В настоящей статье я намерен подвергнуть критическому рассмотрению материалистическое учение, поскольку оно применяется к душевным явлениям. Я убежден, что мое намерение критиковать материализм вызовет у моих читателей различное отношение. Одни из них наверно скажут: «да стоит ли критиковать материализм, учение, которое давным-давно опровергнуто философией; едва ли в наше время найдется кто-нибудь, кто стал бы серьезно поддерживать это учение; уже давно минули те времена, когда можно было увлекаться учениями Фохта, Молешотта, Бюхнера!». Но другие читатели, и гораздо большая часть их, отнесутся совсем иначе: «Как, – воскликнут они, – разве материализм не есть последнее слово науки, разве можно считать несправедливым учение, которое в своих объяснениях пользуется лишь тем, что естественные науки доказали неопровержимо; материализму же принадлежит честь освобождения нас от разных туманных метафизических учений, которые учат чему-то такому, что мало попятно, да притом же находятся в полном противоречии с тем, что нам известно из наук естественных. Мы должны торжествовать, что материализм победил метафизику и вывел нас на чисто научный путь толкования душевных явлений!»

Я думаю, что ни те, ни другие из моих читателей не правы. Не правы те, которые утверждают, что материалистическое учение не имеет больше никаких последователей: материализм, вследствие своей простоты и удобопонятности, всегда будет пользоваться признанием тех, которые, вместо научно-философских данных, будут руководствоваться обыденными представлениями, – он всегда будет оставаться философией не философов. Что ка-

сается второй группы читателей, то им я должен заявить, что материализм вовсе не есть последнее слово науки, а обладает такою же древностью, как и сама философия, и что материалистическое учете о душе вовсе не есть наука, а метафизика, как и все другие учения о природе души.

Так как последнее положение, будучи совсем несогласно с обычно распространенными взглядами, может показаться непонятным, то я постараюсь разъяснить его, показав в общих чертах, какая разница между наукой и метафизикой, каков предмет одной и другой, и чем предмет одной отличается от предмета другой.

Обыкновенно, разница эта выражается таким образом, что наука изучает явления, а метафизика – сущность явлений. Психология, например, как наука, занимается исследованием душевных явлений, доступных нашему внутреннему чувству, а та часть психологии, которая собственно относится к метафизике, занимается исследованием сущности душевных явлений, или природы души. Психология, как наука, занимается исследованием последовательности и сосуществования явлений, она может только описывать, классифицировать явления; она не может исследовать того, что в философии называется ноуменом, т. е. высшего и недоступного для опыта принципа, души, субстанции, причины душевных явлений; она может иметь целью только описание явлений.

Задача метафизики определять, так сказать, сверхопытные качества вещей, задача науки определять взаимозависимость явлений. Некоторые метафизики предполагают, что то, что мы воспринимаем посредством чувств, не есть истинно существующее, а только кажущееся бытие, феномен, а позади явления есть реально существующее, источник явлений, которое именно и есть то, что философы называют субстанцией. На эту разницу между сущностью и явлениями указывают обманы наших чувств. Так, мы говорим, что предметы наших чувств, поскольку нам их показывает внешнее чувство, суть простые феномены; цвет, звук, теплота, вкус не существуют действительно вне нашего ощущения, хотя бы даже они и указывали на что-либо истинно существующее. Если охладить одну руку и нагревать другую, а затем обе погрузить в сосуд с водою, то одной рукой мы будем ощущать холод, а другой теплоту. Отсюда следует, что из внешнего восприятия мы не имеем никаких оснований предполагать, что вещи таковы в действительности, какими они нам кажутся.

Некоторые метафизики говорили: «мы должны признать субстанцию, если мы признаем изменения вещей; мы должны признать, что позади вещей существует нечто, что этой смене не подлежит». Природа, по замечанию древнейших греческих философов, обнаруживает всюду изменение, движение и превращение воспринимаемого. Смена и превращение вещей указывает на существование чего-то постоянного. Это постоянное единое, которое они считают первоначальным в отличие от того, что потом возникает, они считают существенным в отличие от скоропреходящих состояний. Это различие выражает старое слово элемент, то единое, из которого состоят все вещи, из которого они, как из первоначального, созидаются и в который они, в конце концов, переходят, так что, между тем как сущность остается неизменной, вещи из нее состоящие изменяются. Таким элементом один философ признавал воду, другой воздух, третий огонь, четвертый землю. В таком виде эта идея о неизменной субстанции была у древних философов; хотя она впоследствии и видоизменялась, но по существу осталась той же самой.

Но можно ли познать эту сущность? В этом вопросе между философами возникает рознь. Одни из них говорят, что эти субстанции существуют на самом деле позади вещей, что их можно и познать, а другие, именно позитивисты (отрицатели метафизики), говорят, что сомнительно, чтобы эти субстанции, или вещи в ce6е, как их еще называют, существовали, а если они и существуют, то познать их мы никоим образом не можем, потому что все то, что мы познаем, мы познаем лишь постольку, поскольку оно действует на наши органы чувств, а дальше мы ничего не знаем. По их мнению, вещи известны нам только лишь в том отношении, в каком они производят известные впечатления на наши чувства, и все познанное нами приводится именно к этим впечатлениям. Сущность же вещей может быть рассматриваема, как нечто неизвестное, и это неизвестное нечто есть предположение, лишенное очевидности.

И так, следовательно, мы приходим к тому положению, что одни философы признают субстанцию вещей, и познание ее считают своею главною задачей, а другие полагают, что эта субстанция познана быть не может.

Оставляя в стороне вопрос о том, которые из философов правы, я перейду к другому весьма важному вопросу, в значительной мере уясняющему для нас отношение между наукой и метафизикой.

Если мы признаем ту точку зрения, что метафизика иметь своей целью исследование субстанции вещей самих в себе, т. е. вещей так, как он существуют сами но себе, не зависимо от того, как мы их воспринимаем, или даже как мы их воспринимать не можем, то окажется, что даже обыкновенно признанная материалистическая философия на самом деле есть метафизика, потому что она занимается именно исследованием сущности вещества. Чтобы убедиться в этом, стоить только рассмотреть, в чем состоит материалистическое учение, как оно обыкновенно признается. Мир состоит из атомов и пустого пространства. «В этом положении, говорить А. Ланге *) — согласуются материалистическая системы древнего и нового времени, как ни различно видоизменялось постепенно понятие атома, как ни различны теории о возникновении пестрой и богатой вселенной из таких простых элементов». Но что такое это атомистическое учение, наука или метафизика?

Бюхнер, один из самых выдающихся представителей современного материализма, считает атомы новейшего времени открытием естествознания, тогда как атомы древних, по его словам, были «произвольными умозрительными представлениями». «Атомы древних были философскими категориями или вымыслами; атомы новейших ученых суть открытия естествоведения». На самом же деле Бюхнер совсем не прав: атомистика и ныне еще то же, чем она была в древней философии. Еще и ныне она не потеряла своего метафизического ‘ характера, и уже в древности она составляла вместе и естественно-научную гипотезу для об яснения наблюдаемых процессов природы.

Чтобы убедиться в таком характере материалистического учения, рассмотрим, что такое, матеря и атомы.

Матеря, говорят, наполняет или занимает пространство. Это наполнение можно себе представить или непрерывным, так что в пространстве не останется ни одного пустого места, или прерывающимся пустыми промежутками. Следовательно, материю можно представить одним предметом, распростертым по всему пространству, или же множеством частиц в пространстве. Если представлять материю состоящею из частиц, то их можно представить или физическими неделимыми частичками (атомами), или геометрическими точками. Первое учение (атомизм), провозглашенное впервые Демокритом (греческим философом), имело по-

___________________

*) История материализма. Спб. 1881—1883. т. ИL

следователей и в новой философии. Оно слишком наглядно и общеизвестно, чтобы на нем стоило останавливаться. Гораздо меньшая наглядность принадлежит второй теории, по которой, материя состоит из непротяженных геометрических точек.

Это учение предложил один ученый иезуит, живший в середине восемнадцатого столетия, Боскович. Именно он предполагал, что последнее элементы материи суть неделимые точки без протяженности, но окруженные сферами притягательной и отталкивательной силы, соответственно расстоянию этих точек до известных пределов. Последователями его явились Ампер, Фарадей, Тиндал, Коши и многие другие физики. В недавнее время Пфейлшриккер предположил, что подобные неделимые точки, служащие центрами притягательных сил, или как он их называет, кинеты, взаимно проницаемы одна для другой, так что они, взаимно притягиваясь, проходят одна сквозь другую, вследствие чего устанавливается между ними колебательное движение, отчего, в конце концов, и появляются тела. Знаменитый английский физик, Вильям Томсон, предполагает, что все материальные тела состоят из атомов, неделимых, не потому, что они тверды, а от того, что «атомы суть бесконечно малые вращающиеся кольца или замкнутые в себе вихри несжимаемой, не трущейся жидкости, которую предполагают однородной и совершенной». Эти кольца похожи на кольца дыма, выпускаемого изо рта искусными курильщиками. Их нельзя ни рассечь, ни разорвать. Материя, из которой они образуются, сплошь наполняет пространство.

Но из всех воззрений современных физиков для нас особенный интерес представляет взгляд пражского физика, Маха «Атомы, по его мнению, не могут иметь никаких чувственных свойств: отдельный атом не светит, не издает звуков, он ни тверд, ни мягок и не представляет протяженности. Атомистический мир есть мир математических точек, и материя, вероятно, существует в пространстве не нашем, не эвклидовском, не трех измерений». Если мы сравним все эти гипотезы о материи, лежащей в основе тел, то для нас сделается очевидным, что они суть лишь субъективные построения.

Никто атомов никогда не наблюдал, и наблюдать не может, ибо наблюдению подлежат кассы, а не эти воображаемые существа. Если бы мы увидели, напр., атом, положим, в микроскопе, то он тотчас превратился бы для нас в массу, в тело, и перестал бы быть атомом.

Атом не действительная вещь или существо, а только лишь

продукт нашего представления. «Атомистическое учение, — говорит Менделеев, — наукою должно быть принимаемо только как прием, подобный тому приему, который употребляет математик, когда сплошную кривую линию разбивает на множество прямых, и только в этом последнем смысл можно допускать справедливость атомной гипотезы».

Представление атомов, в таком смысле понимаемое, Тэт называет математической фикцией, крайне удобной в некоторых случаях для физико-математических исследований. Точно также смотрит на атомы и английский философ Бэн.

Из только что сказанного, очевидно, атомы нужны нам только для того, чтобы олицетворить неизменную сущность вещества, и следовательно, с ними нельзя встретиться в мире явлении, в мире беспрерывных перемен *). Атомизм современной науки весь основан на убеждениях, что сзади действительно наблюдаемых нами изменчивых тел скрывается вне всякого опыта их истинная неизменяемая сущность. Эта сущность остается навсегда за пределами доступных для нас восприятий, как бы ни были изощрены наши чувства. А уже из этого обнаруживается метафизический характер основной атомистической предпосылки.

И так, материализм допущением сверх опытных атомов делается теорией умозрительной, или что тоже--метафизикой.

Такой характер этого учения производит то, что его ставят, по справедливости, на ряду с другими метафизическими учениями **). По учению метафизиков--спиритуалистов, существует духовная субстанция, т. е. та сущность, которая скрывается за явлениями и составляет причину их ; метафизики-материалисты признают материальную субстанцию (т.е., как мы видели, атом ).

Теперь в зависимости от того, какую субстанцию мы признаем лежащею в основе мировых явлений, мы будем или спиритуалистами, или материалистами, или монистами. Если, по нашему мнению, существует в мире только одна духовная субстанция, а материальная субстанция есть только видимость, то мы спиритуалисты. Если мы допускаем, что в мире есть только одна материальная субстанция, то мы материалисты. Если мы признаем,

__________________

*) Учение о материи см. Ланге. Ист. Мат. П. 162—200. Введенский. Опыт построения материи. Спб. 1883. Его же, К вопросу о строении материи, Ж. М. Н.П. 1890. № 7 и 8. Тэт . Свойства материи. Остроумов. О физиологическом методе в психологии. 1886.

**) Так, напр., Гельмгольц в своей речи «О мышлении в медицине», предостерегая слушателей от увлечения материализмом, называет его сме- тафивической гипотезой».

«МИР БОЖИЙ», 1, ЯНВАРЬ.

что в мире есть одна и другая субстанция, то мы дуалисты. Наконец, если мы признаем одну субстанцию, из которой происходят и материальные, и духовные явления, то можно сказать, что мы монисты.

