры, а кроме того незачем было бы рукополагать новацианского епископа в епископа кафолической церкви, чтобы потом предоставить ему место пресвитера, как это делает Никейский собор. «И так где, или в селах, или во градах, все, обретающиеся в клире, окажутся рукоположенными из них одних: да будут в том же чине. Аще же там, где есть епископ кафолической церкви, некоторые из них приступят к церкви: явно есть, яко епископ православные церкви будет иметь епископское достоинство: а именующийся епископом у так наз. чистых,

пресвитерскую честь имети будет: разве заблагорассудит местный епископ, чтобы и тот участвовал в чести имени епископа. Аще же то ему не угодно будет: то для видимого сопричисления такового к клиру, изобретет для него место или хорепископа, или пресвитера: да не будет двух епископов во граде» (8-е правило Ник. собора). Чтобы избежать наличия двух епископов в одном городе, проще было бы прямо рукоположить новацианского епископа в пресвитеры. Уже в древности высказывалось мнение, что под «возложением рук» не следует понимать таинство хиротонии. Аристин рассматривал это возложение рук, как помазание св. миром, т. е. совершение таинства миропомазания (⁹). При таком толковании остается непонятным, почему собор ничего не упоминает о таинстве хиротонии в собственном смысле. Если бы собор считал нужным совершение над новацианами таинства миропомазания, то это означало бы, что он признавал действительным у новациан только одно таинство крещения, а, следовательно, все вступающие из новацианства в кафолическую церковь были бы принимаемы в качестве лаиков, независимо от того положения, какое они в нем занимали. Такое предположение исключается самим содержанием правила, которое во своей второй части регулирует положение новацианских клириков, принятых по нашей терминологии в сущем сане. Аристин истолковал выражение «χειροθετουμέυους αὐτούς» в свете 7-го правила КП. собоpa, тем более, что существовало мнение относительно новациан, что якобы они не практиковали у себя таинство миропомазания (¹⁰). Принимая во внимание самый термин «χειροθετεῖυ», а также практику ІІІ-го и ІV-го века приема в Церковь кающихся, единственно допустимое толкование «χειροθετουμέυους αὐτοὺς» заключается в том, что Ник. собор предписал принимать новациан, независимо от их иерархического положения, через покаяние, сопровождающееся возложением рук. Это «было в данном случае признанием со стороны собора практики Римской Церкви, высказанной еще папой Стефаном: «Si quis ergo а quacumque haeresi venient ad nos, nihil innovetur nisi quod traditum est, ut manus illis imponatur in paenitentiam»¹¹). Поэтому естественно, что «manus imponatur in paenitentiam» предварялось письменным (ἐγγράφως) свидетельством об отказе от своих заблуждений. Несколько непонятно, что собор совсем не упомянул о приеме новациан-лаиков. Естественно предположить, что практика их приема была более снисходительной, чем практика приема клириков и могла ограничиваться только устным заявлением о желании вступить в кафолическую церковь.

Если допустить, что в первой фразе правила логическим подлежащим является «καθαρούς προσερχομενων τῇ ἐκκλησία», то практика приема новацианских клириков, а, следовательно, и лаиков, еще больше упрощается. При таком толковании смысл этой фразы был бы следующий: относительно новациан, вступающих в кафолическую церковь, собору угодно было постановить, чтобы оставались в клире те из них, которые имеют рукоположение. Другими словами, «χειροθετουμέυους» есть указание на то, что в правиле речь идет о клириках, а не на способ приема через возложение рук. Что касается способа

приема, то он заключался бы только в одном письменном заявлении. Несмотря на грамматические затруднения такого толкования, логический смысл правила от этого выигрывает. Это мнение было уже высказано Зонарой и Вальсамоном и разделяется некоторыми новыми комментаторами. Нам нет необходимости решительно высказываться за то или иное толкование, т. к. и в одном и в другом случае отцы собора в своем постановлении о приеме новациан исходят из признания не только таинства крещения, но и всех таинств, совершенных в новацианских общинах. В самом правиле никакого обоснования такому признанию не приводится, как будто предполагается, что оно всеми принимается, чего в действительности совсем не было.

Аналогичную практику приема предписал Трулльский собор по отношению к несторианам и монофизитам, несомненно под влиянием 8-го правила Никейского собора. «Несториане же (севериане, и евтихиане, и подобные им еретики) должны творити рукописания (ποιεῖν λιϐέλλους) и предавати анафеме ересь свою, и Нестория, и Евтихия, и Диоскора, и прочих начальников таковых ересей, и их единомышленников, и все вышепоказанные ереси: и потом да приемлют святое причащение» (95-е правило Трулльского» собора). От вступающих в Церковь из несторианства и монофизитства Трулльский собор требует одного только свидетельства, что они признают православное учение и осуждают еретические учения, от которых они отступают. В этом правиле даже нет, как это имеется в 8-м правиле Никейского собора, упоминания о возложении рук. Это тем более обращает на себя внимание, что новацианство было тем, что мы теперь называем схизмой или расколом, тогда как несторианство и монофизитство отличались догматически от православного учения и соборно были осуждены, как еретические учения. И одно, и другое было самыми опасными противниками православия и Римской империи и вели взаимную жестокую борьбу. Осуждая не только сторонников этих ересей, но и всех заподозренных в сочувствии к ним, и не только живых, но и умерших в общении с Церковью, церковная власть постановляет принимать этих еретиков через простое «рукописание», признав тем самым действительность всех таинств, совершаемых в их общинах.

