Последние десятилетия характерны необычайной плодотворностью Западной религиозной мысли. Все труднее и труднее становится следить за развитием, хотя бы основных ее магистралей, на фоне множества дробящихся отдельных дисциплин. Как общее явление наблюдается охлаждение интереса к богословию чисто спекулятивному и обращение к богословию положительному. Явление это вызвано неотложным и живым интересом к наукам и истории (работы Bäumker, p. Chenu, Gilson, dom Déchanet вносят совершенно новые оценки в изучение средневековья и досхоластического богословия). Очень ценно стремление органически вжиться в духовный мир церковных писателей, в богословии открыть живого человека и непосредственно восстановить духовную атмосферу эпохи.

Непреодолимое уже влечение широких католических масс к чтению Священного Писания победило чрезмерные страхи и осторожность Церковных властей. Энциклика Divine afflante Spiritu (1943) знаменует окончательное преодоление «модернизма» и поощряет, более, или менее, свободные изыскания в области экзегетики. Лувенская группа молодых богословов (под руководством ученого профессора, шануана Cerfaux) отходит от чистой схоластики и стремится к уяснению догматической мысли, исходя из основ Божественного откровения в Библии. Сам шануан Cerfaux в Théologie de l'Eglise suivant St. Paul и в других трудах удачно соединяет метод Formgeschichtliche Schule (роль воспринимающей среды) методом богословского словаря Kittel (семантический критицизм, тщательное изучение аналогий, метод отдельных библейских тем, ведущий к доктринальным синтезам).

Поощряются недельные съезды, посвященные изучению Библии, устраиваются библейские кружки в приходах (журнал Bible et Vie chrétienne), издаются прекрасные новые переводы библейского текста (Crampon, Orty, Bible de Maredsous, Bible de Lille, Bible de Jérusalem).

В Германии Meinertz (Theologie des Neuen Testaments — 1950) выдвинулся новым подходом, устранив схоластические предпосылки и пребывая строго в рамках проблематики и тем эпохи Нового Завета. Dom Warnach в Agape дает пока единственный серьезно-научный ответ на книгу лютеранского богословия Nygren

(Eros et Agapè). Здесь ощущается острая нужда в православном труде на эту столь актуальную тему (о. С. Булгаков ее лишь слегка коснулся в «Утешителе»).

Во Франции следует отметить серию Etudies Bibliques (работы Lagrange, Allo, Spicq), в Edition du Cerf, популярную серию Témoins de Dieu и более научного типа Lectio Divina. В труде Guiilet — Thèmes bibliques, y p. C. Charlier в La lecture chrétienne de la Bible — чувствуется глубокое стремление к духовному питанию живым Словом живого Бога. Типология, аллегория и префигурация являются темой оживленного спора между p. Daniélou (Sacramentum futuri), dom Charlier и H. de Lubac (Typologie et allégorie).

Отметим еще труды молодого философа Tresmontant, оригинальное, хотя и спорное, заострение противопоставления еврейской и эллинской категорий мышления.

Симптоматична трактовка библейских тем в поэзии P. Claudel и в романах Graham Greeme, Julien Green, Carlo Coccioli, Nikos Kazamtzaki.

Переход от полемического и апологетического характера богословской мысли к более независимому, самодовлеющему богословскому интересу объясняется глубокой потребностью обнять, как непрерывный поток Предания в целом, так и в органическом росте отдельных его частей. Здесь особый интерес к изучению материалов работ Соборов (импозантный труд, посвященный Халкидонскому Собору — под редакцией Grillmeier и Bacht — 3 тома). В изучении патристики заметны поиски не столько доктрины, сколько живого источника веры и опытного Богопознания. Часто мелькающий термин «ressourcement» означает главным образом изучение Отцов Восточной Церкви (серия Sources chrétiennes под руководством p. de Lubac и p. Daniélou издала уже целую библиотеку переводов, главным образом, из писаний Восточных Отцов).

