Рубрики

В настоящее время в библиотеке размещено
13776 работ.

ГЛАВА VII.

Беспримерно ревностная и самоотверженная сорокалетняя служба патриарха Досифея русскому правительству была в тоже время, как мы видели, службою и совершенно бескорыстною, за которую, он не требовал и не ждал для себя лично никакой материальной награды,—это была служба ради Бога, ради интересов всего православия. Но ничего не требуя для себя лично за свою службу русскому правительству, Досифей иногда обращался, хотя и крайне редко, с просьбами в Москву о помощи бедствующей патриархии Иерусалимской, по могшей своими силами справиться с лежащим на ней громадном долгом. Так в год своего вступления на патриаршество, т. е. в 1669 году, Досифей прислал в Москву, с архимандритом своим Прохором, грамоту государю, в которой, указывая на бедственное положение Иерусалимского патриаршего престола, пишет: «если ты, великий государь, помощи не учинишь нам, пропали мы от лица земли, и в Иерусалим нельзя нам будет ехать (грамота писана из Филиппополя) от многих долгов, а прибежища и покрова инде не имеем, кроме твоего пресветлого царствия ¹). От многого долгу хотят бусурманы

¹) В своей «Истории патриархов иерусалимских» Досифей пишет: «долгу на святом Гробе было тогда (когда он стал патриархом) в Константинополе шесть тысяч гросий, да одному Вартопеду армянскому

 

 

283

великую церковь святого града в еретическия руки заложить и боимся, чтобы не отошла от рук ваших. Сего ради припадаем до лица земного, просим и молим милосердия и благоутробия твоего державнаго, да пришлешь помощь к святому Гробу Господню и неизреченную милость ради здравия своего и благородных чад своих, сестер и дщерей... Буди владыка тишайший милость твоя на нас, якоже уповахом на тя, и как получим милость твою, надеемся идти во святой град Иерусалим молить Господа о здравии твоем до конца жизни. И если облегчимся мало от тягости долга, помощью Божиею начнем строить монастырь св. Вифлиема великого Царя: есть гроб и распятие и рождество первого царя, что царствовал над первыми христианами, строение; кому же иному подобает пособить и порадеть о гробе Царя царствующих кроме христианского царя, какое есть святое твое царствие, благодатию Божиею перворожденный и единородный всех православных христиан, похвала и утешение, свет и отдыхание, не только царь прекрасный, но и многими делами украшенный паче диадимы, большую похвалу имея крестом нежели скиптром, отец сиротам и предстатель повсюду божественным церквам. Итак призри тишайший самодержец: если всякие церкви строит человек, то праведно есть, да строит те места, где ступала нога Христова, место украшенное кровию Христовою; и кто хочет помогать стране в крайней нужде, то это нам, поелику сперва оттоле началось раззорение христианское и нечестивых врагов много неусыпаемых и гордых и богатых, а благочестивых весьма не много, и те бессильны.

десять тысяч гросий; в Иерусалиме же шестьдесят пять тысяч гросий капитального долгу, да почти за три срока не были плачены проценты. Долг этот со времени Паисия и произошел, во-первых, от происков армян; во-вторых, от возмущения дамасского правителя против султана; в-третьих, от начальствовавших в Иерусалиме во время возмущения. А Нектарий по старости своей и немощам ничего не мог сделать к облегчению долга». (Кн. 12, гл. 4, пар. 1). Сделавшись патриархом, Досифей прежде всего позаботился добыть средства уплатить накопившиеся проценты и убавить самый долг, для чего он и послал между прочим своего архимандрита в Москву за милостынею.

 

 

284 —

Однако несмотря на свое бессилие православные христиане, где только приходится, воздают помощь от бессилия своего. Подобно праведно есть милосердствовать и царствию твоему св. Гробу, как Царю преславнейшему и именитому». Милостыни Досифею на этот раз было послано соболями на 1100 рублей ¹). В грамоте государям, писанной в августе 1492 года и присланной в Москву с архимандритом Хрисанфом, Досифей заявлял, что с тех пор как приходил в Москву блаженнейший патриарх Иерусалимский кир Паисий, уже лет сорок тому назад только два архимандрита от святого града были присылаемы, хотя и случались великие мятежи от еретиков и многия обновления церквей святого града, и хотя великие от того происходили расходы, однако никогда но досылали просить о помощи. Ныне же патриарх не мог умолчать далее, хотя бы и произошло от того какое-либо бедствие, и по нужде рассудил послать кого-либо к их царскому величеству, потому что пришел он в такую крайность, что если не учинится помощи от их святого царствия святому граду, то дойдет до последнего раззорения, ибо все места, откуда притекала к нему помощь, раззорились и он лишился всякой помощи, По этому поводу посланный Досифея архимандрит давал в Москве такое показание: «Св. Гроб имеет ежегодно расходов более нежели 25,000 рублей и сверх того еще временные расходы: паши Иерусалимские и визирь берут сколько хотят, особенно в нынешния смутные времена при ссорах, какие имеют с французами, находят нечестивые разные причины и всегда нас грабят. Однако святой Гроб всегда мог справиться с теми расходами милостынею тамошних греков, а наипаче помощью воложскаго и мултянскаго государств, потому что имеем там многие монастыри богатые вотчинами, а наипаче милостынею господарей молдовлатийских, из которых один, блаженный Василий воевода, послал в Иерусалим вдруг 42,000 червонных и откупился от всех долгов св. Гроб в то время, как кир Паисий патриарх имел ссоры с армянами о св. местах, как писано и

¹) Греческие дела 7178 г. № 6.

 

 

— 285 —

явлено в печатной книге. Да и при нынешнем блаженнейшем патриархе некто торговый грек, но имени Монолаки, дал 25,000 рублей и обновил церковь Вифлеемскую, и кроме того многия святые ризы тому месту сделал. Так и покойный Шербан, воевода мултянский, и Дука, воевода воложский, дали более нежели 15,000 ефимков в Иерусалим. И нынешний господарь мултянский и некоторые греки, сербы и болгары давали большую милостыню, кроме того что сам блаженнейший патриарх ходил между ними. А ныне мы всего того лишены от войны турецкой, немецкой, польской и татарской. Сего ради молит блаженнейший патриарх, дабы явлена была ему некая царская милость, достойная их величеств, которая бы могла пособить св. Гробу, во-первых для того, что когда прежде сего было откуда получать милостыню, то и не просили ее от здешнего места; а другая причина, что малою милостынею ничего не пособляется, а притом то дело учинить и обязанность ваша христианская, как апостол Павел к римлянам пишет гл. XV, 27. Старцев папистов живет в Иерусалиме человек с двадцать, а ежегодно приходит им милостыня от короля гишпанского по 6,000 рублей на прокормление, которые сам им присылает кроме иных. А нечестивые турки для ложного их пророка гроба расходуют ежегодно более 500,000 рублей, и хотя дело сие кажется невероятным, однако весь свет о том ведает» ¹). С Хрисанфом послано было св. Гробу милостыни на 1000 рублей, да четыре лампады, из которых одна золотая, а три серебряных. От 2 ноября 1693 года Досифей особою грамотою просил о милостыне св. Гробу царицу, «издревле св. граду, писал он, не только творили милостыню приснопамятные царицы, но и многоцветными ризами украшали св. Воскресение, как и блаженная приснопамятная царица Мария Ильинична прислала саккос, омофор и митру с жемчугом и каменьями, и поминается днем и ночью. Но поелику на все праздники годовые служили прежние святейшие патриархи, кир Паисий и кир Нектарий, и тому уже сорок пять лет как при-

¹) Ibid. 7201 г. № 4.

 

 

— 286 —

слана сия утварь, то она обветшала и прежней красоты лишилась. Посему просит и молит, чтобы великая государыня изволила также прислать св. Воскресению святительския одежды, в которых бы патриарх мог службу отправлять на владычные праздники, так как у Гроба Господня собирается множество православных христиан разных народов: греки, сербы, болгары, арнауты, волохи, мултяне, грузины, черкесы, аравляне, карамавы, лазы, готфяне, тавронисы, сирияне, егинтяне и обитающие на островах и в Африке, также от племен латинских и от всего востока с живущими в междоречии: армяне, копты, марониты, мидяне, персяне, ефиопы. И когда служат святейшие патриархи, тогда все те народы притекают и смотрят, и все племена и языки, видя святые ризы, которые прислать изволит великая государыня, во всем мире прославят высокое имя царского величества и при сем будет постоянно—и вечер и утро и полдень поминовение о ее здравии и спасении» ¹).

Но случаи обращения Досифея к русскому правительству за милостынею св. Гробу были вообще очень редки, на что указывает в грамотах государям и сам Досифей. Эго объясняется тем, что Досифей хотел, чтобы Россия оказывала ему помощь и содействие не столько деньгами, сколько своею политическою силою и влиянием, именно он хотел и много лет неустанно хлопотал о том, чтобы Россия помогла ему своими энергичными настояниями пред турецким правительством возвратить святые места в Иерусалиме, отнятые в последнее время у греков латинянами.

Уже давно велась в Иерусалиме ожесточенная борьба между греками, латинянами и армянами из-за обладания святыми местами. Греки—были и сами считали себя единственно законными и исконными обладателями всех святых мест, чего однако никогда не хотели признать латиняне и армяне, при всяком удобном случае стремившиеся отнять у греков те или другие святые места, и занять вместо них первенствующее положение при святом Гробе. Патриархам иерусалимским приходилось вести постоянную энергичную борьбу и

¹) Греч. дела 7202 г № 20.

 

 

— 287 —

с армянами, и особенно с латинянами, чтобы удержать за собою св. места и первенство при св. Гробе. Предшественники Досифея вели борьбу успешно, и хотя Иерусалимский Престол принужден был расходовать на это большие суммы, вследствие чего на патриархии лежали иногда громадные долги, но за то святые места и первенство при св. Гробе оставались всегда в руках православных ¹). Лишь только Досифей вступил на патриарший Иерусалимский престол, как и ему немедленно же пришлось бороться с латинянами, домогательствам которых в то время усиленно помогала своим политическим влиянием на Порту Франция. По словам Досифея латиняне в том обстоятельстве, что на Иерусалимской патриархии накопился (1669 г), огромный долг и что патриарх человек новый, увидели для себя удобный момент добиться удаления греков из св. Гроба. «И вот, рассказываете Досифей, когда православные по субботам совершали литургию в большем отделении, которое называется и Вознесением, потому что в самой высоте свода ого изображено вознесение, то диакон ставил между кувуклием и святою трапезою дискелий, на котором и читал Евангелие. Франки, в описываемое нами время (т. е. в 1669 г.), совершенно потеряв ум, насильно стащили с места дискелий в то самое время, как диакон читал на нем Евангелие. От этого произошло смятение и шум между отцами и папистами, так что дело дошло до драки. Папистов вышло на бой двадцать пять человек, а отцев было только пятеро. И так принуждены мы были идти к судье, привели туда и папистов, доказали их обиду и Гроб святый утвержден за греками». ²) В 1673 году, рассказывает Досифей, в Константинополь явился французский посол и потребовал от турок, чтобы они отдали св. места латинянам, «и, говорит Досифей, много представил он на это причин, между прочим и то, что будто он имеет у себя бумаги, доказывающия, что святые места при-

¹) В своей «Истории патриархов Иерусалимских» (кн. 12 Досифей подробно описывает борьбу своих предшественников патриархов Софрония, Феофана и Паисия с латинянами и армянами из-за св. мест.

²) Ibid. кн. 12, гл. 6, пар. I.

 

 

— 288 —

надлежать папистам, как их собственность». Но турки отказали домогательствам папистов. Тогда посол в следующем 1674 году взяв разрешение у порты, отправился на богомолье в Иерусалим. Когда он на сырной неделе приехал в Иоппию, рассказывает Досифей, то бывшие в Иерусалиме паписты пришли в неистовство. Чтобы приготовить кувуклий святого Гроба для принятия посла, они, обтерши пыль внутри кувуклия, вздумали вычистить снурками и отверстия, чрез которые проходит дым от лампад. И вот один из папистов остался внутри кувуклия, а прочие взошли на крышу, чтобы тянуть снурок с того и другого конца, и вычистить таким образом отверстия. А когда отцы греческие стали говорить им: мы с крыши будем тянуть за верхнюю часть снурка, потому что если вы взойдете на крышу, то возмете себе и кувуклий,—и препятствовали им взойти, то паписты, ударами пролагая себе дорогу на крышу, прибили двух отцев, и именно: старца Макария, который был человек благочестивый, родом из Македонии, и ризничого Закхея, и оставили их едва живыми. А один папист, еще пресвитер, родом из Испании, сильно ударив камнем монаха Климента, приехавшаго из Русикона мизийского, убил его до смерти. Было это третьего марта 1674 года. А когда произошло по сему случаю смятение, то кадий послал чиновников разведать о случившемся. Паписты задарили кадия и он в донесении своем написал, что убийство произошло в драке между греками и папистами; а с которой стороны началась драка, неизвестно». Между тем французский посол приехал в Иерусалим «и проходя во врата патриаршаго дома, чтобы поклониться святым вратам, приказал приближенным своим разорвать камилавки у находившихся тут отцев, делал и другия жестокия и беззаконные дела». Между прочим Досифей рассказывает следующее: «в великую седьмицу искал посол случая войти в великую церковь святого Гробами в великий вторник, когда богомольцы были на Иордане, вошедши в нее с несколькими топорами, в находящееся позади святого алтаря подле Голгофы отделение, где под святою трапезою хранится часть камня, к которому Господь был

 

 

— 289 —

привязан, бит был бичами, пробил ночью отверстие с тем, чтобы украсть тот камень. Отцы узнав о сем объявили наместнику; тот бежит к судье, приводит в волнение город, приходят чиновники правителей города и немедленно отворяют святые врата. Кельты, бросив топоры, бежали, а наместник, наговорив послу тысячу укоризн, выгнал его тотчас вон из великой церкви. Было это 15 апреля 1674 года».

Между тем и после этого случая с послом латиняне не переставали настойчиво хлопотать пред турецким правительством, чтобы за ними признано было первенство при св. Гробе. Дело наконец дошло до суда, который в феврале 1675 года собрался в Адрианополе под председательством самого Визиря. На суд явились уполномоченные обеих споривших сторон, т. е греки и латиняне. «Греки первые, рассказывает Досифея, начали говорить на суде в защиту своего дела: Праведен Бог, что нам, обиженным, благоволил ныне предстать на суд пред тебя, достопочтенный, великий визирь, потому что мы надеемся, что предстоя пред таким мудрым и справедливым судьею, получим суд праведный. И так, есть в Иерусалиме храм Воскресения, славный во всем мире; в сем храме есть кувуклий, который в царских грамотах, у нас находящихся, обыкновенно называется гробом и святынею света. Сей Кувуклий, когда Омар у патриарха Софрония взял Иерусалим, на договор, вместе с другими святыми местами отдал грекам и повелел, чтобы все христиане, откуда бы они не приходили в Иерусалим для поклонения, давали патриарху по полторы драмии серебра и ему были подчинены. Потом, когда латиняне овладели Иерусалимом и после царь Саладин их выгнал, то и он дал грекам такой же фирман, как и Омар. Наконец, когда султан Селим взял у египтян Иерусалим, то и он заключил с патриархом иерусалимским подобный договор, и мы жили в покое. Но так как мы были бедны и еще в долгу, а потому предпринимали путешествия в другие страны для собирания милостыни, то в отсутствие наше французский посол с папистами вздумали, по безрассудству своему, овладеть святым Гробом.

 

 

— 290 —

И когда отцы стали им противиться, то двоих из них они изувечили, а одного убили. Потом покрыли святой Гроб так, как вы покрываете Киампе, что нам непозволительно,— и завладели насильно отеческим и праотеческим наследием нашим. И так просим твое превосходительство о четырех вещах: во-первых, иметь нам полную власть в святом кувуклие; во-вторых, совершать в нем свое богослужение; в-третьих, чтобы другого исповедания входили туда не иначе, как с нашего согласия; и в-четвертых, чтобы разрушено было то, что вновь сделано там латинянами». После этой речи патриарх Досифей, по требованию визиря, представил султанские фирманы, утверждающие за треками обладание св. местами в Иерусалиме, причем в фирмане султана Мурата говорилось: «повелеваю патриарху и грекам иметь первенство пред франками и армянами, пред иверийцами, хампесиянами, коптами сириянами и пред всеми народами при Гробе и в каждой церкви и монастыре, и быть им первыми при всякой церемонии, при всяком действии священном, и чтобы других вероисповеданий входили на поклонение не иначе, как с их позволение». Этот фирман Мурата решительно уничтожал притязания латинян, в виду чего представитель латинян заявил: «грамота султана Мурата, которую теперь подал патриарх для прочтения, неутверждена в верховном Суде». Тогда казискерис т. е. верховной судья из всех судей царства сказал ему: «Лжец! Дело сперва производилось у муфтия т. е. у блюстителя правил закона, а потом в верховном суде. Томас (представитель латинян) сказал: в фирмане не упоминается о Гробе, а только о Голгофе, Апокафилосисе и Вифлееме. А визирь ему: нам нет нужды до того, что в каждой строке своей содержат фирманы, а смотрим мы на то, что в них предписывает воля царская. И точно, тогдашние греки просили Пещеры вифлеемской и в храме Воскресения Голгофы и Апокафилосиса; но царь дал им большой храм Воскресения и храм вифлеемский со всем, что в них находится и что к ним принадлежит. А вы где доселе были, и если справедливость на вашей стороне, почему не искали? Тамас отвечал: война с Критом была тому препятствием. Но столько прошло времени как

 

 

291 —

заключен мир, где вы были, сказал визирь? Томас начал, говорить еще о том, что иверцы раньше греков поселялись в Иерусалиме. Я ему на это: франков точно прежде и раньше поселились иверцы; показывают это ахтинами и из них одних это видно. Но греков не прежде. Особенно же невероятно то, чтобы греки, коих столько тысяч живет, в Палестине, поселились позднее, а франки, кон с убийственными оружиями вышли из Испании, прежде и раньше.—Напоследок визирь сказал Томасу: послушай! Если у вас есть, фирман, в котором бы значилось, что вы судились и справедливость осталась на вашей стороне, и если фирман этот позднее хатия т. е. священной грамоты султана Мурата, то подайте его; а если нет—Гзик, т. е. вон! А принято было за закон, что если визирь скажет кому Гзик, то предстоящим тут не позволялось с тем человеком на стоят, ни говорить. И таким образом франки вышли вон». В 1683 году паписты снова добивались пред портою получить первенство при святом Гробе, но и на этом раз Досифей, явившись к визирю, доказал несправедливость латинских притязаний и получил фирман, утверждавший права и преимущества греков. В 1686 году французский посол снова стал энергично настаивать, чтобы турецкое правительство отдало латинянам св. места в Иерусалиме. Так как турки в это время вели войну с австрийцами, венециаиами и поляками, то они и не желали обидеть отказом французов, опасаясь как бы и они не пристали к союзникам. В Иерусалим послан был царский чиновник, который на месте должен был исследовать положение дел, после чего турецкое правительство обещалось порешить спорное дело. Сам визирь по этому случаю говорил Досифею: «пусть эти неуважающие справедливости и бесстыдные франки ищут Преимуществ, и преимуществ невозможных; пусть подкрепляют искательства свои тем, что они хотят воевать против врагов царя. Отказать им в их двух требованиях у нас найдутся причины. А исполнить сии их требования, да как это возможно? Посему мы выигрываем только время, говоря им, что пошлем узнать; а между тем время течет. И вот, когда мы узнаем, что они вооружаются про-

 

 

— 292

тив врагов царя, тогда другое дело; а если нет, то напрасны все их искания. А ты напиши монахам, чтобы они не боялись, ничего не давали и были покойны». Между тем турецкий чиновник, в сопровождении папистов, отправился в Иерусалим. «Осмотрев все, что есть внутри соборной церкви и в Вифлееме, они написали бумагу, что франкам принадлежит Голгофа, Апокафилосис, святый кувуклий и против него храм Вознесения, а в Вифлееме святая пещера, соборная церковь, южный двор и сады. Когда же отцы стали говорить аге, что он делает несправедливо, то начал он бить их и выгонять с обнаженным в руке мечем. Паписты хотели было повесить три лампады в большем отделении, но отцы воспротивились сему и не дозволили им повесить лампады. После сего собирается великий синедрион в присутственное место; пришли сюда и все державшие сторону латинян и написали донесение, что все, что значится по описи в Вифлееме, равно Апокафилосис и Голгофа принадлежали франкам, но за пятьдесят лет пред тем завладел всем этим патриарх Феофан; также и кувуклий принадлежал будто франкам, но назад тому одиннадцать лет завладел им патриарх Досифей. Потом написали коварно донесение о том сколько монастырей и церквей у франков и сколько у греков, что-б показать этим, будто греки владеют многим, а франки обижены». Но и на этот раз доброжелательный к грекам и Досифею визирь необратил внимания на донесение аги и дела в Иерусалиме на время остались в прежнем положении ¹).

