СВЯЩ. ПАВЕЛ ФЛОРЕНСКИЙ. «Столп и утверждение истины. Опыт православной феодицеи в двенадцати письмах». (Фотографическая копия с московского издания «Путь», 1914 г. Отпечатана для антикварного книжного магазина Rossiса. Берлин. 929 г.)*).

При совершенно особых обстоятельствах выходит в свет второе издание одного из замечательных произведений русской религиозно-философской мысли. Начало XX столетия для России означает своеобразный духовно-культурный ренессанс. Начался всесторонний и бурный расцвет российского Космоса и сразу же поднял-

__________

*) Ввиду важности книги о. П. Флоренского, редакция «Пути» печатает две рецензии, написанные с разных точек зрения. Редакция.

116

ся на головокружительные высоты. С этих высот открылись безбрежные горизонты, но стали видимы и бездонные провалы, откуда веяло тлетворным холодом, странно смешивавшимся с тропической испариной. Все это значит, что для русского духа наступила пора гностических умозрений. Диалектика западнического нигилизма и славянофильского организма столь отчетливо давшая себя знать в половине XIX века, отступила на задний план и вместе с ней отступила на задний план и философия истории. И поэты, и прозаики и философы — все с жадностью набросились на гнозис. Это вполне понятно, Ибо гениальность русского духа в этой сфере была безмерна, а препятствия к ее обнаружению постоянно давали себя знать и были большею частью грубы и непреодолимы. Официальная казенная синодалыцина, плоские революционные материализм и позитивизм, ясные и отчетливые перспективы славянофилов подчас несомненно протестантовидного характера — все это не могло способствовать расцвету гносиса. Но могучая почва для него уже была создана. Сюда входят: натурфилософская метафизика Тютчева и Фета, трагическая философия Достоевского и своеобразный философский романтизм (и романизм) Вл. Соловьева, впервые поставившего, хотя и чрезвычайно соблазнительно, великую софиогическую тему. К этому надо присоединить чрезвычайно характерный для русской почвы коллективно-литургический прагматизм Н. Ф. Федорова. Из этой могучей почвы и выросли — А. Блок, Вяч. Иванов, В. В. Розанов, В. А. Тернавцев, Н. А. Бердяев, о С. Н. Булгаков и о. П. А. Флоренский. При всем громадном различии и разнообразии этих титанов русского ренессанса их роднит одна общая черта. Все они — гностики.

Догматический гнозис — вот основная тема главного произведения о. П. Флоренского «Столп и утверждение истины». Подзаголовок — «православная феодицея» осуществлен вполне и оправдан до конца. В самом деле, внимательный читатель этого произведения сразу чувствует, что, несмотря на огромную энциклопедическую ученость, ее автор дышит и живет святоотеческим духом. Впрочем, даже не так: — еще лучше будет сказать, что весь энциклопедизм «Столпа» концентрирован и обоснован на Священном Писании и святоотеческой литературе. В этом и только в этом смысле, пожалуй, можно признать его связь с тем крылом славянофильства, которое представлено И. В. Киреевским. Как внутренняя, так и внешняя манера, стиль всего произведения очищены от казенного елея. Правда, в стиле наблюдается некоторая манерность и даже кое-где барокко. При всем том язык в общем прекрасен и изложение вполне прозрачно, несмотря на чрезвычайную сложность диалектики и обилия материала. К числу положительных сторон «Столпа» надо еще отнести и отсутствие искусственной школьной системности. Этасистемность

117

сплошь и рядом превращала даже несовсем плохие произведения западного и восточного богословия в письменные ответы первого ученика. Для настоящей, подлинной системы время еще не наступило, и для православия, даст Бог, быть может, и не наступит — ибо это означает прекращение творчества. В этом смысле, пожалуй, «Столпу» можно было бы дать такой подзаголовок: «Основные проблемы православной феодицеи». Проблемы эти следующие: 1) Два Mиpa, 2) Сомнение, 3) Триединство, 4) Свет Истины, 5) Утешитель, 6) Противоречие, 7) Грех, 8) Геена, 9) Тварь, 10) София, 11) Дружба, 12) Ревность. Эти двенадцать проблем и трактуются в двенадцати письмах «Столпа».

Хотя проблемы расположены не в том порядке, как бы этого требовал на первый взгляд здравый смысл — все же связь между ними всеми чрезвычайно прочна, естественна и органична, — за исключением, быть может, последних двух. Через все произведение проходит идея антиномизма и уже она одна создает одновременно атмосферу напряженнейшего и острого интеллектуализма и густо насыщенной плотянности. Быть может никто так остро не чувствует оккультной проблематики, как гениальный автор «Столпа». Это с особенной остротой сказывается в «Грехе», «Геенне», «Твари» и «Софии». Таким свойствам богословского гнозиса о. П. Флоренского в высокой степени содествует его огромный математический талант и великолепная естественнонаучная школа. В основу всего произведения положена высшая металогика единосущия (омоусии). Эта металогика в связи с высшей логикой антиномизма и оккультным ясновидением делают интеллектуализм и натурфилософию о. П. Флоренского жесточайшим врагом рацонализма и натурализма. Металогический интеллектуализм и трансцендентная натурфилософия о. П. Флоренского, подобно двум крылам, держат его на поверхности самых страшных, зыбких трясин, по которым он идет, впиваясь в их глубины своим ясновидящим взором. Есть в этом отношении у него сходство с одним великим средневековым мыслителем, именно с Альбертом Великим (Doktor universalis). Не только аскетам и подвижникам, но и мыслителям приходится шествовать путем «темной ночи» (пользуемся выражениемъ Иоанна Креста). Но и у тех и у других путеводителем является виелеемская звезда, те и другие идут к заре невечернего дня. Блики несозданного солнца лежат на лучших страницах «Столпа» и на них отдыхает сознание, томимое антиномической трагедией и оккультными туманами. Идя подчас страшным познавательным путем о. П. Флоренский исследует черные глубины, но никогда не отвечает на их зазывания. Православная белизна никогда не перестает светить ему, — вот почему его гносис увлекает, но не завлекает. Этим также объясняется то очистительное дело, которое произвел этот

118

мыслитель-богослов в учении о Софии. Можно сказать, что оно им создано заново.

Свойства богословско-философской индивидуальности о. Флоренского отразились и на характерных недостатках «Столпа». Подобно вcем интеллектуалистам, он начинает с сомнения, хотя с сомнения начинать нельзя. Чтобы сомневаться, нужно иметь то, в чем сомневаешься. В этом искусственность позиции картезианства и вообще всякого идеализма. Этой неправославной струи в русском мышлении о. П. Флоренский не преодолел. Другой недостаток, связанный с недоговоренностью и недоделанностью учения о Софии заключается в отсутствии основательной постановки проблемы свободы. Впечатление получается даже такое, словно софиология вытесняет проблематику свободы — и упреки в этом смысле, делаемые Н.А. Бердяевым софиологии о. П. Флоренского совершенно основательны.

Прошло шестнадцать лет со времени первого издания «Столпа». Эти года стоят добрых двух веков петербургского периода. Противоестественным насилием войны и революции гальванизированы в безобразных нелепо больших размерах разложившийся труп материализма и пошлое лжемудрие марксистской историо-а-софии. Черная реакция оказалась достойной красной акции и обскурантизм первой сейчас до конца слился с обскурантизмом второй. В этом страшный суд истории. И ненависть к Флоренскому, вспыхивающая в самых неожиданных местах, является знамением единого обскурантского фронта в обступившей ныне человечество «черной ночи».

В. Н. Ильин.

119

Страница сгенерирована за 0.03 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com