Литургическое движение, связанное в своих истоках с бенедиктинским монастырем Maria Laach (I. Herwegen, R. Guardini, dom Саsel) и монастырем Klosterneuburg, близ Вены (Pius Parsch), углубило литургическую жизнь в массе верующих и ввело их в великий мир сакраментальных символов. Во Франции Centre de Pastorale liturgique (dom. Betauduin, ch. Martimort), журнал La Maison Dieu и серия Lex Orandi продолжают ту же традицию (P. Bouyer, Le Mistère pascal; Danièlou, Bible et Liturgie). Досадный уклон в паралитургизм и в вульгаризацию скверного тона вызвал энергичный протест и подробный указ со стороны Французского Епископата. Но, одновременно, последовало из Рима разрешение частичного введения местного языка в богослужение, послабление в дисциплине поста, позволение служения мессы вечером, сближение с восточным обрядом в Пасхальную ночь (La Vigile pascale).

Все это обогатило богословие новыми темами: Церковь, как культовое собрание, богословие таинств и создание новой науки «ли-

тургического богословия». (P. Jungmann, Missarum sollemnia; d. Casel проникновенно раскрывает живое присутствие Христа в символах литургического культа — Mystèere du Culte dans le christianisme — Lex Orandi).

Стремление сблизить богословие с живой массой верующих выражается в множестве изданий типа энциклопедий религиозного значения (Christus; Dieu, l'homme et l'Univers). Внимание к духовным запросам современного человека (p. de Montcheuil, Leçons sur le Christ) побуждают покинуть стены «гетто» специалистов и искать встречи с миром (l'abbé Godin, France, pays de mission; движение prêtres — ouvriers). Интересна модернизация богословского словаря, напр., слово «Искупление», понятное в эпохи выкупа пленных и рабов заменяется «Освобождением», более актуальным в эпоху концентрационных лагерей.

«Керигматическое» богословие (Α. Stolz, р. Rahner) стремится показать не только истинность догмата, но и его витальную ценность для конкретной человеческой жизни, его спасаемость.

Крылатое название «L'heure des laïcs» de Mng. Himmer указывает на жгучую «реальность проблемы Церковного служения мирян и их участия в Церковном миссионерстве». «Богословы без рясы» — Maritain, Gilson, Marrou выдвинулись исключительной глубиной научных изысканий. Мощное движение Actlion catholique объединяет в профессиональные союзы все области труда от рабочих до профессоров. Журнал L'Anneau d'Or уясняет духовную жизнь в миру в отличие от аскезы чисто монашеской. Конгресс мирян в Риме осенью 1951 г. положил начало идеи Апостольского служения мирян свидетельством веры на месте своей жизни и работы (p. Congar, Jalons pour une théologie du laïcat; P. Dabin, le Sacerdoce Royal des Fidèles). Миряне с иерархией составляют «общение жизни»; крещение вводит в единое Тело народа Божия, где каждый призван к деятельному участию в охристовлении мира. Здесь одни образовывают католические социальные группы, другие держатся метода вкрапливания живых единиц и действия наподобие дрожжей. Группа «прогрессистов» сотрудничает даже с марксистами (Jeunesse de l'Eglise). Проблема духовной ценности культуры и творчества ставит по-новому космическую проблему (p. Malevez, Philosophie chrétieinne du progrès; Franc Duquesne, Cosmos et Gloire; G. Thils, Théologie des Réalités terrestres) и приводит к богословию истории и эсхатологии. Оптимизму журнала Esprit противостоит эсхатологический пессимизм журнала Dieu vivant (G. Marcel); R. Guardini в Die letzten Digne говорит по-новому о последних вещах. Философия Истории уступает место Богословию Истории: диалектика эонов и вторжение кайросов. (p. Danielou, Le Mystère die l'Histoire; p. ν. Balthasard, la Thèologie de l'Histoire). Привлекает тайна смерти (La Mystère de la mort — Lex Oraindi), мучительная проблема ада и загадочная судьба Сатаны (L'Enfer в серии Foi Vivante; Satan в Ét. carmel.; нашумевшая оригинальная книга Papini о Сатане и его

спасении). Совершенно по-новому ставится проблема времени и вечности (работа p. Balthazar и особенно ценная книга Marrou, De la Connaissance Historique). В тринитарном богословии глубокая книга — Fr. Taymans d'Eypernon (Le mystère primordial. La Trinitè dans sa vivante image) на фоне отжившей схоластической алгебры дает живой образ Троичного Бога. Dom Fr. Vandenbroucke касается большой темы Западного богословия — Le divorce entre théologie et mystique (N.R.T. — 1950).