Так боролся патриарх Досифей с латинянами из-за первенства в святых местах, всегда одерживая верх над своими противниками. Правда эта борьба требовала больших издержек, так как приходилось постоянно платить разным турецким чиновникам, начиная с самого, визиря, вследствие чего долги патриархии увеличивались, но за то Досифей и все православные утешали себя тем, что первенство в святых местах оставалось в их руках,

¹) Ibid кн. 12, гл. 6; гл. 8, пар. 3—6; гл. 9, пар. 6; гл. 12.

 

 

— 293 —

что православные по-прежнему были так сказать хозяевами св. мест. Между тем в восьмидесятых годах семнадцатого столетия против Турции образовалась коалиция из христианских государств: Австрии, Венеции и Польши; к ним в 1686 году примкнула и Россия, предпринявшая два известных похода на Крым под предводительством князя Василия Голицына. Турция терпела поражения от союзников — австрийцев и венециан, и находилась поэтому в очень затруднительном положении. Тогда французское правительство стало обещать туркам свою помощь против союзников под тем между прочим условием, чтобы турки признали и формально укрепили за латинянами первенство во святых местах, и чтобы те св. места, которыми когда-либо владели латиняне, а теперь владеют греки, снова отданы были латинянам. После некоторых колебаний турецкое правительство, опасавшееся, как бы и Франция не примкнула к союзникам, согласилось на требование французов. В апреле 1689 года в этом смысле издан был султанский указ, который 4 был приведен в исполнение; Патриарший наместник в Иерусалиме, в донесении Досифею, так описывает самый процесс отобрания у греков латинянами св. места: паша вместе с фрарами т. е. латинскими монахами пришли в храм Воскресений и в присутствии греческих отцов прочли султанский хатишериф «и предаша Гроб святый в руки фраров и верхнюю кувуклию свинцовую, на которой полагаху мы плащаницы, а наины (т. е. турецкие писцы при паше) писаху; потом вынявше и восьмь кандиль, их же повеси блаженство твое на святом камени, предаде им и весь круг св. Гроба от страны фраров и коптов даже до коих мест доходить пред святым Гробом; и другую страну всю от дверцов св. кувуклии даже и до желез и камару всю сверху и до желез. И тотчас снята святые иконы, еже имехом в боку одну сторону и другую снята, и три кандилы, которые суть в верху трапезы св. огня, и древо на котором повешаны бе кандилы; сняли же еще и внутрение древеса, которые держаху паникадило и прочие кандилы. Мы же спорихом им, что суть начало церкви нашея от начатия камары даже до св. алтаря;

 

 

— 294 —

но никто не слушал нас, а еще и укоряху нас глаголюще: ваша бо бысть, но днесь царь дал сию нам». Но когда стали разрушать трапезу святую, на которой бывает предпразднество святого света, «мы, повествует патриарший наместник, возопихом, что стоит трапеза 200 дет, и что раздает патриарх наш св. свет поклонникам на ней и грех суть разрушите ю. И они отвечаху нам: по истинне древняя есть, но в месте том не хотят они ю». При разрушении упомянутой трапезы, среди ея, найден был сосуд с св. мощами, который патеры присвоили себе и немедленно перенесли в свою церковь, хотя греческие отцы и заявляли, «что в том сосуде есть 15,000 золотых, которые тамо положил Софроний патриарх, како мы обрятохом в древних объявительных росписях». Но на это заявление греческих отцов латиняне не обратили никакого внимания. Затем все: наша, латиняне и греческие отцы отправились на Голгофу, где греческим отцам и приказано было отдать латинянам, и половина места св. Голгофы», так что грекам осталась одна северная сторона. Греки отдали затем латинянам и церковь св. Креста «и тот час, пишет наместник, сняли (латиняне) два полиелея, висящие на цепи железной, и выняли и хаджы Андреевы подсвещинки, на которых, мы полагаем заженные свещи; устремилися было взяти и малые подсвещники, на которых также ставятся свещи в последование утрени — и тамо паки возопили и стязалися, что суть издавна наша сия. И они говорили: что было ваше, но ныне султан редел отдать им и впредь не хотят тем подсвещником быть тут, и выняв наши, принесли тотчас свои подобные тем, и положили и прибили и укрепили свинцом, и сверх того поставили медные большие подсвещники со свещами». В церкви Богородицы у греков между прочим отобрали и те своды, «из которых смотрят на верх св. алтаря нашего», и в самой церкви латиняне сейчас же произвели переделки, и хотя греческие отцы, замечает наместник, «много кричали и вопили, но не могли возбранити им ни в чем». «И оттоле, повествует патриарший наместник, повели нас ко обретению честного Креста, и там паки прочли нам список свой,

 

 

— 295 —

в котором пишет, чтоб отдати и то им, и подняли лампады и взяли св. трапезу». В заключение паша снова пред св. Гробом прочел греческим отцам султанский указ и говорил им: «до сего времени были есте первии, и проходили вы первые в ходах, и звонили и кадили первее; а от нынешнего дня ведайте, что французские попы первые будут над вами и в звонах, и в ходах и в каждении; аще же сия пренебрежете, будете наказана. А писари все сие записали». Свое донесение об отобрании св. мест у греков латинянами патриарший наместник заключает: «ведомо ж буди владыко мой блаженнейший, что и железные клепала наши бросили на низ и мы их не поцепили, инде и не бьем в них и входа не творим, да не явимся подручными им; только французы и армяне бьют в них и читают в церквах, и сие творят, будто последствуют один другому. А мы читаем, когда приидет время, хотя вечерню, хотя утреню, вечеряю поем к вечеру, заутреню поем когда они звонят в 5 часу, а мы звоним в 8 и 9, да не значится, что они имеют над нами первенство и покоряемся им. А места святые кадим во время вечернего пения, когда поется «да исправится молитва», а в заутреню кадим в 9 песнь, когда поется «честнейшую херувим», а не по старому—до благословения вечерни и заутрени». В другом донесении Досифею, его Иерусалимский наместник пишет, что 17 июня паша со всеми своими чиновниками и латинянами прибыл в Вифлеем, куда были позваны и греческие отцы. Здесь от них потребовали, чтобы они отдали ключи от церкви св. Вертепа и самую церковь, что они и принуждены были исполнить. Тогда латиняне, с разрешения паши, стали ломать новый иконостас в церкви, построенный греками, почему греческие отцы, пишет наместник, «возопихом гласом великим: тако слышите вы турки мали и велицы, да весте, яко вещь сия имеет (стоит) 60 мешков и се портят ю фрари. И от слова сего предста паша и утолися не много врази наши. И потом взял я попа Нюфита и вышли даже из града, будто бежати хощем, да творят, как хотят. И послаша паки и приведоша нас пред пашу и глаголет нам: для чего бежите от хатсие-

 

 

— 296 —

рифа царскаго? И рех аз: для чего не отсечешь главу мне господине? Изыдох обрести одно озеро, утопитися б, понеже одна вещь, которая бысть (стоит) 60 мешков, бросаешь ю низу; для чего лучши не отсечешь мне главу? И паки учинихом вопль великий: да будьте свидетели малии и великие: 60 мешков вещь испортиша фрары!» Но паша не обратил внимания на протест греческих отцов: иконостас был сломан и выброшен вон. «Вземше же и разбиша, пишет наместник, и амбоны все и бросиша их на землю; и церковь соборную и клиросы разбросаша все и амбон блаженства вашего разбросаша же». Отобравши от греков все, что считал нужным отобрать, паша в заключение говорил им: «се, иже писал царь, сделалось, только стерегитеся, чтоб един на другого не поносил и не клеветал бы; а буде кто кого оклеветает, или предаст, или подымет на них фелехов (крещеных арабов), или иных людей, да будет наказан и да будут сие ехиды (турецкие чиновники) сему свидетели. И по поведению паши, замечает наместник, поздравихом и целовахом друг друга». Но беды и напасти для греческих отцов этим не кончились. Латинские монахи, только что целовавшиеся в знак мира с греческими отцами, «оклеветаша нас, рассказывает наместник, паше, что вскоре и без спору не учинили отдания, и будто глаголахом ему (паше) противно, и как будто не молчахом им, яко осла». Интриги латинян довели наконец греческих отцов до того, что они принуждены были на время даже совсем оставить Иерусалим. Старец Закхей от 17 июля (1689 г.) пишет патриарху Досифею: «даем ведомость твоему блаженству: днесь бо яко овцы разидохомся, не имуще пастыря, понеже и наместник священник Даниил ушел, взем с собою и кир Неофита, никому ничтоже рекше. По пятих же днях писал к нам из Алцмуня, что едет в Дамаск; видяще же тако толмачь и Герасим и они уидоша, и про них не внаем, где они обретаются, и нигде инде надежду не имамы, разве на Бога надежду возлагаем, да покрыет нас молитвами твоего блаженства. Приехал же и поп Даниил, днесь 10 дней, и необретши наместника, кому отдати письма, седит и он с

 

 

— 297 —

размышлением. Отписахом же и в Дамаск и наместнику, и послахом наскоро человека, и ожидаем день ото дни или самого наместника или грамоток его, как быть управлению попу Данииле. А западные не престают, вымышляюще вымыслы на нас; и яко источник непрестанно течет, тако их сребро и злато всем измаяльтяном... Здешние христиане услышали от некоего письма про твое блаженство, что здравствуешь, радости немалые исполнилися, засветивше огнь всяк в своих домах и свет учинивше по обычаю их; радовалися мысляще о твоем здравии, и дети их, собравшись играюще и бегающе но дорогам, проповедали про твое здоровье, и таковое дело зависть не малую возбуди в западных, они бо учинили славу, приехавши из града, яко представился блаженство твое безчестною смертию». Еще в письме к патриарху Досифею из Иерусалима говорится: «плачут христиане наши, неимеюще где погребати мертвых и где совершати божественную литургию, и хотят учинить бунт, только ожидают видети, что будет ипредки над ними, яко турки иерусалимские деньгами французскими учинишася змеи над нами и над християнами нашими. Приехахом и мы июля в 7 числе и от страха иудейского не обретохом никого на патриаршеском дворе ни мала ни велика, ни наместника, ни Неофита, ни толмача, ни Герасима, ниже другого толмача, только монастырь пуст, рев отцов и без начальников, только мне сказал старец Закхей, что вышли в Дамаск и пребываю яко мертв» ¹). Сам патриарх Досифей в своей «Истории патриархов Иерусалимских» об отобрании латинянами св. мест у греков в 1689 году говорит: «сколь много и сколь жестокия бедствия причинили паписты Иерусалиму, когда пришли туда с фирманом и с царским чиновником, и похитили с коварством и с насилием первенство при св. местах, требует особого повествования. А здесь кратко упомянем только о следующих их действиях: во-первых, чтобы показать себя закоренелыми и непримиримыми врагами православных, разрушили темплеон в храме вифлеемском, который в продолжении

¹) Греч. дела 7201 г. № 4.

 

 

298 —

четырех лет выстроили нам хиосские художники. Осмеивали: в презирали честный крест и святые иконы греческой живописи. В отделении напротив вв. Гроба, где патриархи разделяли святый свет, раскопали святый престол, и нашед в основаниях его ковчег с святыми мощами, взяли его себе. Потом разнесли южный слух, будто правительство повесило патриарха и чрез то привели православных в великую печаль и смущение, так что когда пришло туда от нас известие, то христиане от радости сделали в эту ночь освещение в домах своих. Оклеветали пред правительством и наместника нашего в том, будто он сделал обиду царскому чиновнику, и придумывали и другие ковы, чтоб сделать отцам зло, почему и принуждены они были удалиться в Дамаск, и были там дотоле, доколе мы из Адрианополя не прислали, туда фирмана, поставлявшаго их в безопасность, и только тогда они возвратились в Иерусалим. Во-вторых, напрасно и ложно повсюду разглашают (латиняне), будто святые места в их власти, ибо хотя в некоторых из сих мест и получили они первенство, но не полную же совершенно власть, потому что и мы светло, торжественно и, как и прежде, несравненно с большею свободою, чем паписты, совершаем в них все церковные службы, не опасаясь со стороны их власти никакого препятствия». Затем в утешение и ободрение православных Досифей заявляет: «да и то, что латиняне говорят, будто св. Гроб и святая Пещера в их власти, показывает только то, что они одни там служат, между тем как и мы, если захотим, можем служить безпрепятственно, но не делаем сего по многим и различным причинам, а особенно потопу, чтобы не подумал народ, будто мы от них не различаемся. Сверх сего сколько мы имеем св. мест, монастырей и церквей в самой соборной церкви св. Гроба и в самом святом граде и вне его, вблизи и в отдаленности; то паписты и все сборище еретиков не имеют и половины того, чем, по милости Божией, мы владеем и распоряжаемся с полною властию и произволом» ¹).

¹) Кн. 12, гл. 13. Отд. I. Июль.

 

 

-299 —

Но хотя Досифей утешал себя и православных тем, что они и теперь как и прежде могут беспрепятственно совершать все церковные службы и в св. Гробе и в св. Пещере и в других св. местах, и что они владеют в святой земле столькими церквами и монастырями, «что паписты и все сборище еретиков не имеют и половины того»; однако уступка латинянам некоторых и притом важнейших св. мест и главное: признание их первенства в св. местах, было таким ударом для Досифея, что он с 1689 года до самой своей смерти уже ни разу не был большем Иерусалиме, где теперь первенствовали и хозяйничали латиняне. Правда Досифей постоянно думал возвратиться в Иерусалим, но только тогда, когда там прекратится господство латинян, так как он был убежден, что ему скоро удастся возвратить грекам первенство в св. местах, причем он рассчитывал на помощь и содействие в этом деле России, которая, пользуясь своим политическим влиянием на Порту, должна была настоятельно требовать от турок, чтобы они возвратили грекам отнятые у них латинянами св. места.

28 апреля 1691 года прибыл в Москву слуга молдавского воеводы Марко Константинов, который привез государям «листы святейшаго иеросалимскаго Досифея патриарха». Относительно привезенной им патриаршей грамоты Марко в расспросе заявил: «тот де лист из Царягорода прислал к мултянскому воеводе святейший патриарх с племянником своим с архимандритом Хрисанфом, а воевода послал с ним, Марком; а тот архимандрит остался в мултянской земле, только де чает он, Марко, что и тот архимандрит к Москве сего лета будет ж; а о чем тот лист к великим государем святейший патриарх писал, того не ведает, а словесно наказывал ему архимандрит тот великим государем бить челом, чтоб изволили великие государи призрит милостиво, дабы в Иерусалиме святая церковь и Гроб Господень не отдана была от турок французом, а быть бы ей но прежнему у святей-

 

 

300 —

шаго Иерусалимского патриарха, а о ином де ни о чем с ним не приказано ¹)».

В грамоте к царям, писанной в ноябре 1690 года, Досифей кратко излагал всю историю обладания греками св.

¹) Племянник п. Досифея архимандрит Хрисанф, посылая с патриаршими грамотами в Москву Марко Константинова, дал ему следующую рукописную инструкцию: «Господине Марко Господь да поможет тебе! Как дойдешь туда с Богом, ты смотри обо всем там радей. Говори гетману, как доведется, чтоб и он радел о том деле. Скажи ему, что должен он радеть, потому что ходя они войною на Крым не учинили ничего, и гневаясь за сие дело визирь отдал святые места французам по наговору ханскому для того, что мы единоверцы с ними. Скажи ему, что буде изволят великие государи, то дело сделается, потому что вельможи турецкие не позволили было тому делу быти, только один хан и визирь то учинили, гневаясь за то, о чем выше писано. Говори иеромонаху Тимофею (разумеется чудовский иеромонах Тиимофей начальник московского греческого типографского училища) и архимандриту, буде есть там, чтоб они били челом великим государем о радении и запросах относительно святых мест, буде пойдет посол отселе или оттуда сюда, и буде здешние не совершат то дело, и мир с ними б не чинить. Говори им и о том доложить, что если не будут о том деле радельщики, грех им в том будет, потому что из-за них отдали те святые места за то, что ходили войною на Крым, и хан наипаче того ради наущал отдати французам, гневаясь на них. Скажи им и то, что здесь боятся их и учинят по воле их. О том же деле и патриарху говорили бы они, чтоб и он прилежно радел пред великими государями, дабы всеконечно сие дело совершилося для вечные их памяти. Говори пм и о том сказать: что буде пойдет посол отселе и учнут великие государи просить святого Гроба и святых мест, а посол скажет, что то дело записано в запросах их и им отвещати, что тогда еще о том не ведали, а проведала после того. Говори им, что на патриаршеских грамотах на обертке подлинная его печать для опасения в пути. Что прикажут тебе поп Тимофей и архимандрит, так и делай и принеси к нам письмо от попа Тимофея. Смотри возвратися с опасением и возможно скорее. Скажи, чтобы сие дело было зело тайно и никто б про то не ведал, что патриарх туда писал, но что они, сами от иных о том слышали. Так же и греки б торговые, которые выезжать будут оттуда, чтоб ничего о том не ведали. Извести им, что истинно подлинно, буде великие государи изволят всяким радением, отдадут нам паки святые места. Последнее скажи, что, хотя и мир не учинит, надобно им сказати (туркам), что наипаче за то дело (т. е. ради святых мест) мир не учинитца, и святый Бог да проводит тя благо. Хрисанф архимандрит».