4. Было бы очень поспешно на основании 8-го правила Никейского собора делать вывод, что собор принципиально признал практику Римской церкви для приема еретиков. Тот же самый собор 19-м своим правилом определяет, чтобы последователи Павла Самосатского при приеме в кафолическую церковь были вновь крестимы. «О бывших павлианами, но потом прибегнувших к кафолической церкви, постановляется определение, чтобы они все вообще вновь крестимы были» (19-е правило 1-го Никейского собора). Предписание собора, чтобы последователи Павла Самосатского были перекрещиваемы, означает непризнание со стороны собора действительности их крещения, как таинства. Все, что нам известно об учении Павла Самосатского не позволяет нам сделать предположение, что в его общинах крещение совершалось иначе, чем в кафолической Церкви. Афанасий Вел., участник собора, свидетельствует, что они употребляли при

крещении тринитарную формулу (¹²). Правда, Иннокентий І-й († 417) говорит о том, что они не совершали крещение во имя трех лиц св. Троицы (¹³), но здесь, вероятно, какое-то недоразумение. Сам Афанасий В. отвергал таинство крещения павлианистов на том основании, что они вкладывали в эту формулу неправославное учение. Если это была точка зрения отцов собора — в самом постановлении нет никаких указаний на это —, то и при этом условии требование перекрещивания павлианистов не совпадала бы с практикой Римской церкви. Гефеле пытается согласовать это постановление собора с римской практикой ссылкой на постановление Арльского собора (¹⁴), который требует при приеме еретиков в Церковь установления только одного факта употребления тринитарной формулы (8-е правило Арльского собора). H. Leclercq должен был признать, что это правило не могло быть основанием для отцов Никейского собора для издания их постановления относительно павлианистов (¹⁵). Римская церковь не входила в обсуждение тринитарной формулы, довольствуясь формальной правильностью крещения. Из переписки Киприана мы знаем, что папа Стефан признавал всякое крещение, совершенное in nomine Christi, в том числе крещение маркионитов. На это Киприан отвечал указанием, что они не исповедывают ни того же Отца, ни того же Сына, ни того же Духа Св., которого исповедуют православные (¹⁶). Афанасий В., а с ним, вероятно, и отцы Никейского собора, отвергали крещение павлианистов не на основании практики римской церкви, а на основании аргументов Киприана. Если мы допустим, что отцы Никейского собора в практику Римской церкви ввели дополнительный корректив — правильность содержания тринитарной формулы, употребляемой при крещении —, то этот новый принцип может дать нам основание для отвержения крещения павлианистов, но и при этом принципе, несомненно содержимом православной церковью, постановление 19-го правила, как и 8-го правила того же собора, не может быть рассматриваемо, как принципиальное решение. Если мы приложили бы это принципиальное решение к вопросу приема монофизитов и несториан, то мы должны были бы признать, что их таинство крещения также недействительно, как и крещение павлианистов, т. к. они не исповедуют того же Сына, которого исповедует православная церковь. В 19-м правиле Никейского собора, как и в 8-м правиле, разрешается определенный конкретный случай: в одном вопрос о приеме новациан, а в другом — павлианистов.

Непризнание таинства крещения естественно должно влечь за собою непризнание остальных таинств, в том числе, конечно, таинства рукоположения. «Аще же которые (павлианисты) в прежнее время к клиру принадлежали: таковые, явясь беспорочными и неукоризненными, по перекрещивании, да будут рукоположены епископом кафолической церкви. Аще же испытание обрящет их неспособными к священству: надлежит им изверженными быти из священного чина» (19-е правило Никейского собора). Толкование этого постановления всегда вызывало некоторые затруднения. Зонара совершенно справедливо указывал: «Думаю, что слово извержение (καθάρεσις) употреблено здесь не в собственном смысле, потому что извергается тот, кто

получает правильное рукоположение и возведен на высоту священства; а тот, кто в самом начале не был рукоположен правильно, как, откуда и с какой высоты может быть извержен? Итак сказано не в буквальном смысле: да будет извержен (καθαιρεσθὴσεται) вместо того, чтобы сказать: да изгонится из клира (ἐξωθήσεται τοῦ κλήρου») ¹⁷). Допустить, чтобы собор сделал редакционную ошибку очень трудно, т. к. нам известно, что соборы обычно очень тщательно редактировали свои постановления. Любопытно отметить, что Зонара, пытаясь устранить трудность толкования через допущение редакционной ошибки, сам сделал аналогичную ошибку: каким образом могут изгоняться из клира те, кто в нем никогда не состояли, если таинство рукоположения объявлено недействительным. Недействительное таинство не только не возводит на высоту священства, но и не вводит в клир. Если оно вводит в клир, то оно возводит и на высоту священства. Вероятнее всего предположить, что редакционная неясность постановления отражает сомнения и колебания отцов собора в вопросе об отношении к павлианистам. С одной стороны, все таинства павлианистов по той или иной причине собор объявляет недействительными, а с другой стороны выходит, что рукоположенные ими лица в какой-то мере состоят в клире, т. к. только недостойные между ними низвергаются из своего; чина, а остальные сохраняют свой чин через повторение таинства рукоположения, совершаемое епископом кафолической церкви. Мы позволяем себе уже здесь отметить эту неясность богословской мысли в вопросе об отношении к еретическим обществам.

5. Трулльский собор в своем 95-м правиле, которое является почти буквальным воспроизведением так называемого 7-го правила 1-го Константинопольского собора, подтверждая необходимость перекрещивания павлианистов, предписывает подобным же образом, т. е. через крещение, принимать евномиан, монтанистов и савеллиан. «О бывших павлианами, потом к кафолической церкви прибегших, постановлено: перекрещивати их непременно. Евномиан же, единократным погружением крещающихся, и монтанистов, именуемых здесь фригами, и савеллиан, держащихся мнения о сынеотчестве и иное нетерпимое творящих, и всех прочих еретиков (ибо много здесь таковых, наипаче выходящих из галатской страны), всех, которые из них желают присоединены быти к православию, приемлем, якоже язычников (ὡς Ἑλληνας δβχόμεθα). Β первый день делаем их христианами, во второй оглашенными, потом в третий заклинаем их с троекратным дуновением в лицо, и в уши: и тако оглашаем их, и тогда уже крещаем их. Такожде и манихеев, валентинианов, маркионитов, и им подобных еретиков» (95-е правило Трулльского собора). Крещение упомянутых выше в приведенном правиле еретиков собор признает недействительным, причем в двух случаях приведены основания этому непризнанию: в первом случае в силу неправильности формы крещение евномиан объявляется недействительным, во втором случае в силу неправильного содержания учения о св. Троице. Что касается крещения монтанистов, то не приведено никаких оснований, так как крещение монтанистов совершалось