_____________

Тоталитарный характер, вне христианской современной мысли властно зовет к построению догматического мировоззрения исходя из целого Церковного опыта и Предания. Здесь прежде всего привлекают внимание проблемы гносеологии, экклезиологии и антропологии.

Blondel, Ed. L Roy, J. Chevalier под плодотворным влиянием философской мысли Бергсона, еще в начале века пробудили интерес к духовному содержанию акта веры и к структуре духа познающего субъекта. Здесь чувствуется близость к построениям наших славянофилов в области соборной структуры познания и роли веры в актах чисто познавательных. Интерес к Хомякову сказался в монументальном труде. p. Gratieux, характерно также непрекращающееся изучение богословского метода в трудах J. А. Möhlers. В Германии «философия ценностей» (Max Scheller) сосредоточила внимание на Religionsbegründung. Karl Adam, Przywara открывают в актах веры познавательные элементы интуиции, мистического опыта и соборности знания. Наряду с аристотелевским интеллектуализмом крепнет традиция, связанная с бл. Августином и св. Бонавентурой, традиция более созвучная современной философской мысли. Утверждается специфичность религиозного познания, его отличие по природе от познания философского, — главное в мистическом опыте последних вещей и иного зона; открытие познания эонического. Религиозная психология со своей стороны увлечена экспериментальным описанием метафизической основы религиозного гносиса. Восточное учение о мистическом свете и внутреннем озарении все более и более привлекает внимание (Etudes Carmélitaines). С другой стороны радикализм неокальвинизма и неолютеранства (Aulen, Letcerf, Barth. Leuba) открывает в акте веры «божественное событие» и некоторую одержимость всего человека Трансцендентным Богом. Marin-Sola, R. Dragnet изучают эволюцию догмата и догматического сознания, Deneffe проблему предания, Eschweiler (Die zwei Wege der neueren Theologie) обращает внимание на зависимость богословского познания от живой веры. В ряде трудов богословие симптоматично именуется Heilige Theologie (p. Soiron, Geiselmann) и ставится в непосредственную связь с реальным и потрясающим присутствием Бога, с Божественным Словом, глаголющим в сердцах. К сожалению, подчеркивание мистического элемента в религиозном познании (ведущего к Восточному апофатизму) вызвало естественную реакцию в правящих кругах. Труды Die Gnosis

des Christentums, G. Köpgein; le Problème théologique, P. Charlier; Une école de Théologie — le Saulchoir, P. Chenu — вызвали со стороны властей немедленный и настоятельный совет возобновить в своих правах интеллектуализм.

_________________

В 1937 году началось издание трудов под общим названием Unam Sanctam — свидетель интереса к основной проблеме нашего века — экклезиологии. Надо сказать, что Церковь до 16 века жила собственной самоочевидностью и само возникновение вопроса, что есть Церковь явилось тревожным знаком. Началась оживленная полемика и все существующие определения до сегодня отнюдь не являются словом Церкви о себе самой, но скорее полемическими формулами спорящих богословских школ. Многие полагают, что богословие Церкви находится еще в добогословской стадии мышления.

От классического на Западе юридического и административного описания Церковной феноменологии с ипостазированной властью намечается глубокий сдвиг в направлении разработки христологической природы Церковного Тела и глубокой идеи Западного Апостольского символа веры, выраженной в словах Communio Sanctorum.

