Рихард Сен-Викторский О Троице [выдержки]

361

Рихард Сен-Викторский

О ТРОИЦЕ1

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

Глава XXV. О том, что божественной природе Лиц
свойственно иметь множественность при единстве субстанции
и именно этим она отличается от других

Божественной природе Лиц свойственно иметь множественность при единстве субстанции. Напротив же, человеческой природе свойственно иметь множественность субстанций при единстве личности. Ведь то, что человеческая личность обнаруживается иногда в простоте субстанции, открывается не по условию самой природы, но по извращенности самого условия. Отсюда легко провести исследование о божественном и человеческом свойстве: каким образом, как кажется, одно противопоставлено другому. Следовательно, так как свойства как бы оглядываются друг на друга как находящиеся одно против другого и как бы взаимоответствуют друг другу, ангельское свойство занимает некое промежуточное положение и по некоему подобию вследствие этого соединяется с обоими; имея общее с божественным [свойством], оно никогда не имеет множественности субстанций при единстве личности; имея общее с человеческим [свойством], оно никогда не имеет множественности личностей при единстве субстанции. И вот так ангельское свойство соединяет с помощью некоего соразмерного принципа различия противоположностей, благодаря своему промежуточному положению, и слагает в единую гармонию диссонанс чередующихся ответствоваиий. Однако, говоря это, я знаю, что некоторые думают об ангелах иначе. Ведь есть и до сего дня такие, кто полагает, что у ангелов есть тела. Но если бы они настойчивее исследовали, тщательнее изыскивали бы истину, то они, как мы полагаем, быстрее бы ее нашли. Кто, достаточно мыслящий, осмелится отрицать, что свойство разумной природы настолько точнее и более подобающе, насколько ближе подходит оно к подобию несложной и в высшей степени простой

Козлова, перевод, 2001

1 Перевод выполнен по изданию: PL. Т. 196. Col. 947; 980-990. Редактор перевода С. С. Неретина.

362

природы? Кто же стал бы отрицать, что творение нетелесное и чуждое всякому тяготению к телесной конкретности более приближается к божественной простоте по подобию [Ему] своего свойства? Что оно [с Ним] более тесно связано, чем та природа, которая слагается из телесной и нетелесной субстанций и присоединяется к единственности одной личности из двух сущностей? Вне сомнения, наилучшим является тот род творения, который состоит в единственной и простой чистоте духовной природы. Следовательно, чем является в человеческой деятельности изображения человеческого тела без головы, тем, кажется, в божественной деятельности является творение мира без наилучшего рода сотворенного. К этому подходит приведенное выше рассуждение об ангельском свойстве.

Какой же, скажи на милость, порядок кажется тебе более подобающим, какой более подходящим к расположению разумнейшего, если в этой троичности природ, а именно: божественной, ангельской и человеческой, свойства двух, полностью противопоставленных в силу противоположности третьей, причем ни одна не занимает промежуточного положения, или же, если можно сказать, что третья занимает промежуточное положение между двумя крайними, а некое подобие соединяется попеременно? [Какой же порядок] слагает в единую гармонию указанную противоположность? Но если этот пример нашего доказательства до сих пор у кого-нибудь случайно может вызвать недоверие, пусть обратит внимание на то, в чем его должно убедить евангельское свидетельство. Разве не известно из Евангелия, что Господь изгнал из одного человека легион демонов? Содержит же один легион шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть. Если столько было изгнано из одного человека, то сколько же их было в нем до изгнания? Если демоны обладают телами, то где, спрашиваю я, они в нем поместились? В душе или в теле? Известно же, что всякое тело имеет длину, ширину, высоту, то есть имеет определенные размеры в пространстве и, тем самым, не может существовать без пространственной вместимости, которой совершенно не имеет дух.

Следовательно, они были не в духе, но в теле. Но каким же образом и в какой части человека могло поместиться столько тел? Ты, однако, скажешь, пожалуй, что ангельские души как добрые, так и злые, имеют тонкие тела. Но сколь бы тонки ни были два тела, в особенности, одного и того же объема, они не могут занимать одно и то же место. Какого же малого размера, ты полагаешь, скажи на милость, ангельское тело, если веришь, что одна только кожа человека, обтягивающая его тело, может вместить столько ангельских тел? Но об этом мы сказали в виде исключения, мы и так далеко отклонились от нашей темы. Я же полагаю, что для благочестивой и простой души (animus) должно и может быть достаточно того, что сказано по затронутому вопросу, и, как кажется, ничто здесь не противоречит разуму, так что мы должны благоговейно почитать единого Бога в Троице и Троицу в единстве.

