Лекция седьмая. Мысль не есть свойство материи. Разбор положения: «Мысль есть функция мозга»

ЛЕКЦИЯ СЕДЬМАЯ.

МЫСЛЬ НЕ ЕСТЬ СВОЙСТВО МАТЕРИИ. РАЗБОР ПОЛОЖЕНИЯ «МЫСЛЬ ЕСТЬ ФУНКЦИЯ МОЗГА».

Различие между физическим и психическим.—Явления сознания не выводимы и не объяснимы из движения материальных частиц.— Объяснение понятий: свойство, сила, способность. — Различный смысл, придаваемый положению «мысль не есть функция мозга».

В прошлой лекции я разобрал первое положение материализма, по которому мысль есть движение вещества. Я рассмотрел этот вопрос с точки зрения различия между явлениями физическими и явлениями психическими; и мы видели, что это различие сводится к тому, что к психическим явлениям категории протяженности не применимы, тогда как к явлениям физическим они применимы; на этом основании я утверждал, что мысль движением вещества не может быть, потому что движение вещества предполагает применение категорий протяженности. В сегодняшней лекции я хочу перейти к двум другим положениям материалистов: во-первых, к тому положению, по которому мысль есть свойство материи, и, во-вторых, что мысль есть не что иное, как функция мозга.

Оказалось, что изложенный мною в прошлой лекции взгляд вызвал чрезвычайно много недоумений и сомнений. Всех этих сомнений я разбирать не могу, но среди них есть одно, которое нельзя пройти молчанием.

Я говорил, что к явлениям физическим категории протяженности применимы, а к явлениям психическим они не применимы, и указывал на то, что как одно, так и другое положение являются непосредственно очевидными. На это мне возражали: «если бы действительно то положение, что к психическим явлениям категории протяженности· не применимы, было непосредственно очевидно, то каким образом такие писатели, как Бюхнер, Молешотт и др., держались обратного взгляда. Если бы это положение действительно было непосредственно очевидно, то в высшей степени странно, что они не заметили, что

117

мысль не есть движение вещества». На это возражение я позволю себе ответить следующее.

По моему мнению, эта ошибка материалистов происходит вследствие двух причин: во-первых, вследствие предубеждения и, во-вторых, вследствие небрежности мысли. Всякий раз, когда мне приходится доказывать, что между явлениями физическими и психическими существует коренное различие, что сознание, мысль коренным образом отличается от всего физического, у моего собеседника остается такое мнение, как будто я доказываю существование души, существование отдельной духовной субстанции. Всякий раз, когда я доказываю это различие, я всегда слышу одно и то же замечание, а именно, что я признаю какую-то духовную субстанцию. Из боязни этого признания обыкновенно отвергают и самое различие между психическим и физическим; и это, конечно, объясняется исключительно предубеждением.

Во-вторых, в отрицании различия между психическим и физическим большую роль играет небрежность мысли. Если, напр., мы рассмотрим философские воззрения апостолов материализма: Бюхнера, Молешотта, Фохта, то мы у них не найдем той точности мысли и выражений, которую можно было бы ожидать от людей науки. Философская терминология Бюхнера, напр., страдает поразительной неточностью. Бюхнер в одном месте говорит, что все психическое или мысль есть не что иное, как движение вещества 1), а в другой раз говорит, что мысль есть не что иное, как продукт движения вещества 2), а несколькими строками ниже говорит: «мысль и протяженность могут быть рассматриваемы, как две стороны одной и той же сущности» 3). Бюхнер, материалист, формулирует свой взгляд словами Спинозы, или сторонника психофизического монизма. То же самое мы видим и у Молешотта. Он в своем сочинении все время доказывает, что в мире существует только материя, а все остальное есть продукт ее деятельности, а в конце 2-го тома заявляет, что его учение можно назвать «учением двуединства» 4); этим он хочет выразить ту мысль, что, по его учению, все

1) «Kraft und Stoff», стр. 308, 309, 320.