так же, как и в кафолической церкви, а потому исключалась возможность применения принципов правильности формы или правильности ее содержания (¹⁸). И в этом постановлении мы не находим никакого принципиального решения относительно крещения еретиков, а только решение собора относительно конкретных случаев. Несмотря на то, что евномиане, монтанисты и савеллиане принимаются, как и павлианисты, через таинство крещения, порядок приема тех и других неодинаков. Постановление Трулльского собора относительно павлианистов основано на 19-м правиле Никейского собора — в 7-м правиле «Константинопольского собора» ничего о них не говорится. Собор не решился изменить правило Никейского собора, но воспроизвел его не полностью: он опустил в нем то, что касается приема в кафолическую церковь клириков павлианистов. Вероятно, этот пропуск объясняется трудностью толкования этой части постановления 1-го Никейского собора, о которой мы говорили выше. Павлианисты должны быть перекрещиваемы «ἐς ἄπαντος — непременно или все без исключения», но, как показывает дальнейший текст правила, это «перекрещивание» совершается непосредственно за заявлением желания о вступлении в кафолическую церковь без всяких предварительных моментов. Евномиане, монтанисты и савеллиане принимаются в Церковь, как «эллины», т. е. так же, как совершается прием в Церковь язычников через дисциплину оглашения. В силу этого создается не один порядок приема в Церковь еретиков, таинство крещения которых не признается, а два. Случайность ли это или простое механическое воспроизведение старого правила наиболее знаменитого собора? Вряд ли это так. Отцы. Трулльского собора имели возможность распространить практику приема павлианистов, установленную Никейским собором, на остальных еретиков. Если он этого не сделал, то значит он сознательно желал установить различие в порядке приема между павлианистами и остальными еретиками. Дисциплина оглашения имела задачей обучение истинам христианской веры и введение оглашенных в жизнь Церкви и была соединена с рядом литургических действий. Именно это последнее имели в виду отцы Трулльского собора, и главным образом заклинание, как освобождение от власти дьявола. Екзорцисты были лицами, имеющими благодатное служение, а потому признание действительности «заклинания» было косвенным признанием благодатных харизм у павлианистов. Почему признание действительности заклинания не влекло за собою признания благодатной действительности таинства крещения, остается без ответа. Как и в вопросе относительно клириков-павлианистов, так и здесь имеется какая-то неясность богословской мысли. Эта неясность мысли сказывается и в том, что собор предписывает одинаково принимать монтанистов и манихеев, и валентиниан, и маркионитов, и им подобных еретиков, т. е. гностиков. Отцы собора не могли не видеть различия между монтанистами, которые оставались в пределах христианства, и гностицизмом, который был на границе его. Собор имел основание считать манихеев за «эллинов», но во всяком случае монтанисты не должны были бы попасть

в эту группу, будучи более близкими к кафолической церкви, чем павлианисты.

6. Наконец, 95-е правило Трулльского собора, следуя 7-му правилу Константинопольского собора, упоминает еще об одной группе еретиков, таинство крещения которых признается действительным, но остальные таинства считаются недействительными. Поэтому, еретики этой группы принимаются в кафолическую церковь через таинство миропомазания. «Ариан, македониан, савватиан, и новатиан, именующих себя чистыми и лучшими, четыренадесятников или тетрадитов, и аполлинаристов, когда они дают рукописание и проклинают всякую ересь, не мудрствующую, как мудрствует святая Божия кафолическая и апостольская церковь, приемлем, запечатлевая, то есть, помазуя святым миром, во-первых, чело, потом очи, и ноздри, и уста, и уши, и запечатлевая их глаголем: печать дара Духа Святого» (95-е правило Трулльского собора). Признавая таинство крещения этой группы еретиков, собор мог следовать только лишь принципу правильности форм таинства крещения, так как внутреннее содержание тринитарной формулы, употребляемой некоторыми из них в таинстве крещения, не соответствовало учению кафолической церкви. На этом основании ариане, македониане и аполлинаристы могли быть рассматриваемы, как павлианисты или монтанисты. С другой стороны, собор имел полную возможность рассматривать их так же, как и несториан и монофизитов, так как те и другие догматически отклонялись от учения православной церкви, а установить степень этого отклонения не представляется возможным. Если принимать во внимание принцип правильности догматического учения, то, конечно, наибольшее право на максимальную снисходительность собора имели бы новациане и четыренадесятники. О последних даже Епифаний свидетельствовал, что они остаются православными. Тем не менее и новациане, и четыренадесятники объединены в одну группу с арианами. Такого рода отношение собора к этим схизмам было бы оправдано, если бы собор в своем постановлении руководствовался исключительно принципом правильности формы таинства крещения, т. е. римской практикой, но этот принцип не выдержан с начала до конца. При следовании ему собор должен был бы ограничиться признанием или отвержением одного только таинства крещения, а не признавать действительными и другие таинства (¹⁹).

7. Анализ соборных постановлений относительно приема в Церковь еретиков и схизматиков, который приведен выше, не смог обнаружить никакого принципиального решения о приеме еретиков, которое стояло бы за этими частными решениями, и которое бы к ним прилагалось. Во всяком случае на основании анализа постановлений мы не имеем никаких оснований утверждать, что православная церковь признает правильным и действительным всякое крещение, совершенное во имя Св. Троицы, кем бы оно ни было совершено. Если в одних соборных постановлениях мы. можем найти приложение принципа правильности форм крещения, то в других — этого принципа недостаточно, чтобы обосновать решения соборов. Дополнитель-

