Вановский А. Японская мифология и Библия. Журнал "Путь" №42

МИФОЛОГИЯ КОДЗИКИ И БИБЛИЯ

(Доклад, читанный в японском обществе «МЕИЖИ», в Токио, 26-го апреля 1932-го года).

____________

Вместо предисловия.

Настоящий доклад представляет собой извлечение из моей неопубликованной работы, посвященной сравнительному анализу мифологии Кодзики и Библии, или точней говоря — первых шести глав книги Бытия и Апокалипсиса.

Я подхожу к Кодзики не как к этнографическому материалу, а как к художественному произведению и потому для меня на первом плане стоит вопрос об установлении сюжета и о психологической стороне действия.

Правда, между мифом и поэзией существует различие, проистекающее из коллективного характера мифотворчества. Но все же, в конце концов, миф и поэтическое произведение развиваются из общего корня — из стремления человека осознать свое мироощущение, выражаемое в образах и символах.

Вот это-то внутреннее родство мифа и поэзии и является исходным моментом моего исследования, позволяя мне пользоваться приемами психологического анализа.

С точки зрения сюжета Кодзики представляют собой развитие борьбы двух противоположных начал — начала организующего, отождествляемого со светом и начала хаотического, отождествляемого с тьмой.

Сквозь все события мифа проходит эта идея и она же является ключом к психологии действующих лиц.

Кодзики, можно сказать, это поэма, прологом которой является миф о творении. В этом отношении они могут быть сопоставлены с событиями первых шести глав кни-

38

ги Бытия, также примыкающими к рассказу о сотворении мира. Поэтому я и начинаю свою работу с анализа рассказов о творении, в образах которых уже предвосхищается идейное содержание последующих мотивов.

I.

Миф о творении, как он изложен в Кодзики, говорит нам не только о возникновении вселенной, но и о происхождении самих богов-творцов. Это слияние, двух различных повествований придает мифу особую сложность и загадочность.

«Вначале неба и земли появились в стране Такама-нохара боги — имена их: Аме-но-минака-нуси-но-ками, затем Таками-мусуби-не-ками, затем Таками-мусуби-но-ками».

Таковы начальные слова мифа, вызывающие вопрос — что это за страна Такама-но-хара, где появляются первые боги?

Проф. Цуда полагает, что место появления главных богов не имеет ничего общего со страной Такама-но-хара — «равниной высокого неба», полученной богиней Аматорасу в удел.

Правильней сказать, что речь идет об одной и той же стране, но только взятой в различные моменты ее развития.

Сказано — «Вначале неба и земли появились в стране Такама-но-хара боги...» — это значит, что боги появились в то время, когда не было еще ни неба, ни земли, а было лишь царство хаоса и в нем два обособившихся центра — страна Такама-но-хара и страна Иоми.

В связи с последней проф. Цуда задается вопросом — «Страна тьмы предполагает существование над собой страны света, как это могло быть, когда еще не было солнца?»

Подобные каверзные вопросы задают обычно христианским священникам, когда хотят поставить их в тупик, ибо противоречие это присуще и Библии.

В главе о творении мира говорится, что Бог создал свет в первый день, а солнце в четвертый.

Весь секрет в том, что древний человек представлял себе бытие света независимо от источника света, чего мы себе представить не можем. Он мыслил свет, как самобытную стихию, содержащуюся в недрах хаоса в смешении с другими стихиями. Светило, поэтому, представлялось ему не раскаленным телом, а сущностью, состоящей единственно из чистого, как бы сгущенного света.

39

Мысль о самобытности стихии света наглядно выражается в третьей книге Ездры, входящей в состав Библии —

«Тогда повелел Ты из сокровищниц Твоих выйти обильному свету, чтобы явилось дело Твое» (3 Ездры VI, 40).

Таким образом, свет в рассеянном виде существовал до появления солнца, подобно тому, как суша содержалась в бездне, до рождения земли.

На последнее указывает самый способ создания острова Онокородзима из капли, капнувшей с жезла, которым боги, перед тем, мешали пучину и, как сказано в миѳе, «сгустили морскую воду».

Итак, мы должны утвердительно ответить на вопрос проф. Цуда — бытие страны Иеми действительно заставляет предполагать над ней существование страны света, еще до рождения небесного светила. Такой страной света и является страна Такама-не-хара — родина богов-творцов.