2) 308, 310.

3) 75, 77. «Denken und Ausdehnung können daher nur als zwei Seiten oder Erscheinungeweisen eines und desselben einheitlichen Wesens betrachtet werden».

4) В. II, стр. 155. Он говорит: «Материалисты признают тождество материи и силы, духа и тела, Бога и мира». На этом основании Молешотт считает возможным переменить название материализма на название монизма (Einheitslehre, или учение о единстве) или, еще лучше, на учение двуединства (Zweieinigkeitslehre).

118

существующее имеет две стороны. Следовательно, все то, что он писал раньше, он забыл и употребляет формулу Спинозы, или психофизического монизма. Эта формула находится в полном противоречии с его прежними утверждениями, что существует только одна субстанция, и эта субстанция чисто материальная. Вот какою точностью отличалась терминология Бюхнера и Молешотта. То же самое можно сказать и относительно фохта. После того, как Молешотт и Бюхнер возвели формулу «мысль есть движение вещества» в определенный шаблон, публика просто восприняла ее, вовсе не думая критически относиться к ней и проверять ее истинность. Этот взгляд вместе с публикой разделяют и некоторые из философов. Они, не давая себе тщательного отчета, повторяют, что мысль есть «движение вещества», «продукт движения материи» и т. д.

Мне кажется, что всякий непредубежденный человек, который желает постигнуть ту мысль, что психическое протяженностью не обладает, очень легко может этого достигнуть, но для этого нужен известный навык; я хочу этим сказать, что ум, чтобы усвоить это положение, нуждается в навыке, в привычке. Поясню это примером. В обыденной жизни, и в особенности среди простолюдинов, такие цвета, как оранжевый, розовый, пунцовый называют просто красным. Это происходит оттого, что люди, смешивающие цвета, никогда не обращали внимания на ту разницу, которая между ними существует. Но я убежден, что и у простолюдина можно развить способность находить различие между указанными оттенками, при том, разумеется, условии, если мы будем обращать его внимание на их различие. Для развития же особенной тонкости при определении цветов нужен продолжительный навык. По свидетельству английского астронома Гершеля, в мозаичных мастерских рабочий научается отличать до 30 тыс. различных оттенков цветов. Для рабочего, который приобрел такую способность, два оттенка какого-нибудь цвета не могут казаться тождественными, различие между ними ему кажется непосредственно очевидным, хотя не только для простолюдина, но и для, нас такое различие может не казаться очевидным. Следовательно, нужно иметь некоторый Навык, привычку даже в таких сравнительно простых вещах, как определение цветов. Точно таким же образом, и в уменье различать между психическими явлениями и физическими нужен навык, привычка. Если мы путем навыка научимся отличать психическое от физического, то это различие до такой степени нам покажется непосредственно очевидным, что никакие аргументы не в состоянии будут нас разубедить в

119

противном. Вот мысль, на которую, по моему мнению, следовало бы обратить наше внимание.

Говорят, что если бы различие между психическим и физическим действительно было очевидно, то его всякий видел бы. Как видите, для этого необходим еще некоторый навык. Для того, чтобы приобрести такой навык, необходимо исходить из того положения, что такие мыслители, как Спенсер, Бэн, Вундт и др., не могли свои утверждения оставлять открытыми для тех возражений, которые обыкновенно делаются.

Часто говорят: «если к психическим явлениям категории протяженности не применимы, то каким образом такое чувство, как, напр., эстетическое, совершается все-таки во мне, следовательно, в пространстве. Действительно ли такие физические явления, как теплота, свет протяженностью не обладают?» Даже самое непродолжительное размышление может показать, что эстетическое чувство не может находиться в нас в таком же смысле, в каком мы говорим о сердце, о легких, что они находятся внутри нас. Теплота не есть явление физическое, это только наше ощущение, а если мы говорим о теплоте, к которой категории протяженности применимы, то мы имеем в виду движение частичек в веществе, движение, вызывающее в нас ощущение теплоты. То же мы можем сказать и о свете. Свет не есть физическое явление, это наше ощущение, к нему нельзя применить категорий протяженности, а к эфирному движению, которое совершается в пространстве и которое вызывает ощущение света, категории протяженности применимы вполне 1).

