Зернов Н. Св. Киприан Карфагенский и единство вселенской церкви. Журнал "Путь" №39

Великая война и вызванные ею потрясения с новой силой возбудили в христианском мире никогда не умирающую жажду своего единства. Православие в лице своих автокефальных церквей приняло участие в этих новых попытках христиан восстановить братское общение друг с другом. Участие его представителей в Движениях и организациях, стремящихся к соединению разрозненных современных конфессий в лоне Единой Вселенской Церкви ставит перед Православным сознанием ответственнейшую задачу точного определения как сущности единства вселенской Церкви, так и ее видимых границ.

Ее успешное разрешение потребует несомненно длительной и напряженной работы; но этот вопрос поставлен самой жизнью и настоятельная потребность в скорейшем ее обсуждении равно диктуется как наличием расколов внутри самого Православия, так и непрерывным развитием взаимоотношений Восточной Церкви с инославным миром.

Православие обладает богатейшим материалом для исчерпывающего ответа на этот

18

вопрос. Он содержится в Новом Завете, в творениях Учителей Церкви, в Соборных постановлениях и, наконец, в действующих правилах современных автокефальных церквей. Но этот материал в его теперешнем виде не может быть использован для нужд нашего времени, т.к. он не систематизировался и не проверялся в течение столетий соборным сознанием Церкви.

Писания Св. Отцов, Каноны Соборов представляют из себя разнообразные попытки найти ответ на вопрос об единстве Церкви. Они часто не только не согласованы, но даже иногда и противоречат друг другу. В них наряду с основными для всех обязательными постановлениями можно найти элементы временного и местного значения. Православные церкви уже давно отказались от ряда соборных предписаний, многие положения, выдвигавшиеся св. Отцами, тоже вышли из употребления, но это произошло без должного обсуждения, без санкций соборного решения всей церкви. Подобное положение явилось результатом почти полного прекращения соборной жизни Восточного христианства в течение последних десяти столетий. Порабощенное и разрозненное, оно не могло продолжать соборную работу над дальнейшим изучением и постижением таинства церковной жизни. Поэтому оно не имеет готовых ответов на ряд запросов нашего времени и не разрешает тех новых недоумений и проблем, которыми характеризуют взаимоотношения церквей в XX столетии.

Церковь эпохи Вселенских Соборов обсуждала и решала вопросы своего времени во многих отношениях коренным образом отличные от задач, стоящих перед современным Православием. Ожесточенная догматическая

19

борьба между различными этническими группами, начавшая разрушать церковную жизнь с 4-го столетия, сменилась в настоящее время стремлением к соединению в едином теле различных христианских конфессий, в массе своей возникших в результате Реформации 16 века.

Православная церковь поэтому в своих взаимоотношениях с инославными не может ограничиться теперь простым применением тех формул и постановлений, которые были выработаны в иную эпоху для глубоко отличных нужд церковной жизни. Вместе с тем Православие, будучи глубоко органичным по своему существу, не может также и строить свои отношения с другими христианами иначе как на твердом основании верности своему прошлому опыту. Это значит, что наше богословие должно начать обсуждение вопроса об Единстве Церкви с любовного изучения всего того материала, который уже существует по этому вопросу. Только выделив из него все то, что имеет непреходящее значение, что несет на себе печать Св. Духа и отложив в сторону все временное и условное, сможет оно рассчитывать на правильное решение этой сложнейшей задачи. Споры вокруг вопроса об единстве Церкви возникли с самого начала ее истории. Канонические книги Нового Завета, писания Отцов Церкви I и II века уже содержат богатый материал на эту тему, но только в середине III века Церковь в лице св. Киприана Карфагенского, в первый раз поставила перед своим сознанием эту проблему во всем ее значении и глубине. Поэтому каждое исследование вопроса об единстве Церкви неминуемо связано с изучением творений этого великого Отца Северо-Африканской Церкви. Тем более что его произведения являются переходным звеном меж-

20

ду первохристианским отношением к ее единству и всеми последующими попытками его осознания и определения.