ный принцип правильности догматического содержания, вкладываемого в крещение, также недостаточен, чтобы объяснить все постановления соборов относительно приема еретиков. Соборы шли не от общего к частному, а скорее, если это было необходимо, от частного к общему. Соборы каждый раз обсуждали частные случаи приема еретиков в церковь и по поводу этих случаев выносили свои решения, а не применяли готовое принципиальное решение к частным случаям. Поэтому, решение соборов приложимо только к тем случаям, о которых прямо говорится в постановлении. Мы должны предположить, так как иначе не могло быть, что обсуждению вопроса о способах приема в Церковь предшествовало обсуждение самого еретического учения, в результате которого определялось отношение собора к обсуждаемой им ереси, а это последнее определяло решение вопроса о способе приема в Церковь. Надо полагать, что при обсуждении еретического учения и выяснения отношения к нему принималось во внимание не только само учение, но и задачи церковной политики текущего момента. Этим только можно объяснить, почему соборы в одних случаях проявляли максимум снисходительности при приеме в Церковь еретиков, учение которых значительно разнилось от учения кафолической церкви, и крайнюю строгость по отношению к другим, которые не отличались по своему учению от православной церкви. Только этим можно объяснить, что решения относительно приема одних и тех же еретиков или схизматиков могли изменяться от собора к собору, несмотря на все уважение, которым пользовались соборные решения. Так, как мы уже видели, Никейский собор в 19-м правиле предписал принимать новациан через возложение рук епископа, а Трулльский собор постановил принимать их через таинство миропомазания. Нет никаких оснований думать, что изменение решения собора относительно приема новациан вызвано было изменениями происшедшими в самом новацианстве. Оно оставалось одним и тем же и -в начале четвертого века и в V-м, если к этому времени относить 7-е правило 1-го Константинопольского собора, и в VІ-м веке. Оно оставалось одинаковым, но задачи церковной политики изменились. В эпоху Никейского собора, который был по своему заданию собором мира, церковная политика диктовала максимальную снисходительность к новацианству, которое было крупной силой, соперничающей с кафолической церковью. В V-м или VІ-м веке церковная политика могла совершенно игнорировать новацианство, которое уже не представляло никакой угрозы для Церкви. Очередной задачей тогда было возвращение в Церковь несториан и монофизитов, особенно последних, и эта задача диктовала максимальную снисходительность к тем из них, кто желал вступить в Церковь. Решения соборов, обусловленные, хотя бы частично, задачами текущей церковной политики, не могут, конечно, дать никакого принципиального решения; Наоборот, они свидетельствуют о неясности богословской мысли в учении о Церкви, в частности о таинствах. Мы имели уже случай указывать на эту неясность, которая, как мы увидим ниже, вызывала существование одновременно двух тенденций, исключающих друг друга: тенденции к признанию действительности таинств, а другой — к отри-

цанию действительности всех таинств, совершенных в еретических обществах.

8. Школьное богословие на основании правил соборов о приеме в церковь еретиков делает заключение, что в православной церкви существует три способа приема: 1) через таинство крещения для тех, крещение которых признается неправильным, или над которыми оно вообще не совершалось, 2) через таинство миропомазания для тех, таинство крещения которых признается действительным, но над которыми не было совершено таинство миропомазания или оно признается неправильным, 3) через таинство покаяния для тех еретиков, в среде которых православная церковь признает действительными, как таинство крещения, так и все остальные таинства. Если говорить о способах приема в Церковь еретиков или схизматиков, которых мы находим в соборных постановлениях, то надо признать, что эти постановления указывают не три, а пять способов приема в Церковь: первый, совершенно аналогичный со способом приема в Церковь язычников и вообще нехристиан, второй, через таинство крещения без предварительного оглашения, третий, через таинство миропомазания, четвертый, через таинство покаяния и пятый, через простое письменное Свидетельство о следовании православной вере и осуждении прежних еретических учений, которых они держались.

Есть ли три способа приема, как утверждает школьное богословие, или их пять, как указано в соборных правилах, все равно остается неясным и неразрешенным основной вопрос, каким из указанных способов принимать еретиков. Если бы соборные правила кроме указания на способы приема еретиков содержали принципиальное решение относительно их приема, то этот вопрос не ставился бы, т. к. надо было бы только выбрать тот способ, который соответствует этому решению. Мы знаем, что церковная власть испытывала и испытывает крайние затруднения для определения способа приема в Церковь тех еретиков или схизматиков, которые не упомянуты в правилах или которые появились позднее издания этих правил. Эти затруднения в свою очередь свидетельствуют об отсутствии принципиального решения, несмотря на все утверждения школьного богословия. В этом отношении наиболее показательным является вопрос о приеме католиков в православную церковь. Общеправославных постановлений, если не считать тех, которых предлагает школьное богословие, по этому предмету нет. Каждая поместная церковь решала и решает этот вопрос самостоятельно и, как мы сейчас увидим, не только решения поместных церквей не совпадают между собою, но даже решения одной и той же поместной церкви испытывали существенные изменения.

9. В ХІ-м в. вопрос о приеме католиков, вероятно, практически не ставился, а если ставился, то не вызывал (затруднений, т. к. были живы воспоминания о прежнем церковном единстве. (В ХІІ-м веке положение изменяется, т. к. в связи с крестовыми походами попадались пленные католики, которые посещали православные церкви