Очень часто говорят: «только философы-теоретики, которые строят свои теории в кабинете, могли прийти к такому выводу, что между психическим и физическим существует различие; если бы мы обратились к врачам и натуралистам, которые беспрестанно имеют дело с мозгом и его отправлениями, то мы никогда не услышим от них такого рода утверждения. Такое утверждение можно слышать только от философов». Но это замечание совершенно неправильно. Я приведу здесь взгляды целого ряда натуралистов, которые тоже думали, что между явлениями психическими и явлениями физическими существует коренное различие.

Начиная приблизительно с 60-х гг., особенно горячо обсуждается вопрос о том, можно ли все мировые процессы объяснить одним движением материальных частиц. Этот вопрос возник потому, что многие физические явления, как, напр., теп-

1) Об этом см. 10-ю лекцию.

120

лоту, свет, электричество, стали объяснять движением материальных частичек. Отсюда стали делать предположение, что и все остальное, в мире существующее, может быть сведено к «механике атомов», что это составляет «конечный идеал естествознания», как выразился Дю-Буа-Реймон. Но достижение этого идеала возможно только в том случае, если мысль и все психическое будет объяснено движением вещества. Сторонники такого взгляда старались доказать, что, если не теперь, то когда-нибудь впоследствии наука достигнет такого состояния, когда все будет объяснено механическим движением частичек вещества, в том числе и психические процессы будут выведены и объяснены из движений вещества.

Этот взгляд существовал и существует до сих пор среди публики. Но выдающиеся натуралисты смотрят на это совсем иначе. Возьмем, напр., Дю-Буа-Реймона, знаменитого немецкого физиолога, который говорить: «я покажу с достаточною ясностью, что сознание не только при теперешнем состоянии нашего познания не может быть объяснено из его материальных условий, но что оно по самой природе вещей из этих условий никогда не будет объяснено. Противоположное мнение, что не следует терять надежды на то, что сознание может быть определено из его материальных условий, что оно будет доступно для человеческого ума спустя столетия или тысячелетия, есть мнение ложное. Духовные процессы, даже при астрономическом познании органа души (т.е. высшем, какое мы о нем иметь можем), были бы так же непонятны, как и теперь. Астрономическое познание мозга не открывает нам в нем ничего больше, как только движущуюся материю. Никаким мыслимым расположением или движением материальных частиц мы не можем перебросить моста в область сознания» 1).

В данном случае Дю-Буа-Реймон только парафразирует мысль, которую еще в прошлом столетии высказал философ Лейбниц 2), по мнению которого, если бы мы представили себе мозгь в виде какого-нибудь большого механизма, такого боль-

1) «Über die Grenzen des Naturerkennens». Lpz. 1891, стр. 33—51.

2) «Если мы вообразим себе машину, устройство которой производит мысль, чувство и восприятия, то можно будет представить ее себе в увеличенном виде с сохранением тех же отношений, так что можно будет входить в нее, как в мельницу. Предположив это, мы при осмотре ее не найдем ничего внутри нее, кроме частей, толкающих одна другую, и никогда не найдем ничего такого, чем можно было бы объяснить восприятие». Лейбниц. «Избран. философск. сочинения» (Изд. Моск. Псих. Общ. М. 1890 г.).

121

шого, как, напр., мельница, где бы мы могли свободно прохаживаться и видеть все, что там совершается, мы увидели бы только отдельные части машины, из которых одна приводит в движение другую; видеть же мысль в этой машине мы не были бы в состоянии.

Физиолог Фирорд говорит: «Психический процесс несравним с каким-либо физиологическим процессом, и поэтому не может быть объясним из материальных видоизменений в мозгу» 1).