Св. Киприан совершил глубокий переворот в этой ответственейшей области церковной жизни. Многие современные понятия об единстве Церкви являются лишь развитием его излюбленных мыслей. Его положения легли в основу Римо-католического учения о Папстве, на них же построено в значительной мере Англиканство и отчасти Православие. Даже в наших последних зарубежных расколах противные стороны постоянно прибегают к аргументам, взятым из его творений. Но вместе с тем его учение о Церкви не может считаться конечным выражением истины, так как оно никогда не было принято в целом, всей Церковью. Последнее показывает, что в теориях св. Киприана содержатся разнообразные элементы, одни имеющие непреходящее значение, другие лишь временное. Их изучение, в особенности же правильное различение между ними, становится, таким образом, задачей первостепенной важности.

Данная статья является попыткой исследования значения учения св. Киприана о единстве Церкви для современных попыток дальнейшего постижения этой труднейшей проблемы церковной жизни.

Св. Киприан занимает исключительное место в истории ранней, может быть, даже и всей вселенской Церкви. С того дня, как этот блестящий и богатый ритор Карфагена появился среди оглашаемых церкви своего родного города, (*) до нашего времени вокруг его лич-

________________

        *) Св. Киприан был крещен в 246 г., избран епископом в 248 г., казнен в 258 г.

21

ности, вокруг его идей и утверждений идет беспрерывная борьба. Св. Киприан умел покорять сердца людей, и эта власть до сих пор принадлежит его произведениям столь блестящим по форме и неотразимым по силе своих логических доказательств. Но св. Киприан был также способен вызывать глубокую неприязнь и ожесточенное сопротивление и, наверное, немногие Учители Церкви имели стольких и столь разнообразных врагов, каких приобрел св. Киприан за десять лет своего епископского служения. Вся его жизнь соткана из противоречий: его острая отточенная мысль всегда двигается на границах парадокса; его героические попытки закрепить единство и дисциплину Церкви приводят его все к новым и более острым столкновениям; этот почитатель Апостола Петра и верный друг Римской Церкви вступает в напряженную борьбу с ее епископом, оканчивающуюся открытым разрывом между ними; наконец, св. Киприан, проповедник идеи вселенскости Церкви, становится после своей смерти вдохновителем одной из самых фанатических и нетерпимых сект, известной под именем Докетизма.

О св. Киприане написано, наверное, больше книг, чем о каком-либо ином Церковном писателе ранней Церкви. И все же его личность и даже его основные мысли остаются до сих пор предметом споров и недоумений, и он все еще ждет своего настоящего историка. В этой краткой статье, конечно, невозможно дать описание ни его бурной жизни, ни всего его учения о Церкви. Только его основные идеи об ее единстве явятся предметом нашего исследования.

Для того, чтобы понять сущность того переворота в области учения об единстве Цер-

22

кви, который совершили писания и действия св. Киприана, необходимо хотя бы вкратце остановиться на том, как единство Церкви осуществлялось до середины III века. Католическая Вселенская Церковь того времени представляла из себя совокупность отдельных христианских общин, разбросанных на огромном пространстве Римской Империи и иногда даже находившихся вне ее пределов. Все эти общины пребывали в тесной органической связи между собою, но они не обладали никакой внешней организацией, которая защищала или фиксировала бы их единство. Церковь того времени была подобна организму, связь отдельных частей которого зависит от творческой силы жизни. Она одна одухотворяет все его члены и приводит их в гармоническое сотрудничество между собою.

Такой силой для ранней Церкви была вера христиан в охраняющее и наставляющее действие св. Духа, который делал их новыми возрожденными личностями, способными быть братьями друг другу и членами единого тела Христова. Этот неведомый языческому миру дар братолюбия и братотворения был, однако, не только благодатным даром, но и заповедью Спасителя, обращенной к всем Его ученикам. Единство Церкви осуществлялось св. Духом, но оно предполагало также подлинное желание со стороны христиан нести любые жертвы ради его осуществления и не бояться борьбы против всех сил, противодействующих ему. Каждое нарушение единства, каждая ссора и разделение были отвержением заповеди братолюбия. Они рассматривались как взрывы ненависти, зависти и самоутверждения, т.е. тех страстей, которые делали невозможным общение членов Церкви со св. Духом и лишали их участия в ее

23

благодатных дарах. Этим объясняется та совершенно исключительная ревность ранних христиан о сохранении своего единства, которая красной нитью проходит через писания первых трех веков и исчезает в последующие столетия. Только осуществленное единство было в состоянии дать им подлинно бесспорное свидетельство об их общении со св. Духом и пребывании внутри единой истинной и святой Церкви.

