Ильницкий С. У истоков веры. Из дагомейских впечатлений. Журнал "Путь" №46

«Свет Христов просвещает всех»

Литургия Преждеосв. Даров.

Европейского наблюдателя, попадающего в глубину Да­гомеи, с первых же шагов по этой, еще относительно дев­ственной земле, поражает ощущение наличия какой-то первич­ной религиозной материи. Почти перед каждой негрской хи­жиной вкопан, больших или меньших размеров, дере­вянный идол, порою не лишенный художественности, а чаще весьма грубой работы. Во многих местах — во дворах, на улицах, в лесах — поставлены камни или род железных треножников, на которых приносятся жертвы: остатки пищи, пальмовое масло и т. д. Целый ряд деревьев считаются священными (охотнее других — баобабы и фромажье), они обвязаны лентами или просто веревками.

Очень часто происходят массовые процессии, сопровождающиеся пением, под звуки барабанов («там-там») и особыми, весьма несложными постоянно повторяющимися те­лодвижениями, которые принято называть танцами, но они скорее носят чисто ритуальный, священнодейственный характер. На взрослых и на детях надеты амулеты.

Вся жизнь негра подчинена контролю «денон» (колдунов), к которым он обращается за советом, за лекарством, за посредничеством перед фетишами. Колдуны призывают­ся, когда рождается ребенок, когда празднуется свадьба, либо происходят похороны. Все это создает представление о полной пронизанности всех моментов жизни негра определенным ощущением зависимости от чего-то выше его стоящего. Но всякая попытка определить сущность религиозных воззрений дагомейца натыкается на весьма смутное понятие самих негров об этом предмете.

60

Прежние исследователи вопроса, в лучшем случае при помощи переводчика, незаметно для себя направляя отве­ты, давали определения либо слишком туманный, либо не в меру стилизованные, иногда, впрочем, угадывая и сущ­ность дела. Громадная работа католических миссионеров создала среди негрской молодежи целые кадры неофитов, которые, сохраняя связь с местным, зная его языки и наречия — число их колоссально, — направляемые опытными руководителями, собрали богатейший материал для некоторого освещения интересующей нас темы.

Оказалось, что у дагомейцев есть очень смутное, но все же есть представление о центральном божестве, которое они называют «Вэкэном» («Владыка мира»). На вопросы о роли этого божества никаких более или менее ясных указаний они дать не могут. Весь мир для них наполнен духами или вернее силами, которых скорее надо бояться, чем любить, а, главное, всячески умилостивлять.

Дух может обитать в дереве, змее, камне, в пантере, и какими-то неведомыми путями влиять на судьбу человека. При первом взгляде кажется, что фетишисты почитают все эти предметы, на самом же деле они адресуются к духам, обитающим в этих предметах. Статуи из дерева, фигуры животных и прочее, как бы дают лишь общую идею о самых духах.

«Мы обожаем не эти вещи, потому что мы часто делаем их собственными руками», — объяснял один из фетишистов в споре с негром-христианином, — «а фетишам («водун», по негрски), которые эти изображения представляют духам в них живущим». На вопрос же, почему он не пок­лоняется Богу, который сотворил фетишей, фетишисты ответил, что «действительно, Вэкэнон — творец всего, но людям он дал разные способы служения. Мусульманам он дал одну религию, белым другую. Нам же черным Вэкэ­нон сотворил фетишей и позволил им служить. Обожая фе­тишей, мы обожаем Бога в его творениях. И это к Богу восходят почести, которые мы воздаем фетишам. Все мы служим одному Богу». В этих словах сказывается желание отстоять во что бы то ни стало веру в фетишей, а ссылка на общего Бога не казалась искренней *).

Фетиши являются посредниками между Вэкэном и людь­ми: для них они получают милости, здоровье, богатство, успех в торговле, исцеление от болезней, благополучные

*)   Белых дагомейцы считают неграми, осквернившими себя чем-нибудь, потерявшими всякий человеческий образ, и в наказание побелевшими.

