Дорофеев Д. Ю. Гуго Сен-Викторский

294

Дорофеев Д. Ю.

Гуго Сен-Викторский

Hugode Sancto Victore

(Ок. 1096-1141)

В XII в. заинтересованный наблюдатель увидит непростой переходный период, который подводит итог раннему Средневековью, формируя при этом установки и горизонты для эпохи позднего Средневековья. Именно поэтому жизнь духовных лидеров этого времени особенно напряженка и даже драматична — ведь в своих творениях они стремятся соединить прошлое с будущим, найти в ставшем уже традиционным взгляде на мир новые перспективы, показать органичную близость схоластических понятий и мистических откровений, трудно уживающихся вместе и зачастую даже просто несовместимых.

Может быть, наиболее ярко эта проблемная ситуация отражена в сен-викторской школе и особенно в произведениях Гуго Сен-Викторского, ставшего в 1138 г. главой этой школы после смерти ее основателя, Гильома из Шампо. К этому времени схоластика в традиционной классической форме уже подошла к пику своего принципиального содержательного развития, поэтому вставала проблема открытия новых горизонтов и

295

был одним из первых, кто пытался, не отбрасывая схоластическую модель исследования Бога, мира, человека и бытия в целом, выйти к новым, жизненно важным богословским формам. Но проявилось это не в создании какого-то революционного трактата (в конце концов, недаром юноша из знатного фламандского рода получил классическое по тем временам образование в Хаммерслебенском монастыре, продолжив его в Париже — центре схоластического философско-теологического образования), а в осуществленной энциклопедической систематизации схоластической структуры знания. Энциклопедический принцип Гуго гласил: «Учись всему, и ты потом увидишь, что ничто не бесполезно».

Произведение «Дидаскалион, или Семь книг назидательного обучения»(Emditionis didascalicae libri septem), написанное в 1120-х гг., было предназначено научить последовательному овладению самыми разными науками, цельность которых была связана с тем, что все они вытекали из философии и воплощали, каждая по-своему, всю полноту гармоничной системы мироздания. Это была уже более подробная систематизация наук по сравнению с привычным делением знания на тривиум (грамматика, диалектика, риторика) и квадривиум (арифметика, музыка, геометрия, астрономия). По, помимо этих, бесспорно, важных частей, Гуго, и в этом одна из его принципиальных отличительных черт, уделяет большое внимание механике (включавший в себя такие эмпирические науки, как сукноделие, медицина, агрикультура и др.) и практике, разделяемой им на индивидуальную, частную и общественную. Таким образом, в этом произведении, очень популярном в XII-XIII вв. (об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что до нас дошло более 1300 его латинских списков), мы обнаруживаем выверенную дидактическую модель схоластического образования, использующую, конечно, философскую концепцию, но не столько для новых фундаментальных исследований и размышлений, сколько для систематизации уже закрепившихся установок и подходов в схоластической методологии знания.

Однако сам Гуго стремился создать гармоничный союз мистической и схоластической теологии. Наряду с мистическими вдохновениями, он был в значительной степени подвержен и традиционно схоластическим веяниям: отдавая предпочтение переживанию экстатического восхищения Божественным откровением, он при этом увлеченно доказывал бытие Бога методами силлогистики и рассудочной схоластики, развивая на их основе теодицею. Такое соединение мистики и схоластики нашло свое яркое выражение в трактате «О соединении тела и духа»(De unione corporis et animae).