После этих предварительных сведений я позволю себе изложить краткую историю и развитие материалистического учения. Я говорю, что намерен изложить историю и развитие материалистической доктрины, но слово «развитие» по отношению к материалистическому учению может быть приложено только в несобственном смысле., потому что на самом деле учение это оказывается удивительно косным. Не взирая на те громадные успехи естествознания, какие видел ХIХ-й век, учение материалистов нашего времени в существенных чертах остается почти тождественным материализму в его древнейшей форм. О материализме можно сказать, словами Альб. Ланге *), что он «так же древен, как и философия, но не древнее. Естественное понимание предметов, которое господствует в древнейшие периоды культурно-исторического развития, постоянно бывает подвержено противоречиям дуализма. Первые опыты освободиться от этих противоречий, об ять мир в целом и подняться над обиваемою видимостью чувств, ведут уже в область философии и уже при первых попытках встречается материализм:». Систематическую форму это учение приобретает у греческого философа Демокрита, жившего в V-м веке до Р. Хр. Демокрит считал чувственные качества только видимостью. «Сладкое имеет только кажущееся существование, такое же существование имеют тепло, холод, цвета, в действительности же не существует ничего, кроме атомов и пустою пространства». Так как для него непосредственно данное ощущение имело в себе нечто обманчивое, то он придавал размышлению большее значение в деле познания, чем непосредственному восприятию при помощи чувств. Атомы, из которых состоят все вещества, бесконечно в числе и бесконечно различны по форме. Различие всех предметов зависит от различия их атомов в числе, величине, форме и порядке; качественного различия атомов не существует. Атомы не имеют «внутреннего состояния», они действуют друг на друга только посредством давления и удара. Душа состоит из мелких, гладких и круглых атомов, подобных атомам огня. Эти атомы суть самые подвижные, и от их движения, проникающего через все тело, происходят явления жизни, в частности все явления психической жизни.

____________________

*) Ув. соч. т. И.

Следовательно, душа для Демокрита есть особенное вещество на ряду с другими веществами. Разумность он рассматривал, как явление, происходящее из механического свойства известных атомов в их отношении к другим *).

Я обращаю внимание на то обстоятельство, что Демокрит духовные явления об ясняет из механических свойств атомов, а всякое внутренние состояния совсем устраняет , т. е., другими словами,—он не признает никаких духовных состояний, потому что, по его мнению, в мире ничего, кроме атомов , не существует .

От изложения учений Эпикура, Лукреция, Гоббеса, Гассенди я отказываюсь, потому что они составляют лишь видоизменения учения Демокрита. Ближе всего к современному материализму стоит французский материализм прошлого столетия, так как и доказательства его почти те же, что и в современном материализме. Из них наибольший интерес представляет учение Ламеттры, автора книги « Человек - машина»**) В своей «Естественной истории души», после того как он посредством самонаблюдения в лихорадочном состоянии пришел к тому результату, что все духовные функции суть только свойство наших телесных особенностей, следствие нашей организации, - он не видит никакой необходимости допускать особое существо-душу. Слепые, глухонемые дают ему в руки доказательство того, как все представления возникают из чувств: человек, осужденный с детство на полное одиночество, делается как бы совершенно без души, и это показывает, что дух не есть что-либо само по себе существующее, потому что он в таком случае должен был бы развиваться из себя. Все ощущения приходят к нам от чувств, а чувства связаны с мозгом, местом ощущений, посредством нервов. В нервных трубочках движется жидкость, esprit animai и, жизненный дух. Стало быть, не возникает вика - кого ощущения, если не вызывается изменения в его органе, посредством которого возбуждаются жизненные духи, которые затем приводят ощущение к душе, а отсюда делается вывод, что то, что чувствует, должно быть также материальным. Затем Ламеттри приводит ряд фактов, доказывающих несомненным образом зависимость духовных явлений от физических. Различные темпераменты, основывающиеся на физических причинах, определяют характер человека.

В болезнях душа то помрачается, то, можно сказать, раздваивается, то рассевается в безумии. Выздоровление безумнаго-

_______________________

*)О нем см. Ланге, Ист. Матер., т. И, стр. 1—26.

**) См. Ланге, ук. соч. т. И, стр. 297—322

создает умного человека. Самый великий гений часто бывает, глуп, и где тогда все те прекрасные знания, приобретенные с таким большим трудом? Английская нация, кушающая полусырое и кровяное мясо, получила, по-видимому, свою дикость от такой пищи,-дикость, которой можно противодействовать только воспитанием. Эта дикость порождает в душе гордость, злобу, презрение к другим нациям и другие недостатки характера? подобно тому, как грубая пища делает ум ленивым и неповоротливым. Какой-нибудь вздор , маленькая фибра, что-нибудь, чего не в состоянии открыть самая тонкая анатомия, могла бы сделать из Эразма и Фонтенэля двух дураков. Такова зависимость духовных явлений от телесных.

И так, по учению материалистов, оказывается, что в мире нет ничего, кроме атомов и их соединений, нет ничего, кроме материального начала; что ощущение или вообще душевная деятельность есть не что иное, как движение вещества, как движение материальных элементов.

В этом отношении, как учение Демокрита, так и французских материалистов *) прошлого столетия сходятся между собою, с тою только разницею, что эти последние снабжают свое основное положение большим количеством доказательств, заимствованных в естественных науках , метафизический же принцип остается один и тот же.

Посмотрим, как обстоит дело у современных материалистов. Многие, мало знакомые с историей философии, думают , что возникновение материализма находится в связи с ходом развития естественных наук ; но это мнение на самом деле неосновательно. Главная причина возрождения материализма в новейшее время заключается в том, что философия начала нынешнего столетия слишком пренебрегала теми данными, которые вырабатывала наука, пускалась в слишком произвольные построения, так что доверие и к самой философии, и к методу, употреблявшемуся ею, было утрачено. Известно, что в начале нынешнего века в Германии метафизика Фихте, Шеллинга и Гегеля имела громадный успех, известно также, что метод , которым пользовалась эта философия, был спекулятивный, и результаты, полученные посредством него, не внушали решительно никакого доверия, да и как , в самом деле, можно было довериться философии, которая становилась в полнейшее противоречие с наукой!

Гегель, который имел такое крупное, и, мы бы сказали, во многих отношениях благотворное влияние на европейскую мысль,

__________________

*) Главнейшее в них Вруссэ, Гольбах , Кабанис , Ламеттри.

быть поняты каждым образованным человеком, не стоит, по нашему мнению, тех типографских чернил, которые употреблены на них. Что ясно мыслится, может быть, и сказано создал натурфилософию, противоречие которой с естественными науками было поразительно *). «В эту эпоху,-говорит Жанэ **)— господство философии было столь велико, что она присвоила себе право отзываться с величайшим презрением об эмпирических возражениях . Если упрекали в том , что философия не могла объяснять частностей, Мишле, философ школы Гегеля, с высоты своего величия отвечал , что подобные объяснения не выше, но ниже знания».

Натурфилософия метафизиков вызывала величайшее презрение у современников. Гёте, гениальный поэт, и в тоже время выдающийся ученый, видел громадный вред спекулятивного метода в науке. «Вот уж 20 лет,-говорит он,.—как в Германии господствует трансцендентная философия, что покажется весьма смешным, когда обратят на это внимание».

Конечно, при таких условиях немецкая мысль должна была устремиться к построению мировоззрения на более положительных данных. Для этого послужили физиология и вообще естественные науки, остававшиеся в стороне во время господства спекулятивной философии.

Люди науки, в особенности представители естествознания, стали относиться с глубоким презрением к спекулятивному методу. Бюхнер говорит: «Мы будем избегать всякого философского пустословия, которым блещет философия, заслуживающая справедливого отвращения к ней ученых и неученых читателей. Прошло то время, когда было в ходу ученое пустословие, философское шарлатанство и умственное фиглярство». Он отрицает мнимую новизну немецкой философии. «Наши новейшие философы,—говорит он ,—любят подогревать нам старое кушанье под новым названием , как последнее изобретение философской кухни». «В самой природе философии лежит то, что она есть общее умственное достояние. Философския рассуждения, которые не могут ясно и без обиняков» Таково было всеобщие отношение к философии

_____________________

*) Вот один образ этой натурфилософии. Известно, что неподвижные звезды были для Гегеля не небесными телами, а лить «абстрактными световыми точками», «световою сыпью, так же мало заслуживающею удивления, как шолуди у человека». Он приравнивал их к фосфоресценции моря; известно, что у него планеты выбросили из себя солнце, что Земля совершеннейшая из планет потому, что у нее есть спутник, тогда как Юпитеру не помогают в этом ни мало и четыре спутника. Другие примеры в этом же роде смотри Риль. Теория науки н метафизики. М. 1887 г., стр. 142—9.

**) Lematérialisme contemporain. 1888, стр.

Начало этому движению естественных наук против спекулятивной философии было положено физиологом Молешоттом вслед за которым пошли Фохт и Бюхнер. Философская система, предложенная ими взамен систем, предшествовавших, был материализм, основанный на науке, положительном знании и опыте.

Первое сочинение, в котором изложено учение материализма— книга Молешотта под заглавием : «Круговорот жизни» (Kreislauf des Lebens), вышла в 1852 году *). Это собрание писем его к знаменитому химику—Либиху, о главных предметах философии: о душе, бессмертии, свободе. Мы рассмотрим только те главы этого сочинения, которые касаются вопроса об отношении душевных явлений к телесным, и прежде всего вопрос о сущности силы и об отношении ее к материи.

Его основное положение сводится к формуле: «Нет силы без вещества, нет вещества без силы». Это положение направлено против философских учений, которые признавали возможным существование сил отдельно от материи,-сил, которые могли бы оказывать воздействие на материю. По мнению Молешотта, «сила не есть какой-либо движущий бог, не есть какая- либо сущность вещей, отделимая от материальной основы, она есть неотделимое от вещества, от вечности ему присущее свойство». С другой стороны материя совершенно немыслима без каких-либо сил , которые собственно сводятся к свойствам вещества.

«Сущность вещей,-говорит он ,-есть сумма их свойств , а сущность всех свойств есть сила» **).

С вопросом об отношении души к телу в тесной связи находится вопрос о так называемой жизненной силе. По учению прежних натур-философов , для того, чтобы вещество, входящее в состав организмов , могло получить жизнь, нужно, чтобы особенная сила, которую они называли жизненной, присоединилась в веществу. Все естествоиспытатели согласны в том, что между разнообразными веществами природы есть резкое различие, которое позволяет делить их на два огромные класса, на органические и неорганические. Прежде думали, что из элементов неорганической природы искусственным, химическим

___________________

*) Последние пятое дополненное издание вышло в 1877 —1887 году. - Книга эта вышла в нескольких изданиях и на русском языке, но с очень большими пропусками.

**) т. II последн, нем. изд. с. 584

путем нельзя составить органических соединений, что все подобные соединения предполагают уже живой организм, и в этом-то находили различие между телами органическими и неорганическими. Либих, напр., заявляет: неорганические соединения (минералы) образовались вследствие действия химического сродства; но самый способ их сплочения, а, следовательно, их форма и свойства зависели от внешних посторонних причин, содействовавших их образованию, именно от высоты температуры. Совершенно подобным же образом причиною, обусловливающею форму и свойства химических соединений, совершающихся в организме, служат свет, теплота и преимущественно жизненная сила: последняя определяет, как число атомов, которые соединяются, так и способ их расположении. Мы можем составить кристалл квасцов из его элемента-в серы, кислорода, калия и алюминия, потому что до известной степени мы можем свободно располагать их химическим сродством, равно как теплородом и распорядком частиц; но крахмального зерна нельзя составить из его элементов, так как сплочению их в свойственную крахмальному зерну форму содействовала жизненная сила, которая не подчинена нашей воле в такой мере, как теплота, свет, сила тяжести и проч.

Но в то время, когда Молешотт писал свою книгу, различие между веществами органическими и неорганическими уже нужно было считать неосновательным, по крайней мере, отчасти, потому что химии во многих случаях удалось из чисто неорганических элементов произвести вещества органические, напр., муравьиную кислоту, мочевину, щавелевую кислоту и другие органические вещества.