 

 

— 301 —

местами в Иерусалиме со времени завоевания его арабами, стараясь доказать исторически, что законными и всегдашними обладателями св. мест были только греки, а не армяне или французы. В древнее время, именно в 636 году, повествует Досифей, когда Омар взял Иерусалим, хота, арабы и учинили великия беды церквам православным, однако же во всех церквах православные монастыри и церкви «имяше первенство и честь», благодаря заботам и особым ходатайствам византийских императоров. Так продолжалось до 1097 года, когда французы овладели Иерусалимом, из которого они были изгнаны чрез 85 лет, а потом в течении некоторого времени Иерусалим непеременно переходил то в руки арабов, то в руки французов. В тех случаях когда Иерусалимом овладевали арабы, византийские императоры посылали арабам дары, ради которых арабы «давали покой святым местам и церквам и православным христианам». Так продолжалось до 1350 года, «когда всеконечно изгнали французов арабы от всея Палестины и Финикии», при чем арабы, чтобы французы не пришли и не укрепились вновь в Палестине, разрушили стены Иерусалима, Гавы, Аскалона, Кесарии, Птолемаиды и пр. В 1350 году, когда французы окончательно были изгнаны из Палестины, византийский император Андроник Палеолог «посылал к арабам скорое посольство с великими дарами», благодаря чему «православные в Иерусалиме паки держали святые места, монастыри и церкви с великим покоем». Точно также и прочие Палеологи, даже до 1453 года, «всегда тешили салтанов вавилонских, Египта и Дамаска», благодаря чему православные в Иерусалиме держали церкви свои с миром. После же взятия Константинополя турками «ослабели христиане православные в Иерусалиме, не имеюще никово заступника и помощника», чем поспешили воспользоваться французы, которые «взяли лукавством и подарками церковь святый Сион и поселились там». Когда султан Селим в тысяча пятьсот двадцатых годах отнял Иерусалим у египтян и переделал в мечеть Сионскую церковь, отняв ее от французов, то последние обманули грузинцев множеством денежным и взяли от них, внутри Иерусалима,

 

 

— 302 —

монастырь св. Иоанна Богослова и поселились там». Однако по взятии Иерусалима Селимом «паки печали оживати греки», особенно при патриархе Германе, при котором султан Сулейман построил нынешния Иерусалимския стены, определил по скольку денег платить христианам, приходящим поклониться св. Гробу, и «дал паки честь и власть патриарху греческому кир Герману». При патриархе Софроние король французский прислал в Иерусалим 12,000 червонных золотых и взял св. Голгофу, чему не мог воспротивиться п. Софроний ради своей бедности. Хотел было он отправиться в Москву, когда там был Константинопольский патриарх Иеремия, но пришедши в мултянскую землю от тогдашнего воеводы получил 6000 червонных, которыми и откупил половину Голгофы. После французы, благодаря новому подкупу, захватили св. Пещеру в Вифлееме, но патриарх Феофан. побывав в Москве и получив там довольную милостыню, «осилил французов при салтане Мурате и взял все св. места от французов в 1631 году». Правда в 1633 году визирь Байрам паша взял с французов 80,000 ефимков и опять отдал им все св. места, но патриарх Феофан в 1635 году «к тому же султан Мурату вышел и бил челом имянно», почему султан «дан патриарху суд с французы в диване, в царском судилище, и паки оправдал патриарха, и отдал ему их (св. места) с крепким правилом». В этом судьбище Феофану помог волоский воевода Василий, который дал Феофану милостыню сначала 45,000 ефимков, а потом послал еще в Иерусалим 42,000 червонных золотых. После этого хотя православные в Царьграде и Иерусалиме «многие обиды терпели повсядневно», однако св. места всегда оставались за греками, не смотря ца все старания армян и особенно латинян завладеть ими. Патриарх Паисий в 1657 году судился в царском диване с армянами и победил их. В 1663 году, когда турки были побеждены на реке Рабе, посол «паповенчаннаго цесаря» просил св. места, но турки отказали ему. В 1673 году прилежно просил святых мест посол французский, но и ему отказали и даже «с укоризною». Но тот же «проклятый посол» пошел в Иеруса-

 

 

-303

лим, чтобы силою завладеть св. Гробом, а так как Православные ему противились, то он убил одного греческого старца, вследствие чего турецкое правительство вызвало его в Константинополь, где ему визирь дал суд с греками, после которого издал крепкий указ и утвердил, чтобы все святые места были за грехами. Это решение состоялось в 1675 году. После приходили в Константинополь послы от французов, венециан, генуезцев, от поляков и все в совокупности просили святых мест, но турки отстранили эти притязания, несмотря на то, что послы французские не раз предлагали туркам и подарки и помощь против венециан и немцев за уступку св. мест. Конечно приходилось в этих случаях тратить грекам большие суммы денег, вследствие чего Иерусалимский престол впал в большие долги, но они утешались тем, что св. места находятся в их руках. Но вот в прошлом 1689 году снова явился в Константинополь французский посол и заявил, что французы будут всячески помогать туркам вих войне с немцами, и не положат оружия до тех пор, пока немцы не заключат с турками мир и не возвратят им всех отнятых у них государств. Визирь, по выражению Досифея, «обои уши свои к слышанию слов посланника приклонил», однако турки и теперь еще не решались отдать св. места французам по двум причинам: «чести ради государства своего, потому что все народы били челом им, чтоб пропускали поклонитися св. местам; а вторая причина, что боялися, буде возмут те святые места от православных, чтоб не устремилося ваше державнейшее и святое царство на них войною», так как всякий раз, когда западные просили себе св. мест «всегда советовали злешние турские вельможи и говорили: что смотрите, не разбудите москалей, которые спят добро». Однако ныне турки все-таки отдали наконец св. места французам по совету крымского хана. Впрочем, французы «не взяли всего, токмо св. Гроб и Пещеру рождения Христова и половину Голгофы», чем они по временам владели и ранее. Но кроме этого они теперь еще взяли: «всю церковь св. Вифлеема и один свод внутри св. Гроба, где мы подавали святой свет, и

 

 

— 304 —

обретение честного креста: «Я вышел в диван, сиречь в судилище салтанское, рассказывает далее Досифей, и на лицо визирю говорил тма речей: что желал лучше умерети, нежели видети толикое зло к православному роду. Однакожде визирь мне никакого зла не учинил и ни. в чем не безчестил, только слов моих не слушал». В конце концов визирь все-таки дал указ отобрать св. места у греков и передать их французам. С таким указом послан был в. Иерусалим ага, с которым отправились и французы и отобрали у греков св. места, причинив им такие беды, «что когда персы и арабы взяли Иерусалим столько беды не учинили».

Рассказав историю владения св. местами и доказав историческое право греков на обладание св. местами, Досифей в заключение пишет, что так как он узнал о намерении государей заключить мир с турками, к которым ради этого отправляется русский посол, то он и послал настоящую грамоту государям, «дабы ваша держава выразумели сие дело подлинно и, буде приидет посол, что бы было и сие дело между иными нужными предложениями и запрос о тех святых местах, и чтобы писано было на письме особно». Досифей выражает надежду, что турки могут отнять св. места у французов, так как последние не исполнили тех многих обещаний, какие они ранее надавали туркам, почему многие разумные люди в Турции говорят теперь: «худо учинил нынешний визирь, что дал власть над святыми местами французу, потому что французы и без того б вели войну с немцами, с которыми они воюют не по любви к туркам, но нужды ради своей». В виду этого Досифей обращается с таким воззванием к царям: «понеже преблагий Бог, Царь царствующих, поставил на земле божественным своим промыслом (вас) единых православных царей и самодержцев, вам убо и подобает подвизати ся в настоящем деле всяким образом, якоже и Великий Константин с Сиваром царем персидским, и потом Малый Феодосий, и Лев Великий, и Анастасий, и Устин, и Устиниан, и Маврикий и иные многие учинили великия и многия войны православных ради». По

 

 

— 305 —

примеру их Досифей советует и русским государям «покинуть мир с турками», буде они не послушают ходатайства царей о передаче св. мест грекам, и турки в виду такой угрозы уступят, так как цари «будут просить дела правдивого, в котором и самой их веры ученые люди будут вас оправдать», Что же касается того, в какой форме следует сделать об этом деле представление турецкому правительству, то Досифей предупредительно прилагает к своей грамоте к царям и письменный образец того, в каком роде должна быть послана грамота от государей к турецкому правительству относительно св. мест. В этой образцовой грамоте Досифей советует выставить пред турецким правительством прежде всего тот факт, что Омар, взял Иерусалим не от армян и французов, а от греков и грекам же отдал все св. места, что после Омара утвердили и последующие владетели Египта, Вавилона и Дамаска, указы которых существуют и до ныне в Иерусалиме в греческих руках, так что греки всегда считались единственными законными владетелями св. мест и после того как Иерусалим перешел в руки турок. Сами турецкие султаны не раз решали споры из-за обладания св. местами между армянами, латинянами и греками в пользу именно греков, как это видно из фактов, которые Досифей перечислял в том же виде, как они уже были им пересказаны в его грамоте к царям. Указав потом на последний незаконный захват французами св. мест, цари, по проекту Досифея, должны были писать турецкому правительству: «еслибы держали вы сами те места и поклонялись тем местам ваши, не было бы нам никакого дела, потому что божественная воля так изволила, чтоб вы владели теми местами; но чтобы отдать их французам и дозволить, им владеть ими, — сие разсуждается у нас непристойным и: нестерпимым, потому что противно и Богу и прежнему порядку, постыдно сие и являет слабость, ибо можно ли выдать чужим такое место, ради которого турки почитаются; от иных многих и уступка которого французам принесет подданым обиду, а древниим султанам вашим, честным мужам, стыд? потому что они поставляются ни во

 

 

— 306

что и трудно будет верить договорам и присягам вашем, когда преступаете те деда, которые укрепили и указали многажды древние ваши, коих дела подобает держать и укреплять кровию вашею».

Государи отвечали Досифею особою грамотою, в которой между прочим заявляли: «слышав о отлучении от восточного нашего благочестия святых мест и о раззорения вашем, по премногу а жалостно поскорбели есмы, и имеем попечение неотменное и молим Господа Бога, дабы Изволил от таких бед и печалей милостиво вас освободити и паки те святые места вашему блаженству вручити. А когда и у нас неликих государей, нашего царского величества, дойдет с портою и Крымом до мирных договоров, и тогда мы великие государи, наше царское величество, при помощи Божией о тех о всех во Иерусалиме святых местах, чтоб по-прежнему вашему блаженству отданы были, говорить и в запросы писать и притом стоять повелим, по письменному желанию блаженства вашего». Государи привели свое обещание в исполнение. «В 1692 году по приказу великих государей посланы в крымскому хану с Василием Айтемировым на чем миру быть статьи, а в них при иных во второй статье написано: чтоб салтан турский в Иерусалиме Гроб Господень и прочия святые места, которые у греков отняты ныне, поволил по древним салтанским привилиям держать по-прежнему им грекам, потому что исстари те св. места они держали. И великим государем ив Крыму писал Василий Айтемиров, что ближний ханов человек Алиш-ага о второй статье ему говорил: тот-де Гроб Божий в салтанской области, а не в их, и отдан французам при разорвании мира со стороны царского величества, потому что король французский учинил туркам против цесаря помощь, и того для взять его у французов немочно» ¹).

В сентябре того же 1691 года, с греком Димитрием Юрьевым Драко, Досифей прислал государям новую грамоту о св. местах, писанную от 18 марта 1691 года.

¹) Греч. дела 7199 г. № 31, 7201 г. № 4. Прил. № 1.

 

 

307 —

Она вызвала была опасением Досифея, что первая его грамота, посланная в Москву с Марком Константиновым, почему либо могла не дойти до государей. Изложивши историю владения св. местами, как она изложена была в предшествовавшей грамоте, сказавши опять как и что государи должны писать турецкому правительству о св. местах, Досифей между прочим пишет, что визирь по той причине отдал св. места французам, «что москали пришли воевать Крым», что это сделано собственно «для досады» москалям, тем более, что пришел крымский хан и сказал, «что от сего времени от москалей никакого попечения не должны иметь, он хан в том порука». Затем Досифей сообщает: «народ турецкий все кричать, что москали были смирны, а ныне для ради Иерусалима войну начнут за то, что визирь взял у греков Иерусалим». В заключение Досифей так взывает к государям: «вы ныне, божественные самодержцы, будучи такие заступители православные христианские веры, и оставите святую церковь попратися, — какая вам похвала будет? Буде хочете послать сюда своего посла, то надобно просить прилежно и таким обычаем: буде вас не, послушают, то и миру не для чего чинити, и нетокмо мир чинити, но и войну начата надобно и не малую, потому что Феодосий и Устиниан и прочие цари великия войны вчиняли на персов для ради православия, и сам Ираклий взял из Персиды и превез Честного, креста древо. Кольми паче вам надобно творити подобное, которые во всем подобны тем силою и благочестием. А буде станете предлагать о святых местех и они вас не послушают, а вы тогда умолчите и мир с ними учините, то лучше ничего не предлагайте, потому что они станут разумети, что нет у вас о Иерусалиме попечения, и тогда во веки святыми местами завладеют французы и мы впредь невозможен никакое челобитье о том на французов подавати. Токмо буде хочете предложити о Иерусалиме и буде они не послушают, и вы миру не чините, но еще и войну начните, а буде вы о том предложите и они вас не послушают, и вы умолчите, лучше ныне ваше молчание... Александр Великий не для ради Бога, но для

 

 

— 308 —

ради однородных своих на персов великую войну сочинил,— а вы для ради св. мест и единого православия, для чего не бдите и не труждаетеся и не отгоняете от себя злых соседей, которые современен будут вам великие враги?.. Досаждая вам отдали Иерусалим французам и вас ни во что не ставят. Смотрите, как смеются вам: ко всем государям послали грамоты, что учинился новый салтан, а к вам не пишут ничего: раззорили Украйну и учинили с вами мир и ни в чем постоянства не показали; они думают, как умножатся в Подолии, поднять на вас поляков и татар и воевать вас день и ночь. Татарове горсть людей, а похваляются, что имеют у вас дань; сего ради как татарове подданные туркам, так и вы потому ж подданные им. Многажды вы хвалилися, что хотим сделать то да другое, а всегда являлись только слова, а дела не явилось ничего. Ныне время, когда все христианские государи восстали... бдите, труждайтесь, радейте... А вы молчите и не делаете ни Богу ни человеком годное, а как станете делати и мир царству вашему причините и во всем мире славу и честь получите, а народу православному великую помощь окажете и наконец в царствии небеснем будете равноапостольнии» ¹)

В новой грамоте государям от 2 сентября того же 1691 года Досифей снова пишет о св. местах: «даем вам ведомость, что многие из здешних вельмож удивляются и говорят: как терпит о Иерусалиме Москва и ни в чем не подвигнется ни молением, ниже силою?.. Уповаем, что ваше прошение о св. местах исполнят, потому что ничего нового не просите, только, чтобы они были как прежде, и не просите сами владеть ими, а чтобы они оставались под властию греков по-прежнему, ибо греки их подданные и оттого не будет никакого безчестия их царству». Извещая затем государей, что послы английский и голланский усиленно хлопочат о заключении мира между турками и немцами, Досифей пишет: «хотя немцы, англичане и голландцы не любят французов и рады были бы безчестию их, но о

¹) Греч. дела 7200 г. 1.

 

 

— 309 —

святых местах может случиться, что папа будет писать и ходатайствовать у немцев, чтобы и они просили, дабы не нарушен был тот указ, который выдан был французам, и если так случится и напишется в договорах с немцами, трудно будет то дело изменить. Сего ради даем вам ведомость, чтобы учинили рассмотрение в том деле, как Господь Бог вас просветит... Святое державное ваше царствие, будучи страшно и грозно и крепко, для чего терпите такое безчестие в православной церкви, наиначе когда здешняя страна трепещет и боится единого вашего честного, имени? Мы исполнили нам должное, а Богом венчанныя и преславныя и святые ваши главы, имея о том известие, сотворите полезное, как все могущие с Богом совершить» ¹). В новой грамоте, писанной 28 июня 1692 года, Досифей извещает государей, что он на свое ходатайство о св. местах получил грамоту государей, посланную с Марком Константиновым и заявляет затем, что он Досифей «и прочих великих престолов великия кафолическия церкви председатели» убеждены, что о св. местах «всеконечно радети будет святая ваша держава, «имея приклад приснопамятных самодержцев православных, которые и словами и делами и великими многодетными войнами потщалися, во еже держатися св. местам у православных,—которых ни в чем не менее вы, но наипаче превосходит святое ваше царствие, понеже боятся вас и трепещут язычные и, на себя вашего нашествия бояся, шатаются,—которое да устроит Бог и на деле им видети, дабы пришли они в чувство, чтоб и поневоле учинили годное и правдивое православным, понеже варвары иным обычаем не исправляются, токмо искушением крепчайших себя, которые и ныне, не возмогая иное что делати, притворяются, будто не имеют попечения от страны вашея». В заключение Досифей выражает надежду, что цари окажут о св. местах

¹) Греч. дела 7201 г. № 13. Эта грамота прислана была в Москву гетманом Мазепою только 7 янв. 1693 г., так как везший ее грек купец дорогою умер и она после найдена была между его товарами.

 

 

310 —

«радение как подобает», так что это дело получит добрый конец ¹).

Так посылал Досифей одну грамоту за другою государям, всячески убеждая их, чтобы они энергичной решительно. настаивали пред турецким правительством о возвращении грекам св. мест, так как турки, уверял, он, несомненно уступят настояниям русского правительства, особенно если оно свои требования о св. местах подкрепит угрозою войны, в случае их неисполнения. Но посылкой одних грамот Досифей не ограничился. Он решился отправить в Москву свое доверенное лицо, которое бы лично и обстоятельно разъяснило в Москве положение дел о св. местах, побудило бы русское правительство на более скорый и энергичный образ действий пред турками. Таким доверенным лицом Досифея, отправившимся в Москву, был его родной племянник, архимандрит Хрисанф, сделавшийся потом преемником Досифея на Иерусалимской кафедре.

13 ноября 1692 года архимандрит Хрисанф прибыл в Москву и представил грамоту Досифея государям. В ней он заявлял, что несмотря на великие мятежи от еретиков, учиняемые ими в Иерусалиме, несмотря на великие происходившие от того расходы, он никогда не посылал в Москву просить о помощи. Но теперь он не может не молить о помощи чрез своего посланного, «первое потому, что пришел он (патриарх) в такую крайность, что если не учинится помощи от их святого царствия святому граду, то дойдет до последнего раззорения, ибо все места, откуда притекала к нему помощь, раззорились и он лишился всякой помощи. А второе: так как случилась от еретиков напасть и взяты у православного народа, святые поклоняемые места, то нет иной надежды на исправление их дел, как от царской державы, ибо цари, после Бога, суть главы и отмстители православных. Третие, есть и иные нужные дела, касающияся пользы всей кафолической веры и церкви и благосостояния святейших патриарших престолов

¹) Греч. дела 7201 г. 1.