Самый факт его существования говорит нам о том, что из недр сумрачного хаоса, похожего на полудикую «Медузу», возникла стихия света, и что это непокорное начало отделилось от стихии тьмы, сосредоточившейся в стране вечной ночи.

В Библии творение мира также начинается созданием света и отделением его от тьмы.

И сказал Бог: да будет свет. И стал свет (1,3).

И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы (I, 4).

И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один». (I, 5).

Критика давно указывала на несообразность того обстоятельства, что здесь употребляются выражения «день» и «ночь», тогда как солнце, обусловливающее собой разделение суток, появляется гораздо позже.

Проф. В. Ильин замечает по этому поводу —

...«еврейское слово йем... означает то, что мы ныне называем «днем» — по еврейскому счету сутки от вечера до вечера. Это видно из библейских выражений: «И был вечер и было утро день» такой-то. Но в тоже время отсутствие солнца, луны и звезд в первые «три дня» решительно исключает буквальное понимание слова «день» в смысле современных «суток».

Совершенно нелепо предполагать, чтобы это затруднение мог не заметить, во всяком случае, гениальный автор Книги Бытия.

Тем более, что говоря о четвертом дне, он указывает

40

на светила как на средство различения времен, дней и годов...» (*)

Выход из противоречия названный ученый видит в том, чтобы рассматривать библейский «день», как своего рода эпоху, период, тем более, что по-еврейски «йем» — значит не только «день», но и период неопределенной длительности .

Проф. Беннет, разделяющий подобный взгляд, распространяет его и на начальные слова 5-го стиха, в силу чего получается такое чтение — «Бог дал периоду света название дня». (**)

Все это безусловно справедливо по отношению к счету дней творения, но совершенно очевидно, что при наименовании света — «днем», а тьмы — «ночью», выражения эти употреблены не для обозначения периода творения, а в каком-то другом смысле?

Спрашивается — в каком же именно смысле?

Метод творения заключается в том, что стихии, обретающиеся в недрах хаоса в слитном состоянии, разъединяются и организуются в новые сущности.

Сообразно сказанному — свет извлекается из недр хаоса, как из некоей сокровищницы, в силу чего часть хаоса погружается во тьму. И так как хаос наполнил собой все мировое пространство, то ясно, что отделение света от тьмы связывается здесь с обособлением пространства, наполненного светом от пространства, наполненного тьмой.

И вот именно этим-то двум различным пространствам, а совсем не периодам, как то полагает проф. Беннет, и дается наименование «дня» и «ночи».

И действительно — стоит только принять отделение света от тьмы во времени, а не в пространстве, как критическая мысль снова упирается в тот же самый тупик — как периоды света и тьмы могли сменить друг друга, когда не было еще солнца?

Выходит, следовательно, что Бог, создав свет, отделил царство света от царства тьмы, причем первое назвал «днем», в смысле страны дня, а второе «ночью», в смысле страны ночи.

Это как в поэзии, где южные страны называются иногда странами полудня.

Итак творение по Библии, также как и по Кодзики, начинается с великого разделения владений единого хаоса на

_____________________

        *) Ильин. «Шесть дней творения». 53. YMCAPressParis. 1930.

         **) Genesis elited by W.H. Beunett prof. 76.

41

два мира — мир света и мир тьмы, которые не сменяют друг друга, а противостоят друг другу.

Название места появления богов — «Такама-не-хара», замечает проф. Цугита, «указывает на небо, хотя неба в то время еще не было».

Неба не было, но центр его был, на что указывает имя бога Аменоминака-нуси-не-ками, каковое буквально значит: «Бог, властвующий над центром неба».

Самое небо, в смысле небесного свода, появляется вместе с двумя следующими богами — столпами.

«Затем, когда страна была еще юна и похожа на плавающую каплю масла, и имела подобие медузы, поднялось нечто, подобно ростку тростника, и появились из него боги, имена которых: Умаси-аси-каби-хико-дзи-не-ками, затем Аме-но-тако-тачи-но-ками...» Комментируя это место, проф. Цугита замечает, что «то вещество, которое, подобно тростнику из воды, быстро поднялось и образовало небо и было названо богом Умаси-аси-каби-хико-дзи-но-ками».