Английский физик Тиндалль, и у нас в России хорошо известный, говорит следующее: «переход от механики мозга к соответствующей деятельности сознания немыслим... Будь наша душа и чувство настолько развиты, что мы могли бы видеть самые молекулы мозга, будь мы способны следить за всеми их движениями, их группированием и будь мы точнейшим образом знакомы с соответствующими состояниями мыслей и чувств, мы все-таки были бы так же далеко, как и прежде, от разрешения задачи: как связаны эти физические факты с фактами сознания» 2).

Мах, известный физик, ныне профессор философии в Вене, но поводу этого вопроса высказывается следующим образом. «Каким образом было бы возможно из атомных движений мозга объяснить ощущения?» Так обыкновенно спрашивают. Конечно, это никогда не удастся так же, как Мы никогда из преломления света не будем в состоянии понять явления света» 3).

Вот взгляды выдающихся натуралистов по вопросу о различии между психическими и физическими явлениями.

Теперь вы видна что это мнение принадлежит не только философам, но и натуралисты по профессии держатся того же взгляда.

Как я заметил выше, защитник материализма может сказать: «я не могу не согласиться с вами после того, как вы, В защиту своего положения, ссылаетесь на такие выдающиеся авторитеты; я, пожалуй, готов отказаться от своей формулы, что «мысль есть движение вещества», но от своего основного взгляда, что в мире существует только материя, что истинною реальностью обладает только материя, я не могу отказаться: я

1) Vierordt.«Grundriss der Physiologie». 1877, стр. 563—564.

2) Tyndall.«Fragmente aus den Naturwissenschaften» 1874. Ct. Der Materialismus in der Naturwissenschaft. 142.

3) Mach. «Populärwissenschaftliche Vorträge», стр. 230. Cp. с этим Helmholtz. «Vorträge u. Reden». В. II. стр. 187.

122

постараюсь только точнее формулировать свой взгляд. Я исхожу из того предположения, что в мире существует только материя, обладающая различными свойствами, как, напр., протяженностью, непроницаемостью, свойством притяжения, а также и свойством «мышления». Мышление наравне с другими свойствами присуще материи. Вы говорите, что к мышлению неприменимы категории протяженности; я с вами, пожалуй, готов согласиться, но думаю, что и к другим свойствам материи, как, напр., свойству притяжения, категории протяженности неприменимы. Итак, я утверждаю, что мышление есть свойство материи. Вот карим образом я хочу формулировать свой взгляд на основное положение материализма». Если бы мы сказали, что для нас непонятно, как можно материи, обладающей протяженностью, приписать способность мышления, т.е. нечто такое, что протяженностью не обладает, то на это материалист ответил бы нам: «совершенно таким же образом, как свойство непроницаемости, притяжения скрыты в материи, так и свойство мышления скрыто в той же самой материи».

Но чтобы понять, что эта формула материализма совершенно неправильна, мы должны разобрать, что значит вообще свойство, сила, способность. Дело в том, что такие понятия, как «свойство», «сила», «способность» не только в обыденной жизни, но часто даже и в науке неточно понимаются. Когда в докультурный период человеку нужно было объяснять различные явления природы, то он, по выражению Дю-Буа-Реймона, населял своим воображением рощи, источники, скалы различными существами, которые, по его мнению, и производили те или иные явления 1). Еще в средние века и даже в XVI и XVII столетиях мыслители, употребляя такие слова, как «сила, свойство», рассматривали их, как особые скрытые сущности, присущия вещам 2). Для науки в настоящее время такой период миновал, но в не-научных кругах существует этот взгляд и до сих пор,—взгляд, по которому в вещах в скрытом состоянии находятся силы, которые производят те или иные действия. Возьмем, напр., магнит. Магнит притягивает железо. Почему он притягивает? Обыкновенно говорят, что он притягивает потому, что в нем есть особая сила, и в то же время думает о каком-то существе, которое как бы

1) Цит. у Ланге. «История материализма».