363

КНИГА ПЯТАЯ

Глава XVI. О полноте истинной любви,и полнота эта по отношениюк любви рассматривается на основании различия свойств

То, что выше было сказано о необходимости отвести предположение о четырех свойствах божественной природы, мы можем подтвердить еще более глубоким и очевидным рассуждением. Ведь если мы рассмотрим полноту истинной любви (amor) и обратим серьезное внимание на отличие того, что относится к такому рассмотрению свойств, мы, пожалуй, быстрее найдем то, что ищем. Полнота же истинной любви (dilectio) состоит в одной только любви, наивысшей и всеобъемлюще совершенной. Но одна только та любовь называется по праву наивысшей, которая столь велика, что больше быть не может, и такова, что лучше быть не может. А отсюда можно понять, что полнотой истинной любви не может обладать какое-либо лицо, которое не есть Бог. Впрочем, если бы кроме Бога кто-нибудь обладал большой полнотой истинной любви, то, по крайней мере, в любви и, тем самым, в благости могла бы быть равной Богу та личность, которая не была бы Богом. Но кто сказал бы это или заранее искусно рассудил бы? Известно же, что истинная любовь может быть или только бескорыстной, или только должная, или смешанной из той и другой; она же по одной причине — должная, по другой — бескорыстная. Бескорыстная любовь бывает, когда кто-нибудь испытывает благодарность к тому, от кого не получает никакой услуги. Любовь должная бывает, когда кто-нибудь отплачивает одной лишь любовью тому, от кого получает даром. Любовь же смешанная из того и другого — это такая, при которой кто-то, любя, и безвозмездно получает, и безвозмездно уплачивает. Полнота же любви бескорыстной, полнота любви должной, как и полнота [любви] совершенной, никоим образом не может принадлежать лицу, которое не Бог. Но так как это в достаточной степени явствует из вышеизложенного, то нет нужды в дальнейших пояснениях.

Глава XVII. Какому Лицу Троицы надлежит владетьполнотой одной лишь бескорыстной любви

В высшей степени уже ясно, что одно Лицо в Троице ничего не может содержать в себе, кроме себя самого. Оно совершенно ничего не принимает от кого-либо другого, решительно ничем не владеет по чужой милости. Итак, как кажется, никоим образом не может обладать любовью на основании долга, как мы тебе выше описали, тот, на кого никто другой не может показать, что он принял от него

364

нечто, что сделало бы его зависимым от него и он оказался бы его должником. Обнаруживается также, что он обладает бескорыстной любовью, которая одаряет изобилием своей полноты столь же щедро, сколь охотно и безвозмездно. Ну и что же можно требовать от нее. Иначе, впрочем, имели бы что-нибудь, чего не получили бы от самой [любви]. Тому, насколько это ложно, учит вышеизложенное.

Итак, Лицо [в Троице] обладает любовью бескорыстной и только бескорыстной. Обладай, говорю я, бескорыстной любовью, — это еще важнее свидетельствует, что, обладая полнотой бескорыстной любви, Лицо, которое обладает этой полнотой, ничего Себе одному не оставляет, но все делает общим. Если бы Оно обладало всей полнотой и не хотело бы делать ее общей, хотя могло бы, Оно не обладало бы полнотой бескорыстной любви.

Следовательно, обнаруживается, что полнотой любви обладает То [Лицо], кому достаточно для полного осуществления благоволения или хотеть, или мочь.