«Если, — говорит Молешотт, — мы органические вещества искусственным способом можем создать из основных веществ , то очевидно, что органические и организованные вещества происходят из неорганических основных веществ и неорганических соединений». Сила, которая не была бы связана с веществом, которая, свободно витая над веществом, могла бы по произволу с ним соединяться, есть совершенно нелепое представление. Азоту, углероду, водороду и кислороду, сере и фосфору их свойства присущи от вечности. Поэтому, свойства вещества, когда оно входит в состав растений и животных, не изменяются. Допущение особенной жизненной силы, для объяснения жизненных процессов, совсем неосновательно: их можно объяснить свойствами материи, присущими ей от века.

«Жизненная сила, как и жизнь, есть не что иное, как результат сложного взаимодействия физических и химических сил

Прежние представления о жизненной силе можно свести на глубоко коренящуюся наклонность представлять причину ряда явлений, связь которых кажется уму загадочной, в форме какой-либо личности»*)

Кто говорит о жизненной силе, тот поставлен в необходимость допускать силу без вещества. Но сила без материального носителя есть совершенно бессмысленное представление. Единственное основное различие между органической и неорганической материей состоит в том, что органическое вещество обладает более сложным строением. Как только вещество достилает определенной степени сложности, тотчас с организованной формой начинается жизнь.

Жизнь совсем не есть продукт какой-нибудь особенной силы, она, скорее можно сказать, есть форма движения вещества, основывающаяся на скрытых свойствах его и обусловливаемая своеобразными явлениями движения, какие в веществе вызывают вода и воздух, электричество и механическое сотрясение, теплота и т. п. Так называемые силы суть: тела, обладающие теплотой, электрически возбужденные вещества, колеблющиеся тела, световые волны, звуковые волны, одним словом, все, что производит движение посредством движения.

Движениями же вещества Молешотт объясняет и происхождение сознания, мысли и вообще душевных явлений.

Мозг человека превосходит мозг животных богатством жиров, содержащих фосфор. Без фосфора, жира и воды не существует мысли **).

Если кто-нибудь хочет доказать существование пропасти между природой и духом тем, что невозможно объяснить рождение мысли-посредством определенного движения частичек нашего мозга, тот забывает, что такая же невозможность должна быть признана и в других явлениях природы. О расположении частиц в железной палке, которую электрический ток намагничивает, в медной проволоке, которую электризует магнит или электрический ток, о молекулярном движении, которое производит отклонение магнитной стрелки, мы знаем так же мало, как и о

_____________________________

*) 1. с. 598.

**) Первоначально эту мысль Молешотт формулировал иначе. Он говорил; «Без фосфора нет мысли — Ohne Phosphor kein Gedanke». Но ему возражали, что в таком же смысле можно было бы сказать, — «без белковины нет мысли», «без кали, без крови, без воды нет мысли» (См. Liebmann Analysis der Wirklichkeit. 1880, стр. 529). Тогда Молешотт этой мысли придал ту форму, в которой мы ее приводим, вот эта форма также неудовлетворительна, как и прежняя, потому что не только фосфор, жир и вода обусловливают возможность мысли, но еще и тысячи других причин, который все нужно было бы перечислить.

состоянии мозга, который чувствует и мыслит. Мы описываем разнообразные воздействия электрических и магнетических материальных воздействий; мы надеемся когда-нибудь открыть тот внутренний процесс, то расположение мельчайших частиц материи, теперь же мы описываем только результат, не подвергая сомнению, что действующие причины связаны с металлами и с жидкостями, с земным шаром и с его материальными продуктами, и вовсе мы не призываем для объяснения каких-либо электрических или магнетических духов*).

Даже больше. Мы собственно, относительно деятельности мозга имеем более точные сведения, чем относительно магнита, протягивающего железо. Потому что, между тем как в желез, которое магнетизируется, мы, кроме притяжения железа, не воспринимаем никаких других явлений, которые давали бы нам указания относительно расположения его частиц,-в мозгу, когда он мыслит, мы можем с полною определенностью указать те изменения, которые он претерпевает в себе и вызывает в теле. Мысль есть движение, перемещение мозгового естества; мозговая деятельность есть такое же необходимое и неотделимое свойство мозга, как и во всех других случаях, сила присуща материи, как внутренний необнаруживающийся признак. Так же невозможно, чтобы неповрежденный мозг не мыслил, как невозможно, чтобы мысль принадлежала другому веществу, а не мозгу **).

Все процессы в нервной системе, возбуждение, распространение его воздействия, суждение, волевое возбуждение имеют определенную скорость, тем меньшую, чем сложнее процесс. Мышление есть протяженный процесс, и именно тем более протяженный, чем более он сложен. Но то, что для своего совершения требует времени, связано со временем, оно может существовать только лишь через посредство передвижения и именно мельчайших частиц. Во времени движутся мельчайшие частицы, следовательно, оно совершается через посредство движения. Оно не может быть извлечено из окружившей материальной массы без того, чтобы не прекратить своего существования. Оно поэтому само материально, но движется таким своеобразным способом, что за ним следуют те явления, которые обыкновенно называются духовными; они не возникают без материи, не существуют без материи, не могут быть восприняты без материи ***).

«Пропасть, которая некогда отделяла весомые вещества от невесомых, была не больше, чем та, которая еще и в на-

________________________

*) 1 с. 601 н д.

**) 1. с. 601—603.

***) 1. с. 604

-стоящее время усматривается между протяженностью тел и не протяжностью душевной деятельности».

«В научном смысле, величайшее приобретение нашего столетия это открытие, что теплота есть форма движения 1). То учение, что теплота есть мера движения, что поднятие тяжести требует количество теплоты, соответствующее высоте поднятия и величине тяжести, что препятствия, которые противостоять какому-либо движению, не утрачивают ни одной части своей силы, превращаются в форму движения, которую мы называем теплотой, основывается на той же самой почве созерцания природы, на какой покоится то положение, что «мышление есть форма движения».

Вот общее философское содержание книги Молешотта, которая наделала много шуму в Германии и вызвала поворот в общественном мнении в пользу материалистической философии.

Продолжателем его идей явился другой известный физиолог Карл Фохт 2), который об отношении мысли к мозгу в своих «Физиологических письмах» говорит следующее: «Я полагаю, что каждый естествоиспытатель при сколько-нибудь последовательном размышлении, придет к тому убеждению? что все способности, известные под названием душевной деятельности, суть только отправления мозгового вещества или, выражаясь несколько грубее, что мысль находится почти в таком же отношении к головному мозгу, как желчь к печени 3). Принимать душу, для которой головной мозг служит инструментом, которым она работает по произволу— затруднительно. В таком случае мы должны были бы принять для каждого отправления нашего организма особенную душу, и при таком множестве бестелесных душ, управляющих отдельными отправлениями, мы никогда не могли бы понять нашу жизнь. Отправление тела повсюду обусловливается формою и материю, и каждая часть тела, имеющая особенное устройство необходимо должна иметь и особенное отправление».

Самым популярным из всех писателей материалистической школы нужно признать Бюхнера, автора книги «Kraft und Stoff»,, которая выдержала 18 изданий 4) и всегда считалась настольной, книгой материализма. Если бы спросили, чем объясняется такой

_______________________

1) См. статью Готлиба Адлера « О свойствах матери», «М. Б.» 1895 г. Июнь

Прим. ред.

2) См. «Карлъ Фоггъ», ст. В. Агафонова, «М. Б.» 1895 г., сентябрь.

Прим. ред.

3) Эту мысль мы находим у одного писателя конца прошлого столетия Кабаниса. Он уподобляет отношение психических явлении к мозгу в отнош- ению выделении в выделяющим органам: «Мысль есть выделение мозга»

4) Первое издание вышло в 1855 г.

громадный успех этой книги (насколько об этом можно судить по количеству изданий), то на тот вопрос ответить нелегко. Нужно думать, что причина лежит в условиях культурно исторических, которые можно было бы в двух словах так характеризовать: полное недоверие к умозрительной философии и проистекающее вследствие этого поклонение авторитету научной мысли. Материализм всегда выступал под знаменем науки и этим, разумеется, всегда привлекал к себе неопытные умы. Наконец, достоинства книги, заключающиеся в том, что она написана просто, доступно и интересно; факты, которые приводит Бюхнер, весьма любопытны: они заимствованы у научных авторитетов с целями философскими, именно доказать справедливость материалистического учения; а так-как к тому же она задается целью решить основные вопросы жизни, души, бессмертия и т. п., то нет ничего удивительного в том, что в Германии, напр., ее читают даже рабочие, как это можно судить по существованию дешевого народного издания.

Его учение формулируется следующей фразой: «Нет силы без материи, нет материи без силы». Свою книгу он начинает цитатой из Молешотта *): с Сила не есть какой-либо бог, дающий толчок материи, она не есть сущность вещей, отделенная от материальной основы, она не есть свойство, отделимое от вещества, но свойство от вечности ему присущее». «Материя не есть телега, в которую можно было бы припречь или отпречь силы, подобно лошадям? «Материя вечно обладает известными свойствами. Частичка железа остается всегда одной и тою же вещью, все равно, пробегает ли она в метеорном каине вселенную, дребезжит ли в колесе локомотива по железным рельсам или циркулирует в кровяном шарике в висках поэта. «Эти свойства вечны».

Затем Бюхнер приводит целый ряд цитат из сочинений самых знаменитых современных натуралистов, доказывающие положения, что «нет силы без материи, нет материи без силы».

«Только суеверие и невежество прошлых веков могло считать возможным существование в природе сил, которые действовали бы независимо от вещества, между тем, как в настоящее время подобные возможности совершенно изгнаны из науки. Ничто не может дать нам основания допустить действительное существование какой-либо силы, кроме тех свойств, изменений или движений, которые мы воспринимаем в материи и которые мы называем силами. Познание их другим путем **) есть невозмож-

_________________________

*) Цитировано по 17-му ивд. Leipz. 1892 г., стр. 1—2.

**) Т. е. если они не находятся в связи с матерей.

ность. Представим себе электричество, магнетизм, тяжесть, теплоту, химическое сродство и т. п. без тел, в которых мы наблюдали проявление этих сил, или без тех материальных частиц, взаимное отношение которых именно и есть причина этих явлений, тогда у нас не осталось бы ничего, кроме пустого понятия, слова, которое может служить лишь к тому, чтобы наглядно нам представлять известный класс или ряд явлений материи».

«Действительное понятие о том, что такое силы сами по себе или чем могла бы быть сила без материи, так же ускользает от нас, как понятие о тон, чем могло бы быть вещество без сил. Поэтому, мы, собственно, не можем говорить об электричестве, но (только лишь о веществе, находящемся в электрическом состоянии. Те, которые говорят о вне мировой или сверхъестественной творческой силе, которая создала мир из самой себя или из ничего, становятся в противоречие с первым и самым простым основоположным, доказываемым опытом и философским рассмотрением действительности: ни сила не может создать материи, ни материя силы, потому что мы видели, что раздельное существование обеих невозможно эмпирически, да и немыслимы логически».

Затем у Бюхнера следуют главы, своим названием указывающие на их содержание: «Бессмертие материи», «Бессмертие силы», «Бесконечность материи», «Значение материи», «Неизменность законов природы» и т. п. Мы не станем излагать содержания этих глав, а перейдем к интересующему нас вопросу об отношении мысли к мозгу, но учению Бюхнера. Заметим, что свойство движения материи является весьма существенным в глазах Бюхнера. «Для современного естествознания говорит он, обоснование движения есть его собственная задача и его предмет есть все то, что может быть сведено на движение, движущаяся, или находящаяся в движении материя есть его первое и последнее слово или, по крайней мере, должно быть таковым».

Главу о мозге и душе он предваряет следующими тремя эпиграфами: «Душа и общая сумма живых действующих нервных клеток живого существа, а, следовательно, и человека суть для непредубежденного естествоиспытателя совершенно покрывающиеся понятия. Вне нервных клеток не существует никакой души, в белковине нервных клеток заключена тайна души» (Брюль). «Душа есть мозг, находящийся в деятельности, и ничего больше» (Бруссе). «От материи мы возвышаемся к духу через посредство мозга» (Туттле). «Что мозг, или тот орган, который заполняет внутренность черепа, который представляет из себя на ряду с печенью самый объемистый и

вместе с этим относительно самый обильный кровью из всех органов человеческого тела, есть орган мышления, воли и чувства, и что последнее без первого немыслимо,-есть истина, которая едва ли покажется сомнительной какому-либо врачу или физиологу. Наука, ежедневный опыт и масса самых убедительных фактов с необходимостью приводят к этому убеждению. Мозг есть седалище мысли и орган мысли, его величина, его форма, развитие, способ его сложения и образования или образования его отдельных частей находится в определенном отношении к величине и силе исходящих от него психических или духовных деятельностей».