61

роды, обнаруживают^ злонамеренных субъектов, в особен­ности воров. Они же исполнители божественной мести, иног­да страшной по своим последствиям, но их можно умилостивить жертвоприношениями.

Добро исходить только от мертвых родственников, почитание которых стоить у негров очень высоко. На севере Дагомеи (например, в Джугу) мертвых хоронят непосред­ственно около той хижины, в которой он жил, и вся дерев­ня является в сущности своеобразным сочетанием жилья с кладбищем (как тут ни вспомнить Федорова).

В западной части страны обряд погребения распадается на два момента. Покойника сначала зарывают в могилу, а затем в ближайшее полнолуние труп откапывают, отделяют голову, очищают от остатков ткани и череп прикрепляют около входа в хижину, воздавая ему всяческие почести, устраивая общие трапезы. Через месяц, опять-таки в полнолуние, череп кладут обратно в могилу, и только после этого считается, что мертвый навсегда покинул землю, и теперь будет всячески покровительствовать своим живым родственникам.

В Джугу я видал торжественные похороны брата од­ного из главных негрских вождей. Под хохот и веселые крики толпы, совершенно голый негр, приплясывая и вер­тясь во все стороны, нес на голове завернутый в цыновку труп. Такое, по европейским навыкам, кощунственное от­ношение к мертвецу, объясняется темь что, по мнению нег­ров, существование на земле полно опасностей, лишено ра­достей, а потому смерть близкого человека встречает у живых двойное одобрение: одним страдальцем стало меньше и одним покровителем больше.

* * *

Глядя на серьезные лица фетишистов во время процессий, массовых танцев, обрядов, жертвоприношений, поражаешь­ся их своеобразной торжественностью, элементарной, но не­сомненной одухотворенностью. Однажды я попал в глухую деревню и забрел во двор некоего подобия молельни, где колдун, с конским хвостом в руках (символ его могу­щества) и две женщины экстатически, с полузакрытыми гла­зами тянули на высоких нотах весьма несложную мелодию. Появление незнакомого белого в таком месте должно бы­ло бы вызвать сенсацию, но все трое не обратили на меня ни­какого внимания и ни на минуту не прервали свое пение.

Такую же сосредоточенность приносят негры с собой в католические церкви. Чинный вид молящихся, наполняв-

62

шых довольно большую, человек на двести, временную часовню в Порто-Ново (столица Дагомеи) мог бы быть образцом для многих европейцев-христиан. Кстати отме­тить, что из 300 белых, живущих в Порто-Ново, по-види­мому, редко кто появляется в часовне, переполненной нег­рами. Может быть, в этом сказывается, между прочим, также нежелание сидеть рядом с черными. Сколько бы ни говорили о мягкости французской колониальной политики, но отчужденность между двумя расами, конечно, существует.

У фетишистов практикуется очень сложный обряд посвящения в верховные колдуны, отдаленно несколько напоми­нающий, как свидетельствуют миссионеры, чин христианского рукоположения. В присутствии большого количества фе­тишистов, коленопреклоненных и поющих слова: «Вот мы создадим «дэнон» (колдуна), пусть он не умирает, пусть он не болеет», — посвящаемый подходить к фетишу, становится на колени и бросает на землю четыре доли расте­ния кола. По характеру расположения этих долей решают можно ли рассчитывать вновь посвящаемому на покровитель­ство со стороны фетиша.

В случае благоприятных ауспиций он оставляет се­бе одну долю, а три остальные отдает присутствующим, ко­торые разделяют их между собою на мельчайшие кусочки. Только теперь начинается главная часть церемонии посвящения. При радостных восклицаниях простертых к земле молящих­ся, будущему «дэнон» покрывают голову белой тканью, ниспадающей на шею и облекают в белую одежду, символ чистоты фетишизма. В руки ему дают «алакпо» — длинную палку, род жезла, украшенную человеческими фигурами и раздвоенную на конце. На ноги надевают сандалии и сажают на высокое сидение, покрытое скульптурой.