2) Это воззрение приводило к так называемому qualitas occulta. На вопрос, почему опий усыпляет? отвечали: «Потому что он обладает усыпляющей силой».

123

невидимыми лапами или щупальцами притягивает к себе железо. Такой взгляд очень распространен, и поэтому необходимо его разобрать.

Находится ли свойство, сила, способность в вещах или нет? Вот мел, который обладает «свойством» писать. Где это свойство писать помещается? Употребляя выражение, что мел обладает свойством писать, можно подумать, что внутри мела скрыто нечто, вследствие чего мел цишет. Но кроме белых частиц, мел в себе ничего не заключает. Отчего же в таком случае мы говорим, что мел обладает свойством писать? Это происходит оттого, что мы предвидим, что всякий раз, когда мы будем нажимать мелом по черной доске, на ней получаются белые штрихи. Это просто наше обобщение, которое мы сделали на основании фактов. Мы же обобщаемое нами явление объективируем и считаем, что р меле находится реально какое-то скрытое свойство. То же самое следует разуметь, когда говорят, что тела обладают «способностью» притяжения. Когда Ньютон утверждал, что тела друг друга притягивают, то он не хотел этим оказать, что где-то внутри тела находится какая-то сила, которая притягивает. Он констатировал факт, что два тела при известных условиях взаимно притягиваются; человеческая же мысль, желая себе дать отчет о том, как это происходить, представляет дело так, как будто бы внутри тела есть какая-то скрытая сила. Если бы мы спросили у современного физика, отчего происходит явление притяжения, то не думайте, что он признал бы причиной притяжения особую силу. Сил, как чего-то существующего вне и независимо от материи и от движения материальных частиц, он не признает. Для объяснения физических явлений он не находить нужным признавать чего-либо другого, кроме материи и движения; все, что в физическом мире существуете, объяснимо из движения материальных частиц. Поэтому, если бы он пожелал определить причины явлений притяжения, то, может быть, сказал бы, что каждая частица весомой материи окружена частицами эфира, которые находятся в постоянном движении, и что притяжение между частицами материи происходит оттого, что между частицами движущейся материи движутся частицы эфира в разных направлениях; при чем в силу некоторых условий (о которых говорить здесь не место) они своим движением производят толчки, которые вызывают движение весомых частиц в известном направлении, так что предполагать присутствие какой-нибудь скрытой силы нет никакого основания. Здесь притяжение просто объясняется движением невесомых частиц.

124

Это, разумеется, одно из многих возможных толкований притяжения при помощи движения частиц эфира. По какое бы другое толкование мы ни предложили, оно всегда будет исключать признание скрытой силы 1).

То же самое и относительно притяжения магнита. Если есть магнит, а на известном расстоянии от него есть железо, то магнит притянет железо. Многие в этом случае склонны думать, что в магните есть какая-то особая сила; физик же утверждает, что в этих явлениях происходит ряд движений материальных частиц эфира, и благодаря только этому, можно объяснить такое явление, как притяжение железа магнитом. Я позволю себе привести одну грубую аналогию, при помощи которой можно сделать наглядным магнитное притяжение без всякого принятия какой-бы то ни было силы. Представьте себе каучуковый шар. Если бы я стал тянуть его со стороны полюсов, то те части, которые лежат ближе к экватору, стали бы сближаться. Если бы кто-нибудь не видел и не мог бы видеть,· что это сближение частей экватора происходит вследствие удаления полюсов, то он подумал бы, что существует какая-то сила, которая производит то, что экваториальные части притягиваются друг другом, между тем как мы знаем, что это притяжение происходит оттого, что, растягивая шар со стороны полюсов, · мы производим перемещение частиц шара около экватора. Точно таким же образом и притяжение магнитом происходит вследствие того, что в магните, в железе и окружающей среде происходит целый ряд движений материальных частиц, которые и производят передвижение железа к магниту 2). Мы этих движений частиц не видим и видеть не можем, и потому предполагаем, что есть какая-то сила, которая производит передвижение железа.