Глава XVIII. Кому в Троице надлежит иметь полнотудолжной любви

Итак, нужно, чтобы имело полноту должной любви то Лицо, которому свойственно происходить, и, однако, не происходить от Себя Самого (так как Оно из какого-то другого места получает все, что имеет); с другой стороны, если бы Оно не воздавало величайшей любовью самым ревностным, Оно не было бы достойно величайшей любви. Разумеется, величайшей любовью Оно пользуется от Тех, от Кого, как ведомо, получила всю полноту. Итак, какой же долей не должной любви могло бы Оно воздать Тем, от Кого, как известно, Оно безвозмездно получило всю эту полноту? И так как Ему Самому свойственно, как мы уже сказали, не обладать возникновением из Себя Самого, нет в Божестве того, кому можно было бы выказать полноту бескорыстной любви. И, по крайней мере, Оно может питать бескорыстно любовь к сотворенной личности, но питать полноту бескорыстной любви к творению не может то, что не может питать неупорядоченную любовь. Ведь любовь была бы неупорядоченной, если бы величайшей любовью был тот, кто не заслужил величайшей любви. Ибо величайшей любви совершенно не достоин тот, кто не совершенно добр. Лицо же, которое не является Богом, не может быть совершенно добрым, так как не может равняться Богу. Итак, полноту должной любви названное Лицо, по вышеназванной причине, и в силах иметь, и имеет. Полноты же бескорыстной любви Оно совершенно не имеет и иметь не в силах. Итак, полноту одной лишь должной любви надлежит иметь тому Лицу, которое, как сказано, не обладает возникновением от Себя.

365

Глава XIX. Какому Лицу в Троице, собственно,
особенно свойственна полнота как бескорыстной,
так и должной любви

Из того, что мы сейчас уже сказали в связи с рассмотрением темы о двух Лицах, достаточно ясно, что мы должны думать об остальном. Ведь поскольку Лицу особенно свойственно как происходить от другого, так и иметь происхождение от себя, то необходимо, чтобы в Нем было изобилие как бескорыстной, так и должной любви, и Оно должно беспристрастно выказывать полноту обеих, а именно, одной к одному, другой — к другому. Должное — это то, что питает величайшую любовь к тому, от кого получает все, но кому ничем не воздает; бескорыстное же — то, что питает величайшую любовь к тому, от кого ничего не получает, но целиком воздает. И вот уже мы совершенно ясно понимаем, каким образом мы должны, согласно этому рассуждению, различать особенное среди единичного. Ведь понятно, что в одном из трех Лиц — высшая и только бескорыстная любовь. В другом же — хотя и высшая, но только должная. А в третьем — хотя и высшая, но, исходя из одной, должная, а исходя из другой — совершенно бескорыстная. И вот именно в высшей любви есть различение свойств, но, впрочем, общее у всех у них то, что любовь эта — высшая и поистине вечная. Итак, теперь, в результате рассмотрения истинной и высшей любви, мы можем заключить, может ли иметь место четвертая личность в этой множественности Божественных Лиц.

Глава XX. На основании этого разум ясно доказывает,
что четвертое Лицо в Божестве не может иметь места

Вышеизложенное совершенно ясно доказывает, что в Божестве может быть только одно Лицо, которое существует Само по Себе. Отсюда внимательный исследователь истины может также, не впадая в сомнение, заключить, что в этой взаимной любви Лиц не может быть любви, которая не была бы или только бескорыстной, или только должной, или одновременно и должной, и бескорыстной.

Тем не менее, относительно названных Трех [Лиц] известно, что полнота бескорыстной любви имеется только лишь у одного, полнота же должной любви только лишь у другого, полнота как должной, так и бескорыстной — только лишь у третьего. Но что мы к этому добавим? Разве что у каждого из этих трех есть что-то другое и это «что-то другое» есть свой род любви? Разве «быть» для кого-нибудь из них иное, чем «любить», а «любить» — [иное], чем «быть»? Где есть та истинная и высочайшая простота, которую

366

мы выше искали, и нашли, и доказали многократными убедительными подтверждениями? Итак, без сомнения, нужно, чтобы при высочайшей простоте «быть» было бы тождеством «любить». Следовательно, для каждого из Трех Его Лиц бытие то же самое, что и Его любовь.