и желали принимать участие в таинстве Евхаристии. Как показывают ответы Вальсамона Марку Александрийскому, этот вопрос обсуждался в церковных кругах. Сам Вальсамон считал, что достаточно для приема в общение католиков отказ от учений, несоответствующих православной церкви (²⁰). Наряду с этим существовало другое мнение, которое находило нужным совершать над ними миропомазание. Константинопольский собор при патриархе Симеоне в 1484 году постановил принимать католиков без повторного крещения, через миропомазание и отречение от заблуждений. В ХVІІІ-м веке этот порядок изменяется. Постановление Константинопольского собора при патриархе Кирилле 1756 года требует перекрещивание латинян, как и вообще всех еретиков. В самом постановлении римско-католическая церковь не упоминается, но по своему содержанию оно направлено против нее. «Так как три года тому назад поднят вопрос о том, надлежит ли признавать крещение еретиков, обращающихся к нам, раз это крещение совершается вопреки преданию св. апостолов и св. отцов, а также вопреки обычаям и постановлениям кафолической и апостольской церкви, то мы.... считающие противным всему апостольскому преданию, и как произведение развращенных людей, все что происходит у еретиков, и что не совершается так, как заповедано Духом Святым и апостолами, и как это совершается ныне в Христовой церкви,—общим постановлением отметаем всякое еретическое крещение, а посему всех еретиков, к нам обращающихся принимаем как неосвященных (ἀνιέρους) и некрещенных, причем мы этим следуем прежде всего Господу нашему Иисусу Христу, заповедавшему своим апостолам крестить во имя Отца, и Сына, и Св. Духа, далее следуем святым божественным апостолам, установившим троекратное погружение, с произнесением при каждом из них одного лица Св. Троицы..., наконец, мы этим следуем второму и пято-шестому вселенским соборам, предписывающим считать некрещенными всех, обращающихся в православие, не бывших крещенными через троекратное погружение, при каждом из которых призывалось бы имя одной из Божественных Ипостасей, а крещенных каким-либо иным образом. Держась этих святых и божественных установлений, мы считаем достойным осуждения и отвратительным еретическое крещение, т. к. оно не соответствует, а противоречит апостольскому божественному установлению, и есть не иное что, как бесполезное, по слову св. Амвросия и св. Афанасия В., умывание, оглашенного вовсе не освящающее и от греха не очищающее; вот почему всех, от еретиков некрещенно крещенных, когда они обращаются в православие, мы принимаем как некрещенных и без всякого смущения крестим их по апостольским и соборным правилам.... И этим, общим судом и письменным изъявлением подтверждаем это наше постановление, согласное с апостольскими и соборными постановлениями, и утверждаем нашими подписями» (²¹). Это постановление с обычным греческим мастерством словесно обходит все трудности, вызываемые вопросом о приеме еретиков в Церковь. В действительности оно полно внутренних противоречий, вскрывает край-

нюю неясность богословской мысли в учении о Церкви и о таинствах и обнаруживает недопустимую для постановления неточность в ссылках на соборные правила. С одной стороны, оно как будто устанавливает принцип действительности крещения, если оно совершено с соблюдением требуемой формы; в соответствии с предписаниями Апост. Правил. Поэтому оно объявляет недействительным всякое иное крещение, указывая, что Константинопольский и Трулльский соборы провозгласили недействительным крещение, совершенное без троекратного погружения и без призывания трех Лиц Св. Троицы. Мы видели, что это не так или не совсем так. Ни Константинопольский собор, ни Трулльский собор совершенно не упоминают, как должно совершаться крещение, а тем более не устанавливают того принципа, на который ссылается постановление патриарха Кирилла. Если бы отцы Трулльского собора руководствовались этим принципом, то они должны были бы признать действительность почти всех крещений, которых они осудили. С другой стороны, опираясь вполне правильно на Ап. правила (²²), постановление собора 1756 г. объявляет недействительным вообще всякое еретическое крещение, т. к. у еретиков все совершается не так, как заповедано Духом Св. В действительности это не что иное, как признание учения Киприана Карфагенского о таинствах еретиков. В силу одновременного признания двух противоречащих принципов заключение постановления является необоснованным и неожиданным, т. к. оно требует крещения всех еретиков. На основании этого постановления Пидалион провозгласил: «латинское крещение ложно называется этим именем; оно вовсе не есть крещение (βάπτισμα), а лишь простое мытье (ἀλλὰ ῥάντισμα μόνον»), Это указание Пидалиона сохранило в греческой церкви свою полную силу. Это означает, что она не признает действительности таинств римско-католической церкви, а, следовательно, и таинств всех остальных вероисповеданий, от нее отделившихся. В конце концов вопрос остался неясным, в силу каких догматических соображений признаются или отвергаются таинства у еретиков или схизматиков.

В русской церкви порядок приема в Церковь из инославных вероисповеданий также подвергся изменениям. Московский собор 1620 года постановил принимать латинян и униатов посредством перекрещивания, но уже Московский собор 1656 года постановил принимать латинян без повторного крещения, но крещение кальвинистов и лютеран признал недействительным. Наконец, Большой Московский собор на основании постановления КП. собора 1484 года утвердил практику присоединения католиков без повторного крещения. Постановление КП. собора 1756 года не повлияло на практику русской церкви, что создало различие практики приема лиц инославных вероисповеданий между греческой и русской церквами. В то время, как греческая церковь принимает католиков и всех лиц, принадлежащих к инославным вероисповеданиям через таинство крещения, русская церковь принимает без повторного крещения через совершение таинства миропомазания лиц, принадлежащих к протестантским вероисповеданиям, а также лиц, над которыми не было

совершено таинство миропомазания, как например, малолетних католиков, которые еще не получили конфирмацию. Через таинство покаяния принимаются все те, над которыми совершено таинство миропомазания, как например, католики, монофизиты, несториане и др.

Как греческая, так и русская церковь для обоснования своей практики приема католиков вполне смогут ссылаться на 95-ое правило Трулльского собора, т. к. в нем, действительно, указаны способы приема в кафолическую церковь через крещение, миропомазание и покаяние, но не указано, какой из этих способов надо применять к католикам или к другим вероисповеданиям. Правило действительно только по отношению к тем еретикам, которые в нем прямо указаны, т. к. в нем не имеется принципиального решения вопроса о приеме еретиков в Церковь. Для того, чтобы способы приема, указанные в этом правиле, могли быть приложены к ересям в правиле неуказанным, необходимо предварительное решение о действительности или недействительности священнодействий, совершаемых в общинах этих еретиков, что для настоящего времени означает выяснение вопроса о действительности таинств разных вероисповеданий.

