Кирилл (Гундяев), патр. Нравственные ценности и законодательство

На протяжении столетий модель устойчивого общественного развития выстраивалась на основании базовых нравственных принципов и ценностей, о чем я уже сказал. Понятия справедливости и достоинства, долга и чести, любви к Родине и самопожертвования, солидарности и милосердия крепко встроены в систему отношений в традиционном обществе.

Что такое добро и зло? Что такое грех и праведность? Эти понятия могут быть описаны в религиозных терминах, а могут быть описаны и вне религиозных понятий. Возьмите положительного героя в художественной литературе — будь то английская, американская, русская: одни и те же черты положительного героя. Откуда эти черты? Культуры разные, политический строй разный, а добро есть добро, зло есть зло, и каждый понимает, кто положительный герой, а кто отрицательный. Как опознается этот положительный или отрицательный герой? Сердцем, нравственной природой человека.

Бог вложил в природу человека нравственное чувство, совесть. А что такое совесть? Марксистское объяснение было очень простым: совесть формируется окружающей средой. Но тогда должно существовать огромное количество разных

36

моделей совести. Возьмите современное человечество: одна ситуация где-нибудь на Полинезийских островах, другая — в России, третья — в Соединенных Штатах Америки. Значит, разные культурные, экономические, социально-политические контексты должны формировать разные модели совести, но ведь этого не происходит. Совесть — это универсальное понятие. Что хорошо, а что плохо, все везде понимают одинаково. Есть, конечно, культурные нюансы, но не о них речь — речь о самом принципе, о том, что совесть отзывается на совершенно конкретные вызовы, очень ясно сформулированные в десяти заповедях.

Когда мы обижаем несправедливо человека, когда обижают нас, совесть подталкивает нас к каким-то действиям. Когда мы видим воровство или, сохрани Бог, являемся свидетелями насилия, убийства, когда мы видим оскорбление старших, несправедливость по отношению к людям старшего поколения, тогда совесть наша возбуждает нашу внутреннюю энергию, наши мысли, и мы реагируем на эти вызовы.

И в соответствии с этим нравственным чувством, которое вложил в нас Бог, создавалось и законодательство. Законодательство в юридических терминах описывало человеческую нравственность, говорило, что хорошо, а что плохо. Мы понимаем, что воровать — это плохо, а помогать людям — это хорошо. А законодательство определяет, что такое кража и какое наказание должен понести человек, если он ворует.

Закон является одним из наиболее действенных инструментов сохранения социальной

37

стабильности. Право — это, несомненно, установление человеческое, но его ценностные основания лежат в нравственном Божественном законе. Я хотел бы эту мысль подтвердить словами Владимира Сергеевича Соловьева, русского философа, жившего в конце XIX века. Он пишет: «Между идеальным добром и злою действительностью есть промежуточная область права и закона, служащая воплощению добра, ограничению и исправлению зла. Правом и его воплощением — государством — обусловлена действительная организация нравственной жизни в целом человечестве». При этом, продолжает свою мысль философ, если право отчуждается от нравственных принципов и целей — вот сейчас самое главное, — оно теряет свое безусловное основание и, в сущности, ничем уже более не отличается от произвола. Попробуйте закон оторвать от нравственности, как это сделали в Южной Африке во времена апартеида или в фашистской Германии, когда составляли человеконенавистнические законы, и закон перестанет быть законом, он начнет обслуживать стихии человеческие, а не выражать то нравственное начало, которое пришло к нам свыше и которое является основой человеческого бытия.

Итак, в идеале право должно проецировать нормы нравственного закона на различные стороны жизни людей. Но в реальной жизни под воздействием многих факторов, в том числе политических, социальных, экономических, культурных, право от этого идеала отходит.

В либерализме, как я уже говорил, свобода личности ограничивается лишь законами, которые

38

призваны корректировать поведение человека, давать ответы на то, что дозволено, а что нет. Однако сегодня мировоззренческие взгляды на тему свободы врываются и в сферу права.

Идеи вседозволенности, неограниченной свободы личности, крайнего индивидуализма, постепенно проникавшие в течение последних столетий во все сферы жизни общества — от политики и экономики до культуры и искусства, — бросают вызов нравственным ценностям, объявляют их ненужными и даже мешающими общественному развитию. И мы становимся свидетелями того, как в ряде стран это опасное явление отражается в законодательстве, что приводит к эрозии важнейших общественных институтов, в первую очередь таких как семья и школа. В законодательную систему вносится огромное внутреннее напряжение, пагубно влияющее на общественную нравственность.

Идея абсолютного ценностного приоритета свободы, свободы выбора, подчеркиваю, и отказа от приоритета нравственной нормы стала для западной цивилизации своего рода бомбой замедленного действия. Ее поражающий эффект становится в полной мере очевидным лишь нам, людям XXI века, потому что наши предшественники, находясь под обаянием темы свободы, с легкостью поддерживали различного рода новшества, в том числе и законодательные, не задумываясь о том, что абсолютизация свободы выбора в отрыве от нравственных установок является смертельно опасной для человека и для общества, потому что выбрать- то можно и зло. Мы видим, какой драмой порой оборачивается ложно понятая свобода. Все это

39

происходит оттого, что из сознания и жизни людей исключается высшая справедливость и высшая правда. Последствия такой апостасии, отступления от Бога, плачевны для человеческого общества.

Никогда в истории человечества грех не оправдывался никаким законом — и не только в христианской, но и в иных монотеистических цивилизациях. Но сегодня впервые за всю историю человеческой цивилизации законодательство в западных странах вошло в конфликт с нравственной природой человека. Законы стали оправдывать то, что не соответствует нравственной природе человека, законы пошли против этой природы. Примеры известны. Это и легализация так называемых однополых союзов, и узаконивание эвтаназии, и введение в общественную жизнь отдельных опасных элементов ювенальной юстиции. Все эти юридически закрепленные новации, противоречащие подчас не только нравственным ценностям, но даже общечеловеческому здравому смыслу и инстинкту самосохранения, получают все большее распространение и признание со стороны некоторых государств.

Грех получает законодательное оправдание, грех насаждается силой государства, а если и не насаждается, то пропагандируется силой государства со ссылками на человеческую свободу. Но когда грех становится нормой поведения, общество перестает быть жизнеспособным. Нужно быть очень ограниченным человеком или, если говорить о политиках, нужно иметь очень опасную политическую программу либо просто не иметь трезвого разума, чтобы поддерживать разрушительные

40

для общества тенденции. Грех разрушает личность человека. Это не наша выдумка — так Бог сказал. И не просто сказал, — Он так создал человека. Он создал человека таким образом, что грех разрушает человеческую личность, хотим мы этого или не хотим. Потому что там, где грех, там смерть, — это в Слове Божием сказано. А что такое смерть? Смерть — это распад человеческого бытия, распад жизни.

Бог, укоренивший в человеческой природе нравственное начало, тем самым определил характер и судьбу нашей цивилизации. Человек может оставаться человеком только в условиях соблюдения им нравственного закона. А когда грех насаждается силой закона, силой убеждения, пропагандой, то человеческая жизнь подвергается колоссальной опасности. Личность теряет свою целостность, распадается. Что означает такая потеря в масштабах общества? Это означает разрушение целостности общества, жизнеспособности человеческой цивилизации. Человеческое сообщество неизбежно обращается в волчью стаю.

Библия свидетельствует: когда общество отказывается от определенного Богом порядка жизни, оно погибает.

Меня часто спрашивают, что такое конец света. Конец света — это такое состояние общества, когда зла больше, чем добра. В апостольском Послании сказано, что есть нечто, что удерживает от конца света (см.: 2 Фес. 2, 7). Некоторые богословы размышляли о том, что это такое, что или кто этот «удерживающий». Считали, что это государство. Считали, что это Церковь. На самом

41

деле «удерживающий» — это добро, а значит, и все институты, которые служат утверждению добра, в том числе государство, если оно выполняет эту миссию, Церковь и многое другое. Потому что пока добра больше, чем зла, у человека есть жизненный потенциал, у общества, у цивилизации есть жизненный потенциал. А если зла будет больше, то оно начнет стремительно распространяться, как микробы в крови, и погубит человеческую цивилизацию, а значит, приведет мир к концу.

Поэтому Церковь не может принять такого пути развития. Мы усматриваем в нем очень большой риск для существования человеческого общества. И Церковь обязана говорить обществу об этом. Но мы знаем, что власти западных государств многим церковным деятелям затыкают рот. Был случай, когда протестантский пастор, выступая с проповедью, назвал гомосексуализм грехом — и получил тюремный срок. В странах, которые провозглашают свободы, человек, выражая свое мнение, может быть наказан. Опасная тенденция!

Я очень надеюсь, что эта тенденция захлебнется, что здоровое начало в жизни человеческого общества восторжествует. Не хочется даже думать, что произойдет со всеми нами, если это здоровое начало не победит. Мы молимся и работаем для того, чтобы сохранился род человеческий, чтобы он жил по законам, которые соответствуют нравственной природе человечества.

42