«Для нас кажется безразличным, говорит он далее, каким образом возможно представление о том, как душеные явления возникают из материальных комбинаций или деятельностей мозгового вещества. Достаточно знать, что существует неразрывная связь между духом и материей *). Слово душа есть ни что иное, как собирательное понятие или общее выражение для всей совокупности деятельности мозга и его отдельных частей или органов, совершенно так, как слово «дыхание» есть коллективное понятие для деятельности органов дыхания или слово «пищеварение» для деятельности пищеварительных органов».

Глава под названием «Мысль» опять предваряется эпиграфами, которым автор, очевидно, вполне сочувствует: «Мысль есть движение материи» (Молешотт). «Подобно тому, как цвет относится к световым колебаниям, звук к колебаниям упругих жидкостей, так относится мысль к нервно-электрическим колебаниям мозговых волокон» (Гушке).

В самом начале главы Бюхнер указывает на то, что он не согласен с приведенным нами выше выражением Карла Фохта. «Даже при самом беспристрастном рассмотрении, мы не в состоянии, — говорит он, — найти аналогию или действительное сродство между выделением желчи и тем процессом, посредством которого мысль созидается в мозгу. Желчь есть вещество осязаемое, весомое и видимое; сверх того, это-отброс, который тело выделяет из себя; мысль же или же мышление совсем не есть выделение или отброс, в это есть деятельность или движение веществ, или соединений веществ, определенным способом располагающихся в мозгу. Тайна мышления заключается не в мозговых веществах, как таковых, но в особенном способ их соединения и их взаимодействия для одной определенной цели. Мышление, поэтому, должно быть раз-

__________________________

*) Мы уведомь далее, что это вовсе не все равно.

сматриваемо, как особая форма общего движения природы, которое для вещества центральных нервных элементов так же характеристичное, как движение сокращения мускульной субстанции или движение света мировому эфиру, или как явление магнетизма магниту; поэтому, мысль не есть материя, но она материальна к том смысле, что является обнаружением материального субстрата, от которого она так же мало отделима, как сила от материи, или, другими словами, своеобразное обнаружение своеобразного материального субстрата совершенно так, как теплота, свет, электричество неотделимы от их субстратов».

«Психическая деятельность есть не что иное, и не может быть ничем иным, как распространение движения, происходящего от внешних впечатлений, между клетками мозговой корки. Ибо мышление без явственного содержания не существует. Слова: «дух», «душа», ощущение, воля, жизнь, не обозначают никаких сущностей, никаких действительных вещей, но только лишь свойства способности, деятельности живой субстанции или результаты (деятельности) субстанций, которые обоснованы на материальных формах существования».

«Как известно, Вольтер сравнивает душу с пением соловья, которое происходит до тех пор, пока маленькая органическая машина, его производящая, живет и находится в деятельности, и прекращается с прекращением этой деятельности. Это же самое сравнение может быть применено ко всякой машине, созданной руками человека. Если какая-либо паровая машина производит какую-либо работу, или если часы показывают время, то это есть также результат их деятельности, как мысль есть результат того сложного механизма материального комплекса, который мы называем мозгом. Но так же мало, как сущность паровой машины состоит в том, что она производит пар, или часов, что они посредством своего движения производят теплоту, так же мало сущность мозгового механизма состоит в том, что он образует теплоту или то крайне незначительное количество жидкой субстанции, которое находится во внутренних полостях мозга. Он не производит никаких веществ подобно печени или почкам, но деятельность, которая является цветом всякой земной организации*). Раз доказано, что мысль неразрывно связана с определенными материальными движениями, то уже достаточно простого указания на вели-

_____________________________

*) Этим Бюхнер хочет сказать, что он не согласен с Фохтом, по мнению которого, мысль есть выделение, но сам все-таки приходит к признанию материальности мысли.

кий и не допускающий исключения закон сохранения или бессмертия силы, чтобы не сомневаться в тому что мысль или психическая деятельность вообще есть только форма или способ проявления того великого общага движения природы, которое поддерживает вечное круговращение сил и которое обнаруживается то в виде, механической, то в виде электрической или духовной силы. «Будет-обмен материи, беспрестанно совершающийся в нашем теле и поддерживаемый употребляемыми нами пищевыми средствами, доставлять силу дровосеку, которую он расходует при помощи своих мускулов, или ученому, мыслителю, поэту—силу, которая в его мозгу созидает мысли,-на самом деле оказывается вполне тождественным, только форма или действие различно, смотря по различию органов».

«Нервная сила, нервная деятельность равнозначна с превращением электричества, и нерв есть один из тех многочисленных, существующих в природе аппаратов, которые предназначены к тому, чтобы напряженные силы переводить в живые или в движение. Это он делает таким образом, что, вследствие химических процессов, происходящих внутри его, освобождает электричество, и затем это освобожденное электричество превращает в нервную деятельность. Но так как эта деятельность состоит, главным образом, в созидании ощущений и воли, и так как всякая психическая деятельность развивается из ощущений, получаемых через нервы от впечатлений внешнего мира, то мы находимся на пороге познания, которое может нам показать несомненным выведение всякого психического действия из общих источников силы природы и подчинение его под великий закон сохранения энергии». Здесь психическую силу Бюхнер отождествляет с другими физическими силами, существующими в природе.

Не существует никакой мысли без мозга; духовная деятельность есть функция или деятельность мозгового вещества.

Так как мышление по Бюхнеру, след., есть такая же сила как электричество, свет и т. д., и так как оно, подобно этим последним, неразрывно связано с материей, то нужно было бы предположить, что материя обладает способностью мыслить. А действительно, Бюхнер это утверждает. «Какая имеется у нас основательная причина,-говорит он,-отрицать то положение, что материя может мыслить? Никакой, кроме понятия, которое вследствие впечатлений спиритуалистического воспитания, сделалось уже нашей второй природой». По этому поводу уже Ламеттри говорил: «если кто-либо спрашивает, может ли материя.

мыслить, то дело обстоит таким образом, что он как бы хочет знать, может ли материя часы считать?» Конечно, материя так же мало мыслит, как мало считает часы, во она делает и то, и другое, коль скоро она вступит в такие соединения или состояния, из которых возникает мышление или счет часов. Об этом говорил также Фридрих Великий: «Я знаю, что я оживленное материальное существо, которое имеет органы и мыслит, откуда я заключаю, что оживленная материя может мыслить совершенно так же, как она обладает свойством быть электрической».

Отсюда мы, ради последовательности, должны были бы заключить, что последние элементы вещества, атомы, обладают способностью мышления, разумеется, принимая оговорку Бюхнера, что они обладают мышлением не таким, каким обладаем мы. Но Бюхнер не соглашается с тем, что атому, этому последнему элементу материи, присуще сознание. А эта мысль представляется для нас в высокой мере важной, потому что она показывает, что Бюхнер, не взирая на все противоречия (которые мы впоследствии приведем), является одним из самых типичных представителей материализма. «Ни в коем случае,-говорит он,—мы не можем атому, как таковому, приписать ощущение, но только лишь комплексам атомов при определенных состояниях или условиях. Как и каким образом эти комплексы, нервные клетки или, выражаясь совсем общего, материя начинает созидать или производить ощущение или сознание, для нашей цели это совершенно безразлично, для нас вполне достаточно знать. что это на самом деле так».

Это признание потому важно, что их Бюхнер ясно показывает, что мысль порождается соединенным действием множества атомов. Следовательно, атому, как таковому, мышление вовсе не присуще; а так как взаимодействие между атомами возможно только лишь при условии их движения, то мы, таким образом приходим к основному материалистическому положению, что мысль есть продукт движения вещества *).

(Окончание следует)

__________________________________

___________________________________

*) С этим интересно сравнить взгляд физиолога Болля. «Эфирные волны, которые возбуждают глаз, продолжаются в колебаниях нервов, не для того, чтобы создать представление, но для того, чтобы быть представлением». Здесь мысль прямо отождествляется с движением вещества.

Мозг и Мысль.

(КРИТИКА МАТЕРИАЛИЗМА).

Прив.-доц. Г. Челпанова.

(Окончание) *).

Переходя к рассмотрению материализма в отечественной науке, мы встречаемся со следующим затруднением: кого следует считать материалистом, если автор не считает себя открыто таковым? Мы видели признаки материалистической философии; самый главный это — тот, что по этой философии есть только одна субстанция—материя, вещество, что же касается духовных явлений, то они суть не что иное, как продукт деятельности вещества или такое же свойство вещества, как и остальные его свойства. Если кто-либо заявляет, что мысль есть не что иное, как движение вещества, то он материалист. Если кто-либо говорит: «мозг есть причина духовных явлений», то он тоже материалист; если кто-либо утверждает, что психологии, как отдельной науки о душевных явлениях нет и быть не может, тот должен быть признан материалистом, потому что он, конечно, отождествляет мысль с каким-либо движением вещества.

Для того, чтобы решить вопрос об отношении души к телу, мы должны заметить, что человеческое существо состоит из двух частей: из души и тела; спрашивается, что из них главное и что подчиненное? Одни говорят, что душа есть особенная сущность, и что тело является простым орудием души, другие говорят, что сама душа есть только результат взаимодействия различных физических элементов. Рассмотрим этот вопрос ближе.

__________________________

*) См. «Мир Божий» № 1, январь 1896 г. В статье «Мозг и Мысль», в январской книге, на стр. 37, три первых строчки должны быть помещены в конце той же страницы, после слов:. «которые не могут и т. д.».

123

Прежде всего, спросим себя, что человек знает, что подлежит человеческому ведению. Так как часто один пример говорит больше, чем длинное, отвлеченное рассуждение, то обратимся и мы на этот раз к примеру. Положим, я вижу пред собою апельсин. Что я о нем знаю? Я знаю, что он имеет круглую форму, что он имеет оранжевый цвет; я знаю, что если прикоснусь к нему, то должен буду, ощутит шероховатую поверхность; я знаю, что если бы я бросил его на пол, то он издал бы особенный звук, если бы я толкнул его, то он пришел бы в движение. Форму, протяженность, цвет, вкус, запах и т. п., я воспринимаю посредством органов чувств. Все то, что обладает только что - перечисленными качествами называется миром внешним. Но есть другой мир, который не может быть познан посредством внешних чувств—это мир внутренний, мир душевный. Сюда относятся все наши чувствования, желания, душевные волнения, страдания, наслаждения, мышление, восприятие и т. д. Словом, все то, чего мы не можем знать при помощи внешних органов чувств, а только при помощи так называемого внутреннего чувства *). Уже сразу мы

__________________________

•) Мы не сомневаемся в том, что термин «внутреннее чувство» у многих из наших читателей вызовет недоумение. Многие наверно скажут: «да разве какое-нибудь внутреннее чувство существует? или если бы даже оно и существовало, то разве ему можно доверять? Ведь нельзя же строить психологическую науку на таком шатком основании, как показания внутреннего чувства. В старой психологии можно было говорить о каком-то внутреннем чувстве или внутреннем опыте. Старая психология так тесно сливалась с метафизикой, что нет ничего удивительного в том, что она пользовалась таким мистическим источником, как внутренний опыт; современная же научная психология, разрабатываемая при помощи естественно-научных методов, должна совершенно исключить такой ненадежный источник, как внутренний опыт». Вот рассуждение которое чаще всего приходится слышать от натуралистов, когда заходит речь о внутреннем опыте. Этот взгляд нашел себе выражение и в нашей литературе. Так, напр., в статье нашего знаменитого физиолога Сеченова «Кому и как разрабатывать психологию?» мы находим, что «у человека нет никаких специальных орудий для познавания психических фактов, в роде внутреннего чувства». И это мнение повторяется на равные лады представителями естествознания. Но справедливо ли это мнение на самом деле? Нет. Утверждать, что психические явления могут быть познаваемы иным путем, а не ив внутреннего опыта, это почти тоже—что утверждать, что слепой может видеть, что глухой может слышать. Мы здесь не имеем возможности подробно выяснять ту мысль, что психические явления могут быть познаваемы только лишь из внутреннего опыта н ив самонаблюдения, а желаем только указанием на взгляды современных выдающихся психологов обратить внимание на эту мысль

124

можем видеть коренное различие, существующее между одними и другими явлениями: явления, относящиеся к миру физическому, обладают качеством протяженности, а явления психические этим качеством не обладают. Это различие имеет весьма важное значение, и кто его не поймет, тот не будет в состоянии понят критики материалистического учения.