Таким образом, из только что сказанного ясно, что современная физика не признает каких-нибудь сил, находящихся вне движущейся материи. Все сводится к движению весомой или невесомой материи. Магнитное притяжение, притяжение земли не представляют результата особой силы, а только особой формы движения.

Вы видите, следовательно, что слово «сила» не может в современной науке пониматься, как особая сущность, а служит для обозначения причины движения. Для подтверждения этого взгляда приведу слова Гельмгольца, который говорит, что сила,

1) См., напр., Секки. «Единство физических сил». Спб. 1880 г., отд. IV. ²) См. Максуэлль. «Материя и движение». § 84.

125

как нечто отдельное, в вещах не существует, это только слово для обозначения закона, констатированного нами.

Когда мы произносим слова: сила, свойство, способность, то не нужно думать, что мы признаем за ними какую-то реальность,—это только слова для обозначения мыслимых отношений между вещами; они реальны только в нашей мысли, это только форма нашего мышления, это закон, который наша мысль созидает, а фактически существует только движение материальных частиц или тел 1).

Но если для нас понятно, что в материальных вещах объективно, реально никакие свойства, никакие силы не существуют, то и неправильность утверждения материалистов, что мысль есть свойство вещества, тоже будет ясна. Мысль есть реальность, непосредственно нами воспринимаемая, а свойство есть лишь форма нашего восприятия. Как же можно после этого утверждать, что мысль есть свойство материи?

Материалисты для того, чтобы объяснить нам, каким образом мысль (нечто непротяженное) может соединяться с материей, с чем-то протяженным, говорили, что, если вещам присущи различные непротяженные свойства, то почему мы не можем допустить, что им присуще и такое свойство, как мышление. Теперь же оказывается, что таких свойств, в качестве особых реальностей, в вещах нет, и потому их аналогия оказывается вполне несостоятельной.

Немыслимость соединения материи с мыслью еще в прошлом столетии доказывал Лейбниц. Он говорил, что соединить материальный атом с мыслью нет возможности. Допустить это можно было бы только в том случае, если бы мы признали, кроме материальной, еще субстанцию духовную; тогда мы могли бы допустить, что материя мыслит. Сказать же, что материя сама по себг мыслит, это значит связать материальное с нематериальным, нечто непротяженное с протяженным, а это невозможно 2).

Но допустим, что материалист прав, когда говорит, что материя обладает способностью мыслить. Ведь в самом допущении этого кроются самые пагубные последствия для материализма. Вы помните, в какой форме раньше материалист выра-

1) О понятии свойства, силы. см. Паульсен. «Введение в философию», 367—9. Helmholtz. «Das Denken in d. Medicin». (Cm. Vortr. u. Reden. B. II, стр. 187).

2) Cm. Locke. «On human Understanding». Book. IV. Ch. III, 6. Leibnitz. «Nouveaux Essais», кн. IV, гл. III, русск. пер. Лейбниц. «Избранные соч.», М., 1890 г., стр. 206 и д.

126

жал свой взгляд. Он говорил: «дайте мне материальный атом, тот самый атом, с которым оперирует физик и химик, дайте мне атом, который только движется и занимает пространство, и я докажу, что из движения этих атомов созидается сознание». Теперь оказывается, что с такими атомами он обойтись не может. Ему нужно, чтобы атому еще было присуще сознание. Вот к какой непоследовательности он приходит: он хотел показать, каким образом из движения материальных частиц созидается сознание, теперь он утверждает, что сознание существует изначала в материи; таким образом, он делает ошибку, которая в логике называется petitio principii, и эта ошибка сама по себе показывает несостоятельность материалистической доктрины. У Бюхнера 1) мы повсюду находим утверждение, что в мире существует только материя и движение, и в то же время он утверждает, что материя не безжизненна, и что атом представляет из себя нечто одаренное жизнью, а разумеется, и сознанием. И это утверждение нужно считать вопиющим противоречием материализма.