 

 

— 311

и, просто сказать, греческих народов». В виду этого Досифей и посылает к государям в качестве, так сказать, чрезвычайного посла своего племянника архимандрита Хрисанфа) вручившему памятную записку, коротко перечисляющую те дела, о которых Хрисанф должен донести государям словесно и более пространно. В этой записке относительно св. мест заключались следующие статьи: а) «объявить и довести всякими способами как случилось, что взят был св. Гроб и отдан латинам. б) Что не только св. Гроб отдали латинам и половину Голгофы и Снятие со Креста и святую Пещеру Рождества Христова, но и церковь св. Вифлеема и иные многия, в) Какие злодеяния и раззорения учинили поганцы, угождая еретикам, г) Супостаты наши какие употребили средства, чтобы совершить все вышеписанное. д) Он же объявит подлинную причину, почему поганцы учинили волю султанов наших ныне, а не прежде сего, т. е. что дали именно теперь латинянам св. места, о коих они много раз у них просили чрез различные посредства и искушения, е) Объявит в какое состояние привели поганцы православных, и наипаче после отдания св. мест какие беды учинили старцам и монастырям и, просто сказать, всей вообще восточной церкви, ж) Объяснит в какой скудости и нужде обретается св. Гроб ради таких злых случаев и какие еще учинились в нынешние времена, от которых мы лишились всех прежних способов и приближается последнее раззорение св. матери церквей, з) Поелику предстоит нам подвиг о благочестии и о церкви, ради коего мы готовы пролить и кровь нашу, да спасется невредимо светильник православия и никаким образом да не одолеют его врата адовы, по благоволению Господа нашего И. Христа, которое воздвигло нас к сему делу и просветило,—мы приказали объявить и о тех способах, чрез которые можно возвратить св. места с помощью Божиею, также и для сохранения и приращения православия чрез державнейшее и непобедимое ваше царствие, и) Архимандрит объявит также, что два государства православных т. е. валахское и мултянское всегда были помощью и утешением для монастырей и патриархов и, просто сказать, основанием

 

 

— 312 —

их и утверждением, и во всем словом и делом подавали скорую помощь общей нашей питательнице восточной церкви, которая состоит из четырех патриарших престолов и трех архиепископств: ахридского, кипркого и пекского, но и они в такое пришли состояние, что, в настоящие злые случаи не только не могут пособить или утешить по древнему и благословенному обычаю, но и сами себе требуют помощи и утешения, чтобы не совершенно оскудеть, и) Он (Хрисанф) будет подвизаться и посольствовать не только со стороны нашей, но и от здешних братий наших, поелику божественный Промысл вознес вашу святую державу на такую несравненную степень и такое превосходство самодержавия, и сотворил оное явным и славным, крепким и необоримым во всей вселенной, а дела ныне пришли здесь в такое опасное состояние, что если не исправлены будут, то придут в совершенное раззорение. Поелику предстоит подвиг благочестия ради и сам Бог, сделавшись человеком, излиял за нас святую кровь свою, то имеют обязанность святые и Богом венчанные цари явиться общими благодетелями наипаче оборонителями православных, отмстителями за сущих в православной вере и просто сказать, поборниками и хранителями кафолической святой Христовой церкви, помощниками и обновителями христианства и православия».

30 января 1693 года архимандрит Хрисанф давал словесные показания в Посольском Приказе относительно Иерусалимских дел, и затем подал думному дьяку Емельяну Украинцеву письменное объяснение на приведенные выше статьи Досифея. Эти объяснения Хрисанфа мало, однако прибавляют новых данных к тем сведениям об отобрании св. мест у греков, какие уже ранее сообщены были в грамотах самого Досифея. Только в некоторых отдельных случаях он дает более подробные сведения. Так на первую статью—о том, как случилось, что св. Гроб отдан был латинянам, Хрисанф сделал такое заявление: «французы подарили нынешнему хану 10,000 червонных и сукна дорогого 2000 аршин, рейс-ефендию 25,000 ефимков, кегаю, или дворецкому визирю, 15,000 ефимков и

 

 

-313 —

ближнему его человеку 10,000; а самому визирю и иным великим людям хотя и не ведомо сколько, однако гораздо больше вышереченнаго». На статью, которою Хрисанфу повелевалось выяснить подлинную причину, почему именно в настоящее время турки отдали св. места латинянам, он заявил: «всегда короли католические вообще и каждый особенно старались, чтобы св. места были взяты из рук православных, — иногда силою денежною, иногда же посольством от цесаря и королей французского и польского, от венециан и от прочих, однако и слышать не хотели турки о том деле. Ныне же турки учинили по воле французского, вышереченной ради причины (так как французы обещали помогать туркам в их войне с немцами) и оттого, что турки чаяли и чаят, что те святые места держат святые самодержцы. Сего ради, когда просили св. места сии прочий короли, то никогда не учинили по их воле как потому, что было против закона их веры, так и оттого, что боялись великих государей. А ныне, как пришли в нужду и притом войска самодержцев пришли под Крым, нашли годную причину французы и говорили: видите, что и москали ваши неприятели, а мы вам помощники. Так как французы имели на своей стороне близких людей визиря и самого хана, то и склонились турки учинить по воле французской. Если бы войска православные вовсе не приходили под Крым, или бы, пришедши, одержали победу, не были бы отданы св. места, потому что боялись сего дела нечестивые. А как увидели, что два раза возвратились не совершив ничего, тогда ни во что поставили их и для того и отдали». Затем Хрисанф опять заявляет: «явно то, что ради ненависти учинили турки сие дело—отдали св. места, потому что в подозрении бывают у нечестивых православные, и оттого рады всеми способами искоренить их, посему после нашествия православных войск на Крым, положили тяжкую дань на монастыри и на старцев,—дело, которое против их веры и ни от кого не начиналось ни от француза, ни от иных, только от самих турок.

Таким образом неудачный поход русских войск на Крым, по мнению Досифея, не только вызвал отнятие у

 

 

— 314 —

греков св. мест, но и новые разорительные налоги со стороны турок на православные монастыри, вследствие чего Иерусалимская патриархия пришла в крайнее обеднение и не находит более средств выдти из своего бедственного положения. Всех обычных расходов, заявлял Хрисанф, св. Гроб производит более чем на 25,000 рублей ежегодно, кроме расходов чрезвычайных, которые также не малы: паши Иерусалимские и визирь берут сколько хотят, особенно в последния смутные времена. Они, пользуясь ссорами греков с французами, удобно находят теперь поводы грабить греков. Прежде св. Гроб еще мог справляться с подобными расходами благодаря отчасти милостыне греков, а, главным образом благодаря волосскому и мултянскому воеводам, в областях которых имеются многие принадлежащие Иерусалимской кафедре монастыри с богатыми вотчинами, но, что главное, сами воеводы нередко помогают Иерусалимским патриархам значительными суммами. Но в настоящее время в виду войн турецкой, немецкой, польской и татарской все эти источники иссякли и св. Гроб находится в безвыходном положении. В виду этого патриарх Досифей молит «дабы явлена была ему некая царская милость, достойная их величеств, которая могла бы пособить св. Гробу». Кроме денежной милостыни Досифей просил чрез Хрисанфа, «чтобы святые цари приказали сделать четыре лампады серебряных, дабы одна была над святым Гробом, где кувуклий, а другая над Снятием со Креста, третья — над святою Голгофою и четвертая — над святою Пещерою,—и просит о том наипаче для того, чтобы слышано было во всем мире и во всех королевствах, что есть попечение православных царей о св. Гробе Господнем».

От имени Досифея Хрисанф указал и те способы, которыми, по мнению Иерусалимского патриарха, можно православным возвратить св. места. Способ первый: «буде есть намерение православным царям продолжить войну с турками, то в нынешнее время лучше о том помолчать, а после победы, которой чаем, если что-либо станут просить святые цари, турки конечно исполнят, и тогда между иных дел и сия статья предложится. Второй способ: буде

 

 

315 —

не продолжится война, хотя бы таким образом просить у них о том деле, что если не возвратят св. места православным, то не заключите с ними мира, хотя бы турки и привяли все прочие статьи, посланные от св. самодержцев; потому что если без угрозы войны иным способом станут просить те св. места у турок и они не послушают, то уже не останется никакой надежды. Надобно о том деле промышлять так, чтобы начинание его совершилось без замедления, потому что может случиться, что мир будет заключен между турками и немцами, и тогда св. Гроб у турок будет просить и цесарь, и если св. места написаны будут в договорах, то уже после трудно будет приступиться к тому делу для православных самодержцев. Сего ради приказал мне блаженнейший мой владыка, дабы я по нему делу радел взять совершенный и верный ответ от святых самодержцев, какое их святое намерение, дабы и он знал, как ему поступать, ибо дело сие должно вести осторожно, а если окажется нерадение, то уже никогда нельзя ожидать исправления—и будет это тяжкий грех». Далее Хрисанф заявляет, что турки обязательно исполнят требование русского правительства о св. местах, если оно будет сопровождаться угрозою разорвать мир: «первое от того, что святое величество просит о деле древнем и праведном, а не новом, ниже не праведном; второе, ибо и сами знают, что напрасно отняли у нас св. места; третие, сами говорят: как не явился никто из Москвы о том деле ходатайствовать? четвертое, если мир заключится с цесарем, французы уже не будут иметь приступа к туркам о том же; пятое, наипаче и то, что Бог нам помощник». Цесарь, по заявлению Хрисанфа, предлагал было разрешить спор таким образом, чтобы св. места по временам держали греки, а по временам паписты, но патриарх решительно отказался от такой сделки, так как св. места всегда принадлежали только грекам. В заключение своим объяснений Хрисанф заявил: «об отдании и получении св. мест весьма молю, чтобы крайнюю употребили осторожность и дали бы указ и ответ, чтобы я мог писать к свя-

 

 

— 316

тейшему, дабы он или подождал еще, или искал бы иного способа, как Господь Бог наставит».

Архимандрит Хрисанф обращался с особою челобитною и к патриарху Адриану, умоляя его подвигнуть царей на освобождение св. мест из рук латинян, так как св. места, замечает Хрисанф, были отняты у греков между прочим и по вине русских: «понеже убо идоша воинства ваша на Крым, и сего ради подвиже хан царского наместника и сотвори сия, яже сотвори» ¹).

5 марта 1693 года Хрисанф позван был в Посольский Приказ, где ему от имени государей было сказано следующее: «что им великим государем по письмам святейшаго патриарха и по ево архимандритову словесному доношению о всем известно; и великие государи слыша о отлучении от восточного благочестия св. мест во Иерусалиме и о раззорении тамошнем христианском, не помалу поскорбели и имеют свое государское попечение и Господа Бога молят, дабы изволил от таких бед и печалей святейшаго патриарха и всех тамошних и благочестивых христиан свободить, и паки те св. места ему святейшему патриарху и христианам вручить. А когда у них государей, у их царского величества, дойдет с турским салганом и с крымским ханом до мирных договоров, и тогда они великие государи, при помощи Божией, о тех о всех во Иерусалиме св. местах, чтоб по-прежнему ему святейшему патриарху и греком были отданы, говорить и в запросы вписать то повелят по-прежнему и по-нынешнему ево святейшаго патриарха желанию. И о том бы их государском о тех св. местах попечении и намерении ко святейшему патриарху он, архимандрит, писал заранее, прежде своего с Москвы поезду. Да и о том бы ко святейшему патриарху писал же, чтоб и он святейший патриарх о привращении себе тех же всех св. мест Иерусалимских у тамошней власти и с своей стороны домогался ж всякими способы и образцы, как возможно и как наперед сего

¹) Рукоп. сборн. СПБ. синод. библиотеки № 473, л. 404—408. Рукоп. незанумерованный сборник библиотеки Моск. Духовн. Академии.

 

 

— 317 —

тамошние христиане греки о тех св. мест и о иных своих делех там промышляли, и радение свое при помощи Божией чинил, елико воля Его святая в том ему да поможет. А своего великих государей жалованья указали они, великие государи, к нему, святейшему патриарху, с ним, архимандритом, послать милостыни соболями на тысячу рублев. Дано евож святейшаго патриарха прошению указали они, великие государи, сделав послать с ним же архимандритом во Иерусалим ко святым местам: ко Гробу Господню лампаду золотую в 250 золотых червонных, да три лампады серебряные, и в том числе одну во святую Пещеру, другую ко Снятию со Креста святаго тела Спасителя нашего Иисуса Христа, третью во святую Голгофу, весом по 10 фунтов лампада» ¹).

Архимандрит Хрисанф немедленно сообщил Досифею царский ответ на его просьбы относительно св. мест, почему Досифей в том же 1693 году от 9 августа писал государям благодарственную грамоту за их внимание к его просьбе, которую они благоприятно выслушали, скоро при-

¹) На лампадах были такие надписи: «на золотой, что ко гробу Христову: Твоя от твоих Тебе Христе царю приносим, нас ради во гробе сем погребенному, лампаду сию верные царие Иоанн и Петр Алексеевичи, России всеа самодержцы; Ты убо родителей наших упокой и нас и царство сохрани, победы даяй на супостаты. Лета 1693 году». «На серебряной что на Голгофу: Свет невечерний сый Христе, свет ти приносим — лампаду сию на лобном месте распятому, Тобою избраннные, Тобою скиптры российские правящие царие Иоанн и Петр Алексеевичи самодержцы; Ты же родителей наших упокой и царство наше соблюди от всякого обстояния. Лета 1693 году.» «На серебряной, что на Снятие со Креста: Что ти принисем Христе Царю, иже по снятии со Креста от Иосифа погребенному, токмо непреступному свету свет чрез сию лампаду, Тобою царствующие Иоанн и Петр Алексеевичи, всеа России самодержцы, моляще на супротивные победы и православному жительству приращения и соблюдения. Лета 1693 году». «На серебряно, что к вифлиемской Пещере: Иже в пещере рождьшемуся Ти Христе Царю и свет пастырем, светило же волхвам новоявленное воссиявшему, светило аще и малое приносим, на Тя уповающия верные цари и самодержцы всеа России Иоанн и Петр Алексеевичи; Ты же твоим рабом подай тишину и здравие и христолюбивому жительству утвержение. Лета 1693 году.»

 

 

— 318

няли, царски выразумели, боголюбезно рассудили и совершили ¹).

1 января 1694 года государи послали от себя Досифею особую грамоту, в которой они повторили все то, что уже ранее словесно было сказано архимандриту Хрисанфу т. е. что когда начнутся мирные переговоры с турками, то русское правительство предъявит к ним требование о возвращении св. мест грекам. Однако вскоре исполнить это обещание русское правительство не могло, так как начались известные азовские походы, сопровождавшиеся взятием у турок Азова, так что только в 1699 году в Турцию отправился русский посол, думный дьяк Емельян Игнатьевич Украинцев, для обращения заключенного в Карловиче с турками двухлетнего перемирия в прочный мир. В тайном наказе, данном Украинцеву, именно в двадцать пятой статье наказа, говорилось: «ему ж посланнику, будучи у салтана или у везиря в пристойное время при иных делех говорить, чтоб вселенским патриархом и всем благочестивым христианом греческого закона была в вере свобода, и Гроб бы Господень и церковь Иерусалимская была отдана по-прежнему им грекам, как бывало исстари, да и дань бы с них новонакладная, а наипаче с монастырей, была-бы сложена, и вольно б было русским людям и бельцам ходить ко святым местам в Иерусалим и в Синайскую и во Афонскую горы, и говорить о том по возможности смотря по делу. И буде салтан учинить того не похочет, и учнет везирь и ближпие люди говорить, что есть ли царское величество завоеванных городов не уступит, и салтан велит у греков Гроб Господень и церковь Иерусалимскую вовсе отнять и веру греческую искоренить, и посланнику говорить: в воле то Салтанова величества, греки подданные ево, что он хочет, то с ними и учинит; а отдачею завоеванных городков тем грекам не пособит, токмо своих погубит салтаново величество; а те св. места исстари всегда были у греков, а не у иных народов, и прежние салтаны их в том

¹) Греч. дела 7201 г. № 4.

 

 

319 —

не теснили, и если то будет вновь утеснение, и мздовоздатель за всякие обиды есть Всемогущий» ¹).

Таким образом наше правительство, согласно заявлениям патриарха Досифея, поручило послу Украинцеву хлопотать пред портою, чтобы св. места в Иерусалиме опять были отданы грекам, и чтобы вновь наложенная турками дань на христиан и особенно на монастыри была уничтожена. Правда русское правительство несколько отступило в своей инструкции послу от требований Досифея: в своих грамотах государям он энергично настаивал на том, чтобы при переговорах с турками о мире, статья о св. Гробе поставлена была первою, и что если бы турки отказались возвратить св. места грекам, то следует прервать с ними все дальнейшие переговоры о мире и пригрозить им новою войною. Инструкция же повелевает послу говорить султану и визирю о возвращении св. мест только «в пристойное время,» «при иных делех», не употреблять в этом деле особенной настойчивости, а тем более угроз, и из-за отказа султана по этому делу мирных договоров не разрывать,—посол должен был только просить султана оказать справедливость своим подданным грекам, с которыми он вправе впрочем поступать как ему угодно.

Исполняя данную правительством инструкцию посол Украинцев, представляя порте те статьи, на основании которых русское правительство готово было заключить с нею мирный договор, между другими поместил и такую статью (по общему счету статей 13-ю: «Гроб Спасителя нашего Христа и все святые места», которые имели греки в Иерусалиме и вне Иерусалима, а ныне то отдано фраром (католикам), чтоб отдано было то все им грекам по-прежнему, понеже в книгохранительницах российских во историях церковных обретается, что взял Иерусалим преславный Омер от греков по соглашению с ними и греком отдал св. места, яко же явно то есть не токмо от указу его, но и от многих книг мусульманских. И имели греки св. места покаместа взяли фрары Иерусалим, и тогда пресвет-

¹) Турецкие дела 1699 г. связка 24-2.