Этот пункт представляет особенную важность и потому нуждается в пояснении. Мы утверждаем, что между явлениями психическими и явлениями физическими есть коренное различие; явления физические обладают протяженностью, к явлениям же психическим протяженность не применима, т. е. явления психические не протяжены, а если они не протяжены, то они не совершаются в пространстве; не совершаются в пространстве—

_________________________

*)Вот эти взгляды. Льюис, автор «Физиологии обыденной жизни», философ позитивного направления, возражая отрицателям самонаблюдения, говорит: «без помощи самонаблюдения все факты внешнего наблюдения будут также бессодержательны, как слова на печатном листе для глава, не умеющего истолковать смысл их внешних знаков». Вэн, английский психолог, по тому же поводу говорит: «когда мы желаем постигнуть какое- либо психическое явление, то для этого существует только метод внутреннего опыта». Ту же самую мысль высказывает Д. С. Милль (Система Логики, кн.»VI,гл.IV, § 2) и Спенсер (Основания Психологии, т. I, § 56). Рибо, профессор экспериментальной психология в Сорбонне (в Париже), находит, что «самонаблюдение есть первый шаг психологии». (Современная Германская психология. 1895 г., стр. 5). В недавно вышедшей книге Бинэ: «Введение в экспериментальную психологию» на стр. 32 мы читаем следующее: «можно сказать, что самонаблюдение является основой психологии, оно так определенно характеризует ее, что всякое исследование, произведенное при помощи самонаблюдения, вполне заслуживает быть названным психологическим, а всякое наследование, пользующееся другим методом, указывает на другую науку. И мы позволяем себе особенно подчеркнуть этот пункт, который очень часто упускается ив виду в новейших изысканиях, но физиологической психология». Заметьте, это говорит Бина, натуралист. То же самое говорит и Вундт, глава современной физиологической психологии (см. его «Основания Физиологической Психологии». М. 1880 г., 1—6)• Но самым убедительным должно быть мнение Герцена, профессора физиологии в Лозаннском университете, который в своей книге «Общая физиология души», говорит: «Физиологи могли бы целые столетия объективно изучать нервы я мозг, и все же не с умели бы составить себе ни малейшего представления о том, что такое ощущение, мысль, желание, если бы не испытывали субъективно этих состояний». Исключать из данных психология ту сторону мозговых процессов, которую мы можем познать только с помощью внутреннего чувства—субъективно, было бы столь же неразумно, как исключать ив данных физики я химии какую - либо сторону относящихся сюда фактов, раскрываемую одним из наших внешних чувств». Можно ли после этого утверждать, что внутреннее чувство, самонаблюдение есть какой-то мистический источник, как это делают очень многие?

125

значит, и не движутся. Явления психические не протяжены и не движутся и этим они отличаются от всего материального, которое обладает протяженностью и движется в пространстве. Читатель может, пожалуй, сказать, что для него несомненно, что все материальное обладает протяженностью и что оно движется в пространстве, а что психические явления не обладают протяженностью и не движутся в пространстве, то это для него вовсе не очевидно, а потому он желал бы, чтобы было приведено тучное доказательство этого положения. На это требование нашего читателя мы можем ответить следующим образом: «Докажите нам тучно, что материальные тела обладают протяженностью». На это читатель, знакомый с логикой, скажет нам, что не все положения могут быть научно доказаны, что всякая наука опирается на положения непосредственно очевидные и что к числу их относится и утверждение, что материальные тела протяжены: всякий, кто понимает слова «материальное тело» и «протяженность», тотчас произнесет предложение: «материальные тела протяжены»; для него это предложение не нуждается ни в каком доказательстве. Если бы мы вздумали усомниться в истинности положений этого рода, то вся наша наука должна была бы пасть. Мы согласны с этим рассуждением нашего читателя; и он должен согласиться с нами в том, что утверждение о не протяжённости психических явлений относится точно также к числу непосредственно очевидных, недоказанных положений, что оно основывается на такой же очевидности, на какой основывается утверждение о протяженности материальных тел. А самом деле, какие явления мы называем психическими? Психическими явлениями мы называем чувства, мысли, желания и т.д. Можем ли мы сказать, что чувство голода обладает какою-нибудь протяженностью? Конечно, нет. Нельзя же сказать, голод в два аршина, голод круглый или четырехугольный, широкий, длинный и т.д. То же самое нужно сказать об эстетическом чувстве, о желании идти в театр и т.д. Теперь мы можем обобщить и сказать, что все то, что мы называем психическим, пространственной протяженностью не обладает, а если оно пространственной протяженностью не обладает, то к нему не приложимы никакие другие категории пространственной протяженности: о нем нельзя сказать, что оно движется в пространстве, потому что двигаться в пространстве может только то, что протяженностью обладает, а что протяженностью не обладает, то в пространстве двигаться не может; след. в этом отношении между материей и мыслью есть абсолютная противоположность.

126

Согласны ли вы с тем, что мы имеем право произнести суждение, что чувство голода протяженностью не обладает, не приводя никакого доказательства? Конечно, это положение в доказательстве не нуждается, оно непосредственно очевидно. Кто только понимает слово «голод» и слово «протяженность», тот не станет сомневаться в том, что голод протяженностью не обладает, совершенно так, как никто не сомневается в том, что все материальное протяженностью обладает; кто, в самом деле, стал бы требовать, чтобы ему доказали, что материя обладает протяженностью? И так, следует то положение, что все психическое не протяженно, относится к числу непосредственно очевидных положений, из которых вообще строится всякая наука.

Теперь пойдем дальше. Что делается с человеком в то время, когда он переживает чувства гнева? Для разрешения этого вопроса мы приглашаем физиолога и психолога. На наш вопрос, что делается с человеком, когда он гневается, физиолог отвечает: «в то время у человека сердце начинает биться сильнее, дыхание делается учащенное, к головному мозгу приливает кровь» и т. Д. На тот же вопрос психолог отвечает: в состоянии негодования человек переживает крайние неприятное чувство, продолжение которого для него не желательно *). Отсюда для нас ясно, что в человеке в одно и то же время могут происходить два порядка явлений; в одно и то же время у него совершается ряд явлений физических и ряд явлений душевных. Вот тут-то и возникает для нас самая трудная задача. Разрешить, как происходят душевные явления, зависят ли они от телесных явлений или нет? Какая у них существует связь с явлениями телесными, физическими, может ли, например, совершаться какое-нибудь душевное явление без того, чтобы его не сопровождало какое-нибудь физическое? Или, может быть, ни одно душевное явление не может совершаться без соответствующего физического?

Я приведу факты, которые обыкновенно приводятся философами всех школ для доказательства связи или какого-либо рода зависимости между душевными и телесными явлениями, а читателям предлагаю обратить внимание на следующее обстоятельство: доказывают ли приводимые примеры причинную зависимость или простой параллелизм, доказывают ли они на самом деле, что мозг есть причина духовных явлений, или же, может быть, они доказывают, что явления физические и явления психические

____________________________

*) Этот пример принадлежит греческому философу Аристотелю

127

совершаются параллельно, одновременно, и что нет возможности доказать причинной зависимости между этими двумя родами явлений. Материалисты, как мы видели, склонны утверждать первое; по их мнению, многочисленные физиологические факты доказывают зависимость явлений психических от физических; с уничтожением этих последних духовная деятельность уничтожается, с ослаблением физической деятельности ослабляется и зависящая от них деятельность психическая.

Вот эти факты:

«Пороки образования головного мозга: микроцефалия и водянка мозга обусловливают уничтожение или понижение умственных способностей до полного идиотизма и самого глубокого слабоумия; обширные воспаления, перерождения, давление, малокровие розговых сосудов, наконец, одуряющие средства совершенно уничтожают умственные способности» *).

Степень интеллектуального развития в животном царстве обусловливается отношением величины больших полушарий к остальной массе центральной нервной системы. Если же принять во внимание один лишь головной мозг, то окажется, что, чем более преобладают полушария над средним мозгом, тем высшую степень интеллектуального развития представляет животное. У карпа большие полушария уступают в величине даже зрительным буграм, а у лягушки они уже превосходят последние своими размерами. У голубя полушария простираются уже сзади до мозжечка. Параллельно с этим возрастает и степень интеллектуального развития у названных животных. В мозгу собаки полушария покрывают уже совершенно четверохолмия, но мозжечок лежит еще позади них. И только у человека большие полушария вполне прикрывают собою и мозжечок.

Степень интеллектуального развития находится в зависимости от обилия борозд в полушариях. В то время, как у низших животных (рыба, лягушка, птица) совсем еще нет борозд, у кролика мы видим уже две поверхностных бороздки с каждой стороны; у собаки полушария представляются уже покрытыми множеством извилин. Особенно бросается в глаза изобилие извилин и борозд у слона, самого умного и благородного из животных. Даже у беспозвоночных, напр., у некоторых насекомых с развитым инстинктом, находили извилины на полушариях головного мозга. У людей высоко одаренных часто находили богатый извилинами мозг **).

________________________

*) Ландуа. Учебник физиологии человека 1886 г., стр. 891.

**) Там же стр. 894—6.

128

Обширные статистические наблюдения показывают, что умственное превосходство всегда сопровождается величиной мозга более чем обыкновенной. Вот табличка весов мозга некоторых замечательных людей:

Кювье…………...64,5 унции,

Аберкромби……………63»

Уэбстер ………….......53,5»

Кэмпбелл …………...53,5»

Морган…………….52,75»

Гаусс………………...52,6»

Средний вес мужского мозга европейца 49,5 унции, женского— 44 унции. У идиотов находили мозги, весившие 27 унций., 25,75; 22,5; 19,75; 18,25; 15,18 и 8,5 унций. Средний вес мозга, помешанного на 2,5°/о ниже среднего веса здорового человека *).

Антропологи доказывают, что вместимость черепов низших рас значительно меньше, чем у высших.

Впрочем, при определении духовного значения мозга у человека и животного, дело идет не только о его величине, именно общей величине, которая может быть только очень не совершенным масштабом для силы его деятельности, но также и о прочих отношениях форм и сложения. «Не только количество, но и качество нервных образований и обусловливаемая этим величина силы действия и деятельность смены отдельных элементов имеет решающее значение относительно силы духовной деятельности» **).

Можно доказать, что факты сознания и душевные явления сопровождаются деятельностью мозга, подобной деятельности других органов, как, наор., мускулов во время их деятельности. Деятельность сознания сопровождается следующими явлениями: во-1-х, приливом крови к органам, во• 2-х, повышением температуры и, в-8-х, увеличением количества химических продуктов, происходящих вследствие окисления тканей. В действительности все эти явления находятся в зависимости одно от другого. Всякая работа, производимая мускулом, сопровождается разрушением вещества этого органа — это разрушение порождает известные химические соединения; теплота является результатом происходящих при этом химических соединений. Мозг обладает теми же свойствами, что и мускулы, и обнару-

________________________

•) См. Бэнь. Душа н тело. Кіев. 1884, стр. 26.

**) См. Бюхнер. Stoff u. Kraft, 17-е изд., стр. 268.

129

живает свои свойства тем в большей степени, чем значительнее умственная работа *).

Чтобы доказать, что мозговая деятельность сопровождается приливом крови к мозгу, берем стеклянный сосуд, наливаем некоторое количество воды, устанавливаем вертикальную тонкую стеклянную трубочку так, чтобы она погружалась в воду; эта трубочка должна служить для нас указателем уровня воды в сосуде. Затем, то лицо, над которым мы сейчас будем производить опыт, погружает руку, сжатую в кулак, в сосуд с водой; смотрим на уровень воды, как он обозначается в трубочке. Будем предлагать испытуемому лицу различные вопросы, чтобы дать работу его уму, напр., предлагать какие-нибудь сложные умственные вычисления, говорить на мало известном ему языке и т. п., тогда окажется, что вода в трубочке станет опускаться. Чем объяснить это опускание воды в трубочке при умственном напряжении? Когда человек начинает напряженно мыслить, то кровь со всего организма начинает усиленно притекать к головному мозгу, и все другие части тела освобождаются от крови, между прочим, и рука; поэтому кровь отливает от руки к мозгу; обе руки уменьшается, жидкость в трубочке опускается. Если же лицо, над которым производится опыт, перестанет напряженно мыслит, то кровь опять приливает к руке от мозга, обе руки увеличивается. и жидкость в трубочке поднимается.

Этот простой опыт убеждает нас в том, что кровь необходима для деятельности нервной системы **).