Вот те соображения, которые можно привести против утверждения материалистов, что мысль есть не что иное, как свойство материи.

Теперь рассмотрим ту формулу, по которой мысль есть не, что иное, как функция мозга.

По мнению материалиста, так выражаться может только истинный материалист, и многие из публики разделяют это мнение 2). Многие думают, что, когда кто-нибудь произносит эту фразу «мысль есть функция мозга», то он тотчас же произносит чисто материалистическое утверждение. Если бы я не боялся парадоксов, то я мог бы сказать, что эта формула бессмысленна, потому что ее можно понимать в различных смыслах.

Первый грубо-материалистический смысл этой фразы был бы тот, который придавал творец этой формулы, французский физиолог Кабани. «Мозг предназначен для мышления так же, как желудок для пищеварения или печень для выделения желчи». Подобно тому, как печень выделяет желчь, так мозг выделяет мысль, говорил он. Эту формулу в новейшее время употреблял Фохт. Ее, как мы видели, понимали в том смы-

1) Büchner. «Kraft und Stoff». Изд. 1892 г., Стр. 67.

2) Впрочем, и в философской литературе вошло в обычай эту формулу истолковывать в смысле материалистическом, но это способно вызывать недоразумения.

127

сле, что мозг есть как бы особая железа, которая выделяет мысль; что мысль есть нечто осязаемое, видимое. Это видно из того, что уже Молешотт и Бюхнер 1) восстали против подобного толкования. Молешотт говорит, что формулу «мысль есть функция мозга» нельзя понимать в том смысле, что мозг выделяет мысль; мысль ведь не жидкость; она—только род движения, не больше. Точно таким же образом и Бюхнер не согласился с этим толкованием. Он говорит, что сравнивать мысль с желчью никак нельзя. Желчь есть нечто весомое, осязаемое, видимое, между тем как мысль не есть ни весомое, ни видимое, ни осязаемое. Это—движение частиц. Когда это же возражение было сделано и противниками материализма, то Карл Фохт с большим раздражением отвечал, что он не нуждается в поучении, что мозг не есть что-либо вроде фильтра, который бы пропускал через себя мысль. Утверждая, что мысль есть функция мозга, он, по его словам, хотел только сказать, что не признает существования души отдельной от тела, души, которой приписывают бессмертие 2). Ответ этот весьма любопытен. Оп ясно показывает, что материалисты гораздо меньше заботятся об обосновании своих собственных взглядов, чем об опровержении взглядов своих противников. Лучше было бы, если бы Фохт позаботился о том, чтобы дать точное толкование своей формуле. Нужно думать, что Фохт в естествознании осторожнее обращался с терминологией.

Может быть и другое толкование формулы «мысль есть функция мозга». По этому толкованию, мысль есть такой же физиологический процесс, как и всякий другой. Напр., подобно тому, как функция мускула есть сокращение, так функция мозга—мышление, и подобно тому, как сокращение есть физиологический процесс, так ц мышление есть физиологический процесс. Такое толкование нельзя признать на том основании, что, как мы это видели, к мышлению категории протяженности не применимы, тогда как к физиологическим процессам они применимы.

Третье толкование этой формулы заключается в признании, что мозг необходим для мышления. Могут сказать, вот истинно материалистический взгляд. Но это неверно, так как

1) «Kraft und Stoff», стр. 307—308.

2) Köhlerglaube u. Wissenschaft» 1855 г., стр. 32. «Den Beweis, den ich zur Widerlegung meiner Sätze verlangen kann: dass es eine vom Körper unabhängige Seele gebe; dass diese Seele nach dem Tode des Körpers fortleben könne; dass die Seelenthätigkeiten nicht lediglich Functionen des Gehirns sind».