10. Если в соборных постановлениях мы не находим принципиального решения вопроса о приеме еретиков в Церковь, а только решение вполне конкретных случаев, то тем не менее мы можем установить в них некоторую тенденцию к такому решению вопроса. В 95-м правиле Трулльского собора, которое следует так наз. 7-му правилу 1-го Константинопольского собора, после перечисления еретиков, которых надлежит принимать в Церковь через таинство крещения, добавлено: «и всех прочих еретиков (ибо много здесь таких, наипаче выходящих из Галатской страны), всех, которые из них желают присоединены быти к православию, приемлем, якоже язычников». Это добавление вскрывает основную тенденцию, как составителя 7-го правила І-го Константинопольского собора, так и отцов Трулльского собора. Упоминание об еретиках, выходящих из галатской страны, нисколько не преуменьшает общего смысла выражения «прочие еретики». Это означает всех вообще еретиков за исключением тех, кто поименован в правиле. Перечислив только небольшую группу ересей — сам собор признает, что таковых много, — всех остальных он относит к группе «прочих ересей». Среди них должны быть весьма разнообразные ереси в смысле изменения православного учения. Эту наибольшую группу еретиков собор предписывает принимать, как эллинок, т. е. не признает их за христиан. Если некоторые группы еретиков собор предписал принимать через таинство миропомазания и покаяния, то это является ничем иным, как уступкой требованиям церковной политики, диктующей более мягкое отношение к некоторым ересям в целях церковной икономии. Он точно определяет эти группы, не желая, чтобы снисходительное отношение распространялось на неограниченное количество ересей и на неограниченное время. Эта уступка могла находить свое богословское оправдание в мнении, которое представлял Рим, и сторонники которого всегда имелись на Востоке, но

она неизбежно должна была вызывать неясность в вопросе об отношении к еретикам, так как одновременно соединялись разные богословские мнения по одному и тому же предмету. Не желая или м. б. избегая касаться богословской проблемы о Церкви, Трулльский собор, как и другие соборы, не дал никакого богословского обоснования ни своему признанию еретических таинств, ни их отвержению, а ограничился только фактическим изложением своих решений.

В совершенно аналогичном положении по этому вопросу был в свое время Василий В. О его мнениях не приходится догадываться или делать те или иные предположения, т. к. он их совершенно открыто изложил, в своих посланиях к Амфилохию, епископу иконийскому. Отвечая на вопрос последнего относительно приема в кафолическую церковь новациан, Василий В., различая ясно ересь, раскол и незаконною собрание, указывает, что согласно постановлению древних отцов, крещение раскольников признается действительным, но с другой стороны замечает, что «угодно было древним, как то Киприану и нашему Фирмиллиану, единому определению подчинити всех сих: кафаров, идропарастатов, энкратитов и апотактитов. Ибо хотя начало отступления произошло через раскол, но отступившие от церкви уже не имели на себе благодати Святого Духа. Ибо оскудело преподание благодати, потому что пресеклось законное преемство. Ибо первые отступившие получили посвящение от отцов и через возложение рук их имели дарование духовное. Но отторженные, соделавшись мирянами, не имели власти ни крестить, ни рукополагать, и не могли преподати другим благодать Св. Духа, от которой сами отпали. Почему приходящие от них в церкви, яко крещенных мирянами, древние повелевали вновь очищати истинным крещением» (Василий В. правило I). Излагая мнения Киприана Карфагенского и Фирмиллиана Кесарийского, Василий В., явно к нему склоняется, но в то же самое время указывает «но поелику некоторым в Асии решительно угодно было, ради назидания многих, приятие крещения их: то да будет оно приемлемо». Церковная икономия оказалась сильнее богословского мнения. Когда Василий В., высказывая свое личное мнение, не отказывается в силу церковной дисциплины, подчиниться решению большинства, как например, в вопросе о крещении энкратитов, это до известной степени понятно, но совершенно непонятно, когда Василий В., считая недействительными таинства раскольников, и обосновывая богословски эту недействительность, объявляет их действительными. Василий В., как будто, не замечает, что нельзя признавать благодатно-действительными те таинства, которые сами по себе лишены благодати и не являются таинствами, даже, если это делается для назидания многих. Церковная власть может в порядке церковной икономии смягчать свои правила, как например, правила приема кающихся в церковь, но церковная власть не может неблагодатное сделать благодатным. Это тоже самое, если бы церковная власть для назидания многих объявила бы еретическое учение православным. «Вероятно, в порядке церковной икономии полезнее было бы не осуждать Ария, Нестория и Евтихия и не создавать огромные движения, которые подрывали церковь и империю. В словах Василия В. — недолжною

смешение права и благодати, чем он вообще страдал, но вместе с тем это есть свидетельство неясности в этом вопросе его богословской мысли, т. к., вероятно, он не был глубоко убежден ни в правильности своего мнения, ни в правильности практики, основанной на противоположном мнении.

Неясность богословской мысли, которую мы обнаружили в 95-м правиле Трулльского собора, еще яснее сказывается в том, что отцы этого собора в своем 2-им правиле наряду с соборными и св. отцов правилами приняли «Апостольские правила». В них излагается, как и в «Апостольских Постановлениях» (²³), отвергнутых Трулльским собором, мнение относительно таинства крещения, совершаемого еретиками, подрывающее 95-ое правило этого собора. Так, в 46-м Апост. правиле говорится: «Епископа, или пресвитера, приявших крещение или жертву еретиков, извергати повелеваем. Кое бо согласие Христови с велиароим, или кая часть верному с неверным». Это правило настолько категорически запрещает признавать (δέχεσθαί) крещение всех еретиков, что в каноническом сборнике русской церкви «Книге правил» имеется примечание, что оно относится только к еретикам, бывшим в апостольское время. Наивная оговорка, которая показывает полную беспомощность богословской мысли. Недействительность крещения еретиков подтверждается 47 и 68 Апостольскими правилами: «Епископ или пресвитер аще по истине имеющего крещение окрестит, или аще от нечестивых оскверненного не скрестит: да будет извержен, яко посмевающийся кресту и смерти Господней, и не различающий священников от лжесвященников (ψευδιερέων)» (²⁴). «Аще кто епископ, или пресвитер, или диакон, приемлет (δέξεται) от кого-либо» второе рукоположение: да будет извержен от священного чина, и он и рукоположивый: разве аще достоверно известно будет, что от еретиков имеет рукоположение. Ибо крещенным, или рукоположенным от таковых ни верными, ни служителями церкви быти невозможно» (²⁵). Все эти правила составлены под несомненным влиянием, если не прямо учения Киприана Карфагенского, то во всяком случае послания Фирмиллиана Кесарийского: крещение каких бы то ни было еретиков, куда относятся без сомнения и раскольники, не является крещением и не может быть признано таковым ни при каких обстоятельствах. Из этого же послания заимствовано, вероятно, и обоснование такому полному отвержению: все, что совершается у еретиков не имеет ничего общего с Церковью, как и сами еретики ничего не имеют общего с нею, а потому крещенный ими не является освященным, а оскверненным (μεμολυσμένον). У еретиков все священнодействия ложны, т. к. у них нет истинного священства, а есть лжесвященство. Составитель Апостольских правил вполне отдавал себе отчет, что признание крещения еретиков влечет за собою признание их священства. Надо отметить, что Апостольские Постановления не признают, так наз., мирянского крещения. Если даже они признавали бы его, то аргументация Ап. правил не утратила бы своего значения, так как в еретических общинах нет верных, а, следовательно, нет харизмы общего священства.