Опыт Броун-Секуара также доказывает влияние крови на психические процессы. Броун-Секуар отсек голову собаке, потом впустил в отделенную от туловища голову окисленную кровь и признаки жизни вновь проявились. Броун-Секуар позвал животное и глаза собаки обратились в ту сторону, откуда ей послышался голос её хозяина ***).

Прекращение доступа артериальной крови к высшим мозговым центрам производит мгновенное прекращение сознания. Качество й количество крови, циркулирующей в этих центрах, производит заметные изменения в характере душевных явлений ****). Шредер-фон-дер-Кольк рассказывает про одного пациента, что когда его пульс доходил до 50 или 60 ударов

________________________________

*) Paulhan. Physiologie de l’esprit, стр. 36 и д.

**) См. «Мир Божий» 1892 г. № 11.

***) Paulhan ук. с. 38-9.

****) X/« Тюк. Дух и тело.

130

в минуту вследствие приема лекарственного вещества digitalis, юн был спокоен или в угнетенном настроении дуда; когда пульс поднимался до 90 ударов, он приходил в маниакальное состояние. Другой врач рассказывает, что его пациент при 40 ударах был в полусонном состоянии, при 50 — в меланхолическом, при 70—вне себя, при 90—приходил в бешенство.

Поднятие температуры нервных центров доказывается следующими опытами. Шифф вводил в мозг собаки термоэлектрические иглы. Когда животное было достаточно наркотизованого, Шифф пробуравил его череп в равных расстояниях от средней линии и ввел в мозг, оба полюса термоэлектрического столба. Всякое возбуждение чувств производило отклонение зеркала гальванометра, указывая, таким образом, на повышение температуры. Кусок сала, поднесенный к носу животного, причинял наиболее сильное отклонение. Шифф добивался также отклонений зеркала, воздействуя на душевную деятельность своих собак, заставляя их слушать лай, кошачье мяуканье и пр. *).

Брока производил эксперименты над человеком, пользуясь термометром, приложенным одной стороной к голове индивидуума в то время, как другая сторона была защищаема от влияния внешней температуры покровом из ваты. Заставляя читать громким голосом студентов-медиков, он констатировал, что после десяти минут чтения температура мозга поднялась от 33,82° до 34,23° **).

Окисление мозга производит между другими солями также фосфорнокислые и сернокислые. Биассонь взвесил точно фосфаты и сульфаты, входившие в его организм путем питания, и фосфаты и сульфаты, выходившие из него путем извержения. Он узнал, что количество таких солей, вырабатываемых посредством почек, было относительно гораздо более значительно тотчас вслед за умственной работой.

Весьма важное значение имеет самый химический состав мозга, относительно которого мы, впрочем, до сих пор знаем мало достоверного «Но известно, что мозг детей, стариков, животных, по отношению к мозгу взрослого человека, очень беден теми своеобразными фосфор содержащими веществами, которые в химическом составе центральных частей нервной

_____________________________

*) Герценъ. Общая физиология души. Спб. 1890. ч. II, стр. 80 и д

**) Paulhan. 39.

131

системы играют такую важную род», и в среднем встречаются тем в большем количестве, чем выше животное или человек по умственному развитию. Из новейших исследований Борсарелли в особенности следует, что среднее содержание фосфора мозга значительно больше, чем до сих пор предполагалось и что между всеми органами тела мозг содержит самое большее количество фосфора, напр., два раза больше, чем мускульное вещество. Это подтверждается только что указанными исследованиями Биасеона, который показал, что напряженная духовная деятельность производить то, что в выделениях почек появляется большое количество фосфорнокислых алалий, а также исследованиями Геритье. который констатировал, что содержание фосфора в мозгу в старческом возрасте или при слабоумии уменьшается почти до половины и затем понижается почти до степени детского возраста. Сильные душевные движения обнаруживаются в том, что количество фосфора в выделениях увеличивается, между тем, наоборот, при функциональных нарушениях мозговой деятельности замечается уменьшение этих веществ. Эти факты делают несомненными то обстоятельство, что содержанию фосфора в мозгу принадлежит особенное значение и заставляет нас предполагать, что между ним и духовной работой существует определенное отношение. «Они показывают, говорит Бюхнер, что тот литературный шум, который в свое время был поднят по поводу известного Молешоттовскаго выражения без фосфора нет мысли», доказывает только невежество обвинителей» *).

Наконец, мне остается указать еще на один ряд фактов, чтобы картина связи между деятельностью мозга и умственной деятельностью была полнее.

В недавнее время психофизиологии нашли возможность измерять скорость человеческой мысли при помощи очень точных инструментов, показывающих время в тысячных долях секунды. Напр., для одного из простейших актов мысли нужно,

_______________________________

*) Stoff а. Kraft 274 и д. Исходя ив этого положения Молешотта, Агaсиц доказывал, что рыбаки должны быть умнее, чем, напр., земледельцы, потому что они по преимуществу питаются рыбой, которая содержать гораздо больше фосфора, чем другие виды пищи. Любопытно заметить, что на самом деде это выражение, что без фосфора нет мысли, очевидно в французской литературе было известно раньше, на что указывает следующее место ив Бальзака: «Знаете ли, что большая или меньшая доза фосфора делает человека гением или злодеем, умным или идиотом, добродушным или преступником». (Роман «Шагреневая кожа». Написан в 1830 году).

132

приблизительно 0,078 сек. Из этих чрезвычайно точных измерений оказывается, что человек мыслит, напр., скорее утром, чем вечером; скорее тогда, когда он бодр, ЧЕМ когда он утомлен; при помощи этих измерений доказывается, что люди пожилые мыслят медленнее, чем молодые и т. д., приемы некоторых лекарственных веществ, алкоголя и пр. влияют на скорость или замедление умственной деятельности. Из этих опытов становится понятным, что вместе с изменением мозговою вещества, с изменением питания изменяется и самое качество (т.-е. скорость) умственной деятельности.

Вот вам обильное количество фактов, которые показывают несомненно, что между явлениями душевными и телесными есть какая-то связь,—весь вопрос заключается в том, какова эта связь? Едва ли кто-нибудь в настоящее время станет отвергать эти факты. Мы со своей стороны считаем все эти факты более или менее доказанными научно и достоверными в той мере, в какой вообще могут быть доказываемы научные факты. Весь вопрос в том, как объяснить эти факты. Как мы видели, философы материалистической школы доказывали, что телесные явления суть причина явлений психических. Но это утверждение, как мы увидим ниже, неправильно.

Теперь мы рассмотрим взгляды тех ученых, главным образом, представителей естествознания, которые, собственно, не могут быть названы материалистами, в строгом смысле слова, потому что они не занимались специально разрешением философской проблемы об отношении души к телу, а иногда даже прямо отказывались от принадлежности к этой школе философов, но, тем не менее, они должны быть признаны материалистами, потому что, будучи поставлены в необходимость исследовать явления физиологические, находящиеся в тесной связи с явлениями психическими, они исходили из того положения, что явления психическая суть по существу явления материальные, или что они являются результатом деятельности материальных частичек нашею мозга. Таковы, в большинстве случаев, взгляды физиологов на сущность душевных явлений.

В статье «Движение, кож основное начало психических явлений» *), некий Б. Л, очевидно, натуралист, разбирает два замечательных сочинения по психологии, Горвича: «Анализ душевных явлений на психологической почве» и Вундта: «Физиологическая психология». Оба эти писателя одинаково отвергают

________________________________

*) Журнал: «Знание» (1876). Декабрь.

133

материалистическую точку зрения. Автор же указанной статьи находит, что это противоречит духу естествознания. «Поэтому,— говорит он,—в настоящей статье мы намерены, отбросив у избранных нами писателей несвойственные их целиком принципы, установить на основании выработанных ими главнейших элементов то краеугольное начало, которое должно лечь в основу психологии будущего». «По нашему мнению, —говорит автор указанной статьи,—существуют факты, которые бросают некоторый свет на так-называемый химизм мысли. Как известно, давно уже в умах физиологов и реальных философов бродила смутная идея о том, что психическая жизнь, рассматриваемая с самой общей точки зрения, есть продукт химических реакций. Существуют признаки, указывающие на то, что психические процессы имеют тесное родство с силой молекулярного движения. Это доказывается, во-первых, тем, что в мозг ничего не могло войти, кроме нервного возбуждения или живой молекулярной силы, развитой химическими процессами, и, следовательно, все, что происходит в головном мозгу, может происходить лишь на счет этой молекулярной силы. Во-вторых, сильным доводом сродства психических процессов с движением служит то обстоятельство, что в конце всех этих психических процессов видимо получается та живая молекулярная сила, которая выражается сокращением мышц. В-третьих, психические процессы совершаются во времени, и с этой стороны могут быть измерены. Таким образом, принимая во внимание, что психическая деятельность происходит лишь на счет молекулярного движения, освобождаемого химическими процессами, и что эта деятельность измерима во времени, мы приходим к заключению что психическая или душевная жизнь человека есть особый род движения, ибо нет ничего, что, протекая во времени и имея своим источником движение, не было бы само движением».

Д-р Зеленский в своем сочинении: «Основы для ухода за правильным развитием мышления и чувства» приходит к тому выводу, что психические феномены, в сущности, тождественны со всеми механическими процессами, т. е. представляют не что иное, как молекулярное движение мозговой и нервной массы. С его точки зрения, душевные явления суть только «мыслимые тела». Это одно из самых типичных выражений материалистической догмы*).

Ковалевский, профессор Казанскаго университета, в своей

____________________________

*) См. его об уме и методе воспитания. Спб. 1890. Стр. 46 и след.

134

статье: «Как смотрит физиология на жизнь вообще и на психическую в частности» *), высказывает воззрение, имеющее несомненно материалистический характер. «Из приведенного краткого очерка отношений нервной машины к предполагаемой психической силе,—по его мнению,—нельзя не заметить, что дело смотрит иначе, чем думают психологи. Вы видите, что из основного свойства нервной системы, а именно из её материальной памяти физиология в состоянии вывести уже довольно сложные психические процессы. Большая часть свойств, приписываемых психологами психической силе, суть свойства материи. Физиология может сказать, что сознание не есть сила, но лишь свойство нервных процессов, проявляющееся при известных определенных условиях. Физиология же потому в состоянии решать вопросы об образовании и ходе психических процессов, что они, как материал- ные1 совершаются в пространстве и во времени, а для подобных исследований она владеет методами и средствами, которые растут с каждым днем».

Профессор Сеченов **), следующим образом доказывает, как он выражается, сродство психических явлений с телесными. «Физиология,—говорит он,—представляет целый ряд данных, которыми устанавливается родство психических явлений с так- называемыми нервными процессами в теле, актами чисто соматическими. Вот главнейшие из этих данных: 1) самые простейшие из психических [актов требуют для своего прохождения определённого времени, и тем большего, чем сложнее акт. 2) Психическая деятельность требует для своего происхождения анатомо-физиологической целости головного мозга. 3) Зачатки, или, по крайней мере, зачатки психической деятельности, с которыми родится человек, развиваются, очевидно, из чисто материальных субстратов яйца и семени. 4) Чрез посредство этих же материальных субстратов передаются по родству очень многие из индивидуальных психических особенностей и иногда такие, которые относятся к разряду очень высоких проявлений, напр., наследственность талантов. 5) Ясной границы между заведомо - соматическими, т. е. телесными нервными актами, и явлениями, которые всеми уже признаются психическими, не существует ни в одном мыслимом отношении».

Приведенные выше взгляды оказываются весьма типичными для материалистической школы. Забывая, что между явлениями

______________________________

*) Казань. 1876.

**) Психологические этюды («Вестник Европы», 1873 г., апр., стр. 554).

135

физическими и психическими есть абсолютное различие, физиологи стараются всеми возможными способами доказать, что между ними существует определенное родство, доказываемое, будто целым рядом научных данных и что из этого положения вытекает необходимость при исследовании душевных явлений исследовать их физиологические условия и что таким способом для нас окажется возможным объяснять психические явления. Но как возможно объяснить явления психические из физиологических, если между ними на самом деле существует то коренное различие, о котором мы говорили выше? Ведь это кажется положительной невозможностью. Очевидно, следовательно, что физиологи допускают какую-то ошибку. Даже при поверхностном рассмотрении их взглядов эту ошибку весьма легко отыскать. Заявляя, что они намерены говорить о явлениях психических, они на самом деле говорят о явлениях физических; вместо того, чтобы говорить о процессах в душе, они говорят о процессах в мозгу и, вследствие этого неправильного отождествления по отношению к душевным процессам, они употребляют выражения, которые отнюдь к ним приложимы быть не могут. Психические акты, как таковые, непространственные, а, следовательно, о движении их, как о движении материальных вещей, мы говорить не можем. Мы можем говорить о движении молекулярных частиц мозга, но говорить о психическом движении не имеет никакого смысла; между тем, как мы видели, указанные писатели утверждают, что психические явления суть движения. Спрашивается, движения чего? Так как движение немыслимо без движущегося, то, очевидно, движение вещества; следовательно, Сеченов, напр., отождествляет психические явления с движениями вещества, и в этом смысле должен быть отнесен в группу материалистов.