Вдохновенные труды Gertrud von le Fort указали на глубину переживания самой тайны Церкви в душах верующей элиты. Как бы ответом на этот зов появились крупные труды К. Adam, W. Becker, P. Mersch, P. Journet, R. Guardini, поставившие в центре внимания тайну Воплощения Слова. Р. Jungmann с большим вдохновением говорит об опытном переживании таинственного сердца Церкви в литургической жизни. Последние поколения видных католических деятелей духовно возросли под знаком Corpus Christi mysticum с вытекающим отсюда Христоцентризмом и евхаристическим стилем благочестия (dom Marmion — Maître de la spiritualité). Но в последнее время тенденция эта пережила глубокий кризис (книга Pelz — Der Ghrist als Christus осуждена за чрезмерное отождествление Христа с верующим христианином). С православной точки зрения указанная трудность явно вытекает из исключительного христоцентризма и отсутствия разработанной пневматологии. Р. Kostier (Ekklesiologie im Werden) предлагает в Западно-Римском духе единственно кажущийся выход в идее корпоративного целого с иерархической структурой под главенством папы. Здесь связь и единство зависят не от общения со Христом, а от системы сакраментального иерархизма (думается, что это лишь передвижение тупика в даль). P. Congar (Esquisses du Mysère de l'Eglise) и p. Journet (L'Eglise du Verbe incarné) стремятся более плодотворно согласовать иерархическую структуру Церкви с живым источником «событий» (заметна близость к пониманию Церкви, как длящейся Пятидесятницы).

«Видимое» и «невидимое» в Церкви ставит по-новому вопрос о духовном состоянии душ, не принадлежащих к видимому телу Церкви. В более общей Западной форме это вопрос «естественного

и сверхъестественного». Пересмотр учения о первородном грехе обнаруживает в западной мысли, более обращенной к самой истории, чем к ее концу, особенную чувствительность к проблемам материи и духа, цивилизации, Церкви и мира. Здесь надо упомянуть поразительный по смелости труд р. Teilhard de Chardin, синтез науки и богословия в идее мировой эволюции, ведущей неуклонно к новому небу и новой земле. С непоколебимым оптимизмом (напоминающим молодого Соловьева) он ищет не устранения естественной религии, а углубления ее перспективы до момента встречи со Христом. Проходя через этапы Gosmogénèse, Biogénèse, Anthropogénèse мировой процесс, «управляемый и направляемый» движется к точке «омега» — Парусии. P. Teilhard призывает не вверх, а вперед, куда и влечет мощно всемирная эволюция. Но человек для него вовсе не есть эпифеномен космических событий, а новый род жизни, новый эон. Страстная вера в человека и недостаточное (совсем как у Достоевского) признание трагичности и радикальности зла. В дни общего пессимизма P. Teilhard выделяется как одна из самых значительных фигур нашего времени. Многое из наследья его мысли останется неопубликованным и будет ждать иной эпохи.

______________

По-своему, но не менее значительное движение мысли происходит в протестантизме. Гуманизация христианской религии, сведенная к субъективному опыту религиозного чувства и имманентному морализму вызвала глубокую и спасительную реакцию первой половины ХХ-го века. Гениальный датский мыслитель Kiearkagaard оказал сильное влияние на современного выдающегося богослова Реформы Карла Барта. Барт исходит из суверенной трансцендентности Бога, пред величием Его лика исчезает все человеческое. Как и у Кальвина, Бог является скорее в образе Ветхозаветного Иеговы. Но в последних трудах мысль Барта заметно меняется, становится более глубокой и восприимчивой к мотивам Н. 3. откровения. Барт отвергнул учение о двойном предопределении. Все люди оправданы и спасены во Христе. Верующие свидетельствуют это своей жизнью, неверующие еще не ведают. Отрицая по-прежнему принцип аналогии, Барт все же проникновенно раскрывает троичный образ Божий в человеческой любви. Истинная природа человека сохраняется и под покровом греха (здесь близость к католической идее natura pura). Все, созданное Богом добро, но имеет световую и теневую стороны (последняя не отождествлена полностью с грехом, темный лик Софии?).

Диалектическое богословие Барта (хотя истинной диалектики в нем часто и не хватает) послужило темой докторской диссертации в Сорбонне (в июне этого года и в присутствии самого Барта). Диссертация p. Bouillard'a с книгой p. Balthazar'a на эту же тему является лучшим изложением мысли К. Барта, одолеть которую по количеству печатных страниц является в наше время незаурядным подвигом. Ни один православный богослов уже не может пребы-

вать равнодушным, хотя бы к блестящей проблематике этого замечательного мыслителя.