Гуго Сен-Викторский не ограничивался в своем творчестве схоластической дидактикой и схоластическим способом мышления. Влияние Аристотеля на ход его построений было существенным, но, пожалуй, более определяющей являлась связь с мистической

296

традицией Дионисия Ареопагита и Августина. Комментарии Гуго на «Небесную иерархию» Дионисия Ареопагита (Commentaria inHierarchiam coelestem S. Dionysii Areopagitae) поражают своей глубиной, а подробнейшее исследование учения Августина, позволившее ему осуществить фундаментальный богословский синтез — прежде всего в диалоге «О таинствах закона естественного и закона писанного»(De sacramentis legis naturalis etsaiptae), — сказывается практически во всех его работах, включая такие основополагающие, как «О таинствах христианской веры»(De sacramentis Christianae fidei), «О призрачности мира»(De vanitate mundi), «О плодоношении души и тела»(De fmetibus camis et spiritus). Не случайно Гуго называли Новым Августином (Alter Augustinus). Мистическая теология Гуго основывается на том, что даже несмотря на первородный грех, человек сохраняет память о Боге, и эта память есть источник его спасения, его возвращения к Богу. Па пути же этого спасительного для человека припоминания духовная жизнь включает в себя теоретическую и практическую составляющую, т. е. предполагает знание и добродетель. Целью же такого припоминания является достижение опыта, непосредственного мистического единения с Богом и обретение божественного созерцания. И хотя теоретические и практические пласты неотъемлемы друг от друга на пути к этой цели, но они имеют свои особенности. Так, теоретико-спекулятивный уровень духовной жизни состоит из трех ступеней: первая — символическое знание, вторая — рассудочное знание, третья — мистическое знание. Практический же уровень включает в себя чтение, размышление и главное — молитву, которая в конечном счете и приводит к мистическому созерцанию в любви (или scientia amorosa). Сам Гуго понимает такое созерцание как преображение разума человека Божественным светом любви, что позволяет ему в ясном и радостном видении усматривать глубину единства бытия. Конечно же, такое созерцание есть дар бесконечной любви Бога, и в этом смысле оно есть то высшее, к чему может стремиться и о чем только может мечтать человек; но при этом Гуго считает, что определенный, менее совершенный, вид созерцания достижим, и благодаря истинам науки и философии.

Многочисленные аспекты мистико-богословского значения созерцания разъясняются Гуго в трактате «О созерцании и его видах»(De contemplatione et ejus speciebus), который не вошел в собрание его сочинений, опубликованное в Патрологии Миля (PL). Он был впервые издан Б. Оро в 1859 г. Причем Оро, опираясь скорее на впечатление, чем на доказательство, приписал трактат именно Гуго Сен-Викторскому, хотя в этом можно было и сомневаться. В 1958 г. Р. Барон выпустил в свет критическое издание этого трактата. Обширное введение к нему содержит аргументацию в пользу его аутентичности. Отсутствие ряда характерных для позднего Гуго понятийных схем, например триады «око плоти, око рассудка, око созерцания»,

297

объясняется Бароном тем, что трактат был написан раньше основных трудов: «О таинствах христианской веры» и «Комментария к «Небесной иерархии»». Хотя не исключена возможность того, что это произведение могло быть доработано одним из последователей Гуго. Несомненно, что оно дает довольно полное представление о мистицизме сен-викторской школы вообще и о мистицизме Гуго Сен-Викторского в частности. Автор«О созерцании и его видах»выделяет четыре вида созерцания: размышление, монолог,«осмотрительность» и восхождение. По его мнению, восхождение происходит в сферах практики, эмоциональной жизни и разумения, причем интеллектуальное восхождение увенчивается восхождением к Богу и познанием Его. О последнем и идет речь в публикуемом в настоящем издании разделе «О пяти способах познания Бога» — заключительной части трактата. Эта часть имеет относительно самостоятельное значение и, по существу, является сводом основных представлений спекулятивно- мистической теологии сен-викторской школы.

Гуго Сен-Викторский был мистиком, а мистический опыт не знает границ. Начавшийся в XII в. мистический подъем был вызван устойчивым в это время представлением о том, что человеческая история, которая началась на Востоке, найдет свое скорое завершение на Западе, переместив тем самым центр мироздания. Вот как об этом писал Гуго:«Божественное провидение распорядилось таким образом, что всеобщее правление (миром), которое вначале находилось на Востоке, по мере того как время подходит к своему концу, перемещается на Запад, чтобы уведомить нас о том, что близится конец света, ибо ход событий уже достиг края Вселенной».

Д. Ю. Дорофеев