В связи с этим превращением страны света в страну неба — первые пять богов-одиночек и называются «особыми небесными богами» — Като-амацу-ками.

В Библии мы опять-таки встречаем тот же порядок творения:

«И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом...» (Бытие I, 6, 7, 8).

Неоформленное пространство, наполненное стихией света, получает видимые границы и замыкается в небесный свод, под которым еще клубится водная бездна.

Сходство можно продолжить дальше, ибо по Кодзяки, под страной света, ставшей «равниной высокого неба», также находится бесформенная «плавающая страна», соответствующая библейской водной бездне. Это ясно из того факта, что боги Изанаги и Изанами мешали Жезлом морскую воду, стоя на «Небесном Плавучем Мосту».

Вслед за «особыми небесными богами» появляется еще семь поколений богов, имена которых, по мнению проф. Цугита, основанному да изучении трудов старинных ученых Норинага и Ацутанэ, указывают на «процесс постепенного затвердевания полудикой земной массы и зарождения на ней жизни».

Так шестой бог, из числа семи богов-одиночек, возникает путем обожествления вещества, предназначенного в дальнейшем стать землей.

42

Согласно своему имени — Куни-но-токотачи-но-ками, он представляет собой начало, образующее землю.

Следующий за ним бог Тоно-кумо-ну-но-ками указывает своим именем на состояние полужидкого вещества, начинающего сгущаться. Это бог, так сказать, самой первой стадии образования земли.

Дальше идут пять поколений парных богов, начинающихся богом Уидзи-ни-по-ками и богиней Суидзи-ни-но-ками.

Боги эти говорят своими именами, что земля уже дошла до состояния болота и представляет собой месиво из тины и песку.

Боги Цунугуи-но-ками и Икугуи-но-ками указывают на момент, когда на земле уже началась растительная жизнь.

Здесь интересно отметить, что имя первого бога — «Цунугуи» означает появление «рогатого ростка», а имя богини «Икугуи» говорит о начале произрастания.

Следовательно, имена богов являются не только персонификацией предметов творения, но и самой творческой и питающей энергии.

В этом смысле они вполне могут быть сопоставлены со словами Бога, с помощью которых в Библии создается мир, ибо слова эти, заключая в себе образующую энергию Творца, в то же время указывают на существо создаваемого явления.

Далее идут боги Оото-но-дзи-но-ками и богиня Оото-но-бе-но-ками, имена которых говорят нам о полном затвердении земли.

Вслед за ними выступает предпоследняя божественная пара — бог Омотару-но-ками и богиня Ая-касико-неками.

Имя бога указывает на окончательное завершение процесса образования земли, а имя богини выражает чувство благоговейного восхищения зрелищем созданной земли.

И наконец появляется божественная чета: Изанаги и Изанами, самые имена которых указывают на призывные возгласы, с какими они обратились друг к другу при сочетании брачными узами. И вот тут возникает вопрос — к моменту выступления названных богов земля уже оказывается созданной, так какую же тогда землю они родят?

По-видимому в предыдущем изложении шла речь о создании земли, как планеты, или, лучше сказать, о рождении материков, роль же последней божественной пары сводится к рождению специально японских островов, на что ясно

43

указывают самые их названия, сохранившиеся до настоящего времени.

Таким образом, миф о творческой деятельности бοгов Изанаги и Изанами является как бы дополнением и развитием основного мифа о создании неба и земли.

Соединяя оба мифа Кодзики о происхождении земли мы получим такой порядок творения: сперва происходит затвердение земли, затем на ней начинается растительная жизнь и, под самый конец, благодаря производящей деятельности богини Изанами, поверхность ее заселяется разными живыми существами.

В Библии то же самое — после создания неба творится земля —

«И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом в одно место, и да явится суша...

И назвал Бог сушу землей, а собрание вод морями». (Бытие I, 9, 10). Вслед за своим появлением из первичной воды земля застилается растительным покровом, но животные, в отличие от японского мифа, рождаются на ней уже после создания солнца.

В Кодзики, после появления земли и окончательного отделения страны тьмы от страны света скалой Чибики-ива, рассказывается о рождении небесных светил — солнца и луны.