Оппозиция внутри Бартьанства представлена Gogarten'oм. Через подлинно диалектическое заострение пропасти между Творцом и тварью он прорывается к той глубине, где совершается встреча.

Менее радикальный Emil Brunner (его влияние значительно в англо-саксонском мире и в Японии) уделяет значительное место человеческому разуму (написал смелую для протестантского мышления книгу о человеке).

R. Bultmann соединяет богословие с экзистенциальной философией Heidegger'a. Христианство у него сводится к личному решению верующего, к избранию «за» или «против», но вне всякого объективного, догматического содержания веры. Воскресение Христа, как исторический факт не имеет никакого значения, важен акт веры в Христа. Из христианства следует изъять элементы мифа (воскресение, эсхатология, суд суть чистые представления) и свести религию к субъективному акту суждения перед лицом непознаваемого Христа...

В мощном усилии наиболее крупных богословов произошло крушение кумиров: сиентизм, морализм, психологизм, социализм; но односторонность духовной установки явила и слабое место, классический протест против Церковного Предания. Мистическая реальность Церкви, литургии, таинств, культ святых не только выпадают из круга зрения, но и подвергаются резкой критике и низвержению в духе иконоклазма первых Реформаторов. Но здесь следует отметить внутреннюю реакцию в пределах самого протестантизма. Staffer, О. Cullmann и Stachlin — утверждают неоспоримую связь между Св. Писанием и приемлющей его общиной; Божественное Слово дано Церкви и этот основоположный факт упраздняет всякий религиозный индивидуализм и субъективное истолкование истин веры. Утверждается единство Заветов и воспроизводится патристический метод истолкования Библейских событий (J. Jeremias, Von Rad, H. Sahlin). Отвержение иерархической и институционной структуры в экклезиологии встречает резкий отпор со стороны «Высокой Церкви». Лютеранские Епископы Nygren, Aulen, Brillioth, Berggrav, Stachlin — смело утверждают ценность предания и выдвигают на первое место Церковной жизни таинство евхаристии. Ряд видных богословов предпринял литургическую интерпретацию Св. Писания и создал широкое литургическое движение. Asmussen в Германии значительно углубил учение о евхаристии и реальном присутствии Христа, другие говорят о необходимости таинства исповеди (M. Thurian во Франции и Австрийская группа богословов). Leuba в Швейцарии издал книгу (вызвавшую резкую полемику) под знаменательным заглавием l'Institution et L'Evénement (для автора Ц. полнота совмещает обе эти стороны). М. Thurian (стоящий во главе протестантской общины монашеского типа в Taizé) в книге Joie du Ciel sur la Terre, J. de Saussure в Lois divines et Liturgie ищут древних источников для создания литургической жизни в

рамках протестантского благочестия. Эсхатологический радикализм Барта, где исчезает всякая ценность Истории вызвал известную книгу О. Cullman'a Christ et le Temps. История исполнилась во Христе и в Нем движется к своему историческому исполнению на грани времен. В других работах об Ап. Петре и Предании автор противопоставляет преданию апостольскому предание Церкви. И здесь, как общее явление Западной мысли, исключительный христоцентризм и отсутствие пневматологии умаляют духовную и, одновременно, евхаристическую реальность Церкви.

Особым путем развивается богословская мысль Англиканизма, которая потребовала бы отдельного отчета. Укажем лишь ценный вклад в библейскую науку трудов Manson'а изъяснения IV Евангелия Hoskyns'a и Dodd'a, а, также, готовящееся Оксфордским Университетом издание Lexicon of Patristic Greek (собранные уже материалы послужили G. A. Prestige для выпуска ценного изыскания God in Patristic Thought).

Непреодолимое уже стремление к переживанию живого организма Церкви в ее мистериальной стороне и острый интерес к эсхатологии в истории являются положительным явлением в современных течениях Реформации.