На сколько сильно стремление у физиологов, у натуралистов отождествлять явления психические с физическими явлениями в мозгу, показывают следующие выдержки из книги профессора психиатрии Варшавского университета П. Ковалевскаго: «Основы механизма душевной деятельности» *). «Нам желается,—говорит он,—указать пути, по которым ощущения проникают в область мозговой корки»... и затем далее: «Из предыдущего мы знаем, что ощущения из субкортикальных узлов, проникая к мозговой корке, центру сознания, превращается там в представление». Проф. Ковалевский, вместо того, чтобы говорить о движении воз-

_________________________

) Харьков. 1887.

136

Суждения нервов, что, конечно, в виду материального характера этого последнего, необходимо должно происходить, говорит о движении ощущения; а это, разумеется, совершенно немыслимо вследствие нематериальности этого процесса.

Такого рода выражения, как у проф. П. Ковалевского, мы постоянно встречаем у тех физиологов, которые не отдают себе отчета в различии между процессами физическими и психическими и вследствие этого, разумеется, впадают в материализм. По мнению О. Ковалевскаго, напр., «биологические процессы трансформируются в субъективные проявления, т.-е. физиологические процессы дают начало психическим».

Теперь мы считаем возможным перейти к критике материализма.

Как мы видели, сущность материализма, как философской системы, сводится к утверждению, что в мире есть только материя, что мысль есть только продукт деятельности или движения материи или что мысль просто есть движение вещества.

Рассмотрим первый аргумент, именно что в мире есть только материя. На чем основывает материализм свое утверждение, что в мире существуют только материальные явления, а что духовные явления суть только видимость? Материалист рассуждает так, «что вещество существует—это для меня, несомненно, потому что оно обладает постоянством, устойчивостью; вещи материальные обладают продолжительностью существования, а явления духовные? Они отличаются удивительным непостоянством, одно духовное состояние сменяется другим и каждое из них обладает лишь кратковременным существованием, так что существование материи для меня,—говорит материалист,—является несомненным, а существование духа подвержено сомнениям».

Но здесь материалист допускает самую очевидную ошибку. Что наши духовные состояния изменчивы—это доказывает только их большую сложность или большую трудность для восприятия, но отнюдь не доказывает нереальности этих явлений. Но даже можно сказать больше: если бы мы, с философской точки зрения, захотели усомниться в реальности духовных или физических явлений, то, конечно, реальность последних подвержена большему сомнению, потому что ваши духовные состояния мы знаем прежде, чем явления материальные, внутренний опыт предшествует опыту внешнему. Материальные явления, тела не только не абсолютно действительны, как это склонны утверждать материалисты, но они вообще не имеют никакой абсолютной действительности

137

они имеют только относительное существование. Какое-либо тело черно, мягко, твердо, имеет форму и протяженность, занимает пространство и оказывает сопротивление; но все эти качества присущи ему благодаря тому, что его воспринимает субъект, обладающий мыслительной способностью н определенными чувствами, а след. сознание. Без языка нет вкуса, без глаза нет света и цвета, без чувственности и рассудка нет пространства и нет тела, без субъекта нет объекта. Шопенгауэр *) заставляет вести следующий разговор между субъектом и объектом (т.е. между духом и материей). Материя говорит: «я существую и вне меня нет ничего; мир есть только моя преходящая форма. Ты субъект (или сознание)—простой результат одной части этих форм и совершенно случаен: еще несколько мгновений и ты больше не существуешь. Я же остаюсь из века в век». На это субъект (дух) отвечает: «это бесконечное время, которое, как ты хвастаешь, ты существуешь, и бесконечное пространство, которое ты наполняешь, существует только в моем представлении, которое тебя воспринимает, и благодаря которому ты только и существуешь». В другом месте **) Шопенгауэр остроумно осмеивает тех, которые предполагая, что в мире только материя имеет абсолютное существование, стараются из нея вывести сознание: «Материалисты,—говорит он,—полагают материю как несомненно существующее. Затем они стараются найти первоначальное простейшее состояние материи и развить из него все последующие, восходя от простого механизма к химизму, к способности произрастания, ощущения. Если бы, предположим, это удалось, то последним звеном цепи оказалась бы способность ощущения, познания, которая явилась бы простым изменением материи. Если бы мы таким образом следовали за рассуждениями материализма, то, достигнув его вершины, почувствовали бы неукротимый порыв олимпическаго смеха, увидавши вдруг, как бы пробуждаясь от сна, что его последний, столь трудно добытый результат—познание, уже предполагалось как неизбежное условие при исходной точке—простой материи. Таким образом, неожиданно открылось бы громадное petitio principii; ибо вдруг оказалось бы последнее звено исходною точкою, на которой уже держалось первое, цепь превратилась бы в круг, а материалист уподобился бы господину Мюнхгаузену, плавающему верхом на лошади в воде, обнявшему ногами

_______________________

*) Паулсен. Введение в философию. 1894, стр. 76—7.

**) Мир как представление и воля. М. 1888, стр. 33—4.

138

лошадь, а самого себя вытаскивающему за перекинувшуюся наперед собственную косу».

Другими словами, мы не можем признать существование материи без того, чтобы не признать в то же время существования нашею сознания, которым оно единственно обусловливается. Наше понятие о материи есть духовный продукт: мы не знаем, что такое материя независимо от нашего понятия о ней. Духовное, поэтому есть то, что нам первоначально известно, явления же внешнего мира суть не что иное, как наши представления, все свойства вещества (твердость, цвет и т. п.) суть только лишь наши представления, а если мы, кроме того, предполагаем еще материю, то это представление чисто гипотетическое, благодаря которому мы желаем сделать понятной вечную смену внешних явлений. Мы замечаем, что внешний мир находится в непрерывном изменении, что одни качества постоянно уступают место другим; чтобы объяснить, как может происходить такая смена, мы предполагаем еще материю.

И так, следовательно, оказывается, что рассуждения материалистов, будто бы в мире реально существует только материя— неосновательно, потому что реальность сознания оказывается в философском отношении гораздо более обоснованной; что если уж сомневаться в реальности чего-либо, то скорее это можно было бы сделать по отношению к материи, а отнюдь не сознания.

Рассмотрим теперь то положение материалистов, что мысль есть движение. Многие физиологи повторяют эту фразу, вовсе не желая глубже вникнуть в смысл ея; если бы они это сделали, то они скоро убедились бы, что на самом деле она совершенно лишена всякого смысла *). Лучшие натуралисты высказывались именно

_____________________

*) Строго говоря, положение «мысль есть движение вещества» нельзя называть догмой материализма; это положение могло бы быть названо догмой только в том случае, если бы оно доказывалось, на самом же деле здесь никакого доказательства нет; здесь мы имеем дело только с неправильным употреблением слова «мысль». Кто понимает значение слова «мысль», тот никогда не скажет, что она есть движение вещества. Материалисты же обыкновенно не понимают значения слов «мысль», «психический»; т. е. они произносят это слово, как и философы, но не понимают, что оно означает» ». е., другими словами, они произносят слово «психический» и думают, что они говорят о психическом, на самом же деле они говорит о процессах физиологических, совершающихся в мозгу. Эта ошибка весьма любопытная с точки зрения логики ее даже трудно классифицировать. Если кто-нибудь, напр. хочет доказать какое-нибудь положение и докладывает его неправильно, то мы такое неправильное доказываемое положение называем заблуждением, ошибкой. Назовем ли мы заблуждением или ошибкой, если напр., слепой не видит цветов, или глухой не слышит звуков?

139

против этого положения. Гризингер, знаменитый психиатр, по этому поводу говорит: Все эти колебательная и волнообразные движения, все относящееся к электричеству и механике все-таки еще не душевное явление, не представление. Каким образом первые могут стать вторыми — эта загадка останется неразрешимой до конца веков, и мне кажется, что если бы сию минуту сошел ангел с неба и объяснил нам все это, то ум наш был бы совершенно не в состоянии понять, как это мысль возникает из материальных изменений мозга?» *) По мнению знаменитого немецкого физиолога Дюбуа-Реймона, «сознание необъяснимо из его материальных условий». «Астрономическое познание мозга, высшее, какое мы можем требовать о нем, не раскрывает нам ничего, кроме движущейся материи. Но никаким мыслимым расположением или движением материальных частичек мы не можем перекинуть мост в царство сознания». Никоим образом нельзя понять, как из совокупного действия атомов может возникнуть сознание **).

Из материи никоим образом объяснить сознание невозможно ***); если бы мы имели микроскопы, обладающие увеличительной силой, в миллион раз большей той, которой они теперь обладают, и если бы мы при помощи таких микроскопов могли разглядеть движения мельчайших частиц материи с полной ясностью, если бы мы могли проникнуть в процессы химического соединения, то и то никоим образом не были бы в состоянии понять, каким образом из движения материальных частиц рождается сознание или мысль, как тому учат материалисты.

Но самый главный аргумент против материализма заклю-

_________________________

просто недостаток известного чувства и ничего больше. В отождествлении мысли с движением вещества есть неизвестного рода недостаток чувства и ничего больше. Позвольте привести пояснительный пример. В цветовом ощущения бывает недостаток, который называется цветовой слепотой. Люди, страдающие этим недостатком употребляют те же слова, что н нормально видящие, т. е. они употребляют слова: зеленый, красный, на самом же деле они не различают ятях цветов: вместо зеленого употребляют красный, вместо красного веленый. Точно таким же образом н материалисты употребляют слово психический, как н другие философы, но вместо психических процессов думают о явлениях физических. Если такой недостаток в цветовой слепоте мы назовем органическим недостатком, то читатель легко догадается, как назвать этот недостаток у тех, кто отождествляет психическое с физическим!

*) Цитируется у Остроумова ук. с., стр. 73—4.

**) Дюбуа-Реймонъ. О границах естествознания.

***) Этого же мнения держатся знаменитые современные натуралисты Тиндаль, Людвиг, Фикн и др.

140

чается в следующем. Мы видели, что физиология приводит множество фактов, указывающих на то, что между явлениями физическими и между явлениями психическими есть постоянная связь, можно сказать, что нет ни одного психического акта, который не сопровождался бы какими-либо физиологическими; отсюда материалисты делали тот вывод, что психические явления зависят от физических. Но такое толкование можно было бы давать только в таком случае, если бы психические явления были бы следствиями физических процессов, т. е. если бы между теми и другими существовало такое же причинное отношение, как между двумя явлениями физической природы, из которых одно есть следствие другого. На самом же деле это вовсе неверно. Между физическими и психическими процессами не существует никакого причинного отношения. Процессы сознания не суть следствия физических процессов.

Чтобы понять это, разберем, что нужно понимать под словом причина в естественно-историческом смысле *).

В явлениях материальных причинность тождественна с законом сохранения силы, который называется также законом превращения физических сил. По этому закону физическая сила существует в различных формах, из которых каждая в каком-нибудь определенном порядке превратима в другие. Переход одной формы в другую совершается без всякой потери силы или ее количества. Причинность, как сохранение силы, есть перенесение или перевоплощение определенного количества силы. Возьмем пример. Положим пароход приводится в движение паром. Расширение пара есть следствие работы теплоты. Теплота происходит от горения или химического соединения сожженного угля и кислорода. Каменный уголь произошел из угля растений первобытных веков, произрастание которых требовало известного расхода солнечной теплоты. Таким образом, хотя и кажется, что между солнечной теплотой первобытных веков и движениями парохода нет никакой связи, однако, вышеприведенными соображениями можно доказать, что между ними существует связь причинности. При потенциальных энергиях, кажется, что мы созидаем силу без предшествующей эквивалентной силы, вызываем маленькими причинами великие действия. Причиною обнаружения большого количества силы может быть обстоятельство совершенно ничтожное. Руки дитяти достаточно для того, чтобы разрядить батарею военного судна или сжечь город. Это

____________________

*) Об этом см. Троицкий. Учебник логики. Книга II, стр. 169—173.