Несмотря на соборные постановления, допускающие в некоторых случаях действительность крещения еретиков и даже признающих у них священство, практика, предписываемая Апост. правилами всегда имела сторонников в Византии. Вальсамон писал: «Итак, кто говорит, что не должно крестить крещенного мирянином-лжесвященником, и не освященного по истине, тот, как мне кажется, явно противится сим правилам (46 и 47 Ап. пр.); ибо он, вопреки предписанию их приемлет ложное крещение мирянина-лжесвященника» (²⁶). Церковное сознание в Византии не смогло преодолеть разрыва между богословским мнением, склоняющимся к полному отрицанию действительности таинства крещения еретиков и раскольников, и церковной практикой, признающей это крещение. Однако, ни то и ни другое мнение не сформировалось в какое-либо принципиальное учение и потому вопрос о приеме в Церковь еретиков не вышел из стадии фактического решения отдельных конкретных случаев.

11. Попытка дать богословское обоснование соборной практике приема в Церковь еретиков и согласовать ее с практикой, предписываемой Ап. правилами, не достигла своей цели не только в прошлом, но и в настоящем. Школьное богословие старалось примирить два взаимно исключающих тезиса: первый, всякое крещение еретиков и схизматиков объявляется недействительным; второй, крещение некоторых еретиков и раскольников признается действительным. Школьному богословию не удалось найти синтез этих двух тезисов, так как найти его невозможно. Ссылка на то, что первый тезис относится к крещению еретиков, а второй — к крещению раскольников, не может быть принята во внимание, т. к., как мы видели, соборные постановления признавали крещения настоящих еретиков и отвергали крещение схизматиков. Василий В., различающий еретиков не только от раскольников, но и последних от лиц, устраивающих незаконные собрания, лично сам склонялся к непризнанию благодатных даров у раскольников, т. к. церковь без благодати есть понятие само себя исключающее. Кроме того, самоцерковное сознание часто склонялось к тому, чтобы считать раскол столь же подрывающим кафолическую веру, как и ересь. В Византии существовало мнение: «кто не православный, тот — еретик (αἰρετικός ἐστι πᾶς μὴ ὀρθόδοξος (²⁷)», что обнимало и ересь, и раскол. Гораздо раньше в ІV-м веке Оптат Мил. с обычной своей резкостью высказывал суждение, что раскол является одним из величайших зол, большим, чем человекоубийство и идолопоклонство (²⁸), а Иоанн Златоуст считал раскол, как разрывающий единство и полноту Церкви, столь же большим злом, как и ересь (²⁹). Если раскол является таким величайшим злом, во всяком случае не меньшим, чем ересь, то каким образом можно признавать (δέχεσθαι) крещение схизматиков, отвергая крещение еретиков. Никодим Милаш, один из выдающихся православных канонистов, резюмируя все попытки найти богословское основание практике православной церкви (славянских народов) пишет следующее: «Руководствуясь в вопросе о крещении, совершённом в неправославном обществе, общими предписаниями соборов и отцов, принцип православной церк-

ви можно начертать следующим образом: крещение, как установление Иисуса Христа, может совершаться только в Его церкви и следовательно только в церкви может быть правильно и спасительно; но если и другие христианские общества, находящиеся вне православной церкви, имеют сознательное намерение ввести новокрещенного в Христову церковь, т. е. имеют намерение сообщить ему через крещение божественную благодать для того, чтобы он силою Святого Духа сделался истинным членом тела Христова и возрожденным чадом Божьим, тогда и крещение, полученное в таком обществе, будет, считаться настолько действительным, насколько» оно совершено на основании веры в Святую Троицу, во имя Отца и Сына и Духа Святого, потому что, где с верою дано и принято такое крещение, там оно должно действовать благодатно и там не преминет явиться помощь Христова. Всякое общество, искажающее учение о Боге и не признающее троичности святых Лиц в Божестве, не может совершать правильного крещения, и крещение совершенное в нем не есть крещение, потому что подобное общество стоит вне христианства. В силу этого православная церковь признает действительным и спасительным крещение всякого христианского общества, находящегося вне ее ограды, будь оно еретическое или раскольническое, если это крещение совершено во имя Отца и Сына и Святого Духа (³⁰)». Здесь налицо два обычных тезиса, но с тем только различием, что первый тезис дан не в отрицательной форме — крещение еретиков недействительно, а в положительной — крещение совершается только в Христовой церкви. Развитие этого тезиса в его положительной форме могло бы дать искомый аргумент для второго тезиса-крещение некоторых еретических обществ действительно, но это сопряжено было бы с пересмотром школьной экклезиологии. Вместо этого автор старается в качестве аргумента для второго тезиса применить католический принцип «ex opero operato». Применение этого принципа, чуждого учению православной церкви, сразу же ослабляет значение первого тезиса. Правда, автор как будто пытается наметить новый тезис, который при наличии первого тезиса мог бы дать тот синтез, к которому стремился автор, но эта попытка осталась неразвитой и крайне неясной. Утверждая, что таинство крещения совершается только» в Христовой церкви, автор указывает, что существуют другие христианские общества, которые находятся вне православной церкви. Если это не есть lapsus linguae, то автор как будто стоит на пути признания, что пределами православной церкви не исчерпывается Христова церковь. Это есть основной вопрос, решение которого» должно было бы предопределить окончательное заключение. Если Христова церковь заключается полностью в православной церкви, то на основании первого тезиса автора ни одно таинство за пределами православной церкви не может быть действительным. Если же Христова церковь существует и вне пределов православной церкви, то в некоторых обществах, которые продолжают пребывать в Христовой церкви, таинства могут быть признаны действительными, т. к. благодатная действительность таинства имеет абсолютный, а не условный характер. Однако, автор, не развивая этот новый тезис