Блюдение этого единства равно включало как заботу об мире внутри своей общины, так и рвение о сохранении общения ее с другими местными церквами. Насколько это чувство общей ответственности за единство всей церкви было сильно развито в то время, свидетельствуют нам послание св. Климента Римского, письма Иринея Лионского, Дионисия Александрийского и переписка св. Киприана Карфагенского. Все эти писания показывают, что члены церкви не оставались равнодушными к расколам даже происходившим в общинах, расположенных в отдаленных от них частях Империи. Христиане употребляли все свои усилия для восстановления в них мира и братолюбия.

Осуществление единства Церкви, этой, несомненно, труднейшей для человеческой природы задачи, ибо она предполагает борьбу против гордости, самости и желания властвовать над другими, облегчалось наличием у христиан двух институтов: общины и епископата.

Они придавали форму и ритм внутреннему духовному единству христиан и таким образом, делало его внешне выразимым и действенным для всего тела Церкви.

Христианская община ранней Церкви была тем санаторием, где больной самостью человек проходил часто суровый, но зато и возрож-

24

дающий курс лечения. Община учила христиан делиться с другими своими достатками, разделять чужие радости и горести и проверять свои поступки оценкой своих братьев по вере. Наконец, сознание, что только то учение, которое было единодушно принято общиной и может считаться изволением воли Божией, служило непреодолимым препятствием для попыток отдельных пастырей возносить свои мнения на степень непогрешимого суждения всей Церкви.

Таким образом, община была истинной школой братотворения для своих членов; она же служила прочным основанием единства всей Вселенской Церкви. Ибо христиане, наученные жить в единодушии внутри своей местной церкви, были способны вступать в общение со своими братьями во Христе, рассеянными по всему миру.

Не менее решающее значение для осуществления этой задачи имела и иерархия, находившая свое завершение в епископате.

Каждый епископ был избираем единогласным решением всех членов своей общины и, таким образом, он являлся видимым выразителем ее внутреннего единства. В то же время его рукоположение совершалось его собратьями, епископами, представлявшими соседние церкви, и через приятие возношения их рук на главу своего избранника каждая община признавала свою связь и зависимость от всей вселенской церкви.

Раннее христианское учение о тесной связи между единением христиан и их общением со Святым Духом делало невозможным формально-логическое определение границ истинной Церкви. Она была там, где была любовь, мораль-

25

ная чистота, истинная вера и братское общение с остальными частями Церкви (*).

Христиане знали, где пребывает та Церковь, которая была обетована Спасителем и основана Апостолами. Но они не имели общепризнанного критерия для суждения, в какой степени жизнь Церкви, которая есть дар св. Духа, сохранялась общинами, пораженными внутренним расколом или разрывом братского общения с соседними церквами или другим нарушением священной традиции.

Подобная система хранения единства церкви, несмотря на отсутствие общепризнанного определения ее видимых границ, давала все же возможность членам церкви успешно бороться против своих многочисленных внутренних и внешних врагов. Однако, начиная с III века, этот порядок все менее стал удовлетворять потребности христиан, в особенности на Западе, и середина III века явилась временем рождения нового учения об Единстве Церкви.

Св. Киприан, воспитанный в атмосфере Римского права, привыкший к логическим построениям, страстный поклонник дисциплины и порядка, не мог не ощутить всех формальных недочетов подобного строя. Вскоре волнения в своей собственной общине и также одновременное избрание в Риме в 251 г. двух епископов, Корнилия и Новациана, принудили его к формулированию своего собственного определения единства Церкви, которое он изложил в знаменитом трактате: De Catholicae Ecclesiae Unitate (Об единстве Католической Церкви).

____________________

*) Последнее условие находило свое наиболее конкретное выражение в епископе, ибо если община не имела своим главой лица, рукоположенного другими епископами, это означало, что ее единство с остальными частями церкви нарушено и союз любви разорван.

26

Единая Истинная Церковь, согласно его учению, есть непосредственное продолжение Ветхозаветной теократии. Ее члены избранный народ, новый Израиль, также резко выделенный из среды всего остального человечества, как 12 колен Еврейских были отделены от язычников. Только члены Церкви могут получить дары Св. Духа и обрести вечную жизнь (*). Вне Церкви не может быть ни таинств, ни благодати, ни спасения. По образному выражению св. Киприана, Бог не был отцом тех, кому Церковь не была матерью. Эта часть его учения не содержала в себе еще ничего нового, так как подобные мысли были широко распространены среди христиан той эпохи. Новым элементом была его попытка точного определения видимых границ Единой Истинной Церкви. Он учил, что земная Церковь вполне совпадает с вселенским братством тех христианских общин, которые исповедуют истинную веру, хранят нравственные предписания Нового Завета и соблюдают общение друг с другом. Каждый член любой из этих общин и есть член Единой Вселенской Церкви, а их совокупность образует тело Христово на земле. Но так как понятие истинной веры и высокой нравственности не могут быть проверены до конца человеческим разумом, а св. Киприан искал как раз общепонятного объективного критерия Истинной Церкви, то он присоединил и третий, решающий для него признак к двум предыдущим, а именно — наличие в Церкви особого института Епископата установленного Самим Иисусом Христом и получившего от Него задачу охраны Единства Церкви. Безусловное подчинение своему законному епископу, члену

___________________

         *) Ер. 54 (25). De Unit.6.

27

этого вселенского епископата является поэтому для каждого христианина гарантией его пребывания в Истинной Церкви, разрыв с епископом неминуемо влечет за собою выпадение из Церкви.

Эта основная мысль св. Киприана была выражена им в его знаменитой формуле, что нет разницы между ересью, грехом или схизмой (Eps 4 (4), 66 (8), 69 (1). Любое из этих нарушений основ церковной жизни выбрасывает человека из Церкви и лишает его всех благодатных даров.

Таким образом, епископат оказался, согласно учению св. Киприана, видимой стеной, ограждающей Истинную Церковь от всех мнимых попыток к ее подражанию, которые делаются еретиками и схизматиками. Подчинение своему законному пастырю стало той объективной гарантией пребывания в общении со Св. Духом, которую не могла предложить своим членам докиприановская церковь.

Предоставление этой новой позиции епископату, который вместо того, чтобы быть одним из выражений единства Церкви, стал его главной основой и гарантией, означало коренную перемену во всем строе Церкви. До св. Киприана община и жизнь в ней считалась источником благодати и путем спасения. Вся жизнь Церкви как бы покоилась на этом широком основании. Св. Киприан перевернул все тело Церкви, поставив на его вершину иерархию. Признав епископат за основание Церкви, он сделал его непременным условием благодатности таинств и общения со Св. Духом.

Эта грандиозная реформа в жизни Церкви требовала не менее дерзновенной догматической предпосылки для своего оправдания. Св. Киприан нашел ее в своем знаменитом учении об Апо-

28

столе Петре, как едином основателе Вселенской Церкви.

Вокруг этого учения идет до сих пор ожесточенный спор. Одни ученые считают учение св. Киприана об ап. Петре одной из разных форм Римско-Католического подхода к понятию Церкви, другие видят в нем прямое опровержение папства и защиту идеи управления Церковью при помощи епископской республики.

В настоящее время благодаря работам немецкого богослова Koch'а (*) основные положения учения св. Киприана можно считать установленными, и они сводятся к следующему.

Св. Киприан верил, что Христос, приступая к учреждению Церкви на земле, избрал сначала одного человека Петра (Мат. XVI, 1819), которого он сделал первым епископом Церкви (Ер. 33, I). Иисус Христос дал Петру ключи царствия и ему одному обетовал благодать св. Духа. Таким образом, ап. Петр являет образ единого епископата и он же есть тот камень, на котором зиждется вся Единая Истинная Церковь. Всякий, кто не стоит на нем, находится вне Церкви и вне спасения. Впоследствии другие апостолы были присоединены к ап. Петру (**) и тогда каждый из них получил точно те же дары и такую же власть, которые сначала были дарованы ему одному. Затем апостолов сменили их преемники, епископы, и хотя с течением времени их число беспрерывно росло, но каждый из них является лишь повторением апостола Петра, носителем той же силы, которую сначала получил лишь один сын Ионин. Епископ поэтому избирается Самим Богом (***), и ответственен лишь

____________________

        *) Н. Koch. Cyprian und der Roemische Primat. 1910. Cathedra Petri 1930.

         **) De unit (4).

***) Eps 38 (I), 43 (I), 48 (4).

29

перед Ним (*), все они занимают престол Петров (**), единый и нераздельный, хотя и существующий в каждой христианской общине.

Св. Киприан был глубоко уверен, что его учение есть единственный истинный ответ на вопрос о пределах Церкви. Он был также убежден, что оно послужит мощной преградой против всех дальнейших попыток расколов и распрей внутри Церкви. Он считал, что законно поставленный епископ, не уличенный ни в ереси, ни в грехе, является избранником Христа и Его заместителем (***). Всякое противление ему есть поэтому открытое восстание против воли Божией. Св. Киприан также утверждал, что в каждой общине может лишь быть один истинный пастырь, ибо престол Петров не делим на части. Поэтому всякий епископ, избранный на кафедру, уже занятую другим пастырем, является всегда и при любых обстоятельствах лже-пастырем, лицом, выпавшим из Церкви и увлекающим на гибель всех своих последователей.

Св. Киприан таким образом обрел видимые границы Церкви, постижимые человеческим разумом, и осязаемые нашими руками. Он категорически утверждал, что все, находящиеся вне этих священных пределов, находятся и вне Церкви и отсюда его упорная борьба против признания схизматических крещений. Он был глубоко уверен, что как бы православно ни верили схизматики, как бы ни следовали они учению Иисуса Христа, поскольку они не подчиняются единственному законному епископу данного места, а признают иных пастырей, они вне Церкви, вне таинств, вне спасения.

___________________

        *) Eps 69 (17), 72 (3), 73 (26).

**) Eps 33 (I), 43 (5), 70 (3), 73 (7).

***) Eps 66 (5).

30

Таково было учение св. Киприана, которое произвело глубокое впечатление на его современников и повлияло на все последующие попытки к формулированию учения об единстве Церкви.

Как же должны мы теперь отнестись к нему? Насколько великий епископ Карфагена является выразителем соборного самосознания всей Вселенской Церкви? Ответ на этот вопрос представляет по многим причинам чрезвычайные трудности, и лучшим доказательством этого служит тот странный факт, что учение св. Киприана не было никогда ни принято, ни отвергнуто Церковью. С одной стороны она и на Западе и на Востоке почитает св. Киприана, как своего величайшего учителя, отдельные элементы его доктрины легли в основание позднейших Римско-католической, Православной и Англиканского учений о Церкви, а с другой стороны, каждый раз, как члены Церкви пытались принять целиком учение Киприана, они впадали в сектантство и теряли общение с Вселенской Церковью. Лучшим примером последнего может служить сама Карфагенская община, которая бескомпромиссно восприняв в лице своего большинства учение св. Киприана, потеряла свое единство и в конечном итоге исчезла навсегда с лица земли. Больше того, можно утверждать, что целый ряд других глубоких расколов среди христиан были вызваны попытками всецелого применения к жизни теории св. Киприана. Нужно признать поэтому, что практически его учение оказалось не охраняющим, а разрушающим началом в истории Церкви.

Эти факты приводят всякого исследователя учения св. Киприана к необходимости особенно внимательной проверки всех его основных предпосылок.

Необоснованность некоторых из них сра-

31

зу бросается в глаза, и они уже давно отвергнуты Церковью. Так, например, история не подтвердила его излюбленной мысли, что епископы получают от Бога специальную харизму единодушия и бескорыстной ревности об интересах всей Церкви. Также оказалась разрушенной и его глубокая вера, что та форма церковной жизни, которую знала Церковь его времени, есть единственный возможный порядок, ибо он установлен Самим Богом. Церковь продолжает существовать сейчас, несмотря на то, что давно исчезли самоуправляющиеся общины, избиравшие своих пастырей, исчезли епископы, независимые и равные друг другу главы своих маленьких церквей. Также неприменимо к жизни оказалось утверждение св. Киприана, что епископ грешник или еретик не может быть пастырем, и Дух Святой не освящает таинства, совершенного им. Даже категорическое заявление св. Киприана, что два епископа никогда не могут занимать одну и ту же кафедру, рухнуло под тяжестью тех епископских схизм, когда земная Церковь не могла безусловно осудить одну сторону и оправдать другую (*).

Но перечисление всех этих отдельных частных дефектов само по себе бессильно вскрыть во всей полноте то истинное и то ложное, что заключает в себе теория св. Киприана. Для того чтобы разобраться именно в этом, мы должны рассмотреть его учение в его целом, проверяя как его практические выводы, так и те догматические предпосылки, которые обусловили их.

Практическая неприменимость той схемы сохранения единства Церкви, которую предложил

____________________

        *) Как на примеры такой невозможности можно указать на Антиохийскую схизму конца 4 века на Востоке или на великую схизму пап, вызванную так называемым их Авиньонским пленением.

32

св. Киприан, едва ли может сейчас вызывать какие-либо разногласия.

Совершенно несомненно, что ни одно общество не может возглавляться коллегией, обладающей полнотой власти над остальными членами и вместе с тем состоящей из лиц, совершенно равных между собою и не несущих ответственности ни перед друг другом ни перед каким иным органом. А именно таковой была идея Киприана о епископате, где каждый епископ наследовал полноту власти, данной вначале ап. Петру, и был во всем подобен Первоапостолу. Св. Киприан верил, что внутреннее единодушие епископата будет охраняться особым даром для благодати, и он писал, что не может быть разногласий между теми, на ком почивает тот же самый Св. Дух (Ер. 68 (5)).

Но эта уверенность, как мы знаем, не оправдалась в истории, и епископы также оказались способны ссориться, расходиться в мнениях, завидовать друг другу и подчинять интересы Церкви своим личным выгодам, как и остальные ее члены. Другой, не менее основной, дефект Киприановской теории заключался в том, что она вся была построена на предположении, что Церковь всегда может различать законного епископа, истинного преемника ап. Петра от лже-пастыря. Однако, все попытки св. Киприана найти те, Самим Богом установленные признаки истинного избрания, которые бы делали несомненным ответ на вопрос, кто из соперничающих архипастырей является представителем Христа, оказались тщетными. В действительности Церковь не обладает им, и каждый раз, когда возникали распри при избрании епископов, враждующие стороны искренне верили, что их кандидат выбран законно, а их противник вопреки Божественному решению. Еще

33

более осложнялся вопрос о законном епископе тем, что он, будучи преемником ап. Петра, мог все же или согрешить или отпасть от веры. Св. Киприан не отрицал, что епископы сохраняют свою нравственную свободу и потому признавал, что в случаях его падения, община должна свергнуть недостойного пастыря и избрать нового на его место (*). Это допущение окончательно подрывало все основания сложного здания киприановского учения об епископате, ибо оно открывало возможность столь ожесточенных распрей, о которых даже не могла предполагать докиприановская Церковь. История Церкви показывает, что члены общины могли не только расходиться во мнениях, согрешил ли их епископ в степени, достаточной для его низложения, но даже нередко возникали споры по поводу действительности или мнимости самого факта преступления, в котором обвинялся пастырь (**). А так как от этого вопроса зависело, согласно новому учению, спасение всех членов общины, ибо были осуждены на гибель все те, кто поддерживал сторону лже-пастыря, то понятно становится, в какое зловещее пламя фанатизма и ненависти могла разрастаться любая ссора внутри церковной общины. Все эти недочеты учения об епископате, как основе единства Церкви были связаны еще с одним и, может быть, наиболее серьезным нарушением правильной деятельности Церковного организма. Киприановское учение подрывало значение общины в жизни Церкви, лишало Церковь той силы, которая особенно способствовала духовному возрож-

____________________

        *) Eps. 67 (2, 3, 5).

**) Характерным примером этого могут служить обвинения против Еп. Феликса, в отступничестве во время гонений, что, однако, не могло быть доказано бесспорными фактами и что явилось причиной возникновения раскола Донатистов.