128

даже настоящий, самый крайний спиритуалист мог бы сказать то же самое. Спиритуалист и не думает отрицать того, что мозг необходим для мышления, но, по его представлению, в нашем существе, кроме мозга, есть еще и душа. Душа и мозг— это как бы артист и его инструмент. Душа—это артист, который управляет инструментом, т.е. мозгом, но как артист может играть только тогда, когда есть инструмент, так и душа может оказывать воздействие на тело только в Том случае, если есть мозг. Поэтому становится понятным, что, по признанию спиритуализма, мозг является необходимым для того, чтобы мысль осуществилась. Все исходит от души, но при участии мозга. Если материалист думает, что он один может признать необходимость мозга для мышления, то он в этом ошибается, потому что спиритуалист признает то же самое.

Есть еще четвертое возможное толкование этой формулы, которое принадлежит стороннику так называемого эмпирического параллелизма. И сторонник эмпирического параллелизма тоже может сказать, что «мысль есть функция мозга», вовсе не думая, что мышление есть материальный процесс. Понятие функция в данном случае он употребляет в том самом смысле, в каком оно употребляется в математике. Мы знаем, что, когда две величины так связаны друг с другом, что изменение одной величины влечет за собою определенное изменение другой, то такое отношение есть отношение функциональное. Поясню примером. Есть две таких величины, как площадь круга и радиус. Они так связаны между собою, что с изменением величины радиуса изменяется и площадь круга и, наоборот, с изменением площади круга изменяется и радиус; чем больше радиус, тем больше площадь круга; чем больше площадь круга, тем больше радиус; они так связаны между собою, что мы можем сказать, что между радиусом и площадью круга есть функциональное отношение. Сторонники эмпирического параллелизма говорят, что такое же отношение существует и между физиологическими процессами и мышлением, между тем, что мы называем «физическим», и тем, что мы называем «психическим»; между ними отношение функциональное; когда изменяется одно, то соответственно изменяется и другое. Когда изменяется мозг, то изменяется и соответствующее этому изменению психическое; функцией в данном случае будет психическое. Но мы знаем, что изменения в сфере мысли вызывают физические изменения, так что в этом смысле можно сказать, что мозговая деятельность есть функция мышления. Одним словом, между явлениями физическими и явлениями психическими существует функциональное

129

отношение. Из этого ясно, что формулу «мысль есть функция мозга» может признать и сторонник эмпирического параллелизма 1), и потому материалист неправ, когда думает, что ему одному свойственно так выражаться.

Вы видите, что эта формула непригодна для материалиста, потому что ей можно дать такое толкование, с которым сами материалисты согласиться не могут, или такое, которым может пользоваться и спиритуалист, или, наконец, такое, которое признает сторонник эмпирического параллелизма.

После всего этого материалист должен заявить: «раз эта формула вызывает такое различное толкование, то я отказываюсь от нее, но от основной своей мысли я все-таки не отказываюсь: она сводится к следующему: употребляя эту формулу, я хотела, сказать, что мысль без движения материальных частиц осуществиться не может, она зависит от мозга, и в этом отношении между физическим и психическим большая разница. В то время, как физические процессы могут быть без психических, как, напр., дыхание, пищеварение, кровообращение, ни одно психическое явление без соответствующего физического совершаться не может; я не могу ни мыслить, ни чувствовать без соответствующих физиологических процессов в моем организме. Из этого, я думаю, можно сделать то заключение, что явления физические главнее, они являются как бы причиной, а явления психические суть только результат деятельности частиц материи, и именно в этом смысле моя основная формула остается непоколебимой. В мире существует только материя, а что касается психических явлений, то они—только результат ее деятельности; физическое есть причина психического; физическое порождает психическое». Вот четвертая формула материализма. В следующей лекции я займусь рассмотрением того, в какой мере и эту формулу материализма можно признать правильной.

1) Напр., Гёфдинг, противник материализма, говорит: «В математическом смысле можно с полным правом сказать, что сознание есть функция мозга, так как опыт показывает нам некоторую пропорциональность между степенями в развитии сознания ц мозга». «Оч. психологии». Гл. II, 8 в. (3-е изд., стр. 49).

130