______________

Закончим это беглое обозрение отчетом о новом в Нравственном Богословии и во входящих в него дисциплинах. По сложности и богатству материала приходится совершенно оставить в стороне течения современной философской мысли. Коснусь лишь психологии. Здесь приходится иметь дело с бесконечными разветвлениями и узкой специализацией. Достаточно упомянуть основные деления. Психофизика и психофизиология изучают связь внутренних и внешних проявлений и ведут к психометрическому методу измерений с помощью точных аппаратов. Бехавиоризм, пользующийся большим успехом в Америке (псих. Watson) обращает внимание на связь возбуждающих факторов и последующих реакций. Теория формы (Gestalttheoriе — Ehrenfols, Merleau — Ponty) рассматривает психологические явления, как форму, органическое единство системы связей. Психология дифференциальная (Binet, Sterne) изучает человеческие группы. Можно упомянуть еще психопатологию, криминальную психологию (Decroly, Claparède, Wallon, Piaget, Baudouin), характерологию (Le Senne, G. Berger, Le Gall, Ε. Moubier), сравнительную психологию, сибернетику, науку самоуправляющих движений (Wiener); на близости электромеханической и биологической областей основано лечение электрошоком; Gray Walter создал искусственных животных роботов (черепаха Elsie), обладающих зачатками элементарной жизни и даже кажущейся свободы; Ashby построил homéostat, хранящий равновесие, аналогичное функциям нервной системы. Отметим еще психологию социальную, интуитивную, экзистенциальную. Австрийский медик Freud положил основание психоанализу. Из него вышли знаменитые его ученики, пошедшие своим путем и ставшие как бы «отирательными» Фрейдами. Для Adler'a libido не сексуаль-

но, но выражает волю к могуществу, учение построено на теории комплексов и компенсаций. Iung, наиболее значительный психолог, открыл, наряду с индивидуальным, бессознательное коллективное, в котором живут и действуют древние архетипы; создал учение о типах интервертированных и экстравертированных и о поляризации в каждой душе женского и мужского принципов anima и animus. Psychology and Religion, Psychologie and 2 Alchemie, Symbolik des Geistes, Antwort auf Hiob обозначают этапы в эволюции мысли Юнга. Клинический метод наблюдения соединяется с поражающей эрудицией, и мышление развивается вокруг проблем духовных реальностей. «Религиозный опыт абсолютен и неоспорим. Имеющий его обладает источником жизни и сокровищем и одаряет мир всегда новым великолепием», — говорит Юнг на склоне своей долгой жизни. Здоровье заключается в равновесии стремлений, достигаемое посредством основной психической энергии. Патология в чрезмерном развитии одной функции и атрофии остальных.

Dr. Szondi построил интересную теорию пульсаций и наследственности, дающую возможность глубже вникнуть в тайну человеческой личности. Ch. Baudouin прилагает психологический метод анализа к искусству; Beguin, Bachelard к истории наук и литературе.

Dr. Heisnard склонился над проблемой вины и этической ценности актов (много шума наделала его книга La Morale sans péché).

Dr. Lagache посвятил два тома проблеме ревности в аффектах влюбленности. В проблематике тела и духа важны работы Т. Brosse, Zimmer, Baahar, Сорокина.

Фундаментальная критика фрейдизма с католической точки зрения дана в труде бельгийского доктора R. Dalbiez (La Méthode psychoanalitique et la Doctrine freudienne).

Dr. A. Stocker переносит три инстанции Фрейда Uber-Ich, Ich, Es в перспективу Паскаля и говорит о сердце, духе и теле.

Dr. P. Tournier применяет медицинское искусство, как духовное целое к духовному целому больного (Médecine de la Personne). G. Bergner (Traité de Psychologie de la Religion) настоятельно рекомендуешь пастырям и богословам изучение психологии и достижений психиатрии. Ch. Baludouin готовит большой труд о религиозном символе и утверждает методологически примат поэзии над прозой, символа над биологией и нищетой чистого рационализма.

