Зеньковский В., прот. Maritain. Le songe de Descartes 1932. Журнал "Путь" №34

Jacques Maritain. Le songe de Descartes. Paris 1932.

В истории новейшей духовной жизни Европы Декарт, по глубокому убеждению Ж. Маритена, — «великий французский грех». Такой подход к Декарту может вызвать законные возражения, но по существу он означает более живое и напряженное отношение к великому французскому мыслителю, чем то историческое «бесстрастие», которое так часто находим у историков философии. Для Маритена Декарт и картезианство еще непобежденный враг, неискупленный «грех» — и отсюда его страстное внимание ко всему, что писал Декарт, вдумчивый анализ, постоянная напряженность. Это живое и страстное отношение к давно угасшему мыслителю соединяется у Мартена не только с превосходным знанием Декарта и огромной литературе о нем, но и с настоящей объективностью. Желая «развенчать» Декарта, Маритен нигде не преуменьшает его значения, нигде не упрощает вопросов, — а, наоборот, со всей силой вражды к Декарту, ищет наиболее глубоких мест, где бы можно было сильнее и серьезнее «ранить» его. Книга написана прекрасно, живым, ярким языком, мысль развивается остро и тонко. Особенно понравились мне те части книги Маритена, которые посвящены изучению доказательств бытия Божия у Декарта. Очень многое здесь близко нам, русским, — борьба с рационализмом и идеализмом типична и для нас. Утомительно только одно у Маритена — как, впрочем, и во всех его сочинениях — это постоянное обращение к Фоме Аквинату, как единственному и несравненному философу... Право, неотомизм слишком «ученичен», порой начинаешь думать, что он не имеет собственных крыльев. Для дела неотомизма было бы сделано больше, если бы не напоминали повсюду и без повода разные — порой даже банальные — мысли великого мыслителя средневековья.

71

В конце книги Маритен обращается к русским философам, прося их иметь в виду, что французская философия не исчерпывается картезианством. Тут же Маритен высказывает мысль, что анализ картезианства является наиболее «удобным способом, чтобы подготовить примирение умов в истине, в частности взаимное понимание Востока и Запада». Мнение это высказано мельком, но с большой убедительностью. Между тем от «католической концепции мира» нас отделяет нечто совсем другое: не вне, а внутри томизма проходит между нами основное расхождение. Поэтому трудно думать, что на критике Декарта может проявиться «примирение умов в истине».

B.B. Зеньковский.