Итак, то, что в едином Божестве есть много Лиц, не будет ничем иным, как тем, что много [Лиц] имеют одну и ту же, а именно — высочайшую, любовь, но бытие скорее они имеют на основании отличительного свойства. Одно Лицо там — не что иное, как высочайшая любовь, отличенная одним свойством. Другое Лицо — не что иное, как высочайшая любовь, отличенная иным свойством, и ничто иное не есть третье Лицо, как высочайшая любовь, отличенная третьим свойством. Итак, в зависимости от числа свойств, будет и число Лиц. Следовательно, поскольку любое Лицо, как мы сказали, есть то же, что и Его любовь, и поскольку отмеченные различия есть у каждого из [Лиц], понятно, что среди одних только уже названных трех [Лиц] мы никоим образом не сможем найти ни четвертого свойства, ни четвертого Лица.

Пусть не случится так, что нас кто-то недостаточно поймет и вследствие этого необдуманно опровергнет в том, как мы определили бескорыстное и должное; нам, во всяком случае, ясно, что мы не всегда понимаем это в одном и том же значении. Мы утверждаем, что этот должен любить того за то, в чем тот достоин. Тем не менее, мы утверждаем, что один должен любить другого за то, что тот делает его по заслугам должником за дар или благодеяние. Так и бескорыстное может быть понято совершенно иначе и с совершенно иным значением. Но с каким значением мы хотим принять в этом месте и то, и другое, мы определили в добавочном описании, чтобы не было места кривотолкам. Пусть же никто не удивляется и не возмущается, если то, что мы думаем о столь глубоких темах, мы высказываем доступными нам словами. И вот мы уже объяснили, каким образом, при вышеизложенном утверждении, ясно доказывается, что четвертое лицо в Божестве не может иметь места.

Глава XXI. Сколь много мы можем заключить
из самого последнего

Если кто-нибудь захочет при этом последнем рассмотрении хорошенько сосредоточиться на проработанных смыслах такого рода, он сможет, пожалуй, на одном только этом основании без колебаний подвести итог многим предыдущим рассуждениям, подтвержденным различными доказательствами, убедительно аргументируя. Если кто-нибудь более глубоко понимает, что Бог един, он, с очевидностью, обнаруживает, что существует само на-

367

ивысшее Благо и наивысшее Блаженство. Но если он сомневается во множественности Лиц, по той причине, что уже верит в то, чего еще не улавливает, он сможет возвыситься благодаря такому взгляду, выработанному на основании одного только этого суждения, то, как я полагаю, он сможет признать и подтвердить возможными аргументами множественность Лиц и, мало того, всю Троицу. Это суждение, исключит предположение о четверичности, как это следовало из предыдущего суждения. Тем, кто верует и правдиво подтверждает истинное Божество, это [суждение] так передает множественность Лиц, что доказывает и единство субстанции. Из этого суждения выявляется и доводится до ясности свойство каждого Лица. Ведь тщательно исследованное, оно с очевидностью провозглашает, что в Божестве есть Лицо, которое не может быть ни от какого-либо иного, так как в Нем есть [То], Которое ведет начало только от одного, и иное, которое — от двух. Пусть поразмыслит тот, кто это читает, сколь важно и полезно иметь очевидное и обычное и при всем том уметь извлекать из этого суждения разумное основание по первому требованию. Но так как по той причине, о которой мы уже сказали, мы можем проложить путь к исследованию этих тем, то оставляем это для детального обследования более старательным исследователям.

Глава XXII. О том, что, как говорят,
полнота бескорыстной любви — в одном лишь деянии,
полнота должной — в одном лишь приятии,
но не следует понимать это так, будто это производится
благодатью, а не влиянием природы, что вероятнее

Как мы уже сказали, одно Лицо обладает, или есть полнота бескорыстной любви, другое же — полнота должной любви, но пусть никто не думает, будто какое-либо одно превосходит в чем-нибудь любое другое, или имеет или существует как нечто лучшее и более совершенное. Нет здесь никакого различия степеней, никакой разницы в достоинстве. И вот: поскольку известно, что свойство одного — полноту давать, но не принимать, а [свойство] другого — принимать, но не давать, разве на этом основании нужно думать, что одно лучше другого и одно достойнее другого? Вовсе нет причин для предположений такого рода. Такое предположение многих сбивает с толку и приводит к разным заблуждениям. Совершенно ничего большего, ничего лучшего не имеет тот, кто ничего из того, что имеет, не получил от другого, чем тот, кто не имеет ничего, так как не получил. Всяческим совершенством, всяческой добротой, всяческим блаженством в этой полноте обладает тот, кому присуще только давать, и тот, кому присуще все получать. Поэтому же и говорят, что полнота бескорыстной любви —