В религиозной психологии отметим еще труд Dr. Franck; в своей антропологии он следует трихотомическому разделению на тело, душу и дух. Дух одухотворяет и осуществляет то, что оживлено душой. Духовное есть чистый энергетический динамизм, проявляющийся в психофизическом организме. Доктор вводит больного в духовную атмосферу, где «я» больного встречает «ты» врача. Свобода заключается в самоопределении по отношению к Боже-

ственному Абсолюту. Dr. Caruso сближает психиатрию с богословской спекуляцией и видит источник всякой психической болезни в грехе и произвольном самоопределении своей судьбы.

Польский психолог Witwicki составил любопытный «тест», где в основу положено библейское повествование о творении мира; вопросы и ответы больного позволяют определить причину духовного заболевания. Dr. Wilfried Daim из Вены открывает источник неврозов в ложных замещениях Абсолютного; медицинская терапевтика должна произвести переоценку ценностей, перед лицом истинного Божественного Абсолюта понять все в реляции с Трансцендентным.

В богатой литературе по истории религий выделяются крупный голландский ученый Van der Leeuw и румын профес. Mircea Eliade.

В общей социологии, статической и динамической, упомянем лишь имена Сорокина, Calin Clark, M. Mauss, Fourastié J. Bouthoul, Gourwitch; в социологии религиозной: R. Bastide — Eléments de Sociologie religieuse; Le Bras, Etudes de Sociologie religieuse.

В заключение несколько слов о самом Нравственном Богословии. В католичестве наука эта переживает самый глубокий кризис. Известный богослов, доминиканец, p. Sertillanges, к концу своей жизни, подвел итог и пришел в своей книге Les études du prêtre d'aujourd'hui к заключению: в методе преподавания и в содержании предмета Нравственного Богословия католичество наиболее слабо. Мораль контроля и запретов, кодекс поведения и обязанностей не приносит вдохновения и ничего не говорит молодым душам. Недавняя еще «благочестивая литература» непереносима по отсутствию всякой связи и даже общего языка со стремлением новых поколений. Тоталитарный характер мировоззрения марксизма и экзистенциализма отбрасывает целиком христианскую нравственность. Рождаются новые миры не только враждебные христианству, но и совершенно равнодушные, непроницаемые. Грозный факт утери всякой «общаемости» побудил католических богословов заговорить о насущной надобности полного пересмотра самих принципов Нравственного Богословия. С одной стороны, новое течение мысли стремится связать непосредственно основы морали с учением Евангелия, а, с другой стороны, ввести в нравственное богословие достижения современного научного знания (антропологию, психологию и социологию). В ценной серии Initiation Théelogique, к сожалению, III том, посвященный Нравственному Богословию, самый неудачный. На протяжении 1300 страниц дается систематизированный и сокращенный пересказ учения св. Фомы Аквината. Более ценен громадный труд Bernard Häring — Das Gesetz Christi. Ученый редемпторист кладет в основу своей системы нравственное учение Христа. Большое ударение поставлено не на волю, а на свободу; и отдельная глава посвящена библейскому понятию сердца.

Много нового в книге проф. J. Leclerq — L'enseignement de

la morale chrétienne y G. Gilleman — Le primat de la charité en théologie morale, с участием Morale chrétienne et requêtes contemporaines в сборнике В. Olivier; С. Spicq, R. Flagelière и других. Здесь остро ставится вопрос о переводе принципов христианской нравственности на язык нашего времени и о способах их приспособления к стилю и темпам современного мира. Утверждая единый источник всех форм нравственной жизни в Любви, основная задача в отыскании того огня, который смог бы по-новому захватить и увлечь оторвавшиеся массы христианским идеалом.

Следя с самой живейшей симпатией за эволюцией Западной религиозной мысли, православный богослов невольно испытывает двойственное чувство: единую с Западом ответственность Востока за судьбы христианства в мире, за судьбы самого мира и, в ней, взаимное обогащение опытом и знанием и, одновременно, глубокое чувство необходимости творчески ответить на все запросы современной жизни исходя из глубин Предания, из сердца Православной Правды.

П. Евдокимов.

Страница сгенерирована за 0.1 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com