С обнаженными торсами, босые, с непокрытыми головами все присутствующие падают ниц перед своим новым первосвященником. Сначала это проделывают «косис», про­стые язычники, непосвященные определенному фетишу (свое­го рода «оглашенные»), а затем приближаются «водунзис», то есть посвященные фетишу, принимавшему участие в цере­монии, которая на этом и заканчивается.

Авторитет «дэнона» стоить очень высоко и непочтительное к нему отношение карается особым судьей «дангбеклунон» или «аплоган»). Он же наказывает за «кощунство», как, например, за отказ заботиться о священной змее, за непоч­тительный отзыв о фетишах и т. д. Наказания налагаются

63

очень строгие, часты приговоры к смерти, но от всего это­го можно откупиться хорошим жертвоприношением и день­гами. Среди колдунов существует строгая иерархия.

Очень неожиданным было открытие своеобразных «мистических» сект, совершенно недоступных для посторонних. В одной из таких сект практикуется особый обряд братания, заключающийся в том, что двое негров, сделав предварительно надрезы на коже плеч, высасывают друг у друга несколько капель крови. Некоторые из миссионеров склонны видеть в этом зачаточную фор­му евхаристии.

* * *

Все до сих пор нами изложенное и есть сущность того, что, после самых длительных и тщательных исследований и расспросов, удалось выяснить среди негров об их, как это очевидно, примитивном, эмбриональном, если можно так выразиться, пред-религиозным миросозерцании. Но зародыш чего-то подлинного в этом несомненен. Это ощущение, сначала смутное, растет все больше, по мере того, как контакт с дагомейцами становится непосредственнее. Кажется, самый воздух здешний пропитан детски-наивной верой.

Природа в этих местах не благостна: горячая, влаж­ная духота, губительное действие солнца, страшные тропические болезни, громадное количество ядовитых змей. Все это заставляет негра чувствовать свою зависимость, подчинен­ность чему-то непонятному, но высшему, и он, как умеет, во все моменты своего бытия, тревожно, нервно, всем своим существом ищет помощи и заступничества.

Католические миссионеры не скрывают, что они находят среди дагомейцев-язычников подготовленную, разрыхлен­ную почву, которая жадно поглощает семена Христова учения. Негры-христиане отличаются добродушием, приветливостью, мягкостью в обращении с детьми, точностью выполнения всех предписаний своих духовных пастырей, они навсегда отка­зываются от многоженства. Самым обидным среди них словом считается — «дикарь».

Конечно, среди новообращенных есть и исключения. Я знал одного переводчика-негра, католика, который ежегод­но в день поминовения своих умерших родителей, устраивал традиционную языческую трапезу с закланением белого петуха с танцами и музыкой. Когда другие его укоряли, он отвечал, что родители его были фетишистами и ничего общего с католичеством не имели. В другом месте я наб-

64

людал негра, который ходил каждое воскресенье в малень­кую часовенку петь «вэпр», но креститься он не хотел, потому что не хотел расстаться со своими тремя женами.

* * *

Заканчивая эти, поневоле, беглые заметки, ибо детали завели бы нас очень далеко и придали бы изложению оттенок этнографичности, — я хотел бы указать еще на одну весьма любопытную черту характера дагомейцев. Не редки случаи, когда негр, получив от врача лекарство, после то­го, как оно облегчило его боль, восхищенный, а главное не скрывая своего крайнего изумления, как это случилось, что маленькая таблетка аспирина успокоила страдания его, тако­го большого мужчины, — приходит благодарить своего благо­детеля, которого он причисляет к некоторой категории колдунов. Увы, европеец давно уже потерял, среди других и это прекрасное качество — способность удивляться чему бы то ни было. А может быть оно именно больше всего и облегчает существу, стоящему на самой низкой ступени культуры, искать выхода из полутьмы в ту сторону, где сияет «Невечерний Свет».

С. Ильницкий.

65