368

в одном лишь деянии, полнота должной — в одном лишь приятии, но ни о ком не говорят, что он получает так, как если бы при этом обоюдном равенстве была бы нужда в благодати, а не, во влиянии природы, что вернее. Но глубина столь великой полноты слишком бездонна, и едва ли ее когда-нибудь сможет выразить подходящими словами хоть один человек. Пусть никто не удивляется и никто не возмущается, если, по обычаю [пречистой] Девы-матери, излагая воспринятую истину, я маскирую ее лохмотьями слов, не будучи в состоянии сделать это шелками оставленного [красноречия, сознавая, что я ничего не имею. Но когда нет сомнения в истинности суждения для опытности разумного читателя, остается только прибавить к истинным утверждениям подходящие слова (за что я испытываю действительную благодарность).

Глава XXIII. Что касается субстанции любви,
то всем присуща величайшая и единая любовь, хотя она
отличается у каждого отдельного [Лица] различием свойств

Истинной и глубокой любви свойственно пробудить даже у тех лиц, бытие которых различно, способность одно и то же желать и одно и то же не желать. Насколько больше тождественность воли присуща Лицам, для которых быть — то же, что и желать, И что здесь является следствием? Ведь одно и то же — быть, и одно и то же — желать. Итак, в Троичности всем присуще одно желание, одна любовь, одна не различающаяся доброта. Что же до субстанции любви, то одна и та же любовь, следовательно, будет присуща всем Лицам. И поскольку у всех она едина, и притом наивысшая, то она не может быть у одного [Лица] большей, чем у другого, не может быть у одного лучшей, чем у какого-либо другого. Если действительно присуще всем всецело желать одного и того же, то каждый любит другого, как самого себя, и столько, сколько самого себя. Если каждое [Лицо] из них любит другого, как себя, то всего, что может быть сообщаемым (communicabile), Оно желает себе и любому другому, как себе. Если же Оно любит столько, сколько себя, то в таком случае сообщаемо все; себе Оно желает [чего-либо] не более пылко, чем другому, и другому не более горячо, чем себе. Итак, такого рода любовь на одном основании будет той, лучше которой не может быть, а на другом — столь велика, больше которой не может быть. Что же, как сказано, касается почитания субстанции любви, то, следовательно, эта любовь будет одна и та же у всех, хотя в действительности у каждого отдельного [Лица] она отличается различием свойств. В самом деле, согласно тому допущению, которое мы обозначили выше, у этого будет, по отношению к тому, только бескорыстная любовь, а у того, по отношению к этому — только должная. У третьего —

369

должная к одному, а к другому — бескорыстная. Ведь следуя принятому у людей способу высказывания, мы справедливо называем бескорыстной такую любовь, которая, ничего не получая, все воздает; должной же [такую], которая ничего не воздает [тому], от кого все получает. Итак, пусть эта волна божественности и изобильность высшей любви у одного называется только вытекающей и не вливающейся, а у другого как вытекающей, так и вливающейся, у третьего не вытекающей, а только вливающейся, в то время как у всех сама она, однако, одна и та же, и у всех них одна истина, даже если она многообразно выражена.

Глава XXIV. Что касается безупречности совершенства,
в Троичности нет никакого различия в любви или достоинстве