 

 

— 320

лейший султан Салахандин, выгнав фраров из Иерусалима, паки святые места и поклонения отдал греком, якоже о том написано во указе его, который подобно и ныне обретается в руках греческих. И паки держали те св. места греки непременно, якоже и прежде, покамест взял пресветлейший султан Селим Египет и Палестину, которой, обрет св. места в руках греческих, паки им отдал с указом, подтвержденным рукою его“. Затем, согласно с теми данными, которые ранее сообщил в Москву о св. местах Досифей, указывается, как в произшедших потом спорах между греками, латинянами я армянами из-за преобладания в св. местах, турецкие султаны всегда решали эти споры в пользу греков, и утверждали их права своими указами, которые и сейчас находятся в руках Иерусалимских греков. В виду этого договорная статья говорит далее: «того ради желает ныне пресветлейший и державнейший великий государь, его царское величество, дабы св. Гроб как есть, с кувуклием его и с Голгофою и с Снятием с Креста и с великою церковию, которая есть в Вифлиеме, и со святою Пещерою, идеже родился Христос, с дверьми их, и прочия св. места и церкви и лампады, как в Иерусалиме, так и в Вифлееме, которые ныне держат фрары по указу пресветлейшаго султана Сулеймана, который султанствовал после пресветлейшаго султана Мегмета, отданы бы те все св. места также и первенства в руки греческие, как их имели напредь сего по указам Казиаскерским и по указам же и по жалованным грамотам султанским, утвержденным их султанскими руками. А хотя те святые поклопения и места суть пресветлейшаго и державнейшаго великого государя, его солтанова величества, и во власти и во владении его, по понеже древние султаны, предки его величества, отдали их грекам иметь в предстательстве своем, и пресветлейший султан Мегмет, отец преславнаго и державнаго государя султанова величества, ныне счастливо царствующего, подтвердил то на двух диванех своими султанскими указы и своею рукою подписал и содержится то все, якоже выше сего написано, в их солтанских жалованных грамотах

 

 

— 321 —

и указах ливанских, а великий государь, его царское величество, не изволит признавать в Иерусалиме иного государя во гражданских кроме пресветлейшаго государя, его солтанова величества, занеже Господь Бог повелел ему тем владеть. И его царское величество не для себя тех св. мест требует, но изволит в том посредствовать» чтоб ево салтаново величество изволил те св. места отдать подданным своим, которым отдали предки его Салтанова величества, и славные памяти отец ево Салтанова величества то подтвердил. А прочие, яко фрары тако и иные» которые обретаются во Иерусалиме, имели бы места, которые напред сего держали, а поклонятися в св. местах греки возбраняти им не будут». — В 14-й статье мирного договора, предложенного порте Украинцевым говорилось: «Церквам Божиим и монастырям, греческую веру имущим, также и разных народов людем, тоеж веру употребляющим, во владении его салтанова величества пребывающим, да будет в вере всякая свобода и вольность безовсякого отягчения, и чтоб церкви Божии духовные и мирские люди починивать и покрывать, и съизнова строить и чины свои исстари обыклые творить могли, и никому б допущено не было, противно священным статьям и противо закона Божия, досадою или денежным прошением тех же духовных и мирских озлоблять».

Таким образом 13-ю статьею мирного договора русское правительство настаивало пред турецким о возвращении св. мест и первенства в них грекам, а 14-ю статьей оно имело в виду взять под свое покровительство всех православных христиан, живущих в Турции, требуя для. них от турецкого правительства полной религиозной свободы, справедливости и освобождения от вновь введенных денежных налогов.

Служивший посредником в переговорах между нашими послами и высокою портою, тайный секретарь султана, православный грек Александр Маврокордато, радетель туркам, каким его по крайней мере признавал патриарх Досифей, не раз предостерегавший от него наших послов_г по поводу 13 и 14 статей договора заявил послам: «а

 

 

322 —

13 статья, чтобы грекам никакого насилия и лишнего в податях имания не было, и о том де он, Александр, им, посланникам, объявляет самую истинную правду: когда де между великими государи нынешней мирный договор состоитца и утвердитца, и ево надобно с обоих сторон держать святцки, непременно, а есть-ли держать ево не таким образом, то не для чего де тех договоров делать начинать; а те де св. места во владении, также и греки в подданстве у султанова величества,—и кто может ему указать или насильно отнять? И всяк де в своем силен и волен. И того де ради тех статей в нынешние договоры салтаново величество писать не указал, а когда даст Господь Бог нынешней мирной договор между ими обоими великими государями состоитца и утвердитца, и тогда о Гробе Господни и о иных св. местах, также и о вере и о церквах вспоможение чинить и у великого везиря того домогатца он, Александр, будет и упросит. А великий государь, его царское величество, изволил бы к Салтанову величеству и везирю отозватца о том по особым своим царского величества просительным грамотам во время подтверждения мирных договоров.—И посланники говорили: что великий государь, его царское величество, тех св. мест Иерусалимских у него, салтана, себе не просит, а изволит он, великий государь, попечение свое государское иметь за подданных евож салтанских, которые в вере христианской пребывают, за греков, что напрасно у него те подданные ево изобижены и Гроб Господень и иные святые места у них отняты, а преданы в руки чужого государства людем французам, и чтоб у них французов то все было взято и отдано по-прежнему им грекам.—И Александр говорил: есть и у него о том совершенное радение, да и святейшие де патриархи цареградский и Иерусалимский и прочие того желают же, что Гроб Господень и иные св. места Иерусалимские по-прежнему были отданы им, и говорят де так единогласно: лучше им всем православным христианом помереть, нежели Гроб Господень и св. места Иерусалимские держать французам; да и турки де между собою переговаривают почасту, что напрасно они подданных своих тем

 

 

— 323 —

отнятием св. мест оскорбили. И слыша де от турков такие склонительные слова, мочно им, святейшим патриархом, собрався со всем своим освященным собором, по учинении нынешнего мирного постановления, приитить с челобитьем в диван и бить челом салтанову величеству на прежнего везвря Купирли, который у них те св. места отнял и французам отдал. А когда де они с таким челобитьем пришли, а сверх того будет тогда и прошение царского величества, и он де, Александр, надеетца подлинно, что салтаново величество и великий везирь все те св. места укажет по-прежнему взять у французов и отдать им, грекам, безо всякого прекословия. И в том деле не токмо он, Александр, ходатайство свое учинить хочет, но и половину имения своего за то готов отдать и не пожалеет, и в том бы во всем они, посланники, положились на него, Александра, и ему в том поверили, понеже он православный христианин и о том деле радеть станет для себя и для единого православия. А есть-ли де им, посланникам, стоять за то дело крепко и упорно, и оттого опасно, чтоб в иных делах остановки тем не учинилось. — И посланники говорили: что они в том деле полагаютца на него. Александра, и в том ему верят. А если де он о тех св. местах простиратись будет и ходатайством своим у салтана и у везиря того упросит и сделает, и будут те св. места по-прежнему в руках христианских, и за то получит он себе не токмо вечную на сем свете от всех христиан славу, но и царствия небесного да сподобитца».—Явившись к послам в другой раз Александр Маврокордато заявил, что в мирном договоре «статья о Гробе Господни и о св. местах Иерусалимских, также и о вольностях грекам, написана не будет, потому что греки живут в подданстве у салтанова величества, и никогда, иной государь в другом государстве иному государю в делах не указывает, и всякой де государь над подданными своими волен, и чтоб они посланники о тех греках больше не упоминали, и тем салтана на гнев не приводили», и затем опять говорил прежнее, что о Гробе Господни царь может ходатайствовать после заключения мира и он убеж-

 

 

— 324

день, что султан исполнит царское ходатайство, и что если сами патриархи будут об этом промышлять, то он с своей стороны им всячески поможет, только бы в мирный договор статьи об этом не вносились,—пусть посланники положатся на него, он душу свою готов отдать за это дело. «И посланники говорили: что они о Гробе Господни и св. местах Иерусалимских полагаютца на него Александра, только б то все было от него исправлено; а о вольностях де церковных и о вере, если в договоре не напишется, и в том будет православным христианам великая печаль и от католиков стыд для того, что по Карловицким договорам всем католикам в вере их учинена здесь всякая повольность, и нетокмо им католикам положено веру распространять, но и костелы свои созидать и старые починивать во многих местех, также и в острове Хиосе.—И Александр говорил: чтоб они, посланники, верили ему, Александру, а не посторонним словам, так как де на Хиосе не только не велено строить новые кастелы, но и все старые раззорены, так что теперь там нет ни одного костела. Католикам никаких вольностей в Турции не дано, их даже не пропускают чрез турецкую землю в другие государства, и сейчас де цесарский посол хлопочет о пропуске одного иезуита в Персию, но и доселе его домогательство не имело успеха, да и вообще де турки противятся всякому усилению у себя католиков. «А если им, посланникам, кажется то, что если о вольностях православным христианом греческого исповедания ничего не написать, и подозрительно и пред католиками зазорно», то он, Александр, предлагает им внести в мирный договор такую статью: «что российским и московским духовным и церквам их противно законом Божиим никакое насилие в турском государстве да не наноситца». Посланники сдались на увещания Александра Маврокордато, статьи о возвращении св. мест грекам и о свободе в вере православных христиан, живущих в Турции, не были включены в мирный договор, в который вошла тилько следующая статья: «московского народа миряном и опоком иметь вольное употребление ходить во святой град

 

 

— 325 -

Иерусалим, и посещать места достойные посещения, а от таких посещения ради проходящих ни во Иерусалиме и нигде дань, или гарачь, или нескеш да не проситца, ни за надобную проезжую грамоту деньги да не вымогаютца. Сверх того живущим в странах государства оттоманского московским и российским духовным ни едина, по божественному закону, досада и озлобление да не чинится». Таким образом в мирном договоре с турками говорилось только о свободе посещения св. мест русскими богомольцами, об охране их от разных поборов, притеснений и обид со стороны турок.

Но отказавшись, по совету Александра Маврокордато, от внесения статьи о св. местах в мирный договор, послы не отказались однако от дальнейших хлопот по этому делу пред турецким правительством. Когда мирный договор с турками был окончательно заключен, послы заявили визирю от лица государя «о нужнейшем другом деле» и вручили ему докладную записку о св. местах, буквально повторив в ней прежнюю теперь оставленную ими 13 статью договора, причем заявляли, что они вполне расчитывают на исполнение царского прошения, так как его царское величество «не повелевает, но просит, хотя и есть в том великая разность, что католицкие законники просили чуждих, а мы просим, чтоб отдать своим своя». В заключение записки послы выражали уверенность, что и визирь «приложит в том преизящное свое ходатайство» Визирь принял от послов записку и сказал, что велит ее перевести и, выразумев, даст на нее ответ. После визиря послы, по совету того же Александра Маврокордато посетили муфтия, которому вручили такую же докладную записку о св. местах, что и визирю и говорили, «яко государства здешнего святую правду любящий и закон хранящий общественно или по согласию с наместником государствам здешнего у Салтанова величества то исходатайствовали, чтоб по желанию царского величества то все отдано было грекам». Муфтий с своей стороны заметил, «что и у них в книгах есть то писано, что те места належат грекам, и лутче де им подданных своих иметь

 

 

326 —

в милости и в призрении, нежели иных. Только то за некоторою ссорою фраром отдано, и подлинно де есть у блистательной порты такое намерение, что по-прежнему те св. места отдать грекам и, конечно, то и сделаетца, только ныне вскоре учинить того невозможно, занеж от народа их будет на них подозрение, а от иностранцев причтено им будет, то будто в страх или во ужас, что будто чего боясь, или испужався, мир с царским величеством учинили, да и Гроб Господень по желанию его треком отдали. А что де фрары хотели было Гроб Спасителев украсть, и то де они ведают же. и о том накрепко приказано смотреть, и для того и церковь не поволено им старую разрушивать и вновь строить».

Когда 3 июля 1700 года мирный договор с турками был уже подписан, послы на другой же день послали дворянина Беклемишева уведомить об этом радостном событии патриарха Досифея. «И Иерусалимский патриарх говорил: радуемся де и мы слыша такое благополезное окончание его царского величества мирного деда, учиненного на пользу подданным обоего государства, а наипаче де тому радуемся, что то мирное дело по желанию его великого государя, православного нашего самодержца, совершилось. А с другой стороны паче меры опечалились душею, что дело святого и живоприемного Гроба Спаса нашего И. Христа, купно с настоящим его царского величества мирным делом, конца не восприяло и оставлено на договаривание после окончания его мирного дела; знатно де их, посланников, Александр Маврокордат какими-нибудь словами наговорил, чтоб того не просить, или будто бы от того и мир не состоялся бы». Досифей имел все основания «паче меры печалится душею», что статья о возвращении св. мест грекам не была внесена, по совету Маврокордато, в мирный договор, и что относительно св. мест поведутся с турками отдельные переговоры. Досифей хорошо понимал, что в его деле, о котором он столько хлопотал ранее пред русским правительством, на благополучный исход которого он сильно в последнее время рассчитывал, уже упущен подходящий благоприятный момент, и что раз упущенное потом трудно

 

 

— 327 —

будет поправить, несмотря на все желание русского правительства. Досифей хорошо знал турок, знал как они не охотно исполняют даже данные ими на словах обещания, с каким трудом они соглашаются уступить другим в чем-либо, если, не имеют к тому каких-либо сильных побудительных причин. И Досифей в этом случае, как увидим, не ошибался.

15 июля (1700 г.) Досифей посетил посланников и спрашивал их; говорили-ль они визирю о св. местах? Посланники подробно рассказали ему о том, как они были у визиря и муфтия по поводу св. мест, и как муфтий обнадежил их, что св. места будут возвращены грекам. «И святейший патриарх говорил: надобно де им, посланникам, взять такое ж обнадеживание и у великого визиря, а когда он их словом обнадежит, то мочно в том надеятся, что отдано то будет; и потому де обнадеживанию надобно и с послом царского величества, которой прислан сюды будет для подтверждения мира, в его царского величества грамоте предложить, что они, посланники, с великим везирем и с министры их договорили и постановили, и в чем словесно чрез него ж везиря и муфтия и министров обнадежены, и то он великий государь, его царское величество, приемлет и надеетца, что то постановление и словесное обнадеживание со стороны блистательной порты сдержано будет; да о том же обнадеживании надобно послать особые его царского величества грамоты к везирю и муфтию. А о нынешнем де своем с ними, посланники, свидании сказал он, патриарх, Александру, что хочет он с ними, посланники, видитца для того, чтоб дана была царского величества жалованная грамота в монастырь Саввы сербского о милостыне. И он де, Александр, ему говорил: ведает де он, что хочет он, патриарх, с ними видитца о Гробе Господни, и везирь де велел ему сказать, что Гроб Господень отдан будет греком тогда, когда от царского величества прислан будет посол для подтверждения сего мира. И он де, патриарх, ево, Александра, спросил: а если де везирю будет премена, то како может быти? И он сказал: что муфтий останется, а если де и

 

 

— 328 —

муфтия не будет, то пременения в том обнадеживании не будет, понеже то обнадеживание везирское записано будет в книгах. И потому чает он, патриарх, что есть ли их посланников сам везирь о отдании грекам Гроба Господня словом обнадежит, то хотя со многим убытком, однакоже подлинно им греком отдастся, а теперь де на ту отдачу не хотят они поступить для своей гордости. И посланники говорили: что они о том обнадеживании о отдании Гроба Господня, будучи у везиря на отпуске, домогатца будут, и что он им скажет, о том они царскому величеству донесут, и чают то, что по предложении его святейшества великий государь, его царское величество, к салтану, и к везирю, и к муфтию в грамотах своих написать и послу говорить о том укажет. И патриарх говорил: что у него и у всех христиан, под игом бусурманским зде живущих, в том надежда т. е. во отыскании во Иерусалиме Гроба Господня и иных св. мест у фраров и отдании их по-прежнему греком, на великого государя, его царское величество. А есть ли де тех святых мест по подтверждении сих мирных договоров им не отдадут, тогда он, патриарх, оставя престол свой, выедет отсюда в мултянскую землю, а оттуда к Москве, понеже иного прибежища, кроме того, он не имеет.— И посланники отвещали: надежда в Господе Бозе, а великий государь, его царское величество, ревнуя но тех святых поклонениях, в грамотах своих государских с послом своим к салтану, и к везирю, и к муфтию о том, как его святейшество желает, писать изволит и сего святого дела не покинет». Чрез несколько дней, именно 19 июля, Досифей снова посетил посланников и говорил, что он намерен, при их отъезде, писать государю и просить его порадеть о возвращении св. мест грекам, «так как кроме ево иного в том помощника и заступника они не имеют. И есть ли де им грекам тот Гроб Спасителев и иные святые места при подтверждении мирного договору не отдадутца, то уже никогда отданы не будут. И какая де то честь христианам, что теми святыми месты владеют папежники? А он де святейший патриарх

 

 

— 329 —

во изгнании от тех папежников пребывает осмой год, и непрестанно тамо живущих христиан писанием и чрез посыльщиков словесне утверждает и увещавает, что б они от католическия восточные церкви не отпали, и во отчаяние надежды спасения своего не пришли и к западной церкви не обратились, а есть-либ де таких от него к ним увещаней не было, то давно б все обратились к западной церкви.—И посланники говорили, что они в той посылке к царскому величеству запретить ему не могут, а по-прежнему предложению своему у великого везиря ответу просить будут, а каков ответ получат, о том ему скажут, да и царскому величеству, по возвращении своем отсюду, о том донесут же. — И святейший патриарх говорил: слышал де он от Александра Маврокордата, что при нынешнем их здесь посланничье бытии никаким образом не возможно того сделать, чтоб те св. места отдать грекам, потому что здесь всех союзных государей послы, и если дать, то те послы, а имянно: цесарской, польской, веницейской, хотя им всем те св. места держать невозможно, только по вере своей за француза будут ходатайствовать и докучать; а как оные отсюду во свояси возвратятца, а от царского величества будет о том прошение, тогда паки те св. места грекам возвратятца. И по таковому де его Александрову предложению к тому делу надобны или содержатся три вещи; 1, чтоб везирь обнадежил их посланников в том словом, что те св. места отданы будут грекам в свое время; 2, когда от царского величества послан будет гонец со обещанием о великом посольстве, тогда дабы в его царского величества грамотах к салтану и везирю доложено было так: что договорено и словесно имянем его везиревым о отдании Гроба Господня. грекам обнадежено, и то приемлет он, великий государь, благонадежно и надеетца, что со стороны салтанова величества исполнено будет; 3, дабы с послом приказано было, чтоб он при том стоял крепко и подтверждающей царского величества грамоты без удовольствования и исполнения того деда не отдавал.— И посланники говорили, что они о таком обнадеживании у вели-

 

 

— 330 —

каго везиря домогатца будут, и есть ли он их в том обнадежит, то они ему скажут так, что они то ево обнадеживание царскому величеству донесут имянно».

26 июля посланники были у визиря на отпуске и говорили ему: «что иных никаких дел ко объявлению у них, нет, а желают они слышать со ответствования от великого везиря на прежнее свое письменное предложение о Гробе Господни и о иных св. местах иерусалимских.—И визирь говорил: напред де сего предложили они ему о Гробе Господни и о иных св. местах, яже во Иерусалиме, дабы все то но прежнему возвращено было тем же, у кого они были исстари т. е. грекам. И из того де их послапничья предложения он, везирь, выразумел и ведает подлинно, что те св. места были у греков и армян во владении, а потом по некоторому случаю предки ево те св. места отдали римлянам. Однакож вредь, по прошению великого государя, его царского величества, сотворено будет, и те святые места и Гроб Господень от латинников взяты и по-прежнему греком возвращены будут.—И посланники говорили, что великий государь, его царское величество, тех святых Иерусалимских мест желает не себе, но ево-ж салтанова величества подданным греком, при которых издревле те св. места были и быти належат, а иные де того домогаютца во владение себе, а не подданным ево салтанова величества, и ныне де они называютца и имянуютца уже подлинными тех святых мест владетели.—И везирь говорил: хотя де латинники и присвояют те св. места, только де оные в державе и во владении салтанова величества, а иного государя к тому несть, и даны им те св. места Иерусалимские и Гроб Господень на время, а не вовсе, и такую де похвалу себе произносят они напрасно, и конечно то царского величества желание во свое время исполнитца, и будет он везирь радеть, чтоб все то было по-прежнему у греков, а не у иных,—И посланники говорили: что они от него слышат, то великому государю, его царскому величеству, донесут имянно».