Тот факт, что земля родится раньше солнца удивляет проф. Цуда и он видит в этом влияние политических мотивов. Надо было сперва создать удел для потомков солнца, а затем уже и само солнце. Но вот в Библии, которую никак нельзя заподозрить в политике, мы имеем налицо ту же последовательность творения — в третий день создается земля, а в четвертый — солнце.

Дело в том, что это совпадение совсем не случайно, а обусловливается одинаковым взглядом обоих произведений на соотношение стихий света и тьмы.

Страна Такама-но-хара в Кодзики и страна «дня» в Библии являются царствами света только для самих себя, земля же, рождающаяся в стране тьмы и принимающая в свое нутро эту страну, подобно тому как небо объемлет пространство света, остается в тени. Конечно, если бы наименование «дня» и «ночи» в пятом стихе было присвоено эпохам, в силу чего свет и тьма периодически сменяли бы друг друга, то и для земли, в определенный момент, наступила бы своя эпоха света.

Но благодаря пространственному разделению тьмы и света земля оказывается обреченной на вечную ночь, и вот

44

потому-то и создается солнце и, притом, именно после земли, чтобы ему было кому светить.

Значит обособление света и тьмы в две, противостоящие друг другу, страны и является фактором, определяющим собой порядок творения, как в Кодзики, так и в Библии.

Но почему же, в таком случае, в общем сходный порядок творения нарушается в рассказе о происхождении всего живого?

В Кодзики вместо людей всюду выступают боги. Первыми супругами на земле являются боги, а не люди.

Изанаги и Изанами — это японские Адам и Ева.

И так как, боги, по самой своей природе, появляются раньше создания солнца, то естественно, что и рождение животного мира, предшествующее в Библии творению человека, переносится назад. Японский миф ничего не знает о происхождении человека. Он подробно распространяется о рождении незначительного бога Хируко — водяной пиявки, от которого отказались даже сами родители, но совершенно умалчивает о появлении «венца творения» — человека. И это умолчание о человеке не дело случая, а обусловливается психологией древнего японца, связанной с его верой в небесных богов-предков, на почве которой и возникли Кодзики. Небесным потомкам, какими себя считали творцы японского мифа, было важно и необходимо знать дела своего небесного предка, а также обстоятельства исхода из него богов — предков, знание же происхождения человеческого рода имело для них второстепенное значение.

Поэтому надо думать, библейский миф о первых людях и оказался обойденным в Кодзики.

Кодзики и Библия одинаково смотрят на рождение мира, но в то время, как японский миф повествует о происхождении богов, Библия говорить о происхождении человека.

Теперь в интересах наглядности, представим сравниваемый ход творения в двух столбцах — налево материал Кодзики, а направо — Библия.

45

46

Последовательность творения, как в Кодзики, так и в Библии, в общем одинаково, но в каком отношении находятся между собой принципы творения — вот вопрос?

Проф. Цугита, комментируя миф о творении, полагает, что бог Амено-минака, пребывающий в центре неба, в качестве его хозяина, является изначальным богом-творцом вселенной. Два следующие бога — Таками и Ками — Мусуби представляют собой сверхчеловеческие сущности, в которых обожествляется зарождающая творческая сила главного бога.

И так как древний человек мыслил себе зарождающую силу двуначальной, то боги Таками и Ками-мусуби олицетворяют собой активное и пассивное начала того же бога.

Начала эти, по мнению проф. Цугита, соответствуют китайским началам — «Инь» и « Янь» — пассивному женскому и активному мужскому, из взаимодействия которых, согласно космогонии Энандзы, возник мир.

В дальнейшем комментатор приводит мнение проф. Танака, полагающего, что по Кодзики, мир создался путем взаимодействия активного и пассивного начал бога Амено-минака.

Во втором стихе 1-ой главы книги Бытия говорится, что «Дух Божий» носился над водой».

Мережковский, комментируя это место, говорит: «носился», «опускался», как птица с распростертыми крыльями опускается, чтобы высидеть яйцо. «Дух Божий» — Ruach, Душа («душа» не то слово, но другого нет).

