Иосиф (Петровых), митр. Письмо к одному петроградскому архимандриту.

Письмо Митрополита Иосифа к одному петроградскому Архимандриту.

Дорогой Отче. До последнего времени я думал, что мой спор с Митроп. Сергием окончен и что, отказавшись дать себя принести в жертву грубой политике, интриганству и проискам врагов и предателей Церкви, я смогу отойти спокойно в сторону, добровольно принеся себя в жертву протеста и борьбы против этой гнусной политики и произвола. И я был совершенно искренен, когда думал и говорил, «что ни на какой раскол я не пойду» и подчинюсь незаконной расправе со мной — вплоть до запрещения и отлучения, уповая на одну правду Божию.

Но оказалось, что жизнь церковная стоит не на точке замерзания, а клокочет и пенится выше точки простого кипения. Мое «маленькое дело» вскоре же оказалось лишь малой крупицей столь чудовищного произвола, человекоугодничества и предательства Церкви интересам безбожия и разрушения этой Церкви, что мне оставалось удивляться отселе не только одному своему покою и терпению, но теперь уже приходится удивляться и равнодушию и слепоте тех других, которые еще полагают, что попустители и творцы этого безобразия творят дело Божие, «спасают» Церковь, управляют ею, а не грубо оскорбляют ее, издеваются над нею, вписывают себя в число ее врагов, себя откалывают от нее, а не они откалывают тех которые не могут терпеть далее этой вакханалии, грубого насилия и безобразно-кощунственной политики.

Может быть я терпел бы и это. Моя-де хата с краю, как теперь Ваша. Но, дорогой отче, я вдруг с особой болью стал чувствовать себя в значительной мере ответственным за несчастия Церкви. Ведь, как Вам не безызвестно, — я один из Заместителей Патриаршего местоблюстителя, который связан страдальческим долгом не просто заменить арестованного предшественника, но быть ему и свободному предостережением на случай замены в возможности его духовного падения. Конечно, такое духовное падение должно бы, в нормальных условиях жизни церковной, сопровождаться и судом и соборным решением. Но какой суд и соборное решение возможны теперь, при настоящих условиях. И каким судом и соборным решением со мной учинена расправа, допустимая по правилам лишь при большом грехе с моей стороны. Почему же, требуя суда и соборного решения в одном случае, Вы допускаете отсутствия их в другом?

Не есть ли такой аргумент тоже благодарный материал для отдела несообразностей в логическом задачнике. Погодите, придет, мы надеемся, время, когда будем говорить о наших событиях и перед Судом. И кто тогда будет более обвиняемым, еще большой вопрос. А пока дело обстоит так: мы не даем Церкви в жертву и расправу предателям и гнусным политиканам и агентам безбожия и разрушения. И этим протестом не сами откалываемся от нее, а их откалываем от себя и дерзновенно говорим: не только не выходили, не выходим и никогда не выйдем из недр истинной Православной Церкви, а врагами ее, предателями и убийцами считаем тех, кто не с нами и не за нас, а против нас. Не мы уходим в раскол, не подчиняясь Митроп. Сергию, а Вы, ему послушные, идете за ним в пропасть церковного осуждения. Мы зовем Вас и укрепляем Ваши силы на борьбу за независимость Церкви, только совсем не так, как Вы полагаете должным. Не согласием с поработителями этой Церкви и убийцами ее святой независимости, выявляющейся

7

сейчас в ее святом бесправии, а громким и решительным протестом против всякого соглашательства, лицемерных и лживых компромиссов и предательства интересов ее — интересам безбожного мракобесия и ожесточенной борьбы со Христом и Его Церковью.

Ужели Вы не видите несогласимое ничем противоречие и несообразность в Вашей диллеме: «снимаете-ли Вы с нас послушание Вам тем, что уходите в раскол, или, подчиняясь Митроп. Сергию, укрепляете и в нас силы на борьбу за независимость Св. Церкви». Я ухожу в раскол?! Подчинение Сергию — борьба за независимость Церкви?! Милый мой! Да над этим посмеется любая ленинградская старуха!

Может быть, не спорю, «вас пока больше, чем нас». И пусть «за мной нет большой массы», как говорите Вы. Но я не сочту себя никогда раскольником, хотя бы и остался в единственном числе, как некогда один из св. исповедников. Дело вовсе не в количестве, не забудьте ни на минуту этого: Сын Божий «когда вновь придет, найдет ли вообще верных на земле». И может быть последние «бунтовщики» против предателей Церкви и пособников ее разорения будут не только не епископы и не протоиереи, а самые простые смертные, как и у Креста Христова Его последний страдальческий вздох приняли немногие близкие Ему простые души.

Итак, дорогой отче, не судите меня строго, особенно Вашим Вальсамоном. Полагаю, что он был далеко не то, что сами авторы св. правил в понятному каждому смысле и без толкователей ¹) и что во всяком случае этот Вальсамон не может быть авторитетным и верным толкователем наших событий, непредусмотренных никакими толкованиями и правилами.

Не судите же меня так строго и четко усвойте следующее:

1. Я отнюдь не раскольник, и зову не к расколу, а к очищению Церкви от сеющих истинный раскол и вызывающих его.

2. Указание другому его заблуждений и неправоты не есть раскол, а попросту говоря — введение в оглобли разнуздавшегося коня.

3. Отказ принять здравые упреки и указания есть действительно раскол и попрание истины.

4. В строении церковной жизни участники — не одни только верхушки, а все тело церковное, и раскольник тот, кто присваивает себе права, превышающие его полномочия и от имени Церкви дерзает говорить то, чего не разделяют остальные его собратия.

5. Таким раскольником показал себя Митр. Сергий, далеко превысив свои полномочия и отвергнув и презрев голос многих других святителей, в среде коих и сохраняется чистая истина.

Вскользь Вы упоминаете, что в числе путей к истине «Христос указал нам еще один новый путь: да любите друг друга», каковой путь, по-видимому, Вы считаете мной упущенным из виду при моих действиях. На это я Вам напомню, отче, дивное заключение Митр. Филарета в слове о любви к врагам: — «Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша». Аминь. (Т. I, стр. 285. Слово в нед. 19 по Пятидес. Ср. еще Апостола любви 2-е Иоан. I, 10-11).

Защитники Сергия говорят, что каноны позволяют отлагаться от епископа только за ересь, осужденную собором; против этого возража-

¹) Не потому ли в моей «Книге Правил» даже не упомянуто никакого Вальсамона.

8

ют, что деяния Митр. Сергия достаточно подводятся и под это условие, если иметь в виду столь явное нарушение им свободы и достоинства Церкви, единой, святой, Соборной и Апостольской.

А сверх того, каноны ведь многое не могли предусматривать. И можно ли спорить о том, что хуже и вреднее всякой ереси, когда вонзают нож в самое сердце Церкви, — ее свободу и достоинство. Что вреднее еретик или убийца?

«Да не утратим по малу, неприметно, той свободы, которую даровал нам Кровию Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков» (8 прав. III Вселенского Собора).