Таким образом и визирь и муфтий одинаково признали пред посланниками полную законность и справедливость их

 

 

331 —

домогательств о возвращении св. мест грекам, оба обещали в этом деле свое содействие, и оба дали надежду, что по ходатайству государя св. места действительно опять будут возвращены грекам.

28 июля посланники посетили Досифея, «и спрашивал он, патриарх, их, посланников, каков им при отпуске их у визиря о Гробе Господни и о иных св. местах Иерусалимских учинен ответ.—И посланника сказали, что при отпуске их говорил им великий везирь, что наперед сего те св. места бывали с переменою: иногда у греков, иногда у армян, а по некакому случаю предки ево поволили теми св. местами владеть римляном, только де впредь желание царского величества сотворитца, и те св. места по-прежнему грекам отданы будут, — И патриарх говорил такие де слова произошли от него, везиря, явно для того, что о том ответе была у него, везиря, со всем диваном дума, и приговорила таков ответ учинить, каков им сказан. А что де послы, ныне здесь пребывающие, о утверждении тех св. мест и о атдании достальных накрепко домогались, и им де ничего не сказано и никакова указу не учинено, сказывал де ему о том вчерашнего дня Александр Маврокордат. А отдание де того Гроба Господни греком учинитца тогда, когда у француза с гишпанским государством о разделении оного ссора или война взочнетца, а ныне де турки без причины св. мест у французов отнять опасаютца. — И посланники говорили, что тому делу несть ни начала ни конца, потому что королевское величество гишпанской еще здравствует.—И патриарх говорил: могут де турки и без того сыскать случай. Он де вчерась говорил Александру, что уже в деле ево несть надежды и для того хочет он ехать в мултянскую землю. И Александр сказал, чтоб не ездил, а пообождал от царского величества торжественного посла. И он де, патриарх, чрез посланников милости у великого государя, его царского величества, просит: первое, чтоб он великий государь изволил в грамоте своей сообщением о том торжественном после к салтану написать о чем они посланники, будучи здесь, договорили и постановили и словесно

 

 

— 332 —

о отдании Гроба Господня и иных св. мест по-прежнему греком чрев великого везиря обнадеживание восприяли, ито он, великий государь, приемлет и имеет неотменную надежду, что то со стороны салтанова величества исполнено и сдержано будет. Второе, чтоб с послом присланы были о том же его царского величества грамоты к салтану, к везирю и к муфтию. Третье, чтоб оному послу приказано было стоять при том крепко; а есть ли де то при том торжественном после не сделается, то уже впредь никогда не сделаетца. И до сего де времени была христианом честь от римлян за то, что у них христиан глава в руках была т. е. Спасителя нашего И. Христа Гроб. А когда то без пременения будут иметь римляне, тогда уже христиане от них будут в поругании и посмеянии, потому что самая глава христианская будет у них в руках.—II посланники сказали, что они то ево желание великому государю, его царскому величеству, донесут» ’).

И так, посольство Украинцева, долженствовавшее хлопотать пред портою о возвращении св. мест грекам окончилось с этой стороны неудачно. Украинцев должен был удовольствоваться только словесным обещанием визиря и муфтия, что св. места действительно возвращены будут грекам, когда об этом будет потом особое ходатайство русского царя. Следовательно дальнейший исход этого дела зависел теперь исключительно от русского царя, от того, насколько он проявит охоты и желания усиленно и настойчиво хлопотать об этом деле пред турецким правительством. В виду такого положения дел Досифей при личных свиданиях с посланниками не раз и не два настойчиво и говорил им одно и то же: чтобы государь с новым послом в Турцию прислал особые грамоты к султану, визирю и муфтию, в которых бы заключалось особое царское ходатайство о возвращении грекам св. мест, и

¹) Турецкие статейные списки 27 (статейный список посла Украинцева) л.л. 279—282, 787—788, 827—829,1047—1052, 1064 об,—1065, 1081— 1082, 1091 об., 1176 об.—1178, 1182—1184, 1198-1199, 1220, 1232, 1250— 1252.

 

 

— 333 —

чтобы послу наказано было крепко настаивать пред турками на исполнении царского требования.

Словесными заявлениями пред послами Досифей однако неудовольствовался. Он отправил с ними особые грамоты к государю, наследнику престола, к московскому патриарху и боярину Головину, умоляя всех о содействии к возвращению св. мест грекам.

В грамоте к государю от 2 августа 1700 года Досифей заявляет, что ранее он уже не раз и не два писал о св. Гробе пространно. Он указывает государю надо обстоятельство, что в ветхом завете особенно прославились те цари, которые пеклися о сооружении, сохранении и возобновлении святилища, каковы Давид, Соломон, Осия и Зоровавель, и что православные греческие цари вседушн» пеклись о чести, создании и сохранении Господня Гроба и прочих честных поклоняемых мест, и покровительством «матери церквей почитахуся христианстии самодержавцы больше нежели почитахуся скиптрами и диадимами» Когда же пал Констаптипополь, «осталися христиапе в Иерусалиме сиротами и пренебрежены и от еретиков неусыпно наветуемы, но всегда побеждаху о Господе». Только в самое последнее время «пришли немцы до града Софии, случися же и везирь глуп и горд, султан непотребный», а французы обещали туркам деятельную помощь на море и на суше, почему турки и отдали им св. места. В таких бедственных обстоятельствах у православных христиан осталась одна надежда на русского царя, который «пресловущь по всему миру в разуме, в бранех и победах, в гражданских делах и церковном установлении» и который особою грамотою к нему, Досифею, извещал, что он печется ф возвращении св. мест грекам. Сами турки ждут царского ходатайства о возвращении св. мест, так что когда в Турцию прибыли царские послы, то турки говорили «обще малые же и великие, что московские будут просить и прияти поклонвые места». И французы сильно этого опасались, «неблагоговейнства ради, понеже предалися мирским отрастем, но да не отпадет честь их и не вознесется наша во всем мире, понеже аще будет в руках православных св.

 

 

— 334 —

Гроб — православных же первейший есть державное твое и Богом нареченное царствие, явлено, что величайшую честь у всех христиан имеет ваше царствие, и святого Иерусалима царь есть безпрекословно ваше великое царствие, и есть и говорится первый царь у христиан бессумненно». Упомянув затем, что визирь и муфтий дали царским послам благоприятный ответ относительно св. мест, Досифей, однако этот ответ считает неудовлетворительным, так что государю нужно будет показать особое радение и теплейшее прошение пред турками, чтобы дело о св. местах приняло желанный конец. Об этом государя просит не один он — Досифей, «но вся восточная, кафолическая, апостольская церковь», так как русский государь есть «местник ея, защититель православные веры, другий равноапостольный новый Константин, и сый и глаголемый крайний благодетель и опасатель и отец и утешение всего православного рода». Практические меры, которые, по мнению Досифея, государь должен предпринять в видах окончательного возвращения св. мест грекам, заключаются в следующем: во-первых, государь, утверждая мирные статьи с турками, должен написать и о том, что он принимает их с тем, «чтобы поклонные св. места, которые побрали французы у греков в Иерусалиме, отдати бы назад грекам беззамотчанья». Во-вторых, когда государь отправит посла в Турцию, чтобы о вс. местах были написаны три особые грамоты: одна к султану, другая к визирю и третья к муфтию, причем Досифей прилагает от себя и образец, как должны быть написаны грамоты, предоставляя усмотрению государя, что-либо изменить в предложенном образце. В-третьих, «да крепко прикажет (государь), которой посол приедет, дабы он сотворил подобающий подвиг и словом и делом, имея сию яко нужную и первую статью мирную». Если это будет выполнено, то, по мнению Досифея, «подлинно есть и несумнительно, яко поклонения отдадут турки православным в вечное повиновение и всемирную похвалу и честь при всех христианских государех царех вашея богомудрые светлости и в прибавление православные веры».

 

 

— 335 —

В грамоте к царскому наследнику, Алексею Петровичу, Досифей, указав на незаконный захват св. мест папежниками, пишет: «молим святое ваше царствие, да доношение, которое послахом к богохранимой державе божественнейшаго великаго деспоты, да прочтет святое ваше царствие и познает добре в ней лежащая, потом да приступит к милосерднейшему великому государю, яко по существу сын, ко благому и кротчайшему отцу, и молить яко же ин никто, понеже ближайший святого твоего благородия к его высочайшеству ни един есть другий, дабы послушал моление паше, и соизволил ко потщанию и действу, да отимутся святая поклоняемая места у папежников и отдадутся православным, якоже и прежде». Затем Досифей заявляет, «что язычницы не сильные и боятся и трепещут величайшаго самодержца православнаго», так что если государь «попросит сию святейшую вещь притужно и крепко», св. места непременно возвращены будут православным; а если теперь не будет крепкого радения и попечения со стороны русского правительства о св. местах, то они навсегда останутся у папежников «и будет стыд всемирный роду православных» . В виду этого Досифей снова просит царевича, чтоб он молил своего державного отца исполнить просьбу патриарха относительно возвращения св. мест.

В грамоте к боярину и государственному канцлеру Федору Алексеевичу Головину Досифей молит его с духовным дерзновением: «перво, чтобы изволил слышать сие дело (о св. местах) подробно изо уст господина Емельяна (т.-е. Украинцева); второе, чтобы изволил прочесть нашу грамоту, которую пишем к божественному величеству подробну и по всякой точке, чтоб мог выразумети дело добро и потом советовати, ходатайствовати и молити от страны Бога и Господа нашего И. Христа, чтобы изволил божественная его держава склонитися к тем делам, о которых пишем и молим, сиречь: ныне когда будет писать его божественное величество сюды, к здешним владетелям, яко принимает и отверждает мирные статьи, писати и сие: принимает мир с сим определением, чтобы отданы были св. места, которые взяли французы, православ-

 

 

336 —

ным. И когда будет приити другой посол, чтобы велел (государь) писати три грамоты от страны Богом венчанные его державы против образца, который мы писали, единую к султану, вторую к везирю, а третию к муфтию, и указати нослу, чтоб и он учинил, как доведетца радение и делом и словом, и чтобы домогался, дабы дело сие совершилося в прибытие ево там».

Писал наконец Досифей особую грамоту и к московскому патриарху Андриану. В ней он говорит, что патриархи, как приемники святых Апостолов, должны иметь особое попечение о всех церквах. Если какое-нибудь церковное дело требует помощи со стороны царя, то «патриаршаго достоинства есть дело, еже напоминати и молити их (царей) и поощряти», как это всегда было при прежних благочестивых греческих царях. А так как ныне св. места отняты у православых французами, а у православных есть теперь только один защитник и покровитель русский царь, то именно он и должен позаботиться «о призрении и управлении святых церквей матере». «Писахом же, говорит Досифей, и Богом почтенному твоему блаженству единожды и дважды, да свидетельствует и подвигнет божественное величество о сем деле, еже ответствовавши писало нам, что будешь пещися лепотствующими вовремя подобно и имеем писания святейшества твоего. Ныне же, пришедшим зде самодержчим, послам, ниже завещание было крепко о св. Гробе братския твоея любви прияхом от них, и сего ради опечалихомся и наипаче мпого плакахом. Сие убо, занеже видим еретиков и пекутся всеми равне и единогласно противо православных, православных же не нерадеющы и ленивы сущи, во еже пещися и помогати церквам, а наипаче святей церкви матери. Сие же, яко братская твоя любовь несть уже митрополит московский, да объемлются во единой епархии твоей попечения твоя и труды твоя, но еси благодатию Христовою патриарх сый и сопричисляемый и спочитаемый со протчими святейшими патриархи, и имевши свойственно, якоже и протчие святейшие имеют патриархи, сиречь, попечение всех святых церквей и наипаче святые всех церквей матере, в ней же

 

 

— 337 —

явился Бог плотию, и от оные, яко от источника приснотекущего, напоил весь мир, и тамо имать быти общий суд ко оправданию избранных, ко осуждению погибших и таже, яже нерадети, несть лепо, ниже праведно. Яко аще о чести и исправлении матере церквей нерадиши божественнейший, како хощеши показати ревность и свойственная патриаршескому твоему достоинству? Опечалихомся убо, зане отбеже вашея памяти святый Сион, и рыдахом и плакахом паче сынов израилевых в Вавилоне, наипаче же яко за нерадение Бог огорчевается и негадует». Затем Досифей просит Адриана, чтобы он познакомился с положением дел о св. местах чрез посланника Украинцева, и из чтения, присланных государю Досифеем грамот, и это в тех видах, «да притечет святейшество ваше к щедрым утробам божественного величества молити и ходатайствовати от страны нашея и от страны всех православных христиан, да соизволит к нашим доношениям и действует всякими; образы ради паки восприятия честных мест поклонных... Какую честь имеют православнии, пишет далее Досифей, еже быти господами попежником во св. местах? Еда благочестивейший царь похоицет сотворити подобающий подвиг, не возмет ли их абие? — Рече и быша, и ничто не возмогает державнейшему царствию его с Богом. Егда православпии имеют св. места, святое его царствие есть великий царь между всеми явленно Христианы, обретающимися вовсей вселенней, и в самом новом мире святое его имя слышится, чудвемо есть и похваляется и ублажается. Но блаженство ваше, егда сотвориши подобающий подвиг к блаженпой высоте, и тое служение примет конец, о котором молим,—будет имети честь во всем мире и память вечна и непрестанна во святых местах. Напротив же, егда будет нерадение, имут смеятися нам вся языки и самые нечестивые, яко неродящим о лучших и величайших, а наипаче яко бывшу по подобающему ходатайству бывают удобна. Сего ради паки молим братскую твою любовь припасти, притещи, умолити, упросити и ходатайствовати к Богом хранимому самодержцу, да происходатайствует честь и славу кафолическия церкве, и притяжет

 

 

338 —

великое его царство имя и славу и честь равноапостольну и в присутствующем веце и в будущем» ¹).

Так просил и молил Досифей всех: царя, наследника, патриарха и канцлера Головина энергично хлопотать пред турецким правительством о возвращении св. мест грекам. Он был убежден, что они будут им возвращены, если только русский царь возмется за это дело и поведет его как следует, т. е. энергично и настойчиво, так как турки необходимо уступят пред твердо заявленным требованием царя.

Но хотя Досифей невидимому предпринял все меры, чтобы подвигнуть русского государя действовать в пользу возвращения св. мест грекам и несмотря на то, что он дал самые определенные указания, как следует вести это дело пред турками, однако сомнение в успехе все-таки закрадывалось в его душу. В Москве могли в каком-либо отношении неправильно понять и истолковать его грамоты, могли, не имея постоянного поощрения, отнестись к делу или равнодушно или не так внимательно, как требовалось; могли, вопреки указаниям Досифея, руководствуясь какими-либо сторонними соображениями, избрать ложный путь для достижения цели и испортить все дело. Чтобы избежать всего этого Досифею казалось необходимым послать от себя в Москву вполне доверенное лицо, которое бы снова подкрепило и усилило прежние ходатайства Досифея, и лично могло бы повлиять в Москве там, где это нужно и так, как это нужно. Племянник Досифея архимандрит Хрисанф уже раз был в Москве с поручением Досифея хлопотать о возвращении св. мест, его, как знающегоМоскву и знаемого в ней, Досифей решил снова отправить к русскому царю, чтобы ходатайствовать пред пим о возвращении св. мест в Иерусалиме православным. Хрисанф прибыл в Москву 5 января 1701 года и привез от Досифея грамоты государю, патриарху, канцлеру Головину.

В грамоте государю Досифей пишет, что хотя государю я хорошо уже известно из прежних доношений патриарха

¹) Греческие дела 1700 г. № 1. Прилож. №№ 5, 23.

 

 

— 339 —

о случившемся за десять лет отнятия французами у греков св. мест, но так как слово Божие говорит «просите а дастся вам», то он снова посылает своего племянника Хрисанфа ходатайствовать пред царем о возвращении св. мест. «Говорили, пишет Досифей, со всякою отеческою а духовною дерзостию к божественной высоте вашего мужества, зане зело святое есть и дело и имя, да потщитеся на избавление честных поклонений от рук беззаконных, ибо написано есть об вас наипаче благочестивейший царю: не дадите святая псом, сиречь, не оставите церковь пренебрегаему от беззаконных папежников, которые горше суть нечестивых и-безбожных, они безбожны суть — два Бога подлагающе: единого на небеси, а другого на земли. Сия должность ваша есть благочестивейший и Богом наученный государь, нетокмо бо еси самодержец единейший, православнейший, но искренний и законный наследник православных самодержцев, которые, испытав, обрели Господний Гроб, место лобное, и в Вифлиеме св. Рождества Пещеру и честный крест и явили миру, создали над ними прекрасные храмы, украсили их священными приклады и доходами многими, и избавляли их от персов и араплян многажды и от самих папежников, дондеже стояло царство их. Ныне же, понеже предопределил Бог единой главе и началу и мстителю и хранителю православных и православные веры быти тебе вседобродетельному и почитаемому и пресветлому государю, приложи к делам прародителей своих попечение о св. Гробе, — которых (прародителей), яко же речеся, наследник еси и делом и именем, и наипаче яко имевши вспомогающую, Богу благоволящу, хотение и силу, и слово самодержавные твоея власти бывает дело тот час; трепещут бо, якоже мы знаем и ведаем подлинно, язычники вашей во Христе непобедимые силы, аще и притворяются по отеческому их обыкновению, якоже писали есмы многажды». Далее Досифей выражает уверенность, что турки теперь готовы будут исполнить просьбу царя о св. местах, так как они уже недовольны господством в Иерусалиме французов: «видят бо неправду, видят бездельства французския во святой земле, идеже городы сози-

 

 

— 340

дают под именем монастырей и иные безчинства творят, какие не бывали, егда имели мы службу у честных поклонений, но подзирают многое от наговоров и вымыслов некоторых, о чем предписали есмы в докладе нашем с господином думным (т. е. с послом Украинцевым); однакож егда увидят, что прилежно и подлинно просит ваше непобедимое и великое царствие святых поклонений, конечно их отдадут и безотказно». Досифей сообщает царю, что в этом деле будет действовать муфтий, который «нам зело помощник», он уже помешал латинянам починить свод над св. Гробом. Точно также когда послы шаха персидского хлопотали пред турецким правительством, подкупая начальных людей порты, чтобы армяне имели в Иерусалиме одинаковое старейшинство с греками, то муфтий «вопиял и говорил: недовольноль сколько зла учинилось трекам со стороны французския, по быть еще больше и чрез ходатайство шахово; а потом как царь московский будет просить ключей св. мест, как быть и какую отповедь дадим, или как поступим?» Когда пришло в Адрианополь, повествует Досифей, письмо гетмана казацкого к хану с несколькими статьями, между которыми было и прошение о св. местах, тогда турки вопияли: «се царь московский просит ключей» и всегда сие говорили с того времени. В прошлом году, как пришел визирь из Белграда в Адрианополь и приехали из Карловича посредники, Рейз и Александр, и замешкал приехать человек со стороны вашего державного и святого царствия говорили мне: «что аще не приедет человек, а ты порадеешь о приезде его, возмешь «место жалованья св. места. А как приехал посланец с Украйны в Адрианополь, говорили мне, чтоб я ходатайствовал об отдаче паки Азова назад им, а мне бы дали св. места. От сего мы отступили назад, зане мы об Азове какое намерение имеем, ведает господин Емельян (Украинцев), которому советывали мы стоять о сем тверду и постоянну; а как приехал сюда благородие его, паки вся порта кричала, что ключей хочет просить и возмет их.» И если св. места не были возвращены грекам во время посольства Украинцева, то это случилось, по. мнению Досифея,

 

 

— 341 —

потому, «зане были здесь толиких царей и королей послы, и все прилежно просили положить в статьях своих св. места, как предписывал указ, который взяли французы, и всех паче их подвизался всескверный лях». Но несмотря на это теперь наступило, по мнению Досифея, самое удобное время хлопотать о возвращении св. мест, так как и сами турки непрочь снова отдать их грекам, только они хотят показать вид, «что отдают их ради правды, а не ради ходатайства чьего», почему они и желают, чтобы это дело перенесено было на их суд, на чем собственно и должен настаивать царский посол. Пусть он сделает такое заявление: «наш богоуправляемый самодержец желает, чтобы сие прошение учинилось, а вы каким способом восхощете, учините сие». Если турки согласятся на такое предложение, то это будет ими сделано «ради ходатайства вашего державного царствия.»

В грамоте к патриарху Адриану Досифей писал: «ваше блаженство имеет уже девять лет, как принимает наши грамоты, из которых ведаешь добре случившееся во св. граде Иерусалиме от еретиков, коея ради вины послахом ко следом Богом утвержденного великого царя и к любви твоея святыпи сего преподобвейшого и словеснейшого архимандрита Хрисанфа и нашего племянника, да ваша святыня посредствует к Богом прославленному самодержцу, не от нас точию, но от всея восточные церкви, да печется о освобождении и чести града и изрядного дома Божия. Тишайший же и поклонимый великий государь, по данному ему от Бога разуму и премудрости и силе, да печется о сем и святом, сиречь, да Господний Гроб и прочия честные поклонные места, которые побрали у православных еретики, возвратятся паки в руки православных. Сия тогда писахом и просихом, ответ дала нам тогда братская твоя любовь, что о сем попечется... Однако же пришел сюда посланник господин Емельян Игнатьевич, и вещи как текли, написахом в послании, которое послахом вашему блаженству с тем же посланником, в нем же наипаче жаловались много, что блаженство твое, будучи честнейший человек и ревнитель св. Христовы церкве, и имеем и на-

 

 

— 342 —

мять твою непрестанно во святом граде Иерусалиме, непорадело по достоинству своему, но ниже нам писал что-либо о сем деле». В заключение Досифей просит Адриана «неотринуть его моления о св. местах и порадеть о них у великого государя!»

В грамоте к боярину канцлеру Федору Алексеевичу Головину Досифей писал: «молим со всяким отеческим и духовным дерзновением вашу любовь не ради иного, как только для любви Господа нашего И. Христа и чести святой, кафолической и апостольской Христовой церкви и дабы не унизился всемирно православный народ... порадейте и действуйте советами, увещаниями, умоляя всеми средствами христолюбивого и Богом венчанного царя, дабы изволил пещись о возвращении св. мест в руки православных, ибо если не будет радения ныне и исправления, те св. места навсегда останутся в руках еретических, и нетолько будет нам от сего безчестие, но последует от сего и то, что угаснет апостольский престол и большая часть православных приложится к папистам. Видишь-ли, о православный боярин, что все принцы папистов согласились в ереси своей; подобает также, чтобы и ваша любовь, яко православных, имело большое радение о благочестии; наипаче сие подобает, когда великого государя трепещут и боятся здесь, и нельзя им его не слушать. Не видите-ли, сколько протори имеют язычники гроба ради Мехмета своего? Кольми паче подобает трудитися нам Гроба ради Господа нашего И. Христа, Который есть честь и похвала всем православным. Некогда разными средствами заботились блаженные самодержцы греческие о св. Гробе и прочих св. местах, ныне же благочестия и самодержавного царствия величества наследник храбрейший и тишайший царь, государь Петр Алексеевич; его величеству есть свойственное дело учинить подобающее о возвращеннии св. мест».

Писал Досифей две грамоты и гетману Мазепе. В первой из них он просит гетмана не задержать архимандрита Хрисанфа, но без замедления отослать его к царю, просит позаботиться и о скорейшем возвращении Хрисанфа из Москвы, «ибо устарели мы, и если благоволит Бог

 

 

343

святый, надеемся, что святый архимандрит будет преемником святейшаго Иерусалимского престола, и потому подобает, чтобы не был далеко от сих стран; только ради великой нужды понудились мы его послать». В другой грамоте к гетману Досифей между прочим писал: «когда испросили французы указ служить в церкви св. Гроба, то не прошло года, как начали все турки малые и великие говорить, что сего не потерпит царь московский. И когда самодержец подвиг войну на Азов, все турки простые и мудрые, малые и великие на самого султана вопиют, не только здесь в Царьграде, но и на востоке и на западе, и в Каире и во всем царстве, что царь московский начал войну не для чего иного, как только ради ключа св. Гроба. Французы били челом, чтобы им построить большой свод в великой церкви св. Гроба, но порта, размыслив, запретила, боясь чтобы не прогневался царь московский и не удержал мира. А как услышали, что здесь московский посол, говорили, что в первом договоре будет говорить о св. Гробе. Мы послу) здесь в чем радели, он сам известит вас, и во всех государевых делах слушал нас, а в делах св. Гроба послушал антихриста; говорили ему много, но не послушал нас, наипаче оболстил нас, и что из сего последует? Если не будет какого-либо исправления, то отселе поклонные места будут иметь французы вечно и лишатся их православные; если же возвратятся нам, будет честь божественному величеству всемирная и бессмертная». В заключение грамоты Досифей снова обращается к гетману с просьбою: «паки тебе бьем челом о деле св. Гроба: напиши, и посоветуй и подвигни...»

Вместе с грамотами Досифея архимандрит Хрисанф привез государю еще грамоту мултянского воеводы, который между прочим писал, что архимандрит Хрисанф послан в Москву «не с малою ниже отдельною вещию или с особыми делами, но с нуждами необходимыми и общими, поелику весь род православный, как и в здешних странах видится, много изнемогает и при последнем издыхании обретается, отовсюду хулимый, укоряемый и умаляемый. От толикой скорби избавления он уже неведает, как бы

 

 

— 344 —

заблудившись чрез насилие. Куда и каким образом обратиться и к кому прибегнуть? Разве только к тебе великому монарху, как к предводительной главе и корифею всякого православного христианского рода». Далее воевода пишет, что православные терпят не только «от человеконелюбцев и лютых язычников», но и от именующих себя христианами, которые «прилагают (православным) лютые озлобления на озлабления, поелику всяким образом подвизаются и усиливаются пребезаконно поразить народ православный дажекодо самой души умалением и оскудением церкви восточной, царствуя неотступно, укоряя и потирая правоверных первенствующия и истинные Христовы церкви. Так они сотворили святому граду Иерусалимскому отъятием жизнеподательнаго Гроба и иных честных и святых поклонений, которые от начала чрез многия старания и в мятежные времена православные патриархи и христоименитые люди восточные удержали и соблюли до настоящих лет, повелением и грамотами иноплеменных султанов^ отоманских утвержденными,—св. Гроб и поклоняемые места, при иных озлоблениях и теснотах великих, православным честь и многое утешение доставляли. Сие все от папистов, непримиримых врагов святые восточные церкви, похищено было со многими ухищрениями лукавыми навождением владеющих язычников и сребролюбных лихоимцев, да умалят, поносят и хулят святую церковь и православие ея». В заключение воевода уведомляет государя, что архимандрит Хрисанф подробно донесет ему, «что в странах восточных во святом граде Иерусалимском приключилось прежде и как ныне вещи стоят» и затем пишет: «ради сего дела и я со многим преклонением, как худой и немощной, однако верный и нелестный раб вашего великодержавного царства, молю: приклони милостивое ваше ухо, дай благоприемное и человеколюбивое слышание всему, что преподобнейший архимандрит лично изъяснит праведно, истинно и благопотребно вашему царскому пресветлому величеству».

На прошение Досифея хлопотать пред турецким правительством о возвращении грекам св. мест в Иерусалиме государь отвечал ему от 23 января (1701 г.) особою гра-

 

 

-345 —

мотою, в которой «по имяновании великого государя и патриаршеском написано: К нам великому государю, нашему царскому величеству, писали вы отец наш и богомолец, святейший и всеблаженнейший патриарх, с нашим царского величества посланником з думным советником с Емельяном Игнатьевичем Украинцевым, да с архимандритом своим Хрисанфом, ис которых писаней ваших выразумели есмы предложение ваше о разных делех и увещание духовное, мудро изображенное, и архипасторскою вашею молитвою и благословением исполненное. И мы великий государь, наше царское величество, вам, всесвятейшему и всеблаженнейшему крайнему ьрхйпастырю, за толикое и душеполезное посещение и увещевание сыновне благодарствуем, и впредь желаем, дабы всегда благоугодные молитвы ваши о нас были не прекращены. А о возвращении Гроба Господа нашего И. Христа и прочих святых мест престолу вашему по-прежнему, как по нашему царского величества ревнительному намерению, так и по вашему архипастырскому прошению, указали мы великий государь, наше царское величество, великому послу, ближнем нашему человеку, наместнику смоленскому князю Дмитрею Михайловичу Голицыну, будучи у салтана турского на посольстве, чрез великого визиря и муфтия и иных ево ближних людей домогатца радетельно во всех мерах и поступках так, как вы, всесвятейший и блаженнейший и крайнейший архипастырь, в том ему усоветуете и прикажите. А наши великого государя, нашего царского величества, грамоты о том с ним к салтану турскому и к везирю и к муфтию против предложенного вами образца посланы, и о всем ему блаженству вашему объявить наказано; а архимандрита вашего Хрисанфа, пожаловав нашим царского величества жалованьем, указали к блаженству вашему отпустить без замедления ¹)».

Таким образом русское правительство решилось, согласно с просьбами Досифея, настаивать пред высокою

¹) Греческие дела 1701 г. № 2. Прилож. № 7 и 24.

 

 

346 —

портою о возвращении св. мест в Иерусалиме грекам, и в этом смысле дало наказ своему чрезвычайному послу князю Голицыну, отправившемуся, в 1701 году в Константинополь для ратификации заключенного Украинцевым мирного договора с турками. В правительственном наказе послу Голицыну именно говорилось: «ему ж, чрезвычайному послу, будучи у султана или у везиря в пристойное время при иных делех говорить, чтоб вселенским патриархам и всем благочестивым христианам греческого закона была в вере свобода, и Гроб бы Господень и церковь Иерусалимская была отдана по-прежнему им грекам, как бывало исстари, да и дань бы с них новонакладная, а наипаче с монастырей, была бы сложена». В другой статье наказа послу говорилось: «и по совершении и по подкреплении дела своего, об отдаче грекам Гроба Господня говорить пространно с Салтановыми ближними людьми, приводя на сие, дабы для нынешняго постановления мира, украл салтанова величество отдати Гроб Господень грекам. И о том святейшему патриарху объявить тайно, что указ великого государя он имеет ближним салтанским людям говорить об отдании Гроба Господня, и потому его. великого государя, указу, говорить он будет». Кроме того государь отправил с послом, как желал того Досифей, особые грамоты к султану, визирю и муфтию с просьбою возвратить грекам отнятые у них латинянами св. места. В. царской грамоте к султану говорилось, что посол Украинцев привез мирные статьи, заключенные с турецким правительством, которые государь принял за благо и утвердил своею грамотою. «Но дело, которое надлежит к вере нашей христианской, то есть, о Гробе Спасителя нашего Христа и о иных святых поклонениях, со всеми их принадлежностями, еще окончания своего не восприяли, понеже оный св. Гроб и поклонения во Иерусалиме и в Вифлееме у древних вашего султанова величества подданных греков взяты и отданы француским законником, а имели те поклонения они, греки, в руках своих истари, оттого времяпи, егда взял Иерусалим славный вождь ваш Омеря», и затем исторически кратко доказывается, согласно образ-

 

 

— 347 —

цовой грамоте Досифея, что св. места всегда были за греками, и все раннейшие попытки латинян и армян овладеть ими, уничтожались самими султанами, которые каждый раз новыми своими указами утверждали за греками право на владение св. местами. На все это, говорит грамота, и указывал визирю и муфтию посол Украинцев, который прилежно просил и домогался, чтобы св. места по-прежнему отданы были грекам в полное владение, «на что великий везирь и муфтий ему отвещали и подлинно обнадежили, что святый Гроб Господень и иные все св. места и поклонения и первенства, по желанию нашего царского величества, во свое время возвратятца и отдадутца по-прежнему грекам». В виду этого государь и просит султана: «извольте в том препочесть святую правду паче всякого человека, якоже предки вашего величества все чинили, повелите, по древним вашим султанским привилегиям и по приговорам везирским и муфтинским и казыаскерским, св. Гроб Спасителя нашего Христа, с кувуклием и со украшениями его и все святые поклонения, со всеми их принадлежностями», возвратить старинным законным их владельцам грекам. «А взаимно мы, говорит в заключение царская грамота, увидев вас великого государя, вашего султанова величества, в том благоприятное к нам склонение, учнем вам воздавать дружбою нашею, какова прилична суть и свойствует к доброму соседству и к соблюдению статей мирных» Точно такие же грамоты от имени государя посланы были с нашим послом к визирю и муфтию ¹).

Досифей должен был остаться доволен действиями русского правительства: государь, согласно его желанию, послал к султану, визирю и муфтию особые грамоты о св. местах, составленные по тому образцу, который прислал Досифей; чрезвычайному послу наказано было говорить и домогаться возвращения св. мест грекам пред ближними султановыми людьми, причем ему предписывалось действовать в этом случае согласно с указаниями и советами Досифея. Правда послу вовсе не было наказано, как на том настаивал

¹) Турецкие дела 1700—1702 г., связка 1, № 5.

 

 

— 348

Досифей, чтобы статья о возвращении св. мест грекам была поставлена в переговорах первого, и чтобы с принятием или непринятием ее связано было окончательное заключение или разорвание мира с турками. Но так ставить дело наше правительство тогда никак не могло, так как начавшаяся шведская война ни под каким видом не дозволяла ему ссориться с турками. Оно с своей стороны сделало для Досифея все, что только могло сделать при тогдашних обстоятельствах.

Прибыв в Константинополь наш посол, князь Дмитрий Михайлович Голицын, вошел здесь немедленно в сношения с Досифеем, советами и указаниями которого ему приказано было руководиться в деле переговоров о св. местах. Будучи в первый раз у визиря и вручив ему «любительную» грамоту государя к султану, Голицын на этот раз не отдал визирю царской грамоты к султану о святых местах, вследствие письма Досифея, который «приказывал о грамоте Гроба Господня как подать, то он даст великому послу знать, а в наказе ему, послу, нависано, о деле Гроба Господня согласясь с святейшим патриархом делать». 9 июня (1792 г.) Досифей прислал сказать послу: «как он, посол, будет у Салтанова величества, чтоб в ту пору подал грамоту о Гробе Господни, и узнал он, святейший патриарх, что есть время угодно» для того и приказывает. И посол посланному говорил: в первых надобно об ней объявить чрез секретаря о подаче и подать, а есть-ли необвестясь подать, и чтобы тоне привело турков в подозрение; а коли будет какое дело в подозрении, то не может учинитца по желанию, а мой совет так к святейшему патриарху, изволил бы помыслить и приказать ко мне. Тогож числа святейший патриарх присылал к послу и велел говорить: добро и так, как великий посол советует» ¹).

Когда посол был во второй раз у визиря, то говорила ему, чтобы он порадел о возвращении св. мест грекам,.

¹) Ibid.—Связка 2, № 1, лл. 47 об,-48. (Статейный список князя Голицына).

 

 

— 349 —

о чем государь просит особою грамотою как самого султана, так и его визиря. Визирь отвечал, что это невозможно «для того, что туркам союзник великий король французской, такожде и цесарь и венеты и король польской и те с Салтановым величеством учинились союзники, и в договорех с ними постановлено, чтоб тем св. местам быть у римлян, а не у греков, и для тех причин отнять у римлян невозможно и отдать грекам». Тогда посол стал исторически доказывать правоту домогательств греков, которые к тому же подданные султана, а французы чужие. Визирь соглашался с силою этих доводов в пользу греков, но решительно отказывался отнять св. места у французов: «и чернила еще не обсохли, говорил он послу, как та отдача учинена, хотя не правом вечного владения, но правом дружбы и общего приятства мирнаго». Посол снова было начал доказывать права греков на св. места, но все напрасно. Единственно, что наконец обещал визирь, это, что «прошение великого государя в сердце своем он, везирь, сокровенно имети будет. И великий посол знал бы то крепко, прибавил везирь, что слышит из уст самого везиря: что всякого случая искати будут салтан и он, везирь, к отятию от иностранных первенства их над теми местами святыми, а отдать бы своим салтанским подданным служителем; толь ко-б все то говоренное чрез него везиря устами, его царского величества посол имел в сердце своем погребенно, дондеже придет время, тогда даст Бог домогание и желание царского величества чрез него великого посла свой возможет принять конец, а теперь де то учинить по желанию государя твоего невозможно. И после, заключает свой рассказ князь Голицын, видя песклонность везирскую и совершенной отказ, и говорить больши того не стал».

20 августа (1701 г.) Досифей в тайном письме к послу князю Голицыну писал следующее: «о святом Гробе и тысящью аще им будете говорить, кроме сего что вам сказали, иного не скажут. Однако извольте (отправиться) к муфтию, и говорить и ему доведетца. И так как прежде вы просились ехать к муфтию, паки проситесь ехать. И

 

 

— 350

хотя и он скажет вам тож, однакож доведетца ехать и услышать и от него. Грамоты, которые дадут вам о деле св. Гроба, что напишут, возмите, а буде не дадут вам списков, не труждайтесь. Они вам дадут—и салтан и везирь и муфтий грамоты и, для ведома нам, отворим одну и увидим, что пишут. Однако сиятельство твое проси токмо списки Салтановой грамоты, чтоб тебе и нам видеть, а буде не дадут ево, не проси прилежно, но, как рекли есмы, отворим одну грамоту и увидим. Глаголем паки, что изволь к муфтию и говори о деле св. Гроба; чтоб услышать тебе и из уст ево, что имеет вам сказать, и потом впредь ничего ни везирю, ни муфтию не говори, и какие грамоты тебе дадут, возмешь. И потом: буде не учинят то, что обещают, великий государе пусть говорит и чинит, что изволит. А сиятельство ваше, что довелось—говорил, что довелось—делал; одно токмо осталось—ехать к муфтию, и впредь ничего не говори, токмо грамоты возьми. И не прогневись, что цногословил, понеже дело так требует». Вследствие этого письма Досифея князь Гелицын 26 августа побывал у муфтия, который говорил с ними не особенно ласково. На требование посла дать ответ на грамоту государя о св. местах, муфтий подал ему свою ответную грамоту к царю, «И посол ту грамоту принял и говорил, чтоб он, муфтий, ему, великому послу, явил словесно, что о том есть салтанова величества указ, чтоб ему, великому послу, было о том ведомо. И муфтий говорил: слов моих с ним послом никаких не будет и что было говорить, и то писано в грамоте, и больши о том с ним послом говорить не будут, чтоб он, посол, ехал в дом свой. И посол зачал говорить о том же деле. И муфтий говорил: чтоб великий посол ни о чем не говорил и не докучал, и отповеди ему, послу, никакой не будет, ехал бы в дом свой. И посол видев ево в своем предложением несклонность и совершенный отказ, больши говорить не стал».

Таким образом князь Голицын в своих хлопотах о возвращении св. мест грекам получил решительный отказ от визиря и муфтия. Такой же отказ заключался и в

 

 

351 —

ответной грамоте султана на просительную грамоту государя о св. местах. В ней султан писал следующее: «подана нашему салтанову величеству в диване любительная ваша грамота, которую велели перевесть и по переводу по прежней нашей ам-усманской обыкности донес нам надо всеми нашими народы всяких наших дел исполнитель и сберегатель великий везирь Усейн наша, что пишите вы к нам с прошением: что в моем великом государстве обретается греческой святой город Иерусалим и было моление их греческое, а в недавних летех отнято будто у них напрасно и отдано французам, и желаете от нас, что-б быть тому Иерусалиму по-прежнему у греческого народу, чтоб мы им отдали для поклонения. И мы вам объявляем: что того Иерусалимского моления отдать греческому народу невозможно для того, что то моление отдали мы французам в давних летех, и есть ли бы ныне грекам мало что поволить, то-б могли они иметь с французы непрестанные ссоры и вражды, что и нам неудобно-б было. Да и не судное то дело, потому что бывало то моление напереде сего за многие годы пременно не у одних греков, но у всех народов, которые живут в Иерусалиме. А хотя греки и християне и живут в нашем подданстве и владеть было им довелось для старины и множества их за добродетели их, о которых их добродетелях всем нам явно и памятуем, однакож у нас с французами дружба и ватем у них отнять не возможно — буди вам о том ведомо» ¹).

И так, и на этот раз все хлопоты русского правительства побудить турок возвратить св. места грекам потерпели полную неудачу. Сам Досифей, ранее утверждавший, что турки исполнят желание царя относительно св. мест, теперь должен был признать, что русское правительство с своей стороны сделало все, что для него было возможно, и что причина неудачи заключается не в равнодушии или не надлежащих и ошибочных действиях русского правительства, а единственно в сопротивлении турок,

¹) Ibid. л. л. 103—107, 122-123; и связка 1, № 5.

 

 

— 352 —

побуждаемых к тому особыми обстоятельствами. Досифей должен был убедиться, что по крайней мере на время, до наступления более благоприятных обстоятельств, хлопоты о возвращении св. мест нужно оставить. В грамоте к государю от 5 января 1702 года, присланной с послом князем Голицыным, Досифей пишет: «ваше превелие радение и крайнее попечение о обращении пречестных мест, величайший государь и тишайший и поклоняемый царю, будет явитися в день Господень преизрядной и многоценной венец посреди церкви первородных написанных на небеси, яко по истине что довелося говорити и что нужно было творити, великое ваше царствие вся и рече и сотвори. И надеемся, что не будет всуе настоящее попечение твоей апостольской души, но приидет к полезному концу. Препочтенные ваши грамоты поданы суть и султану и везирю и муфтию, и сверх того, преславный посол вашей божественнейшей державы говорил всем троим, что было нужно, и сотворил достойные подвиги многообразне и многовидно. И учинилось бы абие и дело после отдания пречестных грамот, но смотрят здешний на короля французского двух ради причин: первая есть, что почитают его, что он есть многодельный и многоведомец и боятся, чтоб не причинил им какую напасть. А другая есть, что ныне учинилася Франция, Испания, Португалиа и Дук савойский все одно, якоже о том ведомо есть вашему царскому величеству, и для того почитают его быти крепкого и боятся его и ныне смотрят видети: буде цесарь и прочия с ними могут побеждати французов и одолети его, тогда они не будут боятся французов, и так могут нам дати св. места по пречестному слову вашего царского величества. А буде француз будет победите цесаря, тогда усмотрим, что станут думати и делати, и тогда паки будем имати попечение писати часто, истинно и пространно вашему державнейшему царствию». Затем Досифей обращается с просьбою к царю, что бы «св. Гроб имел и тамо в преблагополучном, царствующем, великом граде Москве единое священное жилище», в котором бы постоянно жили старцы св. Гроба, т. е. чтобы учреждено было в Москве

 

 

— 353 —

святогробское подворье, ради потреб св. Гроба и чтобы послы патриарха имели в Москве определенное свое место, «и чтобы они не искали жилища себе туды и сюды», тем, более, что имея в Москве подворье с своими старцами,он, Досифей, удобнее может пересылать чрез них нужные вести государю, тогда как пересылать грамоты с» другими лицами опасно ¹).

Неудача, постигшая Досифея и русское правительство в их домогательствах возвратить св. места грекам, не остановила однако Досифея от дальнейших попыток возвратит св. места, опираясь на русское правительство; он только выжидал удобного момента для возбуждения новых хлопот по этому делу. Такой момент, казалось ему, наступил, когда в 1703 году в Москву должен был отправиться турецкий посол, и Досифей, извещая об этом государя особою грамотою, в то же время просит его порадеть пред послом, «чтобы ныне отданы были святые поклонные места, да возымееши возмездия бессмертная и всемирную похвалу». ²). В августе того же 1703 года, отвечая на грамоту государя, Досифея снова просит его порадеть о св. местах, о чем он писал ранее: «молю же святое твое царствие, попекись и о сем деле (т. е. возвращении св. мест), как прежде сего с прошением писахом». И к боярину Головину Досифей писал между причим: «Как приедит посол турецкий, зело прошу, поспособствуй и ваша высокость освятых поклоняемых местах к получению православным, как предписал пространно к святой державе». ³) В 1704 году 20 июня Досифей снова пишет государю: «Коленопреклонно, чрез сие наше смиренное прошение, молили ваше боговенчанное человеколюбие, да объявить нам явственно, как просили мы вас прежде сего через доношения наши: сказано-ли послу салтанскому, к вам пришедшему, о честных поклоняемых местах, чтобы взяты были от французов и отданы православным по-прежнему? Мы надеемся и

¹) Ibid. связка 7, № 5. ²) Ibid Связка 4, № 2, лл. 412—415.

³) Греч. дела 1703 г. № 1, прил. № 9.

 

 

— 354 —

уверены, что ваша боговенчанная верховность или уже говорила или будет говорить о том, когда будет отпуск послу от вас. Хотя мы и с прилежанием обо всем подробно доносили и просили вас, однако нам неоходимо иметь ведомость явственную, что говорено и приказано отпущенному турецкому послу. Если бы Бог устроил, о благочестивейший государь, и отнял бы цесарь у короля французского власть в Испании, мы бы весьма удобно взяли места поклоняемые, потому что здешние державцы хотят о св. Иерусалиме то, что и мы хотим, и бранят и клянут визиря того, который отдал те места святые французам, только отлагают время ради силы и упрямства короля французского. А когда будет ходатайствовать ваша Богом утвержденная держава и просить, чтобы учинился указ неотменно, как и прежде они чрез письма свои обещали вам, чаем, что правда найдет свое место. По советам добрых друзей мы приняли намерение с Божиим благословением ныне ехать из волосской земли в Царьград—пойдем к султанскому престолу просить достояние наше, ибо сказали нам некоторые вельможи—друзья: что доныне хорошо де вы сделали, что молчали, поелику времена были туги, а ныне время вам просить праведного достояния своего и чаем, что исправите прошение ваше, и буде царь московский будет говорить там нашему послу как подобает, то совершенно воля ваша сбудется. Сего ради молим вашу христолюбивую и Богом утвержденную державу, благочестивейший, величайший, тишайший и поклоняемый монарх и самодержец, да поговорит, любви ради и нашего ради спасения вочеловечившагося Сына Божия, прилежно и неотменно вышереченному послу, и прочттеши образцовое письмо, какое послали мы и в котором заявили как и что говорить послу, и потому письму да поговориши и прикажеши послу и надеемся, что слово вашего святого и державного царствия будет действительно, и паки приидет честь православных в свое место».—5 сентября того же года Досифей из Ясс писал государю: «прежде сего писали мы однажды и дважды к вашей Богом утвержденный державе, приказать турецкому послу, когда будет отпущен, чтобы донес визирю с вашей стороны, дабы он

 

 

— 355 —

совершил о св. местах то, что обещал в Адрианополе, изустно и письмено, ибо прошло много времени, а дело не пришло к концу, и то что по образцовому письму, которое мы писали, чтобы приказали ему сказать визирю на едине. А ныне Дух Святый приложил в ум нам, что нужнее и лучше, дабы писала ваша богоспасаемая держава и к сущему в Константинополе послу вашему, и велели бы ему видеться с визирем и говорить ему с вашей стороны с. большим радением о деле св. Гроба, и буде прежде пришествия сей грамоты отпущен будет от вас посол турский, то чтобы опять писало великое ваше царствие послу вашему о том же, потому что турский посол, как нечестивый, может быть и ничего не скажет ему, или хотя и скажет, но недельно и без подобающий политики». Затем. Досифей просит государя уведомить его о своих распоряжениях, чтобы ему знать как поступать и что начинать, дабы возможно было взять св. места от французов. В. заключение Досифей сообщает: «в Иерусалиме в нынешнем времени многия беды и буде соизволите, посмотрите грамоткусвоеручнпую намесника нашего, которого имеем в Иерусалиме, которую послали мы к гетману Мазепе, чтобы он послал ее к вам. Мы же, будучи в Царьграде, что можем помочь сущим во Иерусалиме старцам? Так страдаем от убожества и худого правления нечестивых; посему и немоществуем и едва не повсядневно умираем». ¹) От 25

¹) Донесение патриаршего Иерусалимского наместника, которое прислал Досифей и на которое он ссылается в грамоте государю от 5 сентября, очень любопытно, так как ярко рисует те злоупотребления, какие дозволяли себе иногда турецкие чиновники в Иерусалиме. В письме своем, к Досифею от 5 июня 1703 года патриарший наместник рассказывает, что (мая 1703 г.) Иерусалимский кади (судия) издал приказ всем Иерусалимским христианам и жидам, «чтобы убивать всякому христианину и жидовину по одной собаке на день с роспискою». В исполнение этого приказа кади, турецкие чиновники описали дворы христиан и жидов, «учинив наказ на всякий дом, чтобы хватали по собаке, и отводили-б за св. Сион и убивали их и давали бы по пяти магидей писарю за вымарку имени своего; а если кто не пойдет, то раззорят дом его, а самого повесят». Узнав о таком приказе христиане разбежались было по монастырям, ища в них защиты, однако мы, замечает наместник, не могли избавить их ни челобитьем, ни деньгами, ниже угрозами султан-

 

 

— 356 —

сентября из Ясс писал Досифей о св. местах и боярину Головину: «писали мы прежде к божественной державе однажды и дважды о деле св. Гроба и ныне пишем; а наипаче, что просветил нас Бог и писали ныне нечто лиш-

скими, тем более что приказано было и от каждой церкви убить по пяти собак. «Тогда стали, рассказывает патриарший наместник, христиане и евреи брасаться по Иерусалимским переулкам и хватали собак и прятали их, а кто не мог поймать, покупал их у турков по червонному за собаку: и во второй день мая, в воскресенье, клали их в мешки, выносили и убивали пред многими свидетелями и довали по пяти магидей денег за вымарку имен своих». Кадий решился арестовать и самого патриаршаго наместника в день Вознесения на Елеонской горе. Он написал приказ, запрещавший христианам собираться на Елеонской горе, «потому будто, что там есть их мечет», но этого указа не обнародовал, ожидая что православные в Вознесенье явятся на гору, где он и арестует их, как ослушников своего приказа. Вполне расчитывая на успех своей проделки, кадий уле приготовил было в судейском доме «цепь и трии кола». Но мы, сообщает наместник, «проведав от друзей навет кадия, не пошли молиться по обычаю на гору Елеонскую и мирян не пустили и осталось сие всуе“. Но этим дело не ограничилось. «Услышал кадий собачий лай и тотчас велел христианам опять хватать и убивать всех оставшихся собак; побежали христиане ловить собак турецких и били их турки за это. Некоторые христиане пришли и плакали пред кадием, и тот велел хватать турок, а турки начали бросать каменьями в людей кадиевых и тотчас подняли бунт на него. В один час собралось до 3000 с пищалями к воротам кадия, отворили тюрму и выпустили заключенных, дали и христианам позволение носить, что хотят, чтобы вооружились. Спрятался грозный начальник, и муселим спрятался также с служившими в сарае, и остались иерусалимляне властителями. «В заключении своего рассказа наместник замечает: «благодарение Богу; двадцать пять мешков кадий взял от армян, шестнадцать мешков и больше взял у французов, а с нас взял только мешка с четыре певи кроме людей его.» В другом письме патриарший наместник сообщает между прочим: «в прошедшую великою субботу вошли все христиане к св. Гробу и ни один из самых меньших людей не остался вне. В час святого света пришел Накиб и Мустаф ага муселим, сели при св. вратах и домогалися исчислять богомольцев, и поелику тогда небыло времени, заперли и запечатали св. врата, поставив служивых извнутри и вне стерегли всю ночь, чтобы никто не убежал. Настал светлый день и мы пришли и сели у св. врат; привезли с собою и Диван ефиндия паши и шехон арабов и опять домогались считать поклонников, и мы радели все три наместника возбранить добром, но не удалось нам... Напоследок видя, что уже будет пролитие крови и убийство у св. врат, закри-

 

 

357 —

нее и тверже т. е. не только приказать турецкому послу, но и писать к господину Петру Андреевичу в Царьград с повелением, чтобы он повидался с визирем и говорил о святых честных местах. И просим вашу вельможность, что бы порадели о совершении прошенияы нашего и чтобы знать нам, как промышлять. Ваша всокость известили нас прежде сего, чтобы присылали старцев и пожаловал бы великий самодержец св. Гробу у вас какой-нибудь монастырь; однакоже, хотя монастыря и желаем для помощи св. Гробу, но страх от нечестивых велик, как бы не впасть в какое подозрение».

На просьбы Досифея о св. местах ему отвечал в ноябре того же 1704 года сам государь особою грамотою, в которой писал: «грамоты вашея святости, писанные к нам из Ясс и присланные чрез гетмана нашего, мы восприяли в целости и выслушали оных любовно и о достоянном прошении, что бы учинить к вам о возвращении св. мест от французов, како послу турскому, тако и нашему, говорити о том повелим». ¹)

К грамоте государю в январе 1705 года Досифей о св. местах писал, что французы много раз просили у турок разрешения, «чтоб раззорити великий храм св. Гроба и состроите—б новый», по мы зная, сколько последует от этого зла, всякий раз успевали добывать иные указы, которыми отменялись данные французам. Но возвращении из Карловича турки, подкупленные деньгами французов, дали указ строить храм и даже послали в Иерусалим с этим указом особого агу. Но, говорит Досифей, «уведав о том в мултянской земле, поехали мы в Адрианополь и взойдя в диван, получили указ крепкий и агу, и опять тому

чали все мы на Диван ефендия и на Накиба и прочих говоря, что вы к сим вратам пришли с фирманом и потоптали тех, которым султан отдал их с хатшерифами, так как вы попрали хатшерифы, то мы отходим, делайте что хотите и отдайте ответ султану... Тогда убоялся и Накиб и Диван ефендий и шейхи и оставили св. врата, дав позволение отворить их и выпустить всех христиан без препятствия».

¹) Греч. дела 1704 г. № I. прилож. № 10.

 

 

— 358 —

воспрепятствовали. В стольких указах крепких и явных, буде узрит ваша тишайшая держава список с письма кесарийского Хрисанфа, что пишет к нам из Царяграда, выразумеет великое непостоянство поганцев, и безумие и ничтожность архитиранна султана. Того ради, имея мы намерение побыти в мултянской земле до св. Пасхи, поедем заранее в Царьград, зане буде победим, надеемся препяти тое, а буде не поедим, то могут сотворити волю свою нечестивцы и еретики, и после будут нам многие труды и головоломы. И Бог святый да смилуется о нас, яко же и прежде, и да поставит в препятие сие противное. Потом с священным указом вашего божественного величества к господину Петру Андреевичу надеемся, пошед туда и переговорясь ним, как подобает: или св. места отыщем, или тому злу препятие учиним, и паки честь и слава по Бозе вашего великого и святого царствия есть».—В упоминаемом письме Хрисанфа к Досифею, которое последний прислал к государю вместе с своею грамотою, Хрисанф извещал Досифея, что французский посол просил у султана, по поведению своего короля, дозволения французам перестроить свод св. Гроба, и что прежний визирь стал на сторону французов; тогда драгоман порты, Александр Маврокордато, много говорил рейс-ефендию и внушил что если французы перестроят свод, «уже султан не будет иметь власти опять св. Гроб отдать кому хочет, потому что будут говорит (французы), что издержали столько тысяч, и то есть доход их. Еще же говорил (Александр), что там, где будут строить, могут взять все то, что почитают христиане как святыню, и вывезут в Италию и устроят так св. место, и возмется честь сия от царства их (турок), говорил и иное подобное, и тем внушил визирю, что дело сие касается чести царства их и есть надежда, что препнется конечно дело сие. А на конец говорил (Александр) и то, что если и поволят законникам (французским) строить, пусть напишет сиятельство его один мемориал, чтобы вышли греки и армяне в диван для челобитья. И так или не позволят вовсе, или, хотя возводят, однакож чтоб строили греки, римляне и армяне». В заключение Хрисанф просит Досифея похлопо-

 

 

— 359 —

тать известными ему способами, чтобы дело сие осталось по-прежнему. ¹)

Это была последняя грамота Досифея русскому царю о св. местах. Досифей умер не дождавшись исполнения самого заветного своего желания: восстановления в св. местах прав православных греков в их прежнем объеме и значении.

¹) Греч. дела 1705 г. № 1. Прил. № 11.

 

Правообладателям