сейчас же его бросает и вводит еще один тезис: состояние вне христианства, который для заключения ничего не может дать автору. Отсутствие таинств в обществах, находящихся вне христианства, ясно само по себе и об этом нет надобности говорить. Между тем автор настаивает на этом тезисе, утверждая, что только состояние вне христианства влечет за собою отрицание со стороны православной церкви действительности таинства крещения. Отсюда автор делает свое заключение, что во всяком христианском обществе, находящемся вне ограды православной церкви, но находящемся внутри христианства, таинство крещения действительно, не определив, что представляет из себя состояние вне ограды православной церкви, т. е. находится ли оно в Христовой церкви или вне ее. Для того, чтобы согласовать свое заключение со своими тезисами, автор прибегает к учению «ex opero operato», т. к., по его мнению, в этих обществах «не преминет явиться помощь Христова», если они совершают крещение с намерением «ввести новокрещенного в Христову церковь», что является целью совершения крещения и в православной церкви. Этот католический принцип «cum intentione faciendi id quod facit ecclesia», который в средние века привел к такого рода искажениям, что сама католическая церковь от него отказалась, вряд ли может быть признан даже в самой смягченной форме удачным аргументом в православном богословии. Поэтому окончательный вывод автора, что крещение, совершенное во имя св. Троицы в любом еретическом и раскольническом обществе, является действительным, ничем не обосновано и противоречив первому тезису автора, что крещение действительно только в Христовой церкви. Никодиму Милашу не удалось согласовать свои тезисы и найти искомый синтез. Православная церковь и до сегодняшнего дня остается при практике, необусловленной богословским учением, или при учении, не оправдывающем практику. Эта неудача согласовать и одно и другое вызвана догматической неясностью учения о Церкви, в частности, главным образом неопределенностью учения, где границы Церкви и в какой мере нарушается церковная ткань по мере удаления от православия и где она окончательно нарушается.

Прот. Н. Афанасьев.

St. Raphaël.

(Продолжение следует).

ПРИМЕЧАНІЯ:

1) Cypriani Epist. LXXI, II, 1.

2) Cypr. Epist. LXXV, 19.

3) Ibid, n. 7.

4) Euseb. h. e. 1. VII, 7.

5) Strom. 1. I, c. 19; P. G., t. III, col. 813.

6) «Крещенные ими (нечестивыми) не освящаются, но оскверняются, получая не прощение грехов, но узы нечестия» Ап. Постановления, кн. VI, 15. Русский перевод, Казань, 1864 г., стр. 186.

7) Никодим Милаш. Правила с толкованиями, т. I, стр. 277.

8) Socrat. h. e., 1. I, c. IX.

9) Толкование 8-го правила 1-го Никейского Собора. Συντ. II. 136.

10) Theod. «De fabulis haereticorum», 1. III, c. I; cp. Hefele-Leclercq. Histoire des Conciles, t. I, p. 583.

11) Cypr. Epist. LXXIV, 1.

12) Oratio II contra arianos, n. XLIII; P.G., t. XXVI, col. 237.

13) Epist., XVII, 10; P.L., t. XX, col. 553.

14) Hefele Leclercq, t. I, 615.

15) Ibid., p. 616.

16) Cypr. Epist., LXXIII, V, 3.

17) Зонара. Толкование 19-го Правила Ник. Собора. Συντ. И, 159.

18) Ср. 8-е правило Лаодикийского собора: «обращающихся от ереси так называемых фригов, хотя бы находились в мнимом у них клире, и величайшими именовались, со всяким тщанием оглашати и крестити епископам и пресвитерам церкви».

19) Нужно отметить, что; предписание Трулльского собора, как и 7-го правила Константинопольского собора о приеме четыренадесятников через таинство миропомазания является осуждением Поликрата Ефесского и всех находящихся с ним малоазийских епископов, которые были в вопросе празднования Пасхи четыренадесятниками. Если даже четыренадесятники V-го или VІ-го века отличались от четыренадесятника св. Поликрата, то все-таки основной вопрос для тех и других заключался в праздновании Пасхи. Правда, в эпоху Трулльского собора еще не думали, что можно отлучать умерших в мире с Церковью и даже святых, но если держаться буквы этого правила, то Поликрат, живущий в эту эпоху, принят был бы в Церковь через таинство миропомазания.

20) Migne, P.G., t. 138, col. 968.

21) Афин. Синтагма, V, 614-616. Ср. Jugie. Theologia dogmatics christianorum orientalium, t. III, p. 111-112. Цитируется по переводу H. Милаша «Правила Православной Церкви с толкованиями» СПБ. 1911 г. т. I, стр. 589-90.

22) 47 и 68 правило.

23) См. стр. 16.

24) 47-е Ап. правило.

25) 68-е Ап. правило.

26) Толкование 18-го пр. Сардикийского собора. Правила поместных соборов с толкованиями. Москва 1880. Вып. I, стр. 350-351.

27) Nomoc. XIV, t. XII, 2.

28) De schismate donatistarum, 1. II, P.L., t. XI, col. 906.

29) Hom. II, in Epist., ad Ephesios. P.G., t. LXII, col. 79.

30) H. Милаш. Правила православной Церкви, т. I, стр. 283.

Страница сгенерирована за 0.25 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия