Кирилл (Гундяев), патр. Что же дальше, как действовать?

За свою жизнь я участвовал, наверное, в сотне межрелигиозных встреч. Но ни на одной из них я не встретил того, кто бы сказал: «Знаете, мы не должны жить в мире. У нас есть свои интересы, есть свои партикулярные цели, мы их должны достигать, не очень-то думая о других». Всегда все выглядит очень респектабельно, принимаются замечательные резолюции. Но те, кто бросает бомбы на города, нередко прикрываясь религиозной мотивацией, — они этих резолюций не читают.

Поэтому я думаю, что сейчас межрелигиозный, межкультурный, межнациональный диалог должен выйти на совершенно иной уровень. Мы должны все-таки определить причину, почему сегодня практически везде происходят кровавые столкновения: и в благополучной Европе, и за океаном, и на Ближнем Востоке.

Как известно, существует несколько моделей решения межнациональной проблемы. Самая распространенная модель — это модель мультикультурализма, которая возникла за океаном, потому что сама природа Соединенных Штатов Америки к этому подталкивала. Приезжали иммигранты из разных стран, люди разных взглядов, религий и убеждений, и путь, по которому там пошли, естественно, был направлен на то, чтобы в этом плавильном

28

котле единой страны, которая выстраивается по соответствующим законам, которая провозглашает определенные светские ценности, отдаленные от религиозных ценностей, чтобы в рамках этой системы и преодолевались все разделения. Частично по этому пути пошла и Западная Европа...

Что достигается в таком подходе, а что не достигается? С одной стороны, как бы сглаживаются различия между конфессиями, культурами, нивелируются традиционные ценности. Но что становится совершенно очевидным? Традиционные ценности из мультикультурального общества уходят, а различия остаются! Да еще такие различия, что люди бросают друг в друга бомбы, бутылки с зажигательной смесью...

Респектабельная Европа стоит перед огромным вопросом: а что же дальше, как действовать-то? Не работает плавильный котел. Законы существуют, правовое мышление существует, правоохранительные органы существуют, а люди сталкиваются, конфликтуют друг с другом, борются.

Мультикультурализм не имеет будущего, потому что он предполагает культурное смешение. Но оно не произойдет, потому что традиции очень сильны. И если мультикультурализм предусматривает ослабление связи людей с их собственной религиозной традицией, то это ставит людей, от которых требуется подобный отказ, в положение дискриминируемых и заставляет их занять некую оборону. Сам подход несет в себе очень опасный источник разделений.

Но есть и другие модели: мы живем в России в многонациональном обществе, где никогда

29

никакой идеи мультикультурализма не существовало, даже в советское время. Провозглашалась новая общность людей, которая называлась «советский народ», но все осознавали, что туркмены останутся туркменами, таджики останутся таджиками, узбеки — узбеками, русские — русскими, евреи — евреями. И вот этот подход, который предполагал возможность проявления национальных религиозных чувств, особенно стал развиваться в новой России. Мы не говорим ни о каком смешении. Мы говорим о том, что каждый человек должен оставаться самим собой. Но мы все живем в одном государстве. Мы обязаны исполнять законы и выстраивать доброжелательные отношения друг с другом. Политика в данном случае должна быть направлена не на то, чтобы сломать границы между культурами и религиями и смешать все это в один коктейль, а на то, чтобы поддерживать их, обеспечивая равные права и свободы. Чтобы каждый человек, какую бы религию он ни исповедовал, чувствовал себя в стране как дома, а не среди чужих.

Если бы удалось таким образом выстроить отношения на Западе, то это создало бы предпосылки для мирного сосуществования. Но я опасаюсь, что время упущено. Этим нужно было заниматься раньше, а не тогда, когда в Европу хлынуло столько мигрантов, носителей иной культуры и иных религиозных взглядов, негативно относящихся к той культуре и к тем странам, куда они приехали. Очень многие люди, которые туда приехали, несут в себе протест против западной цивилизации, в том числе по причине агрессивной и радикальной секуляризации.

30

Верующий человек неуютно чувствует себя в агрессивно-секулярном обществе.

Невозможно нивелировать различия, игнорируя традиционные нравственные ценности. Если мы хотим построить общество, отстраненное от этих ценностей, допускающее множественность различных моделей поведения, мы исторгаем то общее, что объединяет людей любой религии, мы разрушаем нравственную основу нашей жизни.

Поэтому главная тема, которая меня сегодня беспокоит, — это разрушение общественной морали. В этих условиях, я думаю, невозможно будет остановить рост преступности. Никаких правоохранительных сил не хватит. Невозможно будет остановить рост межнациональных столкновений, потому что человек, свободный от нравственных постулатов, нравственных норм, раскрепощенный в реализации своих устремлений, ни перед чем не останавливается. Поэтому должна быть некая другая модель, помимо мультикультурализма, в том числе и для нормализации межличностных и межнациональных отношений.

Межличностные отношения — это тоже огромная проблема. Общество сейчас действительно, с одной стороны, как бы объединяется законами, общими программами, но, с другой стороны, происходит колоссальное отчуждение одного человека от другого, партикуляризация общественной системы. Люди становятся одинокими, не связанными с другими. И в основе всего, конечно, — колоссальный нравственный кризис. Поэтому мне кажется, что преодоление межнациональных и межрелигиозных различий лежит на пути

31

укрепления того, что называется общественной моралью, личной моралью. Ведь нравственные ценности, исповедуемые всеми религиями, очень близки друг к другу, — это наш общий базис. На этом общем базисе развивалась вся человеческая цивилизация до недавнего времени, когда сказали: традиционная мораль больше не имеет значения, имеет значение свобода человеческого выбора. Вот что я выбираю, то и морально. Но в таких условиях общественный организм не может нормально существовать.

Сегодня тема морали — это не десятый, не двадцатый, не тридцать пятый вопрос, как иногда мы можем видеть это в программах политических партий: вначале экономика, инфраструктура, а потом там где-то мораль, культура. Сегодня вопрос морали — это самый фундаментальный вопрос существования человеческой цивилизации.

32