141

есть действие, переводящее потенциальную энергию в актуальную. Если мы возьмем это определение причинности, то мы должны будем признать, что, с точки зрения естественных наук, мы не можем допустить причинной связи между мозговой деятельностью я психическими явлениями.

«По закону причинности *), везде принятому в естественных науках, мы можем говорить о причинной связи двух явлений только в том случае, когда действие из причины может быт выведено по определенным законам. Такое выведение в собственном смысле возможно только в однородных процессах. Это выведение возможно провести во всей области естественных наук или, по крайней мере, такое выведение мыслимо, потому что расчленение этих явлений постоянно приводит к процессам движения, в которых действие в том смысле эквивалентно своей причине, что при соответствующих условиях причинное отношение можно обратит, т.е. следствие можно сделать причиной, а причину следствием. Так, например, падение какой-либо тяжести с определенной вышины производит двигательное действие, посредством которой тяжесть такой же величины может быть поднята на ту же высоту. Ясно, что о такой эквивалентности между нашими психическими деятельностями и между сопровождающими их физиологическими процессами не может быть и речи. Действиями последних всегда могут быть только процессы физического характера. Только благодаря этому и возможна в природе та замкнутая причинная связь, которая находит свое полное выражение в законе сохранения энергии этот закон нарушался бы всякий раз, когда телесная причина производила бы духовное действие».

Физический процесс в мозгу образует замкнутую в себе причинную связь, нигде не наступает член, который не был бы физической природы. Например, какой-либо человек переходит через улицу; вдруг его называют по имени, он поворачивает голову к тому, кто его зовет. Физиолог весь этот процесс мог бы построить чисто механически; он показал бы, каким образом воздействие звуковых волн на слуховой орган возбуждает в слуховом нерве определенный нервный процесс, каким образом этот процесс распространяется к центральному органу, который, наконец, приходит к иннервации известных групп двигательных нервов, конечным результатом которых оказалось движение головы в

___________________

*) См. Вундт. Ст. Gehirn И. Seele в его Essays

142

том направлении, откуда шли звуковые волны. Все эти процессы приходят в физическому процессу без всякого перерыва. Но, кроме того, здесь происходить еще и другой процесс, которого физиолог в своих объяснениях не должен принимать в расчет, но о котором он как мыслящий и объясняющий свои мысли человек говорит: слуховые ощущения вызвали представления и чувства, позванный услышал свое имя, он обернулся, чтобы узнать, кто его позвал, и затем он увидел там своего старого знакомого. Эти процессы совершаются рядом с физическим процессом, но не вмешиваются в него. Восприятие и представление не образуют членов физического причинного ряда *). Они же вмешиваются в процессы физические. «Животное или человеческое тело, говорит физиолог Геринг, не изменится в глазах физика от того, что животное способно чувствовать удовольствие или боль, что с материальными отправлениями тесно связаны радости и страдания духа, живое воображение я сознание. Для него тело остается все тою же массой материи, которая подлежит тем же несокрушимым законам, которым подлежит и вещество камня и вещество растения. Ни впечатление, ни представление, ни даже сознательная воля не могут составлять звена этой цепи материальных обстоятельств, образующих физическую жизнь организма. Если я отвечаю на заданный мне вопрос, то материальный процесс, совершающийся в это время между нервными волокнами органа слуха и мозгом, должен оставаться только материальным, чтобы достигнуть двигательных нервов голосового аппарата. Процесс этот не может, достигши известной части мозга, внезапно обращаться в нечто невещественное, чтобы по прошествии известного времени в другой части снова принять форму вещественного проявления» **).

Если бы теория материалистов была правильна, то нужно было бы ожидать, что физический процесс в известных пунктах обнаруживает перерыв и именно там, где в качестве членов причинной связи выступают психические события. Если бы нервное движение было причиной ощущения, то оно, как таковое, должно было бы уничтожиться, а взамен его должно возникнуть ощущение. Но мы легко можем убедиться в том, что это невозможно, если примем в соображение, что может порождать движение вообще. Например, движение шара А имеет

____________________

*) Паульсен. Введение в философию. 85—6.

**) Цитир. у Остроумова ук. с. Стр. 77—78.

143

своим следствием движение шара В, т.е. первое движение пропадает: вместо него возникает определенное одинаково большое движение второго шара. Известное движение вызывает теплоту, т.-е. движение пропадает, вместо него появляется определенное количество теплоты; то же самое должно было бы быть и в нашем случае: вместо уничтожившегося движения должно было бы возникнуть ощущение или представление, как его эквивалент. Но представление не есть что-либо материальное; поэтому, для физики причинная связь имела бы здесь пробел, в физическом процессе отсутствовало бы звено. Это противоречиво бы непрерывности физических процессов, наблюдаемых во всей природе. Допущение превращения движения не в другую форму движения, не в потенциальную физическую энергию, но в нечто, что физически вообще не существует,— есть предположение, которого физик не может допустить.

Превращение движения или физической энергии в мысль, в чистые процессы сознания - для натуралиста было бы равносильно уничтожению энергии. Следовательно, материализм невозможен с точки зрения естествознания *).

Поэтому, ради последовательности материалисту остается признать ощущение первичным свойством всякой материи или, по крайней мере, свойством материи организованной, но, став на эту точку зрения, материализм отказывается от своего основного положения. Вот почему Бюхнер, желая отстоять свои прежние воззрения, стал на новую точку зрения, которая не может

_____________________

*) Ср. с этим мнение Дюбуа-Реймона Ueber die Grenzen des Natnrer- Kentuise 1891, стр. 41.

Теперь читатель легко может видеть, в какой связи находится материализм и естествознание. Можно сказать, что данные естествоведения совсем не подтверждают положений материализма. И даже, наоборот, наиболее выдающиеся представители естествознания высказывались против возможности материалистического толкования душевных явлений. Назовем такие имена, как Гельмгольц, Дюбуа-Реймон, Фиорд, Людвиг, Фикк. И наших русских физиологов Бакст, открывая в 1871 году курс физиологии, во вступительной лекции доказывал, что мнение об особенной связи физиологии с материализмом основано на невежестве и что, напротив, естествознание скорее способно указать слабни стороны материализма. (См. Ибервегь - Гейнце. Ист. Филос. 1890 г. стр. 549). Английский физик Тот в книге «Новейшие успехи физических знаний говорит: «Существует многочисленная группа людей, которые утверждают, что водя и сознание — чисто физические явления. Это заблуждение обусловлено тем легковерием, которое характеризует невежество и бездарность». Из этого легко видеть, что материализм есть порождение естествоведов, а не естествоведения.

144

быть названа материалистической в строгом смысле этого слова. В последнем издании своего «Stofif ûnd Kraft» он находит, что признание материи безжизненной совершенно ни на чем не основано. По его мнению, материи, как таковой, должны быть приписаны на ряду с физическими свойствами и свойства психические. Здесь мы у него находим вставки, находящиеся в прямом противоречии с положением чистого материализма, что мысль есть функция материи, что можно было бы признать в том случае, если бы мы допустили одну субстанцию в мире— материальную. У Бюхнера мы находим признание субстанции, но не материальной. «Мышление и протяженность — говорит он,— могут быть рассматриваемы как две стороны или способы явления одного и того же единичного существа, каковое существо, однако, по своей природе остается неизвестным». «Дух и природа в. конце концов одно и то же». Эта монистическая точка зрения, которая никак не может быть связана с материализмом и к которой должен был прибегнуть Бюхнер, чтобы отстоять частности материалистического учения — по нашему мнению, самым неопровержимы образом доказывает полную несостоятельность этого учения в его ходячей форме.

Многие могут сказать, что критика материализма, в сущности, никакого значения не имеет, что наука ничего не теряет, ничего не выигрывает от того, будет ли признан материализм или нет. Психологическая наука будет идти своим путем, т. е. она будет разрабатываться с одинаковым успехом, будет ли признано, что мысль есть продукт мозговой деятельности или что явления духовная будут только параллельны физическим; все равно, психологию нельзя разрабатывать без физиологии или изучения физиологических явлений. Но нам кажется, что отрешение от материалистического взгляда на душевные явления имеет важное методологическое значение; те, которые слишком проникнуты воззрением, будто душевные явления имеют материальный характер, в объяснения их будут постоянно стремиться к теориям, которые по своей произвольности будут хуже всякой метафизики. Возьмем примеры. «Чем больше в данном мозгу заключается клеток, чем больше в них занято квартир различными ощущениями и представлениями — говорит профессор Ковалевский *) — тем больше у нас будет материала для суждения и мышления, тем богаче будут наши познания н сведения, тем больше шансов быть умным и образованным чело-

_____________________

Механизм душевной деятельности стр. 49—51.

«Мир Божий», № 2, февраль.

145

веком. По Мейнерту в мозговой корке находится от 600 до 1.200 миллионов клеток». Спрашивается, достанет их в этих клетках «квартир для представлений»? Профессор Ковалевский высчитывает, что в течение жизни человека у него должно образоваться не менее 1.387.584.000 представлений. Но затем он уменьшает это число до 46.252.800 штук (у Бэна их 200.000). О этим едва ли можно согласиться. Измерять число представлений возможно было бы, если бы твердо была установлена единица для этого измерения. Однако, такой единицы нет. «Представление шахматной доски,—справедливо спрашивает Остроумов *),—одно это представление или 64? Поле микроскопа, наполненное микробами—одно представление или миллион их?» Такого рода попытки можно встретить только у физиолога, имеющего односторонний взгляд на душевные явления.

Часто от физиологов можно слышать следующего рода заявление. «Собственно психология, как таковая, обречена на полное бесплодие; если же мы желаем раскрыть психические законы, то для этого мы должны изучить строение и функцию нашего мозга». На самом деле это утверждение совсем не верно: знание функций мозга далеко не может быть в такой мере необходимым для психолога, как это часто предполагают физиологи.

Конечно, как всякое знание, это знание в высшей степени интересно и полезно само по себе, но не для раскрытия законов психической жизни, потому что то, что нам известно из психологии, отличается гораздо большей достоверностью, чем то, что нам известно из анатомии мозга; в психологии мы имеем определенные факты, а в физиологии одни лишь гипотезы. Мы не можем говорить о том, что знание функций отдельных частей мозга может раскрыть для нас какие-либо психологические законы. На самом деле происходит как раз обратное. Знаменитый анатом Мейнерт, занимаясь изысканием функций мозга, руководствовался тем разделением психических функций, которое он нашел в психологических сочинениях, шел, следовательно, от психологии к физиологии, а не наоборот, как склонны утверждать многие. Некоторые, наприм. думают, что соединение нервных клеток при помощи нервных волокон есть как бы объяснение того психического явления, что некоторая представления связываются друг с другом. Напр., представление а связывается с представлением \ некоторые думают, что это можно объяснить таким образом, что пред

_____________________

*) Ув. соч. 54

146

ставиению а соответствует деятельность клетки а, представлению b соответствует деятельность клетки b, а соединение этих двух клеток соответствует соединению этих двух представлений. Но это неверно, и вот почему: соединение двух представлений есть несомненный факт, а соединение двух клеток, якобы соответствующих этим двум представлениям, есть гипотеза, пока ничем неоправданная.

Я хочу иллюстрировать это положение одним любопытным случаем. Недавно между венским анатомом Штриккером и психологом Штулифом возник такого рода спор: по поводу одной теории Штриккер упрекнул Штумфа в том, что «должно быть, когда он писал свою теорию, он не имел совершенно ясного представления относительно строения мозговой коры». А Штумф для возражения Штриккеру берет ту же самую книгу его, в которой содержится это возражение, и там находит следующие выражения: «Совершенно не наше дело доказывать, говорил Штриккер, известны ли нам эти нервные пути, или же нет. Ассоциация есть несомненный факт». «Это положение относительно ассоциации представлений совсем не есть гипотеза». «Выражение «ассоциация» перешло также в физиологию и здесь оно опирается только на гипотезу». Эти показания для нас в высшей степени ценны, потому что они принадлежат анатому и ясно характеризуют отношение физиологии и психологии.

Кроме того, нам кажется, что ясное постижение того положения, что мысль не есть функция мозга, имеет громадное значение и для выработки правильного философского мировоззрения, потому что понять, что в мире существуют не одни только материальные явления или что материя совсем не есть то, что под нею разумеют физики — значит коренным образом изменить обычный в естествознании взгляд на природу вещей.

___________________________

147

Страница сгенерирована за 0.21 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com