Между тем, кто-нибудь, размышляя по-человечески о Божественных Лицах, полагает обладающим большим достоинством и считает более выдающимся, чем прочие, то Лицо, которое само по себе, имеет все то, что, как известно, оно имеет. Но невозможно поверить, чтобы была какая-нибудь разница (distantia) в достоинствах там, где поистине и без сомнения величайшее равенство. Но кто этого еще не понял, тот может свою мысль почерпнуть из иной мысли. Итак, нужно знать, как я уже сказал выше, что, поскольку все у всех проницаемо, каждое Лицо любит другое столь же, сколь себя, так и, наоборот, в том, что является своеобразным и проницаемым, Оно больше любит себя, чем другого. Но ведь любое Лицо на основании того, что обще всем, должно быть той же субстанцией, что и прочие, а на основании того, что есть у нее своеобразного и проницаемого, Оно должно быть единственным Лицом, отличным от иных. Следовательно, если каждое [Лицо] (в чем и состоит своеобразие каждого), больше любило бы другое, чем себя, и любило бы себя больше, чем другого (в чем состоит своеобразие другого), то чем иным это было бы или чем иным могло бы казаться, как не желанием быть Лицом, Которым является Она Само, и желать быть Лицом, Которым Оно Само не является. Но я полагаю, что нет никого столь безумного, кто осмелился бы так полагать, или мог бы терпеливо [такое] выслушивать. Как бы то ни было, это Лицо, обладающее тем свойством, которое ты считаешь признаком достоинства, безо всякой оговорки желает его для себя более, чем для других, а прочие же Лица безо всякого противоречия желают его другому, чем себе. Следовательно, разве нужно считать большими по благости те Лица, которые, как ты это полагаешь, предпочитают превосходство по значимости другого Лица, а не собственного, чем То, Которое предпочитает [значимость] собственного Лица, а не какого-либо Другого. Но если Лицами справедливо считаются

370

более благостные, то почему, тем самым, и не более достойные? Ты, пожалуй, все еще утверждаешь, что славнее иметь и давать полноту, чем только иметь, но никому не давать. И вот опять же, если бы мы судили о двух Лицах с точки зрения человека, то мы, как тебе кажется, обнаружили бы некое преимущество славы. Но опять же: [если вернуться] к последнему [Лицу], поскольку, как ты полагаешь, согласно предыдущему рассуждению третье Лицо в Троице предпочитает, чтобы у прочих Лиц, а не у Него было то превосходство, которое, однако, другие [Лица] предпочитают, чтобы оно было у Них самих, а не у Него, то, следовательно, разве та называется благостнее прочих и, тем самым, славнее? Пока мы поступаем согласно человеческому суждению, тут-то и обнаруживается, что. некое Божественное Лицо в чем-либо более или менее благостно, более или менее достойно. Это ложное мнение, в котором обнаруживается внутреннее противоречие. Итак, мы должны отринуть эти фантазии от наших сердец и прочно уверовать в то, что доселе разумением воспринять не можем. Что касается безупречности совершенства, то доподлинно и безо всякой оговорки [можно утверждать], что в Троице нет никакого различия по любви или по достоинству.

Глава XXV. Что у каких Лиц есть общего,
или какие свойства у каждого из Них,
что еще остается, что необходимо о Них исследовать

Итак, теперь нам остается, если угодно, коротко подытожить то, что мы исследовали в этой книге путем размышления. Общее для всех божественных Лиц — обладание всей полнотой. Общее только для двух — давать всю полноту. Общее только для двух — всю полноту принимать. Общее только для двух — не иметь ни того, ни другого. Ибо свойство одного — лишь в даянии. Свойство другого — лишь в приятии. Свойство третьего — как в приятии, так и в даянии. Общее только для двух — обладать Лицом, произведенным от самого себя. Общее только для двух — происходить от кого-либо иного. Общее только для двух — не иметь ни того, ни другого. Таким образом, не иметь происхождения от себя — это свойство одного [Лица]. Таким же образом: происходить [от себя] есть свойство другого [Лица]. Свойство же третьего — происходить как от иного, так и от себя. Свойство одного только Лица является не происходить ни от какой другой. Свойство только другого — происходить только от одного. Свойство только третьего — происходить от обоих. Ведь есть только одно [Лицо], от которого не происходит ни одно другое, только одно, от которого происходит только одно, и, сходным образом, есть единственная, от которой происходят обе. Итак, поскольку общее для двух Лиц — про-

371

исходить не от самих себя, но от другого, все еще остается с великим тщанием исследовать, чем в свою очередь различаются происхождение одного и происхождение другого. При найденном же различии обладания при рассуждении о взаимном сходстве, нужно для последнего назвать имя собственное. Итак, я изложил то, что желал обнародовать, но так как тема чрезвычайно глубока, лучше будет оставить ее для более глубокого обсуждения уму более высокому. Заслужу я благодарность или неблагодарность, да то, что уже высказал, судить уже не мне.