34

дению ее членов. Киприановское утверждение, что подчинение законному епископу является вернейшей гарантией принадлежности к Церкви, открывало доступ в Церковь индивидуализму и неизбежно следующему за ним торжеству самости. Член Церкви отныне мог отложить в сторону труднейшую борьбу против своего эгоцентризма и заменить братотворение подчинением законному пастырю. Благодаря этому все разрушительные силы взаимного отталкивания и соперничества могли вновь беспрепятственно проникать внутрь церковного организма, и он стал вскоре жертвой тех же страстей, и той же вражды, от которых всегда страждет все человечество.

Все эти дефекты практической стороны теории св. Киприана делают особенно острым вопрос, на каких же догматических основаниях строил он свое учение, и насколько оно соответствовало Евангельскому образу Церкви.

Св. Киприан, в подтверждение своих положений, приводит ряд текстов, как из Ветхого Завета, так и Нового Завета. Он сравнивает Церковь то с Ноевым Ковчегом, плывущим посреди волн человеческого греха и страстей, то с садом, отгороженном высокими стенами (Eps 69 (2), 74 (1)), то с градом Божиим, противостоящим всем нападениям язычников и сектантов (Eps. 69 (4)). Еще более любил он прибегать к сравнению Церкви с армией Militia Christi ( Eps. 10 (1), 61 (3)), где все верующие разделены на легионы, и где каждый воин Христов знает свое место и повинуется приказанию своего офицера — епископа, назначенного Самим Богом. Его язык достигает подлинного пафоса, когда он описывает радость и славу борьбы и смерти под знаменами Христа, и он не знает сожаления к тем мало-

35

душным, кто или покинул поле битвы или, что еще хуже, ослушался повелений своего начальника, епископа Церкви — предводителя христианских легионов.*) Все эти образы дают несомненно яркое и подлинное представление о Церкви, в особенности о ее внутреннем единстве и о необходимости глубокой спайки между всеми ее членами. Но все же все они не достигают ни глубины, ни силы Евангельского учения о Церкви.

Поля, где растет пшеница вместе с плевелами (Мат. 13, 24-30). Дрожжей, которые незаметно и таинственно преображают окружающую их среду (Лук. 13, 2), семени, невидимо прорастающего в недрах земли (Лук. 13, 19). Евангельские образы всегда говорят о тайне Церкви, о ее конечной непостижимости для человеческого разума, ибо мы не только знаем о Церкви, но верим в нее. Евангелие также учит, что истинные границы Церкви и ее природа будут открыты лишь при конце истории человечества. Эта тайна Церкви ускользает от внимания св. Киприана, и мы можем теперь предположить, что его основная ошибка заключается как раз в точном и ясном определении ее пределов. Св. Киприан глубоко церковен, когда он говорит о значении Церкви, он прав, когда настаивает на ее единстве, как на необходимом условии общения ее членов со св. Духом, но он ошибочно определяет ее видимые границы, строя их по канонически дисциплинарной линии. В чем же причина этой ограниченности учения св. Киприана, что лишило его возможности познать церковь, которую он так любил во всей ее глубине и силе? Ответ на этот основной вопрос является ключом к раз-

_____________________

*) (Eps. 55 (4), 59 (4. 11), 66 (5-9), 74 (8-9), 76(5-6).

36

решению личности и учения св. Киприана. Конечно, он может быть дан лишь со всеми оговорками, неизбежными в истолковании действий и мыслей другого человека. Произведения св. Киприана дают однако возможность предполагать, что недостатки его учения коренятся в особенности его восприятия природы Новозаветных отношений между Богом и искупленным человечеством, призванным к свободному приятию ответственности за судьбы Церкви. Св. Киприан был склонен видеть в Боге не столько милосердного Отца, ищущего, как спасти погибшее, сколь Бога Ревнителя, любящего и благословляющего своих верных слуг и преследующего всех тех, кто нарушил хотя бы одну букву из Его церковных установлений. (Eps. 69 (6), 73 (10), 74 (3)). Это некое затемнение того образа Божия, который был открыт Спасителем и есть исходная точка всех дальнейших недочетов киприановского учения о Церкви. Отсюда следует его убеждение, что Бог придает большее значение дисциплине и порядку в Церкви, чем отданности Ему человеческого сердца. Отсюда утверждение св. Киприана, что Церковь получила от Самого Иисуса Христа законченный кодекс правил для своего управления и всякое малейшее нарушение их влечет за собою Божий гнев и осуждение. Желая доказать это положение, св. Киприан выдвинул свою теорию об Ап. Петре и на ней построил свое, очень сложное, и в сущности искусственное и не оправданное жизнью учение о епископате. При этом все свои теории св. Киприан обосновывает на своих личных толкованиях св. Писания, в особенности Ветхого Завета, забывая, что Церковь имеет не только Библию, но и историю. В настоящее время именно история Церкви которая является продолжающимся откровением

37

св. Духа в событиях жизни христианского человечества, дает наиболее полное и исчерпывающее опровержение логически последовательной теории св. Киприана.