Душа Божия «высиживала» мир из хаоса, как птица высиживает яйцо (*).» В этом отрывке выражается мысль, обоснованию которой, собственно говоря, и посвящена вся книга «Тайна Трех», что Дух Божий — это женское начало в Боге.

Основанием для подобного истолкования понятия «Дух Божий» является употребленное в еврейском оригинале слово Merahephet переданное по-русски выражением «носился».

Так проф. Беннет замечает, что арамейский корень Merahephet указывает на птицу, сидящую на яйцах.

_____________________

*) Д. Мережковский «Тайна Трех». Прага, 1925. 344 стр.

47

Конечно, «Дух Божий» сам по себе является деятельным началом, но по сравнению с работой слова роль Его пассивна.

Бог творит мир с помощью слова, как это хорошо сказано у Ездры : «Слово Твое исходило, и тотчас являлось дело.» (3 Ездры IV, 43) Но исходя от Бога слово, сообразно своему заданию, проникало в пучину хаоса, где и творило, разделяя и организуя самобытные стихии. Слово Бога — это безличный носитель Его творческой энергии, то деятельное, активное начало, которое и производит работу творения. И так как, кроме того, слово и Дух Божий одинаково обращены к бездне, то вполне можно сказать, что мир, по Библии, создается путем взаимодействия активного и пассивного начал Творца. Выходит таким образом, что не только порядок творения в Кодзики и Библии одинаков, но и принципы творения сходятся.

Чтобы закончить наш сравнительный анализ, нам остается теперь только выяснить роль в творении мира последующих поколений богов. Проф. Цугита формулирует ее приблизительно так: все последующие боги, начиная с бога Умаси, дают картину постепенного образования вселенной путем проявления творческой силы главных богов.

Имена творимых явлений переносятся на богов, вследствие чего порядок перечисления их имен указывает на последовательность моментов творения. Поэтому-то именно у этих богов нет никакой деятельности, о которой можно было бы что-нибудь рассказать. Ко всему этому мы можем добавить от себя, что названные боги не есть личности, какими, например, являются боги Изнаги и Изанами, а представляют собой лишь персонификацию толчков творческой энергии, исходящей от главного бога. В этом отношении их вполне можно сопоставить со словами Бога, с помощью которых, по Библии, творится мир.

Творческая энергия, исходя от Бога, облекается в форму слов, указывающих на предмет творения.

Творческая же энергия бога Амено-минака облекается в форму имен богов, что также говорит нам о характере созидаемых явлений. Все боги, будучи проявлениями творческой энергии главного бога, появляются, надо думать, в стране Такама-на-хара, что служит местом его пребывания.

Но рождаясь там, на лоне бога центра неба, они действуют в разных странах, сообразно своему назначению.

Так боги Умаси и Амено-токотачи, появившись в стране света, в ней и остаются, творя небо из вещества этой страны.

Последующие же семь поколений богов, хотя и появ-

48

ляются также в стране Такама-но-хара, но действуют в стране тьмы, из вещества которой они и создают землю.

Поэтому, хотя они и проявляют себя в той среде, из которой родится земля, но все же их нельзя считать земными богами.

В полном согласии с изложенным стоит то обстоятельство, что боги Изанаги и Изанами впервые выступают на «Небесном плавучем мосту», с которого они создают маленький островок, куда затем и нисходят для утверждения бесформенной страны.

Выходит, следовательно, что как в Кодзики, так и в Библии, творческое начало посылается в среду хаоса, где оно и творит мир.

В результате мы видим, что последовательность творения в общем одинакова, сходится также взгляд на творение, как на процесс взаимодействия активного и пассивного начал, и, наконец, замечается совпадение в самом способе творения, когда творческая энергия посылается в хаотическую среду.

И замечательно, кроме того, что если мы выделим бога Амено-минака, как творца, то число остальных богов-одиночек окажется равным шести — числу дней творения библейского рассказа.

В общем создается впечатление, что японский миф о творении развился из аналогичного библейского рассказа, путем персонификации и обожествления слов Бога, с помощью которых творился мир.

В силу этого, надо полагать, что первая половина японского мифа, до появления парных богов, является основной и более древней, чем последующий миф о богах Изанаги и Изанами.

Поэтому-то центральный миф Кодзики о низведении на землю души богини солнца, воплощенной в зеркало, находит себе аналогию в самом принципе творения мира путем излучения творческой энергии в соответствующую среду. Богиня Аматерасу создает японское государство, посылая на землю своего потомка, подобно тому, как бог Амено-минака творит мир, посылая в среду хаоса, свое творческое начало, облеченное в имена богов.

Таким образом, можно сказать, что небесные потомки, несущие с собой зеркало богини, соответствуют богам, заключающим в себе творческую силу главного бога.

Японское государство создается по образу и подобию творения мира — вот вывод, показывающей, что вся мифология

49

Кодзики органически связана с мифом о творении, и что последний совсем не является позднейшей приставкой, как то полагает проф. Цугита.

II.

В книге Бытия есть одно удивительное место, которое до такой степени противоречит всем нашим взглядам на природу, что богословы и ученые исследователи Библии или совсем его замалчивают, или говорят о нем вскользь, не углубляясь в существо предмета.

Мы имеем в виду рассказ о «растлении» земли, что побудило Творца наслать на нее потоп:

«И воззрел Господь Бог на землю, и вот она растленна: ибо всякая плоть извратила путь свой на земле.» (VI, 12)

Проф. Беннет, к труду которого мы не раз будем обращаться в настоящей статье, комментируя разбираемый стих, замечает: «всякая плоть» быть может значит «все человечество», или, что менее вероятно, все живые создания.»*)

Выражение «всякая плоть» (по-еврейски «koll bassar», что буквально значит «всякое мясо»), настолько определенно и текст здесь настолько ясен, что вряд ли можно сомневаться в том, что речь идет и о «человечестве» и о «живых созданиях», короче говоря о развращении всего органического мира, за исключением, конечно, водных обитателей, на которых страшное дейетвие потопа не распространяется.

«Всякая плоть извратила путь свой на земле» — это значит, что решительно все живые существа, населяющие землю, вышли из установленных для них границ и нарушили общий миропорядок. Поэтому-то вместе с людьми и обрекаются на погибель и животные:

«И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил; от человеков до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их.» (VI, 7)

Последние слова не оставляют никакого сомнения в том, что развращение приписывается не только людям, но и животным, ибо Бог выражает сожаление в том, что создал «их», то есть «человеков» и «гадов» и птиц небесных».

__________________

*) «The Century Bibе» edited by W. H. Benett, prafessor, New college and Hackney College, London.

«All flesh» may be «all mankind», or, less probably, all living creatures». (139).

50

Можно понять, что люди, как существа разумные и одаренные при том свободной волей, могли вступить на путь греха и тем восстановить против себя Творца.

Но вот вопрос — как бессловесные твари могли «извратить путь свой» и повести себя так, что, как это говорится в стихе 13-м, «земля наполнилась от них злодеяниями?»

Буквальное понимание текста настолько кажется ни с чем несообразным, что обычно, просто-напросто, отмахиваются от него.

Так церковь, в лице протоиерея Хераскова, говорит по этому поводу: «Зачем на истребление с человеком осуждается и тварь несмысленная. Поелику она была для человеческой потребности. Страдания неразумной твари должны были усугубить наказание тех, которые покорили ее суете своей, и соделать бедствие их более разительным и поучительным для потомства». (*)

Поистине странное объяснение! Творцу приписывается им психология какого-то инквизитора, терзающего невинные жертвы на глазах виновных с тем, чтобы увеличить страдания последних — «усугубить наказание». Но не будем обвинять Творца в утонченной и ненужной жестокости, а примем буквальное понимание текста и допустим, что земля пострадала не только за грехи людей, но также и за «извращение пути» всех животных и вообще всего земного органического мира.

И вот как только мы это признаем, то увидим, что и у других народов имеются подобные религиозные предания. Так в Кодзики, Иогото и Норито также встречается рассказ о хаосе, что охватил с собой не только земных богов, но и проник в природу.

Бог Амено-Осио, наблюдая землю с небесного воздушного моста, замечает:

«В стране Пышного Тростника страшный беспорядок».

Затем он докладывает об этом богине Аматерасу. В Иогото («Славословие правителя страны Изумо») картина беспорядка на земле, о каковом говорится в Кодзики, описывается более подробно. Вместо бога Амено-Осио там выступает его брат — бог Амено-Хохи (также родившийся из драгоценного ожерелья Аматорасу), который по поруче-

____________________

        *) Руководство к последовательному чтению Пятикнижия Моисеева, составленное протоиереем М. Херасковым и одобренное Святейшим Синодом для употребления в Духовных Семинариях в качестве учебного руководства. Владимир на Клязьме. 1903 год. стр. 63.

51

нию главных богов — Таками и Ками-Мусуби, производит разведку того, что делается на земле — бог Амено-Хохи, раздвинув восемь гряд небесных облаков, облетел небо, облетел землю и оглядел все поднебесье и возвратившись, принес ответ»...

Что касается самого доклада бога Амено-Хохи, то существуют разные его чтения, но мы приводим здесь наиболее распространенное, установленное проф. Цугита, путем сопоставления теорий старинных комментаторов — Норинага, Мабучи и других (*).

«Страна Тучного Тростника и Драгоценных Колосьев находится в беспорядке. Там есть боги, которые днем шумят и роятся, как мухи, а ночью сверкают, как огненные искры.

Там гомонят скалы и пни деревьев и сине-пенные воды. Но эта страна да будет усмирена и станет страной спокойствия, управляемой потомками неба». (**).

Прежде всего, интересно отметить, что в обоих случаях беспорядок на земле наблюдается с небесной высоты и что Библия, признавая общее растление земли, делает ударение на развращении органического мира, в то время, как японский мир говорит о хаосе среди неорганической природы. Возможно, что это любопытное различие находится в связи с характером японского народа, который, как это известно, больше любит растения и камни, чем животных.

Богословы, как мы это указывали выше, обычно замалчивают библейский рассказ о беспорядке среди животных, японские же ученые, подобно проф. Цугита, определяют доклад бога Амено-Хоти, как «метафорическое изображение беспорядка, царящего на земле».

Но возможен и другой взгляд, согласно которому картина беспорядка на земле представляется пережитком анимизма, что, по мнению проф. Дои, оказался подавленным почитанием богов-предков.

Стихии и животные обладают душой и потому, подобно земным богам и людям, могут сами выбирать ту или другую линию поведения. Но если это так, то спрашивается, что именно побуждает их нарушить миропорядок и присоединиться к крамольным земным богам, упорно отказывающимся подчиниться воле неба?

___________________

        *) Проф. Цугита «Новые лекции о Норито» (Noritosinkoo).

         **) Цитируем по рукописи-переводу японоведа М.П. Григорьева, что он любезно предоставил в наше распоряжение.

         «Славословие правителя страны Изумо» (Izumokuni-no miyatsukonokamuJogoto) перевел М.П. Григорьев. Токио. 1931 г.

52

Дело в том, что хотя с окончанием творения мира, хаос, как одно великое целое, и престал существовать, но все же у его разъединенных стихий, не бывших слитными в течение неизмеримого мириада веков, сохранилась тяга к смешению друг с другом, к возвращению на лоно первоначального, свободного бытия.

Но все же, быть может, сами они, вдвинутые в тесные рамки космических законов, они не решились бы присоединить свои протестующие голоса к возбужденному говору земных богов, если бы не тайные влияния страны Иоми.

В начале творения, в связи с возникновением страны Такама-но-хара — колыбели небесных богов, образуется и ее антипод — страна Иоми. Ученые эпохи Токугава определяют ее, как грязные выжимки хаоса, его негодные отбросы, что до известной степени и верно, ибо в стране Иоми, в конце концов, соединяется все, что было в хаосе злого, строптивого и враждебного творческой деятельности богов. Кроме того, мириады злых богов, расплодившихся за время плача и бунта бога Сусаноо, примыкают к ней, составляя ее верное, земное воинство.

Таким образом, страна Иоми становится рассадником зла в мире, центром борьбы за его обратное возвращение к хаотическому первосостоянию.

Следы решительно всех междоусобиц, безобразий и столкновений, где бы они не происходили — на земле, под землей, или на небе, неизменно упираются в страну Иоми и ведут к порогу жилищ ее богов.

Это она мертвыми устами «Великой богини подземного мира», провозгласила вечную, непримиримую войну небесным богам, поручившим богу Изанаги творение мира.

Никто также, как страна Иоми внушила богу Сусаноо, затмившему тучей своих безобразий сияющее солнце, устроить скандал на небе, ибо он и поднялся туда из-за конфликта со своим отцом, изгнавшим его из сонма богов за плач по стране Нэно-Катасу, что является ни чем иным, как преддверием той же страны вечной, непробудной ночи.

Черная рука богов Иоми чувствуется и в эпизоде с медведем, едва не погубившим своим взором Медузы всю армию императора Дзимму, ибо названное чудовище, поднявшись на помощь злым земным богам, появляется со стороны запада, где как раз расположен вход в эту крепость темных сил.

И не случайно, конечно, беспорядок на земле создается во время правления бога Оокуни-Нуси, прошедшего перед

53

тем суровую школу в стране Нэто-Катасу и получившего власть от своего крамольного предка — бога Сусаноо.

Пользуясь его попустительством, она, надо полагать, и вооружила земных богов против неба и, проникнув в душу природы, пробудила в ней дремлющее влечение к хаосу. И вот стихии, когда-то игравшие на лоне хаоса, но затем разделенные и организованные богами в космический порядок, сбрасывают с себя бремя закона и начинают перекликаться друг с другом, готовясь к решительной схватке со своими небесными врагами.

Mногоголосица буйных богов и стихий — это вызов охаосившейся земли сияющему, гармоническому небу.

Таким образом, можно сказать, что доклад бога Амено-Хохи являет собой не «метафорическое изображение беспорядка на земле», а картину восстания сил хаоса, выступивших вместе с земными и злыми богами против небесных богов.

Потому-то, как это рассказывается в Норито «об удалении богов несчастий», небо не ограничивается простым созерцанием хаоса на земле, а посылает туда своего рода карательную экспедицию, которая и наводит там порядок.

«И держали боги перед тем совет: «кого бы из богов послать, чтобы рассеять и покорить буйных богов Страны Драгоценных Колосьев? И думали все боги и сказали: «Пошлем на покорение их бога Амено-Хохи». Так послали они его на землю, но он не вернулся с ответом. За ним послали бога Таке-Микума, но и тот последовал за отцом своим и не вернулся с ответом. Тогда послали бога Амэ-Вакахико, но он также не вернулся с ответом, но погиб на месте, получив возмездие через Небесную Птицу.

Тогда по велению Небесных Богов (*), опять держали совет, и были посланы на землю два бога — Фуцунси и Таке-ми-Казучи. И рассеяли они всех буйных богов и усмирили их и заставили умолкнуть гомонящие скалы и пни деревьев, и травы — вплоть до последнего листа (**).

Как библейский рассказ о потопе и предшествовавшем ему хаосе на земле, принимались древним человеком буквально, так, надо полагать, и бунт стихий и их усмирение — все это, для современников Кодзики и Норито, было не ме-

______________________

        *) Здесь имеются в виду главные боги: Таками-Мусуби и Ками-Мусуби.

         **) «Норито об удалении богов, преследующих несчастьями», перевел М.П. Григорьев. Токио, 1931 г. Цитируем по рукописи.

54

тафорой, не символическим сказанием, а страшным событием, получившим, по счастью, благополучный исход.

Перевоплотимся в душу древнего человека и мы поймем, какую радость он должен был переживать, слушая молитвословие о том, как небесные боги предотвратили козни страны Иоми, помешав ей разгромить светлый мир и вернуть его в первобытное состояние угрюмого хаоса!

Итак, по Кодзики и Норито причина беспорядка на земле восходит к созданию мира и кроется в самом способе его творения из хаоса.

И вот тут невольно возникает вопрос — не представляет ли собой «извращение пути» всякой плоти на земле, о каковом говорит книга Бытия, также проявление своего рода реакции сил хаоса?

Иначе говоря — не предполагает ли книга Бытия существование сил хаоса, враждебных Творцу и способных бороться с Ним за возврат всего мира к прежнему, хаотическому перво-состоянию?

И если это так, то тогда потоп надо будет рассматривать не как наказание за грехи людей, не как случайное проявление Божьего гнева, а как своего рода роковую необходимость, возникшую на почве борьбы Творца с злыми силами хаоса.

А. Вановский.

55