На основании всех этих размышлений возможно прийти к следующему выводу. Теория св. Киприана о Единстве Церкви едва ли может считаться подлинным выразителем церковного учения и поэтому применение его предпосылок к современным попыткам разрешения этого вопроса должно делаться с чрезвычайной осторожностью. Есть много оснований предполагать, что до-Киприановское отношение к единству Церкви более соответствует Новозаветному ее образу, и постепенный возврат к нему есть задача нашего времени, которая сможет во многом облегчить объединение разрозненных современных конфессий в Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь.

Это заключение находит свое подтверждение также в том знаменательном факте, что многие современные наиболее острые конфликты между христианами выросли на почве применения к Церковной жизни тех предпосылок св. Киприана, которые, как мы только что видели, не находят своего подтверждения в Новозаветном откровении и оказываются опровергнутыми историей Церкви. Отрицательные последствия теорий св. Киприана вскрылись особенно осязаемо на Западе, так как непомерный рост папства и постепенное сосредоточение всей ответственности за жизнь Церкви в одном епископате были вызваны там широким использованием крайних выводов из учения св. Киприана. Христианский Восток гораздо меньше подвергся действию подобного процесса и неизбежно следующего за ним перерождения церковного организма. Хотя и Восток не избежал

38

тех же влияний, но все же учение о соборности Церкви никогда окончательно не терялось им. Многие традиции ранней Церкви были несомненно в лучшей степени предохранены на Востоке, который и находится сейчас в более благоприятном положении, чем запад в отношении правильного осознания единства Церкви.

Постепенное освобождение церковной жизни от крайних выводов учения св. Киприана поэтому легче может осуществляться именно на Востоке. Значение этого процесса, однако, сразу отзовется и на Западе, и Православие может таким путем оказать подлинную братскую помощь западным христианам, облегчив им путь возвращения к более соборным формам осуществления единства Церкви.

Жизнь и писания св. Киприана представляют один из самых ярких примеров неизбежности смешения в творчестве каждого церковного деятеля вечного и временного, боговдохновенного и человечески погрешного. Св. Киприан с одной стороны раскрывает в своих творениях с исключительной силой сущность единства Церкви, но с другой стороны он дает часто несовершенные, а иногда даже и запутывающие объяснения ее природы. Св. Киприан был христианином, преодолевшим в себе ветхого Адама, отдавшим всего себя на служение Церкви и достигшим Богообщения, но он же был и человеком III века со всеми особенностями мышления своего времени, не способным освободиться от ограниченности своего юридического образования и от категорий Римского права. Церковь и ее единство суть величины бесконечно превосходящие нормы всякого закона, в том числе и ветхозаветного, и поскольку св. Киприан не был в состоянии преодолеть стремления своей личности, мыслить и действовать в категориях

39

права, постольку его построения оказались хрупкими и несовершенными.

16 веков, отделяющих нас от его времени, были свидетелями разнообразных попыток применения его учения. Они дают исчерпывающий материал для суждения о том, что оказалось вечным и что временным в его творениях. Отлагая в сторону все то, что не выдержало испытания, мы в состоянии теперь еще больше оценить все богатство духовного облика великого епископа Карфагена и преклониться перед его пламенной любовью и верой в св. Церковь.

Св. Киприан был первый богослов, дерзнувшей поставить вопрос об единении Церкви, его ответ не исчерпал всей таинственной глубины ее жизни, но даже его неудачи есть свидетели величия его духа и силы его разума, ибо св. Киприан не сумел овладеть тем вопросом, над разрешением которого все еще трудится церковное сознание христианского человечества.

Dr. H. 3eрнов.

Лондон, 16. I. 33.

40